Паранормальное агентство «Астрея»

— Вы кто такие? — зыркнул селянин злыми глазами и наставил на них ствол. — Убери оружие, — настойчиво сказал Кассиэль, задвинув Одри за спину. — Ещё раз спрашиваю: Вы кто такие? — громче повторил мужик. — Ещё раз спросишь, и поедем знакомиться в участок, — вперёд вышла Фел, потрясая полицейским значком. — Твоё разрешение на ношение ружья только захватим и сразу поедем. Лицо мужчины стало ещё более неприятным, он сжал ствол покрепче. «Мда уж, удивительное красноречие», — заметила Одри и вышла вперёд: — Мы здесь, чтобы помочь. Поэтому успокойтесь пожалуйста. — Помочь? С чем это? — селянин неодобрительно осмотрел её форму. — Мы знаем, что кто-то угрожает местным, — ответила Одри. — Поделитесь, что именно у Вас происходит. — Так вы ради этой заразы приехали? — на его лице проявились признаки горя, и тут оценщица заметила, какой нездоровый оттенок у его кожи. — В тюрьму её хотите посадить? Так это не поможет. — А что поможет? — уточнила Фел недружелюбно. — Костёр? — Вас никто ни в чём не обвиняет, просто давайте поможем друг другу, — обратилась к мужчине Одри с самой доверительной интонацией, на которую была способна. Его лицо разгладилось, и он вздохнул: — Я вам так скажу, ничем вы деревне не поможете. Справлялись раньше без вас, и в этот раз тоже справимся. — Не думаю, что кому-то будет хуже, если мы попытаемся, — девушка заглянула ему в глаза. — Э… ну ладно, — сдался мужик и, опустив ружьё, с жалобой сказал: — на рожу мою глянь — уже серого цвета. Эта дрянь жизненные силы у нас вытягивает, детей ворует! — Ворует детей?.. — переспросила Одри. — Он говорит про мертворожденных, — откуда ни возьмись, появился Рафаил. На глазах селянина навернулись слёзы. — Я сходил на кладбище, — пояснил музыкант сочувственно. — Мне жаль, что вам пришлось столкнуться с этим. Я соболезную. Казалось, вскрытая правда лишила мужчину всех сил. Свободной рукой он махнул куда-то в сторону и попытался незаметно утереть слёзы. — Вон там эта мерзость живёт, на окраине. Бабка её ведьмой была, подохла уже лет двадцать назад. Думали, как хорошо, что все её отпрыски уехали. Но нет, одна змея вернулась… Крови нашей попить. — Мы поможем, — пообещал Рафаил. От его лица будто шёл тёплый свет, и не проникнуться его словами было невозможно. Ему хотелось верить. Одри, хотя знала, что помогать они собрались как раз «ведьме», тоже поверила Рафаилу. Вот и недоверчивый селянин вдруг сдался. — Вы, может, хотите пить? Долгая дорога была? А пить действительно хотелось. Солнце жарко припекало, и в форме Фелонии было жарко. — Воды будет достаточно, — кивнул Кассиэль. — Подождите, сейчас принесу. В дом не позову, у меня жена болеет, — и селянин, кряхтя, скрылся за дверью. Фелония сразу обратилась к Рафаилу: — Много могил? — Достаточно, но далеко не все даты совпадают с приездом нашей ведьмы. — У неё здесь жила бабушка, неудивительно, что козлом отпущения сделали заказчицу, как только она сюда вернулась, — Кассиэль нахмурился. — Если вера в ведьм передаётся из поколения в поколение, то и массовое помешательство тоже может стать отличительной чертой местных… — задумчиво сообщила Одри. — То есть, все его симптомы — игра воображения? — скептически уточнил Кас. — Ты удивишься, как много человек может увидеть, услышать, почувствовать, если достаточно сильно в это поверит. Психогенные симптомы так же реальны, как и любые другие. Например, в 1983 году в городе на реке Иордан через СМИ распространился слух о массовых случаях отравления газом. Сотни людей страдали от головных болей, рези в животах, головокружений, тошноты. Но когда часть «больных» прошла полное обследование, следов заражения обнаружено не было. А все симптомы пропали даже у тех, кто обследование не проходил, — психиатр развела руками. — Но дети, очевидно, действительно умирают, — Фел переглянулась с Рафаилом. — Только представь, какой стресс испытывает женщина, если верит, что ведьма способна залезть к ней в утробу и убить ребёнка, — с грустью сказала Одри. — Вот, держите, — вернулся мужчина и протянул Рафаилу пару пластиковых бутылок с водой. — Спасибо, — ответил юноша. «Боже, да он очаровательный, словно ангел!» — не могла не признать Одри. Перехватив ружьё поудобнее, мужчина вдруг снова приготовился стрелять. Оценщица ничего не успела понять — за мгновение перед ней выросла широкая спина Кассиэля. «Он закрывает меня собой так естественно и с такой готовностью, но ведь пуля может ранить его так же легко, как и меня», — Одри почувствовала острый прилив благодарности к мужчине. Она не помнила, кто с такой готовностью бросался бы на её защиту. — Вон ваша ведьма, — со злобой процедил селянин. — Идите к ней сами, близко к дому я её не подпущу. Навстречу ребятам шла хрупкая девушка, но, заметив оружие, замерла. — Возвращайтесь к жене, — посоветовал мужчине Рафаил. Медленно пятясь, тот скрылся в темноте собственного дома. «Хорошо, что не споткнулся и мозги себе не вышиб. Тоже бы на ведьму потом списали», — закатила глаза Одри. Клиентка неуверенно махнула им рукой и принялась заламывать пальцы, тревожно поглядывая по сторонам. Подойти ближе она не решилась. — Они её совсем запугали, бедняга, — пожалела её оценщица. — Вы ведь Рада, верно? — обратился Рафаил к испуганной кудрявой девушке, которая держалась так, словно готова была сорваться и убежать в любой момент. Девушка выглядела абсолютно обычно — русая, кареглазая, одетая в серое худи и чёрную юбку. Никаких колдовских амулетов, драгоценностей, бородавок на носу… или с чем там ещё ведьмы ассоциируются. — Д-да, спасибо, что приехали, — запинаясь, произнесла Рада. Руки она держала сложенными в замок, будто пытаясь найти опору сама в себе. — Что бы вам ни рассказал тот мужчина — я ни в чём не виновата, — и глаза такие просительные, как у побитого щенка. — Мы знаем, — сердце Одри наполнилось сочувствием. Она не ожидала, что в двадцать первом веке встретится с такими дремучими предрассудками. — У меня к Вам только один вопрос: зачем возвращаться туда, где Вам хотят навредить? — Из-за Баваль, моей бабушки… — испуганные глаза Рады наполнились слезами. — Она была такой замечательной, знаете… Всегда помогала людям. И это сыграло с ней злую шутку. — В каком смысле? — спросила Фел. — Она слишком обожала природу, знала название каждого растения, часами гуляла в лесу. — И поэтому её считали ведьмой? — догадалась полицейская. — Сайлентгроу — очень набожное место, но в начале жители даже приходили к нам за лечебными травами. А потом в какой-то момент люди начали болеть, и все решили, что Баваль — ведьма, — закончила грустный рассказ клиентка. — Думаете, её убили? — спросил Кассиэль. — Не знаю… Я была ещё ребёнком, когда мы уехали. Мама разбудила меня среди ночи и сказала, что бабушка приедет позже. — Так почему Вы решили вернуться? — Одри заглянула Раде в глаза. — Баваль начала приходить ко мне во снах после того, как умерла мама. Я вижу её каждую ночь и подозреваю, что раньше она снилась ей, — поёжилась девушка. Мурашки поползли по спине Одри. «Мне тоже каждую ночь снится отец. И эта чёртова дверь…» — Во сне бабушка говорит с Вами? — спросила Одри медленно. — Н-нет… Она воет. — Воет? — Да. Словно от боли. Воет и всё. Я чувствую, что должна её найти и похоронить. «Она столько лет пыталась понять, что произошло. И её фантазия нарисовала страшную картину, — поняла Одри. — А смерть матери стала триггером». — В Вас говорит чувство вины — Вам кажется, что Вы бросили свою бабушку. Подозреваю, что Вы винили в этом мать, а когда её не стало — переложили груз ответственности на себя, — сказала Одри. — Но это не Ваша ноша, Рада. Уверена, у Вашей мамы были причины так поступить. И, если Вам угрожала опасность, бабушка сама бы не позволила Вам остаться. — Я должна найти останки, всё дело в них! — упрямо покачала головой клиентка и закусила губу. — Мёртвые не возвращаются, Рада, потому что никуда не уходят. Они всегда с