Расправляя крылья

      Вовсю светило солнце, когда компания на угнанном автомобиле возвращалась в Рим. Анимус впереди, а разладившаяся парочка жалась к дверям на заднем сиденье, стараясь никоим образом не касаться друг друга, даже лишний раз не смотреть.       — А теперь расскажите-ка мне вкратце, что здесь у вас происходит?       — Армагеддон. Достаточно кратко? — съязвил Мартти, теребя волосы, слипшиеся у левого виска из-за запекшейся крови.       Рейвен молчал. Силился не уснуть. Он так устал, что казалось закрой глаза лишь на секунду и его сразу вырубит, но не будучи уверенным в Аззе, уж слишком вовремя тот снова появился, Рейвен краем глаз присматривал за остальными и вполуха слушал, как Анимус, решивший взять на себя роль миротворца, красочно и тезисно рассказывал Аззе то, что им пришлось пережить. Однако самого Рейвена интересовал другой вопрос.       — Так тебя снова выперли с Небес?       Азза глянул на него в зеркальце заднего вида. Вопрос застал ангела врасплох. Он ответил не сразу.       — Есть дела, которые я должен завершить, прежде чем вернусь… насовсем.       — М-м-м. Хорошо. Значит, ты не по доброте душевной будешь нам помогать, а потому, что это условие твоего возвращения. — Подвел итог Рейвен.       — Вроде того.       — И как же доверять тебе в таком случае?       — Расслабься, Рей, — попытался улыбнуться Азза. — Мы — одна семья, это главное.       — Да уж. Нефилим, два недоангела и недодемон.       — Хорош уже. — Не выдержал Мартти. — К чему бесконечные подколки? Ворчишь как старое мудло.       — Курить хочу. — Огрызнулся Рейвен. — Ясно?       — Если ты передумал участвовать в затее с закрытием врат, то так и скажи. — Мартти раздражённо сложил руки на груди. — А если ты с нами, то засунь свои детские обиды себе в… поглубже и будь рад тому, что всё идёт по плану. Ключник с нами, преддверия закрыты. А значит, мы сегодня же можем запечатать чёртовы врата и разбежаться в разные стороны, чтобы никто никого и никогда больше не увидел. Мир достаточно велик, чтобы мы не встречались.       — Просто потрясающе, скорее бы. — Отозвался Рейвен.       — А как насчёт твоего замечательного спутника Велиара? — поинтересовался Азза у Мартти. — С ним ты тоже планируешь разбежаться? Он вообще слушает нас?       — Теперь что, всем не хватает этого мерзавца?       Велиар: «А ты как думал? Я незабываем!»       — К вашему сведенью, это говно нетерпимо к банальной боли. Каждый раз, как тело сдаёт, он выпускает наружу меня, чтобы ничего не чувствовать!       — Ха-ха, узнаю Агриэля. Он всегда бежал от травм, и был крайне эстетичен в выборе партнёра. — Усмехнулся Азза.       — Только не говори мне, что и у тебя с ним что-то было.       — Я бы не удивился, — хмыкнул Рейвен. — Велик тащит в койку всё что движется. А что не движется — двигает и трахает.       — Не-е-ет, мы всегда оставались только друзьями. — Потянул меланхолично Азза. — Его душа, если можно так назвать ангельскую суть, кипела бесконечной любовью к Создателю и всём его творениям, но особенно к Люциферу, — он посмотрел в зеркало и подмигнул Рейвену. — Так было, до тех пор, пока он…       — Не познал предательство и правду, что никакой любви не существует. И пал в числе последних, разочаровавшись в человеках, Отце и бесконечно обожаемом Люцифере, оскотинившись вконец. Да-да, всю эту муть я видел в его воспоминаниях.       Велиар: «Заткни свой рот!»       — Значит, ты имеешь доступ к его воспоминаниям? Ко всем? — насторожился Азза.       — Боишься, что я узнаю лишнее о тебе?       — Нет. Что ты. Я сам расскажу всё что интересует. Просто, видишь ли, мне непонятно как ты, будучи в своём человеческом сознании, так сказать, можешь воспринимать столь огромный пласт информации, как память ангела. Люди, чаще всего просто сходят с ума. Да и нефилимы тоже, если только не воссоединяются со своим прародителем.       — Так может, я и есть сумасшедший. — Мартти отвернулся, уставившись на мелькающие за окном виды.       — Я в этом убеждаюсь каждый день. — Тихо буркнул себе под нос Рейвен, тоже глядясь в окно.       — Но мы отошли от темы. Рейвен, ты ведь в курсе, что если приблизишься к вратам, то рискуешь выпустить Люцифера?       — Да, я в курсе. Поэтому не очень стражду к ним подходить.       — Так вот. Теперь, раз я — Ключник, здесь, тебе нет нужды приближаться к вратам. Это хорошая новость, не так ли?       — Правда? — Рейвен сразу приободрился, и заёрзал на месте. — А почему?       — На самом деле твоё приближение играло роль сигнала тревоги для появления хранителя ключа, то есть меня, только и всего. И вот, я тут! Так что ты больше не нужен.       — Потрясающе! — оживился Мартти. — Значит, он может валить на все четыре прямо сейчас?       — Что?! — повернулся к нему Рейвен, немного обидевшись.       — Ну, я бы не стал так категорично заявлять, но смысл ты уловил верно. — Хмыкнул Азза.       Рейвен нахмурился и замолчал. С другой стороны, он почувствовал большое облегчение, ведь отныне не надо беспокоиться о том, что он выпустит в этот мир главную сатану, и никто не завладеет его телом.       — Азза, а что будет с теми, кто останется снаружи, когда ты затворишь врата? — вдруг спросил Анимус.       Азза молчал, только мельком глянул в зеркало на Мартти.       Велиар: «Не нравится мне эти молчаливые гляделки…»       — Да, что будет с Велиаром и со мной? — озвучил вопрос Мартти.       — Эм-м-м… я… не знаю нюансов.       Велиар: «Он врёт»       Мартти: «Разве ангелы могут лгать?»       Велиар: «Недоговаривать, а значит, косвенно лгать»       Мартти: «Неужели и ты не знаешь, что тогда будет?»       Велиар: «Откуда? Меня закрыли по другую сторону двери, и не расписывали всех прелестей врат и замков, иначе я не сидел бы там тысячелетия напролёт, логично? Но он точно что-то темнит и недоговаривает»       — Погоди. Но если там нужен только Ключник, то и мне нет нужды находиться рядом с вратами, так? — с подозрением спросил Мартти.       — Только если ты не хочешь избавиться от Велиара.       — А это возможно? — в один голос спросили Рейвен и Мартти и тут же недовольно покосились друг на друга.       Велиар: «Да нет, он вам врёт, этого быть не может!»       — Чисто теоретически я бы не исключал такой возможности. Видишь ли, врата как простые двери. А они не только выпускают, но и впускают, иначе как бы падшие туда попали.       — Логично.       Велиар: «Продажный сучёныш!»       Мартти: «Значит, я могу от тебя избавиться!»       — Ты говоришь о тех, кто будет рядом с вратами. Но как насчёт тех, что останутся вдали от них? — поинтересовался Анимус.       — Да. — Поддержал его Рейвен. — Например, Молох.       — Вот и одна из причин, почему нам не стоит спешить с закрытием. Если мы не соберём всех, то держащиеся поодаль останутся на земле, а значит, будут творить свои бесчинства многие века, или пока не уничтожат человечество. Ну, или покуда люди не найдут способ избавиться от них.       — А такой разве имеется?       — О, кажется, мы приехали! — быстро свёл тему Азза. — Думаю, вы должны познакомить меня со всеми.       Рейвен вышел первым и громко хлопнул дверцей. Хотелось скорее оказаться в тёплой постели с сигаретой в зубах. Накуриться всласть и уснуть на сутки.       К ним навстречу спешили несколько храмовников: конечно же, всех уже известили о бегстве нефилимов. Пока они были достаточно далеко, чтобы их услышали, Рейвен вдруг спросил:       — Азза, твой план — говно. Нереально собрать всех вырвавшихся демонов здесь. Ты же не отправишь им приглашения, никак не замотивируешь вернуться. Да и какой дурак согласится возвращаться в тюрьму навечно?! — он посмотрел на Мартти долго и вдумчиво. — Уверен, Велик тоже будет упираться до последнего. Врата надо закрывать быстрее, а с оставшимися и присосавшимися потом потихоньку разберёмся.       — Сами? — удивился Анимус.       — Может и сами. В конце концов, есть Ватикан, это их святая обязанность. Чем гоняться за нами, пусть поработают, наконец-то, на общее благо.       Азза ничего не ответил Рейвену, но в этот же день, не тратя времени даром встретился с представителями Ватикана и нефилимами. Первые приняли ангела крайне радушно, в отличие от Сопротивления. Даже Касикандриэра отнеслась к Аззе несколько прохладно, по-деловому. До того, как отправить на отдых, с троих беглецов потребовали объяснений, но когда храмовники узнали о последнем закрытом преддверии, их легко простили, а Пётр даже восхищённо похвалил.       Один из нефилимов, являющийся потомком могущественного демона Валефора, помимо клептоманских замашек, обладал и даром исцеления, и не абы каким, а магическим. Мало кто верил в его способности, когда он только присоединился к Сопротивлению, однако случай проявить себя представился довольно скоро, и когда раненный нефилим не только не лишился покалеченной руки, но и избавился от старых шрамов, Валефоров отпрыск стал наиценнейшим кадром маленькой армии отступников. Имени у него не было, точнее, он так заявил, потому, талантливого лекаря окрестили Гиппократом. К нему-то и направили двух покалеченных нефилимов.       Гиппократ совсем не отличался от обычного человека тридцати лет. Слегка тщедушный, суховатый, скрюченный и неопрятный, бледный, с большими выпирающими верхними передними зубами и в очках, которые он зачем-то носил, хотя не имел проблем со зрением. Он вёл себя порой странно, разговаривал сам с собой, крайне плохо сходился с остальными членами группы, проводя больше времени в одиночестве, в своей комнате. Никто не жаждал дружить с ним или просто зайти в его временное пристанище. Среди остальных нефилимов его считали аутистом из-за его необщительности и неряшливости. За короткий промежуток времени он умудрился превратить светлое и просторное помещение выделенного ему номера в мрачный чертог, наполненный неприятными запахами и дымом десятков курильниц. Полы были исчерчены кругами и непонятными знаками, свечи, расставленные повсюду, горели и оплывали даже днём, а шторы Гиппократ никогда не раздвигал. И тем не менее, в группе он был незаменим и спас многие жизни.       — Заходи! И ты заходи! — Гиппократ буквально втянул обоих нефилимов внутрь своей комнаты, подозрительно осмотрел пустой коридор и наспех закрыл дверь на ключ, что сразу насторожило Рейвена, который, как и все остальные, обходил Гиппократа стороной.       Рейвен покосился на странные знаки на полу, от которых пылало бешеной энергетикой, и с сомнением сказал:       — Я, наверное, лучше как-нибудь сам заживу. Не так уж и болит.       — Не говори ерунды, — как заправская ведьма, скрюченный человечек обошёл пациентов, осматривая каждого со всех сторон и скрипуче ворча. — Все поломали, порвали, изверги. Такие тела нужно содержать бережно!       — Тут не поспоришь, — затравленно отозвался Мартти, как и Рейвен не желая здесь оставаться.       — Снимай. — Гиппократ, указал на одежду Рейвена, но тот оказался не готов представать перед странный нефилимом в неглиже, хотя не стеснялся своего тела.       — Эм… зачем? — Рейвен невольно переглянулся с Мартти. — У меня же только руки.       — Делай, как говорю! И ты тоже снимай.       — Всё? — удивился Мартти.       — Разумеется. Что таращишься? Чего я там не видел? Я зрю вас насквозь до самого костного мозга, вместе с вашими крыльями.       Рейвен прикрыл забинтованными культяпками причинное место, чем позабавил остальных.       — Твои вот сломаны. А у тебя, — Гиппократ поправил толстые стекла очков и поморщился, — рёбра в кашу, и одно из них вот-вот проткнёт тебе лёгкое.       Глаза Мартти округлились. Рейвен тоже занервничал, получив сильный укол совести. Он и не предполагал, что у Мартти всё настолько серьёзно.       — Так мне бы в больницу… — промямлил Мартти.       — Хватит скулить и зря тратить моё время! Раздевайтесь! — рявкнул Гиппократ, да так, что не подчиниться стало страшно, и оба нефилима как по команде немедленно разоблачились.       — Начни с него. — Рейвен указал пальцем на Мартти.       — Нет! Я подожду, с ним же всё быстрее, да? — «Он так боится стать первым или беспокоится обо мне?»       — Тебе нужнее. — Уверял Рейвен. — Иди вперёд.       — Давай уже ты, — Гиппократ схватил нервно сглотнувшего Рейвена за кисть и потянул. Тот зыркнув на Мартти через плечо, дав понять, что непременно это припомнит. Если выживет.       — Ляг туда. И ты ляг рядом с ним. — Гиппократ указал на большой круг, начертанный белым мелом посередине комнаты, а сам поспешил к столу, заставленному всяческими склянками с лишь ему известным содержимым. Рейвен тут же напредставлял себе, как они оба лежат в луже крови, где-то между отрубленными бошками чёрных петухов, глазами жабы и травами для курения.       — А может, всё же мы в больничку? — занервничал Рейвен, но ответом ему стал весьма ощутимый тычок вбок от Мартти и суровый взгляд Гиппократа, многократно увеличенный линзами очков.       Мартти подошёл к кругу, но впустил вперёд Рейвена. Ложиться рядом с ним он не спешил, но очкастый человечек как-то очень злобно посмотрел на него из-за плеча, и Мартти, кряхтя и претерпевая боль, всё же лёг. Пол оказался отчего-то очень теплым, и если бы так с хрипом не спирало дыхание, Мартти вполне мог бы тут же заснуть, только прикрыв глаза. Он дышал неглубоко, и старался не смотреть на распростёртого рядом обнажённого Рейвена, и уж точно не желал видеть, что там намешивает Гиппократ.       Тем временем потомок Валефора что-то бубнил себе под нос. Настолько долго и однозвучно, что нефилимы успели привыкнуть к обстановке и тихому треску свечей, как вдруг, почти медитативную тишину прервал дикий крик, с которым Гиппократ ворвался в круг, вздёрнув, отчего-то ставшую волосатой руку или лапу, с зажатым в ней кинжалом и бешено горящими синим пламенем глазами. Не дав обалдевшим нефилимам времени отреагировать, он вонзил кинжал меж ними точно в центр очерченного круга, и в тот же миг тот засветился, подобно глазам сумасшедшего лекаря.       Рейвен ошарашенно наблюдал за ним. Всё, что делал Гиппократ, выглядело странно и в какой-то степени страшно. Он поймал себя на мысли, что в какой-то момент едва не обгадился.       — Он точно нормальный? — прошептал Рейвен, повернув голову к Мартти. — Ты в порядке?       Мартти не мог вымолвить ни слова. То ли страх его так сковал, то ли странная магия, которую творил Гиппократ. Он немо и неотрывно смотрел на бесноватого, танцующего теперь вокруг них в наркоманском бреду, щедро осыпая их тела тёмным порошком.       — Это ведь не порох? — сдавленно прошептал Мартти. — Прошу, скажи мне, что это не порох… здесь так много свечей!       — Козий порошок! — ворчливо пояснил Гиппократ, остановившись и нависнув над ними. Теперь он весь был покрыт густой чёрной шерстью, а на голове его возвышались два витых рога. Глаза все так же устрашающе горели.       — Твою мать! Бе-е-е! — Рейвен неуютно поёжился, сплёвывая порошок, что попал ему в рот и на губы. — Козье говно, супер! Это, конечно, лучше, чем порох, но хуже, чем…       — Тишина!       — Я теперь понимаю, почему с ним никто не дружит, — добавил Рейвен шёпотом.       Гиппократ подул на пациентов совсем несвежим дыханием, но помимо омерзения, оба вдруг ощутили головокружение. Оно усиливалось, и вот уже вся комната крутилась безумной каруселью вокруг них. Нефилимы заорали во всю глотку, Мартти схватился за израненную руку Рейвена, но тот как будто и не заметил. Очень тянуло блевать, и когда стало невмоготу, всё внезапно прекратилось, их окутали темнота и тишина.       — Рей… — шёпотом позвал Мартти, боясь даже шелохнуться, но ещё больше опасаясь отпустить руку Рейвена или повернуться к нему и не обнаружить рядом.       — Чтоб я сдох! — нефилим сидел на полу, весь в порошке и собственной блевотине, рассматривал с восхищением и детской радостью совершенно здоровую ладонь. — Получилось! Смотри! — он показал её Мартти, ощупал гладкое лицо, на котором не осталось ни царапинки. Подсел к Мартти вплотную и начал его ощупывать. — Ты тоже здоров! Ха! Вот тебе и дебил в очках!       — Эй, я вообще-то здесь и всё слышу!       — Прости, друг! А ты молодец!       — Уходите. Сейчас же. — Гиппократ спешно выпихнул их из круга, всучив ворох их одежд. Мартти не смог проронить и слова, находясь в неподдельном шоке, но однозначно ничего больше не болело. Перед ними захлопнули дверь. Нефилимы переглянулись.       — В следующий раз я лично лучше поеду в больничку.       — Я тоже, — поддержал Рейвен.       Оцепенение понемногу отступало, тело расслаблялось и на удивление оказалось совершенно здоровым. Ничего не напоминало о травмах, кроме козьего порошка и следов засохшей крови. Ничто больше не мешало дышать полной грудью, а главное, в голове было тихо, и Мартти принадлежал сам себе, чего очень давно не ощущал из-за бесконечно жужжащего в сознании Велиара. Наступило неловкое молчание, которое Мартти решился прервать.       — Ну, я пойду.       — Куда?       — В душ, к себе.       — С тобой можно? Я присмотрю, вдруг что. Все ж такие серьёзные были раны.       — Ты что, флиртуешь? — Мартти скептично хмыкнул, ведя Рейвена вдоль коридора к лестнице, ведущей на этаж выше, где находилась его комната.       — Немного.       — Извини, но ты перепутал, Велиара тут нет, я - слабак Мартти.       — А ему я больше не нужен? — Рейвен замер у распахнутой двери в комнату.       — Разве мои желания что-то значат для тебя или кого бы то ни было? Меня нет. Ты прав, я очень слаб. Был бы сильнее - не стоял бы здесь. Я хотел убить Велиара. Делал все, что мог, там, в пещере с Абигором. Даже смог лишить его доступа к силам, сделал беспомощным, как и он меня, но всё зря. Ты едва не погиб из-за меня, понимаешь? Я думал, что помешал его планам, но это почти стоило тебе жизни. Велиар очень хочет вернуть свою благодать. Грёбаные перья из его крыльев, которые он припрятал до падения. Когда он их вернёт, меня не станет совсем. Так что не трать время на того, кого почти не существует. Велиар скоро вернётся, он обещал, что вернётся после исцеления ран. — Мартти аж покраснел от злости.       — Понимаю твою обиду. Я был зол и дико волновался. Велиар привёл нас с Нимом к Молоху не моргнув и глазом. Я был уверен, что это он, а не ты. Думаешь, мне легко видеть твоё лицо каждый день и не знать, есть ли ты ещё где-то там внутри, под его эгоизмом, похотью и тщеславием? Меня бесит всякий раз ему уступать, я ненавижу себя за это, потому что он никогда не принуждал меня. Но как я могу сказать ему «нет»?! Ведь он — это ты! Изо дня в день я жду и надеюсь, что всё изменится и он уйдёт навсегда, но Велиар здесь, а тебя нет неделями, порой месяцами. А меня гложет мысль о том, что ты зачем-то впустил его, создав нам такую огромную проблему? Я не понимаю этого. Как ты мог?! Думал, что потерял меня, но даже это не оправдывает твоё желание проститься с жизнью, с душой! Если он завладеет тобой окончательно, ты уже никогда не сможешь возродиться! Тебя просто не станет. Ноль. Пустота.       — Я умирал, Рейвен. — Мартти впустил и закрыл за ним дверь. — Был почти мёртв, когда он заговорил со мной на том вулкане. Помнишь те травмы, которые доктор списал на любовь к экстремальным видам спорта в далёком прошлом?       — Да, конечно.       — Это было не прошлое. Мой позвоночник был переломан, я не чувствовал своих ног, а органы превратились в кашу. Я обгорел наполовину, и всё, о чём думал — это добраться до вершины вулкана, найти тебя, убедиться перед смертью, что ты каким-то чудом выжил. Тогда-то и появился Велиар. Стал задавать вопросы о том, чего я хочу. Я не знал кто он. Помню только то чувство потери тебя, от которой мне вдруг стало всё равно. Я просто перестал цепляться за жизнь. Может быть, тогда я и сказал ему «да». Вот такой я глупец, даже помереть не смог нормально, прости.       — Господи, почему ты мне ничего об этом не сказал?! Скрыл такое!       — Только недавно всё стало укладываться в моей дырявой памяти по полкам, и я вспомнил о том дне.       — Ты и остальные должны были ждать на безопасном расстоянии. Мелькарт обещал мне, что ты не пострадаешь. Это было условие открытия врат! Выходит, эта сука изначально собирался избавиться от тебя. Я зуб даю, что Молох не просто так высвистал Велиара в Кумы. Ним ему, конечно, нужен, но ничего не стоило отправить своих подручных, к чему являться лично? — Рейвен продолжал рассуждать. — Он наверняка знал о возвращении Аззы и, чтоб себя обезопасить, решил избавиться от меня как потомка своего заклятого врага. Снова использовал нас, а мы так легко позволили ему собой вертеть, да ещё рассорились вдрызг.       — Не совсем так. Молох, скорее всего, не предвидел такого исхода, да и много чего из произошедшего. Он рассчитывал на победу, но как будто не предугадал действий Велиара. Я это чувствовал, там, внутри. Велиар импровизировал. Или нет… — Мартти казался растерянным. — Велиар так искусно врёт, что, даже чувствуя его, я не понимаю, когда он всё-таки говорит правду.       — О, можешь не рассказывать мне о его коварстве. Велиар в этом дока.       — Он умеет обманывать даже себя. — Вздохнул Мартти. — В одно время мне показалось, то есть я ощутил, что ты ему действительно не безразличен, и это не зависело от моих чувств, понимаешь?       — Да, я замечал перемену. Думал, что ты берёшь над ним верх, что это твои эмоции просачиваются сквозь него и… в общем, я, как всегда, ошибся.       — В другой момент он серьёзно планирует убить тебя, правда, не своими руками. Потом спасает тебя. Я совершенно запутался в нём.       Рейвен как никто понимал его смятение. Теперь, когда они нормально поговорили, стало куда легче, словно между ними начала рассыпаться та стена, что воздвиг Велиар.       — Слушай, мне не нравится то, что происходит сейчас. Я уже перестаю понимать, что я делаю и зачем. Я никому не доверяю. Ни Петру с его сладкими обещаниями о мире между людьми и нефилимами, ни тому напыщенному кардиналу, ни Аззе и даже… — Рейвен помолчал, но всё же произнёс это имя вслух, — Каси. Она что-то мутит, не договаривает.       — Велиар тоже ей не верит, да и вообще никому, если честно.       — Азза сказал — я уже не нужен, но она продолжает настаивать на моём присутствии у врат. Зачем? — глаза Рейвена загорелись азартом, он отбросил кучу грязного тряпья, что до сих пор держал, и взял руки Мартти, заглянул в глаза. — Слушай, давай уедем. Только ты и я, как мы и хотели на Орехе. Подальше, где нас никто никогда не найдёт. Прямо сейчас.       — Ты хотел сказать — ты, я и Велиар? Пф, от него не убежать, Рейвен.       — Этот вопрос мы решим. Я пока не знаю как, но мы заставим эту скотину съехать.       — Идём уже мыться, я больше не могу терпеть на себе грязь, меня тошнит. — Внутренняя обида и жестокие слова Велиара об их отношениях никуда не делись, но Мартти не желал оставаться в одиночестве те краткие мгновения, когда владел своим телом. — Иди мойся первым.       Рейвен не настаивал на большем. Покорно пошёл вперёд него. Мартти не оттолкнул его и пустил в свою комнату — это был первый шаг навстречу.

