Иная судьба

Бессмертной лично нужно убедиться, что теперь это непохожий на её настоящее сон. Сусу досконально осматривает Цзиня, держа свечу: рассвет пусть и близок, но комната всё ещё погружена в полумрак. Девушка хмурится и заставляет Цзиня вертеться, прощупывая каждую его мышцу через одеяния. Отмечает насколько тёмная ткань сюаньи лёгкая, почти невесомая, приятная на ощупь и невероятно прочная. Теперь ей кажется, что она может отличить магическую ткань, созданную с помощью силы, от ткани, которую производят духи или же смертные. Не сказать, что последние ниже по качеству, но одеяния из силы обладают свойством самостоятельного восстановления, поэтому всегда ценнее. В Бездне преобладает ткань созданная руками смертных: её проще добыть, попросту украв, а вот за созданную духами, как правило, приходится платить. Не так много демонов могут себе позволить щеголять в одеяниях из ткани духов, а уж совсем единицы способны её создать с помощью собственной силы, тем более сделать из неё приемлемое ханьфу. Сусу это знала лишь поверхностно, а теперь, благодаря их Высочеству, а позже Владычицы асур она может сморщить носик от грубости плетения ткани обычного человека и заметить некачественную работу духа, а вот к сюаньи Цзиня у неё нет никаких претензий — мастерски проделанная работа. Хлопает по плечам, одобрительно улыбаясь и продолжает щупать, или проще сказать, лапать демона. Цзинь ошалело на неё поглядывает, но выполняет каждую прихоть, и только в тот момент, когда за волосы дёргать его начинает, протестует против этого странного осмотра. Но Сусу объясняет это тем, что должна хорошо убедиться, что он — не сон, только причём тут его волосы — непонятно. Уже хочет вогнать её в пурпурную краску, предлагая иной метод убеждения, да и осмотр в таком случае станет куда обширнее, но девушка перебивает и требует, не попросит, а именно требует, явить перед ней демонический дух, что он, вздохнув, тоже выполняет беспрекословно. И тут она зажимает ладошкой рот, вскрикивая. Дьявол не забыл, как проредил духовные перья, поэтому самый редкий в трёх мирах демонический дух выглядит не самым лучшим образом. Даже отпугивающие. — Красавчик, — иронично ухмыляется Цзинь. — Ты же сказал, что в порядке… Цзинь, эти раны — духовные, они страшнее, чем телесные. Когда-то ты пострадал во дворце из-за меня, теперь… Цзинь слегка шокирован: почему она жалеет «перерождение» одного из самых безжалостных демонов, предательство которого делает его даже хуже Дьявола? Но своё удивление не озвучивает, тихо, но уверенно сообщает, что переживёт. — Мы, по крайней мере, оба живы. Свадебные подарки от Владыки демонов вполне достойные, могло быть хуже, — он пожимает плечами, демонстрируя смирение с тем фактом, что дух ему нужно восстанавливать. — Ты же не передумала? — опасливо интересуется, ведь где-то внутри у Сусу должно быть отвращение к нему. — Нет, а почему должна? Из-за того, что лжец? Врал ты только насчёт себя и своего отношения ко мне, но если ты перерождение Вестника Смерти, то сомнительные заслуги прошлой жизни никакого отношения к тебе не имеют. И Владыку тоже понять можно, заскучал, решил вернуть, потому что может, но не спешит давать прежнее место подле себя. Приглядывается. Цикл новой жизни, как второй шанс, но и тут я помешала твоему вознесению. Нет, вознесение как-то некорректно звучит, скорее быть первым среди первых. Теперь только и оставаться перерождением, но никак не первым демоном Пустынной Бездны. Скорее, это ты должен передумать. Владыка может и относительно лоялен ко мне, как к бессмертной, выросшей в Бездне с папашей, вьющемся у его трона, но дальнейшего величия тебе такая жена не принесёт. Поразительно, но Сусу рассуждает вполне здраво. И даже сама до всего додумалась, нагло врать о беспамятстве не пришлось. Вот же сон чудотворный! Почаще ей, что ли, всякие «сказки о былом» показывать? Только почему ничего не говорит о самом сне? Она впечатлительна, а ещё жалостлива, должна же хотя бы всплакнуть от увиденного. Он даже почти морально готов, но этого не происходит. — А ты сама-то в порядке? — участливо интересуется демон, опасаясь как бы её не накрыло спустя время. — Что Владыка показал? — Какую-то ерунду! — она вдруг эмоционально реагирует, выказывая недовольство, что Цзинь даже бровь вскидывает в негодовании. В смысле? Впору