Вами, в Вашем сердце. Вам нужно научиться жить с ними, а не искать способ от них избавиться. Проживите горе утраты Вашей бабушки, и сны уйдут, — сказала психолог то, что и должна была. «То-то папа уже покинул тебя. Ты прекрасно справляешься с проживанием. Лицемерка», — с сарказмом сообщил ей внутренний голос, который она отогнала. Поджав губы, Рада молчала. Одри обернулась на своих спутников и заметила, что Кассиэль как-то странно на неё смотрит. Как на дурочку. «Он же не верит, что мёртвая бабушка правда о чём-то просит внучку?» — Я не наказываю себя, я не сумасшедшая, — сказала Рада. — Вы вернулись в место, где каждый норовит Вас прикончить. Выглядит, как наказание. Но это храбро, — сказал темнокожий мужчина. «Мне показалось, или он кого-то похвалил?» — опешила Одри. — Помогите найти её, прошу… — Рада развернулась к Рафаилу, от которого исходило самое ощутимое сочувствие и дружелюбие. Тот с готовностью кивнул. Оценщица вздохнула. — А она могла уехать следом за вами, как и сказала Ваша мама? — ухватилась психиатр за последнюю соломинку. — Мне бы хотелось в это верить, но не думаю, что она могла нас бросить. Точно связалась бы с нами за все эти годы. Нашла бы способ. Моя бабушка где-то здесь, совсем одна… Я чувствую. «Она говорит о ней, как о живом человеке. Это плохо…» — Вы когда-нибудь видели этот знак? — Кас поднёс Раде карандашный набросок рисунка с тел жертв. — Может, он был вырезан на дереве, нарисован у кого-то на стене, в церкви? Нахмурившись, Рада покачала головой. — Нет, в этом месте можно носить только крест. А почему Вы спрашиваете? Проигнорировав вопрос, Кассиэль повернулся к Фелонии. — Твой выход. — И это всё? Может, Рафаил хотя бы их Библию в руках подержит? — сверкнула глазами полицейская. — Здесь нет никаких следов, я проверил, — смиренно покачал головой оценщик. — Ищи кости, Фелония. У нас времени до заката, — повелительно сказал Кас. Одри даже стало обидно за Фел — ей приказывали и Микаэль, и Давид, теперь вот он… Но полицейская лишь тряхнула плечом, будто отогнала назойливую мошку. — Какой бы смертью ни умерла Ваша бабушка, найти её останки будет крайне сложно, — обратилась брюнетка к клиентке. — Она может быть захоронена под половицами какого-нибудь подвала, закопана в любом огороде. У нас нет оснований врываться в дома и обыскивать каждый сарай. Стремительно побледнев, Рада задрожала. «Ну кто так говорит с людьми? Её же удар сейчас хватит», — Одри снова вздохнула и снова решила вмешаться. — Рада, у Вашей бабушки было много врагов? — Смеётесь? Её ненавидела вся деревня. — Но Вы говорили, что сперва к её увлечению местные относились нормально. Вспомните время, когда всё было хорошо. Когда Ваша бабушка гуляла по лесу, приносила растения, рассказывала Вам об их лечебных свойствах, — голос Одри стал размеренным, и Рада, погрузившись в приятные воспоминания, уняла дрожь и выдавила из себя некое подобие улыбки. — Это было так чудесно. Тогда мы верили, что всё будет хорошо. Мама устроилась на новый завод, даже успела получить аванс, — начала рассказывать девушка. Её взгляд подёрнулся дымкой воспоминаний. — Она была так рада, говорила, что сможет содержать нас без помощи отца, который и знать обо мне не хотел. А потом люди стали болеть, и всё наше хрупкое счастье рухнуло. Маму сразу уволили, мы снова не могли свести концы с концами. — Вашу маму уволили из-за бабушки? — Одри надеялась, что, восстанавливая прошлое по деталям, Рада вспомнит что-то важное, какую-то ниточку, которая подскажет, где искать. — Директор завода оказался самым ярым охотником на ведьм, — выдавила девушка. — Он громче всех кричал, что она проводит какие-то обряды на его территории. Мол, столько раз ловил её за странными занятиями… А бабушка просто ходила в его лес, хотя мама столько раз просила её собирать травы где-нибудь в другом месте. — Значит, старушка нарушала границы частной собственности, и владельцу это не нравилось, — протянула Фел. — Нам нужно поговорить с ним. — Логично. Начать с того, кто первый крикнул «ведьма», — кивнул Рафаил. — Звучит, как шанс свалить отсюда до заката. Спасибо, Одри, — кивнула оценщице Фел. — Надо же, от тебя есть толк, а не только проблемы, — беззлобно сказал Кас, улыбнувшись краешком губ. — Так где найти этого директора? — уточнила Фел у Рады, прервав назревающую пикеровку. — Завод уже давно не выпускает продукцию в тех объёмах, что раньше, но работает. Правда, территория закрыта. — Ничего, мы откроем. Показывай, куда идти, — сказала Фел. Перевалило за полдень, и солнце начало палить нещадно. Даже в лесу в тени сосен было жарко, как в печке. Одри мечтала скинуть куда-то китель и расстегнуть рубашку, но молодые взрослые мужчины смущали её своим присутствием, да и Фел может не одобрить издевательств над формой. Девушка замучалась вытирать пот со лба, и Рафаил галантно отдал им с Радой бутылки. Кас и Фел тоже отказались — дело в их более тёмной коже, поэтому они так легко переносили жару? «Ох… Это не в кабинете сидеть, — подумала Одри. — Надеюсь, долго искать владельца завода не придётся». — Далеко ещё? — будто подслушав её мысли, уточнила полицейская. Ищейка не выглядела уставшей, но было очевидно, что она мечтает покончить поскорее с этим делом. — Если я помню правильно, мы прошли примерно половину пути, — ответила Рада. «Боже, неееет, — Одри снова приложилась к бутылке, от которой осталась лишь половина. Красота лесных полян, подсвеченная золотым солнцем, резала ей в глазах. В висках закололо. Одри быстрее задышала, с усилием переставляя ноги. — Только бы не заработать тепловой удар». — Ты как? Хочешь отдохнуть? — подошёл к девушке Рафаил. — Нет, всё в порядке, — покачала головой оценщица и всё-таки сняла китель, повязав его на бёдра. Фел глянула на неё, но ничего не сказала. Одри не могла назвать себя большим любителем спорта, но ей всегда казалось, что долгую прогулку по лесу она в состоянии выдержать. «У меня просто нет сил, как же так?» — расстроенно думала она. Спины Рады и Фелонии отдалялись всё сильнее. Девушки что-то живо обсуждали, к их диалогу присоединился Рафаил. «Нельзя отставать», — подгоняла себя оценщица. Когда они дошли до длинного серого забора и въезда с постом охраны, Одри возблагодарила небеса за то, что можно перевести дух. Из сторожки вышел высокий пожилой мужчина. Грудью Одри упёрлась во внезапно вытянутую руку Кассиэля, преградившую ей путь. — Стой здесь. Он может быть вооружён, — тихо велел «телохранитель». — Эм, Кас, спасибо за заботу, конечно, но… — Пулю так хочется схватить? — рассерженно уточнил он. — Если ты не начнёшь говорить, то он, может, и не захочет в нас стрелять, — подколола девушка. — Переговоры — не твоя сильная сторона. Кассиэль видно собирался придумать остроумный ответ, но его прервал крик Фелонии: — Чего вы застряли? — Ладно, идём, — сдался мужчина, но держался впереди Одри. Девушка даже не знала, что делать с такой заботой — огрызаться или умиляться. — Можешь разговаривать с ним, — разрешил Кассиэль, — в конце концов, Микаэль тебя за этим и взял. Чтобы лучше понимать, что происходит у людей в головах. — О, спасибо за разрешение, как же я без него! — проворчала Одри, вспомнив слова начальника. Он просил её соблюдать инструкции коллег и говорил, что боится за её жизнь. «Но почему? Это он просил Кассиэля так оберегать меня?» — сердечко Одри забилось чаще. Сторож подождал, пока гости подойдут ближе, и растерянно уточнил: — Вы зашли на частную территорию, знаете? — Да, в курсе, мы ищем владельца завода, — Фел сверкнула значком. — Вы его нашли, — мужчина в джинсовке улыбнулся, но почему-то его улыбка не вызвала у Одри ни капельки доверия. Пытаясь устроиться на жаре так, чтобы стоять было полегче, девушка сделала ещё глоток воды. — Отто Вайнс. Чем могу быть полезен? — Мы разыскиваем женщину по имени Баваль, — сказала полицейская. — Она жила здесь лет двадцать назад. — Баваль? Кажется, это имя мне не знакомо, — очевидно обманывая