Хранитель слёз

Кову очнулся от боли во лбу, словно кто-то методично водил по нему ножом. Издав глухой, едва слышный хрип, лев разлепил глаза, всматриваясь в полумрак. Он стоял на коленях посреди помещения, его голова была зажата в тисках, а лапы связаны за спиной. Судя по желтушному пятну света на полу, прямо над ним горела лампочка, впрочем, довольно тускло. Голова отвратительно болела и раскалывалась, затылок саднило. Лев осторожно пошевелился, пытаясь высвободиться из плена, но без толку. Осмотрев себя, насколько того позволяло положение, он убедился в том, что сумка с деньгами исчезла. Не ощущалось на лапе и часов. – Во бля… С-сука, – мрачно пробормотал лев, оценивая своё положение, – Эй!.. Какого хрена вы творите?! Никто не отозвался, после чего Кову крикнул ещё громче. Где-то за дверью послышались шаги, открылась дверь, и в сарай вошёл гиен в драной кепке и плаще. Одного мимолётного взгляда хватило льву, чтобы понять, кто именно перед ним. Тот самый мудак с большой дороги. – Тихо! Тихо! – нервно завопил гиен, с нежностью поглаживая дрель, которую он зачем-то притащил с собой, – Сейчас я займусь твоим черепом. Я буду ебать тебе мозги! Ха-ха-ха! Его зловещий, немного истеричный смех пробрал Кову до костей. Нетрудно догадаться, что именно будут сверлить. Кажется, голова заболела ещё сильнее. Захотелось закричать – очень громко, выдавив остатки воздуха из лёгких. Но во рту пересохло, и Кову зашёлся лишь сиплым кашлем, с тревогой наблюдая, как гиен возится с дрелью у грязного стола в углу сарая. – Развяжи меня! – прорычал Кову, борясь с нахлынувшей слабостью. – А ты вежливо попроси, гривастый хуесос! Скажи так: «О, мой повелитель Чизи, умоляю вас освободить меня из этих пут»! Аха-ха-ха-ха! – заржал гиен, облизывая губы, – Пока ты тут сидишь, твою львиную сучку скоро пустят на гуляш в подвале. – Киара?! – Кову забился сильнее, но тиски были крепки и безжалостны. – Так-так, – Чизи подошёл вплотную к Кову и упёрся сверлом в лоб льва, – Будем ебать мозги! Аха-ха! Ебать мозги, ну и идея! Ты просто гений! Осталось только пробить скорлупку! Вот здесь, вот здесь, вот так… Чизи принялся водить сверлом по лбу Кову, упираясь то в одно, то в другое место. Лев тряс головой, но, кажется, это мало заботило гиена. Жадно улыбаясь, пятнистый садист ронял густую слюну на мордашку своей жертвы. Затем, определившись с местами бурения, составившими собой небольшой круг, гиен отошёл в сторонку, пропав из поля зрения. Послышалось какое-то шуршание и тихий щелчок – словно штепсель воткнули в розетку. Кову отчаянно забился, зашевелился всем телом, с ужасом представляя, как Чизи сверлит дыру у него в черепе, чтобы затем просунуть внутрь свой член. Однако все его попытки освободиться были тщетны – связали и закрепили льва на славу. Кову попытался встать с колен, изо всех сил напрягая спину и шею, но в следующий момент дрель оглушительно завелась. Мороз пробрал его до костей, и на земляной пол под ним упали несколько слёз отчаяния. Кову было страшно – и за себя, и за Киару, и за Кайона. Что теперь будет с ними? Зачем он вообще сюда сунулся? Нужно было бежать, ещё когда они увидели всю эту разруху. Однако все его рассуждения моментально сгинули, когда гул работающей дрели усилился, а затем перед глазами показался Чизи. Смертельно быстро вращающееся сверло грозно и неотвратимо надвигалось на лоб. Пятнистый психопат сделал ещё один шажок, уже примеряясь к жертве, когда дрель внезапно выключилась. – Эй, чего за хренотень?! – Чизи принялся трясти дрель и пытаться её завести повторно, – А-а… Провод слишком короткий. Ну ничего, хуесос, схожу за удлинителем. Оставив дрель на столе, Чизи вышел наружу, весело насвистывая. Кову выдохнул, обмякнув всем телом. Расправа пока что