Расправляя крылья

      Тасмания. Облик её городов, выстроившихся вдоль берегов, исхлёстанных штормами, определяет само море. Остров, некогда являющийся частью Австралии, в результате естественных тектонических и ледниковых процессов отделился и обособился, сохранив первозданную и совершенно уникальную природу, которой нет больше нигде. Это целый мир, не похожий ни на что другое. Сочные дождевые леса пологих долин пересекают реки с хрустальной водой. Невысокие горные хребты, покрытые плюшевой ярко-зелёной растительностью. Идеально гладкие, словно зеркала, озера переходят в миниатюрные пустыни, утыканные кактусами, а укромные бухты изрезаны величавыми фьордами.       Остров встретил их солнцем, а чистейший свежий воздух пьянил, дурманил мысли.       Рейвен не удивился тому, что аэропорт в две полосы совсем крошечный, как и сам городок, возле которого находился. Их пункт назначения — Стэнли, располагался на небольшом узком полуострове, чуть выдаваясь в Бассов пролив, и оканчивался живописным мысом Норт-Пойнт. Если сравнивать его с Сиднеем, то Стэнли, являясь морским портом, напоминал небольшой посёлок, рыбацкую деревню, стоящую на почти голом плато, и в который проживало не более пяти сотен человек. Практически все дома одно-двухэтажные. Ни о каких современных технологиях, быстром интернете, комфортабельных туристических отелях и ночных клубах речь не шла вообще. Отчасти это даже радовало. После шумного и суетливого Сиднея — самое то!       — Нам точно сюда? — поджала губы Шеннон, сокрушаясь о своих новых туфлях, утопающих в бездорожье.       — Точно, — равнодушно отозвался Мартти, выходя вперёд остальных.       — Ненавижу самолёты, — ворчливо прохрустел затёкшей шеей Рейвен. — Двести сорок километров всего. Лучше бы на своих двоих долетел, чем в этой крошечной таратайке.       — Ну извини, не у всех крылья, — фыркнула Шеннон.       — Какая жалость. — Огрызнулся ей в ответ Рейвен. Вечная зависть сестры к чужим крыльям начинала раздражать.       — А где мы остановимся? — Анимус почему-то адресовал этот вопрос именно Мартти, хотя всеми делами заправлял Азза.       — Да. Какой у нас план? — подхватил Рейвен.       Мартти выдержал взгляды, устремлённые в его сторону, потом достал сотовый.       — Вообще-то, здесь есть несколько неплохих гостиниц. Может, они и не такие шикарные, как наши апартаменты в Сиднее, но мы ведь и не собираемся задерживаться надолго. — Он что-то натыкал на экране и показал вопрошающим. — Вот. «Тачвуд Коттедж», четыре звезды, небольшие домики, даже душевые есть. Заселение с двух дня. — Он посмотрел на часы. — Мы вовремя. К тому же я заранее забронировал места: в остальных всё уже занято, — признался он, с улыбкой, — городок пользуется популярностью в это время года, как ни странно.       — Надо же, хоть кто-то подсуетился. — Лаконично улыбнулась Шеннон, косясь на Рейвена, который теперь понял, что так усердно искал в своём телефоне Мартти, пока они ожидали рейс в Тасманию.       — Я ещё и карту скачал, — довольно констатировал Мартти.       — Здесь вряд ли можно заблудиться, — дружелюбно улыбнулся Анимус, осматриваясь.       — Что до плана… — Мартти посмотрел сначала на Аззу, потом на Мелькарта, — я думал, что он у вас есть. Но я бы сначала передохнул и поел.       — Да! — сразу же оживился Анимус. — Я смерть как голоден!       — Ты ел меньше трёх часов назад! — покачал головой Рейвен, поражаясь, куда в такого худенького мальчишку влезает столько еды?       — Я расту.       — Да пусть ест, тебе жалко что ли? — возмутилась Шеннон. — Всё равно не ты платишь за еду. Так что пусть ест что и сколько хочет. Единственное — придётся пройтись по нескольким заведениям, потому что одного явно будет маловато, для такого аппетита. — Она подмигнула Анимусу, и тот хихикнул.       — Да, и ещё одна деталь. — Мелькарт подошёл к Анимусу, чуть осмотрел его с высоты своего исполинского роста, затем достал из сумки ошейник храмовника.       — О, откуда он у тебя? — удивился Мартти.       — Купил на распродаже на Ebay, — пошутил Мелькарт, а Анимус поморщился и отшагнул назад.       — Нет, я не хочу.       — Так всем будет спокойнее, разве я не прав?       — Ой, да мне всё равно, — махнул рукой Мартти.       — Кто б сомневался. А я вот больше не хочу поддаваться его влиянию. И Рейвен выглядит по-идиотски, когда эта пузатая мелочь пудрит ему мозги. — Согласилась с Мелькартом Шеннон.       — Я и не собирался. — Виновато потупился Анимус.       — Или так, или… — Мелькарт замолчал, а его суровое и безучастное лицо изменилось на жалостливо-умилённое, смотрящее в невинные глаза Анимуса. — Не… не могу.       — Да, блин! — Мартти вырвал ошейник из его рук и жёстко защёлкнул на шее мальчишки. — Ты достал!       — Спасибо, — Мелькарт сморгнул морок накативших чувств и гневно смерил взглядом наглого манипулятора.       — И почему ты так ненавидишь меня, Мартти? — вздохнул Анимус, поправляя высокотехнологичное ожерелье.       — Догадайся с трёх раз.       — Ревнуешь меня к Рейвену?       — Что за глупость? Давай, какие ещё будут версии?       — Это потому, что я и мой поступок напоминают тебе о кардинале Лорно и его предательстве?       — Всё, заткнись уже. Идём молча! Иначе к ожерелью я от себя добавлю ещё и кляп.       До отеля было рукой подать, они добрались туда пешком всего за двадцать минут. Всю дорогу Азза был на удивление молчалив и смотрел по сторонам, жадно вдыхая бодрящий морской воздух. Местные посматривали на них, но особо не удивлялись, потому как туристы здесь появлялись регулярно. Кто-то из местных им даже помахал в знак приветствия. Это было своего рода «добро пожаловать». Благодаря дару Аззы, для всех со стороны их компания выглядела как немецкая семья, причём Мартти, Анимус и Рейвен были женского пола, а Шеннон мужского. Крыльев Анимуса никто не видел, вместо них за его плечами висел рюкзак, а у Мелькарта — огромный пивной животик и лысина.       