О миссиях, обидах и целомудренных поцелуях

      Санеми расположился на своей энгаве, с явным раздражением постукивая ногой по земле. Раздражение не покидало его, и даже созерцание белого полумесяца, одиноко висящего посреди неба, лишённого, к удивлению, звёзд, не могло его унять. Он смотрел на него, погружённый в свои мысли, и постоянно возвращался к недавнему разговору с Убуяшики.       Подобно теням, его слова всё ещё витали в воздухе. Убуяшики, с его непоколебимой уверенностью и неиссякаемым оптимизмом, вновь напомнил Санеми о том, как важно проявлять гибкость в стремлении к цели. Но возможно ли быть гибким, когда всё вокруг представляется столь же хрупким, как стекло?       Его ждала ещё одна миссия с девчонкой-демоном.       Он провёл рукой по волосам, мрачно созерцая лик ночного светила. От очередного взгляда на него его настроение окончательно испортилось. Даже это небесное светило служило ему напоминанием о демонице. Санеми сплюнул и обратил взор к границам своего сада.       Почему именно ему так везло? Отчего его продолжали ставить с ней в пару? И что ещё хуже, он не знал, как себя вести рядом с ней.       Санеми не мог отделаться от мыслей о ней, словно она заполнила его сознание, как тень, неотступно следовавшая за ним. Каждый миг, проведённый рядом с этой же демоницей, был для него настоящим испытанием.       Санеми не мог взять в толк, почему его вновь отсылают. Да, конечно, демоническая активность в последнее время снизилась, и вероятность появления демона рядом со скрытым поместьем главы была невелика, но всё же…       Это было больше похоже на то, что глава пытался избавиться от него на некоторое время. Но зачем?       Санеми вновь и вновь прокручивал эту мысль, чувствуя, как в груди нарастало лёгкое раздражение. Он любил свою работу, но порой она казалась ему лишённой смысла. Рука машинально потянулась к клинку. В такие моменты он не мог не задумываться о том, как легко может оборваться его жизнь. Возможно, глава действительно что-то скрывал от него.       — Для охраны Ояката-самы мы должны выделить минимум двух столпов!       Санеми припомнил свои собственные слова, произнесённые на одном из собраний Столпов. Как быстро было отвергнуто его предложение! Не таится ли за этим какой-то скрытый мотив?       Подозрения Санеми усиливались. Зачем Ояката-сама отсылает одного из лучших бойцов? В этом нет никакого смысла. Неужели он пытается что-то утаить? Ояката-сама пытается защитить его, Санеми, от чего-то?       Санеми ощущал, как тень сомнений закрадывается в его разум. Теперь каждый взгляд Убуяшики, казалось, приобретал новый смысл.       Вы ждёте чего-то, не так ли, Ояката-сама?       Этот вопрос продолжал крутиться в его голове.       Санеми знал, что на кону стояло нечто большее, чем просто жизнь и смерть. Здесь речь шла о силах, которые связывали воедино нити реальности. И, возможно, Ояката-сама действительно знал то, чего не знал он. Эта мысль придавала Санеми решимости — теперь все его чувства и инстинкты требовали действий. Он хотел знать правду.       Но…       Его одолевали сомнения.       Санеми был готов отдать жизнь за Убуяшики Кагаю. Чёрт возьми, глава, вероятно, был единственным человеком, в чьей честности Санеми не сомневался. Скорее, Санеми сам себе бы перестал доверять, чем Ояката-саме. Убуяшики ничего не выиграл бы, отослав его прочь. Это только снизило бы их шансы, если бы вблизи Поместья появился демон более высокого ранга. Так что это не имело бы никакого смысла.       Но интуиция кричала об обратном.       