Иная судьба

Раньше он только и мог, что с трепетом, толикой страха и восхищения смотреть на бога, сидящего на троне, но теперь и сам может ощутить, воспользовавшись случаем, то, что Дьявольский Бог воспринимает, как данность. Когда Ди Мянь впервые за долгое время остаётся один, он смело проходит к трону тёмного бога. С волнением проводит ладонью по остроконечным выступам, медленно, будто примеряет на себя мантию недостижимого доселе величия. Улыбается, представляя, что это он единоличный Владыка демонов. Да, ему нравится эта роль, но почему на ней он должен остановиться? Ди Мянь не прочь вкусить власть над всеми мирами, чтобы и боги склонились, признав сильнейшего. Князь Тьмы присаживается на трон — весь зал, как на ладони. Да, отсюда любой будет выглядеть в глазах сидящего не более, чем мелкой букашкой. Так Владыка на всех и смотрит через прорези своей золотой маски. Мужчина вздыхает — жаль, но пока желание абсолютной власти несбыточная мечта. И ему до горечи обидно, что он пожертвовал всем ради своей цели, а та кажется ещё более далёкой, чем в тот самый день, когда он преклонил колено, вверив сто тысячную армию горных духов в распоряжение Бога-Дьявола. Не достойный богини правитель выбрал путь для своего народа, который лишь отдалил его от Чу Хуан, а в последствии усиленное Дьяволом могущество окончательно сделало их врагами. Он был практически близок к абсолютной власти, но всё пошло прахом — Путь Всепоглощения так и не был запущен. Сущность бога до сих пор не в руках Князя Тьмы, а забрать её и поглотить можно лишь в момент, когда она вне тела Бога-Дьявола. Ди Мянь не одно тысячелетие потратил на то, чтобы отыскать иной способ извлечения сущности, но ни один не применим к богу. Тот должен добровольно её извлечь и только так. Сколько раз он представлял, как получает силу бога, столько же он с лихвой возвращал Владыке свой гнев за смерть Чу Хуан и за все лишения Сусу. Зная Дьявола, он понимал, что любое проявление сочувствия Ди Мяня к девочке лишило бы его всего, особенно власти. Он вырвал всю любовь к своей дочери с корнем из сердца ради того, чтобы не упустить желаемое. Но демон обязательно бы восполнил упущенное время, возвысил бы Сусу, расплатившись с ней за всё то время, когда она была лишена родительской любви. Но Дьявол будто забыл о Пути Всепоглощения, он мучает Ди Мяня, позволяя Сусу жить. Будто бы он знает, что задумал его подданный. Сусу — как напоминание о самом страшном предательстве. Но теперь этого напоминания нет… Нет же? С одной стороны он чувствует ноющую боль, а с другой — свободу. У Дьявольского Бога просто ничего не остаётся, чем бы он мог шантажировать Князя Тьмы. Правда, Владыка никогда этого и не делал, но где гарантия, что тот бы не воспользовался Сусу. Ди Мянь уверен, что Дьявол проверял его, приказав уничтожить яйцо. Увидев решимость, намерился окончательного его довести, передав яйцо демонам для забавы. Но Ди Мянь справился и не показал ему своего волнения, а Дьявол убеждён, что отцу и дела нет до дочери. Но ведь это не значит, что он не воспользуется Сусу, когда отобрать власть станет возможным. Владыка хитёр и коварен, его собственная уязвимость станет и для Ди Мяня незащищённостью. В шаге от могущества можно совершить необдуманные поступки, а значит потерпеть крах. Поэтому даже хорошо, что девчонка сгинула в реке Жошуй. Год прошёл, а от неё никаких вестей. Впрочем, как и от Дьявольского Бога. В одном подданные уверены — тот всё ещё существует. Грозное рычание возвращает демона в реальность. Таотэ не дремлет и не позволит ему по-хозяйски занимать чужое место. Монстр ступает огромными лапами по лестнице ведущей к трону, а из его пасти капает густая слюна. Ди Мянь хмыкает и оставляет трон пока ещё своего повелителя. Злые змеиные глаза внимательно наблюдают за мужчиной. Отвратительное создание, взгляд которого невозможно вынести и Ди Мянь отворачивается, но прежде чем покинуть оставленный тёмным богом дворец, демон произносит: — Такого монстра просто не должно существовать…