Без проблем разместившись в трёх смежных номерах, они стали решать, что делать дальше.       — Надо идти прямо сейчас! — настаивал Мелькарт.       — Нет, — возразил Азза, — дождёмся вечера. Днём на окрестных холмах и у вулкана слишком много народа.       — Разумно. Но ты легко укроешь нас от чужих глаз, не вижу проблемы.       — Да, но не ритуал вскрытия врат.       — А что это такое? — полюбопытствовал Анимус.       — На месте увидишь.       — Мы же все обсудили тактику. Рейвену надо со всей дури впечататься в давно спящий кратер, как думаете, это заметят? Летящие камни, возможное лёгкое извержение… я не смогу скрыть такой огромный выброс энергии. Это не под силу даже мне.       — М-да.       Рейвен, представляя себе эту перспективу, поёжился. А вдруг Врата открываются совсем не так или они ошиблись с местом? Это будет чистое самоубийство. Он попросту разобьётся. Он не доверял видениям Мелькарта, особенно после того, как с ним поработал Мартти. Однако на него полагался Азза, а он буквально заражал своей уверенностью и оптимизмом всех остальных. Всегда. Кроме сегодняшнего дня.       — Будем сидеть в номерах до вечера? — спросил Рейвен, которому не терпелось осмотреться.       — Пожалуй, можно сходить на разведку. — Азза задумался, помолчал, а потом добавил: — Рейвен, Мартти и я — слетаем к кратеру. Остальным лучше остаться здесь.       — Я не хочу сидеть взаперти до ночи! — возразила Шеннон.       — Иди, тоже погуляй, а я посижу с мальчиком. — Вызвался Мелькарт.       — А мне нельзя с вами? — спросил Ним, с надеждой глядя на Рейвена.       — Нет! — резко ответил Мартти, хотя его и не спрашивали.       Азза укрыл всех троих от посторонних взглядов, делая полностью незримыми, и нефилимы легко смогли распахнуть крылья и взлететь. Рейвен был счастлив. Чувство свободы нельзя сравнить ни с чем. Когда потоки воздуха подхватывают тело, трепеща в каждом пере, а от скорости свистит в ушах и грудь переполняет восторг и звенящая детская радость.       Азза даже теперь сам не свой. Улучив момент и подлетев к нему максимально близко, Рейвен поинтересовался в чём дело.       — Не знаю. — Пожал плечами Азза. — Я ждал этого момента столько столетий, представлял, мечтал. И вот он так близко, но внутри меня словно что-то начинает сопротивляться.       — Боишься, что, когда вернёшься, крылатые собратья осудят тебя за побег? Что Господь не поймёт твоей отлучки?       — Может быть.       — Но ведь Господь всё прощает. Не дрейфь. Главное, что ты вернёшься домой.       Мартти испытал подлинное умиление от не пойми откуда взявшейся веры Рейвена. Он всё ещё отчётливо помнил их вторую встречу в церкви, когда разочарованный в ангелах и Боге нефилим говорил о бесполезности молитв. Рейвен стремительно менялся с тех пор, как Мартти коснулся ужасающих событий его детства и стёр их, заменив на более традиционные. И теперь мрачноватый нефилим светлел, как небо, тронутое рассветом. И это было прекрасно, потому Мартти не стал напоминать о «милости Божьей» и «всепрощении», которые, судя по писаниям, были совсем необязательными характеристиками Создателя. Вспомнить хотя бы всемирный потоп или Содом и Гоморру.       Окрестности городка вызывали восторг. Половина территории Тасмании покрыта сухими эвкалиптовыми и дождевыми вечнозелёными лесами, не имеющими аналогов, ибо здесь много реликтовых видов, давно вымерших в остальных местах. Изобилующие форелью озёра, извилистые реки и красивейшие раскидистые водопады, пополняющиеся дождевой и талой водой. Они питают леса, где густо растут молочай, мирт, чёрная акация и «ломающий скалы» сассафрас, способный пробиваться даже сквозь каменные породы. Вся красота местных ландшафтов проносилась сейчас прямо под ними, и это было потрясающе.       Они, то сновали над огромными, бескрайними вересковыми пустынями, долинами и зелёными холмами, где блуждали стада овец-мериносов, то буквально врезались в гущу лесов, лавируя между деревьями, достигающими в высоту около ста метров, многим из которых более двух тысяч лет. Азза не везде мог просочиться из-за своих огромных крыльев, а вот мальчишки легко ныряли в лесную гущу, играя в догонялки, словно беспечные дети, снова вспархивая вверх, пристраиваясь к Аззе.       За всей этой игривостью Мартти день ото дня всё больше становился антиподом себя самого в прошлом. Похоть, убийство, сладострастие, уныние, гнев, предательство, ненависть… он всё это познал и впитал за пару прошедших месяцев. Отныне каждую клетку его души отравлял жгучий яд недоверия, боли и жажды мести. Лишь крохотный уголок оставался чист, и там хранилось чувство к Рейвену. За это рассудок Мартти и держался. Всякий раз, когда безумие подступало слишком близко, он скрывался на этом светлом островке, в объятьях Рейвена, всем сердцем, как никогда чётко понимая, что он на самом деле никого не любил — ни людей, ни Господа. Всё было иллюзией, кроме Рейвена. Однако сейчас тёмная часть Мартти вступила в незримую войну даже с этим островком. С одной стороны, он сомневался в избранном методе открытия врат. Что-то внутри тревожно клокотало при мысли, что Рейвен может запросто погибнуть, разбившись о каменный вулканический покров, и тогда Мартти лишится чего-то крайне важного — любви. С другой стороны, он был готов почти на всё, чтобы стереть с лица земли Ватикан.       — Твоё возвращение стоит сотен жизней? — вдруг спросил Аззу Мартти.       — Сложный вопрос.       — Разве? По-моему, он прост. Души людей бессмертны и циклично перерождаются, или же остаются в Раю, так?       — Допустим.       — Души нефилимов и вовсе не покидают землю даже после смерти телесной оболочки, и не имеют другого выбора, кроме как родиться снова. Тогда выходит, что если падшие вернутся на землю, а ты домой, то никаких жертв в итоге не будет?       — Хорошо бы так, но у людских душ есть несколько вариантов. Они могут быть извращены, поглощены, или становятся сильнее, противостоя. Или же делаются продолжением падших.       — Как нефилимы?       — Не совсем. Нефилимы, это скорее светлое продолжение. А вот тёмное — демоны. Те, кто никогда не были ангелами. Откуда они, по-твоему, взялись?       Мартти понял, но отвечать не стал, он немного задумался.       — Но ведь тогда и у нефилимов появится выбор, — нетвёрдо и тихо произнёс он себе под нос.       Насладившись полётом, все трое возвратились к Стэнли и возвышающемуся над ним Ореху. Как и предполагалось, возле вулкана сновали туристы, похожие с высоты птичьего полёта на вереницу муравьёв, беззаботно поднимающихся по тропам и на подъёмниках на плоскую вершину. Фотографируя дивные виды, открывающиеся взору с самой высокой точки, люди плотнее кутались в заведомо прихваченные ветровки и джемперы: ревущие сороковые ветра над вулканом нещадно трепали волосы и развевали одежды. Это странное название моряки дали океаническому пространству между сороковым и пятидесятым градусами широты, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы.       Теперь Рейвен смог разглядеть всё как следует и был, мягко говоря, разочарован. В его понимании вулкан — это исполинский кратер, в жерле которого, пусть даже и спящего, опасно находиться. Но Орех оказался всего лишь огромной и неровной скалой с плоской вершиной, словно срезанной с одной из сторон, густо поросшей травами и низкими кустарниками. Ничего не выдавало в этом холме спящий вулкан и уж тем более вход во Врата самого Ада.       — М-нде. — Потянул Рейвен. — Я, конечно, видел его на фотографиях в интернете, но он…какой-то маленький, вам не кажется?       — Не суди по внешнему виду, — улыбнулся Азза. — Глядя на меня впервые, ты тоже вряд ли видел ангела, не так ли?       Рейвен не стал отвечать на провокационный вопрос, но суть понял.       Мартти тем временем застрял в мыслях о целях их планов и не сильно вдавался в детали. Им всё глубже одолевало желание мести, представление о том, как орды демонов разнесут Ватика и всех его приспешников в клочья. С другой стороны, он помнил недавно увиденную сводку новостей, со скупыми кадрами пожара и кровавой расправы сведённого с ума Лорно. Это была лишь капля из того, что он жаждал сотворить, которая оказалась недостаточной. Теперь он чувствовал, что хочет быть причастным к уничтожению Ватикана настолько, насколько это вообще возможно. Рассекать их жилы когтями, чувствовать запах их страха перед ним. Хотел причинять боль лично, собственноручно. В этом, как ему казалось, и есть теперь его предназначение. Но чтобы это осуществить, нужно сделать всего один шаг — открыть врата. И сегодня глубокой ночью это произойдёт. Ни о чём другом он уже не думал. И когда они вернулись в гостиницу, Мартти ёрзал и нервничал, срывая своё напряжение на Анимусе, который буквально служил для него живым напоминанием о Ватикане.       — А что мы будем делать с ним? — спросил вдруг Мартти за ужином, кивнув в сторону Анимуса.       Ним даже перестал жевать, а Мелькарт переглянулся с Шеннон.       — Мне кажется, это зависит от того, какую сторону выбрал в итоге наш юный друг. — Мягко ответил Азза.       — Я ведь уже с вами, разве этого недостаточно? — Анимус похлопал недоумённо длинными ресницами.       — Надолго ли… — мрачно пробубнил Мартти. — Я имел в виду, будем мы его брать с собой к вулкану, или, может, лучше запрём где-то, пока всё не сделаем.       — Но я же не собираюсь вам мешать.       — А где гарантии?       — Мартти, я даже вынул GPS-чип перед отъездом сюда, чтобы нас не отследили. Мне кажется, это весомый довод в пользу того, что я на вашей стороне. И даже этот ошейник ни к чему.       — О, супер, то есть всё время в Сиднее ты ещё был и маячком Ватикана, и наверняка в нашей квартире теперь толпы храмовников!       — Скорее всего. — Анимус потупил взор.       — Мальчик сделал выбор. Если бы хотел вас уничтожить или сдать Ватикану, то благодаря чипу, они уже были бы здесь. Значит, он не врёт. — Заключил Азза. — Возьмём его с собой. В любом случае он не способен принести вред.       Шеннон согласилась. Мелькарт озадаченно потеребил висок, но в итоге тоже кивнул. Рейвен воздержался от комментариев, потому что всё, что его лично волновало сейчас, так это удар о спящий вулкан. Точнее, о камни. Он медленно жевал, но мысли его были далеко, там, на скалистом уступе, который совсем скоро укроет ночь. Он представлял себе, как разгоняется, воспламеняется и летит вниз настолько быстро, что в какой-то момент опережает скорость звука. Прямо перед ним заветная цель, она всё ближе, но потом… он в деталях начинал представлять удар… как его размажет по валунам, как его кости рассыплются в прах, как он в муках умирает, а может, и нет, ведь с такой высотой и скоростью ему точно выжить не светит! Дурные мысли тут же окрасили ауру нефилима в графитно-серый, как грозовое небо, цвет. Страх сковал его изнутри холодом, закрались сомнения, он сжал вилку.       — А мы совершенно уверены, что это всё же здесь? Может, подождём, пока врата переместятся и появятся… скажем, над морем. — Все как один повернулись к нему, и Рейвен смутился. — Озером. — Мелькарт недовольно набычился. — Рекой. — Рейвен искал понимания в лицах, но не находил его, даже в Мартти. Все ждали от него этого безумного шага, а он был к нему совершенно не готов!       — Будь спокоен, — произнёс Азза. — Если это жерло не врата, то, когда я начерчу на нём сигилы замка, они не издадут никакого свечения. Но вот если сияние будет, то нет сомнений, мы выбрали правильное место.       Эти слова Рейвена немного успокоили. Он насадил на вилку мини-початок кукурузы.       — Вообще-то, я бы на месте Рея тоже переживал. — Сказал Анимус. — Нигде в текстах не указано, что Звезда, вскрывающая врата, останется в целости, и после она тоже не упоминается, а значит…       Рейвен не донёс вилку до рта.       — Что?! Как так не упоминается?!       — Хватит болтать. — Прервал его вольные размышления Мартти. — Очевидно, что ни о какой жертве тоже речи не идёт!       — Я бы не был так уверен. С семью «преддвериями» однозначно требовались какие-то жертвы, — пожал плечами Анимус и отпил большой глоток сока.       — Какими ещё «преддвериями»? — в один голос спросили Мартти и Рейвен.       Все, кто был за столом, уставились на него, как на сумасшедшего, только Мелькарт заметно насторожился.       — Ну, семь мини-дверок, которые активируют врата, вы же их уже открыли, так ведь? Иначе Рей и правда разобьётся в лепёшку.       Ни Рейвен, ни Мартти, ни Шеннон не понимали, о чём говорит Анимус. Азза деликатно кашлянул в кулак, а Мелькарт, вздохнув, произнёс:       — Семь преддверий открыты.       — Каким образом? О чём ты говоришь?       — Что ты сделал?       — Конечно, открыты, чем я, по-вашему, занимался последние десять лет на пару с Аззой. Мне казалось, я вам уже говорил об этом.       — Не говорил. — Нахмурилась Шеннон. Уж ей-то он мог рассказать такое. Ей казалось, что Мелькарт доверяет ей, а она ему. Теперь это доверие сильно пошатнулось.       То, что и Азза оказался в этом замешан, всех удивило. Особенно нахмурился Рейвен. Ему казалось, что ангелы не станут принимать участие в убийстве! Это противоестественно их природе, они не могут вредить любимым творениям Создателя!       — О-фи-геть, — одним ёмким словом выразил он своё огорчение. — А с виду такой милый, добрый, правильный. Выходит, ты ничем не отличаешься от падших.       Азза нахмурился.       — Мы выбирали людей, чьи жизни и так бы оборвались по тем или иным причинам.       — Сла́бо верится.       — Выходит, те пропавшие и убитые, из-за которых Ватикан послал Мартти в Канберру — твоих рук дело? — холодно спросила Шеннон, глядя на Мелькарта, сверлящего недовольным взором маленького Анимуса. Он был уверен, что мальчишка сделал это нарочно!       — Конечно. — Без тени сожаления произнёс Мелькарт. — Ты же не думала, что я белый и пушистый, как Мартти? Шен, прекрати. Ты прекрасно знала, что я охочусь, но тогда тебя всё устраивало. Позволь напомнить — это ты первая нашла меня. Я лишь пытался и пытаюсь помочь тебе и Аззе.       Аппетит, который у Мартти и так не особо присутствовал и вовсе пропал.       — Всё не совсем так, как может показаться на первый взгляд. Видите ли, — Азза отложил столовые приборы, и, хотя еда его организму вовсе не требовалась, он привык притворяться смертным. — Эти, как вы осмелились назвать жертвы, были совсем не против отдать свои оболочки на всеобщее благо. Никто ничего не делал насильно. Стоило лишь рассказать им о нашей цели, и эти нефилимы с удовольствием подставляли шеи.       — Круто, так вы ещё и себе подобных убивали?! — Рейвен был возмущён до глубины души. — Какое лицемерие, уничтожать своих же собратьев, чтобы якобы их освободить.       — Успокойся, Рей. Они прекрасно знали, что смерти для нефилимов не существует, и рано или поздно вернутся, просто в другой оболочке, да ещё в мир, где уже не будут преданы гонению. Фактически, все они живы и просто дожидаются возрождения. Когда вы отворите врата и дадите им возможность вернуться в новый мир.       Мартти понимал, о чём говорит Азза, но чувство тревоги вновь зазвенело внутри.       — И что, Рейвен должен стать последним агнцем, чтобы открылись врата? — спросил он дрогнувшим голосом.       — Нет, он всего лишь вложит немного своей энергии, и этого будет достаточно. Умирать не понадобится. По моим расчётам, это должно быть так. — Пояснил Азза.       — Какой-то хреновый расчёт, — буркнул Рейвен, но спорить больше не стал. Он решил хорошенько поесть, кто знает, вдруг это его последний ужин.       Час испытаний неумолимо приближался. За окнами разлился медово-алый закат, который быстро переродился в сгущающиеся лиловые сумерки. Ритуал решили проводить ровно в полночь. Мелькарт сказал, что это довольно символично — открывать врата между мирами в час, когда обновляется день, и на целую минуту время словно застывает, находясь где-то между вчера и завтра. Кроме всего, это пик полнолуния, а потому энергии земли и небес особенно сильны.       Последний час до обозначенного срока, Рейвен не мог найти себе места. Он уже всех раздражал, часто подскакивая и подходя к окнам, всматриваясь в уютно загорающиеся огни Стэнли. Он видел, как пустеют улицы и стихает город, погружаясь в умиротворённую тишину. Видел, как рассеялись туристы, а последние гуляки возвращаются к своим семьям. Прямо напротив их отеля закрылся небольшой супермаркет. Рейвена затрясло от волнения.       — Пора. — Посмотрел на часы Азза, и Рейвен кивнул, глядя молча и настолько испуганно и обречённо, словно его вот-вот казнят. Он побледнел, и аура стала судорожно менять оттенки со взволнованного красного на серый, потом все цвета размазало фиолетовым: Рейвен пытался убедить себя, что этот шаг он должен сделать ради высшего блага, но это длилось недолго, увещевания не помогли, и вокруг тут же снова расплылись цвета страха, волнения и сомнения.       К вулкану все шли молча, гуськом, будто на похоронной процессии, и чем выше поднимались, тем сильнее колошматило Рейвена. Мартти украдкой взял его руку и сжал, но даже это не помогло. Наверху было прохладно, и со всех сторон слышался шум прибоя. Морской ветер сильно трепал волосы. Орех хорошо освещала полная и непривычно яркая луна, огромная, словно фонарь. Пока Аза чертил свои непонятные знаки прямо по центру кратера, Мартти искал внутри слова, чтобы подбодрить Рейвена.       — Давай, я полечу с тобой? Если что-то пойдёт не так — я тебя остановлю.       — Угу, и сам сгоришь заживо. — Буркнул бесстыдно подслушивающий Анимус. Казалось, только он из всей компании был совершенно спокоен и рассматривал происходящее как очень интересную киношку с неизвестным финалом.       — Заткнись. Ты так надоел мне своими бесконечными встреваниями! — рыкнул на мальчишку Мартти. — Тебе что, нечем заняться, как слоняться тут?       — Эй, эй, чего разорались? Хотите побольше зрителей привлечь? — заворчала Шеннон. — Рей, ты как, в порядке? — она понимала, что вопрос глупый, его грязная графитная аура всё говорила без слов, но всё же хотелось проявить толику заботы.       — В порядке. — Попытался улыбнуться Рейвен, но, видя, что сестра не очень-то ему верит, добавил: — Мне страшно до усрачки.       — Всё пройдёт отлично, — заверил Азза, и все увидели, как вычерченные палкой на земле загогулины и стрелочки вдруг засветились голубым, и чем ближе Рейвен и Мартти подошли к сиянию, чтобы рассмотреть, тем сильнее и ярче оно становилось, словно чувствуя их присутствие.       — Как красиво, — Ним во все глаза наблюдал за происходящим, и когда свет вздыбился вверх, словно прозрачная светящаяся колонна, подпирающая ночное небо, он не удержался и сунул сквозь свечение руку. Мягкий поток обласкал его кожу, как самое лёгкое пёрышко.       — Эй, убери! Ты всё испортишь! — накинулся на него Мелькарт. Он не хотел, чтобы на финише хоть что-то пошло не так. Он в шаге от цели!       Мальчик недовольно отошёл.       — Ну что, готов? — спросил Азза, ловя ускользающий мутный взгляд Рейвена.       — Вроде да.       Рейвен показал ему заветный перстень, надетый на оттопыренный средний палец правой руки — единственный, с которого он не съезжал. Азза покачал головой, жест вышел неоднозначным, но Рейвен этого даже не понял.       — А может, достаточно воспламениться и прикоснуться к этим знакам?       — Мартти, всё должно быть строго по протоколу. Раз в текстах Звезда падает, значит, Рей должен упасть. В моих видениях всё было именно так.       — Не знаю. — Мартти ещё раз глянул на столб света, потом на Рейвена.       — Если ты готов, Рей, — произнёс Азза, — то нам сто́ит отойти на более безопасное расстояние. Боюсь, что энергетическая волна будет достаточно мощной. Дождись, пока мы отойдём к подножию вулкана для верности.       — А городу ничего не станется? — спросил вдруг Рейвен, словно ища малейшую зацепку или предлог, чтобы этого не делать. — Люди не пострадают?       — Нет, диаметр твоего падения будет, конечно, не маленький, но город достаточно далеко, чтобы не попасть под волну. Никто не рискует. — Заверил его Азза.       — Ну а как высоко нужно взлетать? Мы же не знаем, так? Пять метров, десять, больше ста? — Мартти занервничал, он оказался не готов, хотя совсем недавно ждал этого момента более всего.       — Нужна скорость метеорита, около того. — Сообщил Ним. — Учитывая, что вес Рея крайне невелик, то, чем выше он поднимется, тем лучше. Скорость падения будет куда больше.       — Ладно, давайте примемся за дело! — нетерпеливо отозвался Мелькарт, поглядывая на часы.       — Вы идите, я вас догоню.       — Мартти у нас нет времени, — настаивала Шеннон.       — Дайте нам пару минут! — вновь поднял голос Мартти. — Я что, многого прошу?       Азза понимающе кивнул и пошёл первым к дорожке, по которой они совсем недавно поднимались. Мелькарт последовал за ним, дальше Анимус. Шеннон только позволила себе крепко обнять брата и прошептать:       — Увидимся чуть позже, Казанова.       Рейвен тоже заключил Шеннон в объятия.       — До скорого, стерва. — Ему так не хотелось отпускать её, но руки разжались, и девушка отошла, подмигнула ему и пошла за остальными, напоследок обернувшись, а когда все отошли на почтенное расстояние, Мартти схватил Рейвена за руку и потащил на обратную сторону горы.       — Ты чего? — не понял Рейвен.       — Всё, мы уходим. К чёрту врата, к чёрту Аззу и этого мутного Мелькарта. Да и твою сестричку, ты уж прости, Рей. Если мы стартанём прямо сейчас, к утру будем в районе Новой Зеландии. Там нет ведомств, принадлежащих Ватикану, нас не найдут, понимаешь? А пока остальные чухнутся, мы уже улетим на достаточное расстояние.       Рейвен выпучил на него глаза, такого он точно никак не ожидал. Самое смешное, что он тоже об этом думал совсем недавно.       — А что, давай! — закивал он, мигом приободрившись.       Конечно, сбегать, оставляя Шеннон, он не хотел, но знал, что она простит, был уверен в этом. От него не укрылись и её сомнения. Рейвен с лёгким хлопком вмиг распахнул крылья и потянул Мартти за собой в звёздную пелену небес, но рука того почему-то вдруг выскользнула из ладони.       — Рей-й… — Мартти пошатнулся и подозрительно затих с остекленевшими глазами, ноги его подкосились, и он кулём рухнул на землю.       Мелькарт появился внезапно, и в его руках сверкнул пистолет. Один из тех, что обычно использовали храмовники, чтобы всадить дротик с транквилизатором. Не мешкая, он подхватил безвольного Мартти за шкварник и притянул к себе, приставив острые когти к его горлу.       — Ты уж извини, но это в планы не входило. — Прохрипел нефилим. — Я до последнего надеялся, что Ватиканский выкормыш встанет на сторону разума, а не сиюминутных чувств. Но увы.       — Какого чёрта ты творишь?! — взвился Рейвен, но Мелькарт не позволил ему приблизиться.       — Хочешь, чтобы он жил — делай то, что тебе предначертано, и тогда, я обещаю — он будет ждать тебя внизу, вместе со всеми.       — Я всегда знал, что ты тварь, — процедил сквозь зубы Рейвен, глядя на Мелькарта со всей ненавистью и презрением, на которые только был способен.       — Даже не представляешь насколько. — Огрызнулся Мелькарт.       — Надо было слушать чутьё. Тебе ведь насрать на всех нас и на Аззу, не так ли? — прищурился Рейвен, пытаясь потянуть время. Он опустился на землю и чуть обошёл нефилима по периметру.       — Хватит болтать, — оскалился Мелькарт, теряя драгоценное терпение, — не старайся одурачить меня, мальчишка, видения помогли предугадать ваш побег, и вариантов дальнейшего развития событий тут только два: или ты летишь, или он умрёт!       Мартти хотел что-то пробормотать, попытаться вырваться, но тщетно. Только взглядом он кричал и умолял Рейвена не делать этого. Однако губы его были немы, не произнося ни звука.       Вместо ответа, Рейвен взмыл в небо.       — Так-то. — Мелькарт отпихнул от себя Мартти, но для верности связал ему руки запасливо прихваченным скотчем, и им же залепил рот. — Что, теперь твои фокусы не так страшны, да? Велиарово отродье.       Оттаскивать Мартти далеко он не стал, а закинул ношу в ближайший кустарник на вершине склона, где не сразу будет заметно, в надежде, что в такой близости нефилима разметает и испепелит поток огня в пыль.       — Одной проблемой меньше, — оглянулся он на недвижимое тело и сплюнул, — всё равно ты недостоин нового мира.       Все остальные уже стояли внизу, они только видели, как тёмная крылатая фигурка взмыла вертикально вверх, а значит — началось.       — А где Мартти и Мелькарт? — поинтересовался Ним, — они успеют спуститься?       — Наверняка вот-вот будут здесь. — Покивал Азза, не отрываясь от стремительно удаляющегося силуэта Рейвена. Он уже был так высоко, что едва можно рассмотреть невооружённым глазом. К этому моменту к ним как раз присоединился Мелькарт, но в одиночестве.       — А где Мартти? — нахмурилась Шеннон.       — Он отошёл отлить, тут недалеко. Всё в порядке. — Уверил всех Мелькарт.       — Надеюсь, отошёл на достаточное расстояние, а то ударной волной ненароком оторвёт писюн, то-то Рей расстроится. — Шеннон пыталась шутить, но сама нервно заламывала пальцы и кусала губы.       — Кто-то его видит? — приглядывался Анимус, но даже его зрения уже было недостаточно, чтобы уловить хоть какое-то движение среди холодно поблескивающих звёзд и редких облаков.       И тут же, где-то неимоверно высоко, так, что глядя вверх, начинало ломить шею, вспыхнул крошечный огонёк. Мелькарт взволнованно уставился на яркую точку, которая медленно, словно во сне, начала увеличиваться.       Анимус ахнул. Он много раз на записях видел полёты комет и астероидов, но это зрелище так завораживало, что мальчишка, словно простой ребёнок, стоял, раззявив рот, не мигая, следя за огоньком, что теперь нёсся под углом в сторону светящейся колонны, и у него образовался настоящий огненный хвост.       Рейвен не видел никого из них. Набрав высоту, он оказался там, где не было уже ни облаков, ни самолётов, он замер. Ночное небо обнимало его, и сильно разряженный воздух держал без малейших усилий, тело казалось таким лёгким, почти невесомым. Он чувствовал жар и в какой-то момент перестал сопротивляться высокой температуре и вспыхнул, словно спичка. Выше уже нельзя, дышать и без того очень трудно, подниматься ещё — верная смерть: нефилиму не под силу летать так высоко, дальше — территория ангелов.       Он не знал молитв, но почему-то именно сейчас ему захотелось произнести одну из них. Без слов просто про себя закрыть глаза и обратиться к кому-то, кого Мартти называл Богом, Господом, Создателем, Отцом. Неважно, услышит ли он, существует ли, Рейвен попросил это незримое сверхсущество помочь ему, чтобы он смог потом помочь Мартти, находящемуся в опасности. Ему самому ничего не нужно, пусть он даже разобьётся насмерть, лишь бы Мартти остался жив и прожил свою жизнь достойно, обрёл счастье и смысл, которого недавно лишился. И он не знал, что Мартти в этот момент, бездвижно лежал, в нескольких метрах от ободка кратера, всматриваясь в небо, и точно так же просил Господа сохранить жизнь Рейвена — его единственный смысл существования, как он вдруг понял лишь теперь.       Сердце пропустило удар, Рейвен открыл глаза и, приложив все силы, что только были, понёсся вниз, разрывая глухую пустую тишину своим криком, не видя перед собой ничего, кроме кусочка металла на кулаке, а потом мерного голубого свечения где-то внизу, что стремительно приближалось.       Он почти оглох — так сильно свистело у него в ушах, его огонь, минуя границы атмосферы, пылал так ярко, что он почти чувствовал боль, но ни на миг не притормозил. Объятый пламенем, раскалённый добела, словно настоящая огромная пылающая звезда, он ворвался в голубое сияние, падая под прямым углом. Уже видя под собой цель, он закричал во все горло громче и зажмурился, а через долю секунды раздался взрыв такой силы, от которого лопаются барабанные перепонки. Всполох, удар — и кромешная, беспроглядная тьма.       По всему Стэнли запищали сигнализации машин, кое-где выбило стёкла, даже стоящие на достаточном расстоянии от кратера Азза, Мелькарт и Шеннон с Анимусом отлетели на добрых два десятка метров, теряя и слух, и сознание. Тело Мартти также отнесло взрывом, он с большой скоростью покатился по пологому склону вниз, шарахаясь о камни и кочки, чувствуя, как хрустят ломающиеся кости, а мир превращается в сплошной тошнотворный круговорот. Когда он остановился, распластавшись у самого подножья Ореха, едва находя силы вдохнуть, руки уже были свободны. Плечевая кость правой руки торчала наружу, ног он и вовсе не ощущал. Спина горела от обширного ожога, но это значило, что чувствительность возвращалась к его телу. Хотелось позвать на помощь, но показалось, что это бессмысленно, в груди не хватает места даже для крошечного глотка воздуха. Он лежал, пока действие транквилизатора не прекратилось, и боль настигла его, став в разы сильнее. Мартти избавился от скотча и почти ползком стал двигаться в сторону кратера, откуда теперь валились камни и клубился дым.       — Рей… Рейвен… — хрипели его губы, с жадностью хватая крупицы кислорода.