Санеми развернулся и взглянул на небо, стремясь найти в облаках намёк на ответ. Тёмные тучи собирались, готовясь к буре, и эта буря отражала его внутренние переживания. Он должен был действовать. Если решимость Убуяшики была непоколебима, то и его собственная должна была стать прочным щитом, способным защитить тот редкий свет — надежду.       Его взгляд снова остановился на полумесяце, а губы изогнулись в усмешке. Он встал, потягиваясь всем телом. Прав он был в своих догадках или нет, он не знал, но решил не делать поспешных выводов.       Коснувшись пальцами холодной поверхности клинка, он почувствовал, как мрак сгущается, проникая в самые потаённые уголки его разума. Мелькание образов, как отражения в зыбкой воде, заставляло его сердце биться чаще. Воспоминания о том, что он видел и слышал, накладывались друг на друга, как страницы старой рукописи, потерянной в бескрайних просторах времени. Ощущая нарастающее давление, он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в этот сплетающийся клубок эмоций и мимолётных мыслей. Нужно было время, чтобы понять, как этот полумрак отражает его внутренние переживания, как он способен изменить его жизнь. И, возможно, именно сейчас настал тот момент, когда следует задать себе главные вопросы.       Но…       Санеми решил с этим обождать. Санеми решил действовать.       Уже близилась полночь, когда Санеми достиг Поместья Убуяшики. Коридоры и комнаты, мимо которых он проходил, были погружены во мрак. Он был уверен, что поблизости никого нет, но двигался бесшумно, стараясь не выдать своего присутствия.       Санеми осторожно переходил из комнаты в комнату, пока не добрался до нужной. Но когда он достиг цели, его внимание привлекло нечто необычное. Он замер, пристально глядя на фигуру, которая приближалась к комнате, в которую он стремился попасть.       Вся осторожность была мгновенно забыта, когда Санеми резко выскочил из своего укрытия и схватил незваного гостя за локоть. Однако радость от поимки сменилась злостью, когда он осознал, что незваным гостем оказалась… Камадо, чёрт её дери, Незуко.       — Что ты здесь делаешь? — процедил Санеми, не разжимая зубов и не выпуская её руки. Его глаза сверкали в темноте, а из груди вырывался раздражённый вздох.       Незуко, не теряя самообладания, встретила его взгляд с невозмутимостью. В её глазах, полных решимости, читалось:       «Я здесь не просто так».       Она попыталась высвободиться из его хватки, и это лишь усилило раздражение Санеми.       — Вы преследуете меня? — спросила она с негодованием.       Не ожидавший подобного обвинения, Санеми резко выпустил её руку и с яростью прошептал:       — Должно быть, ты не в своём уме, если считаешь себя настолько важной персоной. Следить за тобой? Не дождёшься!       Незуко прищурилась и посмотрела на него так пристально, что Санеми стало не по себе. Затем она поджала губы, явно пытаясь скрыть усмешку.       — А вы, оказывается, не такой уж и ручной, раз оказались здесь, — спросила она, склонив голову набок.       Санеми скривился.       — Что это значит?       — Это значит, что я не единственная, кто может быть не в себе, — ответила Незуко тихим шёпотом, но в этом шёпоте звучала уверенность.       Санеми стиснул челюсти, не желая поддаваться её провокациям.       Незуко, казалось, намеревалась что-то сказать, но её речь оборвалась, когда она встретилась с взглядом Санеми, исполненным такой дикой ненависти, что она предпочла промолчать.       Санеми, пристально глядя на неё, пытался разгадать, что происходит. Зачем эта демоница пришла сюда? Что привело её к главе в столь поздний час? Был ли в этом какой-то скрытый смысл? Возможно, глава о чём-то договаривался с ней наедине? Имеет ли она какое-то отношение ко всему происходящему? Может быть, именно поэтому Ояката-сама продолжал отсылать его с ней? И именно поэтому она оказалась здесь?       — Мне следовало бы с самого начала заподозрить, что твоё появление здесь неслучайно, — наконец произнёс он, пристально глядя на неё. Холодная ярость закипала в его жилах, чем дольше он смотрел на неё.       — О чём вы? — нахмурилась Незуко. — Я пришла не к вам, а чтобы увидеться с Ояката-самой. А теперь нам лучше распрощаться. Сегодня мы уже достаточно насмотрелись друг на друга.       — Ты, коварная, маленькая… — выпалил Санеми, и его гнев разгорелся с новой силой. — Держу пари, что вы с Ояката-самой что-то затеяли за моей спиной! Что он сказал? Что ты здесь вынюхиваешь?       Незуко посмотрела на него так, словно он сошёл с ума.       — Я ничего не вынюхиваю! Я пришла сюда, потому что не могла уснуть и хотела поговорить с Ояката-самой. Меня кое-что беспокоит. Вот и всё.       Санеми, обладавший острым слухом, уловил едва различимые шаги в соседнем коридоре. Он напрягся, опасаясь быть обнаруженным. Быстро оглядевшись по сторонам, он грубо втолкнул демоницу в первую попавшуюся дверь, не дав ей возможности возразить.       Оказавшись в комнате, он вновь подтолкнул её к другой, менее заметной двери. Шаги снаружи становились всё громче и отчётливее. Не раздумывая, Санеми буквально зашвырнул демоницу в небольшое помещение и последовал за ней.       — Что вы… — начала было Незуко, но он закрыл ей рот рукой и поспешно захлопнул дверь. И как раз вовремя. В комнату, где они только что находились, кто-то вошёл.       Санеми ощущал, как громко стучит его сердце, а Незуко затаила дыхание, когда они услышали голоса в комнате. Сквозь щели в двери пробивался слабый свет, освещая их убежище. Санеми, прижавшись к стене, затаил дыхание, его мышцы были напряжены, готовые к любым неожиданностям. Он чувствовал, как дрожит Незуко от страха, её глаза были полны ужаса.       — Ояката-сама, ваше передвижение может быть опасным для вашего здоровья. Наму Амида Буцу…       — Я в полном порядке. С этим я справлюсь.       Незуко и Санеми слышали, как глава и Химеджима негромко переговаривались, неспешно перемещаясь по комнате. Затаив дыхание и стараясь не шелохнуться, они пытались укрыться от чужих глаз, опасаясь, что малейшее движение выдаст их присутствие.       Обнаружат ли их? Заметили ли их уже?       Санеми отчаянно не хотел, чтобы их раскрыли. Кровь в его жилах кипела в ожидании ответов, в которых он так нуждался. Его мысли метались, как осенний вихрь, смешивая надежду и страх. Он прислушивался к каждому шороху, к каждому слову, доносившемуся до него через дверь, разделявшую их.       Внезапно в комнате раздался треск. Санеми и Незуко, обменялись испуганными взглядами, замерли на месте, прислушиваясь к каждому звуку, надеясь, что никто не зайдёт.       На мгновение разговор главы и Химеджимы прервался, но затем они продолжили беседу. Санеми и Незуко тихо выдохнули с облегчением. Только тогда они осознали, насколько близко друг к другу стоят. На самом деле Незуко была буквально прижата к Столпу.       Комната оказалась гораздо меньше, чем ожидал Санеми. Вероятно, это была подсобка, предположил он, судя по тому, насколько крошечной она была. В ней едва хватало места, чтобы они могли поместиться.       Узкое пространство заставляло их тела прижиматься так тесно друг к другу, что это почти причиняло боль. Его грудь была прижата прямо к её спине, и Незуко нервно моргала, глядя на стену перед собой. Её локоть впился в его бок, а прядь её чёртовых волос настойчиво лезла ему в рот. Санеми плотно сжал губы, чтобы избежать этого счастья, и отвернулся. Впрочем, это почти не заглушало сладкий аромат. От этого никуда было не деться. Тепло, исходящее от неё, которое приливало кровью к его коже, было единственным, что отвлекало его.       