***

Сусу морщится от того, что её начинают тормошить и мешать спать, пытается отмахнуться, но и от этого никакого толку. Разлепляет глаза и видит суровое лицо старшей наставницы, а та недовольна тем, что нерадивая и своевольная девчонка вместо того, чтобы переписывать правила, в наглую спит прямо в библиотеке. Ударами кнута грозит, дабы дисциплины прибавить, а Сусу лишь фыркает: кнут неприятен, но не сравнится с пинком лисицы-матери. Да и эти правила отвратительны и скучны! Уже год их пытаются привить талантливой в заклинательстве девушке, но всё без толку. Сусу тысячелетия жила в Пустынной Бездне, где после захода солнца всё самое интересное только начинается, а в этой секте заклинателей с заходом солнца не переведи Небеса попасться за разгуливанием под звёздным небом, за которым девушка любит наблюдать. Мигом в распутстве обвинят. И бессмертную сомнения мучают, а знают ли здешние обитатели хоть что-то о распутстве? Их бы удар хватил, окажись они в мире демонов под лунным светом. У этих совершенствующихся одно лишь легкое касание женщины и мужчины вне брака чуть ли не повод, чтобы заклеймить грешниками. А она всего лишь любит любоваться звёздами, а ей прививают дурные мысли. Конечно, они есть, и даже посерьёзнее, чем могут представить себе учителя и старшие… И как же Сусу угораздило попасть в секту совершенствующихся, где даже несдержанный чих могут расценить, как повод для наказания? В день ссоры с Цзинем, в день, когда Сусу поняла, что тот ей не безразличен, но она для него не более, чем пустое место, она сбежала. В своей печали и разочаровании бессмертная бесцельно брела, пиная в досаде камушки ногами, каждый из которых был в её глазах чёрствым сердцем демона. Ей даже некогда, съедаемой чувствами, было порадоваться тому, что она освоила перемещение. Тогда-то девушке и повстречался старик, который являлся одним из старейшин данной секты. Он разглядел потенциал и пригласил её. Сусу в тот момент иного пути для себя не видела, а потому согласилась пойти с человеком. Ученики секты стремятся обрести бессмертие, но Сусу этого не нужно, она уже бессмертна от рождения. Этого она, конечно, не сообщила строгим старикам, как и не сообщила, что является жительницей Пустынной Бездны. Её метка была скрыта под слоем грязи, в которую Сусу неудачно плюхнулась, споткнувшись при очередном пинке «сердца» демона. А в секте ученики носят налобные ленты, поэтому о существовании метки бессмертного никому не известно. А девушка и рассказывать не стала, побоявшись, что требовать с бессмертной начнут противоречивую для Сусу праведность, а так же шпынять, что их ожидания не соответствуют реальности. Пусть считают её сбежавшей из дома девушкой, которой так посчастливилось обрести достойный дом. Но у неё забрали нефритовую подвеску, с которой та никогда не расставалась, и кольцо Цзиня — мирские украшения запрещены, пока ученик не достигнет просвещения. В прочем, если ничего не нарушать и прилежно следовать учениям, то может показаться, что место не так и плохо. Только Сусу оно всё-таки чуждо. И она очень скучает по Цзиню… А шанса сбежать и найти его, чтобы простить за все слова, чтобы всё было как раньше, у Сусу нет. Секту окружает неприступный барьер, который работает как на вход, так и на выход. За кражу одного из пропускных жетонов, девушке не поздоровилось: её прилюдно наказали палками, чтобы другим неповадно было. Это место всё больше напоминает какую-то тюрьму. Из развлечений только нудные трактаты даосов… И в момент, когда девушка уже готова сдаться, забыть гордость и позвать демона, чтобы выручил её из этого плена, упрямство бессмертной пересиливает: она сможет и без его