Расправляя крылья

      Вопрос с деньгами был решён по приезде в Сидней. С умениями Мартти, это стало делом всего нескольких часов. Они перебрались в башню на Каслри-стрит — в роскошные апартаменты у Гайд-парка, в которых был не только личный бассейн и бар, но и тренажёрный зал. Это был шикарный многоквартирный дом, в котором у них теперь своя квартира на весь этаж, с несколькими изолированными, полностью меблированными спальнями, тремя ванными комнатами и просторной кухней.       — Охренеть. — Рейвен был в шоке от этого великолепия и, ставя пожитки на пол, не решился зайти дальше гостиной в грязных кроссах. После ночлежек, бесконечно сменяющихся задрипанных отелей и циркового вагончика, эта квартира на двенадцатом этаже, сияющая красотой и новизной, казалась ему чем-то нереальным и главное… не про него. Он не привык к такому, а потому немного растерялся. — А чё, поменьше не было?       — Зачем? Нас четверо, каждому нужно своё место, — улыбнулась счастливая Шеннон, уже представляя, как раскрывает в личной комнате огромный шкаф, полный мрачных нарядов и обуви на высоченном каблуке. — Вы с Мартти и в одной комнате можете разместиться, — подмигнула она обоим.       — Ну уж нет, у меня будет своя комната. — Проворчал Рейвен. После ссоры, они с Мартти до сих пор не разговаривали и демонстративно друг друга не замечали.       — Да уж, мне бы не хотелось каждое утро просыпаться, видя его наглую рожу по соседству. — Подтвердил Мартти.       — Мы точно можем себе такое позволить? — еще сомневался Рейвен.       — Точно, теперь эта квартира официально наша. Навсегда. — Хмыкнул Мелькарт.       — Если только Рейвен не спалит её дотла. — Усмехнулся бывший инквизитор. Для него эта роскошь ничего не значила. Конечно, тут просторно. Но в Ватикане он видел красоты, куда более восхищающие взор.       А вот Мелькарт чувствовал себя тут весьма вольготно, словно переезд для него разумеющийся факт, и он этого достоин. Мелькарт самостоятельно выбрал квартиру, Мартти осталось только добавить денег. Документы Мелькарт тоже оформлял сам, и теперь они все вчетвером значились как семейство Уолкер. Имена оставили, чтобы не путаться. Мелькарт стал главой, Шеннон — его молодой женой, а Рейвен и Мартти — братьями и детьми Мелькарта от первого брака.       — У нас проблема с ЭТИМ, — Мартти демонстративно ткнул пальцем в Рейвена, — предлагаю посадить под замок или сделать ему пластическую операцию. Он швырнул прямо в Рейвена газету, где на первой странице сияла его фотография с камер наблюдения сгоревшего ночного клуба «Сохо». И хотя фото было не чётким, черты лица и фигура явно угадывались. Благо сам Мартти на изображении сидел спиной.       — Да пошёл ты! — рыкнул Рейвен, но газету всё же глянул, у него из рук её тут же выхватила Шеннон, и уже у неё — Мелькарт.       — А он дело говорит, — поддержала девушка Мартти.       — ЧТО?! — Рейвен был удивлён тому, как быстро они все спелись против него!       — И ещё, у Ватикана есть отчёт о Рейвене, а теперь и видео из клуба. Его стопроцентно уже объявили в розыск. И не только в Канберре.       — Наверняка.       — Почему мы приехали в Сидней? — спросил Мартти. — Если вы хотели крупный город, есть и другие: Мельбурн, Перт, Аделаида, Ньюкасл, наконец.       — Мне было видение, — ответил Мелькарт.       — Ого! Какое?       — Позже расскажу.       — Что это еще за тайны?! — Рейвену не нравилось, что Мелькарт опять что-то недоговаривает.       — Я думаю, что нам лучше вовсе уехать из Австралии, и поселиться на каком-нибудь мало-технологичном острове. Во всяком случае, я здесь с вами не задержусь, так и знайте.       — Ой, напугал! Да катись ты уже, куда хочешь! — фыркнул Рейвен, гневно зыркнув в сторону Мартти. — Такое ощущение, что тебя тут силком кто-то держит.       — Моё лицо Ватикан пока не станет светить в СМИ, для них я ещё «свой человек», поэтому и разбираться со мной будут куда тише и кровавей, чем в вами. — Мартти сразу решил расставить все точки. Пусть не думают, что они стали большой и дружной семьёй, даже если это написано в их документах. — Ватикан доберётся до нас и здесь, это только дело времени.       — Так что за видение, Мелькарт? — настаивала Шеннон, но нефилим увлекся склокой между Рейвеном и Мартти.       — Успокойтесь. Оба. Мы решим этот вопрос уже сегодня.       — Каким образом? — возмутился Рейвен, складывая руки на груди. — Я не собираюсь носить париков или тем более ложиться под нож!       — Этого и не понадобится, но выглядеть ты будешь иначе.       — В смысле иначе? Не понял.       — Увидишь. Немного терпения, дорогие мои. Всё вечером!       — Сделайте ему макияж и накладную грудь, вот будет красотка! — Усмехнулся Мартти и поспешил ретироваться, пока в него не полетело то, за чем уже потянулся Рейвен — прекрасная фарфоровая ваза.       Мартти зашёл в первую спальню и решил, что она точно будет его. Не самая большая, зато с панорамными окнами и выходом на общую террасу. Ему понравилось, что здесь много света и цвет стен был нежным, пастельно-голубым.       — Эта комната будет моя! — громко крикнул он остальным, чтобы не думали спорить.       