Когда надежды нет

Митар стоял в центре древнего леса, где вечный мрак переплетался с кронами вековых деревьев, словно сама природа охраняла его от света. Луна, едва заметная сквозь густую листву, мерцала зловещим светом, отбрасывая длинные тени на его лицо. Но эта темнота не беспокоила его. Напротив, он чувствовал себя здесь частью чего-то древнего, стихийного, будто тьма была его собственной кожей, воздух — его дыханием. Вспоминая слова друида, он чувствовал, как внутри пробуждается забытое, давно погребённое чувство — ожидание. Теплое, смутное, ещё неясное, но ждущее своего часа. Ему было тяжело доверять — его так часто предавали, что теперь каждый шаг, каждый шёпот окружающих казался угрозой. Но глубоко в сердце, под слоями ненависти и гнева, он всё ещё был тем, кто когда-то сражался за правое дело, за людей, которых любил. Перед ним из тени проступили фигуры его мёртвых воинов — оживших духов, готовых исполнить его волю. Они были его семьёй, единственными, кто не отвернулся от него даже в смерти. Их холодные, неестественные тела тускло мерцали в ночи, будто звёзды, застрявшие между миром живых и мёртвых. Он знал каждого из них, каждого по имени, помнил их истории, лица. Они смотрели на него, и на их лицах застыло безмолвное ожидание. — Мы снова идём на войну, — прошептал Митар, обращаясь к своим верным теням. Его голос разнёсся эхом в безмолвной ночи, пропитывая воздух предвкушением битвы. И тут он почувствовал — сначала слабый, едва уловимый запах. Словно лёгкий ветерок донёс до него аромат цветущего сада, запах трав, что когда-то росли в его родном доме. Сердце болезненно сжалось, когда перед его глазами на мгновение возник образ прошлого. Он вспомнил тот дом, светлый, уютный, с широкими окнами и скрипучими деревянными полами. Его мать сидела у камина, что-то тихо напевая под нос, её голос убаюкивал его, как дитя, которым он когда-то был. Этот краткий образ исчез, оставив после себя чувство, словно ему чего-то не хватало. Он понял, что даже в той тьме, в глубине ненависти и гнева, осталось что-то живое, не сломленное, не утраченное. Тёплая искра, которую никто не смог затушить. Даже он сам. — Митар, — раздался тихий голос. Он вздрогнул, и ему показалось, будто кто-то снова позвал его по имени. Он огляделся, но никого не увидел, только ветер шептал в ветвях, играя с его мыслями, будто насмехаясь. — Ты должен помнить… Но что он должен помнить? Тот голос исчез, оставив его в недоумении и с болезненной тоской, которая растекалась по телу ледяной болью. Этот голос был каким-то древним, словно донёсся из глубин веков, пробуждая воспоминания о былых жертвах, о потерянных близких и об ушедшей любви. И тогда он вспомнил ту, кого любил. Её лицо затуманилось, словно образ исчезал и появлялся на границе его сознания. Мягкий взгляд, который всегда был полон заботы, голоса, которого он давно не слышал. Она тоже ушла. Умерла во имя того же народа, что теперь отвернулся от него. — Она бы хотела, чтобы я боролся, — прошептал он сам себе, чувствуя, как что-то оживает внутри, пробуждается медленно, болезненно, словно душа, пробуждённая из древнего сна. Он посмотрел на своих теней, на тех, кто сражался и умирал рядом с ним. Он был не один. Сотни мёртвых душ шли за ним, следуя за тенью своего некроманта, доверяя ему так же, как доверяли в последнем бою. Стиснув зубы, он поднял руку, чувствуя, как магия потекла по жилам. Тёмные волны силы окружили его, струясь, словно густой дым, обвивая его тело и наделяя мощью, которую ни один смертный не мог выдержать. Магия шептала ему, уговаривала, подстрекала на разрушение, на месть, на хаос. Но в этот раз он не поддался ей полностью. Он ощутил в себе нечто большее — ту странную надежду, что пробуждалась вопреки всему, словно луч света, пробивающийся сквозь мрак. — Они узнают правду, — сказал он, стиснув кулаки. — Все. Кто я и кем был на самом деле. Тени зашевелились вокруг него, словно читая его мысли. Он чувствовал их силу, их поддержку и… преданность. Они были готовы следовать за ним в ад, если бы он этого захотел. И в этом безмолвном признании, в этой неумирающей преданности, он нашёл что-то истинное. Сквозь лес, над которым встала звезда, они двинулись в поход — полчища мёртвых, ведомые своим повелителем.