откладывалась. Однако, тревожное ожидание и страх не отпускали его душу, мелкая дрожь прошлась по загривку, когда он подумал о тех, за чью жизнь он ответственен. – Шейтани, что же с Киарой и Кайоном? Киаре было очень страшно. Когда Кову исчез в сарае, она услышала позади себя какой-то шум, но даже не успела обернуться. На голову обрушился мощный удар, от которого в ушах зазвенело, а сознание померкло. Затем, едва живая, львёна почувствовала, как чьи-то твёрдые пальцы с когтями, острыми, как бритва, обвили её шею. Смутно слышался басовитый голос Джанджи, приказавший оттащить её обратно в дом. Где-то по дороге она вырубилась. Холодно и мокро. Полумрак, грязный, почерневший от копоти потолок. Несколько тусклых ламп свисало с потолка, держась на обтрёпанных проводах. Узкое окошко где-то сверху давало немного света. Крупная тень перед глазами стала принимать очертания огромной уродливой гиеньей морды. – Банзай, малыш, подожди. Дядюшке нужно поговорить с этой сучкой. Жуткая морда исчезла с глаз. Киара попыталась пошевелиться, но её лапы и шея были накрепко привязаны к столу, на котором она лежала. Гадкий сквозняк, липко обдавший её тело, заставил колко поёжиться. А затем львёна ощутила, как пальцы гиена ухватились за сосок. К своему ужасу и стыду она была полностью раздета. – Хорошенькая сучка, – облизнулся Джанджа, спускаясь лапой всё ниже и ниже, – Как славно, что в умершем мире всё ещё можно найти парочку симпатичных сисек. – Не трогай меня, – пробормотала Киара, извиваясь и дёргаясь телом, насколько того позволяло её положение, – Не трогай, мразь! – Я же даровал вам кров, глупышка, – усмехнулся гиен, продолжая изучать тело своей жертвы, – Неужели ты не видела, что смерть и запустение повсюду? Я мёртв, ты мертва, все мертвы и гниют. – Развяжи меня! Мой отец сообщит в Гвардию о вас! Ай!.. Куда ты полез, урод! – Киара отчаянно задёргалась, когда ощутила, как палец Джанджи скользнул в укромную ложбинку меж нижних лапок. – Хм-м-м, – Джанджа с интересом облизал свой палец, – Мне нравится. Для дохлой шлюшки ты пахнешь аппетитно. – Что ты городишь, псих?! Я живая! – захныкала от бессилия львёна, – Что мы тебе сделали? – Живая? – удивился Джанджа, – Сомневаюсь. Впрочем, я хотел это проверить. Гиен отошёл от Киары и принялся копошиться в ящике. Вскоре он извлёк оттуда грязный нож и ржавые ножницы. В его взгляде появился какой-то жутковатый блеск, когда он занёс лезвие над Киарой. – Пож-жалуйста-а-а!.. Н-не надо-о! – простонала она, продолжая дёргаться всем телом, увы, абсолютно бесплодно. – Ты не веришь мне, да? – приподнял бровь Джанджа, – Я могу тебе объяснить. Смотри. Джанджа развернул лапу ладонью вверх, после чего воткнул нож себе в запястье. С видимым усилием гиен повёл лезвие вверх, раздирая кожу. Капельки крови гулко, словно дождик, забарабанили по столу рядом с Киарой. Затем гиен развернул изрезанную лапу к Киаре, показывая ей результаты. – Смотри, крови почти нет. Так, несколько капель. Где моя кровь, а? Кто её выпил? Или же она просто вытекла? Может быть, испарилась? – его голос наливался тихим бешенством, – Я искал кровь, но так и не нашёл. Искал её у Чизи, у Эда, у Чунгу – они все мертвы. Даже та сучка в шляпе была мертва. Говоришь, ты живая? Киара почувствовала укол в боку – поначалу несильный, но, когда Джанджа надавил, боль стала нестерпимой. Львёна закричала, зарыдала, принялась дёргаться сильнее, чем прежде. Гиен не обращал внимания на её вопли, понемногу разрезая плоть и вгоняя нож всё глубже. Отогнув золотистую шкурку с помощью ножниц, Джанджа коготком подцепил вырезанный кусочек сочного, напитанного кровью мясца. – А-а-а! Уа-а-а! Прекр… А-а-а! – билась в истерике львичка, чувствуя, как под спиной расползается что-то мокрое и липкое. Внезапно