Почему-то он думал, что она будет холодной, как труп.       Но Незуко была тёплой, излучая живое тепло, которое заставляло его нервничать. Санеми смотрел на её спину, чувствуя, как его мысли путаются, а за дверью всё ещё слышались голоса. Он не мог понять, что происходит. Как она могла быть такой живой и одновременно быть демоном?       Санеми испытал внезапное волнение, едва сдержав рвущееся наружу ругательство, когда ощутил знакомое прикосновение чего-то тёплого и влажного, пробудившее его чувства.       Могло ли это быть? Неужели она только что лизнула его руку?       Он поспешно отдёрнул ладонь от её рта и устремил на неё хмурый взгляд сверху вниз. Незуко ответила ему тем же, отталкивая его руку, обвившую её талию. Санеми отпрянул, осознав, что именно этого она и добивалась.       В этот миг оба осознали, что их действия могут привлечь внимание, и обменялись настороженными взглядами. Незуко посмотрела на дверь, затем снова на Санеми и произнесла нечто неразборчивое, словно обвиняя, едва шевеля губами. Они были так близко, что Санеми слышал её прерывистое дыхание.       Он бросил на неё предостерегающий взгляд, но она не обратила на него внимания. Тогда он грубо схватил её за подбородок и запрокинул голову так, чтобы она не могла видеть ничего, кроме его лица.       Их глаза встретились, и Санеми внимательно изучал каждое выражение её лица: сердитое, смущённое, нервное, любопытное. Было странно, что эти глаза каждый раз притягивали его внимание, словно бездонная пропасть.       «Если ты откроешь свой рот, тебе конец», — читалось в его взгляде.       Незуко напряглась, чувствуя, как его рука давит на её подбородок почти до боли. Внутри неё бушевали эмоции, но она знала, что должна оставаться спокойной. Страх быть пойманной смешивался с трепетом сердца. Санеми был не просто охотником, в этот момент он был её единственным союзником.       — Вы… что вы… — прошептала она едва слышно, её губы почти не двигались, но в её взгляде читалось упрямство. Он увидел, как её глаза блестят отчаянием и решимостью. Но ему не было дела до её слов, он лишь хотел, чтобы она молчала и не привлекала внимания.       Санеми наклонился ближе, чувствуя тепло её дыхания.       — Молчи, — прошептал он, его голос срывался от напряжения.       Взгляд демоницы был напряжён, когда она смотрела на него. Затем она прищурилась, и её глаза сверкнули. Резким движением Незуко высвободила свой подбородок из его хватки и повернулась к двери.       Санеми ещё мгновение смотрел на её спину, а затем снова стал внимательно прислушиваться к разговору за дверью.       Разговор в основном касался тренировок.       Химеджима подробно рассказывал об уровнях обучения, о достижениях каждого истребителя, о тех, кто перешёл на следующий уровень, и о трудностях получения метки. Санеми вздохнул, чувствуя разочарование. Он понимал, что в нынешних условиях метка была необходима.       Когда речь заходила о Кибуцуджи Мудзане, просчётам и ошибкам не было места. Санеми не собирался рисковать.       Не переставая слушать, он перебирал в памяти имена и лица своих товарищей, каждого, кто когда-либо стоял с ним плечом к плечу на поле боя.       Химеджима говорил о важности совершенствования и предупреждения ошибок. Санеми знал, что стресс и давление способствуют росту, но иногда они вызывали лишь холодный расчёт. Каждая ошибка могла стоить жизни, и он не мог позволить себе такой роскоши. Он посмотрел на свою руку.       «Нужно тренироваться больше», — решил он.       Санеми, внимательно вслушиваясь в их разговор, ловил каждое слово, фиксируя в памяти мельчайшие детали. Он искал скрытые смыслы, коды, малейшие паузы между фразами — всё, что могло бы помочь ему разгадать загадку.       