***

      После возвращения из Кум, Анимус старался не мешаться, позволив «голубкам» самим решать свои любовные дела, а потому, когда ни Мартти, ни Рейвен не вышли к ужину, он нисколько не удивился, а порадовался за них. Значит, всё в порядке. Охрану Замка Ангела усилили. Стоило Петру узнать, кто такой Азза, как тут же в замок заявилась вся Коллегия кардиналов во главе со Сколой. Аззу приняли с распростёртыми объятиями! Ещё бы, это же знак свыше о том, что всё делается правильно! Господь с ними, и поможет устранить угрозу всему человечеству! Азза держался на удивление скромно, хотя было видно, насколько ему всё это претит. Пётр лично остался дежурить по настоянию кардинала Сколы. На случай если «Посланнику Господнему» будет что-то нужно.       Анимус собрал на тарелку несколько сэндвичей с Пармской ветчиной и сыром для Рейвена и Мартти, и пока взрослые занимались своими делами, готовясь прямо завтра, после особого кардинальского молебна начать закрывать врата, он пошёл навестить друзей. В коридоре он услышал отдалённые голоса — мужской и женский. Анимус сразу узнал Касикандриэру с Аззой, которые с момента встречи почти не разговаривали и, как показалось Анимусу, на людях делали вид, что друг друга слегка недолюбливают. И Анимус не обратил бы внимания и пошёл себе дальше, но тон их беседы почему-то насторожил мальчика. Он не слышал слов, но Касикандриэра была явно взволнована, её голос истерично срывался на высокие ноты, что совершенно для неё нетипично. Оставив свою ношу на ближайшем приставном столике с пышным букетом благородных белых роз, нежных пузатеньких пионов и магнолий, Анимус украдкой направился в сторону голосов, оставаясь для всех невидимкой, сокрытым в ночных тенях коридоров замка. Он замер в углу за едва приоткрытой дверью в комнатку, где находились собеседники, всего в паре метров от них, ничем не выдавая своего присутствия. Даже свечения его ауры никто из них не смог бы углядеть, ибо он предпочёл не выходить из теней, а остаться полным инкогнито.       — Говори тише. — Повелительно-вежливо попросил Азза. — Нас могут услышать.       Касикандриэра взяла себя в руки, звучно выдохнула.       — В наших интересах не только закрыть врата, но вернуть на место всех, кто успел выйти. Нельзя их просто захлопнуть, слишком многие смогли выбраться! Сейчас не время.       — Моя миссия в том и заключается, Каси, я верну их в Ад.       — А как ты собираешься это сделать, если договорился закрыть врата уже завтра?       — Не то что закрыть, — помялся Азза. — Я не стал раскрывать всех подробностей, да они и не спрашивали. На самом деле я перенастрою врата так, что они будут буквально всасывать в себя падших некоторое время, до того как окончательно закроются. И пока это не произошло, никто не сможет выйти наружу.       — Даже знать не хочу, как ты это сделаешь.       — Тебе и не нужно. Я верну и тебя.       Повисло молчание, но затем Касикандриэра заговорила тише.       — Хорошо. Да, конечно. Но дай мне время, я могу быть полезна при отлове падших.       — Что ж, я не откажусь от помощи, нефилимы хороши, но ангел-надзиратель куда полезнее в таком деле.       Касикандриэра одобрительно улыбнулась.       — Единственное, что меня беспокоит…       — Что, Азза?       — Велиар.       — А что с ним? Вернётся, как и все остальные. — Пожала плечами Касикандриэра.       — Бесспорно, но я заметил, что их с Мартти воссоединение произошло наистраннейшим образом. Они оба существуют как самостоятельные, но частично слитые сущности, в едином теле. Я никогда такого не видел, даже не думал, что это возможно.       — Ну и что? — непонимающе переспросила Каси.       — Когда падший покидает телесную оболочку, она становится нежизнеспособной, пустой, ведь падший забирает свою цельную сущность. А в этом случае, возможно, произойдёт частичный разрыв и Мартти некоторой частью останется в теле, но он будет повреждён и, скорее всего, будет сильно страдать долгие годы, десятилетия, а может, и столетия, так как он ещё очень молод…       — Ты предлагаешь оставить Велиара здесь, потому что какой-то нефилим пострадает? Это всего лишь необходимая крошечная жертва, как и прочие нефилимы, согласившиеся воссоединиться с падшими. Они сами виноваты.       — Может, ты и права. Но вдруг в этой особенности что-то есть? Промысел Божий, как говорят люди. Даже мы мало что понимаем в планах Создателя.       — Азза, ты слишком долго жил среди людей. Весь промысел в приказе, который ты получил, и которому должен подчиниться. Велиар нисколько не изменился, разве что стал более наглым и разгульным. Я даже не сомневаюсь, что за проведённый на земле год, он успел зачать столько нефилимов, что ими можно заселить целый Нью-Йорк, а это точно не на пользу человечеству.       — Ты права. Нам повезло, что сейчас его сознанием владеет Мартти, и тот согласен по собственной воле пройти извлечение Велиара.       — Даже если он будет против, Азза… я притащу его к вратам завтра лично…       — Надеюсь, что не придётся. Единственной помехой тут может быть только Рейвен. Я бы рекомендовал увезти его отсюда подальше. Его близость к вратам меня беспокоит. Разумнее всего было бы избавиться от потомка Люцифера вовсе. Он последний, если его не станет — не будет и угрозы.       — Не переживай, я понимаю и позабочусь обо всём. Их уже изолировали. Рея и Мартти.       — Ого, да ты умница.       — Не нахваливай меня. — Касикандриэра самодовольно улыбнулась. — Совет Ватикана принял решение подержать этих двоих в изоляторе, до того как всё будет улажено с вратами, а я условилась присмотреть за ними.       — Это хорошо. Значит, завтра всё пройдёт гладко.       — Доброй ночи.       Анимус замер в своём укрытии, слыша, как Касикандриэра первой покидает комнату. Она прошла мимо него, только дверь разделяла их. Следом вышел Азза и направился к себе в комнату — в папские апартаменты, которые ему презентовал лично кардинал Скола.       «А Каси не такая уж и хорошая!» — подумал Анимус, не зная, как ему поступить. Безумно хотелось рассказать всё Рейвену и Мартти. Он должен их спасти! Немедленно!       Но когда Анимус оказался на распутье, ноги понесли его вслед за Касикандриэрой. Она вела себя странно: на ночь глядя пошла не к себе, а как можно меньше попадаясь на глаза несущим дозор храмовникам, вышла во внутренний дворик, а потом поднялась на стену, окружающую замок по периметру и, беспрестанно оглядывалась, зачем-то пошла к старой ватиканской стене, туда, где располагается тайный проход — Пасетто, ведущий в базилику святого Петра в Ватикане.       Вход в Пасетто закрыт на ключ, это знал каждый на территории Замка Ангела. Об этом всех сразу предупредили храмовники, дабы нефилимы не пытались тайком покидать замок без особой, крайней необходимости. Экскурсий в разрушающийся от времени коридор в 2600 футов давно не водили, а потому, Анимус не мог понять, что Касикандриэра там забыла. К большому изумлению, она просто прошла дверь насквозь! Конечно же, он пошёл за ней, воспользовавшись тенями, дав ей небольшую фору.