и продолжая улыбаться, сказал Отто. — Правда? А вот внучка Баваль считает иначе, — Фел указала на Раду. — Внучка?.. — мужчина пожал плечами. — Я уже очень стар и порой забываю, где мои ботинки, не то что чьи-то имена, сами понимаете. — Эту женщину Вы обвинили в колдовстве, её дочь уволили, а потом всю её семью затравили, — не сбавляла напора ищейка. — Воспоминание поярче пары ботинок, верно? Но мужчина картинно развёл руками и показал белоснежные зубы. — Ну, была здесь когда-то одна ведьма, но давно уехала. Такая у нас деревня. Если есть в том моя вина, то не больше, чем у других. «Да он в открытую насмехается над нами!» — возмутилась Одри. Ей захотелось разговорить мужчину, заставить его проколоться. — А что Вы производите, если не секрет? — вежливо полюбопытствовала она. — У меня химическая промышленность, — ответил он. — Раньше масштабы были огромные, а сейчас дела идут совсем худо. — Настолько худо, что сами в сторожке сидите? — поддакнула оценщица. Улыбка Отто стала ещё более широкой и неестественной. — Нет, у меня есть сторож. — Заменяете его? — Встречаю гостей. Знаете, если это и в самом деле внучка Баваль, я бы на Вашем месте с ней не водился. Вот Вы рядом стоите, а она Ваши силы пожирает, — Отто подпустил в голос драмы, будто рассказывал страшилку для детей. — Разве не чувствуете? Не удивлюсь, если никакая она не внучка, а сама Баваль. В крови младенцев искупалась и омолодилась. «Ну и чушь же он несёт». — То есть, не знаете, что стало с Баваль? — Фел вернула разговор в правильное русло. — Уехала ведь, говорю же. — А жители считают, что она умерла, — соврала полицейская. «Пытается вывести его на чистую воду?» Взгляд Отто дёрнулся. Одри часто видела такой взгляд у пациентов, которые не хотели ей что-то рассказывать. — Может, хотят в это верить, да только ж разве ведьмы умирают так легко? — отмахнулся мужчина. — А Вы сами видели, как она уехала? — продолжила допрос полицейская. — Не провожал, признаюсь честно. Одри глянула наверх, и ей показалось, что кроны деревьев над их головами начали смыкаться. Густые ветви поплыли. «Ну почему именно сейчас мне так плохо? Я ведь даже нормально поспала утром». — Мы бы хотели осмотреть места, где Баваль часто бывала, — выступил вперёд Рафаил. — А ордер у Вас есть? — Отто развёл руками. — А Вы сможете остановить меня, если я захочу пройти? — Кас демонстративно размял плечи и поиграл мощными мышцами. «Боже, Кас, ну зачем?» — Одри понимала, что угрозами мужчина ничего не добьётся. Улыбка исчезла с лица директора. — Далеко не уйдёте, — пообещал он. — Будет Вам ордер, — вклинилась Фелония. — И очень скоро. Можете подождать нас в своей будке. «Ну да, сначала доедем обратно до города, потом подождём документы, а потом снова вернёмся… Зашкаливающая скорость, — с тоской подумала оценщица, борясь с новым приступом головокружения. Лицо владельца завода с каждой секундой всё больше и больше напоминало ей оскалившуюся маску чудовища. — Нет, я не могу быть такой же внушаемой, как остальные жители деревни. Я не верю в ведьм, психосоматические симптомы не должны появиться, — уговаривала она себя. Сделав медленный вдох и выдох, девушка поплелась за уходящими в глубь леса спинами. — Как же не хватает Давида. Он бы точно подбодрил и своим весельем развеял эту тяжесть, — промелькнула отчаянная мысль. — Ну, или на ручках бы понёс…» — Он ведь что-то скрывает? — с тревогой спросила Рада и покачнулась, споткнувшись на ровном месте. «Ну какая из неё ведьма?» — Конечно скрывает, — с профессиональной уверенностью ответила Фелония. — Прикидывается стариком, страдающим от болезни Альцгеймера, а сам управляет заводом. Да и разве будут местные докладывать простому маразматику обо всём, что происходит в деревне? — А ему докладывают? — клиентка удивилась. — Думаете, как он узнал, что к нему идут гости? Уж вряд ли эта пропащая деревенька напичкана камерами, — фыркнула полицейская. — И теперь нам дадут ордер? — с надеждой спросила Рада. — Разумеется нет, — раздражённо пнув камень, Фел сжала губы в тонкую нить. — Рада, Вы сможете объяснить нам, где чаще всего бывала Ваша бабушка? — вклинился в разговор Рафаил. Когда он заговорил, сразу захотелось верить в лучшее. — Думаю, да… Она любила собирать растения у ручья рядом с заводом и у старого вяза. — Тогда предлагаю разделиться, — произнёс Кассиэль. — Вы уверены, что это хорошая идея? — Раде, видимо, было страшно лишаться части защитников. — Других вариантов у нас нет, — пожала плечами Фелония. Словно прицениваясь, клиентка внимательно осмотрела своих спутников. Одри заметила разочарование, когда девушка смотрела на неё — да уж, видимо, оценщица из-за слабости выглядела плачевно. А вот на Рафаила «ведьма» взглянула с куда большим восхищением и доверием, но ничего сказать не успела, её перебил Кас: — Одри пойдёт со мной и Рафаилом, а Рада — с Фелонией. — Фел из полиции, Вам ничего не угрожает, — успокоил Рафаил. — Окей, пойдём к ручью, а вы идите к вязу, — кивнула брюнетка. — Далеко до него? — уточнил Кас и нахмурился, взглянув на Одри, как на лишний мешок картошки. — Не особо, это в ту сторону, — внучка Баваль указала направление. — Вы не заблудитесь, так или иначе заметите, как металлический забор сменит бетонный. Дерево сразу за ним. Не попрощавшись, Фелония нырнула в густые кусты вслед за Радой. Парни же уходить не спешили. Переглянувшись, они уставились на коллегу. — Ты точно в порядке? — спросил у психолога Рафаил. — Ты побледнела. Сглотнув, Одри положила дрожащую ладонь на лоб, но понять, есть ли жар, не смогла. — Ничего страшного, кажется, солнце голову немного напекло… — Невероятно… Тебя и от этого нужно защищать? — фыркнул Кас. — Только от твоих высказываний, от них значительно хуже, — огрызнулась девушка через силу. Стыдясь своей слабости, Одри сжала губы и прошла мимо Кассиэля. Да уж, с Давидом работать куда приятнее. — Пойдёмте. Но обойти Рафаила она не смогла, юноша остановил её и взял за руку. — Позволь, я осмотрю тебя. — Ну… ладно. Рафаил приподнял лицо девушки за подбородок и внимательно, проникновенно заглянул ей в глаза. «Надо же, какие зелёные…» — залюбовалась его взглядом Одри и мысленно пожалела, что у неё с астрейцами такие непростые отношения. Девушке казалось, что мир плывёт вокруг, и хотелось просто упасть на траву. Хотелось спрятаться в чём-то мягком, нежном. Тонкие пальцы Рафаила скользнули по её шее к сонной артерии и мягко надавили. «Если бы все врачи были такими, я ходила бы на осмотры с большим удовольствием», — восхитилась Одри такой деликатности. Да и приятно, когда твой доктор такой красавчик. Она невольно подумала о том, какие чувства таит в себе Рафаил. «Такой чувствительный, хрупкий… обычно рано или поздно такие люди переживают эмоциональный взрыв». Исследование человеческих характеров всегда вызывало в девушке азарт. Очень хотелось дойти до края, узнать, что скрывает Рафаил, почему он такой, и что случится, когда он переступит невидимую черту внутри себя… «Наверняка в нём очень много страсти… злости… и бог знает ещё каких интересных эмоций, — улыбнулась девушка и задумалась: — а в Микаэле?» — ей сложно было представить, какой же её директор, что там, под его ледяным щитом. — Зрачки расширены, и пульс учащён, — констатировал Рафаил. — Голова кружится? — Немного… — призналась оценщица, преуменьшив проблему. Рафаил осторожно убрал выбившуюся прядь за ухо и положил прохладную ладонь на лоб. Удивительно, но как будто стало немного легче. — Кажется, у тебя жар. — Я не взяла аптечку, но может, у Фел в машине она есть? — Э… аптечка? — почему-то юноша выглядел так, как будто никогда не спускался из своих возвышенных музыкальных мыслей в этот грешный мир с его аптечками, и теперь был удивлён. — Ну да, таблетки. Там должен быть тайленол. — Может, и в самом деле перегрелась на солнце… — задумчиво сказал оценщик. И тут их прервал недовольный голос: — Рафаил, хватит уже прикидываться врачом. Ты ни