Чем дольше он слушал, тем больше вопросов возникало в его голове. Их разговор казался слишком обыденным, слишком осторожным. Должно быть, было что-то ещё, что он упускал. Но что именно? Что они пытались скрыть?       Санеми посмотрел на демоницу, пытаясь понять её реакцию. К его удивлению, она тоже была поглощена разговором. Что она хотела услышать?       — Я слышал новости о назначении Шинадзугавы Санеми и Камадо Незуко на новую миссию. Этому способствовала Столп Насекомого. Это правда? — неожиданно спросил Химеджима.       Двое упомянутых в этот момент буквально приложили уши к двери, пытаясь уловить ответ.       — Да, эту мысль мне подсказала Шинобу. Полагаю, на данный момент это наилучшее решение. А что? Тебя что-то беспокоит? Есть ли какие-то опасения, которыми ты хотел бы со мной поделиться? — тон Убуяшики был мягок, как всегда, даже несмотря на то, что его приглушала дверь.       Они услышали, как в комнате зазвенели чётки Химеджимы.       — Ояката-сама, я всецело доверяю вашему решению. Я верю, что каждое ваше решение — самое верное. Но я всё же должен спросить, почему вы хотите, чтобы эти двое работали вместе? Я опасаюсь, что в сердцах этих детей слишком много обиды друг на друга. Я беспокоюсь о них и молюсь за них каждую ночь, Наму Амида Буцу.       Воцарившееся безмолвие заставило Незуко и Санеми ощутить неловкость, и ни один из них не решался даже вздохнуть, пока не будет получен ответ.       — В этом-то и заключается суть проблемы, — наконец, мягко ответил Убуяшики. — На этой войне легко позволить ненависти завладеть душой. Это происходит из-за наших различий, наших слабостей, наших убеждений — что бы это ни было, обида — это один из самых простых способов не понять друг друга. Я задаюсь вопросом: что будет с ними, когда война между демонами и людьми закончится? Что, если их сердца останутся полными ненависти? Меня это беспокоит. Я хочу, чтобы они научились ладить друг с другом, пока не стало слишком поздно. И, как мы видели, они прекрасно работают вместе, и я хочу это использовать. Возможно, со временем они смогут забыть о своих разногласиях и увидеть друг друга такими, какие они есть на самом деле.       Укол вины пронзил Санеми, когда он услышал ответ Убуяшики. В этот момент ему захотелось как можно скорее покинуть своё тайное убежище. Как он мог усомниться в Ояката-саме?       Повисла ещё одна пауза, а затем раздался голос Химеджимы:       — Я вас понял, Ояката-сама, и полностью поддерживаю.       Санеми едва слышал продолжение разговора. В душе он проклинал себя за то, что оказался здесь.       Наконец, встреча Столпа Камня и Оякаты-самы подошла к концу. Санеми безмолвно испустил вздох облегчения и замер, когда Ояката-сама и Химеджима миновали дверь, за которой они с демоницей укрывались, и вышли в коридор. Их голоса удалялись вместе с шагами, становясь всё тише, пока через несколько мгновений не стали совсем неразличимы.       Незуко, убедившись, что снаружи никого нет, взялась за ручку и толкнула дверь, но та не открылась.       — Какого хрена ты там возишься? Открывай! — раздражённо произнёс Санеми, не терпя её задержки. — Просто толкни её!       — Я знаю, как она открывается! — огрызнулась Незуко, снова пытаясь открыть дверь.       — Тогда, чёрт возьми, открой её уже!       — Я пытаюсь!       Санеми издал звук, подобный цоканью, и устремил на полусогнутую фигуру демоницы исполненный злобы взгляд. Она продолжала толкать дверь, что-то бормоча себе под нос, пока не ткнула резким ударом локтя в бок Санеми, заставив его возмущённо зашипеть. Однако она, казалось, даже не заметила этого или намеренно проигнорировала его реакцию.       Ужас охватил Незуко, когда она осознала, что, как бы она ни тянула и ни толкала дверь, та не поддавалась.       