Род синего пламени

      Ширатори увернулся, а пуля отрекошетила в сторону. Демон отпрыгнул назад, с ненавистью смотря за спину Окумуры. Рин в спешке оборачивается и встречается взглядом с Фуджимотой, что держал одержимого на мушке. В руках его крепко лежал дробовик, а поверх обычной одежды небрежно накинута роба экзорциста.       — Рин, быстро в монастырь! — отдаёт команду священник, слегка качнув оружием в указанном направлении. Парень послушно подрывается на ноги, оставив все вопросы на потом, куда важнее сейчас сохранить свою шкуру в целостности.       — Не пущу, юный господин! — Рейджи в мгновение ока преобразился, рассвирепев от вмешательства паладина. На белёсой голове закрутились настоящие рога, а позади бешено забился хвост. Демон взмахнул рукой, что тут же вытянулась, как резина, и попытался схватить ей убегающего подростка. Одним выстрелом Широ пресёк попытки схватить сына.       Рин обернулся на выстрел, уже зайдя за ворота монастыря, всё ещё не понимая, какого чёрта сейчас происходит. Пламя медленно потухло, вернув парня к обычному виду. Его тут же под руку схватил Идзуми, быстрее уводя внутрь, а Нагатомо и Мурата выбежали к воротам, читая незнакомые для Рина молитвы.       — Идзуми, что это за чертовщина?! — нервно вопрошает Окумура, стоило за ними закрыться дверям. Экзорцист куда-то торопился и, глянув на подростка, махнул рукой, дескать, не сейчас. — Эй! — парень потянулся вслед за старшим, но так и остался стоять на месте, пока Идзуми бегал по монастырю, накладывая странные печати и читая молитвы.       Суматоха и паника давно знакомых людей ещё больше тревожили Окумуру. Парень не знал, куда себя деть, чем помочь? Его защищают или он должен защищать? Неужели все эти бредни про демонов и экзорцизм — правда, а его приёмный отец в самом деле с ними борется? Если и правда, то почему он об этом узнал так?       Монастырь сотрясся, словно от землетрясения. Окумура встревожено завертел головой, а вовнутрь вбежали экзорцисты во главе с Фуджимото. Широ отдавал команды, распределяя обязанности между подчинёнными, и стремительно шагал к сыну. Рин невольно сглотнул, ожидая услышать что-то страшное.       — Идём со мной, по дороге всё объясню, — мужчина одним хлопком по плечу направляет за собой младшего, перевесив дробовик себе за спину. У Окумуры как раз скопился вагон вопросов, но первым делом он послушает священника.       Пока остальные занимались для Рина непонятными, но, очевидно, стратегически важными вещами, он с отцом спустился в предподвальное помещение, которое всегда для детей было под запретом. В небольшой каморке находилось скромное хранилище, освещенное почти затухшими свечами. Остановившись перед ним, Фуджимото шумно вздохнул, приготовившись разом посвятить сына в большой объём шокирующей информации.       — Времени у нас мало, я буду краток, — мужчина повернулся лицом к растерянному подростку, и сердце родителя едва не пропустило удар. Рин никогда не выглядел таким испуганным и потерянным прежде. Всегда стойко встречающий невзгоды и опасности парень, сейчас в его глазах обычный ребёнок, совершенно неожиданно и резко втянутый в игры взрослых. Не полудемон, не сын Сатаны, а просто дитя, жизнь которого теперь навсегда перевернётся. Широ оберегал его от этой участи, как мог, но человеческих сил оказалось недостаточно.       И Широ начал краткий рассказ. Поведал об Ассии и Геенне, о том, кто Рин на самом деле, и почему именно от него скрывали всю правду. Окумура слушал опекуна и чувствовал, как всё больше у него болит сердце. Вся его жизнь резко перевернулась, и, глядя на нее под другим углом, парень понял, почему он так отличался от остальных людей. Потому что и не был полноценным человеком. Врученная Фуджимото Курикара отдавала знакомым холодом, таким, что пробирал до мурашек даже сквозь ножны. Пусть запечатанные, но полудемон инстинктивно чувствовал свои силы, своё демоническое сердце, что сковано инородной печатью. Чувство это столь новое и чуждое, но ставшее теперь его постоянным спутником. Рин хотел кричать, ломать вещи, сбивать костяшки в кровь от переполнявших его противоречий и чувств, но всё, что он мог сейчас делать, это внимать каждому слову отца, что умолял его бежать прочь, пока он с другими экзорцистами отвлекает Астарота — демона, захватившего тело Рейджи Ширатори, — на себя.       — Но куда мне бежать? — в панике спрашивает Окумура, прижимая к себе катану. В голове бились две противоречивые эмоции, корень одной прорастал из обидной мысли, что от него хотят просто избавиться, раз он пробудил пламя Сатаны, а вторая, не менее сильная, но печальная, что его пытаются защищать ценой собственных жизней люди, которых он любил и знал. — Старик, почему я не могу остаться и помочь? Мы можем справиться вместе! — вторая мысль в итоге победила, побуждая подростка рваться в бой, дабы избежать самого страшного — чьей-то жертвы.       — Нет, Рин, мы защищаем тебя, ты не должен подставляться, — беспрекословно отказывает Широ. Нужно заканчивать этот разговор и спешить к товарищам по оружию. Если Рин продолжит предлагать помощь, Фуджимото рискует дать слабину, смотря в эти пусть и испуганные, но решительные глаза. Никакой отец не позволит своему ребёнку так рисковать. — Пожалуйста, убеги и спрячься понадежнее. На рассвете демоны ослабнут, мы найдём тебя, — монастырь вновь затрясло, и Рин по неуклюжести оступился, но его за плечи придержал отец. — Я не прогоняю тебя, Рин, а лишь прошу спрятаться, пока велика угроза.       Именно этих слов и ждал Окумура. Его не гнали, его не боялись — его защищали. Глубоко вздохнув и словно разом выдохнув все переживания, парень увереннее сжал Курикару.       — Хорошо, старик, я буду ждать тебя! И только попробуй проиграть! — полудемон смог выразить из себя улыбку, блеснув синими глазами. Фуджимото, не иначе как с гордостью, улыбнулся сыну в ответ и, сжав по-отечески плечо Окумуры на прощанье, поскорее покинул его, закрыв за собой плотно дверь.       Дверь наружу нашлась за святилищем. Пока Астарот атаковал в лоб, твёрдо уверенный, что его господина удерживают силой, сам наследник Сатаны тайком выбрался через чёрный выход, рядом с которым не оказалось ни угольной смолы, ни других демонов. Перекинув за плечо чехол с катаной, парень сорвался на марш-бросок, с большой скоростью рванув куда глаза глядят. На адреналине бегать ещё веселее, чем из-под палки, Окумура и так среди ровесников бегал довольно быстро, а когда у тебя на хвосте может быть настоящий демон, мотивация бежать только усиливается. Парень старался бежать самыми безлюдными закоулками, боясь втянуть в это случайных прохожих. Ноги несли его всё дальше и дальше, пока парень не прибежал на старую детскую площадку. Большинство аттракционов уже давно сломаны, у качелей нет цепей, но сохранился муляж домика с лабиринтом. Укрытие специфическое, но именно туда и заполз Окумура, благо рост ещё позволял.       Откинувшись спиной на стенку и подтянув к груди колени, Рин отложил в сторону Курикару, но так, чтобы она была под рукой, и притаился. Сегодняшняя ночь не давала ему спокойно всё обдумать, но, оставшись один на один с мыслями, Рин, наоборот, старался не вспоминать всего случившегося. Однако образы угольной смолы, Астарота, синего пламени и Фуджимото лишь активнее роились в его голове. Острее всего звучали слова отца: «Если обнажишь меч, ты уже никогда не станешь человеком». Но являлся ли он человеком с самого начала, если его отец сам Сатана? Широ не успел посвятить его во все тонкости генетики демонов и людей, а сам Окумура слишком плохо это понимал, чтобы логически рассудить, что к чему. Но кое-что он знал наверняка — он не намерен возвращаться к родному отцу. Точнее, к породителю, ведь вырастил и защищает его сейчас именно приёмный отец. Рин никогда не интересовался религией, но знал точно, что от Сатаны добра не ждать, даже если ты его сын.       Сын.       