***

      За несколько часов до…       После всех приключений, и долгожданного тёплого душа, Мартти и Рейвен остались наедине, и хотя за окном был день, после бессонной ночи оба хотели только одного — спать. Выгонять Рейвена Мартти не стал, даже позволил ему лечь с ним постель. Рейвен уснул мгновенно, а Мартти, мучимый мыслями о том, что стоит закрыть глаза и Велиар вернётся, даже не задремал.       Наступила очередная ночь, когда Рейвен проснулся и застал Мартти сидящим в кресле с библией в одной руке и чашкой горячего кофе в другой, сигареты лежали на столике нетронутыми, а значит, Мартти пока у руля и Велиар так и не вернулся, чему Рейвен был очень рад.       — Ты чего?       — Ещё ночь, спи. — Тихо сказал Мартти, не отрываясь от интереснейшего чтива, которое он уже знал наизусть.       — Как тут уснуть, когда так тяжело вздыхаешь каждые полминуты. — Рейвен подсел на соседнее кресло, угостился сигаретой, которую по привычке прикурил прямо от указательного пальца. — Почему не ложишься?       — Я пытался. Мне кажется, что как только я усну, он вернётся.       — Велик, — Рейвен с пониманием кивнул. Он и сам этого боялся. Почему-то у него было внутреннее ощущение, что когда Мартти в этот раз исчезнет, то уже навсегда. Этот страх его парализовывал, но Рейвен об этом молчал.       — Пока я бодрствую, вот уже несколько часов в моей голове полная тишина. Я наслаждаюсь. — Грустная ухмылка, Мартти, наконец, оторвал покрасневшие глаза от книги и посмотрел на Рейвена. — Я тут подумал… наверное, с людьми, которые знают срок своей жизни так же. Пытаются надышаться перед смертью, как будто в этом есть смысл.       — Да уж.       — Что тебе снилось? Ворочался и разговаривал, правда, я ни слова не понял, ты что-то беспокойно мямлил.       — Не помню. — Не моргнув, соврал Рейвен. — Повисло неловкое молчание. — Знаешь, а ведь я тогда говорил серьёзно, предлагая тебе сбежать. Пусть даже с ним. Никогда не думал, что скажу такое, но я скучаю по своему дешёвому трейлеру в цирковом городке Паулетти. Как всё тогда было просто. Свобода. Беззаботность. Единственное, что беспокоило — это рогатые мужья моих многочисленных любовниц. Никогда не думал, что окажусь по уши в этом церковном говне, тем более с тем, кто мне так дорог. Прости. Я втянул тебя в это. Если бы не я, Велиар никогда бы не… — Рейвен сокрушённо вздохнул, но, не смея посмотреть на Мартти, просто глубоко, без удовольствия затянулся. — Это не ты слабак, а я.       — Да ладно тебе. Думаешь, было бы лучше, останься я инквизитором? Единственная ошибка была в том, что мы решили помочь Аззе, Мелькарту и твоей безбашенной сестричке. Да и это уже не важно. Дожить бы до завтра, и всё прекратится. Хочется в это верить. — Мартти взял сигарету из пачки и покрутил её в пальцах, будто раздумывал закурить или нет. — Кажется, он приучил меня к этой гадости, а ещё к мясу, алкоголю. И только с одним он опоздал.       — С чем же?       Мартти ухмыльнулся и потупил взор.       — К сексу меня привадил ты.       — Вот видишь, и от меня была польза! — Рейвен заулыбался по-лисьи хитро. — Что будешь делать после того, как он завтра уйдёт? — несмело спросил он. — Мы… ещё вместе?       Мартти некоторое время молчаливо смотрел в лицо Рейвена.       — А ты еще хочешь этого? После всего, что он и я творили. Ты мазохист?       — Ещё какой! Я… — Рейвен не успел закончить фразу, как в дверь постучали. Он неохотно отложил окурок на пепельницу и глянул на часы. 2:15. Совсем не время для визитов. Что-то случилось?       В дверях стояла Касикандриэра, и не одна, а в сопровождении нескольких храмовников и швейцарских гвардейцев Ватикана. Рейвен узнал их по яркой полосатой красно-сине-жёлтой форме, смешным брюкам, подхваченным под коленями, и беретам. У каждого при себе была алебарда и шпага, что Рейвена сразу насторожило.       — Что это значит?       — Не помешала? Можно к вам? — приветливо улыбнулась Касикандриэра.       — Конечно, помешала. Ты на часы смотрела? Почему они с тобой? — Рейвен кивнул на замерших за дверями нежданных гостей. Его кольнуло беспокойство.       — Извините, что так поздно. У меня к вам обоим есть разговор, и он не терпит до утра. Могу я войти на минутку?       Рейвен распахнул для неё дверь. Она скромно вошла. Одна, без сопровождения, прикрыв за собой дверь сама.       — Так в чём дело-то? — Мартти тоже подорвался с кресла, и тот же вопрос застыл и в его взгляде к Касикандриэре.       — Он сейчас Мартти? — тихо спросила она у Рейвена.       — Я вас слышу вообще-то. Да, я сейчас Мартти. Это так важно?       — Прекрасно. Вы же знаете, что завтра закрывают врата?       Оба кивнули.       — Наши Ватиканские друзья, в связи с этим решили немного перебдеть. Мы ведь не знаем, когда очнётся Велиар, но зато уверены, что он против возвращения в заточение.       — И?       — Есть приказ сопроводить тебя в… безопасное место.       — То есть в клетку. — Равнодушно произнёс Мартти.       — Чего?! — Рейвен сжал кулаки. — Ты с ума сошла?!       — В комфортную клетку со всеми удобствами, и это временно. Точнее, до завтра. Мартти первый в очереди на освобождение от падшего.       — А потом?       — Будешь волен делать всё, что захочешь. В рамках закона, конечно.       Мартти переглянулся с Рейвеном, после чего согласился на условие.       — Я готов. Ведите, куда мне там.       Рейвен был взбешён таким поворотом. Что-то в этом, конечно, было правильным и логичным, но от одной мысли, что Мартти проведёт ночь в тюрьме, где Ватикан содержал своих узников и подопытных, вселяли в него страх. Что помешает им потом не выпустить его?! Или убить!       — Погодите вы оба. Какая клетка?! Мы прекрасно и в комнате можем посидеть до завтра! Заприте нас, пусть эти полосатые ватиканские матрасы стоят за дверями, и всего делов-то!       — Эм. Это не всё. — Касикандриэра перевела взор на Рейвена. — Многие опасаются и того, что ты разгуливаешь на свободе возле открытых врат, поэтому… не мог бы ты тоже посидеть несколько часов под замком? Сигареты, пиво, порно…возьми с собой что нужно.       Это было уже слишком, но видя готовность Мартти покориться судьбе, Рейвен перестал беситься и, покрыв Касикандриэру трёхэтажным матом, согласился.       — Хорошо. Только у меня есть условие.       — Какое?       — Нас посадят в одну камеру, а не в разные. — Мартти ему не переубедить, а так они хотя бы будут вместе, смогут друг за дружкой присмотреть.       — Да. Конечно.       Мартти не стал возражать. Когда они вышли из комнаты, один из охранников немедля потянулся к шее Мартти, чтобы защёлкнуть на ней ошейник, нейтрализующий способности.       — Эй, на это я не подписывался! — увернулся Мартти.       — Всего лишь предосторожность, до вашей камеры. — Пояснила Касикандриэра. — Там надобности в ошейниках уже не будет, так как сама камера устроена как большой нигатор. Поверь, так будет безопаснее для всех. Никто не может гарантировать, что Велиар не проснётся до того, как ты войдёшь в клетку.       Чуть помедлив, Мартти кивнул. Их провели по Пасетто в Ватикан. Рейвен был рад, что по пути и на лестницах им не встретился никто из ребят, особенно Зигфрид. Ему было бы крайне неловко, пусть даже на них были лишь ошейники, а не наручники, всё равно он ощущал себя арестантом, которого под конвоем ведут в тюрьму.       