Расправляя крылья

Месяц спустя       Очередной бесцветный день подходил к концу. Рейвен давно сбился со счёта, сколько прошло времени с момента расставания с Мартти и Велиаром, словно не месяц, а минимум год. Сумбур. Хаос. Всё, что осталось в памяти о той злосчастной ночи, проведённой в застенках Ватикана, покрывала дымка, как во сне, от которого никак не можешь проснуться, дабы осознать произошедшее. Рейвен много раз пытался восстановить события, но всё, что всплывало — разрозненные образы, как потёртые от времени фотографии, на которых уже почти невозможно различить изображение, лишь силуэты, обманчивую игру света и тени.       Узнав о бегстве Велиара, он нисколько не удивился и где-то даже обрадовался, ведь прекрасно понимал, что могло случиться с Мартти, останься тот подле врат и Аззы, что уже с самого утра начал возвращать всех покинувших свою адскую тюрьму беглецов. Рейвену «посчастливилось» наблюдать этот момент. Это было ужасно. Нефилимы вырывались и кричали, пытаясь отсрочить свою судьбу. Молили, угрожали, старались подмаслить Аззу, но тот оставался непреклонен. Он и Пётр со своими людьми, по одному подволакивали пленников к зеркалу и заставляли их коснуться его поверхности. Как только это происходило, в глубину врат словно всасывалась тень, а тело носителя-нефилима тут же опадало на руки храмовников. Редкий нефилим после эдакой процедуры очищения оставался в живых, а если и выживал, то пребывал в некоем коматозном состоянии, близком к беспамятству.       Рейвен очень напугало увиденное. Он с содроганием представил тогда, как такое могло случиться с Шеннон, с Мартти. Он невольно увидел его бездыханное тело на руках у довольного Петра. Вот почему Рейвен был рад, что Мартти сбежал, и неважно куда и к кому он примкнёт, главное, что остался цел и находится далеко отсюда. Рейвен собирался отправиться искать его, но не сейчас, позже, когда взор Касикандриэры и Аззы будет направлен совершенно в другую сторону, а пока что чувствовал некое давление, присмотр, что его крайне раздражало и волновало.       Было ещё нечто, чего Рейвен не понимал. Где Люцифер? Он смог выбраться и завладеть его телом? Он вообще принадлежит себе или его сознанием уже кто-то манипулирует, как было с Мартти? Рейвен много раз ловил себя на том, что в его памяти появлялись провалы, которые он не может объяснить. Например, он хотел прошмыгнуть в город, чтобы развеяться: стены давили на него, но никого из их компании пока не отпускали дальше, чем за пределы Ватиканских садов или покоев замка Ангела, однако всякий раз вместо гуляний, он шёл спать и просыпался с дикой головной болью утром, совершенно не помня, как добирался до кровати.       Отношения с Касикандриэрой тоже оставляли желать лучшего. Большую часть времени та проводила с Аззой, занимаясь вместе с остальными отловом падших. Рейвен в это не лез. Он сразу дал всем понять, что участвовать в этом не собирается. Касикандриэра выразила своё недовольство, но Рейвену было всё равно. Пусть ей храмовники помогают, она же с ними договаривалась! Его компанией теперь были Гиппократ, Зигфрид и Анимус. Причём последний почти всё время не отходил от Рейвена ни на шаг, что часто бесило нефилима, желающего побыть в одиночестве и обо всём подумать. Анимус тоже был сам не свой, Рейвен сразу заметил эту перемену. Мальчишка часто нервничал, злился или вдруг чего-то боялся. Он заявлялся к Рейвену по ночам и вставал у постели, пока тот спал, чем часто пугал нефилима до усрачки, а потом просился к нему в постель, дескать, ему одному не по себе, и Рейвен, даже порой вопреки своему желанию, разрешал ему. Мальчишка с радостью прижимался к другу, обнимая руками и ногами, а когда засыпал, забирал почти всё одеяло, часто спал поперёк постели, и Рейвену приходилось ютиться где-то на краю в позе эмбриона. Нефилим не злился на мальчика. Ясное дело — ему страшно! Ведь никто не даст гарантии, что, покончив с беглыми демонами, храмовники не нарушат своего слова и не примутся за нефилимов и отбившегося от рук Третьего.       — На, это тебе. — Анимус улыбчиво протянул кружку с горячим шоколадом. Он очень старался поднять дух Рейвена и всячески баловал, когда представлялась возможность.       — Спасибо. Я не хочу. — Рейвен растрепал светлые волосы. — Выпей сам.       — Я уже. Это я делал специально для тебя, так что ты не имеешь права отказываться.       Рейвен повиновался и взял чашку, жадно потянул яркий и тёплый аромат, сделал глоток, жмурясь от удовольствия. Сразу на душе стало чуть легче. Анимус — пройдоха, знает, как угодить!       Они стояли на небольшом балкончике, а под ними вдаль простирался многолюдный Рим, с пузатым куполом собора Святого Петра. Солнце медленно падало к горизонту. Ни ветерка. Воздух почти не двигался, и потому он был густым и наполненным ароматными нотками трав, цветов и деревьев.       Анимус давно хотел завести этот разговор, но не спешил, всё искал подходящий момент, чтобы случайно не задеть или не раздражить без того измотанного и унылого Рейвена.       — Я тут на днях слышал, — начал он, несмело, ковыряя мраморный бортик балкона, — что Ватикан отчаянно ищет далеко не всех падших. Их целью является всего лишь небольшой список из «особо опасных», как их прозвали. Среди них Молох и Велиар.       При одном упоминании о них чашка Рейвена застыла на весу, он не смотрел на Анимуса, устремив пустой взор в сторону горизонта.       — Вот как? — безэмоционально выдохнул он.       — И, как оказалось, — Анимус мягко продолжил, — Молох неплохо устроился в США.       — Кто бы сомневался.       — Уже собирают храмовников. Из инквизиторов вызвался сам Пётр. А ещё Касикандриэра и небольшой отряд нефилимов собрались вылететь туда на охоту. Азза останется здесь, чтобы контролировать врата и закончить дела с прибывающими падшими, но он наверняка тебе об этом говорил. Меня брать не хотят. — Мальчишка поджал губы от недовольства. — Не доверяют.       — Скорее не хотят, чтобы ты пострадал. Загнанные в угол демоны крайне опасны, даже для такого уникума, как ты.       — А ты что думаешь? Пойдёшь с ними?       Рейвен пожал плечами. Помогать Касикандриэре и храмовникам он не желал, а вот найти Велиара… Это был бы отличный повод покинуть, наконец, Италию и уйти от вездесущего ока Ватикана, его удушающего контроля. К тому же, он почему-то был почти уверен, что сбежав, Велиар пойдёт именно к Молоху.       — Почему нет. Мне до смерти надоел Рим. Хочу поскорее убраться отсюда.       — А я думал, из-за того, что ты скучаешь по Велиару.       — Не без этого, — горько вздохнул Рейвен.       — Вообще-то, честно говоря, я тоже по нему тоскую, каким бы скользким мерзавцем он ни был. — Добавил шёпотом Анимус. — Всё-таки после того, как я помог ему бежать, он должен доверять мне чуть больше, чем раньше.       А вот это уже стало для Рейвена откровением. Месяц назад Касикандриэра выдала ему совершенно другую версию, что это она отпустила Велиара. Так вот значит как. Она ему солгала? Но зачем?       Рейвен не стал это обсуждать с Анимусом, предпочёл промолчать, но в сердце закралось сомнение. Анимус не мог лгать ему, у него нет в том резона.       — Эх, жаль, что меня не хотят брать с собой. Я могу быть полезен. — Сокрушался мальчик. — Да и вообще, мы с тобой справились бы с поисками куда быстрее этой кучки неудачников. — Прозвучало слишком грубо и Рейвен сразу осадил его.       — Ты что такое говоришь?!       Анимус мигом осёкся и мило улыбнулся. Его тонкая ладошка частично накрыла ладонь Рейвена.       — А что, если нам так и сделать? — сказал он. — В конце концов, мы ведь здесь не узники.       — Хочешь, чтоб повторилось то, что произошло у оракула в пещерах? Ну нет уж, спасибо. Не факт, что мы сможем его найти. Велиар умеет хорошо прятаться. Да и хочет ли он, чтобы его искали?       — Зная Велиара, я бы предположил, что он затаится, но вблизи того, кто сможет дать ему защиту. Молох более всех подходит.       — Да, я тоже думал об этом, но они разругались. Примет ли Молох Велиара в свои ряды или воспользуется возможностью, чтобы избавиться от конкурента, вот в чём вопрос.       — Велиара просто так не извести, ты же знаешь. Убеждён, что тот наверняка водит за нос и живёт припеваючи за счёт Быка, а может, уже и привлёк добрую половину его сторонников, и, так сказать, перехватывает руль, пока Молох строит из себя пуп земли. Я бы не удивился. Агриэля всегда недооценивали…       — Стоп. — Рейвен внимательно поглядел на мальчика. — Тебе откуда это знать?       — Мы столько времени с ним провели. Я слышал всё, что говорили за его спиной нефилимы, храмовники и Пётр. Они хоть и считают его особым объектом охоты, но и наполовину не понимают, что Велиар может наворотить при желании. Чистая логика. И не забывай, что я очень начитан, у меня был доступ ко многим книгам, пока я тут рос. Уверен, что если Велиара как следует разозлить, хоть это и непросто, то и святые небеса могут вздрогнуть. Все боялись, что Люцифер вылезет на свободу, а меж тем Велиар спокойно топчет землю не первый день, имея не меньшую силу. Разве это не глупо с их стороны?       Не нравился весь этот разговор Рейвену. Он не мог понять, что именно его настораживало в подобных речах: то, что это касалось и Мартти, или то, что он сейчас слышал из уст Анимуса. Снова Рейвен отметил, что лабораторный ангелок ведёт себя несколько странно. Подобные речи, интонация, даже то, как Анимус постоянно пытается к нему прикоснуться.       — Я подумаю над твоими словами, а пока пойду спать, очень устал.       — А можно я…?       — Нет. Сегодня я хочу побыть один. — Рейвен выдавил ласковую улыбку. — Ступай спать к себе или к Зикфриду.       Анимус вздохнул, согласился и только Рейвен не видел, как в спину ему вперился злобный взгляд.       Когда Анимус ушёл, Рейвен ещё какое-то время стоял на балконе, облокотившись о мраморный парапет. К шоколаду он больше не притронулся. Напиток остыл и загустел. Нефилим мрачно посмотрел на чашку и смахнул её, через секунду раздался звон битого стекла и недовольный возглас снующего туда-сюда под окнами храмовника: чашка ухнулась в нескольких сантиметрах от него. Рейвен кривенько улыбнулся, слушая отборную итальянскую брань. Мелочь, а приятно. Затем он вернулся в комнату и начал рыться в вещах до тех пор, пока не нашёл в одном из кармашков джинсов кольцо храмовников, что некогда дал ему Мелькарт. Рейвен не хотел, чтобы кто-то видел на нём это кольцо, а потому надел его на средний палец правой ноги, и чтобы оно не соскользнуло, замотал пластырем. Ходить так было жутко неудобно, а в обуви и вовсе кольцо давило на пальцы, отчего каждый шаг давался не без боли, однако теперь никто не сможет воздействовать на его сознание!       Заперев дверь и выход на балкон изнутри, Рейвен лёг спать. Сегодня ему не снились кошмары, но стоило крепко заснуть, как из теней в углу комнаты кто-то появился. Нежные детские черты заострились. Из мрака на Рейвена смотрели горящие алым глаза хищника. Не издавая ни единого звука или шороха, не растревожив даже пыль в комнате, Анимус подошёл к постели и гордо навис над спящим.

