Расправляя крылья

      Рейвен лежал ничком. Он разлепил веки и сразу почувствовал песок, который был буквально везде: под ним, в глазах, волосах, носу и даже во рту, неприятно скрепя на зубах. Нефилим приподнял голову, щурясь от слишком яркого света. Неимоверно жарко, словно в духовке, и душно. Сплёвывая песок и закашлявшись, он пытался понять, где находится.       — Велик! Локисор! — позвал он хриплым надрывающимся голосом.       Дико хотелось пить. Солнце стояло прямо над ним и нещадно слепило. Рейвен прикрыл глаза ладонью, но и это не особо помогло. Полдень? Кое-как он поднялся на подгибающиеся ноги, рассматривая место, в котором вдруг оказался. Последнее, что он вспомнил — как его и остальных стремительно затягивало в тоннель, и, хотя Рейвен успел запомнить ощущение перемещения в пространстве, теперь всё вышло немного иначе. Им удалось сбежать из прошлого или он всё же умер? Это Ад?       Он снова позвал остальных, но никто не ответил, зато теперь, когда глаза обвыклись, он рассмотрел странное место получше. Это оказалось кладбище. И не просто кладбище, а огромное кладбище под не менее необъятным, бездонным сапфирово-синим небом, без единого облачка. У него захватило дух. Такого Рейвен прежде не видел никогда. Всюду, куда только доставало взгляда, его встречали тысячи, нет, миллионы надгробий из обожжённой глины и кирпича! Одни — едва поднимались над землёй, больше походя на холмики, другие — выглядели как прямоугольные короба из белого мрамора или гранита, третьи — богато украшенные, трёхметровые склепы с закруглёнными верхушками. Старинные, уже разрушенные временем скромные надгробия делили место с более новыми, современными, испещрёнными витиеватыми арабскими письменами. Рейвен увидел узкие проходы, рассчитанные едва ли на одного человека, ограды, фамильные склепы и крупные монументальные мавзолеи, но все захоронения подступали практически вплотную друг к другу, и в среднем, на одну могилу приходилось менее квадратного метра. Он обнаружил, что стоит на дорожке, по всей видимости, предназначенной для транспорта. Его это не удивило, передвигаться по такой обширной территории пешком — чистое самоубийство, особенно по пустынному зною, ведь это, без преувеличения настоящий город мёртвых!       Вдалеке между надгробиями неспешно передвигались фигурки людей, привычно объятые дымкой аур, колышущихся в полуденном мареве.       — Люди! — обрадованно и с облегчением выдохнул Рейвен.       Подойдя ближе, он услышал незнакомый язык, по звучанию определённо восточный. Людей оказалось больше, чем виделось издалека, все в чёрных одеждах. Женщины и мужчины, полные причитаний и скорби, окружили яму, определённую под могилу их близкого человека. Женщины громко выли, обливаясь слезами и заламывая руки. Мужчины, как могли, держались, слушая молитву мулы. Никто не обращал внимания на полуголого парня, прячущегося за надгробиями, что прямо сейчас, в этом сакральном месте, выглядел крайне вызывающе и нелепо. Людям было не до него, лишь кто-то из «сынов кладбища» — юношей, что помогали копать могилу и выволакивали корзиной песчаную почву из дыры, осуждающе покачал головой в сторону Рейвена, махнув рукой. Ещё трое юношей, примерно его возраста в двадцать с небольшим лет, подхватили тело усопшего, завёрнутое в саван, и привычными уверенными движениями, заботливо разместили его в могиле. Тот парень, что единственный заметил Рейвена, энергично закапывал провал в земле, не обращая внимания на плач и крики родных. Ничего необычного, если не считать, что у него отсутствовала аура, как некогда у Мартти, до превращения в нефилима, и Рейвен это, разумеется, разу заметил.       Едва с копанием было закончено, юноша-могильщик отошёл в сторону, позволяя родственникам усопшего вдосталь попрощаться и оплакать его, и с едва заметной ухмылкой глянул в сторону Рейвена. Нефилиму вдруг показалось, будто тот его ждал. Рейвен хотел подойти, но юноша сделал едва заметный жест, упреждая от приближения, прося подождать, а ещё осмотрелся по сторонам, будто искал кого-то и нашёл: неподалёку от нефилима появился ещё один визитёр.       Попутно отряхиваясь и приглаживая растрёпанные лохмы, немного сутулый и по обыкновению тощий Локисор добрался до Рейвена, напугав того до мурашек, хватая за плечо и затягивая за широкое надгробие, чтобы скрыть от людей.       Рейвен перепугался, но был очень рад видеть этого хмыря.       — Какого дьявола?! — зашипел он. — Господи, Локисор! Не надо так подкрадываться!       — Не высовывайся. Пусть сначала уйдут посторонние. А где Велиар? — видя замешательство на лице Рейвена, Локисор понял, что тот не знает ответа. Демон тревожно вздохнул и принялся внимательно всматриваться в безбрежное поле надгробий. — Я точно забрал вас обоих. Держал крепко всю дорогу, но в этот раз пространство было чуть жёстче, чем обычно, и в последний момент он ускользнул из моего внимания.       — Ты это всерьёз?!       — Если его снова расщепило в пыль по пути, придётся попробовать ещё разок через месяц.       — ЧТО?! Как это снова? Как это В ПЫЛЬ?! — в голос воскликнул Рейвен, но Локисор зажал ему рот ладонью.       — Думаешь, я впервые вас оттуда пытаюсь вытащить? — шепнул демон. — Или, по-твоему, скакать меж временами и пространствами это как съездить в соседний городок на ярмарку? Я целый год из месяца в месяц ходил туда-сюда меж древним Римом и современностью, осваивая свою способность. Это тринадцатая попытка, чёртова дюжина! И вот ты цел и невредим!       Рейвен не верил своим ушам. Так вот, значит как. А он ничего такого не заметил и не помнил!       — Как ты посмел нас предать? Мы же договорились! — зашипел Рейвен с презрением, хмуря густые чёрные брови.       — Дружок, может потом это обсудим, ­– немного виновато ответил Локисор, выглядывая из-за плиты и наблюдая, как заканчиваются похороны. — Сейчас важнее другое. Осталось понять, удалось ли мне вытащить Велиара хотя бы по частям.       Рейвен уже даже не говорил, а просто таращился на демона, так спокойно рассуждавшего о том, по каким кускам он мог перенести сюда Велиара! Демон говорил так обыденно, словно о бутерброде, который съел на завтрак. Это было немыслимо. Непостижимо.       — В прошлый раз Велиар стал всего лишь кучкой праха в моей руке. А до того, у тебя то и дело не хватало нескольких частей тела. Однажды даже головы!       — Вот уж спасибо, — Рейвен инстинктивно сглотнул, потрогав для верности свою шею.       — И, хотя Велиар всегда удачно… ну или почти всегда, преодолевал пороги, он отказывался содействовать без тебя.       Тем временем похоронная процессия завершилась, люди уехали на старенькой таратайке без крыши, оставив почившего родственника, в новом «жилище», а сын кладбища, отправив отдыхать своих братьев, наконец, подошёл к гостям, деловито примостив небольшую кирку на плече.       — В этот раз мне стоит тебя поздравить Локисор. — Произнёс он.       — Уверен? — прищурил чёрный взгляд демон.       — Более чем. Он жив и даже цел. — Смуглый, черноволосый юноша указал на Рейвена и засмеялся негромким и таким странным смехом, что Рейвену этот звук больше напомнил гавканье собаки.       — Да, но второй…       — О, и он тоже. — Махнул куда-то рукой юноша. — Идём, я покажу.       — Фух, слаба Богу. — Рейвен с облегчением выдохнул, но у него всё равно были вопросы. — Где мы?       — В Наджифе. — Коротко сказал могильщик, выводя всех на широкую дорогу, простиравшуюся, как показалось Рейвену, на километры вперёд. — Ты имеешь честь находиться на величайшем кладбище мира — Вади ас-Салам, что значит «Долина покоя».       — Ого! А почему не сразу на Марс? — попытался подколоть Локисора нефилим, не понимая, к чему демон вытянул их именно сюда, но никто даже не улыбнулся.       — Помолчи. — Холодно заметил могильщик. — Ты в городе мёртвых, которому более полутора тысяч лет, и здесь есть правила. Почти шесть миллионов местных жителей, — он указал жестом на могилы и надгробия, — ждут судного дня и отдыхают. Не нарушайте их покоя. Крупнейшие философы, политические деятели и учёные Кувейта, Ирана, Пакистана, Индии, Афганистана, Ливана… все они похоронены здесь. Большинство мусульман всего мира мечтают быть погребёнными именно тут. Так что веди себя пристойно и помалкивай, уважай это место.       Рейвен послушно замолчал, больше не спрашивая ни о чём, пока они вдруг не свернули. Могильщик повёл их теперь куда-то вглубь, витиеватым путём, снуя меж надгробных памятников, а дойдя до территории с особенно древними и частично разрушенными, вдруг остановился и принюхался. Вообще, складывалось впечатление, что парень буквально идёт, ориентируясь на своё обоняние.       — Я не вижу края, какая же площадь у кладбища? — прошептал Рейвен Локисору, но Могильщик ответил сам, услышав шёпот даже издалека.       — 640 гектаров, дальше лежит граница мира смертных на окраине города живых.       Рейвен едва не сматерился, но успел заткнуться прежде, чем оскорбить это место и навлечь на себя гнев странного юноши.       Могильщик привёл гостей к одному из не очень больших, но старинных склепов. Надписи на нём уже не разобрать, а куполообразная глиняная крыша, едва доставала Рейвену по грудь. В нескольких местах она успела обвалиться, образовав дыры. Паренёк заглянул в одну из них и расплылся в довольной улыбке. Могильщик казался уж очень весёлым для столь мрачной работы, но было заметно, что он ею доволен. Могильщик попросил гостей чуть разойтись по сторонам, потом хорошенько замахнулся киркой и вдарил по ветхому куполу надгробия так, что оно странным образом развалилось на несколько частей, причём во внешнюю сторону, будто раскрытый пустынный цветок. Внутри в очень скрюченном положении и явно без сознания находился Велиар.       — Восстань, красавчик! — проводник ткнул его кончиком кирки в плечо, и тот внезапно встрепенулся, оголтело выскочил из «своей» усыпальницы, и, явно не понимая, где находится, стал хватать ртом воздух и отплёвывать песок, вперемежку с чьим-то прахом, и впал в ещё больший ужас, обнаружив себя во владениях Смерти!       — Спокойно, — жестом упредил его от дальнейшего испуга могильщик. — Все в курсе, что ты здесь. Она сама дала добро на твоё пребывание, так что тихо.       — И что я буду за это должен? — прокашлял Велиар, рассмотрев остальных и придя в себя.       — Откуда мне знать. Это не моё дело, — пожал плечами могильщик. — Спросишь у неё при оказии лично.       Рейвен помог Велиару выбраться из развалин, протянув руку, за которую тот схватился.       — А ты кто такой? — задал резонный вопрос Рейвен, придерживая Велиара под локоть, дабы тот не наступил куда-нибудь и не провалился: слишком много было тут петляющих дорожек и подземных мавзолеев. — Вижу, что ты не простой человек, но и не нефилим. Тогда кто?       — У меня много имён. Упуаут, Веп-вавет, Вепавет, Офуа. Зовите меня Апуат. Я верный служитель Смерти, элитный проводник в загробную жизнь.       — Ещё один ангел смерти?       — Скорее пёс Смерти, — мрачно пробубнил Велиар, чем вызвал очередную улыбку Апуата.       — Нет, — встрял Локисор, — он божество погребальных обрядов, перебравшееся сюда из Верхнего Египта много сотен лет назад. Он один из самых ранних известных египетских богов, между прочим — «Открывающий пути».       — Он брат Анубиса. Греки называли его Хароном какое-то время назад, — пояснил Велиар, используя более известные Рейвену имена.       — Надо же, мне казалось, что это два разных персонажа. Да и Харон, разве не паромщик через реку Сикс? — нефилим уже ничему не удивлялся.       — Стикс, — поправил Апуат. — Да, были времена… — ностальгично потянул он.       — Почему мы именно здесь?       — Это безопаснее всего для вас.       — Лучше скажите, в каком времени? — решил уточнить Велиар.       — В том самом, в котором вам предстоит свершить великое дело. — Наигранно торжественно сообщил Локисор.       — Тише! — оборвал его Апуат, недовольный громкостью произнесённого. — Души спят!       — Ага. — Сразу согласился Локисор и продолжил: — вы остановите Люцифера, пока он не стал главой Ватикана и не поработил человечество, вырезав попутно всех недовольных, то есть две трети населения Земли.       — Что?! — в один голос удивились Велиар и Рейвен.       — Тщ-щ! — опять шикнул Апуат. — Не надо строить удивлённые лица, а то вы не знаете, каким образом он ведёт дела. Все, кто не с ним — автоматически против него, воздержавшихся не бывает.       Могильщик провёл их к другому склепу и завёл внутрь. Одна из стен в полный человеческий рост, разверзлась пред ними. Все с удивлением посмотрели на зияющий чёрный провал, в который окунались две верхние каменные ступени.       — Заходите быстрее. Сейчас день, а нам не нужны живые свидетели. Побудете во внутренних, так сказать, покоях моего дворца.       — Дворец под кладбищем? — изумился Рейвен.       — Мне же надо где-то обитать.       Велиар нервно сглотнул, заходя последним. От двери глубоко вниз вела широкая лестница, по обе стороны которой тянулись гладкие каменные стены и сами собой зажигались факелы, освещая путь. Было бы ожидаемо в конце увидеть мрачный склеп или подземную пещеру, но пред ними предстал холл с высокими белоснежными стенами и колоннами, расписанными цветными узорами и письменами, наподобие тех, что встречаются в храмах и гробницах по всему Египту. Здесь было прохладно, но не промозгло, а вместо старинной мебели, стояли современные мягкие диваны, кресла, стеклянные столы. Рейвен увидел огромный телевизор. Обстановка оказалась на удивление довольно уютной, что совсем не сочеталось с местом их пребывания.       