* * *

      Первым очнулся Азза. Всё ещё лёжа на земле, он прикрыл рукой лицо от острых как бритва кусков породы, падающих рядом, норовя чиркнуть, и обжигающих частиц пепла. Вулкан пробудился. Рейвен сделал это! Голубого свечения уже не было, лишь столб дыма и пепла, рвущийся из раскрытой пасти клокочущего Ореха, подсвеченный снизу кроваво-алым. Запах серы и гари неприятно оседал на корне языка.       Забыв про остальных и перешагивая через тело медленно приходящего в себя и постанывающего Анимуса, ангел, словно заворожённый пошёл в сторону врат. Каждой клеткой своего существа и сознанием ощущая, что замо́к вскрыт, путь домой для него гостеприимно распахнут, осталось лишь войти в эти двери! Несколько десятков метров и тысячи лет горьких ожиданий и сожалений будут позади, словно забытый сон!       — Азза.       Он обернулся не сразу, но тонкий детский голос был очень настойчив. Он несколько раз повторил его имя, прежде чем ангел остановился и обернулся.       Глаза ангела бешено горели, исполинские крылья расчехлились, укрывая собой и Аззу, и мальчика, что кое-как поднялся и нагнал его. От улыбчивого простака ничего не осталось, пред Анимусом стоял совершенно чужой человек, точнее, существо. Сильное, отрешённое от всего мирского.       — Идём со мной. — Произнёс ангел утробно, не своим голосом и протянул мальчику руку. — Тебе здесь не место.       — Разве мне можно?       — Ты ангел, и неважно, кто тебя создал. Я проведу тебя.       — Мальчик протянул руку, но потом вдруг обернулся на Мелькарта и Шеннон, всё ещё лежащих без сознания. — А как же они? А Рейвен и Мартти? Они могут пойти с нами?       — Рейвена уже нет в этом мире, — ангел снова смотрел на вулкан, он нетерпеливо потянул мальчишку за руку, побуждая поторопиться. — Забудь о них, у каждого отныне свой путь. Нефилимы, демоны, полукровки… Их жизни ничто, по сравнению с бесконечной, неисчерпаемой благодатью Небес.       — Нет. — Ним выдернул руку, заставляя ангела удивлённо обернуться.       — Глупец! В своём ли ты уме, чтоб отказываться от Рая?! У тебя никогда больше не будет второго шанса! Ступай за мной!       — Нет, — повторил упрямо мальчик, пятясь от ангела. — Я останусь с друзьями.       — Дурачок. У таких как мы не может быть друзей. Ты никому из них не нужен, как и своим создателям. Ты эксперимент, вещь, которую в любой момент просто утилизируют. Впрочем, — пожал плечами ангел, — как хочешь. Ты сделал свой выбор. Прощай.       Взмах его крыльев сбил Анимуса с ног и отшвырнул в сторону сильным потоком воздуха.

* * *

      Мартти больше не мог двигаться, он лежал на животе, вцепившись одной целой рукой за скользкую траву, но не в силах больше и на сантиметр сдвинуть тело. Его горячо и колко обсыпали мелкие камни и пепел, дыхание вырывалось с хрипом, глаза закрылись.       «Рейвен… Рейвен…», — бесконечно билось в его мыслях.       — Suus ' tibi, filimi, — чужой, далёкий и одновременно близкий голос, раздавшийся как эхо на древней латыни.       — Боже, это я, — мысленно прошептал Мартти, полагая, что этот голос — не кто иной, как Господь. Должно быть, он, наконец, умер. Темно, ни единого лучика света.       — А, вот на каком языке вы теперь общаетесь. Фу, вот так потрёпанный мешок костей мне достался. Придётся потрудиться, чтобы привести тебя в приличный вид. Ну же, давай, впусти меня.       — Куда? — спросил мысленно Мартти.       — В себя, как бы это ни прозвучало. — Тихий смешок.       — Кто ты?       — Впусти, и мы обязательно познакомимся поближе.       — Где Рейвен?       — Что ты заладил?! Я явился на твой зов, не заставляй меня ждать! Тем более что времени у тебя осталось совсем немного. Ах, я и забыл, что такое это «время». — Сладкое причмокивание.       — Я не чувствую ничего, так темно…       — Конечно, ведь ты умираешь, поэтому давай не будем тянуть, мы ещё наговоримся вдосталь. Впусти.       — Рей.       — Агрх! Да кто такой, этот Рей?!       — Смысл, моя жизнь… моя звезда.       — Звезда… — протянул голос как эхо. — Тот, что открыл ржавую калитку Ада? Отпрыск Светоносца?       — Да! Да, это он! Где он?       — Мёртв. — Легко и просто сообщил голос.       — Нет. Нет...       — Да! Если он открыл врата, а он точно это сделал, раз я говорю с тобой, то сейчас либо мёртв, либо сошёл с ума, что в Аду одно и то же. Видишь ли, смертные не выдерживают такого накала.       — Нет.       — Хватит скулить. Впусти.       — Нет. Тогда я тоже хочу умереть.       — Сейчас?! Когда я так близко! Впускай, я залатаю твоё тело! Мы восстанем из пепла, как Феникс! Давай же, согласись!       — Нет смысла.       — Как нет? А я? Я твой Создатель!       — Плевать, уничтожь меня. Я хочу, чтобы всё закончилось.       — Хорошо, давай, я устрою это. Впусти меня, и я прекращу твои муки. Я сделаю это для тебя, и больше не будет страданий.       — Я увижу… я встречу там Рейвена?       — Ты узришь куда больше! Я покажу тебе Бога!       — Но мне нужен только… только…       — Не умирай! Слушай меня! Скажи мне: «Да». Впусти!       — …       — Эй! Ты устал?       — Да.       — Хочешь отдохнуть, уйти из этого жестокого мира?       — Да, — ещё слабее отозвался Мартти.       — Я дам тебе это. Впустишь?       — Да-а-а… — выдох и густая тишь, окутавшая его с головы до ног в беспросветный мягкий кокон. Долгую минуту Мартти словно был мёртв, а потом едва не ослеп от слишком яркой вспышки, его точно подбросило, и он сделал судорожный и резкий вдох, будто не дышал целую вечность. Тело содрогнулось и захрустело, как свежий круассан, а изо рта вырвался крик боли, и он ощутил мигом все конечности. Руки, ноги, срастающиеся рёбра, зудящую от заживающего ожога кожу.       Когда он наконец-то поднялся, то первые шаги дались с большим трудом, и ноги едва держали его, но всё же он был жив!       Вокруг темно, душно и жарко, пахнет серой и дымом, а сверху валятся раскалённые камни. Он расправил крылья и взлетел - это было единственным, оказалось привычным.       Крики, много звуков внизу, писк, и какие-то вои, разноцветные огни, странные повозки, люди-букашки, разбегающиеся во все стороны, как тени от света. «Мир изменился. Он стал похож на Ад. Это сюда мы так рвались?»       Что-то протяжно звякнуло в голове, заставляя сбиться с курса, стремительно теряя высоту, и он приземлился не самым удачным образом на мокрый песчаный берег. Ещё один неприятный звон, будто молот стучал по наковальне — дзинь!       — Ай, что это?!       — Это я!       — Как ты можешь… Ты же должен был исчезнуть! — сморщился и схватился за виски, после чего повалился на песок, теряя всякий контроль. Тело распласталось, раскинув испачканные пеплом крылья, и затихло.