оскорбиться, что его усилия не оценили по достоинству. Он же старался. — Честное слово, даже опьяняющий дурман королевы пауков такой бред не покажет! Ой, ну то есть цзе-цзе меня однажды водила к госпоже Паучихе, но ничего такого… — думая, что упоминание о королеве расстраивает Цзиня, Сусу начинает пытаться оправдаться. — Конечно, ничего такого! — зажигается фитиль возмущения Дьявольского Бога. — Ничего не угрожало, вот и не почувствовал, что ходила к этой… — чуть ли не рычит. — Идиотка лиса! А если бы подсела на яд королевы? Вообще мозгов нет! — тычет он пальцем в лоб Сусу. — У той же только пробная доза даром, а потом будет забирать всё больше и больше, пока высушенной мумией в её берлоге не станешь! Ходила она к королеве, ещё и смеет сравнивать её яд с силой бога! — Ну правда, Владыка такую нелепицу выдал, что видения от яда королевы куда понятнее. Зато моё подсознание так тебя любит, что сделало главным героем! Она ещё и гордится этим, а у Дьявола желание вырвать каждую лапку королевы, которая верно ему служит не одну тысячу лет… Как она вообще посмела дотронуться до его Сусу?! И плевать, что рано или поздно каждый демон оказывается у порога паучьего логова. Сусу — не демон! — Но если так подумать, то, может быть, я зря наговариваю на верховного психа… — Сусу серьёзно задумывается. А на демоне лица нет — запомнилось же ей прозвище данное ему хули-цзин. Запомнилось и прижилось. — Кажется, мама пожертвовала для мня очень страшное существо… Владычицу асур — Юйлин. Ты же помнишь? Винишко о ней говорил, вроде бы. — Чего? — во все глаза смотрит на девушку Цзинь. — Только вот не бегала она за ним… — хмурится Сусу. — Скорее её пленили, но за дело, конечно. Скажи, у кого смерть прописана в судьбе ещё до рождения, заслуживает спасения? — Всё умирает, Сусу, абсолютно всё. — Значит, ты не знаешь, — вздыхает бессмертная. — Просто на мгновение мне вдруг подумалось, что, быть может, это я важна для всего сущего, и та, кто всё видит, спасала вовсе не Юйлин? Слышала в Шанцин есть бог, которому ведомо прошлое и будущее, он мог бы сказать, есть ли такая возможность? — Цзи Цзэ? — вскидывает бровь демон. — Из всех он самый бесполезный… Но всё же это странно, может быть, что-то путаешь? — Нет… — качает головой Сусу. — Наверное, её частичка во мне откликнулась, когда Владыка меня усыпил. Она, поверь мне, узницей была, которая всю библиотеку Небесного царства от и до изучила, любое заклятие для неё расколоть не составит труда. Либо это со мной что-то не то, либо заклятие Владыки использовали не так, как тот хотел. Только, получается, она желает уничтожить меня? Подменить собой, восстановив память? — девушка пугается, а потом усмехается ехидно: — Вот же сюрприз её ждёт, я же такая слабенькая, — и хохочет, немного злодейски, впервые ощущая некую радость от того, что её уровень сил недостоин возрождения богини. — Ты глупая, что ли?! — метка бессмертной вновь подвергается «атаке». — Честное слово, сдашься этой ведьме, мигом в пустоту отправлю! Не нужна она мне тут! — Цзинь, ты паникуешь? — обхватывает ладонями его руку, разглядывая его своими бездонными глазами. Таким она его не видела ещё. — Да кто это паникует?.. — ворчит он. — Просто… — в его голове, бог это понимает, не хватает знаний, как можно избавиться от зловещей курицы, которую он видел в сознании Сусу. Формация, применённая Чу Хуан рабочая, и таких последствий не бывает: тот, кто поглотил — единоличный хозяин своего тела. Это произошло из-за того, что Сусу была не до конца сформировавшейся или дело в этой, как её, Юйлин? Какая-то богиня?.. Да как она смеет использовать его для своих целей?! А если насильно изгнать отголоски, так это больше вреда для Бедствия, они — единый дух. Сусу просто-напросто не переживёт, если он намеренно начнёт искать остатки Юйлин. — А, может, она тебе даже больше понравится? — бессмертная строит предположение и тут же дует губки, успев обидеться от несуществующей возможности. — Одно тело, одна внешность… — Чего?! — Ну она больше напоминает демона, чем я… — Да то, как ты меня изводишь, достойно трона Бездны! — ляпает он, а для Сусу слышится чуть ли не высшая похвала. — Не светись, солнышко, никто тебе его не даст, — к её неожиданности он её притягивает к себе и крепко обнимает. — Она мне не нужна, только ты, — шепчет он как-то отчаянно.