Мысль разнеслась эхом в голове. Чужим голосом и совсем другой интонацией. Рин замер, надеясь, что ему почудилось. Отчего-то сердце усиленно забилось, едва-едва успокоившись после длительного бега. Шестое чувство обострилось до предела, звеня в голове и крича, что рядом что-то есть и это что-то невероятно опасно. Рука непроизвольно потянулась к мечу. Он не планировал его обнажать, но дать резкую дёру вполне способен, ибо тягаться с демонами, будучи человеком, самая его отвратная идея за сегодня. Противно это признавать, но Рейджи был прав — он невероятно слаб против демонических созданий, но самому становиться демоном ради победы он не собирается.       Кровь продолжала стучать в ушах, но ничего не происходило. Рин так и сидел не шевелясь, нервно сжимая Курикару, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Ему страшно. Чертовски страшно. Но он не позволит своему страху взять над ним вверх.       Дай-ка мне взглянуть на тебя, сынок.       Чужой голос, будто рядом и в голове одновременно, застал парня врасплох, и тот от испуга дёрнулся, сильнее сжав меч и скрипнув зубами. Сыном его мог звать только Широ и Сатана, за какие-то пару часов ставший ему родителем. Сквозь щели и небольшие окошки пробил синий свет, точно такой же, как от самого Рина часами ранее. Окумура точно безумец, но раз бежать ему некуда, он решился выглянуть и посмотреть, что ждёт его снаружи. Морально приготовившись узреть самое безобразное чудовище, какое способна сотворить человеческая фантазия, Рин сперва не поверил, когда увидел, что рядом ничего и никого нет. Зато вокруг загорелись деревянные столбы тем самым синим огнём, давая понять, что демоническое присутствие здесь есть.       Поглядите, кто выполз. Неужели, сынок, боишься родного отца? Я не кусаюсь, ха.       Насмешливый, тяжёлый голос ярче зазвучал в голове Окумуры, как, если бы его обладатель сидел рядом. Не видя, но чувствуя и слыша оппонента, Рин завертел головой в поисках демона, но на детской площадке не видно и намёка на потустороннее существо. Это наталкивало на безрассудную, но верную мысль.       Рин полностью выбрался из муляжа и стремглав помчался наутёк, малодушно решив, что его просто запугивают и поблизости никакого демона нет. Едва он пробежал пару метров, как перед ним ярко вспыхнула стена синего пламени, что парень едва успел затормозить, прежде чем нырнуть в эту пучину с головой.       Куда же ты, сынок? Это такая трогательная встреча, а ты бежишь?       Голос, хоть и сквозил насмешливостью, но звучал весело. Сатана в полной мере наслаждался этой встречей и не намерен отпускать вновь обретённого сына. Окумура делает решительный шаг назад, не отвечая на выпад родного отца, но позади также загорелось пламя, окружая его кольцом, заключая в огненную ловушку. В отличие от собственного пламени Окумуры, что легонько грело его, от этого же исходил адский жар, и Рин знал точно, что обожжётся, едва притронувшись к нему. В панике подросток вспомнил одну единственную фразу, которую слышал даже не от священников, а в фильме.       — Изыди! — подросток прижимает к себе Курикару, всё ещё помня о словах Широ, что он должен беречь её больше всего. Сатана будто бы подавился от смеха и тут же заливисто рассмеялся, полубезумным смехом, как будто услышал лучшую шутку за последнюю тысячу лет. Подобная реакция смутила Окумуру, парень вжал голову в плечи, ожидая, когда у демона кончится приступ смеха.       Ой, насмешил, сынуля. Хоть кто-то из детей шутить умеет. В любом случае, пора бы подходить к финалу нашей встречи. Ты отправляешься со мной в Геенну.       — Нет! — непослушно дерзит Рин, оскалив человеческие клыки и вспыхнув своим пламенем. — Я человек, а не демон!       Ты никогда не был человеком.       Слова кровного отца больно кольнули в груди, потому что даже сам Рин теперь не мог считать себя полноценным человеком. Сатана облачал в слова то, что отягощало сердце парня на протяжении всей ночи. Он никогда не был полноценным человеком.       