Расправляя крылья

      — Спокойной ночи, дорогой. — Измученная повседневной работой женщина тепло поцеловала сынишку в щеку, потрепала непослушные иссиня-чёрные короткие волосы и укрыла его одеялом по самый подбородок.       — Спокойной ночи, мама. — Малыш охотно зажмурил глаза, но стоило женщине затворить за собой дверь детской — мигом вскочил с постели и босяком пронёсся через всю комнату к низкому столу, на котором остался неоконченный рисунок. Ночника, отблескивавшего на стены лазоревыми звёздочками, оказалось недостаточно, и малыш включил настольную лампу с ножкой в виде супергероя в ярком алом плаще, с вытянутой вперёд рукой. Теперь хорошо! Он принялся за рисунок. Тигр с цветными полосками получился чуть более длинным, чем предполагалось, но зато мило улыбался, как и сам художник. Прикусив язык от усердия, малыш раскрашивал полосатый хвост, когда за дверью донеслись крадущиеся, едва слышные шаги. Встрепенувшись, мальчик побросал мелки и карандаши, выключил лампу и кинулся к кровати. Не успел он залезть и укрыться, изображая спящего, как дверь отворилась. Тёмный силуэт, замерший в проёме словно призрак, напугал малыша, но когда он услышал шёпот знакомого голоса, то улыбнулся и пошёл навстречу. Взял протянутую руку. Мужчина отвёл его обратно к кровати, уложил, укутав в одеяло, уселся рядом, рассказывая невероятные истории, что тут же захватили внимание непоседливого ребёнка. Рука прошлась по волосам, совсем так же, как делала мама. Малыш улыбнулся, прильнул к большой тёплой ладони.       Ночь разорвал сдавленный детский крик. Женщина проснулась раньше мужа и вслушалась, но больше звуков не было, и она снова легла спать, решив, что ей показалось. Ребёнок весь день тянул на себя её внимание, и она подумала, что настолько умаялась, что ей и во сне слышится, как сынишка плачет и зовёт её. Запах гари она почувствовала не сразу, а когда закашлялась со сна и поняла, что комната заполнена едким дымом, закричала, пытаясь растрясти спящего мужа. Он не просыпался, потому как был уже мёртв. Перепуганная женщина кинулась бежать в комнату сына, но стоило ей открыть дверь спальни, как на неё полыхнуло пламенем. Весь коридор был в огне. Она отпрянула, оступилась о тапки мужа и неловко растянулась на полу, давясь кашлем и быстро теряя сознание. Пламя подползло к её ногам, лизнуло длинный подол ночной рубашки и тот мигом занялся, поглощая тело женщины. Приходя вновь в сознание, она истошно крича, пыталась погасить пламя, но безрезультатно. Огонь поглотил её, а через несколько минут раздался оглушительный взрыв.       — НЕТ! — Рейвен закричал во сне и резко проснулся, продолжая кричать теперь уже в реальности. Его глаза отблескивали в темноте сонной комнаты, сердце гремело в груди так, словно он пробежал не одну милю, а на коже проступила крупная ледяная испарина. Его всего колотило. Чудо, что он не поджёг простыни или одеяло, которым были укрыты они с Мартти. — Чёрт… — охнул он, пытаясь отдышаться, утирая взмокший лоб.       — Ты чего? — Мартти проснулся от его крика и притянул к себе. — Тише, тише, иди сюда. Плохой сон привиделся? — вяло бормотал он, поглаживая плечи Рейвена.       — Да. Прости, что разбудил. — Рейвен зарылся лицом в его шею, словно перепуганный малыш, вдыхая аромат волос. Это его успокаивало.       Нефилима всё ещё трясло, пальцы были ледяными, даже на ногах, но благодаря ласке Мартти и его мягкому голосу, Рейвен потихоньку начал расслабляться. Ему стало немного стыдно за этот момент слабости, словно Мартти подсмотрел в замочную скважину его самый грязный секрет, и Рейвен эмоционально беззащитен перед ним.       — Что тебе приснилось? — Мартти осторожно поцеловал его в макушку, грея его пальцы в ладонях. — Ты весь дрожишь.       Мартти прежде не видел Рейвена таким испуганным. Даже когда тот летел с огромной высоты, не имея возможности расправить крылья, в нём не было столько колючего ужаса, как сейчас.       — Старые кошмары никак не отпускают, — удручённо вздохнул Рейвен и закрыл глаза, пытаясь вспомнить. — Во сне всё так реально, но стоит мне открыть глаза, я не могу припомнить ничего, кроме ощущения липкого страха, паники и огня, да так много, что я до сих пор ощущаю его на коже. Счастье, что я не спалил тебя. Наверное, нам лучше не спать вместе. Ты можешь пострадать.       — Резонно. — Хмыкнул Мартти. — Тогда уж и не общаться, ведь однажды ты уже чуть не спалил меня. Но есть предложение получше.       — Какое же?       — Давай, я помогу тебе вспомнить сон.       — Нет, я не хочу.       — Может быть, когда мы поймём, что там тебя так пугает, эти кошмары прекратятся? М? — радужки нефилима стали переливаться золотом, в подтверждение готовности помочь.       — Думаешь, стоит? Не уверен, что хочу снова это увидеть. Рейвен почему-то испугался этой затеи, о чём тут же сообщила вновь посеревшая аура. Как он пожалел, что так и не надел чёртово кольцо храмовников, которое дал Мелькарт! И всё же, он кивнул. Может, так и лучше, давно пора это прекратить. Сны это или забытые воспоминания? Рейвен и сам не мог понять. Они вытягивали из него жизнь по крупице, и с каждым годом приходили все чаще, что не придавало юноше ни капли позитива. Отчасти благодаря этим кошмарам он был вечно недовольным, грубым и отчуждённым.       — Давай. — Рейвен уставился в золото глаз Мартти, сдвигая брови к переносице. — Я готов.       — Хорошо. — Мартти улыбнулся и прикоснулся к его щеке. — Вспомни свой сон, расскажи его мне.       «Вспомни… расскажи…», — эхом разнеслось в сознании Рейвена, утягивая его в глубины памяти.       Рейвена словно резко дёрнули за руку, и он оступился и летит куда-то вниз, в бесконечно глубокий провал, чёрный, как глотка огромного чудовища. Темнота поглощает его, и когда уже он готов вспыхнуть, чтобы осветить себе путь, то вдруг, оказывается в той самой комнате.       — Я в детской. — Рейвен невольно улыбается с закрытыми глазами. Небольшая, но уютная комната, выкрашенная в голубой цвет, пестрит мультяшками и залеплена рисунками, сделанными детской рукой. — Мама укладывает спать малыша. Он…похож на меня. Но я вижу всё словно со стороны, а не его глазами. Может, этот ребёнок просто мне знаком? Хотя я не помню его. Женщина целует его и уходит. Он бежит заканчивать рисунок… тигра с разноцветными полосками. — Вновь улыбка. Рейвен идёт к малышу, глядя тому через плечо. Тигр почти готов, осталось дорисовать травку, на которой он стоит, и хвост, когда малыш слышит шаги. — Кто-то идёт. — Рейвен настороженно хмурится и слишком сильно сжимает руку Мартти, отчего тот поморщился. — Подопри дверь стулом! Спрячься под кровать! — пытается упредить Рейвен малыша, но тот его не слышит. В проёме двери появляется высокий силуэт мужчины и сердце Рейвена начинает ускоренно биться в груди. Он задышал прерывисто и глубоко. В этот момент, к своему удивлению, Мартти стал тоже воспринимать видение, но очень мутно, будто через слегка запотевшее стекло.       — Я вижу! — «Как это возможно? Неважно… что там? Кто это?»        Мартти постарался сфокусироваться на видении, и туманная дымка начала таять, делая изображение чётче. Мужчина и ребёнок, комната, как описал Рейвен, всё было так похоже на реальность, только нет привычных ощущений воздуха, запахов, температуры. Зато прекрасно слышны звуки. Он попытался подойти поближе к постели, на которой мужчина что-то рассказывал милому пухлощёкому мальчонке. В лице малыша он безошибочно узнал тёмные омуты глаз Рейвена, его вздёрнутые уголки бровей.       — Это ты! Только малыш. — Мартти нахмурился, когда рассказы мужчины вдруг затихли, а его руки неоднозначно заблуждали по ребёнку. В крохе сыграло сначала любопытство, потом непонимание и наконец, страх. Крик, зажатый рот …— Нет! Пусти его! — Мартти попытался кинуться и оторвать мужчину от ребёнка, но ничего не выходило, он не мог даже прикоснуться к нему.       