Велиар и Рейвен осматривались, раскрыв рты.       — Хорошо устроился. — Покивал Велиар.       — А вы чего ждали? Пещеру с костями?       — Какие ещё могут быть варианты на самом огромном в мире кладбище, величиной с город? — хмыкнул Рейвен осматриваясь.       — Ха! Располагайтесь. — Апуат повесил свою рабочую кирку на почётное место над камином, уже украшенным рождественской гирляндой.       Рейвен отметил, что совершенно потерялся во времени, причём в прямом смысле. Перестал следить за сменами сезонов и несколько удивился, что уже близится Рождество. В цирке Паулетти его отмечали каждый год, причём с большим размахом, даже когда оно настигало труппу в дороге. Хозяин не скупился и накрывал стол, закупал много хорошего алкоголя, однако Рейвен с сестрой никогда не присоединялись к остальным. Это была ещё одна причина, почему другие циркачи их не особо жаловали. Как-то так повелось, что Рейвен не любил праздников и никогда их не отмечал, даже с Шеннон. Единственной радостью в такие дни было то, что в цирке в этот период всегда случались аншлаги, а значит, можно хорошенько насосаться энергии.       Лишь однажды Рейвен оказался в гостях у одной из своих многочисленных пассий, и неожиданно для себя попал прямо на ужин со всей семьёй. Это было очень странно — сидеть всем за одним столом, наряжать ёлку и вместе со всеми петь глупые рождественские песенки. Рейвену тогда было крайне некомфортно, и он, сославшись на внезапное плохое самочувствие, поспешил уйти. Больше он в подобном никогда не участвовал, однако иногда, видя, как улицы городов украшают для праздника, вспоминал то странное чувство какого-то уютного тепла и чистой детской наивной радости, что буквально на миг посетила его, когда он сидел за общим рождественским столом.       Локисор нечаянно задел его плечом, и мысли Рейвена тут же сменили свой фокус на остальных, возвращая его к более насущному.       — Ты и электричество сюда провёл? — спросил Велиар. — А вода есть?       — Велиар, я вот раньше о тебе только в легендах слышал, знаю, что ты долго был заточен в Аду, но ты вроде бы уже пару лет живёшь на земле и должен понимать, что мир стремительно меняется. А я тут непрерывно пребываю, почему бы не пользоваться благами этой цивилизации? Есть и вода, и даже стиральная машина, микроволновка, плита и холодильник.       — Практично. Разумно. Но разве ты ешь?       — Посмотри на меня. Я во плоти, как и ты, а её иногда надо питать. Так. Отойдём от темы моей физиологии. Это гостиная, здесь вы можете отдыхать вместе. Вон тот коридор, — Апуат указал вправо, — ведёт к личным комнатам. Их много, выбирайте любую, но не уходите слишком далеко, заблудитесь. Мой дворец простирается куда больше чем на шесть квадратных километров кладбища.       — И почему я не удивлён? — констатировал Рейвен, радуясь тому, что, наконец, сможет отмыться как следует, и хоть что-то надеть.       — А для чего тебе столько гостевых комнат? У тебя бывают гости?       — Да, я очень социальный мужик. У меня шесть миллионов трупов в ведении вообще-то, им тоже иногда требуется внимание. — Усмехнулся могильщик.       — Не продолжай. Даже знать не хочу. — Отмахнулся Велиар.       — А какая-то одежда найдётся? — спросил Рейвен.       — Конечно.       — Только не мешок в пол, как у тебя, — Рейвен кивнул на самого Апуата, облачённого в длинную лёгкую тунику из хлопка без ворота и с закатанными рукавами.       — А что ты имеешь против гандуры? — почти обиделся Пёс.       — Ничего. Но я хочу нормальные штаны и футболку.       — Между прочим, она очень удобна, легко сольётесь с местными.       — Не думаю, что им стоит так скоро выходить в общество. — Добавил Локисор.       — Как хотите. — Снизал плечами Апуат. — В комнатах есть домашние халаты.       — Прямо как в отеле. — Хмыкнул Велиар.       — На самом деле я за тринадцать скачков во времени уже успел позаботиться об одежде для вас. — Залебезил Локисор и указал на сумку, стоящую на одном из диванов. — Здесь всё, что вам может понадобиться, и даже по размеру.       Рейвену было всё равно, во что одеться, лишь бы снять с себя полупрозрачный стыд и пошлые ниточки, едва прикрывавшие его «скворчонка».       — Ты ведь не сбежишь снова? — прищурился Рейвен, косясь на Локисора.       «Не сбежит», — подумал Велиар. — «Потому что я его убью, как только приду в форму».       — Нет.       — Вот и хорошо. А то у меня есть много вопросиков к тебе… дорогой друг.       — Да. — Подтвердил Велиар, проверяя свои способности и с облегчением наблюдая, как вытягиваются привычные чёрные когти. — Не уходи далеко. Нам предстоит очень интересная беседа. — «Прекрасно. Я снова в строю!»       Локисор сглотнул, но покивал.       — После того как мы приведём себя в достойный вид, и смоем этот мертвенный смрад.       — Хм. Как по мне, он удачно приглушает фимиам гладиаторов. — Апуат будто потерял интерес к гостям и уселся перед телевизором, предоставив им самим решать свои дальнейшие проблемы.

***

      Люцифер сегодня с самого утра пребывал не в духе. Гуляя вдоль аллей ватиканских садов, он присматривался и прислушивался ко всему и всем, кого встречал. В последние дни на территории Ватикана кардиналов стало больше и приходилось быть крайне изворотливым, чтобы прогрызть себе дорогу к мировому господству. За решение Папы Бенедикта шестого он не переживал, в вот недовольства других, особенно кардинала Сколы, который приставил к нему несколько своих соглядатаев, сильно раздражало. Всё шло по плану, но слишком уж медленно. Ах, если бы не исчезновение Рейвена и Велиара!       Он много раз пытался понять, что же тогда произошло и почему первейшая из его целей так внезапно исчезла, и главное, куда? Касикандриэра так и не смогла их найти. Молох тоже пропал, но в этом были одни достоинства. Велиар… ну тут также свой плюс, меньше забот и конкуренции, однако лишиться такого мощного союзника, которым можно легко управлять, стало для Люцифера настоящей утратой, и, хотя он почти не чувствовал её, но чётко осознавал. Его злило терять полный контроль. Непонятные обстоятельства лишили возможности осуществить задуманное именно так, как он хотел изначально, но даже теперь не собирался сдаваться. Он не свернёт с намеченного пути. Ни за что! Никто и ничто не помешают ему сперва захватить, а потом растоптать, попрать этот мир, чтобы Отец увидел, чего стоят на самом деле его привилегированные игрушки.       Снова за ним следуют эти двое. Первый остановился, чуя взгляды затылком, и резко обернулся. Смущённые храмовники, приставленные кардиналом Сколой, сделали вид, что просто прогуливаются, но Люцифер уже давно заметил их. Что ж, пусть ходят хвостом, это не мешает. Его сознание вдруг начало фиксировать какие-то изменения. Сперва закружилась голова, словно он вышел из душного помещения на свежий воздух. Сердце подпрыгнуло в груди и зашлось в некоем радостном возбуждённом припадке, а по нутру к конечностям прилила кровь, ладони мигом вспотели. Люцифер хорошо знал, что это значит, настораживало совсем иное ощущение, появившееся в этот раз. Он присел на первую попавшуюся лавку, мысленно призывая Касикандриэру.       — «Я снова чувствую его. Он вернулся в этот мир».       — «Рейвен?»       — «Да. Точнее, я так думаю. Ощущение несколько иное».       — «Это не он, я не могу его отследить».       — «Значит, на свет появился другой мой потомок».       — «У Рейвена не было детей, а наследников кроме Воронёнка у тебя нет».       — «Откуда тебе знать?» — злился и одновременно радовался Люцифер. — «Малыш трахался, как кролик. Наверняка кто-то из его девиц мог и залететь. Проверь немедленно».       — «Хорошо».

***

      Вечер того же дня. Вади ас-Салам. Ирак.       — Я не понимаю! — негодовал Велиар, нервно расхаживая по комнате, которую они выбрали с Рейвеном во владениях Апуата. Он с подозрением вперился суровым взглядом в нефилима, расслабленно валяющегося на постели, в чём мать родила, и с усладой покуривающего настоящую сигарету, первую за несколько дней. Тот жмурился от удовольствия, что раздражало Велиара.       — Не переживай, с кем не бывает. — Поддел с добродушной улыбкой Рейвен. Велиар был так напряжён сегодня и так старался, что всё произошло слишком уж быстро, настолько, что Рейвен ничего толком не успел, но и не расстроился. Они вернулись, они живы, а остальное неважно.       — Почему моя искра никак не передаётся? — Велиара крайне раздосадовал тот факт, что несмотря на все старания в постели, он так и не смог забрать благодать, поглощённую Рейвеном в древнем Риме, а ведь речь шла даже не об одном, а сразу о трёх перьях! Вальяжное спокойствие и умиротворение Рейвена злили Велиара ещё больше. Он знал, что всё должно произойти добровольно и сознательно. И Рейвен вроде бы совсем не противился отдать ему благодать…но что-то пошло не так. Ничего не произошло.       — Не переживай ты так. Однажды она к тебе вернётся. Слишком стараешься… такие дела так не делаются.       — Что ещё от меня требуется?! Почему Мартти смог легко сцапать перо Истины, а я не могу забрать остальное?! — тараторил Велиар. — Я же лучше него! Я поглотил его! В чём разница?! Что не так? Тебе ведь всё понравилось? Я удовлетворил тебя?       Рейвен сел, кутаясь в мякоть одеяла, продолжая выпускать струйки дыма. Он как-то внимательно посмотрел на Велиара, словно оценивающе, что тому сразу не понравилось. Велиар даже остановился.       — Я не в курсе, почему благодать не возвращается. Я никак её не придерживаю. Мне она не нужна. Она внутри, но не даёт мне твоих способностей, не делает сильнее, так что успокойся. Я точно уверен лишь в одном: никто не сможет её забрать, кроме тебя. Вероятно, ты пока не готов или недостоин её.       Лицо Велиара аж вытянулось от возмущения, то ли в гневе, то ли в удивлении.       — Чта-а-а?! — вскрикнул он, театрально хватаясь за сердце, будто Рейвен так несправедливо его оболгал, чем причинил неимоверную боль. — НЕДОСТОИН?! Я?! Я просто напряжён, мы на минуточку, во владениях Смерти, где мне, если что, грозит беспрецедентная опасность! Да как ты смеешь?! Агрх! Невелика сложность пассивно принимать мою страсть! Это великая честь для любого смертного! Я Велиар! Не тебе меня осуждать и уж тем более так цинично оценивать! — у него даже кулаки от гнева сжались, и чуть ли не задёргался правый глаз.       Рейвен зашёлся от смеха так, что полились слёзы, и никак не мог успокоиться. Он даже сигарету уронил, благо та успела погаснуть. Его всего колошматило в истерике всякий раз, когда его взгляд снова возвращался к Велиару. Невозможно спокойно смотреть на перекошенное лицо, которое уже пошло багровыми пятнами, и эти широко распахнутые глаза, как у полоумного, растрёпанные волосы, торчащие во все стороны, а поза…а самомнение и искреннее непонимание очевидных вещей. Рейвен утирал краем одеяла слезы, жадно глотая ртом воздух.       Ох этот несносный нефилим, как никто умеющий играть на тонких и глубоко спрятанных струнах Короля Севера Ада! Ещё немного, и Велиар готов был убить его собственноручно! Он настолько разгневался, что даже кинулся на Рейвена, вжав его в постель, и угольно-чёрная когтистая лапа занеслась над головой нефилима. Взгляд демона горел огнём, губы изогнулись, а бледная кожа раздалась пульсирующим тёмным маревом.       — Убью! — забыв о всяких чувствах, он готов был отсечь Рейвену голову единым ударом, но рука застыла в паре сантиметров возле горла нефилима и категорически не желала идти дальше.       — Серьёзно? — продолжал беззаботно сотрясаться от смеха Рейвен. Он не чувствовал никакой опасности для себя, даже теперь. — Ну, давай. Только тогда хер ты получишь назад свои перья. Ха-ха-ха! Какой же ты смешной, не могу! Ведёшь себя как дите малое!       С утробным рёвом, казалось, вырвавшемся из самых глубин Ада, Велиар воткнул когти в матрас рядом с лицом Рейвена, безвозвратно испортив кровать.       — Ты бездумно балансируешь на грани моего терпения, Пирожочек, забыв о том, кто я есть!       — Отчего же, — наконец успокоился Рейвен, — я прекрасно помню кто ты.       — Моё расположение к тебе даровало иллюзию безопасности, но уверяю тебя, это не так! Тебе неподвластно поиметь меня, этого никто не может! — «Или нет? Почему я просто не могу его прибить?! Почему?!» — но Велиар не высказал свои мысли и прикинулся, что на этот раз пощадил наглеца. Пресквернейшее ощущение зависимости от кого-то так сильно ущемило самолюбие, что от гнева он быстро скатился к совершенно незнакомому ранее отчаянию. Велиар просто бухнулся рядом с Рейвеном на кровать и часто задышал, пытаясь осознать новые эмоции. — «Это не я, не моё. Как же плохо-то! Безысходность. Бессилие? Это всё Мартти. Так не должно быть!»       — Это дело времени, — Рейвен повернулся боком к Велиару, подмигнул ему. — Велик, будь зайкой, принеси чайку горяченького. И бутербродиков захвати нам. Мне и твоей благодати очень хочется ЖРАТЬ.       Велиар молча, но крайне недобро посмотрел в глаза Рейвена, после чего соскользнул с кровати, оделся в предоставленные ему вещи, слишком простые, не по его вкусу, и гордо вскинув подбородок, смотря на нефилима сверху вниз, сдержанно и очень холодно произнёс:       — Между нами всё кончено, Рейвен Райт. До тех пор, пока не отдашь принадлежащее мне, ты не получишь моего расположения и ласк, — и вышел из комнаты. — «Пусть подумает над своим поведением. Беспощадное смертное животное! Пирожок… Это не Пирожок, а безжалостный хищник! Никакого сочувствия и заботы о своём обожаемом демоне! Жалкий послед Люцифера!»       Рейвен покачал головой, улыбнулся и тоже пошёл одеваться.