***

Нет причин сомневаться в пересказе сна Сусу. Он не знает никого, кому бы хватило фантазии выдумать такое. Бедствие, конечно, та ещё любительница помечтать, но она ограничена тем, что видела всю жизнь, а прочитанные книги не дадут пищи для столь обширной информации. Она даже рисовать вдруг научилась, причём довольно шустро. Конечно, можно списать на практику в зарисовке талисманов, где малейшая ошибка, и бумагу можно выкинуть, но Сусу рисует с точностью скрупулёзного художника. Высунет свой язычок и вырисовывает линии, потому что говорить уже устала. Первым она предоставляет виды асурского царства до пережитого разрушения. Вычурно, но сказать, что не красиво, Дьявольский Бог не может. Ловит себя на мысли, что демонам бы понравилось жить там. Оно, в отличии от Бездны, живое. Много цветов, великолепные виды необычных гор, будто созданных из кристаллов. Сусу сказала, что их пики светились аметистовым светом в тёмное время, которое практически всегда преобладало в Долине Тёмной Луны. А ликорисы родились именно там, поэтому мир асур можно считать их родиной. Но больше всего он удивляется второму рисунку Сусу. Небесное царство переходит все мыслимые и немыслимые грани. Да Шанцин — бедная деревушка по сравнению с теми видами, что нарисовала Сусу! Собственно, в её миниатюру на пергаменте, принесённом чем-то недовольными служанками, кажется, и Шанцин уместился. По крайней мере, очень похоже. Только он находится у Сусу ниже всех дворцов, а в реальности выше только звёзды. Бедствие ни разу не видела Шанцин воочию, но общую архитектуру передала очень чётко. Самый же без прикрас помпезный и сложный в элементах на рисунке девушки — Звёздный дворец Верховного Бога. Да уж, у Бога-Дьявола просто скромный домишко на отшибе миров. Самопровозглашённый Владыка трёх миров живёт в каких-то развалинах, а Владыка же шести миров действительно обладал роскошным и статусным дворцом. С террасами, садами… «Не сопи от зависти, — пинает внутренний голос, посмеиваясь над ним. — Вот зачем такое нужно? Тем более одному?» И правда, зачем? Ему-то и его развалины бесконечными катакомбами кажутся. — Поняла! — вдруг вскрикивает чем-то восторженная Сусу, отвлекаясь от очередного своего рисунка, из-за чего сам Владыка демонов вздрагивает. — Она не заклятие изменила, она силу психа впитала, а когда та иссякла, то и сон мой так резко оборвался. Видимо, ограничение по времени, дано ровно столько, чтобы я смогла увидеть созданные им кошмары. Интересно, что он хотел показать?.. Но, в любом случае, ужасов я натерпелась. Вот Богиня Кары… — Нет такой… — …ненормальная женщина, строит из себя хорошую, а сама-то. Даже Первородного Феникса не пощадила! А ведь могла, определённо могла, не вредить его меридианам, — ничуть не обратив внимания на замечание Цзиня, продолжает фыркать на несуществующую богиню Сусу. — А эти древние монстры — страх да и только. Таотэ очаровательный монстрик на их фоне. Хотя общие черты с одним имеются. Может, они родичи? Всё возможно, один жирный, другой недокормленный — разлучённые в детстве братья. «Недокормленный?!» — да Дьявол, можно сказать, сторожит мир от его всепоглощающей пасти. — Где-то я что-то подобное уже видела, — вновь вернувшись к рисунку, хмурится бессмертная. Она так секретничает, что не законченное не даёт подсмотреть даже. — Не могу понять… Это из-за сна? Нет, где-то же точно видела до него… — Сусу подносит деревянный кончик кисти ко рту, в этот момент с другого конца чернила капают на пергамент, создавая кляксу. Бедствие скашивает свой взгляд на допущенную опрометчивость и её глаза расширяются в испуге. — Откуда у него Печать Перерождения Владыки Небес?! — потрясённо вскрикивая, вскакивает с пола девушка, отходя на пару шагов от незаконченного наброска. — Сердце Ша… — осекается, и, заглатывая, косится на выразительно изогнувшего бровь Цзиня. Помнит ещё, что демон начинает выходить из себя из-за этого имени. — Сердце, в общем, да… — кашляя, невнятно заканчивает девушка. — Да что там? — тянет руку Цзинь и пододвигает к себе не законченную работу. А когда видит, у самого глаза замирают шокировано на изображении. — Самый сильный артефакт шести миров… Возможно, даже и трёх… Хотя это всё же спорно, — коварно улыбается Сусу, видевшая своими глазами, как этот артефакт разлетелся на осколки от стрелы богини Юйлин. — Он был разбит вдребезги когда-то, — и хохочет, словно уже потрошит сердце Дьявола на предмет мести за свою мать, свою жалкую жизнь и за своего Цзиня. — Хотя, может быть, просто похожи, — не исключает и такой возможности бессмертная. — В любом случае, не видать мне сердечка психа, чтобы потоптаться на нём, и ладошками в мельчайшую пыль превратить, — злодейка отступает, и девушка вздыхает, а потом замечает, как Цзинь смотрит на неё замершим взглядом, что приходится перед лицом помахать ладошкой, чтобы демон отмер. Помечтала чуть-чуть, и хватит. В любом случае, ей и в будущем не светит этого. Даже если всех фениксов поглотит через формацию, которой воспользовалась Чу Хуан, она не сможет этого сделать. Но вот если найти артефакт Юйлин… — Ха-ха-ха! — злорадно смеётся. Этот арбалет-артефакт точно сможет ей помочь, но где искать его? Нет, всё-таки о таком мечтать не следует, поэтому смеяться перестаёт. «Моя ж ты прелесть», — Убийца Богов, к неожиданности, даже умиляется. По крайней мере, Дьяволу так показалось. «Чего это твоя?!» — ревностно обращается к артефакту Дьявольский Бог. «Наша, господин, наша», — то-то же, а то разошёлся. «Любит глазами, что поделать», — Светлячок даже не спрашивает разрешения вклиниться.

