Род синего пламени

      Он оплошал. Кто бы сомневался. Иногда Рину кажется, что в его судьбе жирным шрифтом прописан тяжелейший уровень сложности, а умения опущены до минимума, иначе парень не может понять, почему даже элементарные вещи у него получаются из рук вон плохо? В то время как остальные люди живут и наслаждаются этой жизнью, снисходительно посматривая на подростка, который не в состоянии прожить хотя бы один день без ошибок, Рину приходится прыгать выше головы, чтобы сделать хоть что-то нормально. И ведь нельзя утверждать, что парнишка не старается — ещё как старается! Только, по ощущениям, его старания делают только хуже. Вот что он сегодня сделал не так? Устроился на новую работу, впечатлил чудом начальницу, уже обрадовал отца и брата своим успехом, а после его беспощадно вышвыривают из магазина, когда Окумура спас маленькую девочку от невиданного прежде создания. Именно оно устроило настоящий погром в заведении, а Рин только в одного или двух покупателей чуть не врезался, даже попутно успел перед ними извиниться и уберёг малышку от падения банок и коробок. В итоге остался крайним, а того существа и след простыл. Теперь Окумура сидит один на детской площадке, не в силах заставить себя вернуться в монастырь, где уже наверняка знают о его провале.       Вопреки распространённому мнению взрослых, что знакомы с Окумурой, у него есть стыд, и именно он сейчас так противно сжимал его сердце, мешая здраво мыслить. Парень злился на себя, на окружающих, на свою жизнь и просто на всё, на чём держится мир. Он просто хочет жить, как все нормальные люди, ходить на нормальную работу, разве он так многого просит?       — «Проклятый шарф!» — мысленно чертыхается парень, сильнее сжав цепи качелей. Гневался он не на несчастный шарф, а на существо, что его стащило, но Рин даже в мыслях не знал, как его обозвать. «Чёрт. Надо возвращаться. Старик и Юкио, поди, с ума там сходят», — Окумура опустил взгляд себе в ноги, но не торопился вставать и идти домой. Ему всё ещё паршиво, и он не придумал, что скажет в своё оправдание на этот раз, а рассказывать правду о том, что он видел нечто похожее на собаку и бабайку одновременно, не хотелось совсем. Его приёмный отец экзорцист, на минуточку, мало ли, может, он из него нечистого решит изгнать за такие рассказы? Лучше прикинуться дурачком, благо у Рина это получалось хорошо, лучше, чем работать.       Спрыгнув с качелей и спрятав руки в карманы, Окумура побрёл домой. На улице темно, повсюду шляются не самые трезвые люди, и среди них брёл одинокий подросток, чьи настоящие проблемы и переживания слишком далеки от обычных людей.       Разумеется, его наказали. Счёт, присланный бывшей начальницей за порчу имущества, знатно так удивил всех в монастыре и больше всего самого Рина, который руки к порче не приложил, но почему-то оказался крайний. Но кому до этого есть дело? Парень даже не попытался объясниться и поведать историю со своей стороны, уже по опыту зная, что ни к чему это не приведёт. Повозмущался только с лишения его вкусняшек, о которых он грезил весь вечер, но сердобольный брат тайком угостил его, так что обиды парень больше не держал. Почти не держал.       — Рин? Ты спишь? — в ночной тишине раздался тихий голос младшего близнеца, а не дремлющий до этого Рин заинтересованно помычал, давая понять брату, что слушает. Со стороны кровати Юкио донеслась возня и шелест одеяла, младший повернулся лицом к старшему, внимательно прищурив глаза. — Что случилось на работе? Ты не рассказал отцу и остальным, но, может, расскажешь мне? Я никому не расскажу, честно.       — Хмх, — старший Окумура недовольно поджимает губы, сведя брови к переносице. Рассказать о случившемся брату хотелось, но кололось. Юкио мечтает стать врачом и вряд ли поверит в бредни о чёртиках и домовых, что крадут вещи у маленьких девочек. Откровенно говоря, Рин уже сам не верит в то, что увидел. Может, у него постепенно крыша едет и стоит пойти в больницу? По крайней мере, в это теперь верится больше, чем во всяких невидимых созданий. — Несчастный случай, где меня выставили виноватым, ничего нового, — скупо отзывается подросток, не повернувшись к брату лицом, прожигая взглядом стенку. Пожалуй, он оставит этот инцидент при себе.       — Но что конкретно случилось? — не унимался пытливый брат, чувствующий беспокойство за старшего. С Рином всегда происходит что-то из ряда вон выходящее, но почему-то именно этот раз ощущался иначе. Рин врать не умел, и все в монастыре это прекрасно знали, всегда понимая, когда старший близнец пытается увильнуть или недоговорить. И именно сейчас Юкио чувствовал, что Рин очень много недоговаривает.       — Блин, Юкио, тебе завтра вставать рано, спи давай, я же говорю, что ничего страшного не произошло, — театрально возмущается старший Окумура, демонстративно накрываясь одеялом с головой, как бы ставя точку в их разговоре. Ему действительно важно, чтобы младший брат выспался перед отъездом в академию Истинного Креста, а не выслушивал жалобы непутёвого братца.       Младший близнец тоскливо вздохнул. Он пытался. В любом случае, можно обо всём расспросить и позже, когда эмоции поулягутся и Рин будет готов к разговору, сейчас же пытаться дальше нет смысла. Юкио вновь тихо вздохнул и отвернулся к стене. Мысленно убеждая себя, что всё в порядке и он беспокоится зазря, парень плотно сомкнул веки, надеясь погрузиться в сон без сновидений. А в противоположной стороне комнаты, Рин так же усердно сжимал веки, прогоняя от себя дурные мысли, но, в отличие от брата, ему это удавалось гораздо хуже. Из раза в раз он в воспоминаниях возвращался к рабочему вечеру, к девочке с шарфом и неизвестному созданию, появившемуся из ниоткуда. Если ему привиделось, то он сходит к врачу, а если нет, то попросится к Широ на исповедь.       Утром Юкио тихо проснулся и, стараясь не разбудить брата, собрался и ушёл на кухню. Он планировал неплотно позавтракать да отчалить в академию. Вещи собраны и спущены вниз для удобства. Он полностью готов к переезду и вступлению в более взрослую, сознательную жизнь, хотя, как посмотреть. Он уже давно не ребёнок.       На кухне его встретил Фуджимото с лёгкой приветливой улыбкой. Мужчина неуклюже пытался приготовить омлет для младшего сына, но едва отвлёкшись на приветствие и пожеланиями доброго утра, экзорцист тут же потерпел крах, и его омлет начал сильно подгорать. Заойкав и запричитав, Широ сразу убавил огонь, но уже слишком поздно — еда испортилась и не подлежала восстановлению, даже горошек или лучок не придадут ему аппетитности. Горестно вздохнув, служитель монастыря отставил сковороду в сторону. Рин, когда проснётся, явно будет не в восторге, что кто-то посягнул на его единственное место, где у него что-то получается, и испортили хорошую сковородку.       — Да уж, не быть мне шеф-поваром, — звонко цыкает языком священник и тянется пальцами к своей бородке, начав методично её поглаживать. Юкио с пониманием улыбается и прикрывает глаза, просто наслаждаясь их обычным бытом, который с его переездом закончится ещё надолго. Вид слегка растерянного приёмного отца в забавном переднике приятно грел сердце, и уезжать хотелось всё меньше, но Окумура настроен слишком решительно, чтобы поддаться сентиментальным чувствам.       — Ничего страшного, отец, ты хорош в другом, — младший экзорцист похлопал мужчину по плечу и взял в руки сковородку. Переложив подгоревший омлет в тарелку, Юкио под недоумённый взгляд Широ сел за стол, принимаясь за завтрак.       — Всё-таки стоило разбудить Рина, он бы тебе устроил прощальный завтрак, — Фуджимото садится напротив сына за стол, подставив под подбородок кулак. Мужчина с теплотой смотрел за тем, как подросток без брезгливости съедает то, что стыдно назвать омлетом, и старался не фокусироваться на том, что один из его приёмных сыновей скоро отчалит. Родительское сердце тянуло от будущей тоски, ведь мальчишки давно стали ему как родные, а какой родитель без сожаления отпустит своего ребёнка в свободное плаванье? Да, он будет иметь возможность с ним созваниваться, приглашать его домой на выходные, если повезёт, но всё это уже будет не то. Младший Окумура вырос и более не нуждался в семейном гнёздышке, в котором провёл всю жизнь, теперь ему надо искать своё, новое, и обустраиваться как-то в этой жизни. А жизнь экзорцистов — не самая сладкая штука.       — Нет, пусть спит, — качает головой Юкио, подцепив ещё один кусочек омлета. Широ пожал плечами.       Отец и сын погрузились в приятное безмолвие. Каждый думал о своём, но все их мысли возвращались к одному проблемному подростку, что беззаботно спал наверху и даже не догадывался, какой мир окружает его каждый день. Точнее, её изнанка. Оба чувствовали непонятное волнение, которое не объяснить словами. Словно над ними подвесили огромный шар с опасными предметами, что любое неловкое дуновение ветра — и тот лопнет, сбрасывая на экзорцистов непредвиденную бурю. Только Юкио хотел начать заново разговор, как со стороны лестницы на второй этаж раздался громкий топот, по которому легко определить, что это мчится старший Окумура. Уже через мгновение на кухню влетает взъерошенный и чем-то напуганный Рин, но, увидев брата и отца, усиленно заморгал, прогоняя наваждение.       — Доброе утро, брат, — приветливо здоровается Юкио, помахав близнецу рукой.       — А ты сегодня рано, — Фуджимото мельком глянул на настенные часы. Старший сын проснулся непривычно рано, обычно он дрыхнет до часов девяти или десяти утра точно. — Бодрая птичка за нос укусила? — мужчина по-доброму насмешливо улыбнулся, опустив брови в излюбленной манере, когда речь заходит про его старшего сына.       — А, ну, — Рин забубнил невпопад, почёсывая затылок. Стоит ли рассказывать то, что он всерьёз задумывается о галлюцинациях? Увиденное после пробуждения не могло не беспокоить, но, учитывая, что никто более не реагирует на странных летающих в воздухе существ, складывается ощущение, что у парня слегка съехала крыша от переживаний. — А я думал, что ты уже уехал! — быстро выкручивается Окумура, тыкнув в брата пальцем, за что Фуджимото неодобрительно покачал головой. Сколько этого подростка не учи, что тыкать пальцем некультурно, всё равно не слушает. — Что за гадость у тебя в тарелке? — Рин, только подошедший к столу, в ужасе уставился на сгоревший омлет, который усиленно впихивал в себя Юкио, дабы подбодрить отца. — Ты что, решил отравиться перед началом учебного года? — как курица-наседка запричитал парень.       — Эм, — Юкио прикрыл ладонью глаза, чувствуя нарастающий испанский стыд, пока его братишка с самым брезгливым выражением лица стащил у него тарелку и выбросил всё то, что на ней осталось. Фуджимото тоскливо растянул губы в подобии улыбки, понимая, что подобная критика заслужена.       — Дай мне пять минут, и я сделаю тебе нормальный завтрак! — решительно заявил старший Окумура, но, взяв в руки сковороду, ошалело громко вдохнул воздух, увидя чёрные угольки и засохшие потёртости.       — Спасибо, брат, но не стоит, иначе я опоздаю, — младший близнец спешно поднялся из-за стола, подарив старшему тёплую улыбку. Всё-таки забота его брата всегда приятна, особенно, когда тот изо всех сил старается накормить своего младшего братишку.       Рин огорчённо поджал нижнюю губу. Видя это, Широ покачал головой и, встав следом за Юкио, повёл его на выход.       — Ничего, можешь мне приготовить что-нибудь, я бы не отказался от твоей фирменной яичницы! — весело посмеялся Фуджимото, подмигнув старшему Окумуре. Тот нахохлился, как злой воробей, но ничего говорить в ответ не стал, сосредоточившись сначала на отмывании несчастной сковороды, что пала смертью храбрых. Но ничего, Рин её вернёт к жизни как-нибудь.       Как некстати, раковина стояла напротив окна, за которым парень всё ещё отчётливо наблюдал плавающие тут и там штуки. Он на сонную голову сравнил их с жуками, но сейчас, приглядевшись, осознал, что те чем-то похожи на круглых котят с острыми хвостиками. Вроде звучит мило, но по факту парню некомфортно смотреть на это, особенно когда не понимаешь, откуда оно взялось и что вообще в себе несёт. Теперь у него ещё меньше желания делиться увиденным с братом или отцом.       — «Бред какой-то», — ведёт носом Окумура, устремив взгляд в раковину, где он активно намыливал сковороду. Приложив побольше сил, парень лихо всё отмыл и принялся за готовку. В любом случае от него сейчас мало толка, а так хоть завтрак приготовит нормальный. Домохозяйка из него вышла бы отменная.       Когда вернулся Фуджимото, Юкио уже готовился отчалить. Сообщив об этом старшему сыну, Широ остался на кухне за завтраком, в то время, как Рин пулей умчался к выходу. Налетев на брата с объятиями, Окумура хотел уже расплыться в напутствиях и пожеланиях, но только он взглядом поймал летающее нечто, как все слова так и застряли где-то в горле. Юкио не понравилось повисшее между ними молчание и то, как пристально старший брат смотрит в неизвестность.       — Что там? — на пробу осторожно спрашивает Юкио. В сердце закралась страшная догадка, но парень и близко её не подпускал, пока не имел на неё оснований. Старший Окумура проморгался и улыбнулся, как ни в чём не бывало.       — Твоё счастливое будущее, Юкио! — лихо выкрутился парень, показав большой палец вверх. Получив столь смешной ответ, Юкио аж выдохнул и расслабился. — Порой мне кажется, что ты веришь в меня больше, чем я сам, — неловко шутит младший близнец, но поддержка брата всё равно приятна. Рин довольно посмеялся, потерев кончик носа. Распрощавшись с братом, старший Окумура взглядом проводил уезжающую машину. Оставшись теперь один, парень пригляделся к летающим головам. Нет, он определённо сходит с ума или весь мир наводнили пришельцы, невидимые для других людей. Оба варианта вгоняли в уныние. Как-то Рин не планировал впасть в старческий маразм в свои пятнадцать. Оглядевшись и не найдя лишних глаз, парень попытался схватить мимо пролетающее нечто и рассмотреть поближе. Подпрыгнув на месте, Рин ловко ухватился за одного малыша и только поднёс ближе к лицу, как существо рассыпалось, как уголь, оставив после себя лишь горстку пыли. Окумура вылупился на остатки создания и испуганно отряхнул руку, чуть не перекрестился и вернулся в монастырь. Только за ним закрылась дверь, и к главным воротам вышла небольшая компания из подростков. Весьма знакомая для Рина компания, но так неудачно опоздавшая на пару секунд, не застукав Окумуру на улице. Так как Рина опять выперли с работы, сегодня его нагрузили домашней работой, попросив помочь с уборкой в монастыре. Парень не блистал желанием пробегать весь день с тряпкой в зубах, о чём сразу сообщил Широ, на что священник выдвинул второе предложение, гласящее о том, что Окумура может встречать прихожан и помогать им с молитвами. Здраво рассудив, что нянькой быть хуже, чем горничной, подросток решительно взял в руки ведро с тряпками и принялся помогать другим служителям монастыря. Ближе к вечеру парень свалился без сил на одну из прихожанских скамей, а над головой чуть ли не клубился пар. Нагатомо и Маруто снисходительно посмеивались над драматичным подростком, что подвывал от усталости и жаловался на эксплуатацию детского труда. — Так ты же говорил, что уже не ребёнок? — рядом присел Фуджимото, тут же потрепав