Медленно, с трудом, Незуко произнесла:       — Она не открывается.       Нарастающая паника грозила поглотить её, и в голове билась единственная мысль:       Этого не может быть. Этого не может быть.       Она повторялась снова и снова.       Нет, Незуко не боялась замкнутого пространства, поскольку большую часть своей жизни провела в коробе на спине брата, но это было совсем другое дело. Сейчас же она оказалась запертой в замкнутом пространстве с ним.       Санеми резко вскинул голову, сдерживая порыв с силой ударить демоницу о дверь. Его голос прозвучал резко, но всё ещё приглушённо, когда он спросил:       — Что ты имеешь в виду, говоря, что дверь не открывается?       — Я имею в виду именно то, что сказала! — вновь огрызнулась Незуко, раздражённая необходимостью повторять ему. Затем она возобновила свои попытки, упёршись плечом в дверь, но всё было тщетно.       — Продолжай пытаться!       Незуко напомнила себе о необходимости соблюдать тишину, прежде чем прошептать:       — Дверь даже не шелохнётся! Она не открывается!       — Превосходно! — воскликнул Санеми, раздражённо стукнув затылком о стену. — Чёрт возьми, это просто замечательно!       Его спина начала ныть от неудобства, и он не мог практически шевелиться, поскольку они находились в тесном пространстве.       — И я не буду упоминать того гения, из-за которого мы оказались в этой ситуации, — добавила Незуко, сверкая глазами и не отводя взгляда от его лица.       Санеми усмехнулся и закатил глаза.       — Чёрта с два я здесь останусь. Грёбаная дверь, я просто выбью её и всё!       — Не надо! — приглушённо воскликнула Незуко и тотчас же всем телом прильнула к нему, дабы удержать его. Это оказалось действенным: Санеми замер, словно по команде. Его глаза расширились, и он уставился в пустоту перед собой, в то время как она сбивчиво заговорила:       — Вы хотите привлечь внимание, чтобы нас обнаружили? Если вы желаете навлечь на себя неприятности, то я не против, но не втягивайте меня в это! Я и так уже достаточно впуталась.       На мгновение Санеми охватило искушение поступить именно так, из чувства противоречия. Но эта мысль быстро исчезла, уступая место неотложным делам, которые определяют его приоритеты.       — Что ж, хорошо! Просто отцепись уже.       Не зная, что ещё сказать, Санеми сжал пальцы, пытаясь собраться с мыслями. Он ощущал, как тело Незуко сотрясает дрожь напряжения, и осознавал, что подобный уровень близости может быть чреват последствиями. Её встревоженное лицо словно зеркалило его собственные мысли.       — Безусловно, — кивнула Незуко, — здесь действительно тесно, и это обстоятельство, вероятно, и послужило причиной возникших затруднений… — она произнесла это с едва заметным оттенком извинения в голосе, словно оправдываясь. — Прошу вас, не предпринимайте никаких действий, позвольте мне самой попытаться открыть дверь.       С этими словами она вновь принялась дёргать дверь, пытаясь достичь неведомой цели.       «Как же трудно бывает открыть эту проклятую дверь!» — пронеслось у неё в голове.       Послышалось некое бормотание, и Незуко склонилась, ощупывая дверь. Она вновь что-то невнятно произнесла, непроизвольно отступила на шаг назад и вновь наклонилась, насколько позволяло ограниченное пространство, но это привело лишь к тому, что она прижалась ягодицами к Санеми, не ведая о вызываемом ею нежелательном соприкосновении.       Санеми же изо всех сил прижался к стене, стремясь избежать этого, и отодвинулся от неё.       Пытаясь не заострять внимание на её движениях, Санеми сосредоточился на иных мыслях. Он мысленно обратился к воспоминаниям о минувших днях, стремясь отвлечься от происходящего. Новая техника, над которой он работал, события вчерашнего утра — всё это служило лишь одной цели: не думать о том, что происходит с ним самим.       