***

      Утреннее незапланированное совещание Коллегии кардиналов прошло не так гладко, как рассчитывал Скола. Руссо не присутствовала на нём, ей обо всём рассказал секретарь. Они с Антонио Брако не были закадычными друзьями, хотя знакомы более десяти лет, и чаще встречались сугубо по делам, однако это не остановило его от нескольких попыток назначить свидание, от которых она ловко уворачивалась. Антонио она не симпатизировала, несмотря на весь спектр его достоинств и умений, неплохие внешние данные и столь весомое покровительство кардинала Сколы и уважение со стороны самого Папы. Она видела его тщеславным и немного надменным человеком, который вынужден ежедневно давить в себе гордыню и выслуживаться, дабы сохранить место, на которое метили сотни других желающих. Будучи компетентным и харизматичным, он умел подать себя и предоставить кардиналу Сколе всё, что только потребуется, отчего тот крайне ценил его услуги и всячески отмечал, и вознаграждал. Однако сегодня Скола был так раздосадован, что даже преданно-проникновенная улыбка Брако его взбесила. Кардинал пронёсся мимо секретаря как метеор, а потом повелел вызвать самых доверенных людей, что Брако и поспешил незамедлительно исполнить.       Руссо сидела молча, осторожно наблюдала за остальными. В личном кабинете кардинала Сколы кроме неё присутствовали Пётр, начальник службы храмовников — Витторио Галло, Брако и кардинал Куттс. Причём последний явно нервничал ничуть не меньше Сколы. Он лихорадочно сглатывал и потирал взмокшие квадратные ладони о своё облачение, чем действовал на нервы сидящему подле Петру, брезгливо косящемуся в его сторону, но делая это так, чтобы никто не увидел проявления эдакого неуважения. Галло, как всегда, смотрит на всех снисходительно, с ноткой высокомерия. Ещё бы, он же благодаря кардиналу только получил пост Главы штаба Службы храмовников — Слуг Господних. Брако, остро чувствуя настроение начальника, опустил глаза в пол, как провинившийся школьник.       Кардинал лихорадочно мерил шагами комнату, иногда замирая у окна, отодвигая фалды тяжёлых штор смотрел на улицу, словно желая кого-то там увидеть. Остальные терпеливо ждали, покуда он немного успокоится и сядет за свой рабочий стол.       — Как я устал, — выдохнул, наконец, Скола, глядя на присутствующих.       — Ваше Святейшество… — начал было Куттс, но Скола остановил его единым жестом и тот мигом замолчал.       — Папа при смерти. — Как всегда, Скола начал с главного. — Доктора не обнадёживают нас. Его болезнь быстро прогрессирует, а преклонный возраст не даёт шанса на выздоровление.       — На всё воля Господа. — Выдал Куттс, но словив на себе суровый взор Сколы, снова заткнулся.       Скола продолжил:       — Его сердце ещё бьётся, но времени у Папы очень мало. У нас тоже, как бы жестоко это ни прозвучало, но пора готовиться к худшему. Сегодня на Коллегии поднимался вопрос о возможном преемнике, и хотя кардинальский Совет сильно поредел: Папа так и не принял решения о том, кто восполнит ряды погибших кардиналов; большинство высказались в пользу моей кандидатуры.       Брако сразу оживился, словно это ему предстоит настолько возвыситься. На лице Петра и Галло не было и тени эмоций.       — Мои поздравления, Ваше Святейшество! Папский престол займёт достойнейший из достойнейших.       — Пока рано поздравлять, Пётр. Сейчас речь о другом. Кардиналы поддержали меня, однако у них есть условие…- Скола закусил нижнюю губу.       — Сделка с нефилимами? — предположил Галло и оказался совершенно прав. Взгляд Сколы вспыхнул, но он взял себя в руки и заговорил привычным тоном.       — Именно так, Витто. Кардиналы не в восторге от этого союза. Оно и понятно, изначально я тоже был категорически против. Однако прямо сейчас, когда мы очистили Ватикан и Рим от порождений ада, нам негоже отступаться от своих слов и отменять это соглашение.       — Верно. Пусть сперва доделают работу. — Сказал Пётр и Скола кивнул ему.       — Да. Пускай отправят назад всех порождений хаоса, а уж потом …потом мы сможем возобновить нашу священную миссию — защищать святой престол и слуг Господа от всякого нечестивого племени.       — Поддерживаю. — Улыбнулся Пётр. Его такой план вполне устраивал.       — Я тоже, — конечно же, Куттс поддержал, он подписался бы под каждым словом Сколы!       — Согласно данным, — Руссо, наконец, взяла слово, приковав к себе всеобщее внимание, — вся территория Италии и близлежащих окрестностей полностью очищена. Соседние государства всячески оказывают содействие нашим представительствам. Могу с уверенностью сказать, что к концу недели восемьдесят процентов вырвавшихся демонов вернутся в темницу.       — А как быть с оставшимися двадцатью процентами?       — Ваше Святейшество, решение этого вопроса мы отложили напоследок, так как группа этих… субъектов, находится на территории США и требуются особые разрешения для работы.       — Мы как раз оформляем все необходимые бумаги, — вклинился в разговор Галло. — Не беспокойтесь, Ваше Святейшество. Всё будет исполнено в лучшем виде.       — Не сомневаюсь. Единственное, что приводит меня в смятение — два падших высшего порядка, находящиеся там.       — Велиар и Молох.       Скола покривился при одном упоминании этих имён. Галло виновато отвёл глаза, ведь это его службы упустили Велиара и до сих пор не смогли найти. В дверь постучали, затем доложили, что аудиенции просит сеньор Азза. Скола подумал секунду, но всё-таки позволил его впустить. Рыжеволосый ангел вошёл в кабинет, почтенным кивком поприветствовал присутствующих и самого Сколу. Тот, в свою очередь, впервые за эту встречу выдавил скупую улыбку.       — Что-то случилось, сеньор Азза? — поинтересовался кардинал.       — Прошу прощения, что прервал ваш совет. Мне зайти позже?       — Нет, останьтесь, в конце концов, вы можете оказаться нам очень полезны своим опытом, ибо прямо сейчас мы дошли до крайне важной темы.       — Это какой же?       — Рассуждали об угрозах, кои таят двое опасных падших беглеца, один из которых был упущен месяц назад, прямо у нас из-под носа.       Руссо на секунду пересеклась взглядом со Сколой и виновато потупилась. Голос кардинала стал жёстче, она ясно поняла, что этот упрёк адресован ей, ведь все камеры служб безопасности вдруг застопорились на едином кадре, словно по волшебству, а сотрудники, что должны были следить за мониторами, уснули на сутки беспробудным сном, их еле привели потом в чувство. И конечно же, никто ничего не видел и не слышал, хотя на территории лаборатории и подземных лабиринтов десятки камер и прочих систем слежения на сотни тысяч евро! Узнав про бегство такого важного узника, Скола пришёл в ярость. И хотя Петру и Галло тоже знатно досталось, Руссо всерьёз боялась, что лишится работы. Да чего уж там, ей грозил тюремный срок за подобную оплошность, но Скола всё как-то уладил, ведь кто ещё сможет проследить за всеми делами лаборатории, особенно сейчас, когда Первого, решили модифицировать, усилив его навыки для участия в «Крестовом походе» и поимки таких колоссов, как Молох и Велиар.       — М-м, вы о Велиаре. — Понимающе кивнул Азза. — Да, его побег загадка даже для меня. А второй, простите, кто?       — Молох.       — Этого найти большого труда не составит. Во всяком случае, он никогда не отличался незаметностью. Я слышал, что вам уже известно его местонахождение.       — Да, мы готовимся к этому рейду тщательнейшим образом. — Отозвался Пётр. — Через несколько дней, с дозволения кардинала…       — Я хотел предложить вам, дорогой друг, отправиться в этот святой поход, а точнее, даже возглавить его. — Скола грубо прервал Петра, продолжая беседу с Аззой.       — Вероятно, это кажется вам логичным, и я бы не отказался, не будь у меня иных обязанностей, кардинал. Я не могу оставить врата, пока они не закрыты, а времени осталось не так уж много.       — Очень жаль. — Скола выглядел разочарованным.       — Вам стоит поторопиться с поимкой. И нисколько не сомневаюсь в успехе миссии, ведь с вами будет Касикандриэра.       — Я не доверяю ей так, как вам, сеньор Азза. Эта женщина не ангел как вы, но и не демон, она и не совсем нефилим. Тогда кто она? Как я могу доверять тому, чью принадлежность среди творений Господа или сатаны не определить? Чью сторону она занимает?       — Я говорил вам, она является Хранителем равновесия, спасает невинные души из пут Ада.       — Зачем Хранитель равновесия спутался с падшими? Почему, зная, что врата перекрыты и беглецы почти все возвращены в темницы Преисподней, она не возвращается к своим прямым обязанностям, возложенным на неё Всевышним? Чего выжидает?       — Она многие века, переводя в понятное для вас время, следила за порядком и являлась посредником меж Адом и Небесами, умудряясь держать в узде всю неблагополучную компанию. Так что она куда полезнее, чем я. А после завершения миссии, тоже вернётся на своё место. Что касается вашей озабоченности степенью опасности Велиара и Молоха… хм, — Азза, казалось, что-то припомнил и ностальгически вздохнул, — вы правы, они являются одними из сильнейших детей Господа, но позвольте напомнить, что, будучи в телесных оболочках они куда уязвимее. К тому же, Велиар не обрёл согласия со своим потомком до конца. По крайней мере, так было месяц назад.       — Это будет нам на руку. Как видно, отпрыск кардинала Сайфера не настолько погряз в грехах, как его отец. Господь укрепил его дух, не позволив сдаться на милость коварного демона. Будем надеяться, что его жажда жить и служить Господу перевесит обиды. Что касается Молоха, главный его грех и «ахиллесова пята» — непомерное тщеславие и алчность. Тот, кому поклонялись как Богу, не захочет покидать насиженного места и возвращаться в унылое заточение, исполненное вечных мук. Однако, и его век здесь не будет долог. Жажда власти его погубит.       — А если Молох объединится с Велиаром? — резонно спросил Куттс.       — Скорее всего, так и будет. Но два скорпиона не уживутся в одной банке, так сеньор Азза? — поинтересовался Галло.       — Возможно, — пожал плечами ангел. — Поймите, мне сложно судить об их текущих отношениях. Но могу сказать, что нельзя недооценивать. Если непомерная сила и жестокость соединится с безграничным хитроумием, награждённым даром убеждения… точно стоит быть осторожными. Кстати, я пытался понять, каким образом Велиару удалось сбежать из столь охраняемой крепости. Его дар убеждения мог подействовать на охранников, даже минуя кольца храмовников, но это заняло бы слишком много времени, а кодовые замки остались не тронутыми, так что единственное, что остаётся — это как-то пройти сквозь стены, но он не обладает такой властью в физическом теле. Значит, ему точно кто-то помог. И только ему, так как его вечный спутник и близкий друг Рейвен Райт остался в заточении, в полном беспамятстве о той ночи. И это странно. Сейчас у меня появилось немного больше свободного времени, и я пытаюсь разобраться в этом инциденте. Собственно, поэтому я к вам и пришёл, кардинал. Мне хотелось бы получить всю информацию, которая имеется по этому случаю.       — Разумеется, всё, что нужно, будет к вашим услугам. Мы тоже заинтересованы в том, чтобы решить, наконец, эту задачку. Если кто-то содействовал побегу демона из карцера, то я должен знать его имя. Сеньора Руссо, прошу вас лично оказать всяческое содействие в этом вопросе.       — Конечно, Ваше Святейшество.       Руссо переглянулась с Аззой. Её почему-то посетило странное волнение, светлые мальчишеские глаза с сеточкой мимических морщинок в углах и лёгкая полуулыбка, которой он обычно обволакивал собеседника и располагал к себе, не умиляли её, а заставили насторожиться.       — Итак, думаю, мы обсудили основное. Пётр, сообщи мне, когда всё будет готово к миссии в США.       — Да всё уже практически готово. Мы ждём только бумаги с разрешениями и можем отправляться.       — Вот и хорошо.       Не успел совет закончиться, как Азза немедля словил Руссо на выходе.       — Сеньора Руссо, я хотел бы взглянуть на видеоматериалы дня побега из лаборатории.       — Прямо сейчас? — слегка смутилась она.       — Если это возможно.       — Давайте отложим до вечера. У меня сейчас очень важные дела касательно подготовки Первого. Вы же слышали, что времени до отправления совсем мало.       — Тогда, может быть вы просто пришлёте мне записи, и я просмотрю их сам?       — Эээ… да, конечно. Думаю, так будет лучше. Дайте мне немного времени. — Руссо заметно нервничала, что не укрылось от внимания Аззы.       — Хорошо, я буду ждать.       Руссо быстро засеменила в лабораторию, Азза проводил её задумчивым взглядом.       Симона выставила всех, отправив на обед, а оставшись одна, прошла в комнату видеонаблюдения и села за главный компьютер. Ей хватило пары минут, чтобы отсортировать все нужные файлы и сложить их в папку, которую она отправила на электронную почту Аззы, но перед тем, она дважды проверила каждую из них, убедившись в том, что не осталось ничего «лишнего». Она невольно вспомнила, как впервые увидела эти записи, найдя своих людей в бессознательном состоянии. Камеры, расположенные по периметру и в самой лаборатории, не запечатлели никого постороннего, кто бы входил или выходил в столь поздний час, однако на одной из записей оказалось нечто странное: в тёмном углу восточного углового коридора, где едва горел свет, возник силуэт. Он проявился буквально на секунду, чтобы снова исчезнуть — Руссо едва не просмотрела этот момент, да и те, кто видел записи до неё тоже не заметили этого нюанса. Она обнаружила это случайно. Только одно существо умеет ходить тенями, и она сразу поняла кто это, сильно заволновавшись.       На территории Ватикана множество камер, и служба безопасности тщательно проверяет каждую из них. Все они на учёте и о них известно, однако, по личному распоряжению самого Папы, на столь важном объекте были установлены несколько камер, о которых не знал никто, включая Коллегию кардиналов, Сколу и сотрудников лаборатории. Только Симона знала о них. Ещё бы, ведь Папа именно ей поручил в своё время установить их, на всякий случай. Папа хотел следить за всем, что происходит под Ватиканом, тем более под эгидой Сколы. Руссо подозревала, что это было связано с несколько натянутыми отношениями между ними, их завуалированный разлад длился уже много лет. Скола явно метил на место понтифика и настраивал кардиналов против некоторых решений Папы, но делал всё очень осторожно, чтобы никто ни в чём не мог его очернить или упрекнуть. Раньше ему в этом помогал кардинал Лорно, порой сам того не желая, оказываясь втянутым в эту закулисную игру. Когда же Лорно не стало, Папа начал часто болеть, беспокойство его усилилось, и он поручил Руссо быть его глазами и ушами.       В ночь, когда Азза перенастраивал врата и сбежал Велиар, она просмотрела все записи с секретных камер, одна из которых, по счастливому стечению обстоятельств, оказалась в комнате с порталом. Она видела, как по коридорам перемещался маленький Анимус, как он оказался на пожарной лестнице и прошёл сквозь тени в техническую комнату с зеркалом. Камера была направлена в другой угол, чтобы охватить вход, лишь краем зацепив проходящего мимо Анимуса. Бледный, немного испуганный и встревоженный, он направлялся в сторону врат. Потом запись пошла сильной рябью, изображение было крайне смазанным, но в кадре снова появился Анимус. Его пошатывало, он с трудом удерживался на ногах, а потом… прямо из стены появилась Касикандриэра, несущая на плече Рейвена. Звука на записи нет, но было ясно, что она крайне удивлена, застав мальчика здесь. Анимус подошёл к ней, они начали разговаривать, причём малыш явно ругал её. Руссо знала Анимуса с момента рождения, даже с момента зачатия. Она видела его в радости, грусти, в скуке, печали, в забаве, но никогда у мальчика не было такого выражения лица, как на этой записи. Он просто в ярости! Невинные детские черты исказились настолько, что она едва узнавала его. Касикандриэра даже уронила свою ношу и попятилась, а он пошёл на неё. В какой-то момент Анимус словно почувствовал, что за ним следит невидимое око, и посмотрел прямиком в камеру. Глаза его горели, брови гневно сошлись к переносице. Здесь запись обрывалась.       Впервые увидев всё это, Симона Руссо долго пребывала в глубоком шоке. Она могла только гадать о том, что именно там произошло, однако сочла необходимым уничтожить все записи, на которых фигурировал Третий. Она не могла допустить, чтобы он пострадал, и боялась, что Скола, прознав про участие Анимуса в ночных событиях, распорядится уничтожить его, и никакие убеждения тогда больше не помогут.       Записи она отправила. Тяжело вздохнув и глядя на экранную заставку с играющими котиками, женщина устало откинулась на спинку кресла, слыша, как с обеда возвращаются служащие.