***

— Доброго утра! — девушка вприпрыжку проходит по улочкам деревни и улыбается каждому встречному, но люди головой качают: кому-то утро, а у кого-то трудовой день в самом разгаре, но Цзинь умалчивает об этом. — Какие-то они хмурые, — шепчет Сусу. — Кстати, а цзе-цзе и Рыбёшка с принцессой ушли? Ушли же? Владыка их не тронул? — Видишь вдалеке загон со свиньями? Очень активно что-то едят, не находишь? — таинственно произносит Цзинь с совершенно невинным видом. — Что? — поворачивается к свинкам бессмертная и приглядывается. — Что?! Нет… Ну нет же! Ты же обманываешь меня! Лжец! — ножкой топает, отворачивается и, надув щёчки и губки, складывает руки на груди. — Но мне льстит, что обо мне ты подумала в первую очередь, а о хули-цзин вспомнила только сейчас, — демон приобнимает со спины не оценившую его шутку девушку. — Бесстыдные бездельники! — к их ногам местная женщина выливает помои. Не по нраву ей их присутствие: мало того, что не соблюдают приличий, обнимаясь у всех на виду, так ещё и дел у этих нахлебников никаких нет — хороша жизнь бессмертная, ничего их не тревожит. — Ты! — взгляд демона вспыхивает и он обращает его на ничего из себя не представляющую смертную. — Как посмела?! — рука, способная оборвать тонкую нить никчёмной жизни, концентрирует на кончиках пальцев тёмную ци. — Ты же обещал, — оказывается перед Цзинем Сусу и успокаивающе кладёт ему руку на щёку, чтобы забыл о выходке человека. — Госпожа, мы как раз направляемся к верховному жрецу, чтобы он подобрал для нас занятие. — Бесполезные существа, — фыркает женщина, отворачиваясь от пары. — Сусу, честное слово, она заслужила! — указывает он в ту сторону, куда ушла смертная. — Конечно-конечно, — берёт его за руку Сусу. — Так что с Пянь Жань и другими? — Живы… — вздыхает Цзинь. — Что за разочарование в твоём вздохе? — А как тут не вздыхать? Что-то не то с Владыкой. Все ж живы! — Это же хорошо… Да? — Как знать… — задумывается демон. — Всё-таки интересно, что же он хотел тебе показать? Ведьма пернатая всё попортила… — досадует Цзинь. — В любом случае, ему ничем меня не удивить, — а вот девушка совсем не расстроена, что не видела прошлую жизнь краснопёрого повелителя воронов. Единственное, что может её расстроить, это то, что он любил другую в той жизни. Возможно, даже та любовь была куда более открытой и искренней. Но так же беззащитной перед Тьмой. Сейчас, если, конечно, так можно думать, Тьма их благословила в лице Владыки. — Наверное, ты ему дорог. — Я? — Уж точно не я. Он простил мне цилиня, а ты говорил суп да суп, и проигнорировал мой выпад, который нанёс рану, пусть та и несущественна. Такие действия боги не прощают, если только о ком-то не заботятся. Это странно, но, пожалуй, стоит признать, что даже у Владыки демонов имеется сердце. Поэтому нас — недостойных — простили. — То сердце ему вырвать хочешь, то говоришь, что он вполне неплохой парень. — Я не… Неважно. Всё, забыли. Думаю, нас официально выпнули из Бездны, так что дома у нас нет, а значит мы свободны, и псих нам теперь никто. И, честное слово, если кто-то сейчас помешает получить предсказание на благоприятный день, то я обрушу на него Кару Небес! «Интересно, как?» — в голос со Светлячком думает Дьявольский Бог, но Сусу решительна в своих глупых словах, не стоит её больше дразнить.