***

      Люцифер был один. Скромная обстановка бывшего маленького лабораторного кабинета, переделанная в его личную комнату, давно не смущала. Здесь даже нет санузла или банальной душевой кабинки. Главное, что можно уединиться. Светлая мебель, просторный диван, отсутствие окон, личный планшет и мини-холодильник, доверху забитый газировкой, которую ему, как Первому, запрещено пить — всё это стало частью его реальности и повседневности. Он легко убедил всех вокруг в том, что в холодильнике стоят исключительно полезные соки, а через планшет познавал этот обновлённый во всех смыслах мир, следил за новостями, искал информацию. А когда его уровень владения данным ресурсом и программированием стал выше, сам подключился ко всем охранным системам и камерам на территории Ватикана. Теперь он видел всех и вся! Каждый человечек был у него на карандаше, и он мог в любое время дня и ночи увидеть, что делает, например, его Святейшество кардинал Скола в своих личных богатых апартаментах или как ходит в туалет его секретарь Брако.       Людей в лаборатории уже не осталось. Даже Симона Руссо сегодня не задержалась, что было несколько странно. Мерно пикали приборы. Где-то далеко слышались неторопливые шаги охранника, обходящего периметр. Всё, как всегда, чётко по расписанию, минута в минуту. Посмотрев путь следования каждого на виртуальной карте, Люцифер выключил планшет и небрежно бросил его на диван.       Время давно перевалило за полночь, когда перед ним появилась Касикандриэра. В углу его комнаты висела камера, только ночами она не записывала… так он договорился со своими «хозяевами», благодаря отличному поведению и успехам.       Ангел выглядела взволнованной, но не напуганной. Значит, какие-то подвижки есть, но это всё равно не те хорошие новости, на которые он рассчитывал.       — И? — холодно буркнул Люцифер, даже не потрудившись подняться с дивана.       — Это точно не наследники. Как я и говорила, Рейвен не успел зачать ребёнка, и новых твоих потомков я тоже не нашла.       — Тогда какого чёрта являешься предо мной? Чтобы сказать это? — отчеканил Люцифер, подаваясь вперед и сверля женщину острым как бритва взглядом.       — Не только. — Ангел загадочно улыбнулась и подошла, водрузила руки ему на плечи, присела на колени. Он молчал, смотрел и ждал, пытаясь угадать причину такой внезапной смелости.       — Я нашла его. — Зашептала она ему в губы.       — …       — Рейвена!       — Уверена?       — На все сто.       Лицо Первого сразу преобразилось:       — Так это всё же был он. Я знал, чувствовал, что малыш не мог просто так сгинуть! Он цел?       — Да, в полном порядке и прямо сейчас находится где-то в этом мире.       — Тогда почему ты до сих пор здесь?! — нахмурился мигом Люцифер. — Что значит где-то?       — Не кипятись, дорогой. — Она ласково провела тыльной стороной ладони по его щеке. — Скоро он будет у тебя. Я обещаю. Пока что он сокрыт от моего ока, но я точно знаю, где он. В Ираке.       Такой ответ его устроил. Получив-таки от Люцифера то, ради чего Ангел была готова перевернуть весь мир вверх дном и сложить к его ногам, Касикандриэра исчезла. Люцифер остался ею доволен. Столько дней поисков, переживаний и вот, он почти у заветного финиша. Скоро Рейвен, хочет он того или нет, но станет его вместилищем, и Денница вернёт себе всю свою силу! С самого начала с Рейвеном возникли определённые проблемы. К каким бы уловкам или угрозам не прибегал Король Ада, его дерзкий отрок наотрез отказывался сотрудничать или прогибаться, и хотя Люцифер мог изначально овладеть его телом и без согласия, но такой альянс мог привести к гибели нефилима, поскольку сопротивляющаяся психика мигом даст сбой и неизвестно, чем закончится их внутреннее противостояние. Люциферу нужен был стопроцентный вариант, а не вероятности. Рейвен — подлинное сокровище, единственный потомок и его возможное вместилище, способное вернуть все утерянные части могущества. Да, тело Первого многим лучше. Искусственный ангел в разы сильнее, выносливее и просуществует втрое дольше самого Рейвена, но невозможно заменить оригинал, хранящий в себе не только полное ДНК падшего, но и саму его суть, частичку, которую не сублимировать ни в одной лаборатории.       Глядя на Рейвена, Люцифер видел себя, причём с несколько другой стороны. Он и не думал, что в нём есть такие грани личности, как доверие, искренность, добродушие, наивность, любовь, надежда, храбрость, самопожертвование…а может, он просто забыл об этом сразу после падения? В чем-то он испытывал неподдельную зависть, но никогда бы в том не признался, даже себе. Рейвен явно уступал ему в мощи, но почему-то гораздо превосходил в силе духа. Только поэтому Люцифер до сих пор никак не мог овладеть им. Но мальчишка не сможет вечно увиливать и прятаться за спину Велиара. Люцифер никак не мог решить, нужен ли ему Велиар? Можно использовать его, чтобы подобраться поближе к Рейвену, а лучше уничтожить, тогда Рейвен станет уязвим и сломлен, а значит максимально доступен.       Накинув халат, он покинул комнату и направился вдоль пустой лаборатории в сторону раздевалок для персонала, где можно принять душ. Он почти прошёл мимо, когда его сознания достигло понимание того, что он только что увидел. Люцифер повернулся, глядя на пустую колбу, где несколько месяцев кряду находилось тело маленького ангела. Все приборы исправно работали, измеряя характеристики, но самого Анимуса внутри не было!

***

      Надо ли упоминать о настроении Велиара после всего? Он был мрачнее самого места, в котором находился. Впервые он ощущал такую крайнюю зависимость от кого-то, со времени своего падения. Отягощало всё то, что благодать находилась именно в потомке ненавистного Люцифера! Ненавистного ли? Подавленное отчаянье всколыхнуло в падшем воспоминания, как эгоистичная любовь к Люциферу, превозмогшая безусловную к Создателю, коварно скинула Агриэля с Небес, так и не дав ничего взамен. Нет, его не преследовали, он не подвергся нападкам Михаила, или кого-то ещё из верных слуг Создателя, даже не услышал упрёка от Отца. Его уход был тихим и безмолвным, совершенно добровольным, но никому из ангелов непонятным до конца. Те, кто не пали, никогда не чувствовали ничего сильнее любви к Создателю. Упиваясь его силой и могуществом, они даже не допускали мысли о нарушении правил. Некоторые верили, что падение братьев и сестёр и весь этот бунт Люцифера — всего лишь план самого Создателя, дабы научить их чему-то, а может и проучить. Отец никогда ничего не объяснял, не оправдывал своих действий, не раскрывал планов и идей. Потому ангелы продолжали слепо следовать заветам и исправно исполнять свои функции. А что, если это правда?       «Когда вы пали, вы только вступили на свой путь, Агриэль…», — пронеслось в голове Велиара голосом Смерти.       — В чём смысл? — пробубнил Велиар, медленно бродя по бесконечным коридорам подземного дворца, не замечая, как удаляется в неизвестном направлении.       Чего хотел Отец? Люцифер говорил, что Создатель таким образом лишь демонстрировал силу, наказывая неугодных в научение остальным, но как ему можно было не поверить, когда видишь его прекрасный свет, первозданное великолепие. Слышишь сладкие увещевания и отдаёшь всего себя, хочешь верить…в ложь? Так появилась первая во вселенной ложь, а Люцифер стал её отцом, но Велиар узнал, что это такое слишком поздно. Люцифер рождал множество новых чувств, что прежде были не доступны ни смертным людям, ни ангелам: ложь, клевета, гнев, корысть, зависть, ревность. Мир из-за этого становился будто бы цветным. Он в своём роде тоже стал Создателем, и это завораживало Велиара, что стал подражать обожаемому младшему брату. Он создал однополую любовь, впрочем, скорее только секс, азарт, зависимость, обольщение. По сути, те чувства, которые позволили бы Агриэлю хоть как-то выразить себя по отношению к Люциферу, впечатлить его, выделиться среди прочих, дабы стать для него кем-то особенным. Тому понравилось такое рвение, в какой-то момент Люцифер не преминул воспользоваться этими вещами в отношении Агриэля, чтобы затуманить его сознание, заполонить собой все его помыслы.       «Чем его отпрыск может отличаться? Он такой же! Лезет в мысли, навязывает же чувства, обольщает, затягивает, делает всё более зависимым от него. Осознаёт ли он, что творит, или то лишь частица былой памяти его предка? Нет. Он не жертва наследия. Я не куплюсь на это! Я заберу принадлежащее мне, а потом», — Велиар вдруг остановился.       — А что дальше? — раздался рычаще-хрипящий голос в темноте коридора.       Велиар вынырнул из своих воспоминаний и мыслей, оглянулся, понимая, что заблудился. Впереди был жуткий длинный коридор, без ответвлений, с множеством дверей, но им не было конца. Чем-то это напомнило ему владения Ничто. Волосы на загривке вдруг встали дыбом и демон обернулся, метрах в десяти от себя замечая тёмный и густой аморфным клубок, внутри которого формировались и исчезали множества изуродованных лиц.       — Остогон… — прошептал Велиар пересохшими губами. — Теперь моя смерть — это бесформенное чудовище?       — Наверное, раз ты так меня видишь. — Хрипло и тихо ответила Смерть. — Я не знаю. Придёт время, и мы посмотрим.       — Я опять нарушил твои законы своим присутствием? Но Апуат говорил, что ты согласилось…согласилась. Или как там правильно?       — У меня нет пола. Обращайся как хочешь. И да, я позволяю тебе находиться здесь.       — Почему? Разве тебе есть дело до наших проблем?       — Нет. Конечно, нет, дитя.       — Тогда почему?       — Ты недавно избежал своего конца, но я не вижу в тебе радости, прежнего задора. Не узнаю́. Ты снова условно бессмертен, но более несчастен, чем когда находился на краю существования. Меня редко что может удивить или увлечь в этом мире. Утоли мой интерес взамен гостеприимству.       — Только поэтому? Потому что стало скучно?!       Казалось, аморфное чудище пожало плечами, которые на миг у него появились.       Велиар задумался.       — Моя благодать. — Выпалил он вдруг. — Пирожочек не отдаёт её!       — Разве? Ты можешь забрать её в любой момент.       — Я пытался! Я был даже слишком аккуратен и нежен, и…       Чудовище громогласно рассмеялось.       — Тебе забавно? — нетипично робко промямлил Велиар, чувствуя, как бегут мурашки по коже.       — Ты и правда особенный. Велик соблазн оставить тебя в услужении, чтобы ты и впредь меня веселил, я как будто вкушаю кусочек недоступного… Жизнь.       — Ничего потешного в моей жизни нет! — рявкнул Велиар, и тут же осёкся.       — Может и так, — согласилась Смерть, — но это ведь значит, что для счастья тебе не хватает того, что ты некогда добровольно из себя иссёк.       — Думаю, да. — Велиар замешкался. Не поспоришь, и правда выглядит по-идиотски.       — Милосердие. Невинность. Любовь. Три добродетели. Три искры и частицы твоей благодати. Ты вырвал сие из своей сути в надежде сохранить, и это удалось. Никто из падших такого не сделал. Но ты не подумал о том, как примешь благодать обратно.       — Да, это мой промах.       — Ты развлекаешь меня, поэтому я тебе помогу.       — Вернёшь мне благодать? — в надежде спросил Велиар.       — Нет, глупое дитя, это не под силу даже твоему Отцу. Но по силам тебе. Теперь вижу, что по силам.       — Я не понимаю.       — Милосердие, Невинность и Любовь. Вот, что ты должен сотворить, дабы вернуть благодать. — Чудище подплыло к Велиару и всмотрелось своим ужасным бесформенным, туманным ликом, прямо в лицо падшего. Сердце Велиара замерло, он забыл, как дышать, а после всё погрузилось в темноту. — Все ответы на поверхности, как и всегда, Агриэль.       Многие ли смогли бы сохранить разум, смотря в лицо своей смерти? Он смог и потерял только сознание, оказавшись где-то на полу бесконечных коридоров. Смерть, тем временем, исчезла в небытие. Его нашёл Апуат. Могильщик похлопал Велиара по щекам, приводя в чувства, а когда тот, наконец, разлепил глаза, повелел идти за ним.       — Пошли, тебя все ждут.       — Подождут. — Хмуро молвил Велиар, переваривая слова Смерти.       — Ваш демонёнок приготовил сюрприз. По крайней мере, он так сказал. Очень надеется, что ты не оторвёшь ему башку после всего. Хех!       В знакомой просторной гостиной Велиар и Апуат застали Рейвена и Локисора. Нефилим держался спокойно, словно их ссоры попросту не случилось, что немного задевало Велиара за живое. Что, для него их «развод» вообще ничего не значит?!       