* * *

Брисбен, Австралия       — Тейлон, что происходит?! — не на шутку взволнованный профессор на ходу поправлял съехавшие с носа узкие очки.       — Профессор, доброй ночи.       — Какой уж тут доброй, — ворчливо отозвался Пол Андерсон, пристраиваясь к своему молодому коллеге и уже вовсю изучая данные на мониторе. Он был очень удивлён, когда посреди ночи позвонили и рассказали о случившемся. — Что у нас?       — Землетрясение на Тасмании.       — Магнитуда?       — Шесть целых две десятых по шкале Рихтера.       — Сколько?! Господи… Не может этого быть. В единый центр обработки уже сообщили?       — Да, я сразу направил всё им, а для верности ещё и позвонил.       — Хорошо, значит, уже началась общая эвакуация из эпицентра. Теперь главное — избежать лишних жертв. Данные о разрушениях и пострадавших уже есть?       — Пока нет.       Профессор прищурился, спихивая коллегу и усаживаясь на его место, впиваясь взглядом в показатели электронных сейсмографов. На большом экране отобразилась карта мира на фоне тёмно-синего ландшафта океанов и морей, с указаниями на ней всех мест на планете, где в настоящий момент времени происходят колебания земли, с указаниями параметров магнитуды. Множество красных пульсирующих точек рассредоточились по всей карте, локализуясь на территориях Японии, Италии, Турции, Камчатки, Монголии и всему так называемому Тихоокеанскому огненному кольцу вулканов, протяжённостью в сорок тысяч километров от Южной Америки вдоль всей Азии и до берегов Новой Зеландии. Андерсон выделил Австралию и Тасманию, выводя этот участок карты на весь экран.       Это выглядело как бред, ведь данных об активности на территории Тасмании не поступало за последние несколько недель. Австралия и Тасмания располагаются в самом центре тектонической плиты, но несмотря на это, совсем недалеко от их побережий проходит Тихоокеанская сейсмическая зона. Однако она находится на территории океана, поэтому все подземные толчки, которые иногда всё-таки происходят на глубине до восьми километров, не достигают земли, а их последствия смягчались толщей воды, никак не отражаясь на привычной жизни людей. Всё, даже самые маленькие толчки в два балла, прогнозировались с точностью до минуты и не менее чем за несколько суток. Шестибалльное же землетрясение невозможно было просто так прощёлкать! Это же огромный выброс энергии, несущий разрушения зданий, обвалы и глубокие трещины в почве.       Профессор проверил ещё раз все показатели — аппаратура была полностью исправна. Для верности он сверился даже по старенькому барабанному сейсмографу, сиротливо стоящему в самом дальнем углу лаборатории, на котором студенты университета учились делать свои первые замеры. Всё было точно.       — Непостижимо! Как такое вообще возможно?       Йен Тейлор пожал плечами. Он и сам был взволнован и встревожен.       — Ещё вчера никакой активности зафиксировано не было, вот сводка.       — Но ведь так не бывает, должно же было обозначиться хоть что-то: микроколебания, изменения температуры воды, воздуха. Вулканы не просыпаются за минуту, как по щелчку!       — Вот видите, профессор. — Тейлор ткнул на данные в углу экрана. — Это старый, давно потухший вулкан Орех, он обозначен как эпицентр. Ещё одна странность.       — Ничего не понимаю, — признался профессор Андерсон, поправляя вновь съехавшие очки.       — Всё чисто, никаких сведений о подземной активности коры, словно это вовсе не землетрясение, а…       — Взрыв? — перебил его профессор. — Это исключено.       — Почему? Расчётное суммарное выделение сейсмической энергии: 4,8×1010 Дж, то есть это 13.3 мегаватт-часов, эквивалент 11.5 тонн тротила! — подсчитал навскидку Йен, глядя на профессора.       Андерсон нехотя кивнул, теперь идея коллеги представлялась не таким уж и бредом. А вдруг он прав и это вовсе не природное извержение вулкана?       — Я связался с другими тремя станциями, в том числе с их местной, региональной. Там те же показатели: полностью отсутствуют колебания земной коры под Орехом за последние несколько десятков лет. Вулкан точно спал.       — Ладно, я понял. Наблюдай, я отойду позвонить кое-кому.       Йен кивнул, и, проводив профессора взглядом, снова уставился в монитор. А тот вышел из лаборатории, ища укромное место, набрал номер на сотовом. Долгие, мучительные гудки прервал заспанный женский голос.       — Анна, это я. — Андерсон старался говорить спокойно и сдержанно, чтобы ненароком не напугать её.       — Пол, почему ты звонишь так поздно, что-то случилось?       — У вас там всё в порядке?       — Мы спим, а что такое? — голос женщины зазвенел возрастающим волнением.       — Прямо сейчас, пожалуйста, разбуди детей, садись в машину и уезжай из города на север.       — Зачем? Да что стряслось-то?       — Не спрашивай ни о чём, — сурово и твёрдо сказал он, чеканя каждое слово, — просто сделай так, как я прошу. Поторопись, у тебя мало времени.       У профессора Андерсона не было своей семьи, потому что большую часть его будней съедала работа в лаборатории и преподавание, но сестра Анна и двое её маленьких сыновей были для него всем. После смерти мужа в автокатастрофе она с детками переехала в одноэтажный милый домик на побережье, в рыбацкий городок, отделённый от берегов острова Тасмания проливом. Профессор переживал за них, ведь после такого серьёзного землетрясения… или взрыва, как он уже начинал верить, не может не образоваться цунами. И он оказался прав.       Не прошло и четверти часа, как поступили первые сообщения о почти полном разрушении городка Стэнли и сильных повреждениях в Блэк-Ривер, Смиттоне и Порт-Латте. О жертвах пока не сообщалось, но на мониторе Йена Томаса уже появилось уведомление системы оповещения о двух зародившихся цунами, идущих в сторону южного побережья Австралии. Власти объявили режим чрезвычайной ситуации.