***

Дьявол неплохо поднаторел в искусстве притворства, чем и не преминул воспользоваться, прикинувшись декорацией для дома в зале жрецов в тот момент, когда Сусу начала спорить с главной жрицей — матерью главы племени и потомственной одарённой. Не сошлись они в способах предсказания — Сусу возомнила себя учителем. И тут назревает у жрицы вопрос, если она всезнайка такая, то зачем они сюда пришли, когда та могла сделать всё сама? Бедствие чуть ли не оскорбляет традиции племени Июэ, указывая, что жрица делает всё неправильно. В итоге женщина не выдерживает и рубит с плеча словами, что нахалка за демона замуж собралась, какой ей благоприятный день для благополучия союза, когда природа жениха сама по себе противоречит этому. И в чём жрица не права? Мудрая женщина. Но Сусу сейчас испортит им существование в племени, ведь он уже не сможет прикрываться личиной доверенного лица Дьявольского Бога, а значит глава не обязан их терпеть. И пусть он отобрал у него амулет, но в распоряжении главы имеются талантливые заклинатели, а он, вроде как, сейчас не в форме, чтобы им противостоять. «Иду на такие жертвы ради Бедствия», — не забывая, что он всё ещё часть обстановки дома, вздыхает Бог-Дьявол. — Кем себя возомнила? Богиней? Нашлась тут… — последняя грань терпения главной жрицы пройдена, и она заклинанием отталкивает Сусу, что та врезается в стеллаж, нагроможденный всякими вещицами, которые жрица считает относительно ценными. Звон, и к ногам девушки падает шкатулка, крышка которой открывается от удара. — Ах, ну что за напасть?! — досадует смертная, злясь на наглую девицу, что довела её. — Вы уже лишнее себе позволяете. Обе! — строго говорит Цзинь и, подойдя к Сусу, осматривает её. Пострадала только гордость девчонки. — Теперь и к тебе применимо «годы наблюдений»? — подмигивает ей, а она фыркает, закатив глаза. — Тысячелетия в заключении! — исправляет она. — Но я ей хочу донес… — Цзинь кладёт ей палец на губы — хватит. — То, что применимо к богам не допустимо в мире смертных. Она права, а вот ты — нет. — Но… — Невероятно! — неожиданно гнев жрицы отступает, и та с удивлением смотрит на упавшую шкатулку. — Выкинутое на берег реки Жо — пробудилось! Под ногами Цзиня и Сусу оживает тусклая, потрёпанная лента. Никто бы в здравом уме не заинтересовался таким хламом, но в Июэ принято подбирать всё, что найдено на берегу или мелководье реки Жошуй. Чаще бывает действительно что-то незначительное, а иногда вполне себе зачарованные безделушки. Жрица была маленькой девочкой, когда нашла невзрачный лоскуток. Теперь на её глазах серый цвет становится сияющим алым, с вкраплениями золотых рун далёкой древности, значение которых утеряно в веках. Лента полностью выныривает из своего хранилища и опутывает собой запястья бессмертной и демона, а с потолка на них начинает литься яркий свет. Столь яркий, что ослепляет, а когда его сияние приглушается, то трое видят образ давно исчезнувший из истории времён. Девушка с белоснежными волосами, отдающими в серебро, и с добрым взглядом золотых сияющих глаз, смотрит на пару и улыбается открытой мягкой улыбкой. Но этот образ сменяется, и видение становится серьёзной. — Отныне никому не дозволено вмешаться в Судьбу и воспрепятствовать намеченному пути! — произносит эхо неизвестного божества. — Судьбоносная красная нить пробудилась, да будет благословлён этот союз! — столько величия в этом голосе, что мурашками трепета покрывается кожа и сердце колотится невероятно быстро у каждого свидетеля этого явления. — Я же обещала… — произнося тихо, напоследок улыбается видение богини и исчезает так же внезапно, как и появилось. — И что это было? — хмурится Сусу, смотрит на руку, а ленты уже и нет. Может, почудилось? — Это… это… — жрица бледная, и голос её дрожит. — Приказ Небес… — она в шоке от догадки и дрожит всем телом. — Аргх, — морщится Цзинь и, хватаясь за область сердца, подает на одно колено. Этот свет проник в саму суть тёмного бога, и с такой силой он ещё не сталкивался. Было невероятно трудно сдержать себя и не выставить перед собой защиту, но ради своей легенды для Сусу он принёс очередную жертву. — Цзинь! — вскрикивает Сусу, бросаясь к нему. Конечно, такой яркий свет — чистейшая