Расправляя крылья

      Первый не мешал ей, лишь наблюдал издалека. Руссо уже который день выглядела очень осунувшейся и озабоченной. Её матово-бледное лицо практически просвечивалось, а походка стала нервной. Он заметил: женщина почти не спит и не ест, зато много переживает. Из-за возможной консервации проекта «Власти»? Частых визитов в лабораторию храмовников и многочисленных проверок? А может, из-за Третьего, которого привезли в таком ужасном состоянии, что проще похоронить?       Кардинал Скола и остальные, едва увидев Анимуса, сразу приняли решение списать его, пустить в утиль, однако Руссо, каким-то невероятным образом, удалось изменить их решение. Люцифер видел, что эта хрупкая, но в то же время очень сильная женщина способна очень на многое, и благодаря недюжинному интеллекту и сообразительности, отдаче и вере в свою работу, смогла убедить кардинала Сколу в необходимости восстановления Третьего, пусть даже его никогда не получится вывести из глубокой комы. Он станет ценной основой для грядущих исследований и улучшений для будущих «Властей» нового поколения. Люцифер всё никак не мог уловить причину, по которой женщина так самозабвенно старается ради полумёртвого искусственного ангела. Дело точно было не в её вере. Как он успел узнать за то время, что находился в Ватикане, женщина хоть и являлась католичкой, но церковь посещала крайне редко, крестика не носила, а по её суждениям понятно, что она больше верит в нечто осязаемое, логичное, как и многие учёные. В науку.       Молох предвидел свой проигрыш и сбежал, и не потому, что испугался воинов Ватикана и горстки нефилимов. Он увидел новое обличие Люцифера, более сильное, совершенное, и понял, что теперь его выживание под большим вопросом. Он сбежал, поджав хвост. Что ж, это было единственное мудрое решение для него, ибо Люцифер не собирался оставлять без внимания тот факт, что Молох пытался за его спиной прибрать к рукам Велиара, перетягивая того на свою сторону, и ко всему, неоднократно пытался убить Рейвена — прекрасно зная, кем он является. Люцифер не спешил. Он позволил Быку насладиться ощущением безопасности, а тем временем присоединился к храмовникам и вернулся вместе со всеми в Ватикан. Никто здесь не даже не догадывался о его присутствии. Ни один местный датчик и хвалёные системы распознавания нефилимов и их ДНК не смогли вычислить его в теле Первого, а потому он чувствовал себя крайне вольготно, решив задержаться, осмотреться и постигнуть, что же такое Ватикан, побывав в самом его сердце. Хотел понять его структуру, найти слабые места, а потом расшатать, разрушить изнутри.       Ещё одним подарком ему стали хлопоты кардиналов. О, им было чем заняться! И без того долго болевший Папа вдруг оказался при смерти всего через несколько дней после возвращения Первого в Ватикан, а врата, также неожиданно переместились куда-то вместе с ключником — единственным существом, способным узнать Люцифера под любой личиной. И если к первому обстоятельству Люцифер приложил свою руку, то вот перемещение врат стало для него самого большим подарком. Всё так удачно складывалось!       Кардиналы занялись своими делами, и вездесущее Око Ватикана повернулось в сторону выбора будущего преемника папского престола. Вопреки ожиданиям Сколы, метившего прямой наводкой на место понтифика, на почти вакантное место оказалось слишком много претендентов, настаивающих на честных выборах. Более четырёх десятков кардиналов приехало в течение недели из-за границы, и Ватикан превратился в настоящее осиное гнездо, где их потихоньку, незаметно для всех, стравливал Люцифер.       Настроение кардиналов было прескверным. Ещё бы! Вслух это не произносилось, но каждый из них думал, что битва со злом проиграна, и подтверждением тому стало внезапное перемещение врат и исчезновение Аззы. Каждый из них считал, что шанс побороть зло упущен, и надо готовиться к Армагеддону. Дрязги, постоянно возникающие и рушащиеся коалиции, закулисные игры, поиски компромата на конкурентов изводили людей, а Люцифер сидел в сторонке и наслаждался их грызнёй.       В лаборатории полдень: время обеда. Почти все сотрудники ушли в столовую. Только не Руссо. Потягивая давно остывший кофе, что не осилила с момента прихода утром, она надевает очки, потому что устали глаза, и снова без отрыва глядит сразу в два больших монитора. Третий в своей колбе. Недвижимый, безмолвный, тщедушный. Даже соломенные волосы не колышутся в голубоватом свечении питательной жидкости, в которую он погружен. Руссо то и дело посматривает в его сторону, словно проверяя, всё ли в порядке, но изменений нет. Малыш спит. Его мозг давно умер, живо лишь тело. Многочисленные тяжёлые переломы, ожоги и прочие увечья, с которыми его доставили почти два месяца назад в лабораторию, уже давно устранили. Тело зажило, но оставалось лишь пустой оболочкой. Люцифер чётко чувствовал это и злорадно улыбался всякий раз, когда лаборанты, заметив малейшую судорогу или едва уловимую вспышку мозговых импульсов, суетливо радовались и звали Руссо посмотреть, однако всё было тщетно.       Люцифер чувствовал себя здесь всевидящим оком. Подобием Бога, которого никто не замечает, но он правит практически каждым разумом, играет с ними, как ему заблагорассудится. Все люди вокруг — его игрушки, и если он только захочет, то уничтожит их, не моргнув. За минувшее время ему удалось превратить Первого из неодушевлённого оружия Ватикана в персону, личность. Он больше не спал в колбе, ему выделили собственную комнату, позволили носить обычную одежду, разговаривали с ним не как с вещью или роботом. Дар влияния на эмоции и чувства, что он законно забрал у Анимуса, покидая его оболочку, изрядно помогал ему. Хотя все инквизиторы и храмовники продолжали носить кольца, ему они уже никак не мешали, так что кардиналы, лаборанты, охранники и вся ватиканская жандармерия оказались полностью беззащитны перед его чарами и стали куклами, которых он искусно дёргал за ниточки.       Больше остальных среди окружения его интерес привлекала Руссо. Женщина, благодаря которой создали Власти. Как ей удалось? Воспроизвести ангелов, пусть даже неполноценных, по своему желанию наделить их большой силой, недоступной простым смертным, значит, отобрать право творения у Создателя. Да она смелая! Он воспринимал это как некий вызов Богу, неслыханная дерзость, пощёчина, а потому Руссо стала ему интересна. Может, благодаря именно ей, удастся заполучить назад все свои силы, а не ловить Рейвена? Кроме того, он хотел потихоньку избавиться от Третьего. Не в его интересах было оставлять хотя бы малейший шанс на его выздоровление, ведь тогда откроется его тайна, а это в планы Люцифера совсем не входило. Нужно оставаться инкогнито, а потому он твёрдо решил найти способ как-то избавиться от Анимуса, но как-то осторожно. Это стало ещё одной причиной его интереса к начальнице лаборатории.       Хотя Руссо чаще пользовалась умом и логикой, нежели чувствами, последние, порой брали над ней верх, особенно когда речь шла об Анимусе. Люцифера это злило. Сперва он пошёл самым простым путём: он — мужчина в рассвете, а она — уставшая и вымотанная женщина без личной жизни и намёка на отношения, но любая попытка сближения в этом ключе, сразу сводилась на нет. Люцифер не понимал, почему Симона отказывает ему, ведь сексуальный интерес — главная точка давления на одинокую женщину, давно не знающей мужской ласки! И дело вовсе не в том, что Первый — лишь её проект, лабораторное творение. Тогда что не так? Он прекратил открытые попытки сексуального сближения и решил зайти с другой стороны. Дружеская забота, участие, интерес к работе, ну и лёгкие, завуалированные намёки на большее он всё-таки оставил. Люцифер подбирался к ней со всей осторожностью. Перед ним открылось огромное поле, и он понемногу стал его вспахивать.       Когда Первый впервые проявил интерес к её самочувствию, женщина-учёный удивилась и подвергла его всяческим тестам, чтобы понять причину таких изменений. Она заметила, что Первый стал более общительным, научился размышлять не прямолинейно, стал в хорошем смысле любопытен. Это был добрый знак. Видимо, модификация, сделанная за счёт образцов Анимуса, пошла ему на пользу. Ещё один аргумент, чтобы Анимуса не уничтожили. Руссо даже позволила Первому иногда пользоваться интернетом, чтобы читать, как некогда делал это Третий. Ему приносили журналы, позволяли свободно передвигаться по большой территории Ватикана и даже дали допуск в музеи, собор Святого Петра и частично в Апостольский дворец, что являлось крайне серьёзной привилегией!       Шло время, Люцифер осторожно укорачивал поводок. Вернувшись с обеда, он принёс ей сэндвич и свежий кофе, чем заслужил улыбку благодарности.       — Вы снова не спали сегодня?       — Ты наблюдательный.       — Наблюдать за вами одно удовольствие. — Произнёс Первый тихо, и, встав за спинкой рабочего кресла, положил руки на её напряжённые плечи.       — Правда?       — Конечно. Творчество — есть проявление Бога в человеке. Мне приятно видеть, что хотя вы измотаны, всё равно получаете от этого удовольствие, а как говорил великий Аристотель: «Делать то, что доставляет удовольствие — значит быть свободным».       Она улыбнулась, пропуская мимо ушей тройное повторение слова «удовольствие».       — Всё изучаете пути модификации Третьего? — сместил фокус её внимания Люцифер.       — Да. Я не могу его просто оставить. — Призналась женщина и чуть прикрыла глаза, когда сильные, но чуткие пальцы Первого принялись разминать затёкшие мышцы.       — Почему?       На секунду она замолчала. Люцифер ощутил, как напряглось её тело, а аура выдала сильное волнение. Он не мог влиять на её настроение: недавно женщина создала новую модификацию кольца храмовников, используя свежие образцы ДНК Рейвена и Велиара, и совсем не снимала его — привычка, сформированная во время работы с Третьим и его даром псионика. В массовое производство эта игрушка ещё не пошла, так как ещё проходила стадию тестирования, но Люцифер успел оценить мастерство Руссо. Кольцо работало.       — Он — слишком дорогостоящий проект, — сказала, наконец, Симона. — Кроме всего, в нём столько материалов.       — И всё-таки, вы его не разобрали на части, — подметил Люцифер.       — Нет, я уверена, что однажды верну его. — Произнесла она надтреснутым голосом. — Это… это ведь в своём роде вызов для меня, понимаешь? — она невольно запрокинула голову, от накатывающего расслабления, уткнувшись затылком в живот Первого.       — Конечно.       — Откуда в тебе это?       — Что? — насторожился Люцифер. Он слишком увлёкся и вызвал подозрение?       — Массаж.       — Ах, это. — Он приветливо улыбнулся. — Научился по видеоурокам в интернете.       — Волшебно. Ты молодец. Он заботливо размял её плечи до самых локтей, растёр ключицы, чуть заступив под ворот белого халата и футболки. Дыхание женщины участилось, она почти таяла под его руками и уплывала на волнах елейно ласкового голоса.       — Я могу доставить много и другого удовольствия, — произнёс Люцифер томно.       — Что ты имеешь в виду? — не поняла Руссо и насторожилась. Расслабление, что он чувствовал в ней, мигом улетучилось. Люцифер сразу понял, что немного перегнул палку.       — Я знаю несколько техник расслабляющего и точечного массажа, а ещё акупунктуру. Могу избавить вас от зажимов и вернуть здоровый сон, вы ведь плохо спите в последнее время.       — О, не нужно, — вежливо заулыбалась Руссо, но поднялась с места и взяла принесённый им кофе. В их сторону поглядывали возвращающиеся с обеда лаборанты. Ей не нужно лишних сплетен на работе, тем более совершенно беспочвенных. — Ты и так очень помог. Я прямо чувствую прилив сил! Благодарю тебя.       — Не за что. Всегда рад протянуть вам руку помощи.       — Сеньора Руссо!       — Кардинал Скола… Ваше Святейшество. — Занервничала она, коря себя за то, что не увидела его приближение через прозрачные стены лаборатории. Каждое появление кардинала не сулило ничего хорошего.       Первый даже не шелохнулся. Улыбнулся кардиналу и тот приветливо расплылся в ответ, чувствуя вместо скопившегося стресса вдруг нахлынувшую на него неописуемую приязнь к обоим.       — Работаете на износ, сеньора. Рад, что о вас есть кому позаботиться.       — Да, да, Первый очень заботлив в последнее время.       Люцифер вежливо склонил голову перед кардиналом, отошёл к письменному столу, что поставили специально для него, и якобы углубился в изучение латыни, хотя прекрасно слышал их разговор.       — Как успехи с Третьим? — спросил Скола.       — Пока что никаких. Но у меня есть несколько идей, просто для них нужно время.       — Хорошо.       Они подошли к колбе. Скола отсутствующе взирал на белокурого мальчика. От Руссо не укрылось, что кардинал пришёл не из праздного любопытства, но раз с ним нет храмовников, значит, пришёл не за Анимусом. И всё же, ему явно что-то нужно.       — Могу я быть вам чем-то полезной, Ваше Святейшество? — осторожно спросила Симона.       — Да, — ответил он после непродолжительной паузы. — Нет новостей о вратах?       — К сожалению, нет. Мы пытаемся определить их местоположение, но это не просто. Инквизиторские службы помогают нам, чем могут, но… врата не испускают электромагнитного излучения, лишь колеблют пространство, а поскольку они долго находились здесь, в Ватикане, был серьёзный выброс энергий, и все приборы продолжают указывать на их присутствие здесь. Соответственно, пока всё бесполезно.       — Этот вопрос надо решить. Поймите, на меня давят, совсем скоро состоится конклав, и я не могу потерять свои позиции из-за того, что мы никак не определимся с тем, что нас ждёт в будущем. Меня изберут, только если я дам то, что от меня хотят услышать.       — Я понимаю вас. Мы постараемся.       — Старайтесь быстрее! — за вспышкой, пришло сожаление. Скола вздохнул. — Я на вас рассчитываю, сеньора Руссо. — Куда мягче добавил он. — Моё папство в ваших руках. И… — он наклонился к самому её уху, чтобы больше никто не услышал, — это и в ваших интересах, дорогая. Если престол займёт другой, то он наведёт везде свои порядки, и я не могу гарантировать, что лаборатория не прикроется, а ваше детище, — с нажимом сказал он и кивком указал на зависшего в голубом безмолвном свечении Третьего, — оставят в живых.       Руссо хватило одного взгляда в его старчески мутноватые серо-зелёные глаза, чтобы понять: он всё знает!       Когда Скола покинул лабораторию, она подошла колбе с Анимусом и приложила к ней ладонь. Как ей хотелось прикоснуться к нему, обнять, увидеть вновь этот чистый и живой изучающий взгляд. Будто чувствуя это, Анимус еле заметно дёрнул пальцами правой руки. Крошечный мышечный спазм, который Руссо даже не уловила, но от которого Люцифер презрительно скривился, — «Ох уж эта человеческая сентиментальность. Нытьё. Как упрямые бараны упираются, жаждут, просят и думают, что им все должны, что до каждой их мелочи кому-то есть дело».       Скола ушёл, оставляя Руссо в глубокой растерянности и смятении.       — Сеньора Руссо, могу я вам чем-то помочь? — спросил Люцифер скорее из вежливости, ведь ответ никогда не менялся.       — Нет, всё хорошо, я справлюсь.       — Тогда я немного прогуляюсь. Сейчас в садах чудный воздух после грозы.       — Конечно, иди.       — Присоединяйтесь, если надумаете, я могу поддержать любую беседу и умею хранить секреты.       — О чём ты? — напряглась Руссо, поворачивая к нему голову.       — Это я к слову, вдруг вам не с кем поговорить. Просто так.       Она благодарно кивнула ему и вновь приникла взглядом к Анимусу.       Люцифер покинул здание лаборатории и уединился в Ватиканских садах. Время вечернее, последние экскурсии закончились час назад, тут так тихо и спокойно.       «— Каси…», — позвал он мысленно, но ответа не последовало. Терпеть не мог ждать, и тем более, когда его игнорировали. От негодования он даже сжал в ладони бутон розы, проходя мимо куста. — «Касикандриэра!»       «— Не стоит так кричать», — прошептала та, оказавшись прямо за его спиной. Ангел прикоснулась к его ладони, желая взять за руку, но он одёрнул кисть. Теперь, когда они не в Аду, и имели возможность прикасаться друг к другу без последствий, Касикандриэра надеялась, что Люцифер станет ближе. И хотя в начале, после того как он обрёл тело взрослого мужчины, они действительно постоянно предавались близости, буквально через пару недель ему это как будто наскучило, и она заметила, что Люцифер стал проявлять интерес к невзрачной лабораторной крысе Руссо.       «— Где Агриэль?! Добилась от него союза?»       «— Это всё, что ты желаешь знать, милый?» — немного обиженно произнесла Касикандриэра.       «— Всего лишь крошечное поручение. И да, я хочу знать, исполнила ли ты его?»       «— Пф, проще простого. Конечно!»       «— Тогда почему я не вижу Агриэля подле себя?»       «— К твоему сведенью этот глупец напал на меня! Я рисковала собственной жизнью, но мне удалось его проучить»       «— О чём ты?» — прищурился Люцифер.       «— Пришлось его кое-куда утащить, чтобы сбить спесь. Его и твоего потомка»       «— Мне надоела эта болтовня. Дай мне Агриэля! Где он?!»       «— В Ничто. Ни ему, ни Рейвену оттуда не сбежать. Только я могу их вытащить. Как тебе такое?»       «— Ты совсем обезумела?! Рейвен может стать тенью в Ничто, а Велиару насрать на это заточение, мы в Аду сидели вечность! И если сдохнет Рейвен, то тебе больше нечем будет прижучить моего братца. А Рейвена некем заменить, тупая ты курица!» — они общались мысленно, но он вполне материально схватил её за шею и прижал к кривому стволу старой оливы.       «— Люцифер… я в любой момент их достану. Успокойся»       «— Сейчас!»       Она исчезла прямо из его рук. Люцифер оглянулся, чтобы убедиться, что никто их не видел и снова погрузился в невыносимое ожидание.       Мимо него вдоль садовых аллей несколько раз проходили гуляющие перед сном кардиналы, приехавшие на конклав. Все сорок с лишним человек разместились в апостольском дворце, где они жили как короли, купаясь в роскоши, ни в чём не нуждаясь. Каждый приехал на дорогущей машине, увешанный, унизанный золотом и с «Айфоном» в руках (а то и с двумя), тогда как церковь вовсю проповедует умеренность и аскезу. Сколько лицемерия… Вот тебе и слуги Бога!       Почти все кардиналы пребывали в крайне почтенном возрасте, когда человеку и следует задуматься о высоком, о подведении итогов своей жизни, но были среди кандидатов кардиналы и помоложе. Вот и сейчас, один из них — немец, Генрих Вертер — почётный архиепископ Мюнхена, мерным шагом прохаживался туда-сюда, сильно раздражая Люцифера. Светловолосый, бледный, долговязый, аккуратный, на вскидку ему около сорока пяти, не больше. Слишком молод для Папы. Никто за такого не проголосует. На что только он надеется? Люцифер видел его ауру: мало амбиций, но много ожиданий, толика переживаний, что было не удивительно в такой обстановке, ещё осторожность, доброта и порядочность. Не, ему точно не на что надеяться с таким-то набором качеств! Овца не сможет управлять стадом.       Люцифер хмыкнул себе под нос. Кажется, Вертер его заметил и, смутившись, прибавил шаг, пропадая из виду. Больше он не появлялся. Люцифер прождал весь вечер и всю ночь, а когда взъерошенная и трясущаяся Касикандриэра вновь появилась перед ним из Ничто с плохими новостями, то он чуть не свернул ей шею. Ангел чудом выкрутилась из его хватки и скрылась. Нет, она не просто сбежала, но ей нужно было придумать, как вытащить Агриэля из Ада, не имея под рукой врат. С нефилимом всё проще только потому, что он в Аду был лишь гостем, то бывший узник, попадая в тюрьму, не мог быть депортирован из неё силами хранителя порядка, ибо его заточение и есть порядок. ***       Перемещение по Аду под предводительством Велиара оказалось куда проще, чем в прошлый визит Рейвена. Велиар просто рассекал когтем пространство, и, проходя в очередную дыру, они видели всё новые и новые пейзажи. Красную раскалённую пустыню, в которой они проснулись, сменил выжженное поле, затем острые, словно бритвы чёрные скалы, а теперь они оказались посреди безжизненного полыхающего города. Зрелище отталкивающим и завораживающим одновременно. Небоскрёбы тянулись ввысь, исчезая в плотном дыму, алое, словно кровь небо, угрожающе нависало над путниками. Сквозь полуразрушенные здания гуляли огненные ветра, завывая, как голодные звери.       