Его там не было. Его там не было. Его не было.       Однако, словно нарочно, она пошевелилась и вновь прильнула к нему. Санеми попытался воскресить в памяти свой последний разговор с другими Столпами, но тщетно — воспоминания ускользали от него.       Новое прикосновение её ягодиц к его паху вызвало в нём бурю чувств, и он с силой потряс головой, стремясь отогнать непристойные мысли, возникшие в его сознании. Каждый раз, когда он делал это, она оказывалась рядом вновь.       — Перестань вертеть передо мной своей грёбаной задницей! — прошипел он ей на ухо с яростью.       Незуко подавила вздох, ощутив тёплое дыхание на своём затылке и услышав это обвинение.       — Я не верчу ею! — возмутилась она.       — Хватит дёргаться! — рявкнул Санеми.       — Но мне нужно двигаться, чтобы открыть эту дурацкую дверь! У меня почти получилось!       — Я тебя предупредил.       — Потерпите немного! — стояла на своём Незуко.       Санеми с трудом сдержал рвущийся наружу рык. Он испустил вздох и отвернулся, решив более не продолжать разговор. Но в этот момент Незуко вновь неосторожно пошевелилась, и её ягодицы опять задели его пах. В этот раз сильней. Волна тепла пробежала по его животу, и острое наслаждение пронзило его, вызывая головокружение. Он стиснул зубы и подавил звук, готовый вырваться из его груди, но скорее бы он умер, чем позволил себе его издать. В то же время его руки мгновенно обхватили бёдра Незуко, крепко прижимая её к себе.       — Я сказал прекрати дёргаться! — рыкнул он.       Незуко послушно замерла, но её разум лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Её дыхание стало прерывистым, и она приписала это нехватке воздуха в тесном помещении.       Внезапно она почувствовала злость. Если бы он не был таким параноиком, они бы никогда не оказались в этой пикантной ситуации. Но нет, ему обязательно нужно было затащить её сюда и иметь наглость указывать ей, что делать. Незуко была возмущена, но по-прежнему не двигалась. Ни на сантиметр.       На мгновение она прислушалась к прерывистому дыханию, доносившемуся из-за её плеча. Большую часть времени он хранил молчание, если не считать его дыхания, которое становилось всё более коротким и тяжёлым. Эта тишина вызывала у неё напряжение. Этот грубиян всегда находил, что сказать ей обидное, и Незуко поймала себя на том, что ждёт этого. Тёплые потоки воздуха от его дыхания окутывали кожу её затылка. Она вздрогнула, когда хватка на её бёдрах усилилась.       — Эй, — произнесла Незуко с лёгкой нерешительностью, хотя разум подсказывал ей не делать этого. В её голосе звучала тревога, которую она старалась скрыть. — С вами всё в порядке?       — Да, — коротко ответил он, не разжимая зубов. Его голос звучал отстранённо, даже когда он говорил ей на ухо, и это вызвало у неё дрожь. Лёгкое головокружение начало окутывать Незуко, пока они стояли в тишине полутёмного помещения. Возможно, они простояли так больше пяти минут, и тишину нарушало лишь их тяжёлое дыхание. Но она не могла сказать наверняка, её разум словно был в тумане.       Незуко не сразу осознала, что его грудь прижимается к её телу, а губы снова приблизились к её уху. Она вернулась к реальности лишь тогда, когда он приказал:       — Открой дверь. Сейчас же.       Собравшись с силами, Незуко отступила от него и с силой нажала на дверь. Возможно, в её действиях было столько отчаяния, что дверь поддалась с первого же толчка. Они услышали тихий скрип, и она приоткрылась. Санеми, подобно ветру, пронёсся мимо неё и растворился в ночи, даже не удостоив её взглядом.