светлая ци, она могла навредить и без того раненому демону. Это для бессмертной данный свет сама благодать, а какого было Цзиню его вытерпеть — можно лишь гадать. — Я в порядке, — морщась, рычит он. Явно сдерживается, красивое лицо искаженно гримасой боли, и девушка ощущает всю гамму своей беспомощности. Если бы только тёмная ци была в её власти… — Удивительно, что он вообще ещё с нами. Демона такой свет должен был испепелить, — сообщает взявшая себя в руки жрица и охает, когда питомец Дьявольского Бога сплёвывает свою кровь. — Чёрная? — не добрый знак, буквально означающий, что носитель обречён на смерть, и жрица, пусть её жизнь мала в сравнении с теми тысячелетиями, которые способны прожить верные слуги Дьявольского Бога, поняла, что кровь демона — яд, само его тело отравлено. Но как давно? Возможно ли, что яд стал неотъемлемой частью этого демона? И если так, то рано или поздно, но он убьёт эту бессмертную девочку, которая так о нём переживает. Невольно, но он отравит и её тело, осквернив собой. И нужно бы помешать, но женщина слишком мелкий человечек, чтобы идти против Приказа Небес. Демона не трогают боги: ни Владыка демонов, ни свет Приказа Небес сильно не навредили ему. — Кто же ты такой, что и Свет, и Тьма в равной доле щадят тебя? — Её муж, — вытирая уголок рта от собственной отравы, ухмыляясь, произносит демон. — Эй, я ещё не вышла за тебя, — легонько толкает его девушка. — Прости… — бережно обнимает сразу же, как он поморщился. — Думаю, после такого светопреставления мне не отвертеться… Придётся жениться, — с нотками притворной обречённости от ужасной участи, произносит мужчина. — Цзинь, вот честное слово, найду способ с тёмными заклятиями подружиться и тогда берегись — не летать начнёшь, а ползать!

***

За любопытство нужно платить, Ди Мянь это знал и был готов, но не думал, что высокая цена будет отдана за пустоту. Он расколол жетон Владыки, дающий высшему демону власть над демонами всей Бездны, чтобы извлечь частичку силы тёмного божества в надежде отыскать нечто стоящее за закрытой дверью подземелья. Ди Мянь успел вовремя скрыть своё присутствие, и стал свидетелем того, как Таотэ выводил оттуда Мин Е. И некое чувство несправедливости охватило демона — он пожертвовал всем, а так и не был допущен в хранилища дворца! Мин Е же пожертвовал разве что своей гордостью бога. Дьявол снисходителен к павшему божеству, и это невероятно раздражает. Что есть в Мин Е такого, что тот стал любимчиком Владыки? Даже Сы Ин тот держит на расстоянии. И вот, набравшись решимости, Ди Мянь жертвует своим атрибутом власти лишь бы попасть за закрытую дверь, открыть которую способна только сила Владыки, а получает падение в пустую пропасть. Окружённый практически истлевшими останками, он корит себя за беспечность. Сам себя буквально уничтожил в погоне за призрачной надеждой познать секреты бога. Ничтожная жизнь правителя горных духов, на мгновение посчитавшего себя достойным богини, так и осталась ничтожна. Даже став высшим демоном наделённым властью он не приблизил себя к величию, которым грезил. Вместо этого он погибнет в бездонной пустоте всеми забытый. — Ты хочешь жить? — обращается к нему властный женский голос. Но что-то в нём не так, он лишён всяких красок, пустой и словно лишённый жизни. — Служи мне! Освободи меня, и я верну твою жену! Неведомая сила затягивает его в бездонную черноту, и в ней он видит золотую клетку, определённо созданную силой бога. Светлого бога. Этот свет ни с чем не спутать. Только откуда в Пустынной Бездне сила светлого бога? Чушь! — Я по-твоему какая-то шутка разума? — в клетке появляется нечто. Она за пределами понимания скудного разума демона. Нечто невероятно величественное, постичь её не по силам никому. Она ни Свет и ни Тьма, за гранью всего этого. — Тебе оказана честь, а ты сомневаешься? Милость бога… — Однажды я уже сдался на «милость» бога! А Вас я даже не знаю! — Какой дерзкий… — вспыхивает ядовитый цвет изумрудных глаз. Не такие, как у Дьявольского Бога — насыщенный яркий цвет окружённый чернотой жаждет карать и мстить, а ещё хочет власти. Единоличной власти. — Дьявольский Бог? Что это за существо такое? Младший братишка создал себе антагониста? Какой ребёнок, — тихо