черта не понимаешь в человеческой физиологии. Я и отсюда вижу, что она не умирает, хватит её лапать. Хочешь — иди сгоняй за этим как его… танолом. Если, конечно, поймёшь, как он выглядит. Одри отпрянула от Рафаила и посмотрела на него с благодарностью — благодаря осмотру у неё появилась передышка, чтобы просто никуда не идти. Кассиэль буквально прожигал Рафаила взглядом, но того это ничуть не смутило. «Ревнует? Нет, не может быть. Здесь что-то другое…» — А может, я отведу её к машине, а ты пока обследуешь дерево? — выдал ещё более гениальную идею их воин-защитник и повернулся к девушке: — Отвести тебя? — в его голосе не было недовольства или злости, скорее, что-то, похожее на болезненную тоску. «Слишком ответственно подошёл к задаче охраны меня? И почему только меня? Неожиданно». Было такое чувство, что Кассиэль уверен в том, что с Рафаилом и Фел ничего не случится, и всё его бдительное внимание было направлено исключительно на новую коллегу. — Не нужно, — Одри покачала головой. Она не хотела быть обузой. Особенно тогда, когда с таким трудом добилась, чтобы её посвятили в курс дела. — Тогда шевелитесь, скоро начнёт темнеть, — велел Кас. И они снова пошли вперёд. Рафаил ненавязчиво пристроился рядом с девушкой. Она поняла, что он решил подстраховать её, и была благодарна за такую заботу. Шагать стало как будто немного легче. «Рада ушла, и… мне стало лучше? Нет, чушь какая-то». Чем ближе они были к заводу, тем мрачнее становилась природа вокруг. Кривые деревья, потемневшие стволы… Это напоминало страшную сказку. То и дело Одри замечала в траве «дары» цивилизации: бытовые отходы, оставшиеся после рабочих. Какой-то пластик, обёртки, бочки с бутылками… Погруженная в размышления, Одни не заметила, как они дошли до бетонного забора. Не самое высокое ограждение в этот момент показалось непреодолимым препятствием. «Почему в вакансии оценщика не было ни слова о физической подготовке?» — Не переживай, мы поможем, — успокоил Рафаил, прочитав сомнения у неё на лице. — Хорошо, что он из бетона, а не из колючей проволоки, — по-деловому хмыкнул Кассиэль и демонстративно размял руки. — Правда, толку от такого забора мало. — Может, найдём какое-нибудь бревно, чтобы я могла перелезть? — предложила Одри, а потом поняла, какую чушь сморозила. Как она будет балансировать на бревне, если даже на земле голова кружится? — А может, не будем тратить время, и я просто её подниму? — Кас почему-то обратился не к Одри, а к Рафаилу. Девушка была полностью уверена, что и тот, и другой мужчины с лёгкостью бы её через этот забор перекинули, достаточно вспомнить, как Рафаил её поймал, когда она выпала из окна. «И это не нормально. Но почему я так спокойно принимаю его подозрительную силу? С другой стороны, мышцы у него развиты хорошо. Может, он атлет. Или на стероидах сидит… Да, музыкант-атлет, конечно. И актёр тоже отличный». Было ясно, что ничего не было ясно. Но Одри решила подумать об этом позже. Сейчас важнее было сэкономить время и проникнуть на частную территорию без шума. — Ну давай, подними, — хмыкнула она, и в голосе её прозвучал вызов. Кассиэль одним только взглядом принял этот вызов и нарочито медленно ухватился за край забора, и так же медленно, играя мышцами, подтянулся. Рубашка на руках и плечах натянулась, обрисовывая накаченный рельеф. Одри, хоть и не была спортсменкой, но знала, что чем медленнее выполняешь усилие, тем тяжелее это для мышц. Кассиэль явно красовался, давая собой полюбоваться, тогда как Рафаил, словно ниндзя со стажем, перемахнул забор в два скупых движения, Одри и заметить не успела. — Подойдёшь? — с самодовольной улыбочкой позвал Кассиэль, сидя на заборе. — Бегу, и волосы назад, — пробурчала Одри, скрывая улыбку. Всё же, мальчишки такие мальчишки. Кас свесился с забора в опасной позе и подхватил её за подмышки. Оценщица, волнуясь, обвила его шею, уверенная, что сейчас они вдвоём упадут, и сверху её придавит Кассиэлем. Его тёплое сильное тело под её руками напряглось, и в одно мгновение, очень плавно Одри оказалась рядом с мужчиной, вцепившись в него, как в единственную опору. Кас же даже не шатался, находясь на узеньком бетоне и удерживая ещё и её. — Ты что, акробат? — распахнула она глаза. Он в ответ лишь ухмыльнулся. — Сколько времени ты проводишь в качалке? — Ты решила сейчас об этом поговорить? — темнокожий мужчина высокомерно взглянул на неё. — Как несправедливо, что к твоей мускулатуре прилагается столь скверный характер, — подначила Одри, получая от пикировки азартное удовольствие. — А все психологи такие болтливые и лезут не в своё дело? — пробурчал Кас. — И достанется же такое счастье какой-нибудь девице, — не удержалась Одри. При этом они с Касом всё ещё продолжили обниматься, как родные, потому что иначе она бы просто кубарем скатилась с этого забора. Рафаил внизу кашлянул, напоминая о себе и об их задаче. Кассиэль собрался и снова стал серьёзным и суровым. — Перекинь ноги на другую сторону и держись за забор крепче, — проинструктировал он. Отпустив его плечи, Одри осторожно приподнялась. Голова подкруживалась, и хотелось просто закрыть глаза, чтобы не видеть, как далеко земля. — Одри, не бойся, я тебя поймаю, — успокаивающе сказал Рафаил. Кассиэль терпеливо придерживал Одри, пока она неуклюже пыталась перелезть, при этом он даже ни разу не пошатнулся. «Ботинки у него, что ли, приклеенные к этом забору?» Кас вдруг коварно усмехнулся и подтолкнул Одри в спину. Она успела легонько взвизгнуть и свалилась в руки Рафаила, вцепившись уже в него. — Вот видишь, всё хорошо, — нежно произнёс оценщик. Ещё секунда, и словно большой чёрный кот, рядом с ними приземлился Кассиэль, мягко спружинив. — Эй! — возмутилась Одри, коснувшись ногами земли. — Признай, ты даже испугаться не успела! — озорно усмехнулася Кас. «И как он успевает переключаться из серьёзного брутала в весёлую вредину?» Оценщик рядом с девушкой только меланхолично вздохнул, будто ему уже надоел весь этот детский сад. Да, стоило уже заняться делом, поэтому Одри одёрнула себя и осмотрелась. В глаза сразу бросился широкий ветхий вяз без одного листика — полностью сухое мрачное дерево с огромным дуплом, разверзшимся, словно голодная страшная пасть. Голые ветки тянулись к небу, словно скрюченные пальцы злобного старика. — Какое жуткое дерево… — оценщица почувствовала, как холодные мурашки пробежались по телу. Головокружение вернулось вместе с приступом тошноты. — Какая гнетущая здесь аура, да? — спросил Рафаил, будто ауру места действительно можно было почувствовать не только в шоу про экстрасенсов. Впрочем, в этот раз Одри была полностью с ним согласна. Кассиэль молча подошёл к вязу и склонился, заглядывая в самое большое дупло. Рафаил последовал за ним. Одри наблюдала за коллегами издалека, старалась успокоить отчего-то заколотившееся сердце. «Да что со мной?» Накатил приступ паники, стало тяжело дышать. — Что-то нашли? — слабым голосом спросила девушка, чтобы взбодриться. Голос предательски дрожал, но парни не обратили на это внимание, увлечённые находкой. — Да, — ответил Рафаил очень серьёзно. — Здесь кости. Точнее, то, что от них осталось. Они здорово обгорели. Одри, борясь с новым приступом дурноты, прикрыла глаза. Мир вокруг закачался с новой силой. «Я никогда не была настолько впечатлительной. Сейчас пройдёт. Сейчас…» Вдруг на её шее сомкнулась чья-то рука, выбросив в кровь мощный прилив адреналина. Одри была слишком слаба, и она будто в замедленной съёмке потянулась к перцовому балончику. Одновременно девушка издала слабый писк, но этого хватило — коллеги обернулись. — Вот зачем вы сюда припёрлись? — раздался возле уха девушки злобный голос владельца завода. Кассиэль грозно двинулся вперёд, но замер, когда висок Одри обжёг холод металла. Мысли вылетели из головы девушки. Остались только неровное сердцебиение, попытка не упасть в бездну забытья, и страх. Она смотрела на парней, рассчитывая на… чудо? Кассиэль вопросительно