Велиар принял более привычный людям рост, даже постарался предстать в былом безупречном облике, который частенько выбирал, будучи ангелом. И все же остались острые когти, как необходимость. Но как бы Велиар не старался, благодаря обретенному дару видеть истину, Рейвен всё равно лицезрел его весьма неживописные сочащиеся шрамы, раздвоенный кончик языка, будто у ядовитой змеи, слишком бледную для живого существа кожу и белые как снег губы. Велиару не нравился этот его пристальный взгляд. Слишком внимательный, изучающий. Он гадал, разочарован ли Рейвен, или питает интерес? Спросить напрямую будет проявлением слабости, Рейвен решит, что для демона его мнение имеет значение. Хотя в действительности так оно и есть, Велиару отчего-то стыдно это признать. Кроме этих мелочей, Велиар вдруг понял одно неутешительное обстоятельство — Мартти стал совершенно обычным смертным и Рейвен держался его, помогая в пути, потому что простому человеку приходилось в Аду крайне тяжело.       После разъединения к Велиару вернулись дары, которыми он по наследству наградил Мартти, а у того осталось лишь формальное ДНК падшего, да собственная душа, не дающие ему никаких преимуществ. И это, возможно, не оказалось бы критичным, если бы они не находились в месте, где нет ни воды, ни еды, а условия внешней среды явно не располагали к жизни. В голой красной пустыни Мартти терпел ожоги от раскалённой поверхности и Рейвен нёс его на себе, усадив на закорки; в горящем городе — Мартти задыхался от дыма, а Рейвен укрывал его своими крыльями; в мёртвом лесу, где не было ни единого листочка или травинки, всегда царила ночь и мерещилось всякое, им пришлось отбиваться от стаи страшных драконоподобных существ, явно желавших отведать свежей плоти. Если бы не Велиар, обретший в Аду силу, куда большую, чем на земле, нефилим и человек давно бы погибли.       Рейвен не жаловался, стоически терпел всё, чтобы не казаться слабым. Теперь его задача — вернуть Мартти обратно, пусть даже он сам навсегда застрянет в этой дыре…с Велиаром. Его воспоминания о Мартти не пропали, он прекрасно помнил и его, и Велиара, и всё, что между ними произошло прежде, но едва они втроём перенеслись в пустыню, он перестал ощущать любовь и привязанность к ним обоим, однако не осознавал этого, потому что были вещи поважнее, а Мартти то и дело нуждался в помощи, что очень раздражало нефилима. Он начал всерьёз задумываться в том, а нужен ли ему рядом такой слабый, ни на что не годный человек, способный только скулить, жаловаться и нуждаться в постоянной опеке и защите? Велиара это, казалось, скорее забавляло, а потому досада и гнев Рейвена росли.       — Здесь есть хоть маленький клочок, где нам бы не угрожала опасность? — простонал Мартти. — Ты здесь не всемогущ?       — Если б падшие могли сотворить райские кущи в Аду, разве бы нас сюда заточили?       — Логично. — Мартти закашлялся, когда они проходили серные источники. — Тогда, приведи нас туда, где можно хотя бы дышать!       — А что толку? Это место не для смертных. Не для живых. — Выпалил раздражённо Велиар в бледнеющие лица. Он бесился оттого, что не мог ничего поделать с их уязвимостью. Единственное, что ему доступно, так это время от времени восстанавливать тела, что неизменно вновь страдали от окружающих мерзот. — Ты умрёшь, — кинул он Мартти, — если только не впустишь меня. В противном случае я превращусь в Гиппократа, бесконечно подлечивая твоё немощное тело.       — Ни за что. Хватило мне подселенца Велиара. Теперь будешь моим лекарем!       — А он умрёт в любом случае. — Велиар махнул в сторону Рейвена, опершегося о собственные колени и переводящего дух. Нефилим изрядно устал таскать Мартти, спина просто разваливалась на части. Волосы неприятно слиплись от пота и грязи, и лезли на глаза. — Если не от огня и жара, которые ему нипочём, то от истощения. Если только…       — Что? — Рейвен повернулся. — Неужели у тебя, наконец, появился план?       — Ну, есть варианты, конечно… — Велиар пожал плечами, потом поиграл бровями Рейвену и похотливо облизнулся раздвоенным кончиком языка.       Мартти скривился и вопросительно посмотрел на Рейвена, мол «ты же не будешь с ним спать?»       — Нет. — Сухо и коротко отрезал Рейвен.       — Или так…или иначе. — Пожал плечами Велиар и снова рассёк пространство. Дальше они оказались на ветхом подвесном мосту, который раскачивался над бездонной скалистой пропастью. Серый, грозовой пейзаж, разбавляло единственное яркое пятно — мёртвое, причудливо изогнувшееся дерево по ту сторону моста, на котором вместо листьев горело сине-голубое газовое пламя, а вместо смолы сочилась густая кровь.       Велиар шёл впереди, совершенно не заботясь о равновесии, и только кинул тем, кто следовал за ним:       — Осторожнее, или будете падать в бездну бесконечно.       Рейвен с опаской глянул вниз, но дна не увидел, под ними простиралась лишь зияющая глотка темноты, в которую так не хотелось попадать.       — К чему идти? Есть же крылья! — но всё оказалось не так просто. Рейвен не смог взлететь, крылья не отталкивались от воздуха и не держали его, он бестолково махал ими, едва не сбив с ног Мартти.       — Если бы всё было так просто, Пирожочек. — Велиар рассмеялся над его потугами. — Идёмте дальше.                    Мартти брёл между ними. Демон изредка поглядывал через плечо. Человек двигался медленно, крепко держась за тонкую верёвку. Всё, что Мартти когда-либо читал об Аде и его кошмарах, потихоньку представало пред ним, но в несколько ином виде, обретая реальную форму, такому инквизиторов не учили. Всё походило на какой-то затянувшийся кошмарный сон, когда ты уже осознаёшь, что спишь, но никак не можешь проснуться. И дело было даже не в удручающей обстановке, не в смердящем спёртом воздухе и крепкой вони, преследующей почти на каждом шагу, а в остром ощущении некой безысходности, тупика и безграничного липкого отчаяния.       Рейвен присматривал за ним и в момент, когда Мартти не заметил, что ставит ногу мимо тонкой деревянной дощечки, схватил его за шкварник, помогая сохранить равновесие, но вместо благодарности, Мартти рыкнул на него.       — Я не котёнок, чтобы ты меня за шиворот хватал! Мог бы и за руку удержать!       — Эй, — Рейвен негодовал. В чём он провинился? — Я спас тебе жизнь, неблагодарная ты скотина! За что успел, за то и схватился!       Велиар остановился, слушая эту перепалку и скрывая гаденькую ухмылку в чёрном кулаке.       — Это я скотина? — раздухарился Мартти, — разве я просился сюда?! Ты и этот, — он ткнул пальцем в ухмыляющегося Велиара, — вечно все решаете за меня! Вляпываетесь в очередное дерьмо, а мне потом расхлёбывать!       — Довольно уже собачиться. — Шутливо отмахнулся Велиар, становясь на твёрдую почву первым. — Это всего лишь мостик. Впереди ещё столько интересного, а вы уже терпеть друг друга не можете. Осталось немного до моих владений, там сможете поссориться вдоволь, я хоть повеселюсь.       — Да пошёл ты! — рявкнул Мартти. — Нельзя было сразу резануть дырень в пространстве до самого твоего дома?!       — Разве это интересно? Хотел провести вам небольшую экскурсию, я же гостеприимный хозяин.       Велиар искренне забавлялся. В действительности, коварный падший вне влияния души Мартти чувствовал себя довольно гадко, а точнее, по-прежнему. Ему явно не нравилось возвращение в тюрьму, поэтому он злорадствовал. Хотелось, чтобы Мартти и Рейвен впитали всю атмосферу. В какой-то мере, если бы не тело, он был не прочь вовсе избавиться от Мартти. Может быть, именно поэтому до сих пор до конца не исполнил просьбу Рейвена о сохранении памяти и чувств в Аду. Если память всё-таки осталась при них, то чувствам, в особенности любви, он прохода не дал. Любви в Аду вообще не место, но Велиар именно тот падший, что мог возвращать чувства визитёрам Ада. Делал он это, как правило, не по доброте, а с целью причинения больших мук душам, попавшим в Пекло. Ведь чего стоит душа, которая знает лишь банально страдание или жажду, против той, что чувствует любовь и её потерю вновь и вновь, до бесконечности. Он знал толк в пытках.       Впрочем, именно сейчас Велиар придержал любовь подальше от этих двоих с одной корыстной целью — Рейвен и Мартти отрекутся друг от друга, и тогда Велиар станет для Рейвена единственным и неповторимым. В таком исходе он не сомневался, ведь считал себя желанным для нефилима куда более, чем Мартти. И если уж совсем откровенно, Велиар сейчас находился в таком мерзостном отчаянии, что даже их ссора, в конце концов, перестала его развлекать.       Последний разрез в пространстве, и они вышли из темноты, духоты и смрада, пропитанного отчаянием и страхом, в ледяной город, населённый множеством разномастных существ, в основном уродливых. Одни выглядели как большие корявые и сутулые мрачные тени без глаз и лиц. Когда они двигались, то за ними клубился тёмный дымчатый шлейф. Они тянулись к гостям длинными руками, кривыми пальцами, пытаясь коснуться живых хотя бы кончиками своих острых когтей, чтобы забрать крупицу истинной энергии! Другие же отдалённо напоминали человекоподобных существ, однако их лица, точнее морды, всех возможных вариантов безобразия, от свиных рыл до козьих голов с витыми рогами, все были исполосованы, истерзаны, как и их тела, отчего сквозь раны виднелось мясо, внутренности и прочее непотребство. Рейвена затошнило от подобного зрелища. Он инстинктивно держался поближе к Велиару.       Человека и нефилима до костей пробирал холод. Рейвен вспыхнул, чтобы хоть немного согреться самому и Мартти. Вышагивая босыми ногами по ледяной растрескавшейся корке, Рейвен чувствовал, что ступни буквально примерзают к ней, каждый шаг давался с болью, поскольку и ему, и Мартти приходилось отдирать их, чтобы двигаться дальше. Казалось, что всякий раз кожа остаётся на льду, однако ноги чудесным образом были целы.       