смеётся нечто. — В любом случае я куда могущественнее! — Не сомневаюсь, — язвит Ди Мянь, дотрагиваясь до пут её клетки, и его тут же поражает заключённая в путах энергия Света, отшвыривая в сторону. — Ах это… Досадное недоразумение! Я твой последний шанс на жизнь, не упрямься, — ласково произносит. — А, может, это я Ваш шанс на то, чтобы выбраться? — приходя в себя после удара, спрашивает демон. — Мне отчего-то кажется, что ухватиться за меня — Ваша последняя надежда. Она шипит от досады, раздражения и злости на Ди Мяня. Но он больше не купится на пустые обещания. Если результата не даст ему здесь и сейчас, то пусть сгниёт вместе с ним. — Арр, какой же ты вредный! — раздражение сменяется снисходительностью. — Ладно! Я верну тебе твою жену. Демон смеётся. Такое не по силам никому. Боги без своей сущности не могут воскреснуть, как ни старайся. — А я не никто! — нечто оглушает своим голосом. — Но нужна жертва, — она задумывается. — Например, истребить какое-нибудь племя духов. Собрать их души и… — чёрные когти со скрежетом царапают путы клетки, но той словно наплевать на старание узницы. Если сможет выбраться с её помощью без каких-либо жертв со свой стороны, то, по сути, он ничего не теряет. Считая, что он умнее, Ди Мянь кивает, соглашаясь, и если же узница вернёт Чу Хуан к жизни, то он ей все миры готов отдать и быть тем, кем бы та не пожелала. Нечто смеётся, и грудь демона начинает жечь, а голова кружиться. У него пропадает зрение и все чувства. Это длится всего мгновение и Ди Мянь, почувствовав твёрдую поверхность под ногами и приятный обволакивающий ветерок, облегчённо улыбается. Он действительно выбрался. Его выкинуло за пределы Пустынной Бездны на скалистый берег призрачной реки Жошуй. На противоположном берегу находится ритуальный алтарь, от которого идёт тропа к зелёной жизни. Племя Июэ? Необъяснимое желание стереть всё это племя с лица земли заполняет мысли Ди Мяня. Смертные, большинство из них одаренные, не духи, но… Сам не понимает, как оказывается на ближайшей возвышенности у деревни, взгляд с которой открывает вид на поселение. «Подойдут», — неведомый голос шепчет в голове. Кровавая пелена перед глазами, и сила демона концентрируется в руке — вернуть Чу Хуан, оказывается, так легко. — Цзинь, ты точно в порядке? Ты бледнее обычного. Этот голос. Ди Мянь видит, как по деревне, направляясь по своим делам, передвигается молодая пара. Нет! Сусу? Но Сы Ин же сказала, что та мертва! И с ней рядом смотритель цилиней? Видел пару раз этого мелкого демона, знает, что Сусу с ним сдружилась, но мальчишка вредный и больше издевался над ней, пусть и не вредил. Почему они здесь? Он никогда особо и не интересовался этим Цзинем и очень был удивлён его существованию, когда пошли слухи о каком-то смотрителе. Сусу, к тому же, его как-то искала, а никто ничего не знал об этом мальчишке. Ди Мянь даже не знает насколько силён этот демон. Он тоже ставленник Владыки и, как знать, какая сила скрыта за незначительной должностью. Необъяснимое желание истребить племя Июэ отступает, возвращая Ди Мяню здравый рассудок. Это племя — табу для демонов, после того, как с ними была заключена сделка. Он чуть не нарвался на гнев Дьявольского Бога. К тому же, он вроде как не собирался ничего исполнять для таинственной узницы. Возможно, её и вовсе не существует, а то было лишь разыгравшееся воображение, и собственных сил хватило, чтобы выбраться из плена подземелья Владыки. — Сусу! — женский голос зовёт бессмертную дочь демона. И лиса рода Пянь здесь? Что эти трое замышляют? К тому же на лисе повис какой-то юноша. Судя по всему ранен и… Да они издеваются? Он ещё и из Шанцин?! — Цзе-цзе, что ты сделала с Рыбёшкой? — Я ничего, еле дотащила его. Мин Е ранил А-Лина, когда тот погнался за ним, а мне следом пришлось, чтобы не терять этого дурака из виду. И с ним что-то серьёзное. Он в себя не приходит! Мин Е? Да что вообще происходит? Ди Мянь обращается в слух и сосредотачивается взглядом на этой компании. Он удивляется тому, как Сусу со знанием дела осматривает бессмертного. Она же дурочка… Откуда знает, что нужно осмотреть в первую очередь? — Защитная чешуя повреждена… Мин Е определённо знал, куда и как нужно бить