Это была тень Ким Хонджуна

март 2003      

      Вторая запись моего собственного дневника; всё ещё непривычно. Вспоминаю манеру письма прабабки, и хочется так же строить записи. У неё так сумбурно всё читается! Но мне нужны хотя бы абзацы, иначе я сойду с ума.       Прошло чуть больше недели с последнего обряда изгнания. Сегодня утром я встретил Хонджуна и Юнхо, они выходили с ночной службы. Я немного с ними поговорил; Юнхо всё такой же беспокойный, растрёпанный немного и щебечет без умолку (мне начинает казаться, что он так быстро разговаривает чтобы не слышать собственные мысли), а Хонджун тихий, отвечает, по большей части, односложно, но улыбается. Он остался без половины своей души, и мне очень его жаль, но надеюсь, время ему поможет. Я сделал то, что должен был, — уничтожил демона. Это была тень Ким Хонджуна. Весна только вступила в свои права, но вечера уже начали теплеть, и это не могло не радовать; Сонхва довольно оглядывал страницы, которые исписал только что. Его ждала кружка дымящегося чая и второй том «Унесённых ветром» с нерешённой судьбой сюжета, но Сонхва оттягивал удовольствие, перечитывая свои строчки снова и снова.

март 2003

Вернее… мне никогда не узнать, кто из них был чьей тенью. Но я думаю, что сделал правильный выбор. Это будет моим искуплением за связь с демоном.             Прабабушка, ты видишь, кем я стал? Силы твоего сына во мне, и я не решил до сих пор, стала проклятием или благословением для меня твоя связь с инкубом (точно ли его звали Юнсу?), но надеюсь, ты гордишься мной оттуда, пусть меня и нельзя назвать хорошим человеком. Сонхва положил дневник на колени и посмотрел в неосвещённый угол спальни, где стояла его кровать. Оттуда доносились волнения темноты. Сонхва закрыл записную книжку, надавив на корешок, и улыбнулся, прищурив глаза; Сану не нужно был стоять перед ним, чтобы его энергии ощущались кожей. Сонхва уже собирался открыть рот и позвать его, но спокойствие квартиры разрезал звон радио-телефона. Пришлось взять трубку из коридора и вернуться в кресло. «Алло?» С той стороны донёсся голос Хонджуна. Сонхва не всем своим пациентам давал номер телефона — но и обряды, в отличие от последнего, обычно проходили в более формальной атмосфере. Отчего-то одержимые, которых принимал Сонхва, почти все были подростками или только вступившими во взрослую жизнь бедными ребятами, либо, наоборот, давно состоявшимися людьми, резко потонувшими в одном из своих пороков. Хонджун, как и Юнхо, был младше на пару лет, но Сонхва всё равно чувствовал некоторую общность с ними — может, поэтому дал домашний номер? Он спросил, как у них дела, и рассказ Хонджуна искажался телефонной связью, пока Сонхва смотрел в яркие точки-глаза, пронизывающие его из темноты. Он тихо радовался — Сан игнорировал его в монастыре и не показывался у него дома с того самого обряда, — но бросать трубку, придумывая отмазки, было бы невежливо. А Сан ведь всё равно не уйдёт, пока не получит то, за чем пришёл. «Знаешь, кое-что до сих пор не даёт мне покоя». «Слушаю?..» «Я всё вспоминаю — когда мы пришли к монастырским кельям, чтобы впервые встретиться с тобой, мой демон… почувствовал сверхъестественную силу. И стал размышлять о том, кем ты можешь быть». «О? Хонджун был… любознательным, да? И что, какие у него были гипотезы?» «Чёрный маг…» «Не-ет». «…демон?» «Тогда мне проще было бы стать сатанистом, не думаешь?» Сонхва весело улыбался; нечасто удавалось поговорить с кем-нибудь о себе. Он не собирался выкладывать свои секреты все до одного — но разве нельзя было насладиться возможностью обсудить магию с человеком, а не с демоном? «Ключник — тоже нет?» «О, а вот ключник — в самую цель». Услышав довольный ответ Сонхва, Хонджун замолчал ненадолго. «Жалко, он не осмелился спросить у меня сам. Но вот я тебе отвечаю». Больше, чем колдун. Больше, чем демон, вселённый в человека. Сонхва был рождён с силами за спиной, которые покровительствовали ему и тянулись по роду уже около ста лет, ища телесный сосуд, который будет способен их хранить. Сонхва не нужно было учиться у ведьм — он мог утереть нос любым из них, в