Род синего пламени

      Ни у одного создания в Ассии или Геенне не повернётся язык назвать Сатану, самого верховного демона, Владыку преисподней и ужас всего сущего, добрым. Этот праотец всех демонов живёт от начала всего мироздания, наравне с Богом Ассии. Он видел каждый подъём и падение мира людей, не раз приложил руку к великим бедствиям, возвышал и рушил целые империи. Его жизнь и тот опыт, что он хранил, сравним разве что с его зеркальным отражением, таким же Богом — Богом Ассии. Они — две стороны одного мира, разделённого на пресловутый «Свет» и «Тьму», на «Добро» и «Зло».       Как божество, живущее от начала мира сего, Сатана претерпел множество внутренних изменений. В эпоху, когда исчисление лет шло задом наперёд, верховный демон представал воистину страшным созданием. Истинное зло, искуситель, тот, кто сводит с праведного пути, сеет жестокость ради жестокости — сам Сатана. Долгими столетиями демон наслаждался и упивался своим безумием, властью и вседозволенностью, за которыми минули уже не века, а тысячелетия. В мире изменилось всё, кроме людей и их грехов, за которые и должны быть сосланы в так называемый «Ад», но ад и Геенна — не одно и то же. Геенна — обитель демонов, их дом, в котором они способны существовать полноценно, как люди в Ассии. А ад — пристанище грешников, где заскучавшие демоны устраивают им разнообразные наказания. Местный парк развлечений.       Достаточно в своей жизни видел Сатана, чтобы в какой-то момент заскучать. Это не сделало его добрее или менее циничным, но открыло новые просторы для осознания своего «Я» как древнего божества. Богу Геенны не обязательно быть безумным на протяжении всей истории, иногда бывает веселее проявить другие черты, чтобы получить новый результат, способный развлечь старого демона.       Сатана вот уже несколько долгих часов не сводил внимательного взора с новой фигуры во дворце, что пребывал в реабилитационном сне после прохода через врата Геенны. Рин получил не столько физические травмы, сколько психологические — вряд ли парень был готов к тому, что врата искупают его в крови и прогреют мозг до температуры кипения. Окумура даже во сне продолжал корчить рожи, сведя брови к переносице, что образовалась нервная складка на лбу, явно переживая процесс повторно уже во сне. Прерывать его кошмары Сатана не собирался, неподвижно наблюдая за сыном со стороны. Он мог бы оставить это нудное дело и заняться более интересными вещами, но мужчина продолжал сидеть рядом с кроватью вопреки всему. Очень уж его взбудоражила встреча с девятым сыном, единственным наследником его синего пламени. Откровенно говоря, будь он просто его очередным отпрыском, Сатана и не вспомнил бы о его существовании. Весомую роль играло именно наследование, сделавшее девятого сына самым уникальным творением Сатаны. Единственным и неповторимым.              Рин завозился в кровати, тяжело дыша. Парень сквозь пучину сна оскалил заметно отросшие клыки и с силой жмурился, постепенно вырываясь из оков кошмара. Сначала он открыл один глаз, а потом второй, сходу чувствуя, что что-то здесь не так и в таком месте он никогда прежде не был. Всё тело ломило, как после долгой и мучительной тренировки, но это не помешало демонёнку спешно принять сидячее положение, широко открытыми глазами смотря на незнакомые убранства. Если на подкорке сознания и трепыхались воспоминания о произошедшем совсем недавно, то их с лихвой затмевал собой шок.              — Что за?.. — тихим, охрипшим голосом спрашивает Окумура, переводя взгляд в сторону и встречаясь взглядом с очень специфичного вида мужчиной, что смотрел на изумление парня с усмешкой. Рин чуть кубарем не слетел с ложа, отчего-то знатно перепугавшись с неожиданной компании рядом. — Ты кто?! — чуть ли не обвинительно тычет пальцем Окумура, чем вызвал со стороны незнакомца ещё более звонкую усмешку. Парень не любит, когда над ним смеются без причины, а потому беловолосый чужак ему сразу не понравился.              — Что за тон, прояви больше почтения к родному отцу и Владыке Геенны, — Сатана с широкой улыбкой подпирает голову кулаком, вальяжно откинувшись на спинку широкого кресла. Трудно понять, шутит он или угрожает, ведь в таких же ярко-синих глазах, что и у девятого отпрыска, плясали искорки адского пламени.              Окумура пару секунд глупо хлопал глазами, будучи не в состоянии соотнести придуманный образ чудовища и увиденного перед собой в действительности. Сатана выглядел чересчур человечно, не считая мирно пылающего синего огня на голове в форме рогов, белых, как снег, волос и весьма длинных когтей на руках, что неоднозначно клацали друг об друга. Рин на сто процентов уверен, что когти эти отнюдь не для красоты.              — Эм, а, — сконфуженно корчит лицо демонёнок, не понимая, что должен чувствовать в данный момент. Легко злиться и ненавидеть придуманный образ, но когда перед ним сидит Сатана, его биологический отец, зачем-то решивший утащить его в Геенну, Рин со всей возможной искренностью чувствовал себя потерянным. Хотя перед тем, как обнажить Курикару, он был твёрдо уверен, что плюнет демону в лицо при встрече.       — Язык проглотил? — верховный демон саркастично вскинул брови, скаля ещё более острые клыки, чем у новоявленного сына. Окумура мотнул головой, хмуро уставившись на родителя. — Где радость от встречи, сынок? Вот он я, твой папочка, самое время кинуться ко мне в объятия или в ноги, — всё-таки демон смеётся, закинув нога на ногу.       — Да пошёл ты! — возмущённо кипит демонёнок, огорошенный столь странным предложением. Сатана угрожающе сверкает глазами, но не двинулся с места, не убирая с лица дикой улыбки, от которой у Рина волосы готовы встать дыбом. Вся сущность парня кричала об опасности, предлагая не то броситься на утёк, не то атаковать демона первым, пока тот кажется беззащитным. Парень хочет подняться на ноги, но сбоку мелькнуло что-то подозрительно тёмное, напугав и так натянутого, как струна, парня. — Что это?! — подросток хватает нечто рукой и тут же протяжно скулит, почувствовав резко прострельнувшую боль в пояснице.       Сатана разошёлся в громком смехе, наблюдая за тем, как его девятый сын самолично дёрнул себя за новую конечность и пожинает плоды необдуманного поступка. Окумура прикрыл одной ладонью лицо, а второй попытался убаюкать боль в спине, но натыкается на основание хвоста. Внутри аж похолодело от шока, и, не обращая внимание на чужое присутствие, Окумура приподнимает края ветровки, силясь посмотреть себе за спину. Действительно, хвост, его хвост, который он так неосторожно дёрнул на одних рефлексах.       Ситуация становилась всё более абсурдной и дикой.       — Ой, не могу с тебя, сынок, — Сатана едва отдышался после продолжительного смеха, театрально смахнув слёзы. Демон точно не жалеет, что наблюдал за спящим сыном сам, а не приказал это сделать кому-то другому. Вид растерянного сына полукровки веселил куда больше, чем давно наскучившие крики грешников или низших демонов. — Дёргать себя за хвост — воистину мазохистская наклонность у демона.       Окумура сконфуженно хлопает глазами и осторожно тыкает свой хвост в пушистую кисточку. Касание чувствовалось так же хорошо, как и к любой другой части тела. Рин даже в детстве не любил играть в зверюшек, а заимев настоящий хвост, не чувствовал никакого восторга, только шок и зачатки злости.       — Я не демон! — упрямо заявляет Рин, хотя наличие хвоста уже подтверждало обратное. Сатана поднимает одну бровь, веселясь с глупости сына. Только дурак станет отрицать очевидное, а владыка Геенны пребывал в достаточно благосклонном расположении духа, чтобы проигнорировать невежество полукровки.       — Бесполезно отрицать свою сущность, особенно когда уже прошёл сквозь врата и отказался от человеческой части себя, — мужчина звонко щёлкает пальцами, и рядом с ним из синего пламени появился Курикара. Меч чуть ли не звенел от огромного количества силы, что текла сквозь металл, от появления которой демонёнок замер в ужасе. Демоническое сердце Рина запечатано в этой безделушке, названной людьми «Истребитель демонов». — Подумать только, кто-то додумался запечатать твои силы в этом мече, — мужчина небрежно ухватился за ножны Курикары.       — Эй! — встревожено подскакивает с кровати Окумура, ринувшись отобрать важную для себя вещь из лап демона. Сатана не шелохнулся, бросив на сына один только взгляд, от которого парень на мгновение медлит, но безрассудство оказалось сильнее здравого смысла, и парень всё равно тянется к мечу в чужих руках.       Мужчине даже не потребовалось вставать. Он выставил перед полукровкой руку и, сжав кулак, сделал вид, будто щёлкает того по носу. Ударная волна от поднявшегося порыва ветра получилась настолько сильная, что Рина отбросило обратно на кровать, попутно заставив его кувыркнуться один раз в процессе. Плюхнувшись на перины, что и смягчили падение, Окумура быстро поднялся обратно, но в лоб бросаться на отца больше не горел желанием. Пока что.       — В следующий раз руку оторву, — методично предупреждает Сатана, вернув своё внимание на Курикару. Угроза получилась впечатляющей, Рин охотно верит в то, что биологический отец на это способен. Даже не так, он изначально должен был это сделать, а не дать сыну предупредительный выстрел.       — Верни, — требует Рин, сжимая кулаки. Парень верил, что пусть он обнажил меч и сломал печать, Курикара всё ещё очень важна для него, хотя бы как предмет памяти о приёмном отце.       Бог Геенны скептично усмехнулся.       — А не то что? — мужчина подкидывает меч, как мячик, и ловит совсем неаккуратно, специально выводя сына на эмоции. Окумура скрипит клыками, ещё чуть-чуть, и начнёт рычать от переполнявшей его злости. Курикара — то единственное, что ему удалось забрать с собой, и пока Сатана играет с ней, как с дешёвой игрушкой, Рин внутренне кипел лишь больше. Очевидно, что их силы не равны, и потуги Окумуры для Сатаны не более чем игры с ребёнком. Весьма несмышлёным и слабым ребёнком.       — Ну придумаю что-нибудь! — всплёскивает руками Рин от безысходности.       — Ну вот и думай, — пожимает плечами демон и, перестав бросать меч, ставит его ножнами в пол рядом с собой. — А пока ты шевелишь мозгами, я дам тебе ещё пищи для размышлений, сы-нок, — последнее слово мужчина проговорил с особенной интонацией, будто пробуя его на вкус, и, оставшись удовлетворённым им, широко ухмыляется. Рина аж передёрнуло. — Отныне ты живёшь в Геенне, и чем раньше ты примешь свою демоническую сущность, тем лучше. Драм устраивать не советую, я истерик не люблю, — доходчиво объясняет Владыка Геенны, методично постукивая когтём указательного пальца по Курикаре. Может, Рину кажется, но после каждого стука что-то внутри него самого вздрагивает, как если бы демон скрёб по его сердцу напрямую. Очень неприятное и противное чувство. — Но можешь пытаться меня атаковать для разнообразия, всё равно твои силы сейчас не сравнимы даже с предыдущим моим отпрыском, — мужчина чуть задумался, вспоминая, куда вообще подевался этот несносный мальчишка.       — Какой в этом смысл, чёрт подери? — Окумура горбится, сильно хмурясь. Откровенно говоря, парень вообще не понимал своего биологического отца, ровно так же, как не понимал, зачем он ему вообще сдался. Ни одна маломальская догадка не посещала его голову, отказываясь сотрудничать с дитём Сатаны. — Зачем я тебе вообще? Поиздеваться? — парню хотелось злобно пошутить, касаемо их родства, но решил приберечь шутку на более удачный момент.       — Поздравляю, ты задал первый толковый вопрос, — демон качает головой, перестав стучать по мечу, но Окумура понять не может, рад ли он правильному вопросу или нет. У Сатаны ещё более переменчивое настроение, чем у самого подростка. — Видишь ли, до тебя у меня было ещё восемь отпрысков, и все они вышли разного толка, но ни один из них не смог унаследовать мою главную силу — синее пламя, которое удивительным образом унаследовал ребёнок-полукровка, — Рин напрягся. Он всё ещё ни черта не понимал, но чувствовал холодящее душу волнение. Сатана неожиданно рассмеялся, прикрыв клыкастую улыбку, чем ещё больше насторожил подростка.       — И что в нём такого особенного, это же просто огонь другого цвета, — буркнул Окумура, не разделяя веселья отца. Сатана ещё громче рассмеялся, а его рога из пламени загорелись интенсивнее. За сегодня Рин неосознанно смешит Бога Геенны уже несколько раз, и самого парня такая тенденция не устраивает. Он шутом быть не записывался.       — Смешной ребёнок! — взмахивает широко руками мужчина, а за его слова Рину захотелось кинуть в отца чем потяжелее. — Но твоё невежество временно. Рано или поздно демоническая сущность поглотит человеческую.       — Ага, аж подавится, — упрямо, в стиле подростка, заявляет Окумура, давая понять, что только через свой труп станет настоящим демоном.       Сатана плавно опускает руки, прикрыв глаза. Нет, терпение всё-таки не его сильная черта. Мужчина поднялся с кресла, а Рину резко захотелось взять что-нибудь для самозащиты, но пока что в его распоряжении только кулаки. Демон нарочито медленно подходит к сыну, не прерывая тяжёлого зрительного контакта, а как достиг кровати, одним рывком схватил демонёнка за волосы на макушке, оттянув их назад и заставив Рина сильно откинуть голову. Окумура зашипел не хуже змеи, попытавшись отодрать чужие руки от своих волос, но хватка у отца оказалась действительно стальная.       — Отпусти! — брыкается изо всех сил парень, но делает себе лишь хуже, боль не отрезвляла полудемона, он готов хоть половины волос лишиться ради сохранения личного пространства.       — Пока не дорос, чтобы у самого Владыки Геенны что-то требовать, — холодно усмехается демон и приближается к лицу отпрыска. — Ещё хоть раз я подобное услышу, и наказание последует незамедлительно, сыночек.       Окумура хочет рявкнуть что-то дерзкое в ответ, но, кажется, отец задел какой-то нерв через волосы, и парень аж сморщился, бросив все силы на сдерживание позыва организма. Сатана же подумал, что таки вырвал ребёнку клок волос, но не прошло и пары секунд, как Рин спешно попытался прикрыть лицо руками, так громко чихнув, что сам Владыка Геенны выпал немного в осадок. Как-то не происходило на его памяти такого, чтобы отпрыск чихал на его слова в буквальном смысле.       Сатана отпустил сына, следом потерев переносицу, а Рин едва ли не пылал жарче синего пламени отца, стыдливо прикрывая лицо ладонью. Оба не ожидали, что такой серьёзный момент завершится одним несчастным чихом.