взглянул на Рафаила. — Мне применить силу? — уточнил он. «А это поможет? Отто нажмёт на курок быстрее, чем ты сделаешь шаг…» — в отчаянии подумала Одри. Ей вспомнились выстрелы в церкви, которые оставили её одну, но при этом спасли жизнь. — Не нужно, не пугай… — мягко сказал Рафаил. Он выглядел спокойным и безмятежным, будто по одной лишь его просьбе мерзкий старик сейчас опустит пистолет. Теперь ясно, как день, что бабушку Рады убил он, и теперь ни перед чем не остановится, чтобы скрыть грешок. — Ещё один шаг, и я выстрелю, увальни! — предупредил хозяин завода. Из последних сил Одри попыталась достучаться до его разума: — Отто, я понимаю, мы зашли на Вашу территорию, но с нами полицейский. Если убьёте нас, то не отвертитесь так просто. Вы лишь усугубите дело… Мы не пытаемся посадить Вас в тюрьму… — Не хватит вам коек, чтобы всех виновных посадить, — усмехнулся Отто за её спиной. — Нашли кости, а? — Нашли, — кратко ответил Рафаил. — Это местные поймали ведьму у вяза и сожгли, я даже ничего не делал, — с удовлетворением поделился Отто. — Вы меня не возьмёте! — Послушайте… — Одри уже почти шептала. Хотя мужчина уже не сдавливал ей шею так сильно, голос её хрипел. — Закрой рот! — прикрикнул Отто. — Где остальные девки? — Ждут ордер, — уверенно сказал Рафаил. — Пусть ждут… А мы их в сарае подождём, да, ребята? Наконец, мужчина окончательно снял руку с горла девушки, а дуло пистолета с виска переместилось под лопатки. «Так у меня больше шансов выжить, если он выстрелит?» — подумала Одри. — Идите вперёд, парни, а мы с девчонкой за вами следом, — приказал владелец завода, уверенный в своём положении. Плохо скрывая ярость, Кассиэль то и дело сжимал кулаки, но не двинулся с места. — Если не отпустишь её, я тебе все конечности вырву, — мрачно пообещал темнокожий воин страшным голосом, от которого Одри стало жутко. «Если он не замолчит, Отто меня точно пристрелит». — Кассиэль, просто делай, что он говорит! — взмолилась она. — Не бойся, Одри, спасаться здесь стоит только этому идиоту, — запальчиво тряхнул головой Кас. — Сейчас не подходящее время, чтобы красоваться! — крикнула девушка. — Одри, стой спокойно, дай взрослые дяди разберутся, — хмыкнул защитник. — Ты охренел? Это у меня, вообще-то, пистолет в спину упирается! Вообще не смешно, Кассиэль! Делай, что говорит Отто! — не выдержала оценщица. — Ещё я каких-то стариков не слушал! — Если останусь жива — я тебе голову откручу! — пообещала Одри. — А если нет, то стану призраком тебя преследовать, когда ты будешь в комнате с девушками оставаться! «Раз не получается смирно выполнять приказы, может, получится отвлечь Отто?» — забилась надежда внутри психиатра, и она начала выкрикивать ещё более абсурдные и неожиданные вещи: — От тебя все девушки разбегутся, я тебе обещаю! У тебя секс будет только с правой рукой по праздникам! Я завещаю тебе все свои развратные платья, которые подарил мне Давид! И ещё тебе придётся с ним пить, когда меня не станет! — Да заткнёшься ты, женщина, или нет? — закатил глаза Кассиэль. — Ты даже сейчас будешь болтать? — Замолчали оба, или я выстрелю! — закричал Отто и, чтобы показать серьёзность своих намерений, вскинул пистолет и пальнул в воздух. В этот момент Одри встретилась со спокойным взглядом Рафаила, в котором прочитала: «Сейчас!» Дёрнувшись, она побежала прочь, к ближайшему дереву, понимая, что если не успеет спрятаться, то второй выстрел попадёт ей в спину. Дальше события разворачивались молниеносно. Запнувшись, Одри полетела на землю, ободрав руки. Ей навстречу метнулась огромная чёрная тень, которая перемахнула распластавшуюся девушку одним слитным движением. Ещё секундой позже раздался отчаянный крик Отто и грозное утробное рычание. Громыхнули ещё несколько выстрелов. — Ааааа! Уберите его, уберите! — кричал, подвывая, мужчина, тут же растеряв всю свою уверенность. Одри с трудом повернула голову на звук, не вставая с земли. Над лежащим скрюченным владельцем завода возвышался огромный чёрный волчара, вгрызаясь в его правую руку. Оружие уже выпало и валялось рядом, а земля вокруг с каждым новым криком орошалась кровью всё больше и больше. «Он же её откусит!» — в ужасе осознала Одри, и крикнула раньше, чем сообразила: — Прекрати! Волк обернул на неё умную хищную морду с золотыми глазами. С его белых влажных клыков капала кровь. «О боже, сейчас он загрызёт меня!» — Не бойся, Одри, — спокойно сказал Кассиэль. — Ч-ч-чего? — шёпотом и заикаясь, произнесла девушка. Она уже не была уверена, что находится в сознании. А вдруг огромный дикий волчара — это просто её галлюцинация? Волк подошёл к ней, и его огромная морда стремительно вращалась, как и всё вокруг девушки. Где-то на заднем фоне выл от боли Отто. — Что происходит? — едва разлепив губы, произнесла Одри. «Я сошла с ума?» Справа от Одри встал Рафаил, слева Кассиэль, пока волк медленно подходил к ним. «Он же сейчас кинется на нас!» Кассиэль вдруг присел и вытянул вперёд руку, будто здоровался с обычной собакой. — Что ты делаешь? — дрожа, спросила Одри, уже представляя, что сейчас жуткие челюсти сделают с ним то же самое, что и с Отто. — Спасибо, дружок, — дружелюбно поблагодарил волка Кассиэль. И в этот раз в голосе мужчины было больше тепла, чем Одри когда-либо от него слышала. Воин говорил ласково, будто перед ним был не страшный хищник, а напуганный котёнок. Волк уткнулся в руку Каса, лизнул её, а потом направился к Одри, заставив её взвизгнуть. — Не бойся, он тебя не тронет, — как маленькой, объяснил Кассиэль. — Он не голоден. — Это должно меня успокоить?! Вы тут ещё и оборотней прикармливаете? — Протяни ему руку, — Кас закатил глаза, а потом вздохнул и с уверенностью посмотрел на неё. — Он просто познакомится, обнюхает тебя. Он тебя спас, вообще-то. — Так он… ручной? Это твой волк? У него кровь на морде! — Вот видишь, он уже поел, — пошутил Кас и легко улыбнулся. — Ну же, не будь трусихой, Одри! Скажи ей, Рафаил. — Тебе ничего не угрожает, — кивнул оценщик, и после его слов девушке стало спокойнее. Зажмурившись, она вытянула вперёд ладонь, но, когда её коснулось что-то мягкое и влажное, раскрыла глаза. Очень умная и спокойная морда смотрела прямо на неё. «Зверю нельзя смотреть в глаза», — вспомнила девушка, но отвести взгляд уже не могла. Головокружение не прекращалось, и она будто погружалась на дно двух золотых колодцев — волчьих глаз. — Хороший волк, хороший… — проговорила Одри. — Только дать мне тебе нечего. Мои косточки мне пока и самой нужны… Волк навострил уши, а потом фыркнул, мотнув мордой, будто то ли не оценил шутки, то ли показывая, что ему её косточки без надобности. Волк снова уткнулся ей в ладонь, и она машинально погладила его по лохматой пушистой голове. «Словно домашний пёс…» — последняя мысль промелькнула, прежде чем девушку накрыла темнота. Ей показалось, что она услышала грустное поскуливание, прежде чем окончательно отключиться. *** — Она в обморок от страха, что ли, упала? — с сомнением склонился над девушкой Кассиэль и приложил пальцы к её шее, проверяя пульс. — Эй, Рафаил, ты чего застыл? Это же не что-то серьёзное? Она же вроде не пострадала? — с каждой новой фразой в голосе Кассиэля прослеживалось всё больше и больше волнения. — В неё не попало ни одной пули, я бы заметил! Волк тем временем продолжал крутиться возле тела девушки, скулить и лизать ей руку. — Фел звонит, — глухо отозвался Рафаил и медленно взял трубку, включив громкую связь. — Плохие новости, — раздался из динамика деловитый голос полицейской, — мы выяснили, почему болеют деревенские. Завод сливает химические отходы прямо в местную речку. Вода в деревне отравлена! Рада пила из бутылки, которую дал нам крестьянин с ружьём, и ей стало плохо! Эта сволочь травил людей, а прикрывался ведьмой! И ему поверили! — Одри тоже пила эту воду! Она всю бутылку выглотала! — раздражённо сообщил Кас, хлопая оценщицу по щекам. — Она потеряла сознание и не просыпается! Что делать?! Пульс