В пятнадцатый день седьмого лунного месяца

По своей воле Вэй Усянь ни за что не вернулся бы на Луаньцзан, под толщей которой до сих пор был запечатан его своевольный дух. Но если уж Лань Ванцзи могла порадовать только природная красота, он повиновался. Потерять такую возможность освободиться он не хотел. Впрочем, то, что гора и её окрестности ему неприятны, Вэй Усянь успешно скрывал. Странные взгляды, которые он на себе ловил, так или иначе напитывали его природу, и можно было стерпеть и большее. Демонические лисы могли пить восхищение как жизненную силу, так что в обиде Вэй Усянь не оставался. Однако постепенно тишина, с которой они поднимались по горной тропе, стала его угнетать, и тогда он спросил: — Лань Ванцзи, расскажи о себе. Где твоя мать, с которой вы так часто гуляли, сейчас? — Мертва, — односложно отозвался тот и отвёл глаза. Казалось, вместе с этим и солнце стало сиять не так ярко. — Умерла, когда я был ещё мал. — Так ты воспитан отцом, в суровости и строгости, — тут же подхватил Вэй Усянь, решив, что во всём разобрался. Конечно, в какой-то момент от такой жизни захочется улизнуть в мир, полный удовольствий. Не так уж благородна душа этого человека! — Нет, дядей, — поправил Лань Ванцзи в тот же момент, прервав размышления Вэй Усяня. — И я, и брат остались на попечение дяди с первого дня, как матери не стало. Отец слишком любил её, потерял ко всему интерес — даже к нам. А скоро и совсем сдал… Он покончил с собой у неё на могиле. Раньше я не понимал его — как можно было оставить двух малолетних детей, но теперь… — он словно оборвал себя, а Вэй Усяню стало совершенно безрадостно на душе. Конечно, он собирался обмануть Лань Ванцзи, присвоить себе его силы и выбраться из ловушки, что подстроил для него бог войны, но не сочувствовать ему не получалось. И как-то уж слишком тревожно стало от этого недосказанного «но теперь». Неужели полный благородства дух решил изничтожить себя, расколоться на сотни кусочков? Таким он не послужит источником сил для демонического лиса. Нужно было срочно отвлечь Лань Ванцзи от этих угнетающих мыслей. — Значит, жизнь твоя текла безрадостно, — подвёл он итог, тут же улыбнувшись. — Что ж… Я тоже сирота. Отца и не знал никогда, а мать моя умерла очень давно, — и махнул рукой, точно это всё пустяки. — У демонических лисов тоже бывают семьи? — отчего-то удивился Лань Ванцзи, всё же переключившись со своего горя. Вэй Усянь усмехнулся, обрадовавшись, что уловка удалась, и опустил ладонь ему на плечо. — Кто мы такие, по-твоему, чтобы не иметь семей? — шепнул он почти на ухо, а потом отступил и обвёл рукой окружающую природу, притихшие после порыва ветра деревья. — Но это — не мой дом. Я родился в краю, где цветут лотосы и много озёр, а не на этой горе. Впрочем, и её я помню иной… — он тут же прикусил себе язык. Не стоило заговаривать об этом сейчас. — Там, где цветут лотосы… — повторил Лань Ванцзи. — Но как тогда оказался здесь? — Дом мой остался в Юньмэн Цзян, — Вэй Усяню пришлось ответить. — И я жил там, любил подшучивать над людьми, пить вино и разговаривать с красавицами, пока не оказался… здесь в уединении. — В уединении, — повторил Лань Ванцзи, точно провёл какую-то параллель. — Странно схожи наши судьбы, хоть ты демонический лис, а я — всего лишь человек. Но здесь, в окрестностях Луаньцзан, в Илине мы оказались по одной и той же причине — и страдаем от невыносимого одиночества. — Что же это за причина? — улыбнулся Вэй Усянь, не в силах не спорить. Он-то точно был уверен — Лань Ванцзи не попадался богам войны на пути, те не сковывали его, не бросали под гору во тьму, не заставляли страдать долгие-долгие годы! — С нами случилось что-то дурное, — пояснил Лань Ванцзи, тут же обезоружив Вэй Усяня. — Неважно, что именно это было такое. Но оно изменило нас. — О, вот тут не соглашусь, — Вэй Усянь рассмеялся. — Несмотря на то, что действительно кое-что случилось, я — всё тот же, что прежде. — А меня очень изменила встреча с тобой, — вдруг сказал Лань Ванцзи. Показалось, за этой фразой стоит что-то огромное, невыносимо серьёзное, что-то настоящее. Но Вэй Усянь не сумел понять, что именно, только взволновался без причины. Тропа между тем повернула, и перед ними раскрылся тёмный зев страшной пещеры. Всем своим существом Вэй Усянь не хотел идти туда, но Лань Ванцзи, едва заметив этот разверстый вход, устремился к нему. Оставалось только сопровождать его.