В пятнадцатый день седьмого лунного месяца

Лань Ванцзи происходил из благородной семьи, богатой традициями и правилами. Он получил блестящее образование и, по мнению дяди, должен был внести посильный вклад в развитие корпорации «Гусу Лань», но вместо того избрал путь учителя каллиграфии при небольшом храме в Илине, подальше от центрального офиса «Облачные глубины», где дядя контролировал бы каждый его шаг.   Некогда город Илин принадлежал вовсе не клану Лань, и потому в местных жителях не было особенного благоговения перед этой фамилией. Здесь Лань Ванцзи дышалось немного свободнее, но, к несчастью, даже это не спасало от мутной тоски. Казалось, он испытывает угнетающую печаль всю свою жизнь. Его детство резко закончилось вместе со смертью матери, и он так и не сумел пережить утрату, а недолгие счастливые дни до этого ужасного события начисто стёрлись из памяти. Он будто разучился радоваться или получать удовольствие от жизни. Острый разумом, он слишком ясно видел беды и несправедливость, не хотел погружаться в бизнес как раз потому, сколько там было лжи и обмана. Всё это бесконечно терзало его, и однажды, в душную летнюю ночь он в полной мере осознал, что не может жить так дальше. Никогда прежде он не старался обратиться к какому-либо божеству за поддержкой и помощью. Верный науке, он отрицал существование подобного, не боялся ни суеверий, ни старых легенд, окружавших его собственную семью. Пусть и говорилось, что некогда клан Лань занимался истреблением нечисти, он считал это лишь красивой сказкой, созданной для того, чтобы придать фамилии дополнительный вес. Однако в ту ночь небеса были особенно темны, и Лань Ванцзи едва ли не впервые задумался, что, быть может, далеко не всё постиг. Вдруг в нём и правда дремлет сила заклинателей? Если так, возможно, смысл его жизни вовсе не в том, чтобы множить богатства семейной корпорации, и не в том, чтобы сохранять древнее искусство каллиграфии. Вдруг всё его несчастье проистекает из того, что он отступился от предначертанной судьбой дороги? Может, он должен был… Лань Ванцзи, остановившийся у окна, никак не мог оторвать взгляда от туч, а в груди нарастало непонятное смятение. Он не сумел закончить мысль. Над городом Илин повис тяжёлый облачный фронт, меж кудлатых облаков едва-едва просматривался холодный лунный диск. Внезапно небо расчертила алая молния, и тут же отключилось электричество. Весь район, что Лань Ванцзи мог увидеть, мгновенно потемнел, отразив черноту небес в себе. В страшной тишине с сухим треском прокатился громовой раскат, оглушающе громкий. Сразу после того показалось, что кроме него, кроме Лань Ванцзи, в комнате есть кто-то ещё! Развернувшись, Лань Ванцзи никого не увидел подле себя. Он даже протянул руку, точно хотел пощупать мрак, в который погрузилась комната, но, конечно, пальцы прошли сквозь пустоту. Может, это дух оказался рядом, может, призрак?.. Нет! До чего же его жизнь пуста, до чего же сам он полон отчаянья, раз на мгновение допустил мысль, что сумел бы стать заклинателем в современном мире? Отрицающий суеверия, вдруг так им поддался? Разочарование в себе было столь нестерпимым, что Лань Ванцзи испытал жгучее желание немедленно покончить со всем этим. Вся его жизнь представляла собой лишь череду разочарований, боли и тоски, сколько же можно терпеть этот бессмысленный круговорот?! В два шага преодолев расстояние, Лань Ванцзи схватил со стойки меч. Это было настоящее заклинательское оружие, дань традициям, но всё же выкованное по всем правилам и получившее имя, как полагается. Клинок был назван Бичэнь, и Лань Ванцзи умел обращаться с ним, хоть не видел в этом никакого смысла. Неужели пришло время действительно им воспользоваться? В темноте холодное лезвие будто неярко светилось, маня немедленно совершить то, что задумано. Лань Ванцзи прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться и одним ударом закончить собственный жизненный путь, но тут тишину будто разрубил звук колокола. Даосский храм, как раз тот, где Лань Ванцзи каждый день собирал учеников и показывал им, как правильно держать кисть, растирать тушь и выписывать иероглифы, напомнил о себе. Лань Ванцзи одолела слабость, на плечи опустилась тяжесть, и он выронил меч из руки. Подступал пятнадцатый день седьмого лунного месяца, весь Илин собирался закружиться в празднике. Фестиваль голодных духов здесь всегда проходил масштабно и ярко. Лань Ванцзи подумал, что, должно быть, следует хоть раз побродить в толпе, попробовать закуски, посмотреть на шествие призраков, сжечь цзиньчжи для матери, а потом — и выставить фонарь на порог. Вдруг тогда тоска хоть немного отступит? А если же нет — Бичэнь будет ждать его.