Рейвен, наконец, переоделся в привычное чёрное и походил на юношу-модель с обложки дорогого журнала…ах, эти блестящие, вороные волосы, то и дело съезжающие со лба, и жест, поправляющий их назад. Такой он стройный в этой обтягивающей футболке и парусиновых широких штанах, перехваченных кожаным поясом от DG. Словно нарочно, он не заправил длинный край ремня и теперь тот небрежно свисает до самых колен, болтаясь при каждом движении, маняще притягивая взор недовольного падшего к его узким бёдрам. Даже со входа Велиар почувствовал запах, исходящий от его кожи, сдобренной гелем для душа и шампунем. Он жадно втянул запах ананаса, бергамота, чёрной смородины, пачули, жасмина, ванили, амбры… Велиар так увлёкся, что даже не понял, в какой момент остальные начали с ним разговаривать.       — Алло! — Рейвен щёлкнул пальцами перед лицом Велиара, озадаченно глядясь в его затуманенные глаза. — Ты в порядке? Выглядишь хреново.       — Всего лишь обморок. — Махнул рукой Апуат.       — Обморок? — вот теперь Рейвен нахмурился, и пока Велиар не успел что-то ответить, приложил ладонь к его лбу. Велиар раздражённо смахнул с себя его руку.       — Ничего подобного. Прилёг отдохнуть, и всё!       — Ну да, прямо так, на полу в коридоре. И почему Псом называют меня? Даже я имею разум дойти до ложа. — Гавкающе рассмеялся Апуат.       Велиар затаил злобу, но не стал дерзить в ответ, решив сорваться на Локисоре. Вот только останутся они наедине, и это ничтожество тут же прекратит своё жалкое существование. — «Это будет справедливо и безнаказанно!»       Локисор будто ощутил тёмные мысли падшего и тут же любезно поднёс ему чашку ароматного кофе, услужливо задабривая.       — В этом регионе он один из лучших, хозя-я-яин.       — Даже не старайся, мерзкое отродье. — Процедил Велиар сквозь зубы.       — Ты обещал не убивать меня. — Локисор поставил чашку на круглый журнальный столик и поспешил отойти подальше.       — Я помню, что и кому обещал, и буду справедлив. — Оскалился падший и всё-таки взялся за кофе, уж больно ароматный.       Локисор прочистил горло и начал свою речь:       — Друзья. — Приметив совсем недружественные взгляды, он поправился. — Соратники. Я собрал вас здесь, чтобы объясниться и рассказать, что нам предстоит свершить! — демон нервно заламывал тонкие пальцы.       Апуата эта сцена определённо забавляла.       — Ближе к сути, любезный.       — Да, да, в общем… тут такое дело. Люцифер скоро будет назначен кардиналом, а потом, как я уже говорил, возглавит Ватикан. Примерно через год, этот мир превратится в филиал Ада на земле и те, кто выживет, будут об этом горько жалеть.       — Эм… ты только что придумал это или… — на всякий случай спросил Рейвен, хотя в глубине души уже знал ответ. Локисор — та ещё мразь, ему ничего не стоит солгать ради какой-то своей выгоды, но завернуть такое? В чём его резон?       — Нет, я не придумал! — поспешил заверить Локисор. — Я видел сам. Ведь пока вы были в древности, я прожил здесь больше года. Я всё это видел!       — А давай вместе его бахнем, а? — предложил Рейвен, повернувшись к Велиару.       — Он не врёт. — Отрезал Апуат. — Всё сказанное — чистая правда.       — Тебе откуда знать, ты тоже ходишь по временам и пространствам? — начинал злиться Рейвен, не желая осознавать такую дурную перспективу развития событий и совершенно не представляя, как этого можно избежать.       — Вообще-то, я божество. Не нефилим, не демон и не полукровка! — хрипло и слишком низким и неестественным голосом огрызнулся могильщик, медленно подходя к дерзкому мальчишке, и черты его лица исказились, меняясь на голову существа, похожего на волка или шакала. Глаза его стали большими и по-звериному отблескивали, а пасть, полная острых как бритва зубов, звонко клацнула прямо перед лицом Рейвена, оставляя того под сильнейшим впечатлением.       — Ладно, я тебя понял. — Рейвен примирительно вскинул ладони вверх. — Правда так правда. Только объясните мне, тупому, каким образом Люцифер сможет стать кардиналом? Да вы видели тамошних кардиналов?! Они все старики, а он в теле Первого, ему от силы тридцатник. Кроме того, формально он один из Властей, то есть никто, просто лабораторная мышь. Так что пробиться в ряды кардиналов невозможно. Просто бред.       — Он может. — Хмуро отозвался Велиар, задумчиво смакуя кофе. — Но при чем здесь я? — «Не МЫ, а Я! Да!»       — Если кто и может остановить этого самодура, то лишь ты, хозя-я-ин! Едва моя глупая башка осознала твоё величие, я сам себя проклял!       — Ты и так демон, куда ещё-то проклинать? — усмехнулся Апуат.       — Но я так корил себя за свою подлую душонку!       — У тебя нет души, ты безначальная тварь. — Констатировал Велиар.       — Н-да, но я всё равно ощутил, что крупно ошибся и решил всё исправить. Хорошо, что я обладаю нужным навыком, и правда смог! Теперь ты здесь, и придумаешь, как остановить Люцифера.       — Не буду. — Сердито гаркнул Велиар.       Локисор на мгновение опешил, потом воззрился умоляюще на Рейвена, в надежде, что тот поможет убедить Велиара.       — На меня тоже не рассчитывайте, — сложил нефилим руки на груди. — Мне всё равно. Я уже жил в Аду, это не страшно. — Он, конечно, так не думал, его очень беспокоила судьба людей, всего мира, но не чувствовал в себе ресурса что-то изменить. К тому же хотелось позлить Велиара. С тех пор, как тот не смог вернуть перья, он как с цепи сорвался, вспыхивая по любому поводу и даже без него. Сперва нефилима это забавляло, а потом начало раздражать. Он же не виноват в том, что перья всё ещё у него!       — Но как же так? — залепетал поражённый Локисор. — Ты был тем, кто привёл в этот мир Люцифера, ты всё испортил, а теперь не хочешь исправить свою ошибку?       Все как один уставились на Локисора. Пожалуй, это были первые разумные слова, сказанные им за период всего знакомства. Рейвена это остудило и как следует встряхнуло. А ведь гад прав. Накосячил он изрядно. Чего же теперь ерепениться?       — И как ты предлагаешь мне убедить Люцифера не становиться кардиналом и не превращать мир в Ад? — уже без тени издёвки продолжил нефилим.       — Не знаю. — Пожал плечами демон.       — Ну вот, и я тоже. Разве что написать ему открытку с пожеланием поскорее сдохнуть.       — Но я знаю тех, кто может нам с этим помочь! — лицо Локисора просияло, как до блеска начищенная пара обуви.       — О ком ты? Что ещё там задумал?       — У меня сюрприз для вас.       Не успел Рейвен хоть что-то сказать, как Локисор исчез. Ненадолго, буквально на несколько секунд, за которые тот даже не успел сматериться. Когда демон появился вновь, то был уже не один. Он держал за плечо Зигфрида, а другой рукой едва касался одежд Кимариса, собственной персоной. У Рейвена отвисла челюсть. И если Зигфриду он был ужасно рад, то от появления скользкого демона, служившего Молоху, его перекосило.       — Потрясающе. — Без энтузиазма произнёс Велиар. — Желанное тельце Люцифера, прихвостень Молоха и…как там тебя, немецкий нефилим. План-кабан. Удачи. Точно без меня. — Велиар уже встал с дивана, отставив опустевшую чашку.       — Думаешь, он успокоится, уничтожив этот мир, да ещё и оставит в покое тебя, Агриэль? — вдруг зазвучал мужественный и глубокий голос Кимариса, что отряхнул одежды от чужих прикосновений.       — Нет! Он жаждал управлять, владеть моим хозяином! — поддакнул Кимарису Локисор.       Велиар сжал челюсть и кулаки при этих словах. Он понимал, что это чистой воды манипуляция с их стороны, но она почему-то действовала.       — Чего вы от меня ждёте? Чтобы я вызвал его на битву?! Мы оба бессмертны, эта война будет бесконечной. Упечь его обратно в Ад? Это не ко мне, а к Аззе. Кстати, где он?       — Ну… — протянул Локисор. — Сложно сказать. Я думаю, Люцифер что-то с ним сделал. Он внезапно пропал. А может, сбежал.       — А почему бы вам не поступить с Люцифером также, как недавно со мной и Молохом? Закиньте его в какую-нибудь древность и оставьте там, пока он не превратится в никчёмный сгусток, и его не заберёт Смерть. Я тут ни к чему.       — Азза заточен в одну из темниц под зданием Ватикана. — Подал голос Зигфрид, обняв крепко Рейвена.       — Да ладно, он же Ключник, ко всему ещё и не вычисляем. Он мастер иллюзий. Постоянно кем-то притворяется, как Люцифер мог его пленить?! — поразился Рейвен.       — И вор не застрахован от кражи, — мрачно вздохнул Кимарис. При всём своем мастерстве в поиске сокрытого, даже он не видел его своим внутренним оком, а значит, ангел надёжно спрятан и не без помощи Касикандриэры, способной ходить мирами. — Похоже, Азза всё же попался. Когда вы пропали, и стало ясно, что вряд ли вернётесь, он решил потягаться с Люцифером лично. Больше я его не зрел. Вероятно, что-то пошло не по плану.       Почему-то никто не высказался об освобождении Аззы, словно всем глубоко наплевать, что с ним станется. Рейвен тоже не особо расстроился. Поделом. Лицемерный гад получил по заслугам, никого не предаст и не сделает только хуже. И всё же, Люцифер смог пленить такого мастера скрываться как Азза. Это наводило всех на мрачные мысли. о том, что Светоносный стал сильнее и бог знает на что теперь способен.       — В общем, дела плохи, — подвёл неутешительный итог Рейвен. Всё оказалось куда хуже, чем можно представить, и он совершенно не знал, за что браться, с чего начать.       — Погодите, хозяин, это ещё не всё! — сказал Локисор, видя, как Велиар снова собрался уходить.       «Как же он мне опостылел», — внутренне взвыл Велиар. — «Нужно прикончить его, как только все улягутся спать».       — Это не весь сюрприз!       — Удиви меня, презренный. — Устало промямлил демон.       И, прежде чем кто-то опомнится, Локисор опять исчез и вернулся не один. На этот раз с ним прибыло аж трое! Первый гость — начальник службы храмовников — Пётр Лорно. И что удивило и Рейвена, и Велиара, он совершенно не выглядел растерянным, словно ожидал этого перемещения и первый, к кому обратил свой взор и внимание, был именно Велиар.       — Сайфер. Рад, что ты жив.       Губы Велиара презрительно дрогнули. Тот самый недобитый священник из Италии, который некогда хотел утопить Мартти, а вместе с ним и самого падшего. — «Он ещё смеет рот разевать в мою сторону! О, этой ночью у меня прилично дел. Стольких нужно уничтожить!» — он проигнорировал Петра, словно не услышал его.       Рейвен не ожидал увидеть Петра и не совсем понимал, зачем Локисор его сюда перенёс и с чего решил, что этот закостенелый прислужник Ватикана станет им союзником. Он перевёл взгляд на другого гостя — женщину из лаборатории. Он сразу узнал её, но не вспомнил имени. Её присутствие стало полной загадкой.       — А она здесь зачем? — совсем растерялся Рейвен.       — Мы вместе, — раздалось из-за спины женщины. Нефилим только теперь заметил, что она держит кого-то за руку. Едва услышав звонкий детский голос, Рейвен остолбенел, чувствуя, как внутри всё сперва сжалось в тугой морской узел, а потом подскочило к горлу. Анимус вышел вперёд и улыбнулся. Живой и здоровый. — Привет всем.       — Лучше и не придумаешь. Локисор, ты безмозглый кусок экскрементов! Почему бы сразу не притащить сюда весь Ватикан, и ещё пару искусственных шкур для Люцифера? Вдруг ему не хватит?! — взвился Велиар. — Невыносимо. — Внутри уже горела едва сдерживаемая злоба, горячащая конечности и разум, как на раскалённой сковородке. О, как он устал и от самого себя, это новое качество, совершенно неуместная эмоциональность, и неконтролируемый гнев, в противовес привычному холодному разуму. Его раздражало всё и все, он готов был учинить массовый геноцид и совершенно наплевать, что он не на своей территории. А ещё этот несуразный Зигфрид, виснущий на Рейвене! И каждый чего-то ждёт лично от него!       Рейвен очень хотел подойти к Анимусу, но почему-то не смог. В горле встал горький ком, ведь он вспомнил, при каких именно обстоятельствах они виделись в последний раз. Он не помог ему, оставил вместе с Люцифером в гробу, недалеко от логова Молоха. Он долго не мог забыть это лицо, глаза и протянутую в мольбе руку. Нефилима до сих пор терзало чувство вины, хотя разумом он понимал, что поступал правильно. — «А Ним, интересно, помнит хоть что-то из их былых злоключений или ему промыли мозги, отформатировали. Может это совершенно иная личность теперь?»       — Ты в порядке? — произнёс Рейвен с надеждой в голосе. Он и сам не понимал, чего больше хочет: чтобы Анимус всё помнил или нет. Так, наверное, было бы лучше.       — Да, теперь всё хорошо. Сеньора Руссо вы́ходила меня и подняла на ноги.       — И Люцифер в курсе, что ты…? Он не уничтожил тебя? — Рейвен подбирал слова, но не знал, как бы так получше спросить. Руссо догадалась первой и ответила за Анимуса.       — Конечно, он не в курсе, что Ним очнулся. Я скрывала этот факт очень долго, насколько могла, иначе он непременно бы его аннигилировал.       — А Ним такой, как был прежде или…       — Модифицированный. — Ответил сам Анимус. — Когда Люцифер обманным путём заполучил моё тело, то забрал принадлежащую ему часть. Теперь я ни на кого не могу влиять, увы.       — Оно и к лучшему, а то все вокруг, как дураки ходили и улыбались. — Хмыкнул Рейвен, понимая, что память у Анимуса никуда не делась. Стало очень неловко и …стыдно.       — Ещё гости будут? — привлёк общее внимание Апуат. Обилие народа в его вечно тихих чертогах не нравилось божеству, и, получив отрицательный ответ от Локисора, он мрачно вздохнул.       — Располагайтесь поудобнее, но не забывайте, что вы в гостях, соблюдайте правило тишины! Не бегать, не орать! Наверх не подниматься без моего разрешения. Пока вы под землёй — вы в безопасности. Сунете нос наверх — и вас мигом отследят. Особенно тебя, чернокрылый, — он жестом указал на Рейвена. — Решайте скорее свои вопросы и убирайтесь отсюда. Мне надо отлучиться по делам. Велиар, ты, как будущий спаситель мира, остаёшься за главного.       Пётр нахмурился, поняв, что Мартти здесь нет. Он сурово сверлил падшего взором, пытаясь углядеть в нём хотя бы тень повадки бывшего однокашника.       — Эй! Я думал ты с нами! — окликнул могильщика Локисор.       — Я и так помог. Что касается внешнего мира — это не мои проблемы и дела. Вот когда вы все умрёте, тогда станете моими делами.       Апуат ушёл, расселись на диване и креслах, переглядываясь друг с другом. Все, кроме Велиара, тот демонстративно остался стоять. Эдакая небольшая группа выживших, что теперь против целого мира. Все почему-то глядели именно на Велиара, словно ожидая его решения. Или разрешения.       — Значит, вы хотите, чтобы я занялся Люцифером и его непомерными амбициями. — Подвёл черту Велиар. — Хорошо, вот вам мои условия. Для начала, Рейвен возвращает мне то, что должен.       — Что? — нефилим аж выпрямился и всплеснул руками. — Но я не могу, это от меня даже не зависит! Мы же это уже выяснили!       Но Велиар его не слушал, а продолжал диктовать:       — Локисор, поганый перебежчик, будет уничтожен, как только я покончу с Люцифером.       — Что?! Почему, хозяин, я же…!       — А вот этого, — Велиар перебил демона и указал на Петра, — я утоплю в сортире, если вы не скажете, на кой ляд он тут сдался. Остальные могут быть свободны — это моё милосердие.       — Вот спасибочки, — хихикнул с улыбкой Анимус.       — Что ещё. Пока вы обдумываете свой положительный ответ, не тревожьте меня глупостями! Согласны?       — Давайте все для начала успокоимся. — Рейвен решил, что пора немного смягчить обстановку. Велиар сам не свой, а значит, конструктивного диалога не выйдет. — Думаю, что Локисор не просто так привёл сюда всех этих людей и не только. Каждый из них может оказаться весьма ценным кадром для нашей… операции. Даже эта мразь, — Рейвен кивнул на Кимариса, который в ответ только жемчужно улыбнулся, — может нам пригодиться. Сам посуди. Он приспешник Молоха, а значит, враг Люцифера. А враг моего врага…       — Именно так. — Кивнул Кимарис. — Мой острый ум и логика, знания и мудрость могут вам пригодиться. Кроме того, как хранитель тайн, я могу, например, найти всё, что сокрыто, в том числе запечатано.       — Да, но остальные здесь — тоже далеко не идиоты, — парировал Пётр. — Не забывайте, что Люцифер не покидает территорию Ватикана, а там на каждом шагу ловушки и системы оповещения от падших и демонов. Одной мудростью не отделаться.       — Он прав, — наконец заговорила и Симона. — Первый…то есть Люцифер, крайне умён, и ещё больше усовершенствовал систему безопасности. Пока кардиналы лаялись по поводу его становления, он тихим сапом прибрал всё системы во всех лабораториях и за их пределами, просматривает все данные, включая те, что с грифом повышенной секретности, недоступные даже мне!       — А что за становление? — переспросил Рейвен, уцепившись за слово.       — Пользуясь даром, забранным у Анимуса, Первый приструнил вначале всех храмовников, за редким исключением, — тут Симона переглянулась с Петром, а тот понуро кивнул, подтверждая её слова, — потом и охрану, в том числе личную охрану кардиналов и самого папы. Начал лечить народ и сделал всё, чтобы об этом факте узнал и понтифик.       — Подождите. Исцелял людей? Я не ослышался? — Велиар, наконец. проявил хоть какой-то интерес к обсуждаемой теме.       — Да.       — Но это бред! Люцифер потерял эту способность после падения, да и до того он не особо ею пользовался. На исцеление нужна энергия Источника, которой явно маловато в его искусственной оболочке.       — Тем не менее он это делал. Есть свидетельства.       — Продолжай. — Эта новость Велиара напрягла. Неужели Люциферу удалось каким-то образом вернуть частицу своей благодати? И если да, то насколько она велика? Может ли он быть на текущий момент сильнее самого Велиара?       — Конечно, кто на смертном одре не захочет чудесным образом исцелиться?! Его представили, и несколько недель он ежедневно посещал покои папы. Кардинал Скола говорил, что понтифику действительно стало лучше, он даже начал сидеть в постели. Скола сделал всё, чтобы Первого деликатно вернули на место, но даже ему это не удалось, при всей влиятельности! Люцифер вцепился в понтифика как клещ. Незадолго до смерти, папа Бенедикт шестой вдруг призвал к себе в личные покои почти полный кардинальский состав и выдал, что желает видеть Первого среди претендентов на святой престол после его смерти. Не представляете, что за скандал там был, но в итоге кардиналам пришлось согласиться с решением папы. Я не присутствовала лично, разумеется, но видела потом на записи.       — Значит, шанс стать папой всего католического мира у Люцифера всё же высок. — Покачал головой Рейвен.       — Очень. Более того, я уверена, что он прожмёт систему и станет следующим понтификом.       — Так и будет! — подтвердил Локисор с полным знанием дела.       — Он подмял под себя почти полторы тысячи человек, что ему ещё несколько пожилых мужей? Сейчас Sede Vacante, то есть период свободного престола. Папу только несколько дней как похоронили, и до конклава у нас есть примерно две недели.       «Целительство, влияние на такие массы… откуда у него столько сил? А я снова недооцениваю тебя Эль», — подумалось Велиару, и в памяти тут же всплыли воспоминания… (Из воспоминаний Велиара)       — Они назвали меня Несущим свет! — хвастался Люцифер перед старшим братом. Он был совсем ещё молод, почти новорождённым. Ангелы не бывают младенцами внешне, их сознание сразу становится просвещённым и всезнающим, и они могут приобретать тот облик, который сочтут необходимым, по сути являясь лишь аморфной, тонкой материей. Свет Люцифера действительно кристально чист, бесподобен, как сами звёзды, которые наблюдали смертные, смотря в небо с земной тверди. — А тебя? Как они называют тебя?        — Я не знаю… я не являлся им, — пожал плечами старший брат.        — Как?! Ни разу?! Но ты же так давно существуешь! Ты создавал их мир вместе с Отцом и никак не обозначил себя?       — Я не жажду большей славы, Эль.       — Не зови меня так! Теперь у меня есть настоящее, полное имя! Люцифер! И у тебя должно быть тоже!       — Зачем мне оно? — усмехнулся старший брат, любуясь, как сияет и переливается суть Люцифера. Это имя ему подходит. — Даже у Отца его нет.       — Уже есть. Тебе надо общаться с ними, они такие забавные! Называют Отца «Богом». Я даже не знаю, что это значит, слово без какого-либо перевода. Слышал, что люди хотели подобрать подходящее имя, но не нашли нужного определения. Ха-ха! Поэтому придумали, что «Бог» — есть всё и Ничто!       Старший брат улыбнулся, его свет стал золотисто-розовым.       — Не стоит с ними так сближаться, Люцифер. Они ещё не готовы. Будь мягче, незаметнее.       — Почему?       — Мне кажется, Отец хочет познать себя через них, поэтому наделил их свободой Воли и поселил отдельно от нас.       — Он не запрещал нам с ними контактировать. Более того! Мы должны их учить и защищать, заботиться. Как это делать на таком расстоянии, не познавая их? А что, если всё наоборот?       — Как это?       — Что, если через них Он не познаёт себя, а общается с нами напрямую?       Старший брат удивился. А ведь Люцифер мог быть прав… Значит, стоит проявить себя.        Убеждения Люцифера сработали — это его основной Дар. Старший брат перенял его восторг и желания, проявил себя людям, и те дали ему имя — Агриэль, что означало «Предназначенный Богом». Но для чего? Люди говорили о защите, заботе, о просвещении, что Агриэль им давал, увлекшись этими маленькими созданиями и веря в предположение Люцифера, что через них, Отец общается со своими сыновьями, давая им познать все его лики, всю его безграничность и многогранность новым путём.       "…Люди сказали, что у них должны быть крылья, ведь они летают, как птицы. И стали крылья у ангелов. Люди сказали, что они должны быть прекраснее самых прекрасных людей, потому что превосходят их во многом. И обрели ангелы облик людей. Люди сказали, что Бог — есть Любовь, а ангелы — его посланники. И ангелы узнали, кто есть их Отец, и кто они есть и познали Любовь земную…"       В этот момент Велиар глухо простонал, и, зажмурившись, потёр загудевший от боли висок, только теперь осознав, что всё ещё находится в подземном дворце Апуата, а так ярко пронесшееся перед глазами кино — лишь его воспоминание. Стёртое? Потерянное? Вырванное из сути…       Присутствующие ещё обсуждали тему, как им остановить Люцифера.       — Если Локисор имеет возможность перемещаться во времени, то почему бы не осуществить прыжок в тот момент, когда он вышел из врат Ада?       — Я знаю, где и когда это произошло. — Согласился Анимус.       — А что, отличная идея! — охотно и с азартом поддержал Пётр. — Тогда и Молох не освободится, как и остальные демоны.       — Я понимаю вашу радость от такого откровения, — мелодично проговорил Кимарис, понимая, что в подобном случае, и он сам окажется в заточении, чего совершенно не хотелось, потому, зашёл с другого конца, так сказать, — но надо смотреть и на риски. Измените одно — поменяете всё. — Он жестом указал в сторону Велиара, — ему не усилить в Аду своего влияния, и его дворец всё так же будет занимать Левиафан. Также Агриэлю не видать своей благодати, потому что у Локисора не откроются способности к перемещению во времени. Молох никуда не денется, ведь когда Люцифер пытался вырваться из темницы, он давно вышел из заточения, благодаря сынуле. Малыш, — это уже касалось Анимуса, — вернётся к своим старым настройкам. Очаровательная сеньора Руссо, — произнёс он с особо мягким тоном голоса, что сразу все заприметили, — не создаст новые модификации ДНК нефилимов, особые кольца для храмовников и не скажет Анимусу то, что давно хочет…впрочем, это пока не произошло, и это не моё дело, — тут же поправился он, видя на лице женщины сильный неподдельный испуг, а на лицах остальных вспыхнувший интерес. Он сразу свёл фокус внимания обратно на их дело. — Рейвен не пересечётся с сестрой и забудет, что видел своего пращура и тот опыт, что получил от него тоже. Всё откатится назад.       Рейвен даже не удивился, откуда этот хитрый демон столько знает, ведь его в прошлом вместе с ними не было! И то, что происходило в Аду, ему тоже неоткуда было узнать. Однако слова демона его сильно озадачили, заставили задуматься над тем, стоит ли так рисковать или пошло оно всё к дьяволу!       — Это лишь одна из линий событий. — Оживился Локисор.       — Что ты имеешь в виду? — не понял Велиар.       — Одновременно существует несколько пространственно-временных линий.       — Теория параллельных миров? — со знанием дела спросил Анимус. — Там, где параллельно существуют несколько реальностей одного и того же события.       — Что-то вроде. — Согласился Локисор. — Только они не совсем параллельны. Часто существуют точки пересечения, или очень тесного сближения этих линий. То самое место, где появляется возможность разорвать одну из линий, или же соединить её с другой, без особых изменений в первой.       — Говори проще, презренный. — Недовольно буркнул Велиар, склонив разболевшуюся голову на ладонь. Даже ему было непросто понять это, ведь Время придумывал не он. Это хитрое изобретение принадлежало ангелу Амониэлю, позже уничтоженному в Великой битве с падшими. Его посетила совершенно дикая мысль, что возможно, способности Локисора, каким-то образом имеют отношение к частицам Амониэля, которые всё ещё витают в мирах, и одна из них каким-то неизвестным образом могла поспособствовать появлению демона-предателя с его способностями.       — Да, Хозяин. Проще говоря, мы можем скакнуть в прошлое, предотвратить ситуацию с выходом Люцифера из Ада, тем самым перейти на новую линию событий, а затем вернуться в текущее время, связав эти линии в одну. Будет фактически существовать две вариации прошлого, но с единым настоящим, которое останется таким, какое оно есть сейчас, кроме одной детали — Люцифер не выйдет в этот мир, не будет одержимого Первого, и угрозы миропорядку! Мы как бы немного скорректируем события, самую малость.       — И ты, конечно же, уже проделывал такое, раз так уверен? — скептично спросил Велиар.       — Не то, чтобы… — почесал затылок Локисор.       — Нет?       — Нет. — Пожал плечами демон.       — Тогда почему ты решил, что это возможно?       — Я видел! Когда вы переходите во времени, для вас это краткий и бессмысленный момент, потому что вы распадаетесь на атомы, а затем снова собираетесь воедино в новой точке. Я же переживаю этот немного иначе. Я вижу весь путь, как если бы мы ехали в поезде, но только очень быстро. Линии вероятностей и событий, дорожки времён, как они соединяются и меняются, или расходятся и обрываются. Так что я знаю, о чём говорю!       — Сомнительно. — Фыркнул Велиар и отвернулся, чем немного расстроил Локисора.       — Вообще-то, в этом что-то есть. — Произнесла задумчиво Симона.       — Теоретически такое вполне возможно. — Заключил Анимус, переглядываясь с ней.       — Замечательно. А как насчёт того, что у нас фактически некому прыгать в прошлое, так как в той точке уже существует каждый из нас, и если мы пойдём туда, то просто попадём в бесконечную петлю, как Молох.       — Все, кроме меня. — Покивал Локисор.       — Доверить предателю такое ответственное задание?! — возмутился Велиар. — Нет!       — А разве у вас есть другие варианты? — встрял в разговор внезапно появившийся Апуат, почти безразлично жующий яблоко, которое истлело в его руках, как только он откусил от него.       — Не забывайте, что Касикандриэра — самый верный союзник Денницы, и она из кожи вон выпрыгнет, лишь бы тот выбрался на свободу. Просчитайте риски, потому что у Люцифера всегда есть план «Б». — Заботливо предупредил Кимарис, ожидая решения, которое примет кто-то другой, кроме него, ибо ответственность — совершенно лишний груз для того, кто больше любит наблюдать, нежели делать.       — Один Локисор там не управится, при любом раскладе. Нужно, чтобы с ним пошёл кто-то ещё.       — Но кто?       — А я не могу? — спросил Рейвен.       — Ты существуешь там, забыл? — фыркнул Пётр.       — Да, но сейчас во мне три пера благодати ангела!       — Это не важно. Ты там есть, значит, второй Рейвен в том же времени сотрётся, и это будешь ты. Вместе с благодатью.       — Исключено! Ты не пойдёшь туда, да ещё с моими пёрышками! — оживился Велиар.       — Я могу, — вдруг вызвался Анимус. — Я хоть и существую там, но совершенно в другой форме. Сеньоре Руссо пришлось собирать меня практически с нуля, так что меня там можно сказать нет.       — Да, но это не меняет факта, что твоё тело, оболочка, в том времени существует, и как мы выяснили, неважно, какова начинка, — вздохнул Рейвен. — Увы, думаю, это тоже не годится, но спасибо, что предложил, малыш. Ты очень смелый, — он тепло улыбнулся мальчику и подмигнул.       — Тогда у нас тупик, — констатировал Пётр, — ведь кроме Локисора идти больше некому. Преодолевать время может только он.       — Ну, ещё Ничто и Смерть, — улыбнулся Апуат.       — Вряд ли кто-то из них согласится нам помогать.       — Думаю, я смогу сделать вам это маленькое одолжение. — Задумался Апуат и, поймав на себе удивлённые взоры, пояснил: — Так вы быстрее покинете мой дом и перестанете осквернять своим присутствием священное место, в чём я заинтересован. Мы с чертёнком отправимся назад в исходную точку, которую укажет мне мальчик, не дадим падшему вырваться на свободу и вернёмся в эту же параллель.       — Звучит логично и просто, — это уже походило на план, Рейвен заёрзал в нетерпении. — Прямо сейчас отправляетесь?       — Давайте быстрее с этим покончим. — Мрачно отозвался Велиар, думая больше не о всеобщем благе, а размышляя, как вернуть поскорее благодать. Это для него куда важнее и желаннее.       На том и порешили. Большая часть присутствующих занялись подготовкой путешествия. Анимус рассказывал Локисору и Апуату, в каком месте и времени им следовало оказаться, где нужно поостеречься охраны Замка Ангела и прочие детали. Рейвен добавлял свои воспоминания из того дня, что могли бы помочь путешественникам. Симона терпела неожиданные подкаты Кимариса, которому, как оказалось, она очень понравилась. И только Пётр и Велиар оказались не при делах: один по своей воле, другой ситуативно. Пётр всё рассматривал Велиару, пытаясь угадать в нём старого однокашника Мартти. Куда делся тот крайне вежливый, скромный и обделённый вредными привычками инквизитор? Действительно ли он полностью поглощён демоном? А если и так, то почему этого, на вид, безобидного, пусть и явно тщеславного демона, Ватикан счёл угрозой мирового масштаба?       — Хватит елозить по мне своими поросячьими глазками. — Произнёс сквозь зубы Велиар, даже не поворачиваясь к Петру.       — Что, простите? — переспросил тот не расслышав.       — Что тебе от меня надо, спрашиваю? Всё ищешь Мартти?       — А куда он делся? — Пётр рискнул подойти ближе, когда Велиар всё-таки соизволил обратить на него свой тяжёлый взгляд.       — Я его съел. — Остро улыбнулся демон, с удовольствием наблюдая проскользнувший миг ужаса в глазах инквизитора.       — Метафорически, конечно.       — Если тебе так проще принять это, то пусть так.       — Но вы в его теле. У вас его лицо, глаза…       — Это тело, глаза и всё остальное принадлежит и всегда принадлежало мне, включая душу Мартти. Всё его существо — моё, понимаешь?       — Наверное. Получается, теперь Мартти, наконец, обрёл себя? Можно сказать, что я рад за него.       — Хоть кто-то это понимает в правильном значении. — Вздохнул Велиар и вдруг о чём-то задумался. Пётр что-то ещё спрашивал, но падший грубо прервал его и стал задавать свои вопросы. — Послушай, святоша, ты ведь сведущ в добродетелях?       — Конечно, я же инквизитор, меня обучали даже лучше, чем любого священника или кардинала. К чему этот странный и очевидный вопрос?       — Отлично. — Загадочно ухмыльнулся Велиар. — Тогда расскажи мне, что тут у вас может быть сочтено деянием, проявляющим такие добродетели, как Милосердие, Невинность и Любовь. Только не думай, что я не в курсе, что это значит. — Он вскинул указательный палец, упреждая инквизитора, насмехаться над ним или зачитывать лекцию. — Я прекрасно знаю, что это значит для ангела, но почти не помню, как проявляется в земном мире. Это было слишком давно, да и я с тех пор изрядно изменился. Прямо скажем, очень долго у меня был совсем иной род деятельности.       — Мягко говоря. — Как можно более вежливо сказал Пётр, силясь не улыбнуться.       — Однако теперь я нахожусь здесь и воспользуюсь прекрасным законом — «что внизу, то и наверху».       Пётр никак не мог уловить сути, но помалкивал, продолжая слушать.       — Мне не нужно совершать глобальные деяния или быть бесконечно преданным и всепоглощённым Создателем, как ангелу, но я могу совершить какую-нибудь мелочь, что-то вполне человеческое, и мне это зачтётся. Сечёшь, какие несметные привилегии вам тут отвалили? Хах. И чтобы не тратить моё время попусту, прежде чем ты скажешь что-то глупое, подумай, потому что мне не нужна философия, наподобие: «повиси на кресте», «излечи слепого», «женись на проститутке», «раздай всё, что имеешь нищим» и иже с ним. Мне нужны стопроцентные варианты, которые я смог бы с лёгкостью сотворить. То есть, без боли и не особо напрягаясь при этом, но, чтобы соблюсти все формальности. Понимаешь, о чём я?       — Кажется. Ты вознамерился заполучить свою благодать, ничего при этом не делая. Увы, по-быстренькому такие вещи не делаются. Если я верно понял вашу с Рейвеном ситуацию насчёт перьев ангела, то чтоб падшему воротить свою ангельскую часть, любую, неважно какую, надо, чтобы она с ним срезонировала. То есть если ты будешь пытаться сделать это искусственно, наигранно, то ничего не выйдет. Притворяясь, ничего не добьёшься. Каждая добродетель — это награда за истинные дела и мысли, за действия. Ангелы наделены ими от Бога, это их сила и мудрость, истинная врождённая суть, чистота, красота. Став демоном, ты, грубо говоря, сменил ангельскую волну на демоническую. Перенастроился на низкие вибрации, а теперь надо перенастроиться обратно, на более высокие, понятно?       Велиар недовольно нахмурился.       — Вот смотри. У тебя уже есть одно перо, насколько я знаю.       — Как чудесно ты осведомлен. Да, и что?       — Как оно попало к тебе в прошлый раз? Что ты делал?       — Я ничего. — Просто сообщил Велиар не соврав.       — При каких обстоятельствах это случилось? Вот вспомни и сам ответь себе на свой вопрос.       Для этого Велиару пришлось хорошенько порыться в воспоминаниях, которые на тот момент принадлежали Мартти, но теперь стали его собственными, пусть и не столь яркими, как если бы это происходило при полном его участии. Он припомнил момент в Аду, когда Рейвен и Мартти вышли на откровенный разговор. Даже ощутил неприятную горечь в душе Мартти, когда Рейвен признался ему, что любит не только его, но и Велиара. Как странно. Это одновременно грело и обжигало демона. Объятье, боль, и в то же время какое-то скомканное понимание, что Мартти тогда ощущал то же самое, и оно теперь неприятно вливается сквозь воспоминания в падшего. Велиар поморщился, его аж передёрнуло.       — Ничего особенного. Я сотни раз уже обнимал и ласкал Пирожочка, исполнял почти все его капризы. Почти всегда выслушивал его. Но я не стану внимать глупостям и мириться, как это делал Мартти, если Рей предпочтёт мне другого. Хоть этого никогда и не случится, ведь я лучший!       Пётр поморщился, такие интимные подробности его совсем не интересовали, он говорил о другом, но Велиара было не остановить. Демона понесло, и он совершенно не пытался понять, просто говорил и говорил, словно сам с собой.       — И вообще, то было перо Истины, и оно досталось мне просто по праву, вместе с душой Мартти. Теперь всё иначе. Я не могу вынуть и поглотить душу Пирожочка. Придумай что-то нормальное! — затребовал Велиар. — Например, мне понятно милосердие, хотя я сочту это глупым, и назову скорее презренной жалостью, но всё же я способен помиловать какого-нибудь недостойного. Например, тебя.       — Ну, спасибо. — Буркнул Пётр.       — Давай так. Я буду милосерден, и когда придёт момент, то прихлопну тебя быстро и без мучений несмотря на то, что ты пытался убить меня в прошлом. Вот и милосердие. Дальше Невинность. Что я должен сделать? Воздерживаться от утех какое-то время? Это очень сложно, но я могу. Сколько нужно потерпеть, чтобы вновь считаться невинным?       — Ты как в магазине, ей-богу! — всплеснул руками Пётр с явным раздражением в голосе. — Так это не работает, как же ты не понимаешь?! Перо Истины могло вернуться только тогда, когда ты или сам Мартти приняли какую-то истину. Посмотрели правде в глаза, а не отмахнулись от неё. Возможно, очень горькую, вам наверняка было больно и плохо, но перо тогда на что-то срезонировало и эта частичка добродетели ангела вернулась к тебе. Точно так же будет и с Милосердием. Нельзя быть напускно милосердным. Это либо есть, либо нет. Милосердие идёт из души, а не из соображения выгоды или необходимости. Будь милосердным к тому, кто больше всех тебя бесит, раздражает, попробуй простить его, пойми и пожалей.       Велиара аж затошнило. Он сморщился, словно съел целый лимон.       — Продолжай. — Только и сказал Велиар.       — Что до Невинности, то прости, тут я тебе не помогу. Вернуть чистоту души ещё более трудно, чем обрести снова физическую девственность. Это всё равно, что снова стать ребёнком, невинным и искренним, открытым для всего мира. Придётся распахнуть своё сердце. Ты готов на такое?       — Ах, в этом смысле. Хорошо, я вовсе перестану лгать, хотя я и так этого почти не делал. Открыться миру? Отлично, я готов! Я с удовольствием предстану пред вселенной во всей своей красе, но боюсь, что ваш мир не готов к столь грандиозному откровению.       Пётр готов был застонать от непрошибаемости Велиара.       — Нужна внутренняя красота, а не внешняя, дурень! — он так громко это произнёс, что остальные обернулись в их сторону, и это сразу не понравилось Велиару. Особенно, как зыркнул Рейвен, и эта его наглая ухмылочка. Пётр заговорил мягче, чтобы не разозлить демона. — Думай не о том, какой ты распрекрасный и все тебя хотят, а о том, что можешь сделать для других, чем им помочь, одарить, если на твоё усмотрение они того достойны. Что, конечно, вряд ли, — сам себя поправил Пётр, понимая тупиковость ситуации. — Вот, допустим, Локисор. Ты хочешь убить его, но что, если он набедокурил не потому, что такой злой демон, а всего лишь не настолько развит, умён и мудр, как ты?       — Какая несусветная глупость! Он демон. Подлое, низшее создание, которому неведомо… — Велиар вдруг замолк, кажется, начиная понимать, или ему так показалось. — А-а-а-а, ну да. Он тупое низшее животное, что-то вроде червяка. Безмозглое, а потому неспособное на проявление ума или преданность. Обделённое ничтожество. Кто виноват в том, что он таким создан? Я должен испытывать ненависть не к нему, а к его прародителям. Впрочем, я и так их ненавижу. — Велиар рассуждал вслух и посматривал на Петра, чтобы понять, насколько верно бегут его мысли. — Но к Локисору возможно испытывать только два чувства: презрение или равнодушие. — Велиар заметил, как сузились глаза Петра, и понял, что сбился с правильной мысли. — Но мне нужно нечто другое. — Лёгкий неосознанный кивок Петра, и Велиар вспомнил горькое и неприятное чувство Мартти от правды. Ощутил его сам, но по своему, в чём тут же признался. — Это неприятно. Милосердие и понимание — омерзительные ощущения, они ранят и заставляют думать, что всё это время я был не прав по отношению к нему. Это от меня требовалось?       — Не совсем. Но ты на правильном пути, — Пётр похлопал его по плечу. — Старайся. Уверен, что существа, подобные тебе, не могли утратить заложенное Господом при создании. Это как с людьми. Не только общество влияет на них, но и среда, и наследственность. Ты — создание Света, просто не желающее это принять. Как только ты примешь эту часть себя, всё сразу получится.       Велиар так увлёкся разговором, что перестал обращать внимание на остальных, и не заметил, в какой момент Рейвен исчез из его поля зрения. Гости Апуата продолжали мерно разговаривать, делясь впечатлениями и новостями, тогда как нефилим незаметно для себя оказался сперва в туалете, так как ему приспичило умыться, а потом захотелось подышать свежим воздухом. Настолько сильно, что сопротивляться порыву оказалось почти невозможно. Он прекрасно помнил предостережения Апуата — наверх им нельзя, но влекомый непонятной силой, словно во сне уверенно брёл по незнакомым коридорам подземного лабиринта прямиком к выходу.       Тем временем путешественники собрались в путь, полностью готовые ко всему. Локисор был воодушевлён как никогда, даже пообещал Велиару, что в этот раз не подведёт и сделает всё как следует. Он в самом деле хотел добиться признания Велиара, тем более что взаправду верил в его могущество и победу. Он согласился бы обтяпать дело и в одиночку, это прибавило бы ему очков в глазах хозяина, но ничего не поделать: тот наотрез отказался от такой перспективы.       Велиар же совершенно не рассчитывал на успех их мероприятия, но сейчас, когда Апуат и Локисор покинули подземную обитель, его заинтересовал другой вопрос.       — А где мой сладкий Пирожочек?       Присутствующие ничего не смогли ответить, и только Кимарис молчаливо указал пальцем вверх. Велиар не мог найти адекватных причин, для чего Рейвену понадобилось нарушать правила, но он решил выяснить это лично. Неужели тот захотел прогуляться по владениям Смерти в одиночку, да ещё в ночной час? Совсем дурак?! Велиар быстро поднялся по, казалось бы, бесконечной лестнице и остановился у порога, опасливо оглядываясь. Несмотря на разрешение находиться в этих землях, падший не рисковал наглеть на полную катушку. Он встал в проёме выхода и тихо окликнул:       — Пирожок! Ты здесь?       Темно, и только памятники чернеют вокруг, чуть укутанные туманом. Их так много, что едва ли можно разобрать, есть ли здесь кто-то живой. Он стал всматриваться, чтобы заметить хотя бы свечение ауры Рейвена, но его нигде не было. Велиара встретили тишина и темнота. Совсем далеко, словно за кромкой горизонта, виднелись крошечные огоньки города Эн-Наджаф. Мог ли Кимарис ошибиться или подшутить таким образом? Вряд ли.       — Пирожок! — крикнул Велиар чуть громче, и с памятника вспорхнула пара ворон. Он потёр плечи, будто холодок пробежался по коже, помялся на месте. — Я выйду. — Тихо произнёс в пустоту, точно зная, что Смерть слышит его. — Только чтобы найти глупого нефилима и вернуть его на место. Даже не притронусь ни к чему, обещаю.       Несмелый шаг на землю кладбища, вспотевшие ладони, затем другой шаг. И вот Велиар уже обеими ногами на запретной земле. Он остановился на мгновение, проверить, не появится ли Смерть, чтобы покарать его, но ничего не произошло.       — Ладно. Значит, ты не против. — Он с трудом пробирался в потёмках меж тесных могильных склепов и памятников, стараясь лишний раз не прикасаться к ним. — Рейвен! Это не смешно. Где ты? Если решил так пошутить, то я жестоко накажу тебя, как только найду. Вот, право слово, скручу в бараний рог! Мало не покажется. — Хотя ночь была жаркой, воздух на кладбище был морозным, так что пар выдавался при дыхании. Ко всему добавляло жути ви́дение душ умерших. То тут, то там, они стояли как в странном сне, сами с собой, или мотались по одному и тому же маршруту. Велиар старался не замечать их, ведь стоит проявить внимание, и они тут же увяжутся. — Рей!       Он отошёл недалеко, увидев предмет своих поисков. Рейвен стоял возле одной из высоких могил, напоминающих ступенчатую витую башенку. Просто замер в темноте, лицом почти упираясь в стекло, из-за которого на него смотрело фото покойного, выцветшее от времени и песка. Нефилим не шелохнулся, даже когда Велиар снова окликнул его, словно не слышал, хотя тот позвал довольно громко. Ещё одним поводом для беспокойства стало полное отсутствие у нефилима ауры. Это уже настораживало. Стоило Велиару подойти ближе и попытаться коснуться его, как Рейвен отскочил от него, светя безумными глазами, ощетинившись и утробно рыча.       — Не трогай его, будет только хуже, — произнесла мягко и снисходительно Касикандриэра, невероятным образом оказавшаяся за спиной у Велиара. — Опоздал, Агриэль.       — ЧТО?! Ты?! — Велиар растерялся, ничего не понимая. — «Опоздал? Куда?» — Как ты здесь оказалась? — «Неужели Смерть играет на два фронта?» — Он покосился на Рейвена, но ровным счётом ничего не понял. — Что ты с ним сделала?       — Ничего, — пожала плечами она, — он сам всё сделал. Я лишь привела его сюда. Смотри, как он прекрасен! Тебе выпала великая честь стать свидетелем того, как самая яркая звезда Небес воссияет с новой силой! Смотри и помни, что это дал ему не ты, а я!       — Нет. — Не веря, замотал головой Велиар, ущипнул себя, полагая, что всё это сон.       — Посмотри на меня, Агриэль, — отозвался не своим голосом Рейвен, и его губы расплылись в хищной нечеловеческой улыбке, больше походившей на оскал зверя. — Преклонись предо мной, и может быть, останешься жив.       Почти инстинктивно Велиар выпустил когти и расправил белоснежные крылья. Внутри что-то звонко натянулось, это чувство… как будто последняя струна надежды вот-вот разорвётся. Он не хотел и не мог в это поверить.       — Люцифер. Но как…       — Рейвен часть меня, всего-то и надо было позвать, и он пришёл ко мне. — Продолжало скалиться существо, мало походившее на воссоединённого ангела — самого прекрасного среди прочих. Не было ни радужно белых, искрящихся чистотой крыльев, ни божественного сияния. Только горящие безумием бездны глаза, оскал и хриплый голос, утробный и низкий.       «Так просто… пришёл на зов… предал себя, меня, всех», — упали будто в пустоту мысли Велиара. Разочарование, злость, грусть, боль. Целый букет чувств переливался внутри падшего, и он то ли задыхался ими, то ли разгорался, раздаваясь золотистым светом, мерцающим в всеобъемлющей тьме. Смех Касикандриэры за спиной раздражал, Велиар развернулся, полоснув когтями, в надежде перерезать клокочущую от смеха глотку, но она успела отскочить, и, казалось, ещё больше развеселилась.       Люцифер выпрямился и пошёл навстречу Велиару, гордо вскинув голову, упиваясь его страхом и отчаянием, но потом вдруг замер, хмурясь и хватаясь за грудь, из которой вырвался нечеловеческий истошный крик, разорвавший покой «Долины мира». Велиар и Касикандриэра замерли, никто не понимал, что происходит.       То, что выглядело как Рейвен, заметалось между надгробиями, словно не находя себе места. Глаза нефилима то вспыхивали белым, то становились алыми, как горящие угли в костре. Он случайно касался надгробий, и они рассыпались и трескались под его прикосновениями. Стонал и выгибался, будто тело ломало изнутри, до неприятного и громкого хруста. В какой-то момент Рейвен даже упал и теперь корчился от боли в остывающем песке, но при этом больше ничего не происходило. Крики нефилима чередовались с оглушающим рыком Короля демонов, словно в едином теле дрались две сущности, и одна никак не могла поглотить другую.       «Вот момент, когда можно покончить с Люцифером раз и навсегда», — пронеслось мгновенно в голове Велиара, и он ринулся к нему, но Касикандриэра тоже не стояла на месте, она решила защищать своего возлюбленного, пока тот борется за право на тело и душу Рейвена. Велиар и Касикандриэра сцепились в этой схватке, как дворовые псы. Ветхие памятники и склепы рассыпались от ударов и падений, в воздух поднялась пыль и остатки праха.       — Всегда мечтала, чтобы ты исчез, Агриэль! Для тебя никогда не было места подле него!       — Я и не жажду! Всё, чего я хочу — это уничтожить и его, и тебя! — кричал в ответ Велиар.       Поднялся жуткий воющий ветер, свистящий на все лады, клокочущий, словно раненое животное.       — Тебе не убить меня, Агриэль, ты же знаешь! В отличие от тебя, мне не нужно тело потомка, чтобы жить тут! К чему этот фарс? Сдайся! Ты уже проиграл!       Они взмыли в воздух и вновь столкнулись. Касикандриэра оказалась неимоверно сильна, и после непродолжительной стычки, ей удалось низвергнуть Велиара на землю. Она ухватила демона за шею, буквально вдавливая в могильный камень, довлея над ним.       — Вот и всё. Я просто оторву тебе башку, а потом мы с Люцифером будем греться у костра, в котором будет догорать твоё жалкое тело! — она стала сжимать его горло, но в этот момент, от ярости и предвкушения ангел не заметила, как длинные когти падшего вонзились ей в грудь. Только когда они сжали её сердце, ликование на лице Касикандриэры сменилась на удивление, а потом она разжала пальцы.       — Может, ты и бессмертна, — прохрипел Велиар, — и потомки тебе не нужны, но здесь материальный мир, и необходимо здоровое сердце, чтобы быть в форме. — Он крепко ухватил скользкое и гулко бьющееся сердце Ангела и резким движением вырвал его. Оно ещё суматошно билось в его ладони, когда она завалилась набок, хватаясь за дыру в груди. Велиар знал, что Ангел не умрёт, а всего лишь потеряет подвижность на некоторое время, но этого вполне хватит, чтобы добраться до Люцифера, ещё корчащегося в своей борьбе на земле, всего в нескольких метрах от него. Велиар откинул бьющийся в конвульсии орган Касикандриэры подальше, и устало доковылял до него, прижал ладонью к земле и навис.       Одно движение способно прервать тысячелетнюю вражду, ненависть, обиду…любовь. Велиар уже поднёс к его шее острые когти, но почему-то медлил. Что-то не давало ему сделать последнее движение и покончить с этим.       Люцифер немного притих, он презрительно, с нескрываемым вызовом смотрел в лицо Велиара и самодовольно ухмылялся.       — Что, тяжко? — с истерическим клёкотом посмеялся Люцифер, заходясь грубым кашлем, когда рука Велиара слишком сильно сдавила ему горло. — Чего медлишь? Давай, покажи, что у тебя есть яйца! Ты же хочешь этого. Я чувствую твою злость. Дай же ей выход! Дух небытия, лжи и разрушения, ангел злобы, властелин северного Ада, глава бесовских сил! Ты же демон! Или уже нет?       — Замолкни! — прошипел Велиар.       — Ха-ха. Чувствуешь его пульс? Он даже не борется, глупый мальчишка. Надеется, что ты, как всегда, спасёшь его, что чувства возобладают, и ты отступишься, не причинишь ему вреда. Так и будет, я знаю. Демон влюбился в недочеловечка. Увидел смазливую мордашку и позволил себя приручить. Ты всегда был слабаком, Агриэль. Такой ведо́мый, послушный, покорный. Тебе всегда нужно было идти за кем-то, подчиняться. Ты не лидер, а слуга, питомец. Сильный, умный, но всё равно неизменно в тени, неизменно второй, запасной. Тебе нужно, чтобы тебя любили, хвалили, чесали за ушком. Знаешь, а у тебя с людьми куда больше общего, чем ты думаешь. Как же ты жалок.       Велиар сдавил ладонь сильнее, почти не давая тому вдохнуть и произнести хоть слово, но алые огни глаз Люцифера вдруг погасли, и вместо них на Велиара смотрели темно-карие глаза, изрядно напуганного Рейвена. Демон ощущал, как бешено стучит в артериях его пульс. Пальцы нефилима оплели запястье демона, но, не желая их сорвать, а словно поддерживая его намерения. Велиар тут же ослабил хватку.       — Не тяни, убей его! — прохрипел Рейвен. — Не слушай, что он говорит, он это нарочно! Всё врёт, ты же знаешь!       — Рей.       — Ты не жалкий… ты… прикончи эту мразь! Второго шанса не будет! Давай!       Как клокотало сердце Велиара, как безумно подступал к горлу гнев и горечь. Он и сам говорил себе: «Убей! Убей же его, и всё завершится!». И тут же звучало совершенно бессильное:       — Не могу. — Не шёпот, выдох.       — Ну же! — Рейвен пытался подбодрить его, но видел, что тому не хватит стойкости, и понимал почему. В глубине души он осознавал, что на месте Велиара поступил бы так же. Он тоже не смог бы убить его, даже если не брать в расчёт частичку Мартти.       Велиар отпустил его, всматриваясь в лицо своего дорогого Пирожочка. Что же он сделал с безжалостным Велиаром? Что пробудил в нём, настолько же сильное, как гнев и злоба, прежде бушующие в демоне?       — Я не могу убить тебя не потому, что я слаб.       Взгляд Рейвена вновь полыхнул огнём, а губы некрасиво скривились.       — А отчего же?       — Во мне хватит силы. Но я хотел убить только одного Люцифера, того, кем ты стал, Эль.       — Что ты такое несёшь, Агриэль?! — злился Люцифер, чувствуя, как стремительно начинает терять контроль. Заполучить Рейвена и так было непросто: юноша сопротивлялся, как мог, цепляясь за сознание, буквально зубами выгрызая законное место, и что-то ему в этом помогало. — Ты просто оправдываешь свою трусость и никчёмность!       — Думал — это навсегда и окончательно, я питал обиду на твою безответность и обман. Я так много отдал за тебя, так отчаянно жалел себя, но лишь сейчас вижу, что всё не зря. Я сохранил благодать на земле, но ты сделал то же самое в другом варианте. Твоя благодать — это нефилим, потомок, вот отчего тебя так корёжит. Убить тебя? Нет, моя месть будет милосерднее смерти. Я дождусь твоего преображения, Эль. Это случится, потому что Рейвен сильнее. В нём то, что ты до сих пор не сумел победить и уничтожить.       Вместо того чтобы переломить шею своему злейшему врагу, Велиар вдруг ласково улыбнулся и нежно прильнул к его губам. Люцифер замер, попытался вырваться или хотя бы столкнуть демона. Грудь жгло, это было необъяснимо, непонятно и почему-то больно. Что-то обжигающе горячее и слепящее, словно полуденное летнее солнце заполонило всё его естество. Тело, что он так дерзко присвоил, не получив разрешения носителя, стало стремительно отторгать его. Люцифер зажмурился, почти ослепнув от невероятно яркой вспышки истинно чистого сияния, вырвавшегося из его груди, а потом его буквально выдернуло из Рейвена.       Свечение коснулось груди Велиара мягким, пушистым комком, а затем легко вплыло внутрь, наполняя пульсирующей, живой энергией. Он отпрянул от Рейвена, вздрогнув от непривычных ощущений. Белая как мел кожа, испещрённая сотнями трещин, в которых виднелись золотистые прожилки, стала болезненно сохнуть и сжиматься. Велиару показалось, что все внутренности мигом задрожали, ища выход наружу. Это было неимоверно болезненно и неприятно. Падший не понимал, что с ним творится. Он попытался встать на ноги и рассмотреть себя получше. Привычная чернота с его рук отошла, будто смытая чистой водой, когти втянулись, превращая опасное оружие Велиара в обычные человеческие руки. Он взвыл, когда сквозь трещины на коже засиял почти обжигающий свет. Весь раздался этими лучами. Его тело настигло такое напряжение, что казалось, будто он вот-вот взорвётся и разлетится на куски.       — Велик! — Рейвен поспешил ему на помощь, но тот вскинул руку, упреждая его приближаться. Было так ярко, что нефилиму пришлось прищуриться и прикрыть глаза ладонью, чтобы не ослепнуть. Ему казалось, что это чистое всепоглощающее божественное сияние проникает даже сквозь ладонь и плотно сомкнутые веки.       — Не подходи, — с усилием выдавил Велиар и попятился.       Расправив крылья, он взмыл в небо. Нечеловеческий, пронзительный, долгий крик вырвался из груди Велиара, свет, исходящий от тела падшего, рассеялся по всему пустующему небу над кладбищем и словно яркая звезда, познавшая свой последний миг, осветил всю округу на километры. Быстро, как фотоаппаратная вспышка, ослепительно и кратко, а потом наступила прежняя ночная мгла.       Взбудораженные жители Наджифы, перепугавшись, прильнут к окнам, не понимая, что произошло. Они ещё долго будут глядеть в небо, кто-то даже выбежит из домов, дабы получше рассмотреть, ожидая повторения новой вспышки. Гроза? Молния? Война? — будут гадать люди.       Рейвен, убрав руку от лица, увидел, как абсолютно нагое тело Велиара, глухо и бесчувственно шлёпнулось где-то меж памятников. Спотыкаясь о разгромленные надгробия, он поспешил к нему, краем глаз видя, как приходит в себя Касикандриэра, как она заполошно мыкается меж руин, а найдя тело Первого, подхватит того на плечи и мигом исчезнет, а из подземного убежища повысыпают один за другим их взбудораженные соратники.       Зигфрид впереди, за ним Кимарис и Пётр. Они все почему-то замерли на месте с открытыми ртами, причём Пётр, к удивлению Рейвена, вдруг опускается на одно колено, и почтенно склонив голову, начинает самозабвенно молиться, осеняя себя крестным знамением, от которого кривится лицо Кимариса. Демон вальяжно подходит ближе, он выглядит озадаченным, но почему-то не сильно удивлённым. Рейвен готов был поклясться, что край его губ дёрнулся в улыбке радости. Анимус тоже выглядит счастливым, а по щеке сеньоры Симоны катится слеза умиления и восторга.       Всё вокруг застыло. Песчаная пыль больше не клубилась, замерев в воздухе, и Рейвен мог рассмотреть каждую частичку. Уши словно заложило, и звуки слышались как сквозь толщу воды. Малейший жест осознавался им как нечто неимоверно тягучее, словно время вовсе остановилось. Когда он обернулся в сторону распластанного меж могил Велиара, то всё понял: на вид это был всё тот же беловласый Мартти, но его кожа словно сияла изнутри, а массивные, радужно переливающиеся белые крылья, ломано раскинутые в стороны, придавали облику невероятную притягательность. Крылья Аззы, в своё время произведшие на Рейвена неизгладимое впечатление, были ничем в сравнении, а ещё и увеличившаяся в разы золотисто-белая аура, явно говорили о произошедших в демоне изменениях. Он был так прекрасен, что перехватывало дыхание. От созерцания в животе Рейвена приятно защекотало, а сердце пропустило удар. Он не мог вспомнить, видел ли в своей жизни человека или существо прекраснее.       Велиар открыл глаза, которые источали чистое, сине-голубое сияние, но поначалу даже не шелохнулся, потому что в его голове отдалённо и очень тихо зазвучали давно забытые, казалось бы, навсегда потерянные звуки Небес. Он даже на мгновение подумал, что каким-то чудесным образом помер! Но впивающиеся в бока острые камни разбитого надгробия, не читались с вечным блаженством смерти или бесчувственным Ничто. Кряхтя, он приподнялся и сел, лицезря свою полную наготу и безупречную сияющую кожу без единого изъяна.       — Это… я? — несмело прошептал он, ещё не замечая устремлённого к нему внимания. Он совершенно не ощущал кровоточащих шрамов, они исчезли, а посмотрев на Рейвена, заметил и одно из своих крыльев. Такое непривычно невесомое и сияющее. Осознание. Удивление. — Это я. — Сказал он Рейвену, будто тот и так не таращился на него широко раскрытыми глазами. Несмелая улыбка, потом смех. — Я! Я вернулся! — Велиар молниеносно накинулся на Рейвена, сграбастав того в объятия и покрывая его лицо и шею поцелуями. Никто и никогда не видел падшего в таком настрое.       Даже Кимарис наблюдал эту сцену с приподнятыми бровями.       — Агриэль вернул себе ангельский облик. — Констатировал он.       — Значит, чисто теоретически, все падшие могут вновь стать ангелами? — у Симоны включился прагматичный научный интерес.       — Подобного никогда не было.       — Сила Господа безгранична, — вновь перекрестился Пётр. — Если даже такого грешника он принял в своём царстве и простил, то этот мир не обречён.       — Один возвращённый ангел против Люцифера и множества его слуг… Я поражаюсь твоей нелогичности, инквизитор. В битве этих ангелов были тысячи, против горстки восставших. Знаешь, сколько их погибло и пало тогда? Нельзя недооценивать Люцифера.       — Нельзя недооценивать волю Божью. — Упорствовал Пётр.       — Как скажешь.       — Как бы я хотела его исследовать. — С придыханием произнесла Симона и повернулась к Анимусу, но не нашла его взглядом. Её озадаченное лицо привлекло внимание Зигфрида. Он тоже стал озираться, но не увидел ни мальчика, ни самой сеньоры Руссо, когда вновь повернулся к ней. Она исчезла.       — Ребят, что-то не так…– позвал он остальных.       На его голос обернулся Пётр, но не увидел Зигфрида. Один за другим спутники Велиара и Рейвена исчезали прямо на глазах, словно растворяясь в ночном воздухе.       Увлечённые друг другом, Рейвен и Велиар заметили это, только когда прямо на них из пустоты вывалились Локисор и Апуат, разорвав их объятья. И если Апуат выглядел по обыкновению очень спокойным и собранным, вежливо поприветствовав присутствующих и скупо поздравив Велиара с преображением без какого-либо удивления, то Локисор моментально шарахнулся в сторону и испуганно уставился, не вымолвив ни слова.       — Как вы быстро, друзья. — Произнёс явно счастливый Велиар.       — Х-хозяин, вы…       — ДА, Я! — гордо подтвердил он, гордо расправляя крыла.       — Но как же… как же… вы теперь не Король севера Ада?       — К чертям Ад, — усмехнулся Велиар. — Я отныне король мира!       — Да-а, а высокомерие никуда не делось. — Покачал головой Апуат. — Такой характер не спрячешь и за тенью Смерти.       — Ну? Сработало?       — Да! Я всё сделал! — покичился Локисор. — Отвадил мальчишку от врат, сам, лично!       — Это правда, — подтвердил Апуат, — мне оставалось только наблюдать.       — А что здесь у вас произошло? — Локисор заметил разгром, а вот Апуат и бровью не повёл.       — То, что до́лжно. — Еле слышно проговорил Пёс, пройдя мимо и особо зорко глянув на притихшего Рейвена. — Ничего. Всё встанет на свои места. Так уж заведено. — Сказал он, а потом направился вдоль рядов поруганных могил, и каждый его шаг знаменовали изменения.       Трещины на мраморе и известняке пропадали, могильные плиты становились целыми и возвращались на своё законное место. Песок и грязь разъединялись с частичками истлевших тел, и тёмные облачка останков аккуратно возвращались под землю, исправно каждый в свою могилу. Памятники, мемориалы и остроконечные часовенки восстанавливались как по волшебству, и совсем скоро от былой разрухи не осталось и следа. Пыль улеглась, и «Долина Мира» снова погрузилась в благоговейное спокойствие и тишину.       Велиар взял Рейвена за руку. Тот посмотрел на него и мягко улыбнулся.       — Уходите. — Вдруг сказал Апуат, повернувшись вполоборота. — Смерть помогла чем смогла: привела к тебе твоего врага, Велиар, и ты получил назад свои перья. Мальчик не коснулся зеркала, а время надломилось. Но это ещё не конец. Дальше вы сами. Вам прощено присутствие на земле мёртвых и надругательство над усопшими. Ступайте и сделайте так, чтобы мы не пожалели о том, что сегодня нарушили для вас законы мироздания.