***

      Темнело, когда в кабинет Симоны Руссо, расположенный прямо на территории лаборатории, без стука вошёл кардинал Скола. Он уже не выглядел таким тревожным, как намедни. Лицо его стало куда мягче и дружелюбнее, морщины немного разгладились, однако цепкий взор остался острым и пронизывающим.       — Сеньора Руссо, добрый вечер. — Спокойным тоном произнёс кардинал, затворяя за собой дверь поплотнее.       — Ваше Святейшество? — Симона подскочила от неожиданности. Сам кардинал, да ещё без привычной охраны в её кабинете! Она мельком огляделась, краснея со стыда: на столе несколько пустых стаканчиков из-под дешёвого аппаратного кофе, крошки от пирога, фантики от шоколадок, что часто спасали, если не было времени нормально сходить пообедать, да привычный ворох бумаг, в котором только она могла хоть что-то найти. — Простите за беспорядок. Мне не докладывали о вашем визите, иначе я бы встретила вас на проходной.       — Ничего. Я сам виноват. Простите, что ворвался вот так, без предупреждения.       — Ну что вы. Располагайтесь, пожалуйста. — Она суетливо смела весь бардак в мусорное ведро и помогла кардиналу сесть поудобнее. Предложила газированной воды, от которой тот вежливо отказался.       — Что-то случилось, Ваше Святейшество?       — Нет. Но мне нужно было с вами поговорить, сеньора Руссо.       — Конечно. — Симона села на место, чувствуя, как у неё трясутся поджилки. — Неужели Скола пришёл насчет Анимуса? Его решили уничтожить? Больше всего на свете она боялась услышать именно эти слова. — Чем я могу быть вам полезной? — едва заметная дрожь в голосе почти не выдала её тревоги.       — Инквизитор Лорно буквально только что сообщил о получении всех необходимых разрешений, и через день планируется вылет в США.       — Да, я в курсе. Уже даны распоряжения собирать оперативную группу.       — Как продвигаются ваши дела с Первым, он будет готов ко сроку?       — Разумеется. Модификация полностью завершена. — Руссо развернула большой плоский монитор своего компьютера лицом к Сколе и вывела на экран презентацию со всеми данными тестирования. — Стопроцентная готовность. Первый стал сильнее и выносливее, а также увеличена в два с половиной раза скорость его реакции.       — Надеюсь, умственная деятельность тоже претерпела улучшение? — с ноткой укора сказал Скола, конечно же, намекая на прежние невысокие показатели Первого.       Руссо не обиделась. То, что Первый получился не особо умным среди Властей, стало ясно с самого начала. Но ему это было простительно. Всё равно он Первый! Первопроходец, открывший учёным возможности для расширения всего потенциала остальных!       — Мы усовершенствовали его с помощью данных, сохранённых от работы над другими Властями, так сказать, подтянули до их уровня мышления и сознания, хотя, признаюсь, Третий даже теперь чуть превосходит его.       — Как раз о нём я и хотел поговорить. Сердце в груди Симоны остановилось на миг, пропуская несколько ударов, а потом пустилось во весь опор, отбивая чечётку.       — Слушаю вас.       — Вы не проводили над ним каких-либо модификаций? Знаете, из-за обилия дел я мог упустить это из внимания.       — Нет, Ваше Святейшество. Третий, с тех пор как мы организовали всем проживание на территории Замка Ангела, в лаборатории не был. Я видела его лишь несколько раз, когда велись переговоры с нефилимами. Мы тогда организовали ему лёгкий осмотр, чтобы узнать о его состоянии. Он в полном порядке, хотя было точно установлено, что Третий самолично избавился от «прошивки», чтобы мы не смогли отслеживать его местонахождение и показатели. Могу я узнать, почему вы интересуетесь им? — осторожно спросила она, чувствуя, как мокнут от волнения ладони.       — Потому что Третий тоже должен участвовать в данной операции как часть проекта Власти, разве нет? Он ведь не перестал быть нашей собственностью. Поэтому я хотел убедиться в его работоспособности. Да и вообще, — кардинал откинулся в кресле, — Третий пока что самый удачный экземпляр. Нужно его хорошенько проверить перед отбытием. И я до сих пор не особо погружался в эту тему, но вот мне стало интересно, из чьих ДНК были составлены Власти? В них ведь фактически частицы падших. Могу я посмотреть на состав этого «блюда»? — Скола усмехнулся.       Симоне не очень нравилась тема разговора, но как можно отказать Сколе?! Она, разумеется, выложит перед ним всё, что тот только попросит. Руссо вывела на экран материалы по всем Властям. Данные по Второй при этом были отмечены красным, поскольку та уничтожена.       — Вот. Ведущая цепь ДНК принадлежит людям. Мы брали яйцеклетки людских женщин, взяв за основу создания этих существ их естественное появление — соединение ангельской сути с людской, но облагородив её потом, по мере развития, путём вычленения патогенов и подмены на ДНК падших и их потомков из нашей обширной базы. Так формировались их способности. Смотрите. В ДНК Третьего вплетены не один, а четырнадцать образцов.       — Надо же, как много. — Скола перенял мышку у Симоны, и стал сам листать список, при этом он будто становился всё бледнее и бледнее. — Это чистое ДНК падшего, так? Выделенное из потомков… из нефилимов?       Файл Третьего его особо заинтересовал, но затем он перешёл к списку модификаций Первого и голос, дрогнув, произнёс:       — В обоих Люцифер.       — Да, ДНК потомка Люцифера есть и в Первом, и в Третьем. Только Третий был изначально создан с ней. Её было крайне мало: почти все образцы были уничтожены по вашему приказу, так что особо было не разгуляться. Но всё же она в нём есть. Что касается Первого, то его модифицировали, используя уже образец ДНК Третьего, что у нас хранился.       Скола застыл, а затем спросил:       — Первый покидал пределы своей капсулы после возвращения?       — Да, но не покидал периметр лаборатории. — Симона задумалась, но ответила почти сразу. — Все тестирования велись исключительно в пределах одного помещения, строго охраняемого и оснащённого линейными негаторами.       — Ясно, а Третий? Вы не видели его на этом уровне? Может, он помимо осмотра ещё приходил?       Руссо непроизвольно сглотнула, но накрывшее волнение смогла подавить, взяла себя в руки. К чему все эти вопросы? Он что-то узнал? Ужели она не все записи зачистила и направила Аззе какой-то компромат, а тот сообщил кардиналу?!       — Ваше Святейшество, как я уже докладывала раньше, я лично проверяла все камеры после инцидента. Третий на территории лабораторного комплекса не появлялся. Что-то случилось, о чём я не знаю? — всё же спросила она.       — Надеюсь, что ничего. — Скола снова посмотрел на список зафиксированных способностей Третьего, но, кажется, не нашёл там чего-то, а потому нахмурился. — Что ж, благодарю вас за уделённое время. У меня есть кое-какие дела, не терпящие промедления. Всего хорошего, сеньора Руссо. — Он встал и, не размениваясь на долгие прощания и даже вежливые поклоны, вылетел из её кабинета пулей. Также быстро он пересёк лабораторию, лишь мельком глянув на застывшее тело Первого, невесомо парящее в капсуле в глубоком сне. Прошёл пост охраны и вышел за двери, почти бегом пересёк длинный коридор и поднялся на первый этаж замка и только там в тёмной слепой зоне, недоступной камерам, Скола преобразился. В мгновение ока он стал рыжеволосым, и крайне обеспокоенным в ужасающей догадке ангелом. Азза судорожно соображал, что теперь делать, как правильнее поступить. Нужно ли привлечь храмовников, или решить всё по-тихому, и самому словить Анимуса. В конце концов, это всего лишь дитя. А с другой стороны, это может оказаться и Люцифер в невинном облике, и с неясными способностями. Следует применить силу, или быть хитрее?       Озадаченная и встревоженная Руссо закрыла все данные и вышла из лаборатории, чтобы пройтись по свежему воздуху и хорошенько подумать. Каковым же было её удивление, когда она увидела идущих неподалёку Сколу и Брако, причём Скола был уже совершенно в другом облачении и очках, чем пять минут назад, хотя переодеться так быстро он не смог бы физически. Скола шёл, бойко обсуждая что-то со своим секретарём, но завидев женщину, коротко помахал ей, здороваясь и снова возвращаясь к разговору. Руссо так и застыла с кофе в руке, не зная, что и думать. Да что такое происходит?!       Азза выбрал смежное решение, он попросил двух храмовников проследовать за ним до комнаты Анимуса и быть начеку, но в покоях оказалось пусто. Тогда почти бегом они направились к Рейвену, где Анимус часто пропадал, но даже на очень настырный стук никто не откликнулся, приоткрытая дверь со скрипом распахнулась, являя тихий полумрак, в котором опять никого не оказалось.       — О, Создатель, что же теперь будет… — произнёс Азза шёпотом сам себе.