помощи выбраться, а он пусть и дальше тешится одиночеством без доставучей курицы, которая только глаза ему мозолила в прошлом. Но девушка так же знает, что он следит за ней. Или отчаянно хочет надеяться, что Цзинь, в отличие от неё, не бросил и тайно наблюдает за её неудачами, злорадно усмехаясь каждый раз, когда Сусу вызывает недовольство у старших. — Мощные талисманы против демонов все сгорели, снова, — слышит Сусу разговор учениц за пределами библиотеки. — Этого демона, захватившего округу, всё никак поймать не могут… Крестьяне жалуются на неурожай и сетуют на бесполезность нашей школы. Лекари отмечают, что болезни среди простых людей участились. Часто с летальным исходом даже лёгкая простуда может окончиться. — Ловушки тоже не срабатывают, а последняя от первого старейшины и вовсе — вызвала пожар в лесу. — И невозможно определить, что это за демон! Какие у него слабости? Что только не перепробовали… Сусу хмыкает. Если это не Цзинь так пакостит в округе, то она не Сусу — воспитанница лисов рода Пянь и дочь Князя Тьмы. Вот только они зря наговаривают, что это из-за него неурожай, да летальные исходы от болезней. Демону не нужны посевы на полях. И если тела не иссушены, на них нет чёрных меток, то человек умер естественной смертью, винить следует слабость организма. Но проще обвинить демона, с которым не могут совладать кривые ловушки. — Сегодня, кстати, прибыл советник императора. — Ну, значит, недолго демону осталось… Если Пянь Жань была права и Цзинь достиг уровня лисички-сестрички, то Сусу беспокоиться не стоит. Скорее нервничать нужно советнику за свою шкуру. В прочем, забивать голову этими думами сейчас некогда, нужно ещё сотню раз переписать тысячу надоедливых правил.

***

— Сан Лин, то, что я слеп, ещё не означает, что я глух, — прокашлявшись, произнёс Цзи Цзэ, а после отпил из чаши ароматный чай. — Если тебе неймётся, могу заморозить время… Примерно навсегда, — Бог Вечности подшучивает над застывшим в шаге от побега драконом. — Тебе запрещено покидать Шанцин. Это для твоей же безопасности… — Но, Почтенный, я не понимаю, что такого, если навещу мать? Чу Фэн обещал! Прошло уже три сезона, четвёртый на исходе с момента его обещания… Обитатели Мохэ не помышляют о сговоре с Дьяволом! Он вообще исчез! — дракон недовольно возвращается и плюхается на своё место за письменным столом. — Дьявол может и скрылся, а вот Сы Ин нет. — Почтенный, уж Вы-то должны знать, что ей от меня нужно, но Вы не говорите! — молодой дракон ведёт себя довольно по-детски, но и Цзэ его немного распустил. В отличие от строгой Тань Хуань Бог Вечности много вольностей дозволяет своему подопечному. Он официально ещё не объявил Сан Лина своим учеником, но таковым его считает с момента, как взял под своё крыло брошенного летучей змеёй парнишку. А-Лин ей нужен был лишь, как Бог Войны… Жаль, что такая чёрствая душа облачена в свет небожительницы. — Упрекаешь меня в молчании? — изгибает вопросительно бровь светловолосый бог. — Что вы… — неловко мямлит Лин, перебирая очередную стопку древних рукописей, которую ему необходимо просмотреть. — Но я, кажется, скоро забуду, что дракон… — вздыхает. — Книжный червяк подходит больше, — тихо под нос бубнит, шурша пергаментом. — Лучше пересидеть в цветущем Шанцине, будучи книжным червем, чем столкнуться с мрачной реальностью… — Вы что-то знаете? — подрывается дракон, но Бог Вечности начинает напевать себе под нос, игнорируя вопрос юноши. — Точно знаете… Вам всё ведомо! Только Вам! Цзэ вздыхает… Вот что за упрёки? Его тут опекают, за безопасность тревожатся, а он… — Если бы это было так, то стал бы я искать ответы в книгах? Не отвлекайся, вдруг что-то упустишь. Если Бог Вечности проболтается, то о Мин Е начнут дурно говорить. В Шанцин знают о демоне потопа, но не догадываются кто он такой и откуда взялся. А те, кто бы мог