Мартти стал куда увереннее, пройдя сквозь все изменения, в нём уже с трудом узнавался тот скромный священник, сомневавшийся в собственных силах. Он всё настырнее отстаивал свою территорию, проще высказывал мнение. А настроение и вовсе не видел смысла скрывать. Вся «семейка» и так прекрасно читала его по ауре друг друга. Сейчас Мартти уже не был тем радужным зайчиком, которого увидел Рейвен в первые минуты его «пробуждения». Его аура стала темнее, краски углубились, и местами яркими красными вспышками бурлил даже гнев, и чаще всего в сторону Рейвена. И всё же Мартти это не нравилось. Какая-то недосказанность, непонимание меж ним и Рейвеном. Стоило ему хоть немного проникнуться симпатией к этому чернокрылому, как тот непременно всё портил, да так основательно, что впору по-настоящему ненавидеть эту эгоистичную скотину. А когда между ними устанавливался шаткий мир, Мартти тайно любовался Рейвеном, удивлялся его непосредственной, непритворной человечности. Правда, надолго этого мира не хватало.       А ещё, Мартти очень бесило дурацкое чувство, когда даже в самой яркой ссоре он ловил себя на том, что хоть и отвечает Рейвену агрессией, но всё равно не хочет отпускать от себя слишком далеко. В итоге, его ужасно заводил огненный нрав Рейвена. Даже когда тот орал и матерился, Мартти будто отпивал стакан того крепкого коктейля, и после обжигающей горло горечи, чувствовал невыносимо приятное тепло, разливающееся внутри. Чувства, эмоции. Его это волновало, но не злило. Злило как раз другое — когда Рейвен начинал его игнорировать, всем видом показывая, будто Мартти не существует. Сначала бывший инквизитор старался делать то же самое, но потом быстро понял, что куда приятнее бесить Рейвена и вновь испытывать этот странный тонкий энергетический поток, образовавшийся меж ними. Он перетекал от Рейвена к Мартти и щекотал все внутренние частички падшего.       Мартти кинул на кровать немногочисленные пожитки, застолбив место за собой, и вышел на общую террасу с выходом сразу из всех спален. Ещё здесь был хоть и небольшой, но чистый бассейн и несколько шезлонгов, на одном из которых уже возлежал Рейвен.       А вот Рейвену было абсолютно всё равно какую из комнат занимать, а потому он позволил остальным в эйфории от переезда разбирать то, что они хотят, лениво взирая на всё это со стороны. Он вальяжно разложился у бассейна, греясь на солнышке, прикрыв глаза локтем, даже не удосужившись раздеться или разуться. Его ещё не разобранная сумка с вещами стояла подле. Тепло, приятно. Нефилима разморило. Мартти тихо подошёл к бассейну, рассматривая мирно лежащего Рейвена со всех сторон. Он выглядел обманчиво безобидным. Сначала Мартти присел на соседний лежак, ожидая, когда Рейвен откроет глаза, посмотрит в его сторону и выдаст, что-нибудь неприятное, в своём духе. Но тот ничего не делал, наоборот, стал даже посапывать, явно углубляясь в сон. Внутренние черти бывшего священника не хотели терпеть таких обстоятельств, а потому заставили Мартти действовать. Он осторожно подкрался к спинке лежака и одним резким движением скинул Рейвена в бассейн.       — Проснись, красавица! — рассмеялся Мартти, наблюдая, как тот шокировано барахтается в воде от резкого пробуждения. Рейвен наверняка уже не раз пожалел, что разбудил в этом тихом парнишке нефилима, причём, судя по сигилу на крестце Мартти, который он и сам ещё не видел, Мартти оказался потомком никого иного, как Велиара — падшего, отвечающего за вероломство.       — Ах ты, сука! — прошипел Рейвен, сплёвывая воду и подплывая ближе к бортику, притворился, что вылезает, но всего лишь подобрался ближе к обидчику, и улучив момент, уцепил Мартти за лодыжку и дёрнул, затягивая его в бассейн и окуная с головой. Мартти прямо-таки ждал этого противостояния, и когда они принялись барахтаться в бассейне, то пытался уплыть от разъярённого Рейвена, но тот плавал куда лучше и легко его догонял. Нужна была хитрость.       — Расправь крылья! — вскрикнул он, вперившись в Рейвена золотистым взглядом, и тут же вырвался из его рук, отгребая к бортику. О, какое сладостное ощущение, наблюдать, как большие, тяжёлые крылья Рейвена стали ещё неподъёмнее из-за воды и не позволяют ему свободно маневрировать в бассейне.       Мартти игриво подплыл к нему со спины, а тот его даже увидеть не мог. Но щипок за мягкое место точно дал понять, где Мартти. А потом и шёпот в шею:       — Я сделаю твою жизнь адом.       — Это мы ещё посмотрим. — Рейвен прищурился, косясь себе за плечо. — Это я сделаю твою жизнь адом, если не перестанешь на мне испытывать свой дар. Я тебя предупреждал. — Он не смог убрать крылья и сделал вид, что зол, но аура вдруг окрасилась солнечным, жёлтым и золотым, выдавая его задор и радость. Хмуро он поплыл к бортику, но крылья никак не позволяли сделать это быстро. Вылезти тоже не получилось… одежда и перья… и этот запах мокрого воробушка! Он дождался, когда Мартти тоже вылезет, даже не подав тому руки, чтобы помочь, а потом встрепенулся, все брызги направляя тому в лицо.       — Вот, сволочь! — выругался Мартти, жмурясь, но на его лице сияла улыбка. Мокрая одежда облепила их тела так плотно, что Мартти взглядом проскользил вдоль стройного и тонкого стана Рейвена прямо к сплетению его ног. Там, где ширинка тонких летних треников выдала секрет, что Рейвен, скорее всего без трусов под ними. Рейвен замер, хитро прищурившись. — «Он что, со мной заигрывает?» — Много ему было не надо. Мартти удалось раззадорить его, и он давно был готов сорвать с Мартти всю одежду прямо здесь, но опасался, что их могут увидеть соседи, балконы которых выходили на эту же сторону, и располагались чуть выше и ниже по ярусу.       