совершенстве владея магией с рождения; ключникам не нужно было учить заклинания, чтобы повелевать материей. Магия была у них в крови. Сонхва играл бровями, передвигая по столу подсвечник кончиками пальцев. Хонджун, сидя в своей комнате, неторопливо рассуждал о сверхъестественной силе и о том, что её нельзя причислять ни к господней, ни к дьявольской, — он успел спросить, удобна ли Сонхва сейчас такая долгая беседа, так что в невежливости его винить не стоило. «А Сан? Ризничий… Кажется, он очень подавлен. Слушай, я не хочу ввязываться в то, что благодаря тебе в церкви поселился демон — пока он не доставляет никому хлопот, пусть с этим разбираются священники, а я только хотел… М, ха-ха, ну…» «Почему я уничтожил его брата, будучи сам так близок с ним, — это, да?» «Да, именно об этом». «Я изгоняю демонов, надеясь очиститься после связи с Саном — но я не отрекаюсь от него… Мы нужны друг другу, потому что одними законными путями энергию выпускать не удаётся; а Сан питается ей. Так же, как демон питался вами с Юнхо... Я до сих пор иногда не знаю, в кого верю — в Бога или в Дьявола». По креслу к ногам Сонхва двигалось знакомое тёмное тепло; Сан решил подобраться ближе, услышав, что говорят о нём? Сонхва определённо был польщён таким вниманием — но всё-таки приставил палец ко рту, чтобы Сан не вздумал мешать. Он наверняка понял, кто на линии. «Я так и не спросил, кстати, про Юнхо! Неважно, что мы виделись». «Я-я… полагаю, он хорошо себя чувствует. Лучше, чем я, ха-ха!» «Ээ…» «Ладно, не смешно. Я на работу пока не езжу, чтоб с ума не сойти, и он всё время дома со мной, он… Мне нравится то, что у нас есть сейчас. Демон не смог сломать это; мы всё ещё друзья». «О? Я думал, вы встречаетесь?..» Спустя секунду Сонхва понял, насколько бестактно это прозвучало, и закрыл себе рот рукой. Кажется, кому-то стоило чаще общаться с людьми. «То есть… прости, давай просто сделаем вид, что я ничего не говорил». Сан материализовался — его даже не пришлось просить, — и Сонхва тут же сконцентрировался, чтобы чужая голова не прошла сквозь его руку, а легла под пальцы. Молочные прямые волосы спадали ему на ноги волнами, и Сонхва любовался ими; складки свободных одежд, которые Сан притаскивал с нижнего астрала, шуршали, заняв всё кресло. Не умещаясь на чужих коленях, демон поднял ноги, чтобы положить их на спинку, и Сонхва оставалось надеяться, что ему так удобно. Хонджун засмеялся с той стороны и сказал, что его замечание резонно. «Вообще, я думал, что мне стоит просто спросить у него. Может, получится что». Сонхва подпрыгнул на месте, улыбнувшись. Сан чуть не скопировал его выражение — что ни говори, а всё, что касалось Сонхва, пробуждало в нём любопытство, — но в последний момент закатил глаза, вспомнив, что он обижен. «О, да, спроси!» Хонджун сказал, что сейчас сходит на кухню, и, судя по звукам, закрыл телефонную трубку рукой или отодвинул подальше. Но Сонхва его фразу услышал: «Кстати, Юнхо! А мы встречаемся?» Он беззвучно рассмеялся. Очень кстати. Ответы Юнхо было не слышно — но Сонхва мог представить его голос, мог представить его самого — сосредоточенного и чуть растрёпанного всегда. Сан в это время кривлялся, пытаясь решить, какое из его выражений заставит Сонхва чувствовать себя более виноватым. Когда тот зарылся пальцами в светлые пряди, демон тут же подобрался и переместился, подаваясь навстречу руке Сонхва. Он уткнулся носом в его бок и, недолго думая, укусил — Сонхва отозвался испуганным шипением и дёрнул рукой, чтобы несильно стукнуть. Голос из трубки помог ему смягчиться. «Думаю, мы придём к этому. Когда-нибудь. Всё, что он успел сделать... как-то находит оправдание у меня в голове — я и сам не знаю. Дело в том, что я никогда не перестану его любить? Наверное. Я постараюсь не создать ещё больше проблем. Спасибо за всё, что ты сделал, Сонхва-щи». Сонхва коснулся взглядом полок шкафа со священными писаниями и бесполезными демонологическими книгами. Слова привычно скатились с языка — он говорил это уже тысячу раз: «Рад помогать». Сан поморщил нос, беззвучно передразнив его. Сонхва был уверен: его чертёнку повышение