лежащего парня по волосам. Рин недовольно забубнил и привстал на локтях, смерив приёмного отца кислым взором. Он тут страдает после целого дня уборки, а над ним смеяться вздумали. — По паспорту я ещё ребёнок, но в душе я взрослый! — упрямо заявляет страдалец, надувшись и отвернувшись от священника. Широ прыснул от смеха в кулак, чем привлёк внимание уязвлённого подростка. — Да хватит смеяться! — Ой, прости, я думал, что разговорил с взрослым, понимающим шутки, — мужчина с улыбкой подпёр подбородок кулаком, расслабленно поддавшись вперёд. Окумура раздул ноздри, глубоко и шумно вздыхая, но сдулся обратно, попытавшись строить из себя того самого взрослого, которым безуспешно старается стать. Он один остался в монастыре, без младшего брата, и старший острее стал чувствовать свою непутёвость. Как будто бы он бремя на плечах приёмного отца, неспособный и дня продержаться на работе и приносящий монастырю сплошные убытки. Рин точно не считал себя пессимистом, но череда неудач расстроит любого оптимиста. Окумура сел по-человечески на скамью, и его настроение заметно поникло, что не могло не удивить Широ. Экзорцист глянул на притихшего сына и щёлкнул того по носу, чем ввёл подростка в ступор. Рин схватился за поражённую часть тела и с возмущением уставился на улыбающегося отца. — Чего нос повесил? Немного поработал и сразу впал в уныние? — очевидно, что ребёнок поник не из-за этого, но Широ не намерен вытягивать из него причину. Вместо этого мужчина поднялся на ноги и поманил взмахом руки подростка за собой. Рефлекторно Рин поднялся следом. — Пошли ужинать, после хорошей еды ты обязательно почувствуешь себя лучше. — Хорошей еды? Твоей-то? — беззлобно усмехается Окумура, выгнув брови, за что ему тут же прилетела шуточная оплеуха. — Если готовить с любовью, то всё вкусно! — с умным видом изрёк священник, подняв указательный палец вверх. Окумура его убеждения не разделял, всё-таки считая, что руки, растущие не из нужного места, ничего хорошего не приготовят. Без Юкио ужин проходил непривычно. Рин, привыкший сидеть рядом с братом и слушать его мерный голос за едой, с непривычки аппетит не почувствовал, но, убедив себя в том, что это временно, парень принялся за еду. Разговоры других священников усыпляли неясное волнение от отсутствия родного человека рядом. После ужина парень принял быстрый душ и плюхнулся в кровать с томиком манги в руках. Томик старый, уже давно вдоль и поперёк прочитанный, но именно сегодня Рину захотелось его перечитать. Может, просто скучно или так проявляется тоска по брату, ведь это первая манга, которую когда-то давно подарил им отец и которую они с братом берегли как зеницу ока. Медленно перелистывая страницы, Рин всё чаще и чаще клевал носом. Когда веки уже не хотели открываться, парень так и уткнулся лицом в подушку, тихо захрапев. Поспать долго ему не посчастливилось, как что-то громко стукнулось об окно в его комнате. Парень аж на кровати подскочил, заозиравшись по сторонам в поисках источника шума. Об стекло снова что-то ударилось, как будто птичка маршрут перепутала. Потирая заспанные глаза, подросток подошёл к зашторенному окну и одной рукой откинул ткань завесы в сторону. Увиденное настолько шокировало парня, что он тут же попятился назад, растеряв всю сонливость.       Всё пространство окна залепили те самые летающие существа и смотрели на ошалелого парня своими пустыми глазками. Плотность их массы так высока, что кроме них ничего за окном не разглядеть. Подобное уже не получится списать на галлюцинации, если только болезнь не прогрессирует.       — «Какого чёрта со мной происходит?!» — билась в конвульсии мысль в голове парня, пока сам он медленно отступал спиной в сторону двери.       