поведать, не возвращались живыми. Мин Е погиб от меча Дьявольского Бога, защищая Шанцин — это сообщил Цзи Цзэ всем, а алебарда павшего дракона навечно в хранилище реликвий. Но его героическая слава и уважение, память и почёт, разрушатся, когда всплывёт правда. Демон-дракон и Бог Войны Мин Е — одно и то же лицо. Это удар, последствия которого предсказать трудно, а без реальности Цзэ не может быть уверен, что эта тайна не будет разрушительной, когда станет известна. Поэтому он молчит, оттягивая насколько вообще возможно Судьбу… Сан Лину и так Тань Хуань наговорила всякой чуши о его матери, которая словами богини чуть ли не злодейка в истории расставания родителей бессмертного. Но любовь сына к матери победила змеиный яд, который Тань Хуань желала посеять в мыслях дракончика. Но Мин Е он знает, лишь из рассказов, в А-Лине нет связи с отцом, он живёт, как его тень стараниями Тань Хуань. Что подумает юный дракон, когда начнут шептать, что его отец не герой, а падший до служения Дьяволу бог? Справится ли он с пренебрежением от того, что является сыном драконьего демона? Истина причин становления на тёмный путь никого не будет интересовать, лишь факт совершённого. «Сын демона-бедствия» и «сын Бога Войны» — воспринимаются по-разному. — О! — возглас удивления раздаётся со стороны Сан Лина, завладевая вниманием Светлейшего. — Почтенный, а кто такой Мастер над оружием? Я что-то не припомню… — В Шанцин такого давно нет. А что такое? Хочешь им стать? Но нужно уметь создавать, начиная от простой ковки и заканчивая сплавом подходящих артефактов. На последнем все желающие испытание проваливают. — Да нет, тут просто книга старая, написанная Мастером над оружием, неким Ли Хоу. Ну-ка, — дракон шуршит листами. — Оружие шести миров делятся на три типа. Рукотворное — созданное руками разумных существ, будь то боги или же смертные, — читает А-Лин простую истину, только ошибка в тексте его смущает — кто-то не умел считать. — Созданное божеством или асуром из реликвий, может быть передано в дар. Божественное — несущее частичку духа, сотворённое из тела владельца, обладает характером создателя. Может перейти по наследству. Божественное оружие самое непревзойдённое. Но, тем не менее, его возможности ограничены силой и рангом создателя, — юноша шуршит страницей, переворачивая её. — Воу! — он в восхищении. — Это очень красивое. Как цветок лотоса… Пере… Пере… — силится прочесть. — Ах, жаль, чернила истлели, даже не понять на что способно, — вновь шуршание. — Ну ничего себе! — если бы Цзэ мог видеть, то смог бы запечатлеть момент неподдельного восторга. — Такой восхитительный меч! Эх, опять чернила подвели… — переворачивает станицу. — Это же… — в голосе дракона дрожь и волнение. — «Повергающий в прах» — арбалет-убийца правительницы асур Юйлин, созданный из её глаз. Эффективное оружие дальнего боя, бесполезно вблизи. При множественном количестве целей владелец вынужден концентрироваться, оставаясь беззащитным… Зона охвата — всё, что видит его хозяйка. Шанс промаха — ничтожен, шанс поражения — абсолютен… Цзэ прикусывает губу. Это описание так похоже на Убийцу Богов. Но кое-что его всё же смущает: во-первых, ни о какой Юйлин он отродясь не слышал, а во-вторых — кто эти асуры такие и, в конце концов, третье — почему шесть миров? — Это скорее заметки и наблюдения Ли Хоу. Его рисунки. Но, Почтенный, Вы бы видели то, что видят мои глаза. Я готов лишиться чешуи, если арбалет Повергающий в прах не точная копия Убийцы Богов! Это одно и тоже оружие или у них принцип создания один? — Юный дракон, для начала мы должны понять почему в данных записях есть странности… — Нет, ну принцип-то наверняка один, — бубнит своё Сан Лин. — Бога Дьявола нужно вынудить использовать Убийцу Богов на большом количестве целей, тогда можно будет незаметно подобраться со спины и… — Сан