Касикандриэра шла впереди процессии, изредка поглядывала через плечо, словно убеждаясь в том, что оба нефилима покорно следуют за ней, не пытаясь сбежать.       С замиранием сердца Рейвен преодолевал путь в двадцать минут, но их с Мартти злоключения на этом не закончились. На территории Ватикана их уже ждала Симона Руссо и Первый. Вот уж кому Рейвен был не рад, так это ему. Первый держался отстраненно и спокойно, но Рейвен уловил исходящий от него негатив. Первый, конечно же, помнил стычку у озера и гибель своей напарницы. Рейвен почувствовал лёгкое головокружение — Первый «слизал» его способности.       — Благодарим, что приняли приглашение.       — Так вот что это такое, приглашение, — Рейвен указал на свой ошейник.       — Всего лишь мера безопасности. Мы осведомлены о высоких ментальных способностях сеньора Сайфера и ваших разрушительных возможностях, сеньор Райт. Нам не нужно здесь пожарища, какое вы устроили в Австралии, — менторно пояснила Руссо.       Рейвен стыдливо опустил глаза. Что тут скажешь.       — Дальше мы сами, — доктор Руссо чётко дала понять, что Касикандриэре проход на территорию закрыт, и даже её статус лидера нефилимов этого никак не отменяет.       — Но я думала, что смогу проводить их… — Касикандриэра стояла в некоторой растерянности.       — В этом нет нужды. Мы позаботимся о ваших подопечных наилучшим образом. — Руссо держалась вежливо и дружелюбно. — Ждём вас завтра вместе с ангелом Ключником, а пока доброй ночи.       — Мы договаривались иначе! — заволновался Мартти. — Я не согласен быть узником под присмотром Ватикана. Речь шла о том, что нашим надзирателем будет Касикандриэра.       — Планы изменились, сеньор Сайфер.       — Что? Да как вы смеете?!       — Смеем. Вы больше не инквизитор, не так ли?       Мартти промолчал, глотая комок нарастающего негодования. Рейвен и ангел переглянулись. Он едва заметно кивнул, а она грустно улыбнулась, коснулась его щеки привычно холодной ладонью.       — Потерпите, мальчики. Всего через несколько часов всё закончится.       Белый коридор, стеклянные двери и бесконечные охранные блокпосты. Их встречали отнюдь не с улыбками. Обоих «гостей» Ватикана с пристрастием обыскал Первый, с особым усердием он ощупал именно Мартти, оставляя на его теле несколько синяков, что уже скоро буду тёмно-фиолетовыми. Хотя тот и вовсе не помнил Первого, но чётко ощутил, что будь на то воля, Первый убил бы нефилимов тотчас. У них бесцеремонно взяли по пробирке крови и выдрали несколько перьев из крыльев, чтобы занести их ДНК в базу данных, а потом завели в совершенно пустой тюремный блок, состоящий из длинного помещения с несколькими двойными рядами стеклянных кубов, ярко освещённых софитами, просматриваемые насквозь, и стали рассаживать в разные камеры! Мартти тут никогда не был, но зато теперь понимал и ощущал, куда попадали пойманные Ватиканом нефилимы. Одному дьяволу известно, что тут с ними творили.       — Эй-эй! Мы так не договаривались! Нам обещали, что мы будем в одной! — запротестовал Рейвен, но Первый дал ему под дых с такой силой, что воздух из груди вышел со свистом, а пока Рейвен, охая, согнулся пополам, грубо втолкнул его в стеклянную комнатушку, где его видно со всех сторон как подопытную мышь.       — Не трогай его! — попытка Мартти защитить Рейвена была остановлена внезапно воспламенившимся кулаком у самого носа. Он едва успел увернуться. Пришлось поумерить свой пыл. — Я с тобой ещё разберусь.       Кроме низкой, узкой кровати, покрытой кипельно-белым постельным бельём, как в больнице, в камерах ничего не было. Неприятно пахло дезинфекцией. Дверь с тихим сигналом закрылась, переключая огонёк электронного замка на красный.       — Извините, но это вынужденная предосторожность. — Руссо жестом попросила Первого быть более сдержанным, и тот мигом подчинился: перестал сверлить Мартти глазами. — Вам принесут всё необходимое по первому требованию — еду, напитки, биотуалет, достаточно только прожать вот эту белую кнопку, но покидать комнаты до завтрашнего вечера вы не сможете. Также за вами будет вестись круглосуточное наблюдение. — Она указала на камеры по периметру всей залы. Приносим извинение за это неудобство.       — Отлично, ещё и срать у всех на виду. — Огрызнулся Рейвен, пыхтя на полу в углу комнаты. — Сигареты мои верните.       — Курить у нас запрещено.       — Да вы издеваетесь?!       — Увы, сеньор Райт. Придётся потерпеть.       — Супер!       — Доброй ночи.       Не успели они сделать и пару шагов, как Мартти нажал на ранее указанную белую кнопку. Раздался неприятный звонок. Руссо и Первый остановились.       — Простите, сеньор Сайфер, вы что-то хотели?       — Просто проверял, вдруг не работает.       — М, хорошо, до свиданья.       — До свиданья.       Не успели оба уйти, как снова раздался сигнал вызова. Руссо нехотя обернулась, пытаясь сдерживать раздражение. На этот раз кнопку прожал Рейвен.       — Сеньор Райт?       — Я тоже проверил, на всякий случай, — нагло оскалился Рейвен, упиваясь этой маленькой пакостью.       — Проверили?       — Ага.       — Может, для верности нажмёте ещё раз? Чтоб наверняка. — Она подумала, что так смутит наглеца, но он взял и снова прожал сигнал. — Порядок?       — Да, теперь можете идти. — Позволительно отозвался Рейвен и подогнал обоих жестом.       Руссо нахмурилась. Чего ещё ждать от потомков Люцифера и Велиара.       Когда все ушли и комнаты погрузились в полумрак, Рейвен немного успокоился. Подобрал крылья. Мартти располагался в камере прямо напротив. Хоть что-то.       — Мне одному кажется, что мы в полной жопе?       — Даже не знаю, Рей. Если завтра я избавлюсь от Велиара, то я готов, — Мартти не успел договорить, как услышал в голове: «Я же просил не шалить, пока меня нет!» — Велиар… — только и вымолвил Мартти, потом его глаза прикрылись, он пошатнулся, удерживаясь за прозрачную стену, и спустя пару секунд выражение его лица с обеспокоенного сменилось на хмурое. Он осмотрелся вокруг, потеребил душный ошейник, который так и не сняли, и, найдя взглядом Рейвена, наконец, выдал одну из своих пошловатых ухмылок.       — Пирожочек! Скучал?       Рейвен покривился и застонал. Вот теперь наступала настоящая пытка. Заточения было мало!       — Всё, Велик. Допрыгался. Скоро тебя изгонят. Это твоя последняя ночь в теле Мартти. Наверное, я буду скучать, так, самую малость.       — Прямо-таки малость? — как ни в чём не бывало Велиар в очередной раз поломал когтем механизм ошейника и легко освободился. — Я думаю, ты будешь очень скучать, когда наш Мартти превратиться в лучшем случае в овощ, а в худшем в психопата. Я же возвращусь в Ад в чуть более полноценной комплектации, чем до этого. Ну или вот тебе ещё один вариант: я утащу его в Ад вместе с собой на веки вечные, а тебе останется его пустая безжизненная оболочка. Предполагаю, что безболезненным наше с ним расчленение назвать никак нельзя. — Он мерил шагами небольшую и слишком стерильную камеру, острые когти наипротивнейше скользили по гладкому стеклу, выдавая душераздирающий скрип.       