никогда не светит. Он не станет полноценным демоном, пока не окончил инкубские ясли. «Вы собираетесь лечь пораньше, потому что не спали со службой — да же?.. У меня тут есть немного дел, если честно! Так что пора заканчивать. Хонджун-щи, прошу тебя быть осторожным с твоим другом». «…спокойной ночи». «От таких людей всегда стоит ждать новых сюрпризов. Спокойной ночи». Сонхва еле слышно выдохнул, чтобы Хонджун не заметил облегчение, которым он закончил разговор. Сан, не дождавшись гудков, выхватил трубку из его руки и бросил, удачно попав на кровать. На кресле началось перемахивание руками. «Ну и что?!» «Как это что?!» «Что это был за цирк с избеганием длиной в неделю?» «Ах, ты ещё и спрашиваешь! А ничего, что ты устроил расправу моему бра! ту!» Сан аж привстал, принимая на кресле ещё более нелепую позу. Сонхва замер, восстанавливая дыхание; он понимал, что сейчас не тот момент, когда стоит рубить с плеча, но Сан был одним из немногих, с кем можно было позволить себе повеселеть. «У тебя тысяча братьев. Одним больше, одним меньше…» Сан возмущённо ухнул, скатываясь с чужих коленей и бесшумно приземляясь на пол. И потому как навешивать угрозы в расплывчатое будущее было не в его характере, он сказал: «Пожалей о своих словах. Прямо сейчас!» «Да. Ну то есть… Хорошо. Наверное, вы были чем-то вроде приятелей? Всё-таки он рассказал тебе, что помнит свою жизнь инкуба… Я всё ещё не верю в то, что демоны умеют скорбеть, но ладно, ты меня убедил. Я попробую сделать вид». На лице Сана растянулась улыбка — он вернулся в своё обыкновенное состояние и вернулся к Сонхва, оперевшись на подлокотник. «М-м, так-то лучше». «Я ожидал, что ты дольше будешь ломаться». Сан вздёрнул брови в ответ. В воздухе уже чувствовался кисель из томных запахов — но тогда они все замерли. «А ты хочешь? Я могу!» «О-о, ну уж нет. Да и ты не смог бы, умник! Я слишком хорошая еда для тебя». Сонхва точно не вызывался нянькой; он похлопал по коленям, приглашая Сана, и тот тут же упал на него невесомым, но всё ещё осязаемым грузом. Быстро отпустив мысли о тёмно-алом рогатом Хонджуне, он оказался везде — на щеках и на волосах Сонхва, на бёдрах руками, давлением на паху. «Это так. Расскажи, что я плохо услышал из трубки». «Хочешь посплетничать?» Сонхва ответили руки, впившиеся крепче в бёдра, на которых сидел Сан. На шее сомкнулись короткие тупые зубы, и Сонхва простонал, закрыв глаза. Толкнув чужую голову ниже, он побросал Сану несколько своих странных наблюдений, зная, что тот слушает вполуха. «…и сказал, что есть какой-то Чон Уён, с которым было бы неплохо разобраться. Их история ещё не закончена. И, прискорбно, но, кажется, они хотят втянуть в это меня». «Собираешься испортить им жизнь?! Ура-ура!» Сан тут же вскрикнул от неожиданного шлепка. Нет, никто, конечно же, не собирался портить жизнь Юнхо и Хонджуну, — но демон трактовал раздражение Сонхва по-другому. «О-о, ты хочешь вести сегодня?» Он выгнулся в спине, позволяя чужой руке провести по пояснице и нырнуть под складки ткани. Кожа Сана была мягкой на ощупь; Сонхва чувствовал, как бегут мурашки по ней и поднимаются волосы. Он с готовностью принял демонический поцелуй, и по телу покатился жар, поднимающий тягучее желание. Сонхва знал: если у него начнут дрожать ноги от усталости, Сан подождёт, покорно лаская его; что ни говори, а лучше инкубов в том, чтобы угождать телу, не было никого. Сонхва был рад, что в какой-то момент судьба свела его с одним из таких — иногда приходилось терпеть капризы и странности Сана, но он помогал забыть об одиночестве. И эта склонность к эмпатии, более заметная, чем у других бесов, — она очень нравилась Сонхва. Он провёл языком по горячим красным губам, когда Сан отстранился, подогрев свой аппетит. «Уложи меня, экзорцист». По всей видимости, спокойный вечер с книгой переносился.

«Из совокупности добра и зла состоит удивительная красота Вселенной. Даже и то, что называется скверным, находится в известном порядке, стоит на своём месте и помогает лучше выделяться добру. Добро больше нравится и представляется более похвальным, если его можно сравнить со злом».