***

      Всё вышло как нельзя лучше. Рейвену удалось уговорить Зигфрида подсобить ему с билетами. Тот долго ломался, но, в конце концов, согласился помочь другу. Рейвен только ему и мог здесь доверять. Зигфрид определил обоих беглецов на ближайший рейс до Нью-Йорка, оформив их как братьев. Поддельные документы у них и так были, потому всё вышло легко. Единственной проблемой оказалось покинуть территорию замка. Храмовники Петра не сводили с них глаз, потому, едва стемнело, им пришлось воспользоваться способностями Анимуса, чтобы прошмыгнуть тенями наружу.       Анимус раздобыл адрес фирмы Молоха, пусть и не без того же Зигфрида. Используя обаяние, он вытянул из нефилима необходимую информацию, а потом заставил забыть о том, что он им вообще помогал. Рейвен доверяет ему, а он нет. Пусть об их путешествии не знает никто!       Воздух за территорией замка совершенно другой. Более свежий и чистый, как показалось Рейвену. Стоило очутиться снаружи толстенных каменных стен, и с его плеч словно сняли пудовый груз. Он оглянулся на подсвеченный огнями силуэт замка. Про себя Рейвен решил, что сюда больше никогда не вернётся. Уж лучше всю жизнь бегать, но быть свободным, чем сидеть узником, в мнимой безопасности. Взгляд его остановился на той части стены, где они тогда ссорились с Велиаром и он упал. Рейвен невольно улыбнулся. Как прежде, уже не будет. Они не пересекались почти месяц. Рейвен не подавал виду, что ему плохо. Никто не должен был наблюдать его грусти, особенно Касикандриэра. Нефилим запер все чувства глубоко внутри, не позволяя им прорываться наружу, и только одинокими ночами, когда Анимус не приходил к нему спать, предавался воспоминаниям и тосковал. Ужасно тосковал по… Велиару и Мартти? Он не мог ответить себе на этот вопрос однозначно. Душу словно разделили надвое, и она рвалась, запутавшись, как птица в силках. И чем больше Рейвен пытался в этом разобраться, тем сильнее увязал, выбиваясь из сил. Он решил, что разберётся во всём потом, главное сейчас — спасти им обоим жизнь, а значит, надо загнать чувства поглубже и действовать.       Силуэт замка остался позади. Он отвернулся, чтобы уйти. Накинул на плечи маленький рюкзак, взял за руку Анимуса.       — Идём, малыш.       Они миновали два квартала, здесь должно ожидать заранее вызванное такси. Машина стояла с включёнными огнями. Рейвен нетерпеливо прибавил шаг.

***

      Телефонный звонок. Велиар уже успел проклясть это изобретение человечества, которое разбивал бесчисленное количество раз. Вот и сейчас, когда он высасывал силы из очередного ребёнка, предназначенного в жертвы Молоху, то боролся с желанием запустить телефоном в ближайшую стену. Мальчик семи лет уже обмяк и потерял сознание, этого было достаточно, чтобы он не испытывал мук или боли, когда попадёт в лапы Молоха. Такова была плата за вынужденный союз с Быком. Не то, чтобы Велиара сильно заботили такие «мелочи» жизни, но это крайне беспокоило Мартти, который теперь чувствовал и видел всё то же самое, что и Велиар. В связи с этим бесконечные упрёки, крики и помехи в голове Велиара усилились. Мартти ворчал без устали, даже ночью, и ко всему, научился являться демону во снах — вот что стало истинной пыткой для падшего, а если учесть, что после их побега Велиара не оставляли мысли о Рейвене и его участи, то можно понять, почему он стал мрачнее тучи и погрузился в некое подобие депрессии. Велиар испытывал болезненную апатию и равнодушие ко всему, что происходило вокруг, а новость о том, что благодати у Молоха в действительности не было и последнее перо, судя по всему, кануло в «Великое ничто», ему стало уже совершенно всё равно, что будет дальше. Он будто бы ждал, когда Ватикан предпримет очередную попытку нападения, и та ознаменуется успехом. Вернётся ли он в Ад или исчезнет после смерти этого тела… какая разница, когда любая цель уже перестала существовать для него. Велиар кинул короткий взгляд на оживший экранчик телефона, где красовалась картинка быка и надпись: «Молох». Поднял трубку скорее от полнейшей скуки.       — Я уже подготовил твой ужин, — монотонно произнёс Велиар.       — Очень рад, Агриэль, но я звоню не поэтому. — Басовато произнёс Молох.       — А что ещё нужно? Нашёл мою благодать?       — Нет, но у меня есть другой, возможно, не менее интересный подарок для тебя. — На том конце послышался самодовольный смешок.       — Не люблю сюрпризы, к тому же ты их делать вовсе не умеешь.       — Но я многому учусь, пребывая здесь.       — Удиви меня, — лениво молвил Велиар, закуривая сигарету.       — К утру будь в казематах.       — Ты хотел сказать в грязном занюханном подвале твоего загородного дома?       — Называй как пожелаешь, но будь там часам к семи утра. Ручаюсь, ты будешь так же доволен, как и я.       — Заинтриговал, может и приду. Пришли своих прихвостней, пусть забирают ужин. Я не вызывался работать у тебя доставщиком. — Велиар первым отключил звонок.