Рейвен промучился около часа, пытаясь закрыть уши подушкой. Потом он заметил, что красный огонёк, сигнализировавший о работе видеокамеры, что была расположена неподалёку, погас. Это его заинтересовало, не обращая внимание на трёп Велиара, он с разных ракурсов своей клетки проверил остальные. Все как одна были отключены! Входная дверь в блок закрыта, он это точно видел, и вдруг прямо перед ней оказалась Касикандриэра. Рейвен аж вздрогнул. Вот это фокус. Он и не знал, что ангел так умеет!       — Ты как тут оказалась?! Пришла нас проведать?       — Сейчас не время. Тише. — Затем она буквально прошла сквозь стекло в камеру Рейвена, приведя его в неописуемый восторг.       — Да ты Гудини!       — Каси, как в старые добрые… я в клетке, а ты присматриваешь. — Оживился Велиар, тут же подскакивая с постели.       — Всё потом. Рей, держи меня за руку и покрепче, иначе застрянешь в стекле.       Рейвен так и сделал. Она вышла так же, как вошла, утянув нефилима прямо сквозь стеклянную преграду на свободу.       — Вот это да! Каси! Как ты…       — Забыл, кто я? — улыбнулась она. — Ужели Велиар не просветил тебя?       — Как-то не до того нам было.       — Чем вы только занимались всё это время, я не понимаю.       — Попробуй угадать. — Язвил Велиар, играя бровями.       — Я хранитель равновесия Рая и Ада, я вхожа везде и всюду. Никакая преграда, стена, земная твердь мне нипочем, и никакие способности нефилимов, ангелов или демонов мне не страшны. — Касикандриэра подошла к клетке Велиара и, убедившись в том, что это действительно он, сокрушённо покачала головой. Велиар уже готовно протянул ей чёрную когтистую ладонь, ожидая, когда та призрачно метнётся и к нему в карцер.       — Ну, я же жду!       — Извини Велиар, но теперь наши пути расходятся. Рей, мы уходим. Немедленно.       — Эй! — возмутился Велиар, вдарив ладонями по непробиваемому стеклу. — Не вздумай!       — Погоди, как это уходим? А он?! Я не уйду без него! — упёрся Рейвен.       — Ага, слышала? Мы идём комплектом! — но Велиар заметил, что ультиматум нефилима не особо впечатлил хранительницу. Тогда он демонстративно приблизил ладонь к белой кнопке. — Вы не уйдёте без меня.       Ангел замялась. Вот прохвост! Она подошла к стеклу, за которым стоял падший и, глядя ему в лицо, хищно улыбнулась. В своей голове Велиар чётко услышал её голос.       Касикандриэра: «А давай, нажимай. Порадуй меня. Чтобы ты ни сделал, ты останешься здесь, где тебе самое место. Он всё равно пойдёт со мной, это его судьба. Или умрёт вместе с тобой. Отпусти, если он тебе дорог».       Велиар: «Мы не собирались умирать».       Касикандриэра: «Рядом с тобой ему ничего другого не светит».       Велиар: «Что ты задумала? Какая ещё судьба?»       Рейвен видел только, как изменилось лицо Велиара. Привычно насмешливое оно вдруг нахмурилось, глаза подозрительно сузились, смотря прямо на Касикандриэру.       — Эй, вы чего там в гляделки играете, Каси, выпускай его!       Касикандриэра: «Ты хоть и был всегда трусом, но умным. Догадайся».       — Ты собралась выпустить Люцифера. — Озвучил свою догадку падший. Ангел отшагнула. — Не прикасайся к вратам! — крикнул Велиар нефилиму.       Но в этот момент Касикандриэра повернулась к Рейвену и, прежде чем тот хоть что-то сказал, вколола ему в шею шприц, выпустив непонятную прозрачную жидкость до капли. Нефилим упал в её руки, слишком сильные для хрупкой женщины. В последний раз переглянувшись с узником, Касикандриэра понесла Рейвена к дверям из тюремного блока.       — Не делай этого! Он уничтожит всё, включая тебя, как только получит то, что ему нужно!       — Я же не ты, Велиар, он всегда любил меня. Но тебе этого не понять. Ведь тобой он только пользовался.       — Он уничтожит моего Пирожочка… — обречённо прошептал падший.       Они вышли, когда Велиар истерично стал жать на кнопку вызова, но та не сработала, тогда он принялся барабанить в стекло, биться в него и кричать, пытаясь привлечь хоть чьё-то внимание.

***

      Сейчас…       Анимус без особых проблем проследовал за Касикандриэрой на территорию Ватикана, но потерял её из виду, как ему казалось, лишь на несколько секунд, а потом не смог отыскать. Метался по теням, ища её след, но всё оказалось тщетно. Он начинал переживать, совсем как человек. Впервые за своё существование, им овладела настоящая паника. В конце концов, он взял себя в руки и, собравшись с мыслями, решил, что Касикандриэра ему не нужна, надо искать Мартти и Рейвена, а он прекрасно знал, где содержат заключённых.       Миновав два цокольных этажа лабораторий, он без труда нашёл нужный коридор, завернул за угол, но дальше освещение было куда ярче, теней здесь почти нет, и это стало проблемой, поскольку в самом конце дежурили двое из службы безопасности. Он бы попробовал охмурить их, но точно знал, что этот номер не пройдёт, ведь каждый носит на руке кольцо-нигатор. Тогда Анимус решил подождать удобного случая: меньше чем через десять минут будет смена постовых и тогда…       До слуха донёсся чей-то голос. Анимус даже обернулся, но был совершенно один. Голос шёл словно сквозь стену, возле которой он затаился.       «Иди сюда! Помоги мне!» — снова повторил голос, и Анимусу показалось, что он слышит именно Рейвена. Он приложил ухо к стене. Да, это точно был Рейвен! Воодушевлённый, мальчик юркнул в тень, проходя стену насквозь и оказываясь на пожарной лестнице, которой почти не пользовались. Даже храмовники и охрана не ходили сюда, чтобы втихаря и незаметно от вездесущих камер покурить всласть или поговорить по сотовому, проносить которые на территорию лаборатории строго запрещено.       «Помоги мне, меня заперли!»       — Рейвен? — шепнул Анимус, спускаясь по лестнице на голос.       «Я здесь…»       Ещё одна плотная дверь не стала Анимусу преградой, ведь света на этом этаже не было вовсе. Он легко просочился тенями и попал в немного пыльное помещение. Оно находилось ровно под лабораторией, и тут находился технический этаж. Гудело несколько массивных серверов, за ними — система отопления и резервный генератор. Зов не прекращался. Анимус прошёл дальше, пока не приблизился к противоположной стене, на которой висело на вид старинное зеркало, размером под самый потолок, в три человеческих роста, и шириной не менее двух метров. Оно издавало слабое свечение. Поверхность зеркала переливалась и колыхалась, как растревоженная водная гладь.       — Рей. — Ещё раз позвал Анимус, и от его голоса зеркало завибрировало сильнее.       «Дай мне руку!»       «Руку!»       «Коснись!»       «Нет! Дай мне!»       «Не слушай их! Спаси меня! Я здесь!»       Зеркало стало выдавать барельефы множества тел, лап, когтей. Всё казалось пугающим и нечеловеческим. Десятки голосов вторили о помощи наперебой, но только один из них был знаком Анимусу.       «Помоги!» — произнёс голос Рейвена, и из центра зеркала, выгибая полупрозрачную серебристую поверхность, обозначилась человеческая рука.       — Рей, как ты туда попал?! — мальчик, не задумываясь, потянулся к зеркалу, но замер всего на расстоянии в несколько сантиметров от ртутно-серебристой ряби.       Сомнение длилось секунду, не больше, но, прежде чем он хоть что-то сделал, с той стороны зеркала кто-то потянулся к нему так рьяно, что прикосновение оказалось неизбежным. Анимуса схватили за руку, вцепившись в неё намертво. Перед глазами мальчишки пронеслись тысячи раззявленных ртов, застывших в немом крике, всполохи огня и ледяной холод, пронизывающий до костей, а потом всё резко погрузилось во тьму.