Мартти сглотнул и тут же отвёл взгляд в сторону, потому что все эти игры, вкупе с лицезрением прелестей, стали рождать в нём совсем нечестивые помыслы. — «Искуситель…», — пронеслось в его голове, а потом он зачем-то произнёс:       — А у меня в комнате на постели есть свежие полотенца. — Золотистый взгляд исподлобья осторожно посмотрел в лицо Рейвена, мокрые светлые волосы облепили сосульками порозовевшие щёки. — Это я о том, что, если вдруг у тебя нет, можешь зайти… и взять.       «Взять? О да, я очень хочу взять! Кажется, я создал монстра похлеще, чем я сам», — подумал Рейвен и самодовольно оскалился. Предложение оказалось очень заманчивым. А он уж решил, что Мартти будет его ненавидеть всю оставшуюся жизнь.       — У меня нет. — Тут же ответил Рейвен, беря Мартти под локоть и волоча в квартиру вместе с крыльями, которые тянулись за ним прямо по полу, оставляя влажные следы на идеально чистом паркете. — У меня нет ни полотенец, ни фена, ни трусов. Где там твоя комната?       — Крылья подбери, а то напачкаешь полы, а мне ещё здесь жить какое-то время.       Рейвен подчинился. Мартти думал вывернуться из хватки, но понял, что не особо-то хочет. Прикосновения Рейвена Мартти не терпел, а желал. О да, он понимал всю неправильность этих желаний, и ещё не переборол обиды. Никуда не делась и былая ссора, но всё равно Мартти хотел его. Себе он это мог объяснить только тем, что падшие — это падшие, им положено жить во грехе и творить всякие непотребства. Но самое приятное, что практически всё это заставляло Мартти, наконец, чувствовать себя живым.       Они вошли в комнату Мартти и тот взял полотенце с кровати, подошёл к Рейвену и вместо того, чтобы отдать, стал сам осторожно, даже слишком нежно вытирать его лицо и волосы. Взгляды их замерли друг на друге. Мартти, помня, как Рейвен остановил его попытку поцелуя в прошлый раз, решил теперь не рисковать, а потому просто тихо приказал:       — Целуй меня.       Рейвен повиновался, глядя в его горящие глаза, переливающиеся жидким золотом. Он не возражал, и даже если бы Мартти не воспользовался силой убеждения, сделал бы это по сам. Мякоть губ Мартти сводила с ума, и Рейвен жадно и ненасытно снова и снова сминал их своими, раздвигая кончиком языка. Рейвен ворвался в его рот, тихо охнув от удовольствия. Он забрал у Мартти полотенце, бросая его на пол, обнял нефилима за талию, привлекая к себе и медленно, но верно утаскивая его в сторону идеально застеленной двуспальной кровати. Они заваливаясь на неё, ни на миг не размыкая объятий.       Мартти подмял Рейвена под себя и уже сам неистово лобзал его влажное лицо и шею.       — Только не думай, что это значит, что я тебя простил. — Выдохнул инквизитор, проникая рукой под мокрую ткань его треников и выдавливая из него тягучий, немного пошловатый «Ах!». С самого бассейна ему очень хотелось этого — прикоснуться к нему там, слегка сжать, ласкать нежную податливую плоть так, чтобы он просил пощады.       — А ты не думай, что я тебя люблю только потому, что ты заставил меня это сказать.       — Твои руки привязаны к кровати. — Томно прошелестел Мартти в губы Рейвена, применяя свой дар, и тот покорно раздвинул руки и завёл их над головой, словно его действительно привязали к изголовью.       — А ты быстро учишься для святоши. — Хмыкнул Рейвен, глядя на раскрасневшиеся губы, снова ловя их в свой плен.       — Я за этот месяц пересмотрел очень много интересных киношек. — Мартти прервал поцелуй, стянул с Рейвена мокрые вещи и припал к его соску, посасывая, легонько прикусывая, а после, неестественно резко для скромного Мартти раздвинул ноги Рейвена.       — Уоу, ковбой… поосторожнее. Там всё нужное!       Взгляд Мартти всё ещё маняще переливался золотыми искрами, когда он прочерчивал путь языком по животу Рейвена вниз, пока мягкая головка члена не уткнулась в его подбородок. Рейвен едва заметно вздрогнул и зажмурился, запрокидывая голову, сглатывая. Он почувствовал, как Мартти игриво задел кончиком языка уздечку, и тут во взгляде Мартти разжёгся непонятный Рейвену интерес, точно обещавший какой-то заговор.       — Хммм… а я ведь могу творить с тобой всё что угодно. Тебе не страшно? — ожидая ответа, Мартти медленно, томительно-сладко терзал его влажной ладонью.       — Мне? Да-а-а… — простонал Рейвен, колыхнув бёдрами, подставляясь под ласку и требуя продолжения, разум начал куда-то ускользать, — то есть нет… Я пробовал всё, что только возможно. Тебе будет трудно меня удивить, малыш.       — Малыш?! — недовольно прищурился Мартти, а затем в голове Рейвена резко и бескомпромиссно прозвучал приказ. — Кончи, прямо сейчас! — ладонь туго сжала член Рейвена.       — Что?! — Рейвен не успел возмутиться, как почувствовал быстро подступивший оргазм, который накрыл его так резко, что он толком не успел даже насладиться им. Это было так, словно его ударили шокером в промежность. Тело просто выдало ответ на какой-то импульс и бурно извергло семя в руку мерзкого диктатора! — Ты обалдел?! — рванулся Рейвен, но не смог освободиться. — Урод! Кто так делает?! Отпусти меня немедленно! — потребовал Рейвен, окончательно теряя настроение к какому бы то ни было продолжению.       — Ты мой пленник, и я буду делать всё, что захочу. — «Ну что, почувствовал каково это — не владеть ситуацией?» — заулыбался Мартти. — Я только начал. — Он вновь стал стимулировать Рейвена к возбуждению, проник в него сначала одним пальцем, и, нащупав чувствительную жилку, нежно охаживал её. Рейвен взвыл. Он уже не хотел близости, но тело тут же отозвалось, Рейвен снова проиграл. Как же хотелось вцепиться Мартти в волосы и намотать их на кулак за такие фортели и всё же он быстро приближался к финалу и так страждал разрядки, что начал изгибаться всем телом и громко стонать. Мартти и сам был на взводе, но месть сладка. Он остановился, чувствуя, что Рейвен вот-вот готов кончить, приблизился к его лицу, но настолько, чтобы не дать тому себя даже поцеловать. — Хочешь продолжения?       — Да! — выдохнул Рейвен со всей покорностью, на которую только был способен. — Не останавливайся, молю!       — О да, умоляй, — прошептал коварный нефилим. Он стал поглаживать дрожащую от возбуждения плоть, но не рукой, а потираясь своим возбуждённым членом. — Как сильно ты этого хочешь? Как именно?       «Скотина пушистая…», — если бы мог, Рейвен убил бы его, причём самым изощрённым образом, одному Богу было известно, как сильно он хотел воспламениться, чтобы пламя стёрло с лица Мартти эту гаденькую улыбку и затмило блеск золотистых глаз, пожиравших его волю. Но вместо этого он томно выдохнул его имя, буквально ощущая его сладость на губах, и молил не прекращать.       Мартти впился в губы Рейвена, одновременно врываясь в него как можно глубже. Вышло не сразу, но он настырно пробивал себе путь в узкое и горячее удовольствие, сам уже изнывая от страсти. Доигравшись и не заметив, как сам завёлся, он не успел сделать и нескольких движений, как излился в Рейвена. И снова эта яркая вспышка вне тела. Однако вместо того, чтобы остановиться, он вдруг самозабвенно попросил Рейвена, который так и не получил ещё желанной разрядки:       — Твои руки свободны. — Шепнул он, ровняя дыхание. — Теперь отомсти мне.       О, это был сладкий миг, Рейвен, получив желанную свободу, грубо сгрёб его и подмял, разворачивая на живот, уткнув лицом в мякоть влажного покрывала. Вдавил всем телом, хватая за волосы, натягивая их, но не для того, чтобы вырвать стон боли, а чтобы Мартти приподнял голову и обнажил шею, в которую он тут же впился поцелуем, в котором не было и тени ласки. Разгорячённый баловством Мартти, Рейвен почти физически пылал. Жар бежал по венам вместе с адреналином, руки немного дрожали от возбуждения, зрачки расширились и затопили всю радужку, нетерпеливо отблёскивая из-под приспущенных ресниц. Рейвен не без наслаждения любовался совершенством и свежестью тела инквизитора. Проник, толкнулся, вжался и застыл, охая вместе с ним и рукой зажимая Мартти рот. Мартти застонал, сначала пожалев о своей вольности и даже попытавшись вырваться. Ощущения оказались не такими приятными, как ожидалось, но с зажатым ртом он даже не мог остановить Рейвена.       — Какой ты сладкий, Мартти, что сводишь меня с ума. Я хочу тебя всего, до кончиков волос! — шёпот в ухо обжёг Мартти всё нутро.       Он со стоном подался Рейвену навстречу, впуская в себя наглого нефилима, замер, жарко дыша в его ладонь. Рейвен задвигался медленно, деликатно прокладывая себе путь в обжигающую тесную глубину. Мартти зажмурился. Вроде бы и больно, но тело радостно и нетерпеливо трепещет. Ему нравилось, как Рейвен измывался над ним, беря его мучительно долго, почти подводя к самому краю и тут же сбавляя темп, лаская шею, покусывая плечи, целуя сведенные лопатки, усеянные бисеринками пота. Рейвен юркнул рукой под бёдра Мартти, охватив естество, беря его теперь в двойной плен и доводя до сладкого спазма. Не дав тому перевести дух, Рейвен перенёс его сперва на диван, где измывался над ним, минут двадцать, потом на кресло, перегнув Мартти через подлокотник. Инквизитор уже несколько раз кончил, как и сам Рейвен, но они все никак не могли пресытиться друг другом. Рейвен снова ускорился, входя резкими толчками, врываясь максимально глубоко, насколько позволяло тело Мартти и возможности самого Рейвена, а когда Мартти под ним уже начинал изнемогать от усталости и очередного оргазма, подвёл обоих к финальной черте, перехлёстывая мощный поток энергий.       Нефилимы бессильно растянулись на полу. Нутро Мартти горело так, что он сомневался, сможет ли ходить, не говоря уж о том, как сидеть. Но обоим было невероятно хорошо. Мартти прильнул к Рейвену на плечо.       — А теперь считается, что мы в отношениях, или я могу загулять? — ухмыльнулся Мартти.       — Я тебе загуляю… — буркнул недовольно Рейвен, переводя дух и прижимая нефилима к себе. Втянул аромат его волос, нежась в шелковистой мягкости. — Считаю, что после всего, что только что произошло, мы точно в отношениях. Курить охота.       В дверь вежливо постучали, и послышался голос Мелькарта:       — Эй, спускайтесь оба, у нас гости.       Юноши переглянулись. Какие еще могут быть гости?       — Хм… десять минут и спустимся! — Рейвен нехотя встал, слыша удаляющиеся шаги, рывком помогая Мартти подняться на ноги. — Живой?       Мартти охнул, чувствуя, как внутри всё пульсирует, и при резких движениях покалывает. Голова резко закружилась.       — Почти, но надеюсь, меня не попросят присесть. — Хихикнул озорно Мартти.       — Ты сам виноват, напросился.       Десять минут оказалось слишком мало, чтобы привести двоих в полный порядок, поэтому они задержались. Наскоро приняли душ и оделись в первое попавшееся. Рейвену пришлось нацепить вещи Мартти. А тот с досадой заметил на своей шее огромное пунцовое пятно, которое позже точно станет лиловым, а потом и жёлтым.       — Рей, — прошипел Мартти, — обязательно было на видном месте оставлять огромный засос?       — Конечно. Это моя печать собственника, — заключил тот, довольно осматривая шею Мартти. — Никто теперь не посмеет посягнуть на моё. Ясно? — Рейвен взъерошил ему волосы.       — Эгоист. — Сухо заключил Мартти.       Они вышли в гостиную, приметив всех в напряжённом ожидании.       — Простите, задержались. — Вымолвил Мартти, сразу примечая новое лицо.       — Ничего, мы вас ждали, — ответил за всех гость.       Обещанным гостем оказался высокий, худой мужчина с живым лицом и ярко выраженной мимикой, улыбчивыми, немного лукавыми голубыми глазами и копной непослушных, вьющихся во все стороны рыжих волос, напоминавших взорванное воронье гнездо. Однако одет он был дорого и с большим вкусом, что совершенно не вязалось в единый образ. Держался очень раскованно, словно это они были у него в гостях, и мило улыбнулся мальчишкам, когда те спустились, даже помахал рукой. Рейвена напрягло другое… он не видел ауры этого гостя! Её не было, как у Мартти до инициации, но то было как-то иначе, ведь он явно чувствовал в незнакомце силу. Много силы. Она расходилась от тела мужчины, словно пушистое облако приторно-сладкой ванильной ваты, Рейвен почти чувствовал её привкус на корне языка.       — Знакомьтесь, — Мелькарт явно был доволен присутствием рыжего, в его голосе сквозила благодарность, заискивание и немного зависти. — Мальчики, позвольте представить вам моего давнего друга, Аззу.       — Я Мартти, а это Рейвен. — Мартти тоже показалось странным отсутствие ауры. Он уже привык к этим разноцветным пятнам вокруг тел. А тут такое… Он протянул руку, и когда Азза пожал её, всё-таки произнёс: — А у вас ауры нет. — Прозвучало это непринуждённо, будто Мартти сообщил, что у этого индивида перхоть на плечах, а он не замечает, но надо бы её стряхнуть, да подлечиться. Повисла неловкая тишина.       — Ах, это… — улыбнулся гость и непонятно что сделал, ибо ни Марти, ни Рейвен не видели, чтобы он вскидывал руки, или щурил глаза, или щёлкал пальцами, но аура вокруг его тела вдруг стала зримой, и она была в разы больше, чем у Мелькарта, Шеннон или у самих мальчиков.       Она переливалась высокодуховным белым, ярко-зелёным, жёлтым и оранжевым цветами, среди которых мелькали островки насыщенного лилового. Цвета выглядели яркими и прозрачными, как бывает в основном только у детей, не замутнённых таким негативным мусором, как алчность, зависть, ненависть и гордыня. Рейвен считал его мигом: энергичный, но не без хитринки, очень творческий и увлечённый, с большим потенциалом и багажом жизненного опыта. Оптимист, но при этом осторожен в выборе близкого круга друзей, которым будет всегда предан, хотя рядом с ним наверняка толпы поклонниц и поклонников, равно как и завистников. Знает себе цену, но всегда готов пожертвовать чем-то ради других. Рейвен впервые наблюдал такую ауру. Он искренне изумился, и Азза, видя его отвисшую челюсть, добавил ко всему ещё огромные крылья, которые, расчехлявшись, едва поместились в немаленькой гостиной, чудом не растолкав в стороны мебель. Они были необычного окраса. Не просто белые, как у Мартти, или чёрные, как у Рейвена. Перья имели черно-коричнево-рыжий окрас, с характерным чередующимся тёмным и светлым рисунком-шашечкой, как бывает у диких птиц, например, у сов или соколов. Выглядело это безумно красиво, внушительно, даже гипнотически.       — Твою мать, — ахнул Рейвен, — теперь я буду комплексовать.       Азза рассмеялся и поспешил пояснить.       — Да-да, знаю. И предвосхищая ваши вопросы, сразу скажу, что это нормально, потому что я ангел. Последний из них.       — Из ныне живущих не земле, — пояснил Мелькарт. — Все мы — нефилимы — потомки таких, как Азза, только падших ангелов.       — Так он что, наш… пра-пра-пра дядя?       — Что-то типа того.       — Но это невозможно. — С чувством возразил Мартти, не веря своим глазам. — Ангелов, как и демонов нет на земле очень давно.       По легенде, они ушли, когда помогли людям изгнать последних падших, и врата запечатали. Остались только нефилимы. Хотите сказать, что каким-то чудом десятки тысяч лет живете здесь, среди людей? — он переглянулся с Рейвеном и остальными. Кому, как не бывшему служителю Ватикана лучше всех знать историю. Некогда, падшие ангелы оказались на земле и наплодили с человеческими женщинами новую расу — нефилимов, чтобы однажды населить ими весь мир и уничтожить человечество. Но люди, собравшись силами и подкрепившись помощью ангелов, изгнали падших в Ад, закрыв им доступ на землю навсегда. Но и ангелам путь на землю тоже был закрыт. Проход для всех сущностей был намертво запечатан. С тех пор, на земле остались лишь нефилимы да их потомки, которых люди стали безжалостно выслеживать и истреблять. Эту историю, как «Отче наш» передавали из поколения в поколение много тысяч лет кряду. И ни в одном манускрипте, а Мартти их прочёл сотни, не упоминалось, что на земле мог остаться хоть какой-то заблудший ангел.       Шеннон не без зависти смотрела на то, как складываются могучие крылья Аззы. Он жестом пригласил всех сесть.       — Я на земле уже много столетий, это правда. Мне всегда было любопытно посмотреть, как живут люди, что это за существа, так любимые Господом, хотелось самому побыть среди них, чтобы понять. Ангелы не могут жить среди людей, они служат Богу, у них довольно забот, чтобы оберегать мир людей. И когда твой предок возгордился, и ангелы сошли на землю, чтобы изгнать падших из мира людей, я пошёл с ними. — Азза посмотрел на Рейвена и тот почувствовал себя несколько неловко, даже уязвимо перед этими голубыми глазами, словно смотрящими сквозь, на его сигилу. — Я воспользовался открытыми вратами и перешёл черту, решил остаться ненадолго среди людей, однако никто не знал обо мне и моём манёвре, врата запечатали и я…остался здесь, запертым на неопределённый срок. Сперва это меня не очень удручало, ибо я получил желаемое. Человеческий мир пленил меня, он велик и бесконечно прекрасен, прельстил меня разнообразием, и я погрузился с головой, забыв о своей природе и долге. Шли годы, столетия, тысячелетия. Я увидел всё, что было возможно, постиг всё, что только мог и порядком устал. С годами люди становились все более жадными, нетерпимыми друг к другу и менее искренними. Войны, голод, развитие технологий… я насмотрелся достаточно и всё, о чём теперь мечтаю — это вернуться на Небеса. Что до Ватикана, — он в упор смотрел на Мартти, и его взгляд почему-то опустился куда-то сквозь него, на поясницу нефилима, улыбка коснулась губ, и Мартти инстинктивно прикрыл ширинку от этих пронзительных глаз, — то его оку сложновато меня засечь. У меня нет необходимости в питании, как у вас, нефилимов, поэтому я безопасен для людей. Ко всему, у меня тоже есть дар.       — Дар? — оживился Рейвен. — Какой?       — Я мастер иллюзий, — Азза глянул на журнальный столик и тот вмиг превратился в большую черепаху, которая пыталась высунуть голову из панциря.       — Охренеть! — Рейвен попробовал коснуться её, и она казалась реальной! Он ощутил гладкость и твёрдость её панциря, даже чувствовал запах. — Погодите, как такое возможно?! Я не только вижу, но и ощущаю её, это не иллюзия!       Мартти и вовсе застыл как вкопанный. Мир в очередной раз перевернулся в его голове. — «Ангелы ходят по земле. Живые?!»       — А почему вы не стали помогать Ватикану? Ведь ваши цели изначально были те же — изгнать павших, уничтожить нефилимов.       — Ошибаешься. Падших тогда уже давно изгнали, а преследовать их потомков, которые не виноваты в том, что являются чьими-то потомками и детьми…за что?! Люди хотели и боялись их силы, их долголетия и того, что они не могут сделать их подконтрольными. Нефилимы не были злыми, даже потомки демонов, — он деликатно переглянулся с Шеннон. Та мигом покраснела и отвернулась. Эта тема была ей явно неприятна.       — Да, всё так, — подтвердил Мелькарт. — У меня было видение о нём, и я смог разыскать Аззу. Мы дружим несколько десятилетий. Это он помог с документами и решит проблему Рейвена, да и всем нам поможет стать незримыми для Ватикана и его ищеек. Его дар даст нам новые лица, и никто не сможет увидеть истины даже сквозь зеркала ангелов.       Черепаха развеялась, и вместо неё опять стоял журнальный столик.       — И как надолго ваш морок действует? — ободрился Рейвен.       — Около недели, потом надо будет повторить.       — Супер!       — Да, это всё прекрасно, — согласилась Шеннон, наконец, подав голос, — но вы же не хотите убедить нас в том, что делаете это всё по доброте душевной, как ангел, так сказать. Что вам нужно взамен?       — Вы поможете мне вернуться домой.       — Что?! Каким образом?       — Мне недавно было видение, — ответил за ангела Мелькарт, — в нём были все мы и врата, условные, конечно. Я очнулся с мыслью, что, возможно, вместе мы сможем помочь Аззе вернуться домой, открыв их. Именно поэтому мы здесь, в Сиднее.       — И вы, конечно же, знаете, где эти врата расположены? — поинтересовался Мартти. Теперь он понимал, что Ватикан окончательно основывался только на идее власти и контроля над людьми, а не на святых миссиях, вверенных ему посланниками Света и Истинным Богом. Всё это ложь, и ему стало немного грустно осознавать, что он буквально потерял своё детство и юность в призрачных, ложных целях.       — Увы, — пожал плечами Азза. — Видите ли, врата никогда не находятся на одном месте долгое время. Они по своей сути нечто не совсем материальное, находящееся в постоянной динамике. Тысячи лет назад я следил за их перемещением некоторое время, а потом просто перестал. По правде говоря, время — это тоже понятие совершенно иллюзорное. Оно существует только для людей и земных существ.       — Погодите. Даже если мы найдём эти врата, как сможем их открыть? Да ещё так, чтобы не выпустить неугодных элементов в этот мир, но вернуть вас в тот?       — Думаю, мы это скоро узнаем. — Азза улыбнулся Мартти и Мелькарту. — Когда нашего друга посетит очередное видение.       — Я нашёл много упоминаний об этих вратах, — Мелькарт обвёл всех присутствующих серьёзным взглядом. — В толковании об Апокалипсисе от святого Иоанна есть такие слова: «Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладези бездны. Она отворила кладезь бездны…» и так далее.       Все были немного в шоке от услышанного, кроме Аззы. Никто толком ничего не понял, а потому все сидели молча и смотрели на ангела. Азза улыбнулся.       — Да, писали раньше очень мудрёно и мелодраматично, но некоторые вещи надо понимать буквально. Например, упоминание о некой звезде, упавшей с неба. Это может быть и метеорит, и осколок чего-либо, лишь похожий на звезду. Ключ от бездны, то есть от врат… это может быть настоящий ключ, в смысле некий артефакт или какая-то священная вещь, исполненная силой древних и способная помочь нам открыть врата. Возможно, врата отворяются при сочетании неких факторов. Например, падение метеорита в какой-то сакральный день, когда блуждающие по земле врата будут в определённой точке мира и именно туда жахнет наш метеорит. Вариантов море, какой из них верный — я не знаю. Но убежден, что все вместе мы сможем в этом разобраться.       — Надо подумать. — Высказалась Шеннон. — Ребята у нас головастые, да и Мелькарт может выручить.       — А как возникают эти видения? — поинтересовался Мартти.       — Иногда я вижу что-то во сне, иногда это происходит и в бодрствовании. Прямо перед глазами предстаёт некий образ, движущаяся картинка, и я вижу всё словно со стороны, даже если в видении присутствую и сам.       — Сколько ждать следующего? И где гарантии, что они будут? — продолжал расспрашивать Мартти.       — Я вижу их уже многие столетия, Мартти. Они возникают спонтанно, но довольно регулярно, хотя я не могу заранее спрогнозировать появление следующего. Мой дар пассивный, в отличие от твоего или способностей Рейвена.       — Да, ментальные и псионические дары работают по своим законам, — улыбнулся Азза. — Ничего, друг, время есть, мы подождём столько, сколько нужно.       — Но свой дар я могу контролировать по желанию. — Задумался Мартти. — Может быть, Мелькарт, ты просто не учитываешь какой-то детали, вдруг ты тоже способен сам вызывать эти видения? Ведь что-то их заставляет возникать. А если есть какой-то катализатор?       — Хм… я не думал об этом, — захлопал глазами Мелькарт, — даже не знаю. Только каким образом?       — Мож тебе помедитировать? — предположил Рейвен.       — Увы, это не работает, я пробовал.       Мартти поёрзал на месте, покусал губу, а потом пристально посмотрел на Мелькарта.       — Я тут подумал… — заговорил он, и его радужки засияли. — А если я смогу тебя заставить? Раньше у меня не получалось влиять на тебя, — стыдно было признаться, что он уже пробовал. — Но тогда я и не умел этого толком.       Было заметно, что Мелькарту это очень не понравилось, однако он быстро нашёлся, взял себя в руки.       — Попробуй. Если выйдет толк, то я не против. Только Мартти. Не делай этого больше никогда без моего разрешения, пожалуйста. Я всё же надеюсь, что уж друг другу мы можем доверять.       — Теперь-то уж точно. — Ухмыльнулся Мартти и подошёл к нему сзади, сидящему на диване. — Что я должен тебе внушить? — он переглянулся с Реем, потом посмотрел Мелькарту прямо в глаза и произнёс: — Узри будущее.       Мелькарт замер, закрыл глаза, поморщился, снова открыл.       — Что-то не работает.       — Может потому, что будущее — слишком эфемерное понятие? — выдал Рейвен, и все обернулись на него. — А что? Будущее — это сугубо выбор каждого, и всё, что называют красивым понятием судьба или рок, на поверку лишь сложенные воедино совокупности тысячи тысяч выборов каждого конкретного человека, конечно, за редким исключением, когда на этот выбор влияют какие-то события извне, как, например, наводнения, катастрофы и так далее. То есть то, что человеку не подконтрольно.       — Хм, а в этом что-то есть, — воскликнул восхищенно Азза. — Ты мне уже нравишься!       Мартти нахмурился.       Получив свою долю внимания и признания, Рейвен начал сыпать идеями:       — Попробуй дать ему чёткую установку. Например, где прямо сейчас находятся те самые врата? Что за звезда с ключом, которая отворяет врата и что вообще за ключ.       — Хорошо. — Мартти на секунду задумался, коснулся затылка Мелькарта. Губы зашептали. — Смотри, пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезей бездны. Она отворила кладезь бездны.       Мелькарт вздрогнул и замер с приоткрытым ртом, его глаза вдруг закатились, словно он вот-вот потеряет сознание. Рейвен, видя это, хотел было что-то шуткануть про то, что у Мелькарта окончательно спёкся мозг благодаря Мартти, но вскинутая ладонь Шеннон и серьёзное лицо Аззы его остановили. Выходит, у Мартти получилось?! Он тоже обратился во внимание, ловя каждый звук. Сперва Мелькарт только молча сидел и словно наблюдал что-то. Его глаза открыты, но видны лишь белки и смотрелось это несколько жутко. Рот приоткрыт, и он вроде хочет что-то сказать, но то ли не может, то ли не готов ещё. Никто не решался спрашивать его, боясь что-то испортить, и так продолжалось минут десять, потом Мелькарт сам вдруг вышел из своего транса, и, озираясь по сторонам, заговорил.       — Не знаю, что именно я видел, но там был ты, — он посмотрел на Мартти, — я видел тебя со спины и твою сигилу сквозь одежду, она сияла. Ты стоял с золотой трубой в руке возле огромных врат из белого мрамора, у которых не было дверей, просто пустой портал. И что-то огненное с бешеной скоростью упало сверху, разбив их. Мне кажется, я видел чёрные крылья в огне.       — Что?! — теперь пришла пора Рейвена удивляться. — При чём тут я?!       — Звезда… что откроет врата. Это ты.       — Я?! Смеётесь?! — Рейвен попробовал хмыкнуть, но всем было не до смеха. — Стоп. Какая я нахер звезда?! Шутите?! Нет у меня никаких ключей, я простой пернатый таец, а не светило с небес. Мартти, скажи им!       — Но я тоже на трубе не играю. — Пожал плечами Мартти, а потом потёр свою поясницу, подумав, что надо хоть раз посмотреть на этот сигил. — Но это интересно. — Он вцепился в плечи Мелькарта и начал снова шептать ему. — Смотри, врата блуждают и останавливаются прямо сейчас. Скажи, где они? — Голос Мартти теперь стал более настырным, он буквально ворвался в голову Мелькарта, ухватился за его мысли ежовыми рукавицами. У Мелькарта носом кровь пошла.       — Эй, ты это…полегче. — Взволновался Азза, но, видя, что Мелькарт снова успешно вошёл в транс, больше не встревал. Однако на Мартти он смотрел теперь несколько иначе. — «А мальчик не так прост, как кажется. За миловидной и нежной внешностью ангела, скрывается крепкий костяк и стальные яй… нервы».       — Остров. — Вдруг сорвалось с дрогнувших губ Мелькарта. — Я вижу остров с каменной аркой и потухшим вулканом.       — Как он называется? Что за остров? — Мартти продолжал впиваться в его подсознание. Он чувствовал почти физически, как держит эту тонкую нить видения, и она ускользает куда-то. Он вновь нагоняет и вытаскивает её из сознания Мелькарта. Руки Мартти почернели до плеча, а отросшие когти уже впились кончиками в кожу ясновидца, глаза загорелись так ярко, что казалось, радужка стала сплошным переливающимся жидким золотом без зрачка. Мелькарта всего затрясло. — Название! Или место на карте! ДА! Увидь место на карте! — не успокаивался Мартти. Это было похоже на захватывающую охоту, и он совсем не собирался упустить добычу только потому, что Мелькарту не хватало стремительности. Если нужно, он сам ухватит эту нить и будет тянуть как поводья в нужном направлении. Вот на что это было похоже.       — Мартти, — осторожно позвал его Азза. — Его всего трясёт. Не переусердствуй. С такими вещами нельзя слишком пережимать, нам же не нужно превращать его в овощ.       — Да он уже почти всё увидел, — поддержал шёпотом Рейвен, косясь на Мартти с неким восхищением. Он заулыбался. А ему такой Мартти очень даже нравился… рисковый, упёртый, смелый, дерзкий и сильный! Поток его вожделенных мыслей прервал укоряюще-серьезный взгляд Шеннон. Он нарочито нахмурился, сдвигая брови к переносице.       — Тасмания… это Тасмания. Я вижу… — дальше шли непонятные слова, и Мелькарт качнулся и завалился на диван без чувств.       — Эм… кажется, зря он надел белые штаны. — Поморщился Рейвен, видя расползающийся по всему паху Мелькарта мокрый конфуз.       Мартти очнулся только в этот момент, когда Мелькарт буквально выпал из его рук. До того он не слышал ничего, кроме шума мыслей и энергетических всполохов. А теперь он сморгнул как ни в чём не бывало и удивлённо глянул на Мелькарта, потом на окружающих.       — Эх! — Он втянул когти, которые вроде бы и не собирался выставлять напоказ, и приобрёл прежний невинный человеческий вид. — Я, кажется, увлёкся. Это потрясающе! — им почти овладел неуместный восторг, и он попытался его унять. — Он жив? — засомневался Мартти, видя, как бездвижно лежит Мелькарт в расплывшейся лужице собственной мочи. — Я же не убил его, да?       — Понюхай его, — предложил Рейвен с ехидной лисьей улыбкой, — если он ещё и обгадился, значит точно мёртв.       — Рей! Хватит! Сейчас не место и не время для твоих глупых шуток! — гаркнула на него сестра, и он снова стал серьёзным.       — Да чего ты сразу… жив он. Аура-то есть. Он лишь без сознания.       Мелькарта уложили поудобнее, дали воды. Шеннон укрыла его пледом и сделала для всех чаю, чтобы хоть слегка разрядить обстановку. Пока Мелькарт переводил дух, они решили обсудить то, что удалось увидеть. А дела-то шли!       — Классно ты его! — всё же высказался Рейвен. — Ты видел то же самое, что и он?       — Нет, я не видел, это было иначе. Я ощущал какие-то потоки, — пытался пояснить Мартти, — и направлял его, точнее… буквально вертел его сознанием, в нужном направлении, чтобы он уловил. В общем, это трудно объяснить.       — Значит, Тасмания.       — Это уже кое-что. У нас теперь есть точное место.       — Но надолго ли? Если врата непрестанно перемещаются, неизвестно, сколько они там пробудут. — Рейвен отпил чаю, но только ради того, чтобы уважить сестру. — И где они конкретно? Тасмания не маленькая.       — Он видел арку и вулкан, — напомнила Шеннон.       Мартти задумался о том, что будет, если всё же им удастся найти и открыть эти врата. А ещё его немного волновали перемены, которые так стремительно настигали его личность.       — И ещё… — заговорил Мартти, — может быть, я спрошу не совсем по теме, но куда попадают нефилимы после смерти? Могут ли они попасть в рай, или всё же только в ад? Есть ли у нас душа? Слышит ли меня Господь? — Мартти разошёлся.       — О, я понимаю, у тебя много вопросов на эту тему. — Простосердечно заулыбался Азза. — В этом ты пошёл в своего предка — Велиара. Да, не удивляйся. Он тоже задавал очень много вопросов, перед тем как пасть. Да и пал скорее потому, что ответов так и не услышал, а Люцифер по доброте душевной пообещал ему, что, пойдя за ним, Велиар найдёт ответы сам. Вы с ним так похожи. Падаете, чтобы пройти свой путь и найти ответы. Ну и ещё кое в чём есть сходство… он тоже любил своих… кхм…более мужественных собратьев, хотя от земных женщин, как ты понял, тоже не отказывался. — Азза подмигнул Мартти, а тот стал красным как рак. — Так вот. Я не дам тебе ответов на твои вопросы. Ты найдёшь их сам, в своё время. Могу только подсказать, что те, у кого нет души, то есть частички божественного, любить не умеют. Падшие же свои частички растеряли, раздав их земным женщинам и своим потомкам.