***

      Они сели в такси, машина мягко тронулась с места. В окнах замелькали тонущие в быстро наступающей ночи улицы, пустые глазницы древнего Колизея, люди, люди… Рейвен прикрыл веки, видя лишь яркие всполохи их аур, а не лица. Они гуляют, держась за руки, громко смеются, праздно сидят в кафешках. Нефилиму вдруг подумалось, что стало бы с ними, если бы Люциферу удалось завладеть его телом и выбраться из темницы? Теперь он многое понимал. Касикандриэра вовсе не его спасла тогда, в Аду, а вынесла нефилима в мир людей только для того, чтобы сберечь его тело для своего возлюбленного. Всё это время она заботилась о нём, присматривала, и вела прямо к вратам, к НЕМУ. Рейвен ощущал себя круглым дураком. Почему он сразу не догадался?! Хотел верить, ведь всякий раз, когда смотрел на неё, то видел не Касикандриэру, а Шеннон, а она не могла его предать. Или могла? С такой легко позволила забрать её тело. Нет. Ангел не такая пушистая и добрая, какой хочет всем казаться! Рейвену удалось увидеть её истинную суть, когда та переставала за собой следить. Он был убеждён, что хранительница равновесия обманула его сестру, использовала, чтобы получить желаемое, и теперь он потерял сестру навсегда. Он долго шёл за ней, покорно, словно ягнёнок, но больше не позволит себя смутить и обвести вокруг пальца. Не отдаст храмовникам Велиара и Мартти, пусть это даже всколыхнёт весь чёртов мир, коснётся всех этих невинных людей. Мартти тоже был невинен, и вот что теперь с ним сталось!       Рейвен не сразу заметил, что они уже слишком долго едут в аэропорт. Он встрепенулся и поглядел в окно, за которым едва различались очертания глухого пригорода. Анимус крепко спал рядом, запрокинув голову и тихо посапывая. Мягко шуршали шины.       — Сеньор, вы едете не туда, нам надо в аэропорт, мы уже опаздываем на рейс!       Водитель посмотрел на него в зеркальце.       — Не беспокойтесь, успеете.       — Какое успеете?! Мы давно проехали аэропорт! Куда ты нас везёшь? — рявкнул Рейвен, теряя терпение. — Останови машину, придурок. Немедленно!       Анимус проснулся и теперь непонимающе смотрел то на водителя, то на встревоженного Рейвена.       Но водитель, вместо этого нажал на газ, а его правая рука метнулась в сторону пассажиров, в ней был зажат баллончик. Рейвен не успел среагировать, как ему прямо в лицо брызнула зловонная жижа, обжигая глаза, кожу лица и спирая дыхание. Он ровно две секунды слышал стон Анимуса и собственный хрип и кашель, а потом всё резко накренилось, и он провалился в пустоту забытья. Ровно в этот момент всё вокруг раздалось яркой вспышкой, похожей на ядерный взрыв. В окнах исчезла и дорога, и деревья, всё потемнело и снова вспыхнуло, а когда свет рассеялся, будто туманное марево, они оказали в совершенно другом месте. Тут уже брезжило утро. Машина стояла во дворе довольно большого загородного поместья, окружённого раскидистым садом.       — Приехали. — Улыбнулся водитель, сверкнув чёрными радужками глаз.       К машине тут же подошли несколько мужчин и женщин в тёмных костюмах. Анимуса и Рейвена, едва начавших приходить в себя, выволокли из машины и сразу вкололи небольшую дозу транквилизатора, чтобы те не не воспользовались своими способностями до момента заточения. Пленников занесли не через парадный вход, а сбоку здания к дверям, ведущим в подвал. Затем вниз по тёмной, узкой лестнице в бункер, тускло освещённый лампами, тянущийся прямо под домом. Пахло сыростью и гнилью. Затем вдоль нескольких камер, и кинули в разные клетушки, так, чтобы они не могли даже увидеть друг друга.       — Ждите. — Прозвучал краткий приказ.       Пара человек, а точнее демоны, судя по их аурам, остались возле закрытых камер с пленниками, тогда как остальные ушли. Анимус слышал удаляющиеся шаги. Рейвен, кряхтя и с неимоверным усилием перевернулся на холодном бетонном полу, сплёвывая острый неровный осколок переднего зуба. Его неземную красоту эта неприятность, конечно, не испортит, но всё равно это крайне досадно. В груди клокотал гнев. Он только почувствовал вкус свободы! Что за твари их отловили? Как? Что это за место и почему его так сильно мутит, словно он побывал на тренировке для космонавтов?!       — Ним… — тихо позвал Рейвен, не узнавая собственный хриплый голос и непослушный язык. Хотелось пить. — Ним, ты цел?       — Молчать! — рявкнул кто-то снаружи.       — Да пошёл ты нахер! Где мальчик?! Ним!       — Я здесь! Я цел! — послышался откуда-то близко голосок Анимуса и Рейвен сразу вздохнул с облегчением.       — Всем молчать. Или я заткну вас лично, — прошипел один из надзирателей.       Анимус замолк, решил быть осторожным и покладистым, дожидаясь только момента, когда удастся сбежать. Он не испытывал страха, скорее недовольство, а ещё у него чесалось всё тело и на локтях появились некрасивые язвы. Решётки и стены камер оказались необычными: на протяжённости всего периметра клетки прямо в стене была выцарапана непонятная вязь символов и знаков. Он звидел их ровное мягкое свечение. Этот круг надписей, казалось, душил мальчика и делал куда слабее не только в плане способностей, но и физически. Долго ли он так протянет?       Рейвен не ориентировался, сколько прошло времени: его мобильный забрали, а окна в в подвале напрочь отсутствовали. Действие транквилизатора уже прошло, и он смог встать, но способности всё равно не работали. При попытке образовать даже крошечный огонёк, знаки на стенах и решётках светились сильнее и будто впитывали в себя все силы, вложенные в попытку. Расстроенный и встревоженный, он расселся на полу, подогнув под себя ноги, и старался успокоиться и подумать. В таком положении его и застал посетитель. Послышались голоса, шаги, потом звякнул засов двери. На фоне яркого проёма появилась высокая и крепкая фигура, которую Рейвен не сразу смог рассмотреть, щурясь на свет. Однако без труда узнал эту грязную ауру.       — Молох. Какими судьбами? — нефилим принципиально не стал вставать.       — Привет, Рейвен. — За Молохом закрыли дверь.       — Какого чёрта ты творишь?       — Разве ты не искал меня? Я по доброте душевной решил не мучить тебя поисками и немного ускорил процесс.       — Искал. Но не тебя. Хотя уверен, ты уже знаешь, зачем я здесь.       Массивная фигура подошла к Рейвену и внимательно глянула на него.       — Догадываюсь. Ватикан всё-таки решил попробовать со мной потягаться. Ну что ж, посмотрим, на что они способны. Так это правда, Люцифер опять не смог оседлать тебя?       — Увы, оказалось, что он тот ещё неудачник.       — А ты крепкий орешек, — некрасивое лицо расчертила неприятная и острая как бритва усмешка, — но я этому рад. Ты мне пригодишься.       — Велиар с тобой?       — Сразу о главном, да? Он служит мне, причём прилежно. Именно поэтому я и решил немного его порадовать. Ты уж извини, что в такой обстановке, но я не уверен в том, что ты не попытаешься сбежать и тем самым навлечёшь на себя досадную кончину. Я это не просто так говорю, я это видел в одной из вариаций будущего. Так что не советую даже пытаться. Да и зачем тебе бежать, и куда? Всё, что тебе нужно — уже здесь, друг мой. Велиар вот-вот придёт. — Молох посмотрел на наручные часы. — Пять, четыре, три, два… — отсчитывал он секунды.       — Что за грязь, а?! Хоть бы раз убрались тут! Привыкли существовать в адском дерьме, уроды… — послышалось в коридоре за дверью. Это был голос Велиара, и ему никто не смел возразить. Несколько звонких шлепков, вероятно, он раздал по пути ещё и тумаков нерадивым надзирателям и те, склонив головы, смиренно распахнули перед ним двери камеры. Первое, что заметил Велиар, войдя в камеру — чересчур довольное квадратное лицо Молоха. Затошнило. Он предпочёл бы не видеть его несколько тысячелетий или вечность.       — И что ты меня звал, а? — не скрывая раздражение бросил Велиар.       Молох тихо отошёл в сторонку, открывая его взору всё так же сидящего на полу Рейвена. Велиар молчаливо застыл. На его окаменевшем лице не дрогнул ни единый мускул. Он критично осмотрел Рейвена от макушки до кончиков пальцев, а где-то внутри Мартти орал во всю глотку: «Рейвен! Это же он! Он!»       — Привет, козёл. — Рейвен помахал Велиару рукой, не придумав ничего поинтереснее. Сердце в груди зашлось от радости, и трепетало как сумасшедшее, но он не хотел, чтобы Молох заметил его возбуждение, но куда там. Аура нефилима сияла похлеще рождественской ёлки, а Бык стоял и самодовольно лыбился, словно сытый кот.       — Зачем ты притащил его сюда? — мрачно спросил Велиар, будто вовсе нисколько не удивился, да ещё и проигнорировав приветствие. — А если он одержим?       Рейвену не понравился такой приём. Он всё же рассчитывал, что увидев его, Велиар обрадуется, кинется с обнимашками, ну или Мартти возликует. Настроение сразу стало гаже прежнего. Нефилим поднялся на ноги, деловито скрестив руки на груди, слушая перепалку демонов.       — Как видишь, он совершенно обычный нефилим.       — Ты всё же тупой, Молох. Посмотри на меня! Сильно я похож на падшего? Сияет ли моя аура?! Верни его туда, откуда взял, покуда в нём не проснулся некто нежеланный здесь!       — Может, пока вы разбираетесь, кто из вас тупее, я пойду в душ схожу, да на горшок? — вклинился в их разговор Рейвен. — Раз Молох уже в курсе, что на него и тебя храмовники Крестовый поход начали, моя миссия окончена.       — Замолкни. — Шикнул на него Велиар, а затем осмотрел ещё раз, питая некоторые сомнения. — «Может это и правда мой Пирожочек?»       Мартти: «Ты что, ослеп? Это же он! И Рей совершенно чист!»       — Эй, вы, там! Два урода! — послышался детский голос из соседней камеры. — Может, и ко мне кто-нибудь уже зайдёт? Долго мне ждать?       — Это что?! — Велиар тут же вышел и ворвался во вторую камеру. — Малыш Ним?! МОЛОХ, мать твою!       — Что ты орёшь? — Бык спешно вошёл за ним. — Они наудачу оказались вместе. Так получилось, что и мне подарочек прибыл.       — Ты с ума сошёл?!       Велиар в действительности не так сильно злился, как казалось, просто не любил сюрпризы и не знал, как реагировать на появление Рейвена. Что-то внутри щекотно трепетало радостью, но он, как мог, подавлял в себе это, как и голос Мартти, опасаясь ошибки.       — Вот что, Велиар, со своим падшим ангелочком поступай как знаешь, а этот малыш мой. Он дарует мне то, чего не хватает и всё складывается как нельзя лучше. Можешь сделать так, чтобы ему не было больно, если хочешь. В любом случае я буду доволен. — Молох облизнулся и сглотнул в предвкушении.       Велиар промолчал, он попятился обратно к выходу, не спуская глаз с мальчишки. Анимус был жив, значило ли это, что Люцифер в нём? Велиар не сообщил самую интересную информацию Молоху, и тот не знал ничего о ночи побега Велиара. В одном Велиар был абсолютно уверен — в ком бы из этих двоих — Рейвене или Анимусе, ни обитал теперь Король Ада, он очень скоро проявит себя наинеприятнейшим образом. Сам того не ведая, Молох приблизил срок расплаты за все свои козни и расправы над потомками высокопоставленных падших. Больше всего удручало то, что Велиар вновь был замешан в делах с Люцифером. Он также заметил, что Анимус выглядит болезненно, его кожа покраснела и зашелушилась. Было ли это последствием того, что Люцифер использовал и покинул это тело, или наоборот?       — Эй, ты чего? — Молох с непониманием смотрел, как Велиар попятился, выходя за двери, как от опасного хищника.       — Ничего. Мне пора. Я заберу Рейвена, а ты тут сам управишься. Сообщи мне, как закончишь.       — Я устрою праздничный обед, на который приглашаю тебя и твоего нефилима, это будет мой триумф, я хочу, чтобы ты это видел.       — Триумф? — фыркнул Анимус, и милое личико исказила острая усмешка. Мальчик шагнул навстречу Быку. Голос его стал низким, грубым, совсем как у взрослого мужчины, и это очень озадачило Молоха. — Ты, как всегда, недальновиден, дорогой мой Молох. Жажда власти и поклонения ослепляют тебя и делают уязвимым для врагов. Но разве можно наполнить бездонную пропасть? Таким образом ты и оказался в Аду. — Анимус сверкнул алыми глазами. — На колени, золотой Телец! — от мальчика во все стороны пошло яркое сияние, а за спиной всколыхнулись белоснежные крылья. — Преклонись пред своим господином, ибо я…       Велиар захлопнул дверь клетки, соединяя блокирующие символы.       Мальчик вдруг закашлялся, давясь и брызгая слюной во все стороны, из его правой ноздри тонкой струйкой хлынула кровь. Малыш что-то промямлил, уже своим привычным детским голоском, покачнулся и упал на руки озадаченного Молоха. Бык вздрогнул, стоило ему коснуться дитя. Густая и сильная аура мальчика была столь велика, что окутала Молоха с головой, он не мог её не признать!       — Это… что сейчас было? — Бык поднял глаза на застывшего за дверьми Велиара и Рейвена, стоящего чуть позади него. Он тоже всё видел. Велиар испытывал лишь одно желание — уйти. Нет, бежать отсюда со всех ног куда угодно. Он смотрел на хрупкое мальчишеское тело в грубых ладонях Молоха и пытался приметить, что же с ним было не так. Неужели тело искусственного ангела оказалось слишком слабым, чтобы вместить сущность Люцифера?       — Сюрприз, сука! — самодовольно улыбнулся Рейвен, уже догадываясь, что случилось. Появление Люцифера стало для него откровением. Они столько времени были так близко, почему только он не догадался раньше?! Теперь всё становилось понятно. Все эти резкие выпады в сторону других нефилимов, странные сны, попытки Анимуса быть рядом, ночные бдения у его постели и прочее. Стало не по себе, что всё это время Люцифер был с ним! С другой стороны, теперь он точно знал, что сам чист!       — Локисор! — взревел Молох, срываясь на визг.       Не прошло и секунды, как подле Молоха, прямо из ниоткуда появился светловолосый и черноглазый плюгавенький мужчина, в котором Рейвен сразу признал таксиста, что их похитил!       — Тварь дрожащая, кого ты принёс, ты хоть знаешь?! — ревел дурниной Молох, поднимаясь во весь исполинский рост над своим слугой, преображаясь в истинный облик демона. — Ты приволок мне Люцифера!       — Господин, простите… я… откуда мне было знать, вы же приказали привести нефилима… они были вместе, я же…       — Идиот! Ты же служил ему! Как ты мог его не узнать, пусть даже в таким виде?!       — Простите, хозяин! Виноват! Верно, он хорошо маскируется! Да и я очень спешил доставить вам нефилима, чтобы порадовать вас!       — Порадовал, спасибо! Велиар! — Лик Молоха обратился к нему. — Как это понимать?! Почему ты не сказал мне, что он тоже здесь, что выбрался-таки из темницы?! Ты ведь знал об этом, не лги мне!       — Откуда? — Велиар пожал плечами. — Я догадывался, что с мальчишкой что-то не так, но кто мог знать, что он содержит в себе частицу нашего дражайшего братца?       Велиар: «А это значит, что Пирожочек…мой Пирожочек прозрачен и чист, как утренняя роса!»       Мартти: «Господь Всемогущий, неужели до тебя дошло!»       — И вообще, я не просил тебя тащить это — он презрительно кивнул на обмякшего Анимуса, — сюда. Сам виноват, а теперь разгребай. На меня не рассчитывай. Я забираю свой подарок, — он собственнически схватил Рейвена за запястье, — и ухожу.       — Куда?! — взревел Молох.       — Куда бы то ни было, но подальше отсюда. Я зарок себе дал больше не иметь никаких дел с Люцифером. Бывай, дружище, удачи.       Стоило ему развернуться и попытаться выйти, как путь им преградили последователи Молоха.       — Пошли прочь, бездельники, — прошипел Велиар, и демоны тут же расступились.       Люцифер: «Ты мне должен…»       Велиар сглотнул и на мгновение остановился, не обернувшись.       Велиар: «Нет, Люцифер, это ты выплатил свой долг, освободив меня из клетки, а я и так отдал тебе слишком много, прощай».       Был ли Люцифер когда-либо настолько беспомощным? Всего лишь один раз Велиар видел его в подобном состоянии. Тогда его крылья тлели, а само его существо было разбито и изранено, и он мог кануть в небытие, если бы не укрылся в горной пещере, которую они с Велиаром некогда создали. Тогда же Велиар спрятал и частицы своей благодати, чётко осознавая, что после этого выбора, его собственное падение — дело времени. И он не ошибся. Мог ли Люцифер долго сидеть и зализывать раны, или же раскаяться? У него была такая возможность, но вместо этого, он хотел поднять невиданный бунт против Создателя, людей… всего мироздания. Велиару не пришлось выбирать сторону, ведь Люцифер заведомо не оставил ему выбора. Впервые Велиар применил хитрость и ложь, чтобы уберечь Люцифера от неминуемой гибели. Тогда он твердил себе: «Я ни о чём не жалею…». — Воспоминания нахлынули бурным, колючим потоком. Почему за все эти тысячелетия в Аду его не окутывала такая горечь? Почему здесь, сейчас?       — Убей его. — Холодно произнёс Велиар непонятно кому, Люциферу или Молоху. Твёрдые и быстрые шаги понесли его к выходу, а руку Рейвена он так и не отпускал, сжав её слишком сильно, будто боялся отпустить.       Никто не препятствовал. Охранявшие поместье Молоха демоны расступались перед Велиаром, не смея останавливать. Рейвен шёл как во сне, но, когда они оказались за его пределами, он словно очнулся и вывернул запястье из руки Велиара.       — Погоди. Стой. Мы что, просто так уйдём?       — Почему нет? Хочешь остаться на обед?       — Нет. Но как же Анимус? Мы не можем его там оставить.       — Пирожочек, забудь о нём. Его больше нет. Есть только Люцифер, который сейчас очень зол. И нам надо держаться подальше от него.       — Откуда ты знаешь? Мартти же до сих пор в тебе. — Выпалил Рейвен и замолк. До него не сразу дошло, что он только что сказал, ему стало стыдно. Господи! Такая глупая ошибка!       Велиар самодовольно ухмыльнулся, в то время как Мартти ощутил заметную обиду, видя и слыша всё.       — То есть ты в Мартти. — Поправился смущенно Рейвен. — В общем, ты понял.       — Я тоже скучал по тебе, Пирожочек. — Велиар притянул к себе Рейвена и влажно поцеловал в губы. — А теперь, сделай милость, давай просто уйдём, пока не поздно, м? Мальчишка заведомо мёртв. Ты всё это время общался с Люцифером. Если у Молоха хватит мозгов, то и Люцифера скоро не станет вместе с тем потрёпанным тельцем. Так уж получилось, увы.       — Погоди. Но ведь если тело Анимуса умирает, его дух куда-то должен деться. А Люциферу дорога только в Ад, значит, Молох его просто домой отправит?       — Надеюсь, что отправит, отдав Ватикану. Прямо сейчас мы ничего не можем. Поспешим. Нам надо укрыться в безопасном месте.       — А такие остались? — Рейвен страдальчески вздохнул, но решил, что Велиар прав. Здесь делать нечего, не хватало только попасть в мясорубку, которую наверняка устроят храмовники и демоны.