Лин! — повышает голос Бог Вечности на юношу, который совершенно его не слушает. — Почтенный, это нужно сообщить Чу Фэну! — Сан Лин, ты хочешь пожертвовать тысячами жизней ради того, чтобы проверить свою теорию? — вздыхает Цзи Цзэ. — Но… — Проходили и не раз, итог закономерен — смерть. — Но… Сотня не сравнится с тысячей, а тысяча ничтожна перед… — Сан Лин! — поднимается со своего места Цзэ. — Ты хочешь убить десятки тысяч бессмертных, чтобы что? Чтобы нанести Дьяволу царапину? Он быстро оправится, а жизни уже не вернуть. Арбалет Убийства Богов безграничен в своих стрелах, они губительны и спрятаться от них не представляется возможным даже, когда пространство подвластно! — Но мой отец выжил, когда его пронзила стрела… — И чего это стоило твоей матери? — обращается к разуму юного бессмертного Цзэ. — Цена жизни твоего отца — существование племени моллюсков! И лишь бессмертная сущность Сан Цзю сохраняет в покое воды реки Мохэ. Она бы стала богиней, но теперь она даже жить нормально не может! Одна стрела, а такой урон… — А где были Вы? И все боги Шанцин? — горько спрашивает А-Лин. — Прятались, как трусы, в небесных чертогах… Моя мать хотя бы спасла целое племя речных духов, а Шанцин не спас никого… Даже моего отца тогда спасали не боги… Дракон сминает в ладони страницу с изображением древнего оружия, мгновение и, вырывая листок, он исчезает из захламлённого свитками и книгами дворца Бога Вечности. Слуга Цзи Цзэ тут же оказывается возле своего господина и интересуется, вернуть ли строптивого юношу, но Светлейший качает головой. Сколько воли его ни лишай, но Сан Лин всё равно найдёт свою Судьбу. Чему быть, того не миновать.

***

Девушка удивляется, когда за ней приходят, чтобы сопроводить в приёмный зал главного чертога. Сусу хотят видеть старейшины и прибывшие гости из столицы Великой Ся. Провожающие не знают причин, просто выполняют приказ привести ученицу Сусу. Поэтому всю дорогу бессмертную мучают догадки. Она вроде бы больше обычного ничего не нарушала. Или её наконец-то выпустят из-за её не способности следовать строгим правилам. Нет, ну настолько наивной быть нельзя, если бы её хотели выгнать, то просто бы выперли за пределы секты, а не с вызовом к старейшинам. Может быть, они наконец-то поняли, что она бессмертная, которая может более не тревожить себя зубрёжкой нудных правил и основ для очищения разума и тела? Уж что-что, а тело у неё чистое, никакая демоническая сила не пристаёт. Как бы Сусу ни мечтала быть когда-то демоном, но тёмная ци лишь нос воротит от такой невкусной бессмертной, в которой никак не удастся прижиться. А вот разум да, захламлён всяким. Начиная от того, почему Солнце и Луна не могут встретиться, заканчивая навязчивой идей попробовать парное совершенствование с демоном… Причём с одним определённым демоном, который тот ещё Петух и сволочь, но сердце ноет без него… Нет, ну опять она думает о нём! Вот как разум можно в чистоте держать, когда в нём скачет один определённый смотритель цилиней? Нагло смеётся и машет ручкой здравомыслию. Интересно, у него всё хорошо? Конечно, хорошо, её же рядом с ним нет. Сусу переступает порог главного строения и охает. Тут она ещё не бывала, и размеры её поражают, но, конечно, нет такого «ничего себе» эффекта, как от дворца Дьявольского Бога. Тогда она была под сильным впечатлением, а если опустить мрачные воспоминания происходящего в тот день, то, пожалуй, несмотря на трепет внушаемого ужаса и мрачности тёмных тонов, величие дворца Бога-Дьявола ей понравилось. Тут же светло и красиво, но всё достаточно сдержанное, без излишеств, лишь подчёркивает статус добротными материалами. Никаких художественных картин и резных узоров, только зачарованные символы против злой силы украшают пол, стены и потолок. На улице светлый день, но свечи, тем не менее, горят, добавляя ещё больше света, приумножая