Несколько созданий сплелись друг с другом и, словно образовав субстанцию побольше, ударились вновь об стекло окна, заставив Рина вздрогнуть. Парень ничего не понимал и даже предположить не мог, точно ли он не спит? Сердце начало усиленно биться, разгоняя кровь по венам с удвоенной силой, приготавливая парня для рывка, но он продолжал стоять на месте, внимательно наблюдая за действиями неизвестных существ. Будто бы стекло способно его защитить, если тем вздумается от запугиваний перейти к действиям.       Рин!       Внезапно раздавшийся голос брата отрезвил Окумуру. Крик доносился с улицы, испуганный, нет, переполненный ужасом, как тогда в детстве, когда, защищая близнеца, Рин сам сильно поранился. Парень бросился к окну, желая рассмотреть, не показалось ли ему, но существа продолжали полотном скрывать всю улицу, не мигая смотря на встревоженного человека. Стукнув кулаком об ближайшую к окну стену, Окумура, кипя от обуявших его эмоций, кинулся прочь из комнаты в домашней футболке, штанах и с босыми ногами.       Выскочив на улицу, парень ожидал увидеть целое море летающих существ, окруживших его брата, но, только выйдя за порог, он не увидел ничего подобного, а пройдя чуть вперёд, не заметил ничего и рядом со своим окном. Зато заметил знакомую хулиганскую морду рядом с вратами монастыря. Рейджи Ширатори. Вокруг хулигана летала целая свора чёрных существ, но парень не обращал на них никакого внимания, из-за чего Рин сделал вывод, что тот их не видит.       — Какая чудесная встреча, Рин Окумура, — Ширатори широко улыбается, скаля едва заметные клыки. Увидеть его одного, без своей свиты, удивительное явление, но Рин куда больше удивлён тому, что ровесник оказался перед вратами монастыря в столь поздний час. — Кого-то потерял? — Рейджи игриво наклонил голову, поймав злой взгляд Рина.       — Не твоё дело, Ширатори, — угрюмо отмахивается Окумура и, решив, что ему показался крик брата, уже направился обратно в монастырь, как его окликает Рейджи, своим пропитанным ядом голосом.       — Не братика случаем ищешь?       Окумура медленно повернулся к ровеснику, прожигая его убийственным взором. Не показался. Крик ему не показался.       — Ублюдок, что ты с ним сделал?! — не отдавая себе отчёта в действиях, Рин быстро очутился рядом с Рейджи и схватил его за грудки, чуть ли не рыча в лицо. Кровь вскипела от одной только мысли, что с Юкио мог сделать что-то ужасное этот мстительный засранец, и крик брата — не что иное, как крик о помощи.       Ширатори только шире улыбнулся, явно превышая человеческие возможности, а его клыки словно увеличились за секунду, становясь похожими на пасть хищника. Но ослеплённый беспокойством и яростью Рин не заметил этих метаморфоз. В его мозгу лишь отчаянно билась одна мысль — он должен защитить брата, неважно какой ценой.       — Ты слишком много себе позволяешь, Окумура! — голос Рейджи заскрипел, раздвоившись на двое, а сам он с противным смешком схватил парня за волосы и легко оторвал его от себя. Боль охладила пылающий разум Окумуры. Парень болезненно скрипнул зубами и попытался ударить оппонента в лицо, но был тут же отброшен в сторону с нечеловеческой силой.       Упав животом на проезжую часть, Рин даже встать не успел, как ему наступили промеж лопаток, придавливая обратно к асфальту. Ширатори с садистским удовольствием наклонился к ровеснику, что корчился от боли и звона в ушах, только сильнее надавливая ботинком на чужие ребра. Вокруг Рейджи всё сильнее закружила чёрная материя, белок глаз окрасился в бледно-красный цвет, а сам зрачок заметно вытянулся. Окумура с трудом обернулся, пусть на улице ночь, но света фонарей оказалось достаточно, чтобы заметить изменения в обидчике.       — Какого чёрта?.. — тихо прохрипел парень, с силой завозившись в попытке сбросить чужой вес, но ровесник держался намертво и лишь больнее давил на спину. Дышать стало в разы тяжелее.       — Что такое, Окумура? Уже не такой смелый? — противно смеётся Ширатори, поелозив ботинком. — Как же ты братика собрался выручать, если лежишь у меня в ногах?       Упоминание брата сильнее раззадорило Рина. Парень, игнорируя боль, с новой силой задёргался, загнанно рыча, но Ширатори не прекращал смеяться, продолжая подначивать подростка.       — Ты такой слабый и никчёмный, Окумура! Даже когда твоего брата начнут рвать на части, ты ничего не сможешь сделать и будешь лишь беспомощно смотреть, как он мучается, — раздвоенный голос словно смеялся внутри черепушки Рина, царапая острыми когтями по стенкам мозга. — Вот умора же.       — Заткнись, — озверело шипит Окумура, едва приподнявшись на локтях, чувствуя, как всё его нутро возгорается от малейшего представления страшной картины расправы над его единственным родным человеком. Сейчас над ним издевается не Ширатори, а словно его демонический двойник, невероятно сильный и ещё более злобный. Рину с самого начала ничего не казалось, это не чёртовы галлюцинации, а над ним самый настоящий монстр. — Заткнись, заткнись, заткнись!       Рейджи встречается взглядом с Рином. В синих глазах за мгновение вытянулся красный зрачок и вспыхнуло пламя. Демон едва успел отпрыгнуть, как парня озарило яркой вспышкой и всё его тело поглотило синее пламя, окутывая хозяина защитной периной и даря лёгкое тепло. Не успев привыкнуть к яркому свету, Ширатори не замечает, как Окумура подрывается на ноги и прыгает на него, вцепившись мёртвой хваткой в человеческое тело. Они оба падают на асфальт, и теперь Рин возвышается над Рейджи, а не он над ним.       — Что ты сделал с Юкио, мразь?! — почти по-звериному зарычал Окумура, отключив все чувства, кроме неистовой ярости за брата. Грудную клетку разрывало от горячего воздуха, пропитанного адской силой, что пробудилась рядом с другим демоном. Руки аж дрожали от перенапряжения, но стальной хваткой держали врага за грудки, на лице которого не читалось желаемого ужаса. Наоборот, Рейджи весь просиял, заметно «подобрев», если так можно выразиться.       — Я всё-таки нашёл Вас, юный господин, — глаза демона наполнились неясной радостью, отчего Рин сконфуженно моргнул, растеряв добрую половину своего запала. Только сейчас парень осознал, что каким-то чудом ему удалось сбросить с себя тушу Ширатори и что яркое сияние вовсе не от хороших лампочек фонарей. Яркий синий свет источал он сам. — Что за? — парень поднял ладони на уровень глаз, с неверием разглядывая синие язычки пламени, что танцевали на них, но не приносили никакого вреда коже. Похоже больше на восьмое чудо света. — Почему я?.. — Окумура спешно отполз от Ширатори, зашаркав руками по асфальту, но это не сбивало пламя. Рин готов поклясться, что оно будто шло изнутри него самого.       — Юный господин, — раздаётся всё такой же раздвоенный голос Рейджи, севшего на одно колено перед Окумурой. — Это синее пламя — знак рода Сатаны. Вы не представляете, как я долго искал Вас, — голос Ширатори весь пропитался благоговением, очень сильно отличаясь от того нахального и издевательского тона, что был прежде. — Сатана ждёт Вас, юный господин. Позвольте мне проводить Вас? — Рейджи протягивает когтистую руку к Окумуре, а тот от шока и слова вымолвить не мог.       Синее пламя? Сатана? А он здесь причем?       — Нет, — тихо, но уверенно заявляет Рин, завертев головой и принявшись отползать от демона. — Никуда я с тобой не пойду.       — Но юный господин, — демон в непонимании поддаётся вперёд. Окумура воспринял это в штыки, загоревшись ещё интенсивнее и выставив босую ногу перед лицом Ширатори.       — Нет! — рявкнул подросток, боясь себе даже представить, что за Сатана его там ждёт и какие его ждут адские муки в не эфемерном аду.       — Рин!       Раздался голос приёмного отца, за которым тут же последовал выстрел.