Света здесь оказалось предостаточно. С чернильного неба валил снег. Всё вокруг белело почти до слепоты, лишь изредка разбавленное всполохами фиолетового, синего и даже светящегося изнутри зелёного льда и совершенно не дарящего тепла пламени. В какой-то степени здесь было даже красиво. Чего стоили всполохи северного сияния прямо у них над головами. Больше всего бросался в глаза высоченный замок изо льда, монолитно возвышающийся прямо посреди города.       Никто не нападал на них, наоборот, стоило Велиару выйти вперёд их маленькой процессии, как все существа расходились в стороны, низко склонялись перед королём Северной части Ада. На некоторых мордах и по шепоткам можно было различить интонации удивлений, раболепного подобия радости или страха. Все эти эмоции вызывал у окружающих Велиар.       — Король! Король вернулся! — кряхтели, гавкали, выстанывали неприятные голоса омерзительных и пугающих существ, что совсем не ощущали колючего мороза вокруг.       Мартти продрог до костей, его губы посинели, но от пламени Рейвена — единственного источника тепла здесь, он принципиально отказался, а тот не стал настаивать. Когда они подошли к ледяному дворцу, Мартти уже почти задыхался. Велиар недовольно цокнул и вновь подлатал его тело. Затем подкинул меховой плащ со своего массивного трона, стоящего в первом зале дворца. Самому Велиару он без надобности, и всё-таки такую деталь, как шкура поверженного врага, из которой этот плащ и сделан, он не мог упустить.       Дворец поражал своими масштабами, изнутри он казался больше, чем снаружи, и походил на гигантский готический собор изо льда. Ледяные полупрозрачные колонны устремлялись вверх, под бесконечный потолок, и не было видно, где он заканчивается, словно там бездна, совсем как в Ничто, но едва Велиар вошёл, как под сводами залы появилось северного сияния. Это завораживало.       Рейвен тоже устал. Пламя его погасло. Если в пустыне и мёртвом лесу он ещё держался бодрячком, то такое обилие льда и долгий переход измотали его. Силы покинули, и он буквально валился с ног, борясь с желанием уснуть. Он боялся, что если уснёт здесь, то уже никогда не проснётся. Велиар, конечно, будет только рад. Рейвен видел это по его самодовольному лицу.       — Что дальше? — спросил нефилим, когда массивные двери замка за ними закрылись и они остались втроём. — Зачем ты привёл нас к себе? Похвастать своим статусом? — Вообще-то, — Велиар медленно обошёл трон, нахмурил тонкие брови, как будто ему что-то не понравилось, — я всего лишь привёл вас в место, где никто не посмеет вас тронуть, пока я этого не допущу.       «Что-то здесь не так…», — падший провёл по извилистым знакам, вырезанным на троне, и те, один за другим засветились, пока не дошло до непонятного, змеевидного отростка в изголовье, который затормозил эту вязь и заставил её потухнуть.       — Ну, или так было раньше… — произнёс Велиар, начиная догадываться, в чём дело.       — Ты не мог бы включить отопление? — дрожащим голосом попросил Мартти, кутаясь в подкинутую ему шкуру, но Велиар как будто его не слышал, он с подозрением осматривался вокруг, вслушивался и медленно обходя свою территорию. — Ты что, оглох?!       — Не ори, — шепнул ему Велиар, и рот Мартти буквально занемел. Пока он пытался его открыть, возмущаясь как мог, Велиар медленно поднял взор к высокому своду. Тихий треск. Краткое мгновение — и Рейвена с Мартти вытолкнула с центра зала к стене мощная волна, а на то место, где они только что находились, упала огромная ледяная глыба, воткнувшаяся в пол острым углом. Велиар стоял рядом с ней как ни в чём не бывало.       — Я сделаю вид, что это случайность, — сказал демон непонятно кому, — и даже не стану сажать тебя на цепь, как Люцифер, если ты поприветствуешь меня должным образом.       — С кем он говорит? — шепнул Рейвену Мартти, потирая ушибленный затылок.       — Без понятия. Надеюсь, он не сошёл с ума, у демонов это сплошь и рядом.       Послышался тихий, едва различимый шорох. ***       Рейвен помог Мартти подняться, когда что-то холодное и колкое прошелестело возле них, коснувшись ног и спин, оставляя на них небольшие царапины. Что-то невероятно длинное, неприятное, словно гигантская змея. Гость возник из ниоткуда, явив себя перед вернувшимся внезапно хозяином замка. Мальчишки не ошиблись, это действительно оказался змей, похожий на морского китайского дракона. Рейвен сразу подумал о месте, где родился, там тоже почитали таких существ, а у его мамы даже стояла фигурка морского дракона с жемчужиной, зажатой в трёхпалой лапе. Но драконы — повелители стихий, духи природы, помощники людей, их покровители. Это же существо совсем не походило на покровителя. От него веяло смертью, опасностью, как от самой ядовитой и коварной змеи. У этого дракона не было ветвистых рогов, зато имелась длинная треугольная пасть, полная острых как бритва акульих зубов, и ровно такие же росли по всей длине его извилистого угольно-чёрного тела, заканчивающегося вилоподобным хвостом. Рейвен не увидел у существа глаз, лишь чёрные уродливые провалы, среди грубой чешуи. От змееподобного монстра пахло тиной, затхлой стоячей водой и гнилью. Двигалось оно медленно, грациозно, остановив свою большую голову на уровне лица Велиара, хищно втягивая узкими щелями ноздрей его запах.       — Конечно! — угоднически прошелестело существо. — Пригласил гостей? — тело его изогнулось вокруг Рейвена и Мартти, притягивая обоих ближе.       — Да, случилась такая необходимость, но не мне перед тобой отчитываться, Левиафан. Что ты здесь забыл? — Велиар вдруг принял свой истинный облик, увеличившись в росте, явно намекая, что он здесь главный. Двое смертных оказались промеж великанов.       — Левиафан? — шёпотом спросил Рейвен у Мартти, по возможности отстраняясь от зубастой чешуи змея. Надо понять, он друг или враг Велиара? Такая туша! Не хотелось, чтоб меж ними, кроме уже имеющегося напряжения, возникли какие-то серьёзные тёрки.       Едва слышно ответил Мартти, не выпуская из виду обоих обитателей Ада:       — Он — бывший серафим Флуменель. Ученик самого архангела Уриила! Сопровождал Люцифера в восстании вместе с другими сонмами ангелов, после падения стал одним из семи Князей Ада.       — Ого… выходит, он тоже большая шишка.       — Левиафан — воплощение зависти и главный подхалим Люцифера, которого тот, за мудрость и заслуги, нарёк младшим братом.       — Тоже мне, родственнички. Один краше другого. И в чем его сила?       — Ничего особенного… Укротитель зверей, превосходный стратег, обладает способностью вызывать адских китов.       — Китов? — усмехнулся Рейвен, — в Аду же нет воды, какие киты?       — Есть океаны лавы, моря кислоты, огненные реки и озера. — Ответил за Мартти сам Левиафан, прекрасно слышавший каждое их слово. — Я как-нибудь вам их покажу.       Рейвен готов был поклясться, что пасть Левиафана оскалилась улыбкой. Юноши замолчали.       — Многое изменилось с тех пор, как ты покинул своё королевство, о, «Не имеющий жалости». — Вернулся к разговору с Велиаром змей. — Теперь это не твой замок и трон. Я тут хозяин.       — Что?! — взревел Велиар.       — Никто не ждал твоего возвращения, тем более со смертными. — Змей вожделенно облизнул юрким зловонным языком кончики зубов, роняя склизкую слюну под ноги Рейвена. — Нефилим и человек.       — Мой нефилим и мой человек. — Уточнил Велиар. Когтистой ладонью отпихивая Мартти и Рейвена себе за спину.       — Как же ты вернулся, прихватив их? Я бы не отказался от такого подарка. Но ты всё-таки мой гость, поэтому я возьму только одного, а другого оставлю тебе.       — Ах ты, тварь безногая! — прошипел Велиар. — Смеешь ровняться со мной?! Склонись! — но к глубочайшему удивлению демона, его внушение на Левиафана не подействовало. Он произнёс всё ещё раз, с напряжением и нажимом, но тщетно. — Не понял…       — Сюрприз, Агриэль. — Насмехался змей. — Я стал сильнее. Теперь ты будешь моим придворным цербером.       Велиар взревел от ярости, остервенело кидаясь на змея, и хотя его когти подпортили толстую щитовидную шкуру, Левиафан был куда крупнее и с лёгкостью скинул с себя Велиара, наколов того на кончик своего же хвоста, словно бабочку на булавку.       Рейвен мигом воспламенился, готовясь защищать своих, чем немного удивил Левиафана, отвлекая змея от Велиара.       — Рей, нет! Бегите! — прокряхтел Велиар, и, протянув ладонь к морде змея, покрыл ту толстым слоем льда. Крепкий как камень, и не поддающийся огню лёд — единственная форма воды в Аду. Ледяная скульптура Левиафана стонала и покрывалась трещинами, когда Велиар, кое-как снизавшись с шипа, шлёпнулся на пол.       Человек и нефилим бросились наутёк, слыша за спиной пронзительный треск льда и далее свирепый крик разозлившегося Левиафана, от которого едва не лопались барабанные перепонки. Рейвен подхватил Мартти под руки и полетел куда глаза глядят, лишь бы подальше. Большая тронная зала ветвилась потом сотням коридоров и настоящим лабиринтом покоев, похожих одни на другие. Дыхание вырывалось изо рта паром, голос сип, пальцы замёрзли и онемели так, что с трудом гнулись. Они остановились, когда звуки стали глуше.       — Велик же справится сам, да? — спросил потрясённый Рейвен.       — Не знаю. Нам всё равно ему никак не помочь.       — А если нет, эта тварь придёт и за нами? Чёрт!       — Вот что я думаю, валить надо отсюда. — Мартти указал на окно, затянутое прозрачным льдом вместо стекла.              В это время тронном зале трещали стены и бились витражи, острозубые глыбы падали с потолка. Змей размахивал своим громоздким хвостом, пытаясь попасть по Велиару, но тот постоянно ускользал, словно юркая мышь.       — Тебе не убить меня, Леви, как и мне тебя! Мы оба бессмертны!       — А я попытаюсь! — ещё один мощный удар хвостом и ледяной трон разлетелся на осколки.       — Бессмысленная битва!       — Зато добавлю пару свежих сочащихся шрамов тебе на долгую память.       — Придумал бы что-то пооригинальнее! Как ты стал таким сильным? В Аду сменили питание, пока меня не было?       — Да, хочешь посмотреть изнутри?       Стоило змею щёлкнуть зубастой пастью, чуть не оттяпав Велиару половину тела, как тот извернулся, седлая его голову, словно заправский ковбой.       — Не представляешь, как жажду! — когти Велиара впились в жабры змея, находящиеся в пустых глазницах. Монстр взвыл и стал мотать головой, пытался скинуть демона, но тот вцепился глубже, и спустя несколько мгновений Левиафан стал колыхаться медленнее и медленнее, его внутренности промерзали и костенели. Он останавливался, пока и вовсе не застыл подобно статуе. Вынимая руки из глазниц, Велиар разбил голову любимчика Люцифера на мелкие ледяные кусочки, а для верности покрыл их сверху толстой коркой льда.       — Ну вот, новый заливной пол. — Усмехнулся он, спрыгнув с остатков ледяной статуи, а затем разбил её всю на тысячи неровных кусочков. — А говорили непобедимый. Долго же ты будешь собираться, червь, — запыхался Велиар, довольно осматривая своё деяние.       Покрытый чёрными ошмётками Левиафана, Велиар нашёл продрогших спутников, пытающихся разбить окаменелый лёд в окне.       — Вы уж простите за неучтивого визитёра, но здесь мало кто наделён манерами. — Велиар белозубо улыбнулся, отирая чёрную жижу с белоснежного лба. — Оно пуленепробиваемое и жаростойкое. — Добавил он, кивнув на окно.       — Отлично. — Проворчал Рейвен, оставив попытки расплавить лёд собой.       — А ничего, что я вижу сквозь тебя? — Мартти удивлённо воззрился на дыру в груди Велиара, оставленную Левиафаном. Внутри неё виднелись кости и золотистая жижа крови.       — Да уж, — поддакнул Рейвен, — выглядит ужасно.       — Приятного мало, но есть и плюсы, я тут бессмертен. Затянется вскоре. — Отмахнулся Велиар.       — Это хорошо. А Левиафан?       — Он тоже. Видите ли, изощрённая шутка Создателя: в Аду ни один падший не может умереть. Как бы мы ни убивали друг друга, как бы ни кромсали на части, однажды всё восстанавливается в былом великолепии.       — То есть он вот-вот оживёт?!       — М-м-м, довольно нескоро. — Пожал плечами Велиар.       — Если всё восстанавливается без следа, тогда почему у тебя столько шрамов на теле? — спросил Мартти.       — У каждого свои недостатки. — Велиар явно не хотел рассказывать об этом, в голосе скользнуло раздражение. — Хватит болтать. Разве вы не промёрзли? Идёмте, я покажу место, где вы, возможно, проживёте ещё какое-то время в более или менее комфортных условиях, пока к нам не вернётся вездесущая сука Касикандриэра.       Он провёл их на несколько уровней ниже, в подвалы, располагавшиеся под толщей льда. Здесь оказалось практически зеркальное отражение дворца, но температуры, куда больше подходили для смертных. Ещё ниже на уровень, и стало совсем тепло, и хотя никакой внешний свет сюда не проникал, коридоры освещали горящие факелы, а по комнатам гулял почти чистый воздух.       — Выбирайте покои. Все свободны. И Рей… — Велиар снизошёл вновь до человеческих размеров, — если тебе нужно подзарядиться, то я не против. — Похотливая улыбка. — Можем даже тройничок сообразить.       Мартти нахмурился.       — Что? — снизал плечами Велиар. — Я дело предлагаю. Это понадобится рано или поздно, неизвестно, сколько нам здесь торчать!       — Без меня соображайте, — бесцветно отозвался Рейвен, хотя идея была не такой уж и бредовой. От Велиара сейчас исходило столько сексуальной энергии, что впору лишь прикоснуться и сразу кончить, но присутствие Мартти гасило в Рейвене все порывы. Это раздражало нефилима. Он что, зависим от человека, пусть даже он не чужой?       — Дрочи в одиночестве, урод! — огрызнулся Мартти.       — Как грубо. — Велиар опять забавлялся. — А я расфантазировался, как трахну собственное тело до восторженного визга.       — Хрена тебе лысого! Оно моё! — Мартти оставался непреклонен, но Велиар явно использовал влияние, потому что по телу бывшего инквизитора прошлась ощутимая волна возбуждения, а в голове промелькнули воспоминания о красном подвале на острове. Если Велиар дома устроил себе такое святилище разврата, то что у него сокрыто здесь? Мартти сглотнул, в и без того пересохшем горле стало сухо, как в пустыне.       — Велиар. — Соблазн коснуться его груди оказался почти непреодолим для Рейвена. Он положил ладонь на место, где у человека располагается сосок, а у Велиара — глубокий шрам. Тело тут же отозвалось эрекцией. — Ты забыл вернуть нам чувства. Ты обещал мне. — Напомнил Рейвен и потянулся к лицу демона, но не дал тому возможности себя поцеловать, лишь скользнуть по губам своими.       Мартти при этом демонстративно отвернулся, потому что стал испытывать постыдное желание присоединиться, и это чётко ощущал искуситель Велиар.       — Или исполни обещание, или … — Рейвен накрыл его губы указательным пальцем, а Велиар схватил кончик пальца Рейвена губами.       — Угрожай мне, проказник. — Его золотые гипнотические глаза сузились хитрым прищуром. Обведя раздвоенным языком от основания пальца Рейвена к верхушке, он всё-таки спросил: — Неужели так ощутимо и пагубно отсутствие чувств? Зачем они вам? Здесь они лишь причиняют муки.       Мартти прислушался, про обещание он ничего не знал, но только теперь понял, что в его чувствах действительно зияла какая-то дыра.       — Ах ты, говнюк адский! Верни всё!       — А что мне за это будет? Давайте обсудим цену вопроса? — Велиар раззадорился и многозначительно кивнул на их вздыбленные члены. Мартти тут же прикрыл свой ладонями, которые только что хотел сжать в кулаки.       — Не торгуйся, — нахально улыбнулся Рейвен, тоже забавляясь этой игрой. Лично он готов отдаться хоть прямо сейчас, тем более что пока они скитались, он потерял кольцо храмовника. Лишь осознание того, что он не хочет задерживаться в Аду надолго, принуждало подавлять закипающие страсти. — Обещал — выполни. Ты ведь не выпускаешь не только мои чувства к Мартти, я прав?       — А чьи ещё? — не понял Мартти, но ему никто не ответил. Велиар и Рейвен сцепились многозначительными взглядами, и нефилим явно выигрывал этот негласный поединок.       — Тебе ведь интересно, что я к тебе чувствую, — продолжил Рейвен, скрестив на груди руки, — иначе ты не погнался бы за мной в место, откуда только выбрался и мечтал никогда не вернуться.       — Я и так знаю, что ты ко мне чувствуешь. — Ворчливо ответил Велиар, поджав губы от недовольства.       — Боишься?       — Я ничего не боюсь, Пирожочек. Мне приятно, что и в экстремальных для тебя условиях ты ко мне тянешься, даже без пресловутой любви.       — Это всё твои чары и живое воображение, — отмахнулся Рейвен.       — Но изволь, я верну. — Велиар прильнул к его губам, вливая в него сладкий нектар, что в Преисподней ощутим, материален и утолял жажду, получше воды. У Рейвена закружилась голова, а в груди приятно потеплело, исполнилось трепета и какой-то детской радости.       — С удовольствием буду ощущать муки твоей совести в своих объятьях. Это поможет мне при следующем заселении в Мартти. — Велиар зажмурился, последнего он говорить не собирался, просто вырвалось.       — Мы уж как-нибудь сами разберёмся. — Промурлыкал Рейвен, глядя на Велиара и дразня Мартти. — Не перекладывай свою вину и муки на других, сладкий.       — О, меня уже тошнит от вас. — Мартти сухо плюнул на них, так как слюней не было вовсе, и зашёл в первую попавшуюся комнату, громко хлопнув дверью.       — Мартти! — позвал Рейвен. — Мы же шутим! Погоди. Эй!       — Хм… — Велиар вдруг сбросил всю свою игривость, когда приложил ладонь к груди Рейвена, прямо на сердце нефилима. Вернувшиеся чувства — лишь часть изменений, есть в нём и что-то ещё. — Подожди, это невозможно.       — М?       — Но, кажется, ты мне тоже должен! — Велиар нахмурился, ведь под его ладонью отчётливо виднелся свет. Он исходил из груди нефилима, пусть и приглушённый, но слишком родной и отзывающийся. — Откуда в тебе моя благодать?!       — Что? — не понял Рейвен. — Во мне? Откуда…— Рейвен начал вспоминать Ничто и перо, которого успел коснуться. — Так вот куда оно пропало! Я нашёл его в Ничто. Хотел забрать, чтоб вернуть тебе, но перо вдруг исчезло. Я подумал, что тамошний хранитель лишь подразнил меня. — Он улыбнулся, а потом тоскливо и с боязливой надеждой посмотрел на Велиара. — Ты ведь не станешь вскрывать меня когтями, чтобы его достать, да?       — Признаться, я почти готов это сделать, но, увы, так не получится. — Демон хохотнул, теперь он понял, почему говорит ему правду. У Рейвена перо истины!       Нефилим посмурнел.       — Ты только послушай, что я несу, как новорождённый идиот, выкладываю всё как на духу. Моя благодать, мой маленький кусочек. — Сладострастно залепетал Велиар, чуть вонзив кончики коготков в кожу Рейвена.       — Больно же! — нефилим с силой оттолкнул его от себя.       — Давай её сюда! Чего ты ждёшь? Передай её мне! — Велиар повернул руку чёрной ладонью вверх, ожидая в нетерпении, но недоумевающее и напряжённое лицо Рейвена только больше злило Велиара. — Просто захоти этого, и всё! Желай сильнее! — но в ладони ничего не появлялось.              Лицо падшего исполнилось изумлённым негодованием. — «Как он смеет? Что не так? Его чувства ко мне недостаточно сильны? Нет, не может быть».       — Я желаю, но, видимо, так не делается, — понуро молвил Рейвен, обижено отпихивая его руки. — Раз это благодать, может, её нельзя забрать силой или заставить? Должно быть, ты сам не готов её получить, недостоин, это ведь часть тебя — ангела.       — Это я-то недостоин?!       — Обманываешь, не исполняешь обещания, стравливаешь меня с Мартти, манипулируешь сознанием, а потом хочешь искру Бога?       — Не говори мне здесь о Боге! — Велиар схватил Рейвена за шею: тот метко задел опасную струну падшего. — Это моя благодать, Люциферов ублюдок! А вот ты как раз вовсе не достоин носить её в себе!       — Можешь вскрыть меня, раз тебя это не останавливает. — Нефилим поджал губы и осуждающе в упор уставился на Велиара. — Давай.       Велиара накрывала волна гнева, какая-то доля секунды и он бы не сдержался. Что его остановило? Благодать или чувство в собственной сути, этот сладкий розовый нектар? Демон с такой силой откинул Рейвена, что тот вышиб собой дверь комнаты, в которую недавно вошёл Мартти.       — Ты отдашь перо, или вы оба здесь сдохнете без исцеления! — после этих слов Велиар развернулся и пошёл прочь, обратно на верхние уровни. Ему ещё нужно было возвестить легионы о своём возвращении и покичиться растерзанным Левиафаном, чтобы другим неповадно было.       — Что, кончилась ваша любовь? — помогая подняться, съязвил Мартти.       — Похоже на то. — Покряхтел Рейвен, потирая отшибленную поясницу.       — Ты действительно любишь это чудовище? Только честно. Я же вижу, как ты на него глазеешь.       — Пять минут назад ты на него тоже таращил глаза. Это всё его чары. И вообще, благодаря мне мы всё помним и чувствуем, а думать надо не о Велиаре, а о том, как отсюда выбраться, да побыстрее! — Рейвен не хотел говорить на неприятную тему, и особенно, снова делать Мартти больно. И всё же, приблизился к нему, обнял. Почему-то вдруг этого так сильно захотелось, что на глаза наворачивались слёзы. Мартти не ожидал, в нём играли волны ревности, но возвращённые чувства заставили смягчиться и обнять нефилима в ответ.       — Я люблю тебя, — прошелестел Рейвен, зарываясь лицом в шею Мартти.       — И я тебя. Всё же ответь на вопрос. Пожалуйста. Его ты тоже любишь? — Мартти прикрыл глаза. Вот чего он не хотел слышать, но уже давно это знал, хоть и надеялся, что увлечённость Велиаром — лишь временное явление, пока они с демоном делят одно тело.       — Я люблю вас обоих. — Наконец, произнёс эти слова Рейвен, чувствуя горечь облегчения. — Его в тебе, тебя в нём. Это так трудно объяснить.       — Мы больше не едины с ним. Тебе придётся выбрать. Я не согласен делить тебя, но и держать возле себя, наблюдая, как ты тоскуешь, я тоже не хочу. — Пальцы сами впились от злости в спину Рейвена. Нет. Он будет его держать. Изо всех сил, пока хватит жизни в руках, он не разомкнёт объятий. И никакой Велиар, ни даже орды демонов не заставят отпустить Рейвена, если только тот сам не захочет уйти. Мартти злился. Неужели он сможет растоптать в себе всякую гордость и достоинство только потому, что Рейвен не способен выбрать? — «А что я без него? Кто и зачем?» — пальцы разжались при этих мыслях, и Мартти сильнее стиснул Рейвена, одаряя тёплым поцелуем шершавых губ в висок.       — Прости меня… я совсем запутался, — кротко прошептал Рейвен.       — Мы разберёмся с этим вместе. Я буду рядом.       В груди Рейвена сдавило до хрипа, аж перехватило дыхание. Исполненный благодарности, бесконечной нежности и любви, он почувствовал горячий ком в груди. Что-то почти обжигало его изнутри, а потом щекотнуло и словно выплыло из груди. Слепяще-белое с радужным отливом на миг обдало их волной энергии, чистой, мягкой, и тут же пропало внутри Мартти. Тот ощутил резкое покалывание.       — Что это?       — Кажется, — Рейвен хмыкнул, — теперь ты хранитель его благодати. Соболезную.       — Благодати Велиара? — удивился Мартти и потёр грудину ладонью, усмиряя непонятное щекотание. — Этого только не хватало. Её он просил отдать? Стоило избавиться от него, как он непременно тут как тут, вездесущая зараза. — Мартти поморщился. — Пить-то, как хочется… — Мартти осмотрелся вокруг.       Тесноватая комнатушка, даже без постели. Да и кому она могла здесь понадобиться? Демоны не спят, не едят привычную людям пищу, не опорожняются, потому не удивительно, что отсутствовала не только кровать. Несколько потрёпанных стульев, пожухлые, полусгоревшие листы книг, словно выдранных из гримуара ведьмы, всюду тонны пыли, грязь и в довершение ко всему, прибитые к стене кандалы с цепями. Единственным уютом можно назвать камин, но и тот не горел, покрытый толстенным слоем грязи или чьими-то полуистлевшими останками. Нижние ярусы замка созданы из камня, а не льда, потому все комнаты больше походили на тупики бесконечного подземного лабиринта и навивали тоску и сильно подавляли морально. Казалось, что стены смыкаются, норовя сомкнуться со всех сторон, даже присутствие факелов с живым огнём никак не спасало ситуацию. Мартти до сих пор приходилось расхаживать голым, и единственной одеждой на нём был плащ Велиара, у Рейвена, после всполоха в тронном зале, можно сказать не осталось и единственных шорт. На обоих налипла грязь, и выглядели они измождённо, нисколько не лучше, чем проклятые души. Внезапно послышался всхлип, потом ещё один, тихое рыдание. Они вышли обратно в коридор, и, проходя мимо соседних дверей, нашли источник звуков в одной из комнат.       Прежде чем слепо раскрывать, Мартти спросил:       — Думаешь, стоит?       Рейвен засомневался, но любопытство пересиливало. Да и он уже видел всё. Точно не удивить.       — Дай я. — Он отодвинул Мартти в сторону.       — А если это очередная уловка Велиара, или какое-нибудь чучело из местных?       Рейвен прислушался, приникнув к двери. Звуки затихли. Кто бы там ни находился, он верно услышал их голоса. Мартти с Рейвеном переглянулись, и «благовоспитанный» бывший инквизитор не нашёл ничего лучше, чем вежливо постучать.       — Эй, есть кто? Мы услышали ваш плач. — Никто не отозвался, и они вошли. Очередная комната без удобств и мебели, мрачная, как и всё в этом месте, лишь с одной разницей: с высокого сводчатого потолка свисали множество разнокалиберных клеток всех возможных форм и при этом не пустовали. В тусклом свете факелов Рейвен и Мартти рассматривали существ, подобных тем, что видели прежде снаружи замка, на улицах ледяного города. Среди клеток выделялась самая большая, и в ней была истощённая светловолосая женщина. Она сидела посередине, подальше от прутьев, сжавшись в комок, прижав к себе колени, опустив на них лицо. Существа оживились, завидев нефилима и человека, начали вопить, бились о прутья, больше напоминающие острые обсидиановые клинки, и узники, хватаясь за них, резали себе конечности до костей, отчего на каменном полу прямо под клетками там и тут валялись, словно мёртвые кровавые черви, десятки чьи-то пальцев, кусков перепончатых крыльев и прочих частей тел несчастных узников.       — Твою мать. — Поразился Рейвен. Он знал, что в Аду не санаторий, но к увиденному был не готов.       Они с Мартти обошли комнату, осматривая каждую из клетей. Это оказались не просто клетки. Рейвен заметил, что сверху их ничего не держало, те словно зависли между потолком и полом, а ещё у них нет дверей, через которые можно выпустить пленников. Как же тогда им помочь? Слышать стоны и мольбы о помощи, даже от этих безобразных существ, совершенно невыносимо, но, с другой стороны, это не животные, а демоны и адские твари.       — Нам лучше уйти отсюда. — Рейвен взял Мартти под локоть и поволок на выход.       — А как же они?       — Им точно ничем не помочь. Нельзя спасти всех, мы сами находимся в весьма незавидном положении, забыл? Идём же! Не хватало, чтобы Велиар застукал нас здесь.       — Чёртов садист. — Проворчал Мартти.       — Рей? — позвал сдавленный женский голос, и они застыли у распахнутой двери, как громом поражённые. Рейвен сразу узнал этот голос. Он обернулся, нашёл её взглядом, не веря своим глазам. Даже зажмурился; не показалось ли? Вдруг это очередные проделки Ада и его ядовитых испарений? Но из самой большой клетки на него смотрели впалые глаза, а кипельно-белые длинные волосы, все грязные и спутанные, обрамляли сильно осунувшееся лицо, в котором Рейвен всё равно узнал её! — Шен?!       — Братик! Мартти! Вы как тут оказались? — воскликнула взволнованно Шеннон. Рейвен расправил крылья и рванул к ней, обдирая перья о ближайшие решётки, но стоило ему коснуться прутьев, как он зашипел от боли и отпрянул. Из рассечённой ладони обильно полилась кровь. Другие пленники заголосили, чуя свежую кровь нефилима, кто-то даже попытался протянуть к нему руку сквозь решётку.       — Рей, стой! Опустись вниз! — остановила Шеннон. — Не прикасайтесь к ним! Прутья разрежут вас на куски! — но Рейвен хотел ей помочь, хоть и не видел, как это можно сделать.       — Подожди, — Мартти попытался образумить его, хватая за лодыжку и спуская на пол. — Она больше не Шеннон, забыл? Касикандриэра. — Руку Рейвена даже нечем было перемотать, да и его это сейчас беспокоило меньше всего. — Зажми покрепче. — Проронил он Рейвену и недоверчиво обратился к девушке: — Лучше скажи, что ты здесь делаешь, Каси? Разве тебя можно пленить? Мне казалось, ты в любую дыру пролезешь, для тебя же не существует стен и замков.       — О чём ты? Это я, Шеннон!       — Ну, конечно. — Хмыкнул недоверчиво Мартти и присмотрелся. — «Будь это Каси, то давно бы выпорхнула сквозь клетку. А если не она, то кто? Шеннон? Её оболочку использовала Касикандриэра, значит это точно не может быть она. Какой-то демон, что пытается нас обмануть? Как проверить?» — Почему Велиар держит тебя здесь?       — Не он, другой.       — Левиафан. — Предположил Рейвен, и Шеннон коротко кивнула.       — И зачем? Ты вроде бы цела, даже не покусана. — Мартти не верил ей.       — Энергия. Живая энергия в Аду на вес золота. Так они становятся сильнее. А нефилимы — самый удобный способ её получать.       — Это многое объясняет. — Рейвен и Мартти переглянулись. — Вот откуда у Левиафана столько мощи, что даже Велик не сразу с ним совладал.       — Стесняюсь спросить, как именно он её у тебя забирал? — поинтересовался Мартти.       — Вам лучше этого не знать. — Тихо ответила Шеннон. — Он больше не здесь? Велиар прогнал его?       — Если только частично. Велиар разобрал его на запчасти. Мы не видели, но судя по тому, что тот появился перед нами весь измызганный потрохами, но жутко довольный…       — Но как вы сами попали сюда?       — Каси похитила меня и вытянула в Ничто, а потом и Велиара. Мы нашли путь в Ад — единственно возможный для Велика.       — Сколько времени прошло с тех пор, как я оказалась здесь? — Шеннон поняла, что очень многое пропустила.       — Почти два года.       — Мне казалось лет двадцать, не меньше. Здесь будто нет времени, оно тянется так медленно.       — Значит, с нашего исчезновения на земле прошло не более нескольких минут или секунд. М-да…сколько мы тут проведём, прежде чем выберемся? — вздохнул Мартти. — Но погоди, если ты здесь так долго, то как тебе удалось остаться в живых? Тебе ведь нужна еда и вода, а не только энергия.       Шеннон прикусила нижнюю губу и опустила лицо.       — Видите этих тварей в клетках по соседству? Для нефилимов они не отрава.       Мартти откровенно затошнило. Лучше подохнуть от голода, чем вкусить такой экзотики.       — Не так уж плохо, если немного обработать огнём. — Прошептала она. — Ко всему привыкаешь, если хочешь жить.       — Да, волей к жизни ты всегда отличалась отменной. — Мартти начинал верить, что перед ним настоящая Шеннон. Её ауры он не видел, и это немного дезориентировало. Он уже давно отвык от человеческого зрения и уязвимости.       — Выходит, Каси всех обвела вокруг пальца. — Злился Рейвен. — Эта сука не завладела твоим телом, а просто скопировала! — он схватился за голову. — Притворялась, что ты ещё в ней, чтобы я слушался её! Бля, какой я идиот! Почему не догадался сразу?! — он корил себя за то, что произошло с Шеннон. Столько времени она гниёт и страдает в этом кошмаре, пока они с Мартти и Велиаром развлекались в мире людей! — Я же видел, что в ней другая суть! Почему так легко повёлся на то, что она всем напела?!       — Хватит скулить. Просто найдите способ вытащить меня отсюда.       — Велиар наверняка вызволит её из клетки, но что-то попросит взамен. Уж я-то его знаю. Даже могу предположить что. — Мартти раздосадовано скользнул взглядом по Рейввену и тот с ним явно согласился.       — Что бы он ни попросил, просто дайте ему это! — выкрикнула Шеннон.       — Готова жертвовать братцем? О, узнаю тебя! — вспылил Мартти. — Открыть чёртовы врата ценой жизни или души Рейвена? Без проблем, да, Шеннон? Выпустить из клетки бедняжку Шен? Рейвен подставится! К чёрту эту стерву, Рей! Даже не думай помогать ей! Она заслужила быть здесь.       — Ты чего плетёшь? — разозлился Рейвен. — Не говори так о моей сестре!       — Или забыл, как обстояли дела там, на вулкане? Тебе напомнить, как она сговорилась с Мелькартом, и послала к чёрту твою жизнь? — Мартти с вызовом уставился на Рейвена, ожидая ответ, а тот не успел возразить, как его опередила Шеннон.       — Было дело. Святоша, верно говорит. — Она не смогла соврать. — Тогда это казалось мне хорошей идеей. Извини, малыш.       Рейвен выругался. Да что такое происходит?!       — Продолжай, — приказал Мартти.       — Мне так хотелось поскорее перекроить сраный человеческий мир под нефилимов, что я совсем забыла обо всём, даже о твоей жизни не особо думала. Да и тебе тоже было до лампочки. Меня это бесило, но ты всегда был разгильдяем и повесой, Рей. Тебя же ничего не интересовало, кроме потрахушек. Вечно я всё решала, пока ты развлекался. Разве могла я на тебя положиться хоть в каком-то важном деле?! А Мелькарт готов был помочь.       — Давно вы с ним снюхались?       — Мы знакомы дольше, чем ты помнишь, и вынашивали план много лет. Ещё до вашего рождения, которые он, кстати, предвидел. Обоих. И Мартти, Мелькарт мне рассказывал, что твоих родителей тоже свёл он, так что ты ему обязан жизнью. Правда, тебя потом нежданно оставили в службах инквизиции, и ты стал для нас недоступен на какое-то время, но мы знали, что вы с Реем однажды непременно пересечётесь, и эту встречу тоже устроил для вас Мелькарт, не без моей помощи, конечно.       — Те трупы, что находили храмовники…       — Именно так. И Рей. Твой папка отказал Мелькарту в просьбе вызволить Молоха, они даже крепко подрались. Мелькарту хорошенько тогда досталось. Он обозлился и виртуозно избавился от твоего отца, сдав его Ватикану, но сперва дождался, когда тот оставит наследника. Он направил меня к тебе, когда ты был совсем крохой. Мелькарт знал о том, что тебя ждёт нелёгкая доля. Я тоже знала, но тебя должны были инициировать так рано, это давало мне возможность потом самой воспитывать тебя, готовить к твоей будущей миссии. Приручить ещё котёнком, так сказать.       Рейвен потерял дар речи. Всё, что он слышал сейчас, не укладывалось в голове. Походило на горячечный бред.       — Она так говорит, потому что не чувствует, — попытался оправдать сестру Рейвен, отказываясь принимать то, что Шеннон всегда было на него плевать, и она всю его жизнь лгала и была рядом только для того, чтобы однажды он вскрыл для неё и Молоха чёртовы врата! Он стал их покорным ягнёнком для заклания!       — Чувствует она или нет, но точно говорит правду. — Заключил Мартти, видя как мучительно всё это для Рейвена. Он помнил, каково это — предательство самого близкого человека, которому ты отдал всю душу. Сразу воспрянули неприятные воспоминания о кардинале Лорно и переживания былых дней. Он положил ладонь на плечо Рейвену. — Я поддержу любое твоё решение, но только не позволю больше жертвовать собой ради её желаний. Ты слишком дорог мне. Ты всё, что у меня есть.       — Как сентиментально, Мартти. — Шеннон демонстративно похлопала в ладоши. — Только, как ни крути, Рейвен многим обязан мне. Это я его вырастила. Утирала сопли, кормила, охраняла, убирала следы его похождений по бабам и мужикам, вычищала с пути рогоносцев и выслушивала нытьё о тебе, пока ты строил из себя обиженного на весь мир. И знаешь, нам было без тебя отлично. Если бы не необходимость открывать врата, то я давно бы задушила тебя. Лицемер! Ты только посмотри, весь из себя святоша, а сам выпустил в мир чуть ли не самого сильного и кровожадного падшего! Чем ты лучше меня? Я хотя бы сижу здесь, а сколько дел натворил ты? Скольких убил Велиар твоими руками? Да ты сам прикончил того, кто приходился тебе отцом.       — А я и не говорил, что достоин Рая или свободы, — Мартти больше не мог и не хотел слушать её, хотя Шеннон во многом права, — у меня никогда её и не было. Сначала Ватикан, потом нефилимы со своими поводками судьбы, затем Велиар, а теперь Ад, но знаешь, единственная правда и мой выбор в этой жизни — это Рейвен. И я не дам ему сгинуть здесь. Рей, я буду снаружи. — Мартти побрёл к двери, чертыхнувшись, когда в голую пятку воткнулась мелкая кость.       Стоило Мартти выйти из комнаты, как Шеннон мигом изменилась. Хлопая глазами, она вдруг словно осознала, что натворила и начала оправдываться:       — Рей, прости. Я вовсе не то имела в виду. Наговорила глупостей в отчаянии.       Рейвен молчал. Просто спокойно смотрел на неё, сжав руки в кулаки и давя в горле подступающий комок бурлящих эмоций. Гнев, поруганная любовь, тоска, ненависть, жалость. Он не доставит ей радости видеть его муки. Лицо — каменная маска.       — Знаешь, а ведь я по-настоящему любил тебя как свою семьи. Всё, что ты сказала… по большому счёту я даже рад, что узнал это сейчас, от тебя, глядя в глаза.       — Рей, я…       — Просто заткнись и послушай меня. Ты верно сказала, что раньше меня никто и ничто не волновало. Прежний я, просто оставил бы тебя здесь гнить. Поверь. Но таким я был до встречи с Мартти. Смешно… Даже Велиар бросался на помощь, когда я попадал в беду. Не потому, что искал выгоду, а потому что ему был важен я и моя жизнь. Демон знает о любви, верности и преданности больше, чем ты — наполовину человек. Ты такая жалкая. Я вызволю тебя отсюда, но когда мы все вернёмся домой, я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Поняла?       — Поняла.       — Не слышу!       — ПОНЯЛА! Рейвен в последний раз посмотрел на неё, словно хотел запомнить тонкие черты, лишившиеся прежней красоты и выразительности, чтобы потом, когда будет готов, благополучно забыть, вычеркнуть из памяти и глубоко раненого сердца. Он нагнал Мартти в коридоре. Тот ни о чём не спрашивал, за что Рейвен благодарно кивнул. По выражению лица нефилима, Мартти догадался о его решении. — Пошли, найдём Велиара. Думаю, я знаю, как нам выбраться. Есть идея.       Им пришлось подняться на верхний уровень дворца, благо до того они всё-таки сумели отыскать куски материи и даже подобие обуви, пусть и дырявую и не по размеру. Никто не хотел знать, как сюда попали эти вещи и кому принадлежали, но если у Рейвена ещё были силы подогреваться, то Мартти мёрз как обычный человек на суровом северном полюсе.       Искать Велиара долго не пришлось. Демон восседал на своём троне, но выглядел куда величественнее и пафоснее, чем обычно. Это вновь преобразился в великана, подстать размеру ледяного престола, и одет в белоснежные одежды, походя на эльфийского принца. На груди его сиял золотой панцирь доспеха, а на белоснежных волосах, расчёсанных один к одному, сверкали бисеринки льда. Высокая золотая корона пиками стремилась ввысь, а на бледном благородном лице, испещрённом золотистыми дорожками шрамов, лежит печать безразличия и презрения к тем, кто сейчас склоняется пред ним, признавая несомненное первенство. Именно таким и должен быть настоящий повелитель полчищ адских монстров, в котором нет и капли привычной живости и страсти, знакомых Рейвену. Король севера подобен окружавшим его льдам: твёрдый, холодный и безжалостный, доказательством тому служила глыба, валяющаяся возле его ног, в которой покоились кусочки головы Левиафана. Изредка Велиар наступал на неё.        Один за другим к трону Велиара подходили разные существа и демоны. Большинство из них также носили доспехи и некоторые регалии, выделявшие их высокий статус в сравнении с другими. Не менее шестисот высокопоставленных генералов из легионов пришли, чтобы признать Велиара вновь своим королём. Мартти и Рейвену повезло прийти и притаиться уже под финал этой сцены. Последние генералы склонялись и уходили прочь, поджав свои хвосты, или кто чем обладал. Кого-то Велиар попросту убивал на месте, рассекая огромным мечом. Так, Мартти и Рейвен узнали, что в отличие от падших, демонов всё-таки можно уничтожить. Если по легендам архангел Михаил обладает огненным мечом, то Велиар — его зеркальной ледяной копией, не менее прочной и смертоносной, судя по кускам демонов, разбросанным повсюду. Зато ослепительное одеяние короля оставалось безупречно чистым.       