у неё слабый, и дышит она плохо! — Её надо срочно доставить к Микаэлю, — произнёс Рафаил и поднял девушку на руки, прижав к себе. — Я этим займусь. А вы отвезите Раду в больницу и закончите здесь. — Ты уверен, что из-за неё… — договорить Кассиэль не успел, Рафаил властно его перебил, добавив металла в голос: — Микаэль наказал нам заботиться об Одри, чтобы с ней ничего не случилось. А мы и этого не смогли. — Да кто же знал, что какая-то вода!.. — Кас со злости шибанул кулаком по ветке толщиной с его плечо, и та с треском отломилась от дерева и рухнула на землю. Темнокожий гневно выругался. Когда он снова повернулся к Рафаилу, ни его, ни Одри на поляне уже не было. *** Микаэль почувствовал тревожный сигнал от Рафаила и необходимость подняться в комнату Одри. Срочно. Слишком быстро вскочив с кресла, директор перевернул кружку кофе на документы, но не обратил на это внимания и уже через секунду открывал запертую дверь в комнату Одри собственным ключом — выломал бы, но знал, что потом у девушки возникнут вопросы. Девушка без сознания уже лежала на кровати — бледная и какая-то посеревшая. Рафаил с волнением склонился над ней. Двери на балкон были распахнуты, и лёгкие занавески колыхались от свежего воздуха, залетающего в комнату. Микаэль лишь на мгновение замер, оценивая ситуацию, и со следующим ударом сердца уже сидел на её кровати, держа за руку, мягко касаясь кожи, оценивая состояние. Она была слаба, в её теле был какой-то токсин, вызвавший, к тому же, индивидуальную ответную реакцию организма. В больнице бы её откачивали очень долго. Но Микаэль понял, что с этим он может справиться, и с облегчением нежно погладил её щёку, лоб, убирая растрепавшиеся слипшиеся от пота волосы. Он касался её, как величайшей драгоценности, хрупкой, словно крыло бабочки. За эти секунды он испытал весь спектр эмоций — от страха за неё до гнева на того, кто посмел причинить ей вред, и до облегчения и дикой нежности, затопившей всё его существо. Каждым своим лёгким касанием он очищал её организм, вливал в неё силы, нормализовывал все, даже мельчайшие проявления нездоровья в теле. Отдельно уловил напряжение в области головы, которое снимал ещё утром — тут проблема была не телесной, что-то с психикой, и он нахмурился, понимая, что не способен так сходу решить её. Что-то вызывало у Одри тяжёлую бессонницу и мучило. Попросить Рафаила заняться? Девушка теплела и розовела прямо на глазах. Её сердце билось всё ровнее и медленнее, а дыхание становилось глубоким и спокойным. Из обморока она плавно перешла в глубокий восстанавливающий сон — пусть поспит. Микаэль ещё раз нежно погладил её запястье, а потом вспомнил, что всё это время за ним наблюдал Рафаил, и отдёрнул руку, словно обжёгшись. Встав, он вернул на лицо привычную маску холодного спокойствия и сообщил: — С ней всё будет в порядке, — и деловито спросил: — Что произошло? Рафаил, широко распахнув глаза, цепко вглядывался то в Одри, то в Микаэля. Выражение его лица красноречиво говорило — если он ещё не всё понял, то уже близок. — У тебя дрожали руки, когда ты лечил её, — со значением сказал Рафаил. — И я не видел у тебя таких эмоций на лице с тех самых пор, как она… — Не надо о ней, — пресёк Микаэль. — Я просто не могу позволить поставить под угрозу нашу миссию. Ты сам сказал, что Одри нам нужна, что она ключевой человек… А люди — так преступно хрупки. Но брат не обратил на его ложь ни малейшего внимания, всё ещё вглядываясь в Одри. На его лице промелькнули боль и радость узнавания. Он осторожно поправил одеяло на девушке, а затем прижал обе ладони к сердцу. — А я-то думал, почему изначально ты не был доволен моими видениями, а после того, как взглянул на неё, сразу заставил нас всех ходить вокруг неё по струночке — оберегать, изображать людей, круглосуточно дежурить вокруг неё. Ты поручил Давиду пылинки с неё сдувать, чтобы она ни в чём не нуждалась. Я-то подумал, что ты выстроил очередную стратегию, которую нам не понять, и отвёл Одри ключевую роль в своих планах… Но всё оказалось гораздо проще… И сложнее… Если бы я только дал себе труд повнимательнее вглядеться в её душу — я бы тоже узнал её… Она вернулась к нам! Это всё объясняет! Это объясняет, почему все дороги ведут её к Зверю! Рафаил вскинул горящий взгляд на Микаэля, тёмные волосы растрепались от резкого движения. — Ты собирался рассказать нам? А Кассиэлю? Давид будет вне себя, — лицо Рафаила окрасилось горьким пониманием, и он покачал головой. — Ты вообще не собирался нам говорить. А что, если Давид и Кассиэль узнают её сами? — Давид и Кассиэль не видят души так, как мы. Они не узнают её, — отчеканил Микаэль. — А ты ничего им не скажешь, — и его приказ цепями сковал Рафаила. Микаэль почувствовал мимолётное сожаление. Он не хотел быть жестоким. Но всегда ради одного приходилось жертвовать чем-то другим. И сейчас, ради неё — нет, даже в своих мыслях нужно называть её Одри — он был готов пожертвовать практически всем. Совесть кольнула — только этим утром Одри напоминала ему об уязвимости Рафаила и о важности поддержки в этом мире. Да, она была полностью права, но Микаэль снова не мог быть поддерживающим братом, а превращался в сурового начальника. — Давид полюбил её с первого дня. А с Кассиэлем они подначивают друг друга и спорят, прямо как раньше. Где были мои глаза, она ведь внимательна ко мне и поддерживает меня, как и тогда! Она сказала мне то же самое, что всегда говорила раньше, слово в слово — что я изменился и могу сделать выбор не страдать, но даже тогда я не понял! Стоит только открыть глаза, Микаэль — она ведёт себя совершенно так же, как раньше! Это лишь вопрос времени, когда они осознают это. А ещё волк пришёл к ней. Кассиэль пока думает, что к нему, но скоро он поймёт… — Даже если они поймут — я всё равно дам ей столько времени, сколько смогу, — упрямо проговорил начальник, и складка пролегла между его бровей. — Но зачем тебе это? Чего ты хочешь? — Рафаил непонимающе уставился на Микаэля. — Она вернулась к нам, разве не проще?.. — он не договорил, потому что старший брат тяжело вздохнул, оценивая, стоит ли открыться или нет. Рафаил ждал. И, наконец, Микаэль решился. В глазах засверкала сталь. — Она не вернулась к нам, Рафаил. Она — человек. Сейчас у неё человеческая жизнь, человеческое мышление, человеческие чувства. Человеческое тело. Втягивать её в борьбу бессмертных я не собираюсь. Я хочу дать ей спокойно прожить её человеческую жизнь, — он взглянул на Одри, и Рафаил прочитал во взгляде брата бесконечную тоску и полную самоотверженность. Казавшийся высеченным изо льда, Микаэль на самом деле скрывал внутри себя глубокий океан чувств, которые крайне редко показывал кому-то. — Я никогда не расскажу ей, кем она была раньше. Я никогда не приближу её к себе. Когда мы поймаем Зверя, я верну её в человеческий мир и незримо буду приглядывать, чтобы она была счастлива и прожила свою жизнь так, как она хочет. Она уже достаточно настрадалась. Это уже не её борьба. И после этих слов Рафаил осознал, насколько же огромной, бескорыстной была на самом деле любовь Микаэля к ней… Все эти века… Такие чувства сложно было понять. Когда первая реакция Рафаила была — рассказать всё Одри и снова воссоединиться, прожить вместе в этом особняке всю её человеческую жизнь, постараться удержать с ними как можно дольше — Микаэль не думал о себе, а собирался отпустить. Микаэль презрел то, как будет скучать по ней, как будет болеть его сердце, наблюдая за ней со стороны — он просто хотел оградить её от боли и дать ей лучшую, счастливую жизнь. И всё же… всё же, упрямое нежелание брата брать в расчет всех остальных и всё остальное, включая саму Одри, казалось не правильным… Да и Кассиэль с Давидом нашли бы, что ему сказать. — Но ты же понимаешь, что у Одри могут быть совершенно другие планы. Ты не оградишь её от всего, — печально сказал Рафаил. Он не мог не попытаться вразумить брата. — Человек предполагает, Отец