дверь в помещение открылась, и на пороге показался Чизи. Глуповато ухмыляясь, он глядел на развернувшееся перед ним действие. Джанджа с недовольством отвлёкся от Киары. – Дядюшка, ты не видел удлинитель? – Не видел, Чизи. В кладовке посмотри. Зачем он тебе? – с раздражением спросил Джанджа. – Дрель подключить. Розетка далеко, штепсель вытащился. А мне нужно тому гривастому башку просверлить. – Так, подожди! Его нужно оставить до послезавтра. Не хочу жрать тухлятину. – А сегодня кто на ужин? – Там с ними был ещё какой-то мелкий сучонок. Он тусовался возле дороги. Скажи Чунгу или Эду, чтобы занялись им. Только не надо его резать в доме! И остатки захороните где-нибудь в лесу. Можно там же, где в прошлый раз. – А-а! Понял! – обрадовался Чизи, довольно облизываясь, – А с этой сучкой что? Она вкусная? – Мы не станем её жрать, – Джанджа перевёл взгляд на застывшую в ужасе Киару, – Знаешь, как говорил знаменитый философ Винс Фокс? Я не жру того, кого ебу. Чизи оглушительно заржал, высунув язык от удовольствия. За последние пару дней ему подкинули очень много занятных мыслей. – А можно я сам им займусь, дядюшка?! – сквозь смех поинтересовался гиен. – Пусть тогда кто-нибудь присмотрит за большим львом. Если он сбежит – пеняй на себя. Чизи исчез в дверном проёме, продолжая истерично хохотать. Джанджа проводил его взглядом, после чего переключил внимание на пленницу. Та всё ещё стонала, хныкала, извивалась в тщетных попытках ослабить верёвки. Недолго думая, гиен освободился от штанов и принялся надрачивать свой могучий орган. А тот единственным зрачком уже примеривался к жертве, связанной и распятой перед ним. Нужна смазка. Джанджа подошёл к Киаре и, придерживая кремовый животик, с усердием обдолбанного хирурга принялся резать чуть пониже пупка. Львичка завизжала и задёргалась, из-за чего получилась корявая борозда безобразно продранной плоти. Впрочем, мучителя это вполне устроило: припав губами к краям раны, гиен шумно всосал появившуюся кровь, для удобства отогнув края раны ножницами. Сплюнув на лапы, Джанджа тщательно протёр вожделеющий дрын, после чего залез на стол, опасно заскрипевший под дополнительной ношей. – А, хуйня! Выдержал Банзая – выдержит меня, – рассудительно изрёк Джанджа, проникая пальчиком в львиную писю. – А-а-аргх! – взвилась львёна, сжимая лапки, – Прекра-ати-и! Гр-р-р! – Заткнись! – рявкнул Джанджа, залепив ей пощёчину, – Я слышал, если шлюшек немного придушить, они становятся податливее. Подцепив с пола штаны, гиен снял с них ремень, после чего с садистской улыбкой обвил его вокруг шеи Киары. Маска ужаса застыла на её мордашке, когда львёна поняла, что сейчас задохнётся. Её сопротивление превратилось в отчаянные конвульсии. Хныча, моля, хрипя из последних сил, она чувствовала, как неизбежно проваливается в холодное забытье. – Ну вот, другое дело, – удовлетворённо хмыкнул Джанджа, ослабляя ремни. Раздвинув ей лапки, он безо всяких прелюдий вогнал свой тёмный жилистый дрын в львиные закрома. Стол отчаянно заскрипел, а воздух наполнился запахом крови и возбуждения. Освободив шею львички от ставшего ненужным ремня, Джанджа крепко впился зубами в рыжую шёрстку, словно желая нащупать сонную артерию. Хорошая сучка, такая сочная, податливая. Если её и пускать на мясо, то только после всех остальных. Потолкавшись внутри жаркой львиной тесноты, гиен, издав удовлетворённый вздох, разлёгся на рыжем тельце, словно на мягком одеяле. Лишь лениво смерив её мордашку взглядом, Джанджа убедился, что та всё ещё дышит. Впрочем, ему самому было неудобно так лежать, потому гиен вскоре слез со стола, ещё раз осмотрев полудохлую кошку. – У тебя тоже почти нет крови. Ты мертва, как и все остальные, – мрачно заключил гиен, изучив порезы на её теле.