Когда тронная зала, наконец, наполнилась тишиной и опустела, Велиар устало откинулся на спину и произнёс, не поворачиваясь:       — Зачем явились? Не терпится помереть?       Рейвен вышел из укрытия первым. Он верил, что Велиар легко может убить кого угодно, даже их, но надеялся на то, что его чувства возобладают и он сменит гнев на милость.       — Вашество, — Рейвен шутливо поклонился и присел, припоминая смутно, как видел нечто подобное в каком-то кино. Книксен вышел неловкий и смешной. — Нарядный. Почему ты весь в белом и чистый, а мы — твои гости, ходим то голыми, то в грязных обносках? — он надул губки.       — Я так захотел. Это достаточная причина?       — Ладно, уверен, ты будешь меня любить и желать даже в картофельном мешке. — Видя, что шутки не заходят, Рейвен стал серьёзнее. — Расслабься. Мы по делу пришли. Думаю, я знаю, как нам выбраться, а тебе получить обратно благодать. И кстати, извини, но она теперь у него, — Рейвен безжалостно ткнул пальцем в подошедшего Мартти. — Так получилось, оно само переместилось, мы не нарочно.       Велиар перевёл суровый взгляд на бывшего инквизитора, издавая звук, похожий на то, как ворчат кошки, утробно рыча, но только слышалось это неприятно и страшно.       — Не надо на меня рычать, я начинаю нервничать.       — Говори, — демон подался чуть вперёд, взирая на крошечного нефилима внизу.       — Смотри. Я так понимаю, что кроме Касикандриэры нас из Ада никто вывести не сможет. В лучшем случае мы с Мартти могли бы попытаться вернуться к входу в Ничто и там я бы попробовал найти воспоминание с моментом, когда мы вскрыли врата. — Рейвен показал кольцо Лорно у себя на пальце, — думаю, я бы смог с его помощью вывести нас через них, ведь в Ничто всё материализуется. Но тебе-то из Ада не выйти, ты заложник равновесия. А что, если Каси тебя вытащит? Да, я понимаю, глупо на неё надеяться, тем более что у тебя здесь постоянная прописка. А если ты обретёшь благодать, тогда выпадаешь из этой строгой системы. Тот, в ком есть божественная искра не должен по законам вселенной находиться в Аду, так? Эта стерва обязана будет вынести тебя отсюда! Это будет твой билет наверх! Ну что, круто я всё продумал? — Рейвен воодушевлённо посмотрел на короля, потом на Мартти. Оба молчали. — Я… как-то мудрёно объяснил, да?       Велиар сошёл с трона. Фантазия Рейвена заставила его каменное лицо на секунду ухмыльнуться.       — Думаешь, сможешь туда-сюда болтаться с этим колечком? Оно такое могущественное? — он протянул ладонь, желая посмотреть на безделушку.       — А почему нет? Тогда же сработало. — Рейвен не дал кольцо, мало ли что сотворит с ним Велиар, вдруг он хочет запереть их тут? — Если оно сработало внутрь, то почему не может изнутри? Я не уверен, но можно же попробовать. Терять нам нечего.       — Кроме жизни. — Поправил его Велиар. — Прохода из Ада в Ничто не существует, это односторонняя дверь, а врата так высоко, что не один демон, не то чтобы смертный нефилим, не могут до них добраться. Исключение — Касикандриэра, существо нечто среднее меж ангелом и демоном, что имеет такую возможность. Кольцо — лишь часть ключа, другой - являешься ты, Пирожочек, но замок находится снаружи. Ты угодил в Ад в первый раз, и тебе повезло выжить и даже выйти, но только благодаря Каси. Оставь эти мечты. Я не отпущу вас, в особенности его, — он указал на Мартти, — даже для того, чтобы вы убедились в моей правоте.       — Но почему? — канючил Рейвен.       — Во-первых, — Велиар чинно расхаживал туда-сюда перед своим троном, — святоша — моя шкура. И когда придёт Каси, а она непременно придёт за мной, ведь я ей очень нужен, то мне понадобится костюмчик для материального мира людей.       — Урод. — Отбрехался Мартти, но Велиар даже бровью не повёл.       — Во-вторых, в нём моя благодать. Ну и в-третьих, Пирожочек, я не хочу прозябать здесь в скуке ожидания, без твоей компании, а если вы отправитесь в тщетной попытке к вратам, то попросту помрёте и пополните ряды несчастных душ. Достаточно ясно?       Рейвен поник. Ему казалось, он всё так здорово придумал, что всё должно непременно сработать, а Велиар лишил его даже надежды. Он с досады пнул ногой осколок льда с зубами Левиафана внутри.       — Не стоило и рассчитывать, что падший, способен хоть на минуточку действовать без корысти. — Пробубнил Мартти, промерзая до костей.       — На то и падший. — Пожал плечами Велиар, потом подошёл к Мартти, осторожно коснулся его головы, когда тот закашлялся и кашель тут же прекратился, а тело прогрелось, но вместо благодарности Сайфер раздражённо отпихнул огромную ладонь от себя.       — Лечишь меня только потому, что тебе нужно моё тело! Не рассчитывай, что я буду по гроб жизни благодарен.       — Ты почти прав. Мне важно твоё тело, но также я думаю о том, что Пирожочек расстроится, если ты помрёшь у него на руках. К сожалению, хоть я и могу подлатать ваши тела и обеспечить прилив энергии Рейвену, но я не могу снабдить пропитанием человека. Ты уже страдаешь от жажды, и твои органы постепенно лишаются воды, как и тело нефилима, хоть и в куда более медленном темпе. Нам остаётся надеяться, что Касикандриэра быстро одумается и вернётся за мной и вынесет вас на Землю, а я… — Велиар вдруг замолк. Его глаза сузились, как происходило каждый раз, когда он хотел что-то умолчать, и ему это стоило больших усилий, — дождусь удобного случая, — как мог, вывел правду в расплывчатую фразу. — Фух. Это так странно, ощущать действие собственной благодати.       — Нефилим в одной из твоих подсобных комнат выживает на протяжении долгого времени здесь. — Вдруг сказал Мартти. — Она…       — Она? — удивился Велиар.       — Да, Шеннон. Жрёт каких-то тварей, это поддерживает в её теле жизнь.       — Ах, хитрый Левиафан!       — Да, оттого он чуть не прихлопнул тебя.       — Он бы никогда не одолел меня! Её пища Гули. — Поморщился Велиар. — Гнилостные полудемоны. Что-то вроде зверей-падальщиков. Ядовиты для человека, но вполне сгодятся для нефилима, имеющего иммунитет к их яду. Но не факт, что таковой имеется у всех нефилимов. Этой девке повезло в некотором роде, она же наследница демона Касдеи, так что никакие яды ей нипочём. — Велиар хохотнул. — Даже интересно. Надо будет её навестить.       — Когда придёт Касикандриэра, она должна будет вытащить отсюда и её. — Сухо произнёс Рейвен, бесцеремонно забираясь на трон и располагая голову на высоком подлокотнике, очень хотелось спать.       — Зачем? — в один голос произнесли Мартти и Велиар.       — Это моё условие. — Приятная нега кутала его, глаза закрывались сами собой. — Просьба… Велиарти.       — Хм. — Велиар переглянулся с Мартти, впервые за долгое время они были едины во мнении, что Шеннон не стоит освобождать.       — Если он так решил, я поддержу его. — Упрямился Мартти.        Велиар ничего не ответил, приблизился к Рейвену и поднял его словно пушинку на руки. Тот уже спал. По пути к комнатам на нижнем ярусе Велиар произнёс:       — Тогда поддержи его, когда он будет нуждаться в моей услуге. Он теряет силы слишком быстро. Таскал тебя по Аду, грел. Совсем скоро он и на ноги не встанет, если…       — Если не переспит с тобой? — продолжил за него Мартти.       — Верно.       — Зачем тебе это? Хочешь с ним жить как Левиафан с Шеннон? Высосать из него все соки и стать сильнее?       — Сосать соки. Как заманчиво прозвучало, — хихикнул Велиар, — но я и без того достаточно силен, чтобы не прибегать к таким низким методам. Сейчас в Аду нет ни единого падшего или демона, способного хоть как-то мне противостоять.       — Ты ведь и про Левиафана так думал.       — Обещаю, что не заберу ни капли энергии у Пирожочка, но приумножу её и доставлю ему удовольствие. В тебе перо правды. Я при всём желании не могу солгать.       Мартти некоторое время брёл молча, посматривая на крепко спящего Рейвена. Велиар принял нормальный размер. Когда они пришли на нужный уровень дворца, он открыл дверь в одну из комнат, и та необъяснимым образом превратилась в комнату из квартиры в Сиднее, где Рейвен и Мартти некоторое время были очень счастливы. — Моя комната! — изумился Мартти. Наконец-то взору предстало хоть что-то нормальное, привычное и человеческое, как отголосок родного мира, которого сейчас катастрофически недоставало.       — Я видел это в твоих воспоминаниях. — Велиар бережно уложил Рейвена в постель. Рядом с кроватью стояла сумка с вещами, такая же, как была тогда у Мартти. Здесь была даже ванная комната. Мартти покрутил краны, но в них ожидаемо не оказалось воды. Велиар щёлкнул пальцами и тела человека и нефилима стали чистыми и свежими. — Это иллюзия, — пояснил Велиар, — но для вас она вполне реальна, кроме некоторых нюансов.       — Понятно. Очередное твоё лживое творение.       — Лучше, чем ничего.       — А что, если Каси не успеет? — вдруг поднял на него глаза Мартти.       — Вы умрёте, а я останусь здесь на очередную вечность.       — Гулей он точно есть не станет. — Мартти глядел на безмятежно красивое лицо Рейвена.       Велиар промолчал, а после произнёс:       — Я буду ждать. Если он всё-таки решится прийти ко мне за энергией, а ты не станешь промывать ему мозг ерундой о верности, то просто пусть позовёт меня. Я услышу. Это ведь в общих интересах, Мартти. Он наш с тобой Пирожочек. В конце концов, я лишь дам то, чего не можешь дать ты, как и всегда. — И я давал ему то, чего не мог ты. Велиар едва заметно кивнул и направился к двери.       — Отдыхайте, не тратьте силы зря.       — Постой.       — Что?       — Любишь его или только используешь?       Глаза падшего напряжённо сузились.       — Он… мне дорог, как тебе. — Отчеканил Велиар, не оборачиваясь, и быстро вышел вон.