располагает, Микаэль. Это сверху нам было всё прекрасно видно и понятно, а здесь всего не можешь предусмотреть даже ты. Даже я. — Я сделаю всё, что будет в моих силах, — веско обронил старший брат. И уж если он так сказал — то он мир перевернёт, но своего добьётся. — Но тогда зачем ты позволил привести её сюда? Если это не в твоих планах? — Рафаил уже догадывался, каков будет ответ на этот вопрос. — Чтобы уберечь от Зверя. Ты сам сказал — все её дороги ведут к нему. После того, что случилось в прошлый раз, он так просто её не отпустит. Он будет искать её. И страшно представить, что он сделает с ней, если нас не будет рядом. — А что, если мы не сможем победить его без неё? Что, если она в образе человека — та самая недостающая часть? — Рафаил, — голос Микаэля потяжелел. — Я не намерен обсуждать с тобой свои решения. *** Одри снилась церковь. Хоть какое-то разнообразие. В детстве девушка была послушной и никогда не хулиганила. Таких детей ставят в пример другим, а ещё жизнь послушных детей часто проходит по сценарию их матерей… или смерть. — Мама, я не хочу ничего пить, — говорила маленькая Одри, испытывая ужас, шок и… ощущение предательства? Другие члены их общины, делая глоток из такого же пластикового стаканчика с мутной жижей, который сейчас протягивала ей мать, ложились на пол церкви и больше не вставали. — Я в порядке, ничего не болит, — говорила девочка. Это же лекарство? Ну конечно, это просто противное лекарство. — Я знаю, милая, но это тебе поможет, — убеждала мама. Одри часто видела в глазах матери страх. Он имел десятки оттенков: чаще всего суеверный, реже — беспричинный, рядом с отцом он всегда был благоговейным. Но в этот раз на бледном лице застыл животный ужас, вынуждающий осознать свою маленькую незавидную участь в этом огромном мире. — Мне не нужна помощь, — дрожа, сообщила Одри. Почему же ей так страшно? — Нужна, Одри, она нужна всем нам, — брови матери надломились, как у грустного клоуна в цирке. За стенами церкви снова раздался приказ открыть двери и выходить по одному. Девочка поймала себя на мысли, что хотела бы последовать ему и выбежать из здания, где бывала едва ли не чаще, чем дома. Руки матери задрожали сильнее, выплёскивая мутную жидкость из пластикового стаканчика. — Ну же, милая. Уже все выпили. Теперь ты. Рядом совсем юная девушка с младенцем громко рыдала. Её ребёнка напоил пастор, решив, что сама она сделать этого почему-то не сможет. — Пей сама, милая, или папа заставит тебя, — прибегла мать к самому сильному средству устрашения. Какой-то мальчик попытался пробраться к двери, но его огрел прикладом один из друзей отца, стоявших на страже у входа. — Почему мы не можем уйти? — жалобно спросила Одри. Расплескав уже больше половины, женщина схватила ладони девочки и с усилием вложила в них несчастный стаканчик. — Ты мне веришь? — спросила она. В этот момент верить маме хотелось больше всего на свете. «Кому мне верить, если не тебе?» Времени на разговоры больше не было — заметив их замешательство, к дочери уже спешил отец. — Я тебе верю, мама, — решилась Одри. — Верю… Поднести ко рту стаканчик Одри не успела — в окна церкви влетели безликие люди в чёрной форме. Звон битого стекла, грохот стрельбы… Одри видела, как пастор, то есть папа, вздрагивает и падает, как пол церкви орошается кровью. В следующую секунду она ощутила сильный толчок — и оказалась на полу под церковной скамейкой, больно приложившись головой. — Мама! — закричала девочка. В следующий раз, когда она увидела мать, та лежала на полу, остекленевшими глазами смотря туда, где, как верила вся их община, был Он — Бог, ради которого было всё в их жизни. Мутная струйка из опрокинутого стаканчика смешивалась с лужицей красной крови… Больше Одри никогда не могла без содрогания смотреть на пластиковые стаканчики, и уж тем более — пить из них. Из церкви её вывели мужчины в чёрном, а после она оказалась в детском доме и долго посещала психиатра… — Мама! — закричала Одри и вскочила, не сразу осознав, где находится. Она была уже давно не девочкой, а взрослой женщиной, и лежала она на своей постели в комнате в «Астрее». «Очередной кошмар», — с облегчением поняла она. Что случилось? Воспоминание о пистолете у виска и об огромном чёрном волке вспыхнуло в голове. — Одри, дышите, — серьёзно сказал Микаэль. Оказывается, он стоял рядом у кровати. Ей показалось, выглядел он уставшим — но при этом всё ещё оставался недостижимо прекрасным. Одри чуть не утонула в его серых глазах. Сейчас они смотрели на неё с грустным пониманием и принятием. И всё же, стена между ними оставалась такой же невидимой и непреодолимой, как и раньше. Его спокойный и настойчивый голос заставил девушку сделать судорожный вздох сквозь болезненный ком, застрявший в груди. Одри быстро утёрла слёзы, набежавшие на глаза. — Вы в безопасности, Одри, всё хорошо, — продолжил успокаивать Микаэль, а затем аккуратно, очень бережно коснулся её скулы, заставляя сфокусироваться на себе. И психиатр с сожалением узнала в этом банальные приёмы экстренной психологической помощи — он бы не сделал этого просто так. И всё же от одного его прикосновения, от близости идеального лица по телу разлилось спокойствие — остатки вновь пережитого прошлого медленно испарялись, как тучи после грозы. «Ну почему ты так холоден?» — с грустью подумала Одри и испугалась своих мыслей. Так не думают о начальниках. Микаэль, словно отвечая на её не высказанный вопрос, легко вздохнул и отстранился. — Что произошло? — хрипло спросила девушка, пытаясь восстановить картину прошлого, и как она оказалась здесь. Директор протянул ей стакан воды, не меняя застывшего в спокойствии выражения лица. «Как же нелепо смотрится твоя маска», — подумала Одри и вновь смутилась от собственных мыслей. Она переключила внимание на стеклянный стакан в руке и принялась пить. — Вас отравили. Владелец завода сливал в реку химические отходы. Вся вода в деревне ядовита, но жители уже привыкли к этому и медленно болели и умирали. Ваш же организм выдал специфическую реакцию на этот химикат. «Отравили…» — отстранённо подумала девушка, проводя параллель между сном и реальностью. — Но почему я не в больнице? — У Вас что-нибудь болит? — вопросом на вопрос ответил начальник. Задумавшись на мгновение, Одри честно ответила: — Нет. Брови Микаэля чуть расслабились, и он осторожно перехватил у девушки пустой стакан, не коснувшись её. «Он так близко», — её сердце забилось быстрее, а вместе с этим проснулось и упрямство. — Но это не ответ на мой вопрос. — Что Вам снилось? — поинтересовался мужчина. — Родители. Церковь отца и его прихожане, — обтекаемо ответила девушка. «И то, как они убивали других, а потом убивали их…» — Вас ранит это воспоминание? — мягко спросил блондин. — Да… Оно причиняет мне боль, — почему-то она хотела говорить ему правду. — И Вы часто видите такие сны, — он скорее утверждал, чем спрашивал. «Почти каждую ночь…» Вместо ответа она лишь покачала головой. Это было личное. Не для начальника и подчинённой. — Если я могу чем-то помочь… — начал было он. — Не можете, — резко оборвала Одри, а потом смягчила: — Вы уже здорово мне помогаете, Микаэль. Дежурите у моей постели… — она почувствовала, как её щёки розовеют. В обычной ситуации начальник тоже не проводит время, заботясь о заболевшей подчинённой. Он мог поручить это, кому угодно. Вызвать медсестру, наконец. Что это — гиперответственность? Одна бровь начальника едва заметно приподнялась. Почему он позволяет себе лишь такие микроскопические проявления чувств? — Что ж, не буду на Вас давить. Доверие надо заслужить, а пока всё, чего мы добились — это едва Вас не потеряли, — он нахмурился. — Если бы всё было настолько серьёзно, то я бы сейчас находилась в больнице, — Одри слабо улыбнулась, обозначая, что шутит, но одновременно испытала подозрение: не лечили же они её здесь бабушкиными травами и ведьминскими заговорами? Если второе — тогда действительно, чудо, что