В тебе течёт кровь самого Бога Геены. Ты унаследовал моё синее пламя. Получеловек, полудемон, один такой на всю Ассию и Геенну. Ты — моя кровь и моя плоть. Тебя отобрали у меня младенцем, и теперь я заберу тебя обратно, силой или нет.       — Ну удачи забрать меня силой, — если как-то и можно объяснить дерзость парня, то попыткой надышаться перед смертью. Парень, повинуясь неясному порыву, сбрасывает защитный чехол с катаны, уверенно схватившись за рукоять. Если и биться за свою жизнь в привычном мире, среди его настоящей семьи, что вырастила его, то радикально и до конца.       Если бы Сатана смог захватить тело паладина Фуджимото, то сейчас он бы с большим удовольствием продемонстрировал сыну свою самую предвкушающую улыбку. Печально, но эта ночь не смогла пошатнуть стойкость экзорциста, его сердце осталось неприступной крепостью, до которой сам Сатана не может добраться без внешнего фактора. Неосторожное слово, действие, обида — любая неприятность со стороны могла бы поспособствовать одержимости. С физическим телом встреча отца и сына могла стать ещё более впечатляющей, но в Ассии ничто не хочет играть по желаниям Сатаны.       Правильно, мальчик мой, обнажи меч, сломай печать, и тогда твоё обращение в полноценного демона ускорится! Но, если ты продолжишь нагнетать, мне придётся поставить перед тобой очень неприятный выбор.       Рин нерешительно замер. В нём и так боролись «за» и «против» обнажения меча, а после слов демона, стало и вовсе страшно. Почему-то Окумура не сомневался, какой, а точнее, кто именно будет представлен на выборе Сатаны. Если сейчас продолжается борьба Астарота и экзорцистов, Сатане ведь ничего не стоит наклонить чашу весов в сторону демонического прислужника.       Правильно мыслишь, сынок.       Бог Геенны довольно хмыкает, подтверждая мелькнувшие опасения подростка.       — Ты… ты шантажируешь меня ими? — на что вообще Рин надеялся? Что Сатана будет честным и гордым папочкой, который ни за что не прибегнет к грязным трюкам? Трижды «ха!».       Я ещё ничего не сказал, но мне нравится ход твоих мыслей. Скажем, я считаю это справедливым обменом, твоя покорность в обмен на жизни этих жалких экзорцистов. Подумать только, прошло всего пятнадцать лет, а они уже успели промыть тебе мозги.       В голосе демона сочилось пренебрежение и отвращение. Окумура скрипит зубами, не оставшись в восторге от поливания грязью близких ему людей.       — Они моя семья, — Рин грозно насупился. Он может стерпеть унижения в свою сторону, но когда нелестно отзываются о его семье, парень не в состоянии держать себя в руках. Он и кровному отцу нос разобьёт за такое.       Я твоя семья, а дом твой — Геенна, и, если ты продолжишь медлить, выбора уже не останется.       Окумура поджимает губы. Он в ловушке, загнан в угол на самых невыгодных условиях. Даже будь у него суперстратегическое мышление, вряд ли бы это ему помогло выбраться сухим из воды. В каких только передрягах он не тонул, но всегда справлялся, потому что рядом были Юкио и приёмный отец, и чем Рин собирается им отплатить? Подписать им приговор на верную смерть от руки безжалостного демона? Отец Фуджимото предупредил, что после слома печати Рин никогда не вернётся к обычной жизни, за ним всегда будет вестись охота, не важно с какой целью: убить или забрать. У Рина нет никакого туза в рукаве, в то время как Сатана имел над ним полную власть, даже окружив со всех сторон очень жгучим пламенем. В конце концов, нужен ли он этому миру, где ему никогда не будет места?       Обнажи Курикару, сын.       Сатана не просил — приказывал. Рин опустил голову, скрипнув зубами.       Он всегда был чужим здесь. Не многое поменяется, если он просто уйдёт? Что бы его ни ждало в аду, он сможет это стерпеть, хотя бы с мыслью о том, что смог уберечь семью — свою настоящую семью — от расправы демонов. Он выживет там, справится и вернётся обратно, лишь бы увидеть Юкио и Широ вновь.       Ножны тихо звякнули, когда острие меча с яркой вспышкой пламени покинуло свою печать. Всё сознание Рина заволокло синей пеленой, окунув в омут резкой боли и темноты.