***

      Люцифер в немощном теле Анимуса ощущал всё большую слабость, и когда его заковывали в цепи и укладывали в железный ящик, исчерченный сигилами, он почти не сопротивлялся, едва удерживая сознание и бубня проклятья в адрес Молоха.       — Я уничтожу тебя! Надо было это сделать раньше… надо было… — глаза предательски закрывались, а конечности немели.       Молох смотрел на это и с удовольствием, и с досадой. С удовольствием — потому что он поборол самого Люцифера, а значит, стал во главу всех, и демоны действительно смотрели на своего хозяина с ещё большим благоговением, чем прежде. А досада разливалась оттого, что Люцифер испортил ему то самое «блюдо», которое наделило бы стареющее тело Мелькарта столь желанным и необходимым бессмертием. Это значило, что придётся искать что-то другое, или может быть, создать аналогичное.       — За меня отомстят! И когда я выберусь отсюда…       — Ты не выберешься, Звезда. Я буду наслаждаться твоими предсмертными хрипами, а потом твоими муками в мёртвом, гниющем куске мяса и костей… о, Люцифер, это будет длиться долго! Очень долго! Потому что я позабочусь о сохранности этого тельца. — Молох склонился над ящиком и практически капал слюной на лицо мальчишки.

***

      Далеко они не ушли. Велиар вдруг остановился и выругался.       — В чём дело? — спросил Рейвен.       Велиар коснулся незримой преграды на своём пути. Рейвен сперва подумал, что он придуривается, обошёл его и без проблем, миновав заслон сам, даже не почувствовав его присутствия, обернулся на спутника.       — Хватит игр. Пошли, найдём какое-нибудь кафе. Я голодный как зверь, и ты платишь.       Однако Велиар не сдвинулся с места. Он всячески пытался преодолеть барьер, даже с разбега, но всё заканчивалось одинаково — его милое личико припечатывало словно стеклом, а в голове чётко прозвучал насмешливый голос Люцифера:       — «Ты ещё не устал, друг мой? Хватит биться, как рыба об лёд. Возвращайся и верни свой долг, выпусти меня. Немедленно!» — последнее слово прозвучало так громко, что в ушах Велиара истошно зазвенело, словно он стоял прямо под бьющим колоколом. Велиар сморщился, потёр виски, а потом как-то виновато посмотрел на Рейвена.       Велиар: «И на что я только надеялся?»       Мартти: «Отпусти его»       Велиар: «Но мы же только встретились. Я месяц его не тискал!»       Мартти: «Серьёзно?! Это всё, о чём ты сейчас можешь думать?!»       Велиар: «Да шучу я. Шучу. Ты-то хоть не ори, в моей… в нашей голове и так горн архангела!»       Мартти: «Сам виноват. Если бы там был я в тот момент, то не ушёл бы из клетки без Рейвена! Нам не пришлось бы губить невинных детей, а теперь плясать ещё и под дудку Люцифера!»       Велиар: «Не зуди, а… и так тошно».       — Уходи. — Вслух произнёс Велиар Рейвену.       — Что? — нахмурился растерянный Рейвен, не понимая, что происходит. То Велиар тянет его и торопит, а теперь гонит прочь. — Почему?       — У меня ещё тут дела. Вот, — он достал кошелёк, вынул оттуда увесистую пачку сотенных купюр и протянул Рейвену. — Этого хватит на первое время.       — Нет. — Рейвен демонстративно выставил ладонь. — Что это ещё за дела? Я никуда не поеду без Мартти.       — Уедешь на Кубу, я прикупил там небольшой дом. Сделаю пару звонков, тебя встретят в аэропорту и на частном самолёте доставят в нужное место в целости. Главное, когда туда прибудешь, не уходи за пределы участка. А уж на него, будь спокоен, не проникнет ни одна зараза. Кроме меня, конечно.       Рейвен ещё сомневался. Велиар — мастер врать и хитрить. Что он задумал? Снова какая-то афера? Однако пристально глядя в лицо Мартти-Велиара, он не увидел признаков, что тот пытается что-то учудить. Велиар выглядел немного злым и раздосадованным, а на самом дне его глаз Рейвен отчётливо увидел беспокойство о нём.       — Ладно. — Он нехотя взял деньги. — Только не задерживайся и верни мне Мартти в целости и сохранности, или я тебя… ну ты в курсе, что я с тобой сделаю.       — М-м-м, уже не терпится. Вот тебе аванс. — Велиар резко притянул к себе Рейвена, страстно поцеловал в губы, напоследок сжав пальцами упругую ягодицу нефилима.       — «Я прям завидую», — снова голос Люцифера в голове. Велиар ясно услышал издёвку, щедро приправленную толикой ревности.       — «Такой момент испортил», — Велиар нехотя отпустил Рейвена. На долю секунды в лице падшего проскользнула невыносимая тоска, но она тут же сменилась на привычную насмешливую высокомерность. — Иди давай, хорошенько подготовься, потому что когда я приду, то буду терзать тебя не один день без перерывов на еду.       Люцифер: «Шевелись, я устал тут торчать, мне душно в этом гробу».       Велиар пошёл обратно в особняк, не оборачиваясь, на Рейвена.       Мартти: «Нас здесь стало слишком много, Велиар, заткни его!»       Люцифер: «Какая прелесть, что я слышу? Это смертное ничто?»       Велиар: «Да заткнитесь вы оба! Особенно ты, Люцифер. Я верну тебе долг, но больше никаких дел с тобой иметь не буду, понял?»       Люцифер: «Братец, ты уверен, что это твоё окончательное желание? Мы ведь не чужие. Я так любил и люблю тебя. Помнишь? Мне горько слышать, что ты хочешь меня покинуть. Сколько замечательных дел мы с тобой могли бы…»       Велиар: «Нет! Нет… После забудь о моём существовании. Делай что хочешь, но не привлекай меня к этому. Это моё условие!»       Люцифер: «Иначе что?»       Велиар: «Иначе я оставлю тебя в том гробу навеки вечные, вместе с Молохом!»       Люцифер: «Заманчиво, и останешься рядом со мной на ту же вечность. Как раньше, помнишь? Ты обещал быть со мной всегда»       Велиар: «Много воды утекло с тех пор. Тебе обещал это ангел, которого ты сам и низверг. В Аду я занимал территорию подальше от тебя. Если ты забыл, мы не пересекались с тобой по здешним меркам несколько тысячелетий. Предпочту и на Земле придерживаться той же дистанции. Предупреждаю, не лезь на мою территорию»       Люцифер: «Обожаю, когда ты в гневе, Агриэль, хоть ты немного и тупеешь от этого, но сразу такой мужественный, сильный, в тебе появляется искра, стержень, так и хочется к тебе прильнуть и…»       Мартти: «Фу, Господь Всемогущий, это же инцест!»       Люцифер: «Ха-ха, все мы были родственны, что же нам оставалось, глупый ты мясной мешок».       Как и обещал, Велиар сделал несколько звонков, с указанием своим демонам-слугам, коими он в обилии обзавёлся за этот месяц, доставить Рейвена на Кубу, а уже там, им следовало встретить гостя и обращаться с ним как с самим хозяином. Хода на территорию дома им не было, благодаря искусно созданному барьеру из вязи древних знаков и печатей — от массивного каменного забора до фундамента самого дома. Весь ансамбль этой внушительной преграды Велиар создавал лично, по опыту Ада, где он огораживал свои территории точно так же, но менее материальными методами. Раздав все указания, он без стука вошёл к Молоху, где тот как раз глумился над Люцифером, но его отвлекли размеренные шаги Велиара.       — Ты вернулся так скоро.       — Да. Подумал и решил отослать Рейвена подальше от этого…— он небрежно махнул на закованного Люцифера. — Но мне страстно захотелось понаблюдать, как ты с ним разделаешься. Ты разве не убьёшь его сейчас? Или ещё лучше, отдадим его Ватиканским тварям, которые сюда как раз направляются. Пусть отправят его обратно в Ад, и дело с концом, м?       — «Что ты несёшь?!» — снова звоном в голове Велиара звучал голос Люцифера.       Молох задумался, совсем недавно у него было видение того, как храмовники схитрят и разделятся на две группы, чтобы атаковать его соратников не только в указанном месте встречи, но и заявятся прямёхонько в это поместье. Идиоты. Забыли, с кем связываются! Рыба сама шла в невод! Он оскалился в довольной ухмылке. Идея ему понравилась, хотя изначально он хотел устроить всё немного по-другому. Хотел помучить заносчивого сородича, который веками ни во что его не ставил, считая твердолобым, но удачливым ублюдком. Однако предложение Велиара тоже оказалось весьма дельным. Присутствие рядом Люцифера, пусть даже и заточенного, доставляло ему большое неудобство, кроме того, он на радостях, уже всем растрепал, что Люцифер мёртв. Именно поэтому многие беглецы сразу ринулись пополнять ряды его сторонников. — «Пусть храмовники заберут это говно с собой и отправят обратно в темницу посерьёзнее этого ящика. Навеки. Не придётся переживать, что Люциферу удастся бежать. Велиар уж точно не станет помогать Люциферу». — Молох прекрасно знал о сложных взаимоотношениях между бывшими близкими друзьями.       — А что, почему нет? — Бык деловито уселся на испещрённой сигилами нерушимости гроб, да так, чтобы его пятая точка приходилась прямёхонько над оконцем, в котором виднелось лицо узника, а потом громко поддал ветров.       — Вот только, Молох, есть некоторые нюансы. Скажем, как видишь, он уже нашёл лазейку, помимо Рейвена. Нет никаких гарантий, что его не используют для воспроизводства чего-то подобного мальчишке. Проект «Власти», как они это называют.       — Хм, между прочим, мне как раз понадобился бы такой детёныш. Мой сосуд, к сожалению, поизносился, а это решило бы мою проблему. Значит, оставлю его себе, а ты приведёшь мне того, кто создал этого ангела. Он сделает мне ещё одного.       — Эм… — Велиар опять помял дребезжащий висок.       — «Убери эту вонючую тварь с ящика!», — заорал Люцифер.       Мартти: «Нет уж. Наслаждайся».       — Кхм, нет. Это слишком рискованный шаг и довольно трудно осуществимый. Здесь следует быть хитрее, Молох. Напролом в таких делах не получится. Не забывай, что сейчас воины Ватикана вместе с нефилимами планируют осуществить нашу с тобой кончину. И всё-таки для тебя есть хорошие новости. А у меня есть отличный план! — Велиар подошёл к Молоху, и, подхватив его под локоть, вынудил встать и отойти от ящика.       — Какой план? — заинтересованно пригнулся к Велиару Молох.       — Мы убьём сразу двух зайцев.       — Не понял. Зачем нам зайцы?       — Пф. Это метафора такая. Поразим сразу две цели.       — А, — Молоху это явно не понравилось, он почувствовал себя идиотом, пусть и на мгновение. — Это какие? Говори прямо, хватит иносказательных фраз.       Велиар вздохнул, Молох и, правда, не просто казался, а был твердолоб.       — Слушай сюда. Среди Ватиканских подопытных в проекте «Власти», был не только этот пацан.       Молох нахмурился. За всеми перипетиями с храмовниками и нефилимами он совсем забыл об остальных Властях.       — Точно. Есть же ещё двое этих гибридных гадов.       — Одну я убил, но остался ещё один, целенький и не покусанный. Я более чем уверен, что он прибудет сюда вместе с остальными. Ведь он для этого и создавался. Тебе остаётся только взять его тёпленьким, так сказать.       — Охотно. — Довольно хмыкнул Молох.       — Но, чтобы его получить, тебе придётся убить всю армию.       — Я так и сделаю.       — Верно. Ну а я в это время, пока ты будешь тут отважно топтать червей, возьму вот это, — Велиар кивнул на ящик с Люцифером.       — Нет. — Бык вывернул локоть из ладони Велиара.       — Да дослушай ты! Так вот, я возьму ящик и сам доставлю его к вратам. Лично удостоверюсь, что наш дорогой дружок навсегда сгинет в Аду. Да я сам его туда отправлю!       — Но ведь тебя схватят.       — О, ты так заботишься обо мне? Это даже мило.       — Не то, чтобы… просто ты полезный союзник.       — Ну да, оставь это мне, я уже сбегал оттуда не раз. Основная часть боеспособных храмовников будет здесь. Охранять Замок Ангела остались жалкие крохи. Такой шанс нам нельзя упускать. Сам подумай.       — М-м-м, а ты коварен. — Заулыбался Молох, обнажая крупные желтеющие зубы.       — Таким Папенька создал. — Ответно расплылся в острой улыбке Велиар.       Люцифер: «Если ты вернёшь меня к Вратам, тебя засосёт туда вместе со мной, так и знай! Договор так не разорвать», — недовольно прошипел Люцифер.       Велиар: «Знаю»       Люцифер: «Что ты задумал?!»       Велиар: «Обожаю, когда ты испуган, как тогда в пещерах после того, как тебя отделал Михаэль. Как же ты был жалок. Прямо как сейчас»       Люцифер: «Ха-ха-ха, думаешь, я поддамся этой ереси? Я не боюсь тебя, Агриэль, потому что знаю, что ты по-прежнему любишь меня в глубине твоей истерзанной сути. Вот почему я выпустил тебя из той клетки. Ты единственный, кто никогда не предаст меня, ведь это твой свет грел и взращивал мою искру, когда я только был создан отцом. С первого мгновения моего существа, и до моего последнего божественного луча, я помню тебя рядом. Ты не причинишь мне вреда».       Велиар не смог ответить на это ничего. Он и правда окунулся в прошлое, и неожиданными острыми осколками оно впилось в его нутро с новой силой, что он вдруг затаил дыхание и изменился в лице. Как прекрасен был тот Люцифер — крошечная частичка Создателя показалась Агриэлю тогда всем смыслом существования, всей радостью и целью. Он показался всем и поразительно больше, чем всё, больше, нежели даже сам Отец. Вот когда Агриэль впервые обрёл и собственную личность — когда осознал, что есть нечто сокровенное и только для него. Первое чувство не абсолютной, но не менее сильной любви к чему-то или, точнее, кому-то одному. Всё тогда заключилось для Агриэля в маленькую, но непомерно яркую искру — Люцифера.       — Ты чего? — не понял Молох и потряс его за плечо. — Велиар.       Понадобилось несколько секунд, чтобы вытянуть демона из иллюзии прошлого, что так умело создавал Люцифер. Они слишком реальны, даже для него.       — Задумался. Просто вспомнил кое-что. — Рассеянно произнёс Велиар.       — Что?       — Забыл позвонить кое-кому, по поводу Рейвена.       — Всё носишься с этим воронёнком? — пробубнил Молох, свистяще вздыхая. — Он тебя погубит. Не забывай, чей он отпрыск, — многозначительно кивнул Бык в сторону гроба, в котором подозрительно тихо лежал Люцифер.       Велиар задумчиво посмотрел на импровизированный гроб, а потом снова одел хищно надменную улыбку.       — Не придумывай, Молох. Рей, просто ещё одна из моих забав. Не более того.       — Что-то ты подзатянул с этой забавой.       — Так ведь и он не абы чей отпрыск, как ты верно заметил. Я хочу наиграться с ним вдоволь. Уж ты-то понимаешь.       — Понимаю. — Покачал головой Молох. — Но всё же предостерегу: не попадись снова на тот же крючок. Люцифер не умеет дружить, и любит он только себя, так было всегда и так будет. Ты и сам это знаешь. Он приемлет только неукоснительное подчинение, служение, восхищение, лебезение. Не дай ему снова провести себя как младенца. Просто избавься, пока он уязвим и жалок. Забирай и уноси отсюда, не хочу, чтобы он оставался в этом мире, пока я здесь. Хватило его поганого общества в Преисподней. Мне тоже пора. Пусть храмовники придут сюда и останутся ни с чем, мои люди перебьют их как котят, а пока они разделились, я раскидаю их глав на поле битвы, остальных передавим потом. Ну что, по коням?! — Молох напоследок наклонился над оконцем в гробу и помахал своей большой, квадратной ладонью. — Ну что, Светоносное ты говно, прощай. Будешь в Аду, передавай привет… а хотя нет, не передавай. Чао!       Ящик был размером с детский гроб, так что Люцифер, даже в теле Анимуса помещался в нём, не вытянувшись в полный рост, а подогнув ноги. Велиару не потребовалось помощи, чтобы подхватить свою ношу и дотащить до автомобиля на плече. Внушительный Кадиллак Эскалейд c достаточно просторным багажником как раз легко уместил в себе ящик.       Люцифер: «Как всегда, ловко ты его облапошил, Агриэль. Я заставлю это тупое животное страдать и позволю тебе этим насладиться в полной мере»       Велиар: «Кто сказал, что я его обманул?»       Велиар завёл мотор и, выстроив путь на навигаторе до аэропорта, тронулся с места.       Люцифер: «Довольно игр, я никогда не поверю в то, что ты пойдёшь на самопожертвование, только бы отомстить мне непонятно за что. Ты не отвезёшь меня к вратам, не вернёшься в Ад со мной»       Велиар: «Тут ты прав»       Люцифер: «Отлично, я знал, что могу на тебя положиться. Так, какой у нас план?»       Велиар: «Нет никаких «нас», Люцифер»       Люцифер: «Да ладно тебе, давай начнём с чистого листа. Забудем прошлые обиды. Только ты и я. Тебе же понравился мой потомок? Твоя оболочка мне тоже по нраву. Только представь, как будет горячо нам с тобой… м-м-м… только поторопись. Мне нужно снять кандалы и найти какое-нибудь тельце, чтобы дождаться, пока ты приведёшь ко мне Рейвена»       Мартти: «Что? Он никогда этого не сделает! Он не отдаст тебе Рейвена. Велиар?».       Но Велиар ничего не ответил, он только вёл машину, хмуро смотря вперёд и собирая кочки сельской дороги, как собственные мысли, которые начинали превращаться в кашу из-за бесконечного жужжания и давления Люцифера. Тот не медлил с напоминаниями о прошлом, которое Велиар, казалось бы, давно похоронил вместе со своей благодатью. Мартти тоже беспокоился и ментально устал от Люцифера. Когда-то Мартти казалось, что это Велиар несносно болтлив и высокомерен, но теперь он ощутил разницу, а может, уже просто настолько привык к Велиару, особенно в последний месяц, когда их внезапный симбиоз достиг некоего подобия дружбы.       Машина должна была повернуть и выехать на дорогу, ведущую прямиком в аэропорт, где его ждал подготовленный самолёт, однако неожиданный и сильный толчок сбоку сбил их с пути, и, прежде чем Велиар успел что-либо сообразить, машину с диким скрежетом и грохотаньем несколько раз перевернуло и выкинуло с дороги на обочину. Проезжающих мимо автомобилей не было, а потому, никто не спешил помочь человеку в перевёрнутой, сильно помятой машине.       Мартти с трудом открыл глаза, чувствуя, как ноет правая нога, и застилает кровью горло. Что-то выдернуло его с раскуроченного кресла на землю.       — Велиар… — прошептал он, ещё не понимая, что сам владеет телом. В голове было тихо и пусто.       — Один есть. Даже не думал, что будет так просто.       Тесный ошейник защёлкнулся на горле и только теперь Мартти различил, что лежит на земле, а вокруг него стоят люди… Люди? Нет. Это был Первый и несколько нефилимов, которых он видел в Ватикане, в отряде Сопротивления Петра.       — Ну что, попался? — оскалился Первый и поднял Мартти за воротник рубашки «Бриони», что ещё только минуту назад была безупречно белой. Встать полноценно не получилось, подвела правая нога. Мартти сморщился от резкой боли в лодыжке и упал на колени, слыша над собой смех. Он попытался привести мысли в порядок.       «Куда мы ехали? Что случилось? Велиар, ты где? Велиар, ты сейчас нужен как никогда!» — Мартти вдруг вспомнил про ценный груз в багажнике и тут же метнулся к нему взглядом. Ящик вывалился из раскуроченого багажника на землю и лежал теперь неподалёку от машины. Не было слышно, чтобы кто-то из него кричал или пытался вырваться. — «Мёртв? Люцифер… Анимус!»       — Осмотрите тут всё, — приказал Первый, сурово глядя сверху вниз на коленопреклонённого нефилима. Чтоб ещё больше досадить, он нарочно с силой наступил на распластавшееся правое крыло Мартти, ломая сразу несколько костей кисти и деформируя белоснежное оперение, а едва пленник взвыл от боли, с размаха заехал ему ногой по лицу, в довесок ломая ещё и нос, из которого фонтаном хлынула кровь. — Это тебе за Вторую. — Плюнул на нефилима Первый и с презрением повернулся к спешащему навстречу храмовнику. Как и остальные, он был сейчас в боевой чёрной амуниции, однако на его шее неизменно висел крестик.       Мартти распластался на земле, пытаясь восстановить поплывшее зрение и хотя бы, перевернуться на бок. Он отчаянно взывал к Велиару, но тот, как всегда, упускал самые болезненные переживания тела. — «Куда он исчезает в такие моменты?»       — Больше никого. Он ехал один. — Услышал Мартти разговоры храмовников.       — Что в ящике? — голос Первого.       — Мы осмотрели. Он вроде пуст.       — Вроде? Вы его вскрыли?       — Нет.       — Олухи. — Первый толкнул плечом виновато опустившего взгляд молодого храмовника и пройдя мимо остальных, расступившихся пред ним, навис над ящиком. В тёмном маленьком окошке, в которое едва пролезла бы даже кошка, было пусто. Он пихнул ящик ногой, чувствуя тяжесть не только металла. Внутри явно что-то было. Или кто-то. Оно пошевелилось. — Открыть. — Приказал он.       Храмовники переглянулись.       — На ящике начертаны защитные сигилы высшего порядка. Необходимо сообщить в штаб и связаться с Инквизитором Петром.       — Открыть. — Повторил Первый.       — Но… Стоит ли нам?       — Молчать! Я тут приказываю, а ваше дело мне подчиняться! — рявкнул Первый. Он отошёл, краем глаз присматривая за пленником, глядя на потуги людей, пытавшихся вскрыть ящик.       — Не… трогай…— только и успел пробубнить Мартти, прежде чем получил очередной пинок по почкам. Мартти сложился пополам, охнув от боли и чувствуя солёный привкус во рту. Но этого Первому показалось мало. Он замахнулся снова, но в этот момент что-то с такой силой ударило его в спину, что того отбросило вперёд, прямо в группу солдат, столпившихся у ящика. Они все разлетелись в стороны, словно кегли.       — Ты в порядке? — окрылённый Рейвен склонился над Мартти, кривясь от вида его перекроенного ранами лица, перекошенного и опухшего. Один глаз и вовсе заплыл.       — Бывало и лучше. — Охая и шикая, Мартти поднялся на одну ногу, удерживаясь за плечо Рейвена. Одно крыло уныло висело и ни в какую не хотело расправляться.       — Извини, я припозднился. Своим ходом — это тебе не на машинке ехать.       — Тебя здесь быть не должно, это я точно помню.       — Я не доверяю Велиару, — ласково улыбнулся Рейвен, — особенно после того, как он бросил меня в Замке Ангела, а потом на блюде отдал Молоху. Решил проследить за ним и не ошибся.       Люди, кряхтя, поднимались с земли. Надо было спешить. Перспектива отбиваться от двух десятков храмовников Рейвена не прельщала.       Мартти уже привычно сковырнул крепление ошейника, и тот брякнулся за землю. В них направилось несколько пистолетов, но никто не смел стрелять, без приказа Первого, который только поднимался с земли, сплёвывая выбитый зуб. Глаз Мартти, что не заплыл, вспыхнул золотистым свечением.       — Уби…— не успел закончить команду Первый, как Мартти перекричал его.       — УБИТЬ ЕГО! — и указал на Первого кривым от перелома указательным пальцем, только сейчас заметив это в месиве всей боли, которую с измальства был приучен терпеть.       Храмовники все как один на мгновение замерли, не моргая, и, прежде чем Первый успел среагировать, послышались выстрелы. Потом на Первого накинулись все, кто только что внимал его приказам.       Мартти кинул взгляд на запертый ящик. — «Там малыш Ним! Но и Люцифер! Рейвен не вытащит двоих, да и жив ли он? Ним или Люцифер?» — краткое смятение. — «Долг…»       — Я должен его открыть. — Произнёс Мартти.       — Сбрендил?! Хочешь его выпустить?! — Рейвен уже знал, кто там. Почувствовал. Это было странно, словно некая сила манила его, разжигала любопытство, но благодаря кольцу, что он всё ещё носил на пальце ноги, Люциферу так и не удалось внушить ему этот ответ, а лишь мельком коснуться сознания.       — Помоги. Так надо. — Попросил Мартти. — Просто доверься мне.       Рейвен колебался, но, когда Мартти доковылял до ящика, он помог ему раскрыть его.       Анимус лежал, скрючившись и затихнув на боку, и только кроваво-алые глаза посмотрели на Мартти исподлобья, затем взгляд застыл на Рейвене, отчего тому стало как-то не по себе. Видеть Анимуса таким, было жутко и грустно. Мальчик совсем не заслужил такого конца. Скрепя сердце Мартти отщёлкнул и последнюю цепь, связывавшую мальчика.       — Вот и всё. Договор закрыт, Люцифер. Уходим, Рей. — Бывший служитель священного престола покрепче обхватил шею Рейвена обеими руками.       — А как же он? — Рейвен с грустью глянул на мальчика.       — Да, а как же я? — Анимус схватил Рейвена за запястье, как за спасительную соломку. — Возьми меня с собой!       Рейвен невольно замешкался.       — Он больше не наш Ним. — Сказал Мартти.       Злясь, что воздействовать на отпрыска никак не получается, Люцифер начал умолять о помощи голосом Анимуса, да так жалобно, испуганно и отчаянно, что хватало за душу.       — Прости. — Выдавил из себя Рейвен. Горько было глядеть в это лицо, понимать, что ничем не может помочь, кроме как оставить всё как есть. Он легко, но деликатно освободился из слабой ладони Люцифера, подхватил на руки Мартти и немедленно взмыл повыше в васильковое небо, на котором не было ни единого облачка.       К этому моменту Первый раскидал храмовников. Он не убивал их, ведь это было запрещено доктриной: ни при каких обстоятельствах Власть не смел нарушить приказ кардинала Сколы — не вредить никому из своих. Он лишь вырубил всех и теперь озирался по сторонам, ища беглецов, которых и след простыл. Простая миссия была провалена! Это будет позор. С досады Первый пнул ящик, заставляя едва шевелившегося мальчишку притихнуть.       — Я отправлю тебя Его Святейшеству — кардиналу Сколе в качестве извинительного подарка. Жаль, что мне нельзя тебя уничтожить прямо сейчас, перебежчик.       Мальчик уселся в ящике, склонил голову набок, будто увидел в этом мужчине нечто интересное.        — Чего выставился? — не понял Первый. Нечто во взгляде мальчишки явно изменилось. — «Откуда это странное красное свечение?» — Тебя что, неудачно модифицировали? — он с нескрываемым отвращением окинул взглядом лицо Анимуса, покрытое мелкими язвами. А тот, в свою очередь, расплылся в широченной молчаливой улыбке, примечая, как истерзанное пулями и ножами тело мужчины, буквально на глазах заживает без единого шрама.       Люцифер протянул ему руку.       — «Помоги мне…» — прозвучало в голове Первого. — «Забери меня отсюда».       Первый не успел осознать, как наклонился над мальчишкой, и его щёки коснулась сухая маленькая ладонь Анимуса, а по телу сразу разлилось непонятное оцепенение, судорога, как сильный удар током, помешавшая ему хотя бы шевельнуться или сдвинуться с места. Для Первого из Властей всё закончилось быстро, мир в секунду обратился во тьму.       Тело Анимуса обессиленно опало обратно в гроб, теряя всякое сознание, а Люцифер, с неподдельным интересом рассматривал своё новое тело, чувствуя прилив сил и новые возможности.       — Совсем другое дело. Хм. Как удобно, что искусственные оболочки не требуют разрешения на вход.       Не обернувшись в сторону угасающего Анимуса, Люцифер расправил белоснежные крылья, мурлыча от удовольствия. Давно позабытые ощущения… Он жадно вдохнул запах трав и крови, вперемежку с бензином, выливающимся из-под перевёрнутой машины. Другая, принадлежащая службам Ватикана, стояла здесь же неподалёку. Люцифер выудил из бардачка початую пачку сигарет и зажигалку, усмехнувшись тому, что слуги Господа даже под страхом сурового наказания и смерти не перестанут нарушать правила и заповеди чистоты. Медленно закурил, наслаждаясь, а потом небрежно бросил окурок в подбежавшую к его ногам бензиновую дорожку. Топливо мгновенно вспыхнуло, а он, созерцая охватывающее людей и машины пламя, как ни в чём не бывало, взмыл в небо под звук истошных криков и взрыва.