Это Вуншпунш, братишка!

             

○ 🔮 ○

             Сону казалось, что он привык к черноте глаз с кровавой поволокой. К алым кончикам чёрных волос, спадающих на пергаментную кожу лба и приподнятые изящные брови. К бьющему его то и дело по бёдрам чешуйчатому хвосту и острозубой ухмылке, сверкающей в полумраке спальни. Казалось. Только вот столкнувшись с ещё одним таким мрачным взглядом, едва не шлёпнулся в обморок.       — Чонвон, — шепчет он побелевшими губами, — кажется, в этот раз, я всё-таки убью тебя. Алые губы напротив изгибаются в знакомой усмешке.

○ 🔮 ○

             Чуть ранее.       — Тебе совсем неймётся? — хлопая дверью о стенку, Сону влетает в комнату зельеварения, грозно стуча каблуками сапог по деревянному полу.       — Ну, а почему это только у вас должна быть полноценная жизнь?! — кричит ему в спину Чонвон, не отставая от брата и, как можно сильнее вбивая подошву домашних тапочек в половицы.       — Потому, что — мы старше, — отрезает Сону, но всё же берёт с полки сразу несколько склянок.       — Хисын, возможно, старше даже Джея.       — Ему не может быть больше пятисот лет.       — А мы не знаем, — хмыкает Чонвон, взмахивая рукой и разводя огонь под котлом. — И не узнаем никогда, если не сделаем…       — Огромнейшей глупости на свете? — фырчит Сону, засыпая в котёл драконьи клыки. — Видишь, что я делаю, Чон-и? Я готовлю Вуншпунш. А знаешь для чего? Чтобы использовать желание и запереть тебя где-нибудь с Хисыном на годик другой!       — О, ты не посмеешь.       — Останови меня. Сону уже почти впивается в лицо брата длинными чёрными ногтями, так походящими на демонические, но его несильно откидывает назад. Недовольный и раздражённый взгляд его встречается с приглушённой тьмой.       — Сону, — бесцветно окликает его Демон, стоящий в дверях. Это на секунду останавливает ведьму. Джей зовёт его по имени реже, чем луна появляется полной на тёмном небе. Однако, действует этот приём ненадолго.       — Чёрта с два я позволю ему вызвать бабулю! — всплёскивает руками Сону. За воздушными рукавами его чёрной кружевной блузы вспыхивает сильнее и огонь под котлом. Чонвон невольно отходит на полшага назад.       — Сону, я же просил.       — Что?! Ты слышал вообще это, Дже-я? Слышал? Мой братишка, — скалится Сону в сторону нахмурившегося Чонвона, — должно быть из ума от любви выжил. Совсем уже…почему нельзя вызвать какого-нибудь мага? Какую-нибудь ведьму, жившую в её годы? Зачем тебе понадобилась бабуля? Думаешь она очень обрадуется, узнав, что ты позвал её лишь для того, чтобы расколдовать семейного фамильяра, с которым у вас никак не получается провести первую брачную ночь?!       — Да какое тебе вообще дело до этого! — вскидывается уже Чонвон, наступая вперёд и сжимая пальчики в кулаки. — Тебя даже не просили сюда приходить! Я вызвал бы бабулю и сам.       — А я и не за этим пришёл, глупое ты создание. Ткнув длинным ногтем в лоб младшего, Сону отодвигает его личико от себя и возвращается к котлу, высыпая туда несколько крылышек фей. Он ёжится, ощущая на себе осуждающий взгляд кровавой бездны, а затем и золотистых распахнутых глаз, поднимающихся с самого низа вверх. Хисын, вбегая в комнату ещё будучи на пушистых лапах, на ходу перевоплощается, встряхивая копной отросших чёрных волос и укрывая объятиями Чонвона.       — Ты не посмеешь пожелать нам зла, — негромко произносит тот, глядя исподлобья за тем, как брат словно на автопилоте выполняет всё необходимое для подготовки Вуншпунша.       — А кто сказал, что это зло? Я же вас не к Дьяволу отправляю…       — Сону. Раздающееся эхом рычание со стороны Демона привлекает внимание ведьм, тут же вскинувших на него тёмные глаза.       — Сколько можно просить тебя, не упоминать отца в суе? — сквозь сжатые зубы цедит Джей, складывая руки на груди плотнее, слово те так и рвутся придушить тонкую ведьмину шейку.       — Сколько можно пугать меня тем, что никогда не случится? — закатывает глаза Сону. — Только и знаешь, что говорить мне о том, что делать не нужно. А где он? Вот где?! Хисын сжимает крепче плечи Чонвона, напрягшегося в его руках, и настороженно следит за перепалкой.       — Сону, может всё-таки… — начинает он, но ведьма лишь взмахивает ладонью, обрывая его.       — Надоело, честно слово. Один полоумный бабулю хочет вызвать с того света, чтобы обрадовать её скорой потерей девственности с пушистой задницей. Второй пугает папашей, который за всё это время, если бы хотел, давно бы уже, чёрт его дери, появился. Я вообще не понимаю. Вам всем так сильно нравится бесить меня? Нет, в самом деле… Поток его негодующей речи прерывает что-то острое, коротко постучавшее по плечику. Вздыхая раздражённо и отрываясь от помешивания зелья, Сону оборачивается и готовится уже высказать Джею, что тот мог бы использовать и слова, чтобы прервать его, а не подкрадываться со спины. Но крик его, взорвавшийся в комнате, не даёт сказать больше ничего. Он отшатывается назад, едва не задевая собой котёл, но руки Демона вовремя подхватывают его, прижимая к себе и оберегающе сдавливая поперёк груди.       — День добрый, ведьма, — тянут рокочуще, пробираясь низким голосом будто бы в самое сердце. Сону казалось, что он привык к черноте глаз с кровавой поволокой. К алым кончикам чёрных волос, спадающих на пергаментную кожу лба и приподнятые изящные брови. К бьющему его то и дело по бёдрам чешуйчатому хвосту, сейчас в дополнительной обороне оплетающему их, и острозубой ухмылке, сверкающей в полумраке спальни. Но вот он видит почти то же перед собой. И едва не падает в обморок.       — Отец, — коротко кивает Джей, переглядываясь с Хисыном, также немного склонившим голову перед Дьяволом и… — Папа. Сону и Чонвон одновременно охают и, словно по щелчку, оба обмякают в руках своих пар. Вот и вызвали бабулю Ким…

○ 🔮 ○

             — А ты говорил, что он ведьма могущественная, — слышит Сону насмешливый чужой голос. — Пока вижу только нежный цветочек…о! С пробуждением, ведьма. Сону, едва открывшему глаза, хочется тут же их закрыть. Потому, что когда над тобой одновременно склоняются два почти что одинаковых дьявольских лица — мягко говоря, становится не по себе. К одному-то он худо бедно привык, полюбил и оттаял. Но извините…       — Второй тоже очухивается, — слышится со стороны полок чей-то мелодичный голос. Тут уж любопытство Сону всё-таки побеждает страх. И, когда он в очередной раз открывает глаза, слышит короткую усмешку со стороны Джея, на коленях которого вероятно покоилась его голова. К счастью, Дьявол уже был занят разглядыванием Чонвона, и Сону мог бросить собственный всё ещё мутноватый взгляд вглубь комнаты, чтобы разглядеть, простигосподи, папу его Демона. И понять, что его рассматривают недобро в ответ. Сону как-то непривычно для себя стыдливо отводит взгляд, но запоминает немного волнистые алые волосы, собранные в длинный хвост и спадающие несколькими локонами на острое, словно у феечки, лицо. Неужто папа Джея — фея?       — Нет, — хмыкает Демон, подталкивая Сону под лопатки и призывая подняться. — Мой папа не фея. Одновременно комнату наполняют два абсолютно противоположных, но одинаково пугающих звука. Утробный смех Дьявола и устрашающее шипение его…пары. Хисын невольно вжимает голову в плечи, притягивая к себе ближе Чонвона, к которому уже тянулись руки Дьявола.       — В какой зоопарк ты попал? — тянет красноволосый, щуря серебристые глаза на Джея. В любой другой ситуации — Сону бы обязательно вскинулся, применил магию и вообще вступил, может, в словесную перепалку. Но сейчас почему-то, как Хисыну, хотелось лишь прижать к голове условные уши и молчать в тряпочку.       — В какой призвали, пап, — ведёт плечом Демон. — А вы тут какими судьбами? В Аду совсем скучно?       — Не дерзи-ка, — коротко взрыкивает Дьявол, щёлкая когтистыми пальцами и создавая под собой удобное кресло, в котором тут же располагается, уложив руки на посеребрёные подлокотники. Он оказывается ровно напротив диванчика с испуганными ведьмами, жмущимися к своим парам, и поджимает алые губы, изучающе разглядывая рыжеволосых.       — Простите, — лепечет Сону дрожащими губами, не рискуя смотреть во тьму чужих глаз.       — Прощаю, — усмехается Дьявол алыми губами. — Чего ты?       — П-почему вы не приходили раньше?       — Да ждал вот, — разводит он руками. — Когда твоя неуёмная наглость и невоспитанность достигнут пика. Сону невольно сжимается от стыда, что вообще ему был за все девятнадцать лет не свойственен. По боку его осторожно ползёт чешуйчатый хвост, не то успокаивающе, не то сочувствующе поглаживая. Не помогая вот совершенно.       — Достал ты нас уже просто, — цокает языком папа Джея, отталкиваясь от полок и плавной походкой приближаясь к Дьяволу. Он опускается на подлокотник кресла, склоняя голову и осматривая братьев, словно видя каждого насквозь.       — Вы же могли предупредить меня о визите, — вздыхает Демон. — А не пугать ребят.       — М-мы вовсе н-не испугались, — мотает головой Чонвон. Однако, как только глаза его встречаются с жидким серебром в чужих, он тут же опускает голову, вжимаясь боком в Хисына.       — Ну, раз уж мы здесь, — отстёгивая ониксовую пуговицу на приталенном пиджаке, Дьявол забрасывает ногу на ногу и широко улыбается, оголяя острые зубы. — Познакомимся что ли, наконец…       — Или попрощаемся и вернёмся домой, чтобы найти нашему сыну кого-то достойного.       — Хён-и, — качает головой Дьявол, недовольно глядя на красноволосого. Сону, пользуясь моментом, ловит на секунду ошарашенный взгляд брата, а после коротко осматривает и папу Джея. Хён-и. Слишком милое имя для кого-то, кто выглядит столь опасно и злобно. В ухо ему снова прилетает смешок, а серебристые глаза впиваются намертво так, словно вот-вот вырвут душу. Кожа чёрных перчаток скрипит, когда чужие пальцы сжимаются в кулаки.       — В вашей семье все умеют читать мысли, да? — обречённо шепчет Сону, понуряя голову вновь.       — К твоему сожалению, крошка, — посмеивается Демон, заменяя хвост на узкой талии своей рукой. Он сжимает когтистыми пальцами выпирающие рёбра и обращается к родителям вновь. — И всё же, предупредить стоило.       — Тебя предупреди, — фырчит Дьявол, — ты опять унесёшься за три девять земель. И так в этом поместье тебя еле нашли. Скажи папе спасибо.       — За то, что до смерти напугал мою пару и его брата?       — За то, что решили заглянуть внутрь прежде, чем спалить здесь всё. Чонвон издаёт задушенный писк и закрывает глаза ладошками, бормоча в них что-то очень похожее на молитвы. Сону тяжко вздыхает. Не было печали…       — Простите…       — Прощаю. Хисын невольно поджимает губы, хмурясь на очередной насмешливый ответ Дьявола, но всё решается договорить.       — Простите, но скажите, — обращается он к красноволосому, — кто вы? По статусу и роду. Раз нашли нас. Вы…кажетесь мне очень знакомым, — щурит фамильяр золотистые глаза. — Но я не уверен…вообще ни в чём не уверен. На какой-то момент в комнате воцаряется буквально мёртвая тишина, а глаза всех присутствующих прикованы лишь расползающимся во всё более широкой усмешке бледным губам с бордовой сердцевиной.       — Прародитель ведьминого рода. Урождённый Хван, но ныне Чон Хёнджин, — чуть склоняет голову папа Джея. — И ты, хвостатый, знаешь меня, потому, что душу твою запирали с моей помощью.       — А я говорил, что Хисын-и старше, — неразборчиво шипит Чонвон в сторону брата. Сону лишь пихает его локтем в руку, чтобы тот заткнулся. Совсем вот не время для того, чтобы мериться возрастом их парней. Чёрт их дери. Парней. Которым за пятьсот лет каждому…       — Праро… — Сону сужает ореховые глаза, встречаясь со вновь недовольным выражением лица Хёнджина. Ну, приплыли, не понравиться будущей семье — что за наказание… — Выходит, что…       — Если бы не было меня — и вас бы, как ведьм не существовало, да, — заканчивает за него Хёнджин, бросая взгляд за спину ведьмы и глядя на сына. — Нет, но в самом деле, Джей…       — А чего ты ожидал? — ухмыляется Дьявол, забавляясь тем, что исподтишка тыкал кончиком хвоста в коленку дёргающегося от страха Чонвона. — Посмотри на нас. Кого Джей ещё мог выбрать?       — Кого-то из древнего рода вампиров? — выгибает брови Хёнджин, опуская серебристые глаза на Дьявола. — Вспомни семью мужа Ёнджун-и, — голос его внезапно так теплеет, что Сону чувствует укол обиды… А нет. Это коготь Джея тычет под рёбра.       — Семью мужа Ёнджуна, — встревает Джей, недобро хмуря брови, — ты, пап, любишь потому, что они вовремя к вам подлизаться успели.       — Ты не поспоришь, что они хорошие вампиры, в любом случае, — жмёт плечами Дьявол, оставляя, наконец, в покое Чонвона, когда Хисын всё же решается защищающе зашипеть на него.       — Поспорю. Потому, что я бросил семейные ужины примерно…лет триста назад? Нет, но в самом деле, зачем вы пришли? У нас ещё куча дел…       — Таких, как например найти способ оставить вашего фамильяра в теле человека в моменты близости с его парой? — ухмыляется Хёнджин.       — А вы можете?! Чонвон едва ли не умоляюще уставляется на него, впиваясь в руку Хисына, предостерегающе держащего его поперёк живота.       — Чон-и, нет! — шипит Сону, одёргивая брата за рукав тёмно-зелёной рубашки. Но тот выдёргивает свою руку и щурится на старшего, как на предателя.       — Что «нет»? Себе, главное, счастье устроил, а я чем хуже?       — Ты не понимаешь, у кого просишь помощи.       — У кого? У твоих будущих… — Чонвон запинается и переводит взгляд на Джея. — Их можно назвать свёкрами? Демон давится смешком и упирается лбом в плечо Сону, зажимая ладонью рот, чтобы не рассмеяться в голос. Сону же лишь раскрывает в молчаливом шоке рот, отворачиваясь от брата. Нет, ну это финиш. Если они вообще переживут этот день целыми и невредимыми — уже будет победа…       — Ты уже сделал предложение, Дже-я? — поражённо охает Дьявол, укладывая когтистую ладонь себе на грудь. Хёнджин манерно закатывает глаза на это, что не упускает из виду Джей.       — Пока ещё нет, — мотает он головой, а затем тычет пальцем в папу. — Вы даже глаза закатываете одинаково. Пап, я просто не мог не влюбиться…       — Кхм, простите, — вновь подаёт голос Хисын, которому, кажется, рады все, кроме Демона и Дьявола. — Но что там по возможности помочь мне?       — Вообще-то, — поджимает алые губы Дьявол, сужая багровую тьму глаз, — ведьма прав. Ты должен понимать, у кого просишь помощи.       — В данный момент — у прародителя ведьм, полагаю. Дьявол едва не крякает от смеха, так резко меняясь в лице, что Сону и Чонвон вздрагивают.       — Хитрец.       — По крайней мере, эти дети не призывали тебя едва ли не ежеминутно, — подмечает Хёнджин. — Но цену заплатить придётся всё равно. Ты же понимаешь?       — Вы же озвучите её прежде, чем помогать мне? — глаза Хисына едва заметно сверкают золотыми, стоит только толике надежды вспыхнуть в них.       — Безусловно, — кивает Хёнджин плавно соскальзывая с подлокотника кресла и подходя к пентаграмме в углу комнаты, в которой они с Дьяволом появились ранее. Из которой вышел когда-то и Джей. — Цена, возможно, приемлема. Возможно, слишком велика для тебя.       — Я понимаю...       — Если я помогу тебе остаться в теле человека — я сделаю это навсегда и…       — Хис…       — У тебя не будет больше возможности превращаться в кота в любой момент, как тебе вздумается. Ты не сможешь больше в опасный для жизни момент скользнуть в узкую дверную щель и сбежать, поджав хвост. Не сможешь больше слышать далеко, как раньше, видеть в темноте и заживлять раны свои столь быстро, как сейчас. А главное — ты будешь бессмертен до тех пор, пока жива твоя пара. Я смогу оставить тебя человеком, только если свяжу вас. Это цена, которую, заметь, платить придётся не только тебе.       — Разве это не кощунственно? — неверяще шепчет Сону, во все глаза глядя на Хёнджина.       — А ты бы отказался связать свою душу с моей, крошка? — бормочет ему на ухо Джей. Сону лишь дёргает плечом, отмахиваясь. «Нет», — произносит он уже в своей голове. «Конечно же, не отказался бы. Но это мой брат…»       — А чем твой брат хуже тебя? — тянет алые губы в ухмылке Дьявол, склоняя голову к плечу и всматриваясь в самую душу Сону. Неприятно. И почему-то внезапно холодно.       — Не хуже. Просто…просто… Слова вроде кажутся знакомыми, но срываться с языка не хотят. Сону захлопывает рот и пытается сосредоточиться. Но Чонвон, недоверчиво обернувшийся к нему, говорит те самые слова совсем неслышно:       — Ты чего, дурак, волнуешься за меня? И чёрта с два…       — Сону!       — Ведьма!       — Малявка! Всё Дьявольское семейство обрушивается на Сону с громогласным рыком, на что тот лишь вжимает рыжую голову в плечики, морщась и крепко жмуря глаза. От когтей Джея на его рёбрах, кажется, останутся в этот раз совсем не привлекательные отметины.       — Простите…       — Не прощаю, — хмурится Дьявол.       — Простите, но…я правда…       — Я взрослый, Сону, — начинает тихонько Чонвон.       — Тебе едва ли стукнуло девятнадцать.       — А тебе скоро двадцать и ничего, ты же вон уже мылишься в супруги Демона. Я же ничего не говорю.       — Вообще-то ты только и делаешь что…       — Сону. Недолго братья нечитаемо смотрят в глаза друг друга, прежде чем Сону снова заговаривает под пытливыми взглядами всех присутствующих.       — Ты ведь понимаешь, что это не желание с Вуншпуншем? Его не получится откатить и вернуть всё, как было или исправить. Мы не сможем снова позвать родителей Джея, чтобы они повернули заклятие вспять. Понимаешь, что теперь, случись что с тобой — Хисыну тоже не жить?       — Ты что, сомневаешься в его чувствах?       — Нет, Чон-и. Я сомневаюсь в том, что вы оба готовы к этой ответственности.       — Ведёшь себя, как старший брат, — фырчит Чонвон, обиженно отворачиваясь и складывая руки на груди.       — Просто подумай хорошенько.       — Пап, мы ведь сможем, если что позвать тебя…       — Нет, — отрезает Хёнджин, обрывая сына. — Мне в ближайшее столетие видеть это рыжее недоразумение, которое ты именуешь своей парой, не очень-то и хочется. Либо я помогаю хвостатому сейчас, либо ждите сотню-другую лет. Заодно и любовь свою проверите. Все. Подпирая голову рукой, Дьявол лениво тянет, глядя куда-то в окно за спинами ребят:       — Помнится, мой братишка тоже как-то раз обозвал тебя рыжим недоразумением.       — За что лишился десятка своих пернатых младенчиков, — огрызается Хёнджин.       — А потом вы удивляетесь, почему я сбежал от вас и остался с Сону, — вздыхает Джей.       — Мы согласны. Поднимаясь с дивана, рука об руку, Чонвон и Хисын, игнорируя просящие взгляды Сону, подходят ближе к пентаграмме.       — Славно, — снимая длинные кожаные перчатки, Хёнджин протягивает раскрытые ладони, увитые полностью неизвестными узорами. — Брат твой, малыш, прав. Обернуть это вспять не выйдет. Порвать связь — равно, что убить обоих в секунду. У тебя есть последнее мгновение, пока ты не коснулся меня. Пентаграмма вокруг них и под ногами начинает слабо переливаться красным. Совсем, как в моменты, когда Чонвон и Сону в детстве пытались вызывать демонов, не боясь ещё последствий, кроме ругани родителей. Сону наблюдает во все глаза, сжимая тонкими пальчиками руку Джея, и поверить не может, что брат его решается на столь важное действие. Так рано и скоро. Так внезапно. Обрывает его пристально-испуганный взгляд однако, неожиданно протянутая когтистая ладонь и скучающее выражение Дьявольского лица.       — Чт…       — Мы ведь так и не познакомились, ведьма, — шевелит тот пальцами, призывая пожать свою ледяную руку. Сону тянется пугливо, но всё же обхватывает длинные пальцы своими. — Чон Чонгук. Отец оболтуса, в которого тебе не повезло влюбиться. Вечный супруг ведьмы, решающей судьбу твоего братца. Ну и Дьявол.       — Ким С-сону, — бормочет ведьма, кивая и замечая за широкими плечами Чонгука ярко-вспыхнувший алый свет. — Приятно познакомиться, мистер Дьявол…