Рейвен зажмурился, не желая видеть всей этой мерзости, но в его мозгу словно сорвало какую-то плотину, и воспоминания полились бурным безудержным потоком, накрывая его с головой. Все чувства, ощущения, весь страх и ужас ребёнка тут же отозвался в нём, и он закричал, хватаясь за голову. Так громко, как только смог, а потом, из солнечного сплетения вырвалось что-то яркое, как солнечная вспышка. Оно ударилось обо всё, что было в комнате, поглощая мебель, рисунки на стенах, лампу-супергероя, так и недорисованного тигра и мужчину, в испуге подскочившего с постели. Он был весь в огне. Волосы тут же опалились, как и кожа, мгновенно покрывшаяся волдырями, она слезала с него и плавилась как воск, а вокруг всё пылало, словно в аду. Объятый пламенем ребёнок сидел на постели, распластав в стороны маленькие огненные крылышки и прижимая к себе тлеющую подушку.       Рейвен вырвался из рук Мартти, вскакивая с постели, одеяло на которой уже горело. Он стянул его на пол и затоптал, а потом стоял как громом поражённый, глядя на юношу безумными горящими глазами. Мартти был в не меньшем шоке, он даже не заметил обожжённого запястья, за которое его держал Рейвен. Он так резко вышел из этого ужасного видения, что не сразу понял, как оказался снова в своей комнате, и только когда увидел, что перед ним взрослый Рейвен, Мартти будто очнулся и тоже соскочил с кровати. Он не знал, что сказать.       — Прости, — подошёл он к Рейвену, — я всё видел.       — Я… я думал, это просто кошмар. Думал, что о своём детстве я ничего не помню потому, что был слишком мал. — Рейвен дрожал всем телом. Ему было невыносимо горько, стыдно, противно и внутри всё ещё клокотала ядовитая злоба. — А оказывается, это вовсе не сон, не просто кошмар. Всё это было. Этот человек… кажется, был другом моего отца. Он ночевал у нас, потому что кредиторы выставили его из дома, а отец пожалел его и предложил немного пожить у нас. Мама была против. Теперь я помню, как он пытался подружиться со мной, покупал конфеты втайне от неё и заходил ко мне, пожелать доброй ночи. В тот день… тогда он снова пришёл… я не думал… он же… — Рейвен сокрушённо сжал кулаки, его глаза наполнились влагой. — Эта скотина воспользовалась моим доверием и сломала мне жизнь! Я звал их, звал родителей, но ни мама, ни отец так и не пришли мне на помощь! Я был так зол, мне тогда казалось, что они предали меня, бросили на растерзание этому зверю! И я сжёг всё, сжёг их заживо. А сам вышел из пылающего дома, стоял и смотрел, как мой дом складывается пополам! Блядь, я сжёг собственных родителей! — Из его глаз ручьями полились слёзы, словно перед Мартти сейчас стоял тот самый измученный и перепуганный маленький мальчик.       — Тише, тише, я здесь. Всё хорошо. — Мартти осторожно потянулся к его руке и Рейвен обнял его, разрыдавшись на плече в голос. Мартти крепко сжимал его в объятьях, гладил по спине и отчаянно думал, как помочь. Он всё видел и понимал, но даже так не мог представить, какую дикую боль можно испытывать от таких воспоминаний. Пытался утешить как мог, но в один момент принял единственно правильное на его взгляд решение. И тогда его радужки вновь засияли золотом. — Тщ-щ… ничего не было. Это просто сон, который ты больше никогда не увидишь. — Прошептал он в ухо Рейвена. — Ты больше не вспомнишь. Твои родители погибли в автокатастрофе. Маленький Рейвен плакал и тосковал по ним.       Слова проносились в голове Рейвена, меняя его воспоминания, стирая былое, будто простой карандаш ластиком, и рисуя новую историю, что заполняла его сознание. Он затих, переставая всхлипывать, глядя спокойно в золотую радужку.       — Мои родители погибли в автокатастрофе, — повторил Рейвен покорно, — а я тосковал по ним.       — Тебя нашла Шеннон. Вырастила. Потом ты влюбился в одноклассницу, стал нефилимом на выпускном балу. Никаких кошмаров, всё было легко, просто, обычно… всё хорошо.       «Всё хорошо», — повторилось в голове нефилима.       Глаза Мартти вновь стали ярко-голубыми. Он посмотрел на Рейвена, взяв его лицо в ладони.       — Я люблю тебя. — Произнёс он с теплотой.       — Я тоже. — Улыбнулся, наконец, Рейвен. — Но ты это уже и так знаешь. — И обнял, глубоко вздохнул и прошептал: — Спасибо.       Едва уловимое движение во тьме, и звук босых ног по гладкому полу возле их приоткрытой двери остались незамеченными. Анимус ничем не выдал своего присутствия, тени не только скрыли его, но и позволили узнать нечто крайне важное о новых спутниках.