дракона. — Он же будет жить?! — спрашивает лисица в панике. — Будет, но если чешуя расколется окончательно, то вся его защита спадёт. — Одним словом, он теперь дракон на мясо, — подводит итог смотритель цилиней, кровожадно облизываясь при этом. Его стать кажется знакомой… — Драконы сами по себе сильные, он не утратил защитную чешую ещё, тело само должно запустить процесс восстановления. Я не располагаю такими силами, чтобы помочь ему, а вы — демоны. — Я даже и не собирался ему помогать! — пренебрежительно кривится Цзинь. — И что же делать? — лисица беспокоится чересчур сильно об этом бессмертном, если Владыка о таком узнает, то не сносить ей головы. Ди Мянь впервые задумывается, что, возможно, у Дьявольского Бога имеется своя травма и даже страх — любовь между демоном и бессмертной. Любое проявление симпатии демона к светлым — карается смертью. Только несерьёзные намерения могут хоть как-то повлиять на дальнейшее существование увлёкшегося демона, которого уличили в связи. — Он же морской дракон. Возможно, вода из моря могла бы помочь, но мы далеко от моря, — Ди Мянь поражается Сусу. Откуда она всё это знает? Даже он, прожив немало лет, не смог бы такого совета дать. — Обтирай его солёной водой. Очень солёной водой. — Ты уверенна? — Если он примет изначальный облик в котором родился, значит процесс восстановления запущен. Но даже так, без помощи, он вряд ли вернёт былую защиту. У него есть кто-то в Шанцин? Возможно, принцесса кого-то знает?.. — Да он кинул этих бессмертных! А принцессу Мин Е забрал. Вот же угораздило меня! Чего ты смеёшься? Нравятся страдания других? — сердится на смеющегося демона лисица. — Очень! Выкручивайся, хули-цзин, а мы пойдём. — Мы не можем их так оставить. Мало ли, эта жрица решит украсть сердце Рыбёшки для своих ритуалов? — Сусу, мне происхождение не позволяет помогать ему! Не проси! Нет! Не смотри на меня так! Да что же это такое? Нет, Сусу! Ди Мянь хмыкает. Интересная компания, возможно, знание о том, что дочь жива, ему ещё пригодится, но пока нужно вернуться в Бездну и понаблюдать за Мин Е. А ещё придумать, как он объяснит Владыке утрату жетона.

***

— Теперь сущность уцелеет и, когда Она вернётся, ей смогут противостоять. Но теперь это произойдёт раньше, чем могло бы, — Цзи Цзе хватается за голову от возникшего звона в ушах. Ощущение, что кто-то проник извне в разум бога. — Горько-сладкий финал так и останется видением. Ни Ли Сусу, ни Тантай Цзинь не будут знать об угрозе, которая случится после их счастливого воссоединения. Их просто не будет существовать. Пробуди Шанди, Цзи Цзэ, верни в свой мир моего брата! «Шанди… Вновь он!» — думает Цзэ, когда вторжение стихает и его состояние приходит в норму. — Господин, — слуга так неожиданно подкрался к Светлейшему, что тот не на шутку пугается. Делает ему замечание, что не нужно так тихо подходить к нему, а потом спрашивает, что же случилось. — Несколько воинов вернулись. Бессмертные павильона Вечности, которые проникли во дворец Бога Войны проследили за ними. Кажется они принесли оружие из мира смертных. — Оружие из мира смертных? — хмуриться Цзэ. — За столицей империи Чжоу находится монолит из которого высечены очертания птицы, сколько люди себя помнят, столько и находится там этот монолит. Кто высек и как там оказался — никто не знает. Даже в Шанцин нет никаких записей. Смертные называют его Страж Юга. — Чжу-Цюэ, — кивает Цзи Цзэ, — не более, чем красивая легенда, — вздыхает бог. — Там ничего нет. — Монолит стал разрушаться… — Чего?! — подскакивает Цзэ до этого сидевший. Как он такое не смог предвидеть? Не увидел в своих видениях этого. Или не обращал внимания, подумаешь, какой-то булыжник, высотой с гору. Может для бога это ничего и не значит, но смертные верят, а их веру разрушают. Дьявольский Бог станет ещё сильнее от их страхов и тревог. — Видимо, то и было задание Чу Фэна — извлечь из монолита оружие. — Если легенды не врут, то у Чу Фэна в руках нечто, способное убить любого бога… Любого бога… — Цзэ замолкает. — Ха! Мне срочно нужно к нему! — воодушевляется Светлейший. — А остальные вернулись? — Нет, господин. — Кажется, мальчишка опирается на легенды даже больше, чем мы — старые боги. Как знать, как знать…