***

      Рейвен проснулся как после дикого похмелья и с удивлением обнаружил, что находится в той же прозрачной камере, из которой его забирала Касикандриэра. Окон в блоке нет, а потому узнать, какой час или хотя бы понять, закончилась ли ночь, он не мог. Всё как во сне. Ещё одним неприятным сюрпризом стала совершенно пустая камера Велиара. Как же так?! Озадаченный, он метнулся к белой кнопке вызова.

***

      Прошлой ночью       Велиар кричал, бился о стеклянную дверь, пытался разбить её частями железной кровати, которую к тому времени уже разломал. Старался привлечь внимание любым способом, но блок звукоизолирован. Он сокрушённо уселся на пол, переводя дыхание.       Велиар: «Знаешь, а Каси была права. Пирожочек был обречён на смерть, но только не я тому причина, а ТЫ!»       Мартти: «Всё, чего я хотел — это избавиться от тебя»       Велиар: «Ты не понимаешь, что наделал. Люцифер выберется на свободу, он уничтожит всех и вся»       Мартти: «Мне кажется, ты преувеличиваешь. Завтра запрут врата, всё, что нужно — подвести его к ним. Люцифер вернётся в Ад, а Рей…»       Велиар: «Останется пустой оболочкой! Если он хотя бы прикоснулся к вратам, ЕГО УЖЕ НЕ ВЕРНУТЬ!»       Наступила тишина. Гнетущая, тёмная, холодная тишина. Что-то щекотнуло щеку. Велиар прикоснулся к лицу, и с удивлением обнаружил, что это слеза.       Велиар: «Это твоё?»       В ответ молчание, и только ещё одна влажная дорожка прочертилась до губ, и раздалась на них горечью. Падший закрыл лицо ладонями, стыдясь перед самим собой этой минутной слабости. Прошло не больше часа, как совершенно неожиданно из теней вышел Анимус. Затем Касикандриэра с Рейвеном на руках. Она вернула нефилима в камеру, уложив бережно на кровать. Взъерошенный Велиар встал с пола и наблюдал за всем с нескрываемым опасением.       — Так значит ты с ней заодно. — Тихо произнёс он Анимусу.       Мальчик улыбнулся, чуть склонил голову набок, осмотрел Велиара, а потом провёл по замку камеры тонкой пластиковой картой-ключом. Дверь открылась.       — Что она тебе пообещала? — Велиар не спешил выходить, наоборот отступил, понимая, что является единственным свидетелем их преступления, и от него захотят избавиться.       — Свободу. — Анимус пожал плечами.       Велиар посмотрел на бездвижное тело Рейвена, сглотнул горький ком, подступивший к горлу.       — Разве тебе не нужно то же самое? — спросил Анимус.       — Что?       — Не хочешь выбраться отсюда?       — Вы что, просто отпустите меня?       — Да. Но ты будешь мне должен. — Серьёзно произнёс Анимус, а затем отошёл с прохода.       Велиар медленно, не упуская из вида маленького ангелочка и Касикандриэру, вышел из камеры.       — Проводи его. — Прозвучало как приказ, непривычно жёстко и, как показалось Велиару, даже с недовольством в сторону Касикандриэры. А она покорно опустила взгляд и протянула руку Велиару, готовая вести его сквозь стены наружу.       Дурное предчувствие не покидало Велиара, ожидавшего чего угодно, но не такого простого выхода. Он готов был кровью и когтями вырываться на свободу, но этого не понадобилось! Ещё разок он взглянул на Рейвена. Увидел, как вздымается его грудь. — «Прощай, мой Пирожочек». — Схватил Касикандриэру за руку, и в следующие мгновения они пролетели сквозь десяток стен и потолков, оказавшись над застывшей статуей Михаила на самой вершине Замка Ангела.       — Вот и всё, проваливай, Велиар, и не вздумай возвращаться или мешать Люциферу.       — А если я захочу ему помочь? — усмехнулся падший.       — У него есть я.       — И ещё целая орава жополизов, что будут таскаться за ним, и тешить его самолюбие.       — Вроде тебя?       Велиар не ответил на эту колкость. Внутри было слишком тяжело и грустно, поэтому он только спросил:       — А Пирожочек совсем исчез? Я имею в виду, их воссоединение произошло полноценно?       — Совершенно. Люцифер не допускает промахов, ты же знаешь.       Велиар только молча кивнул и, помедлив несколько секунд, взмыл в ночные небеса, сливаясь с облаками и звёздами.       Мартти: «Вернись! Мы не можем оставить Рейвена!»       Велиар: «Его больше нет»       Мартти: «Ты снова лжёшь мне!»       Велиар: «Совсем скоро ты поймёшь, что я говорю правду. Люцифер проявится. И в тот момент я не желаю быть поблизости, особенно в текущем состоянии. Считай, эту битву мы проиграли, не смогли уберечь нашего Пирожочка»       Мартти: «Ты что, сдаёшься?!»       Велиар: «Никогда!»       Мартти: «Но ты смирился с поражением»       Велиар: «Я сказал, что мы проиграли битву, но война продолжается»       Мартти: «Я вовсе перестаю тебя понимать. Каков план?»       Велиар: «Для начала, мне нужно вернуть себя»       Мартти: «О, опять… Я обещал Рейвену, что не сдамся тебе. Из этого ничего не выйдет, извини»       Велиар: «Никому из нас не придётся уступать. Есть другой вариант нашего развития. И если я не ошибаюсь, инструмент для этого украл Молох»       Мартти: «Ты опять о своей благодати? Да ведь он врал. Нашёл одно крошечное перо, и то кануло в бездну»       Велиар: «Может быть. Я должен в этом убедиться»       Мартти: «А я против, пока своими глазами не увижу, что Рейвен больше не существует!»       Велиар: «Я не вернусь туда, Мартти, врата ещё не закрыты. Прямо сейчас нам нужно залечь на дно, как говорится, переждать бурю. Азза запечатает врата, вернёт всех, кого успеет найти, возможно, включая Люцифера, который теперь у него под носом»       Мартти: «Велиар»       Велиар: «Что?»       Мартти: «А если Люцифер обрёл свою оболочку и сущность, то зачем остался в такой опасной близости к Ключнику и незакрытым вратам, выпустив тебя? Почему не сбежал подальше?»       Велиар: «Я об этом…»       Мартти: «Не подумал?»       Внезапный и вполне резонный вопрос ввёл Велиара в тупик. Только теперь он начал подозревать, что в плане Люцифера, должно быть, что-то пошло не так, как тот ожидал. Велиар прокрутил последние события в узнице Ватикана, в особенности разговор с Анимусом: «…ты будешь мне должен…»       — Что б мне провалиться… — прошептал он, мягко опустившись на землю в безлюдном пригороде Рима, складывая все мелочи в единую картину.