В пятнадцатый день седьмого лунного месяца

Вэй Усянь был, как уже понятно, демоническим лисом, изменчивая природа которых дарила им множество талантов — очаровывать и обманывать, хитрить и говорить без умолку, играть на музыкальных инструментах и менять наряды и лица, а ещё блуждать лисьими тропами. Но среди этих даров не было лекарской проницательности, по крайней мере Вэй Усянь никогда не был целителем и в этой науке разбирался не так чтобы очень хорошо. В первые мгновения, когда Лань Ванцзи потерял сознание, он действительно сильно встревожился. Ему совсем не хотелось, чтобы Лань Ванцзи умер до того, как важная часть договора будет исполнена! В этом случае его душа никак не досталась бы Вэй Усяню, а значит, оставаться ему под горой ещё как минимум год, пока не начнётся новый Фестиваль и не появится поблизости кто-то, столь же подходящий, как Лань Ванцзи. Да и это ещё не самое плохое. О неисполненном договоре такого характера сразу же станет известно Небесам, и если сильно не повезёт, Император вмешается и лишит своей маленькой поблажки. Однако чуть позднее Вэй Усянь сообразил — Лань Ванцзи просто погрузился в глубокий сон и жизни его опасность угрожает вряд ли. Некоторые из лис владели тайной проникновения в чужие сны, но Вэй Усянь подобного не умел. Только теперь он пожалел, что не перенял полезный навык от матери — вот бы сейчас прогуляться в сновидение Лань Ванцзи и узнать, чего он истинно желает! В таком случае Вэй Усянь оказался бы гораздо ближе к свободе. Но сколько он ни пробовал, душа Лань Ванцзи не откликалась, не открывала дверь в тайный мир сновидений, точно на самом деле ушла блуждать не по снам, а по другим мирам, не иначе. Терпеливо ожидать, когда же Лань Ванцзи соизволит проснуться, Вэй Усянь точно не смог бы. Тогда, снова обернувшись кошкой, он выскользнул сквозь приоткрытое окно и пробежался по округе, осматриваясь и пытаясь понять, что в этом мире изменилось. Ошеломлённый новыми впечатлениями, он довольно скоро решил, что должен немного осмыслить увиденное — и направился назад. Вернулся он как раз вовремя — Лань Ванцзи глубоко вздохнул и медленно сел на кровати. — Наверное, это был сон, — проговорил он, глядя на собственные ладони, судорожно сжавшие одеяло. — Что за сон? — нетерпеливо переспросил Вэй Усянь, немедленно возвращая истинный облик и опускаясь на край постели. Лань Ванцзи тут же нахмурился, рассматривая его. Во взгляде на миг мелькнуло что-то странное, а потом он заключил: — А, похоже, вовсе не сон… Вэй Усянь, ты заставил меня выпить алкоголь и принять наркотики, так, по-твоему, выглядит веселье?.. — голос Лань Ванцзи был не строгим, а усталым. Часть слов, что он произносил, Вэй Усянь понимал как-то смутно, но, конечно, улыбнулся и развёл руками: — Многие годы я знаю человечьи сердца, и всегда выходит, что именно это приносит людям удовольствие, — он сделал многозначительную паузу. — Это — и то, что заставляет саму душу расцветать. Девушки, нежность и красота, поцелуи… — Продажная любовь ничего общего с влюблённостью и цветением души не имеет, — несговорчиво прервал его Лань Ванцзи, не дав развить мысль. — Прошу простить этого ничтожного, — упускать его душу Вэй Усянь не собирался, так что быстро пошёл на уступки. — Должно быть, я действительно не разбираюсь. Так, может, начнём с того, что некогда приносило тебе счастье, Лань Ванцзи? — Я был счастлив только в детстве, — отозвался тот чуть тише, — и ничего не помню. Но, кажется, мы часто выбирались на прогулку с матерью. Мы гуляли по лесу… Вэй Усянь радостно улыбнулся, взял его за руку — и вот они уже оказались среди лесных крон, которые пробивали узкие лучи золотого солнца. Свежий воздух чуть отдавал влагой, на пятачках света расцвели цветы. — Прогулка, — развёл руками Вэй Усянь, точно собирался весь мир охватить объятием. — Ты действительно не похож ни на кого другого, Лань Ванцзи. Но тот отчего-то смотрел не по сторонам, удивляясь природным красотам, а только на него самого, на Вэй Усяня.