они её не потеряли. Микаэль никак не отреагировал на её реплику, по его лицу ничего нельзя было понять. Одри снова испытала досаду от такой скрытности. — Как остальные? — уточнила она и почувствовала неподдельный страх за коллег. Заметив её эмоции, директор поспешил ответить: — С ними всё хорошо. Пожалуйста, не переживайте. Рафаил был вынужден покинуть стены агентства из-за срочных дел, но дежурил у Вашей постели всю ночь. Остальных мне пришлось выгнать из Вашей комнаты, — тут девушка заметила, как по его лицу пробежала досада. — Чрезмерная эмоциональность Давида была здесь ни к чему, — после этого директор вежливо улыбнулся, будто смягчая своё решение. Но нет, Одри точно уловила его первую, настоящую эмоцию. Давид его раздражает? — Равно как и ярость Кассиэля, — закончил мужчина. — А как заказчица, как Рада? — Фелония доставила её в больницу. Сейчас её состояние хуже Вашего. — Но почему? Ведь реакция организма была у меня, Вы сами так сказали. И я не замечала за ней таких сильных симптомов, как у меня, — продолжила допытываться девушка. — Я не готов отвечать за организм каждого человека, Одри, — вежливо уклонился Микаэль от расспросов. В воздухе повисло не произнесённое: «Кроме Вашего». — Что касается местных, — продолжил начальник, — судить их за сожжение невиновной женщины будет сложно. Да, вы нашли останки, но никто до сих пор не признался полицейским — круговая порука. «Как же так?» — Одри закусила губу от несправедливости. — Наказать директора завода тоже сложно. Мистер Вайнс уже давно передал контрольный пакет акций государству. Это дело потребует большого общественного резонанса. Я думаю, что можно будет добиться выплат от государства жителям и извинений. А также закрытия завода или установки очистных фильтров. — Ни одна женщина не заслуживает того, что пришлось пережить жителям Сайлентгроу, — нахмурилась Одри. — Деньги и извинения не вернут им детей. Микаэль молча кивнул и перевёл взгляд на букет цветов, украшающий прикроватный столик. Одри не помнила его — значит, принёс кто-то из коллег, пока она была в отключке. — Все ужасно за Вас переживают, — вежливо улыбнулся директор краешком губ. «Надеюсь, Кассиэль ничего не разнёс», — возникла неожиданная мысль. Одри ощутила, что переживает за душевное спокойствие коллег и не хочет, чтобы они волновались о ней. Хотя, с чего она взяла, что Кассиэль будет крушить всё вокруг из-за неё? Затем она перевела взгляд на Микаэля. А он переживал за неё? Но начальник ничего не сказал о своих собственных чувствах. «И всё же… именно он сейчас стоит у моей постели». — Кстати, нам уже несколько раз звонила некая Рут, — сообщил директор. — Боюсь, если Вы не перезвоните ей в ближайшее время, она явится сюда с полицией. — Несколько раз? Как же долго я была без сознания? — удивилась оценщица. — Чуть больше суток. Но не переживайте — физически Вы здоровы. — Вы вызывали врача? — Вас осматривал я. «Что?» — Так Вы — доктор по специальности? — обомлела Одри, открыв рот. Надо же, она — психиатр, он — врач… Кажется, Давид даже говорил ей об этом. — Врачебной лицензии у меня нет, но вряд ли в этом городе найдётся кто-то лучше меня, — он совершенно не красовался, как Кассиэль, а сухо констатировал факт. Первичное возмущение отсутствием лицензии врача Одри засунула подальше — у неё тоже не было лицензии, но разве это отменяло её навыков? Вдруг у Микаэля свои причины? Или он просто перестал вести практику, став директором детективного агентства? И всё же, такой молодой врач, а уже считает себя лучшим в городе? Сомнительно. Одри хмыкнула, но не стала это комментировать. «Если он, конечно, не учился в лучшем вузе страны, что кстати возможно с его деньгами…» — Что ж, не смею больше отнимать Ваше время, — мужчина засобирался на выход и бросил на неё задумчивый взгляд. — В этот раз на задание отправлюсь я, а Вы с коллегами останетесь дома. — Что-то интересное? — уточнила девушка. Стыдно признаться, но она лишь хотела задержать начальника ещё на немного рядом с собой. — Как посмотреть, — невыразительно сообщил он. «Ты когда-нибудь оставишь свои секреты?» — Одри, видимо, метнула в директора красноречивый взгляд, и он продолжил: — Звонки с того света. «Мошенники?» — первое, что пришло Одри в голову. Хотя был в её практике пациент, который верил, что рядом с ним всегда находится дух его умершей бабушки… — И много звонков? — Настолько, что начальство обязало проверить, — он скрестил руки на груди. — А Вы сами верите в то, что это возможно? — Иначе бы я туда не ехал, — мужчина пожал плечами. — Возьмёте с собой? — вдруг попросилась она неожиданно сама для себя. «Одри, прекращай! — отругала себя девушка. — Ты же не собачка, чтобы хвостиком за ним бегать!» — Вы же сами сказали, что я здорова, — напомнила она. — А Вам так хочется сразу из постели погрузиться в новое дело? — Столкнуться с настоящим чудом? — фыркнула она скептически. — Разумеется. — Вы ещё успеете столкнуться с чудесами… — Я… сейчас мне не нужен отдых, я просто хочу отвлечься от пережитого. Мне ствол к виску приставляли, а потом по поляне бегал огромный волк, — она попыталась настоять на своём. — И Вы решили, что разговоры с мертвецами — это лучший способ, чтобы переключиться? «Да ладно, неужели я вижу и на твоём лице скептицизм?» — мысленно подколола Одри начальника, который верил в этих самых мертвецов. Лицо Микаэля выражало непреклонность, и Одри вздохнула: — Пожалуйста, — она и сама не понимала, почему так иррационально хочет поехать с Микаэлем на это дело. Только ли из-за него? А может, из-за воспоминания о смерти родных? Маска на его лице на мгновение дрогнула, и он едва слышно вздохнул: — Хорошо. Ваша консультация может значительно облегчить мне задачу. — Спасибо, — Одри улыбнулась, взбудораженная тем, что теперь ей предстоит поездка с Микаэлем. — Когда мы выезжаем? — Мы с Фелонией уезжаем через несколько часов, — обломал её розовые мечты о них двоих начальник. — Обязательно позавтракайте. Если передумаете ехать — просто скажите. Я буду в своём кабинете, — и директор скрылся за дверью. *** — И почему так срочно? — раздражённый голос полицейской раздался в трубке телефона. — Ты же собирался ехать один, Микаэль. — Теперь с нами едет Одри. Поэтому нужна ты, — отрубил начальник. — Боишься, что один за ней не углядишь? «Скорее, не угляжу за собой…» — промелькнула предательская мысль, но Микаэль не повёл и бровью. Он знал, что справится с собой в любой ситуации. Хотя то, как легко он выдал свои чувства перед Рафаилом, стоило только Одри пострадать, не добавляло поводов для гордости. — Подгони машину через два часа, — ровно сказал он в трубку и положил телефон, предпочитая не слышать, как Фелония кроет его на все лады — он и так знал, как она относится к его приказам, чувствовал это. Но, в конечном итоге, лишь она сама была ответственна за своё положение. Микаэль поднёс руку к бесполезному селектору, а потом закатил глаза и просто произнёс в воздух: — Давид. Через пять минут дверь кабинета открылась. Юрист мог появиться за ней в ту же секунду, но предпочитал заставлять себя ждать. — Что на этот раз? — с кислой миной спросил подчинённый, оглядывая свой маникюр. — Засади этого владельца завода и всех причастных к сливу отходов так глубоко, как только сможешь. Можешь использовать все средства, — ровным тоном сообщил директор, борясь с гневом внутри себя. Давид вскинул голову удивлённо, а потом в его голубых глазах зажглись кровожадные красные искорки, и он промурлыкал: — О, что я слышу! Наконец-то интересное задание! — брюнет расцвёл в кошачьей улыбке. — Как же я рад, что отомстить за мою милую Одри ты поручил именно мне! Сейчас же этим займусь! — и он направился к двери, промурлыкав себе под нос: — В конечном итоге, колдуном, обманывавшим деревню столько лет, может оказаться и самый уважаемый человек в поселении… И даже не знаю, что с ним сделают озверевшие жители, на чьих руках уже есть одна жестокая смерть…