тот, что проникает через широкие ставни окон. Чувствуется щекочущий нос аромат пряных благовоний. Атмосфера кажется тёплой, но Сусу отчего-то неуютно. Внутри поселяется сосущее тревожное чувство. Бессмертная почтенно кланяется старейшинам, хваля себя за то, что выучила здешний этикет, а потом — высокому гостю. Мужчина выглядит благородно, в его тёмных волосах уже угадывается седина, а лицо похоже на идеальную маску, морщинки на которой своего рода неповторимый узор. Гость не стар, но уже и не молод. И от него исходит сила, куда большая, чем может похвастаться первый старейшина секты. А ещё он определённо изучает Сусу, причём довольно бестактно, касаясь невидимой глазу силой до тела девушки, желая влезть ей под кожу. Бессмертной это неприятно и она отходит на два шага. — Дитя, — Сусу незаметно фыркает от обращения. Кто тут ещё дитя? Он человек, пусть и овладел силами, но век свой ему не продлить, а вот она в десятки раз старше него, — тебе знакомо это кольцо? Один из старейшин демонстрирует на подносе янтарное кольцо Цзиня. Девушка улыбается, видя знакомую вещь, но потом берёт себя в руки. С чего такой интерес? Всё очень подозрительно. — Разумеется. Это украшение забрали у меня, когда я пришла по приглашению в эту секту и стала ученицей. — А откуда оно у тебя? — Это подарок, — ей не нужно врать, Цзинь его подарил. — И кто же тебе его подарил? — допытывается советник императора. — Друг детства. — И кем же является друг детства юной ученицы? — его взгляд остр и внимателен. — Когда я его видела в последний раз, был конюхом у очень знатного господина, — ну немного слукавила. — А знатный господин… — Простите, я не расспрашивала, да и девушкам разве интересно слушать нудные истории о работе своих друзей? — невинно улыбается Сусу. — А к чему такой допрос? — Дело в том, что энергия этого кольца зашкаливает тёмной ци. Как вы вообще его носили? — виновато объясняет один из старейшин. Они не уловили энергию, а вот советник тут же почувствовал, что на территории секты хранят тёмную вещь из мира демонов. — Да обычное кольцо… — неловко врёт бессмертная. — Ах, барышня, если бы я не разведал ваше естество, то решил бы, что вы демон. Эта вещица явно демоническое происхождение имеет, вы могли пострадать… — очень зловеще улыбается ей благородный господин из столицы. — Не понимаю о чём вы толкуете, — девушка примеряет на себя роль недалёкой особы, невинно хлопая глазками. — Зачем же девица врёт? — Я? Вру? — хмурится Сусу. Она всегда притворялась хорошо, её ложь не могли раскусить. — Дело в том, что я наложил заклинание, и когда говорят неправду на щеке появляется узор… Бессмертная касается щёк. Что? Глаза ошарашенно смотрят на старейшин, взгляды которых очень суровы, а у некоторых читается разочарование. — О тебе ничего неизвестно, Сусу. Так откуда ты взялась? — Я уже говорила… — Лишилась дома, да, я слышал от мастера, который привёл тебя, но где твой дом? — допытывается сведущий в заклинаниях чиновник. — Я… — Владеешь тёмным артефактом, а в округе обитает неуловимый демон. Ты его привела? — Нет! Советник императора выставляет руку, раскрывая ладонь, а Сусу пронзает сильная боль. Девушка корчится, и не в силах справиться, падает на колени. — Вы с ним заодно? — пытает её мужчина невидимыми иглами. Сусу может лишь стонать. Складываясь пополам, она ногтями скребёт пол, но чиновник не останавливает себя, продолжая мучить девушку: — Хотите уничтожить эту секту? Он тебя соблазнил и направил шпионить? — Вы ошибаетесь… — стискивает зубы Сусу, в ней бурлит злость от несправедливости. — Чуньюй! — кричит Сусу, призывая на помощь артефакт. Хотя надежда слабая, нефритовая подвеска не при ней. — Это имя демона? Бессмертная качает головой, а новый приступ боли, ещё более сильный чем ранее, потрясает тело. Девушка выплёвывает сгусток крови. Кем бы ни был этот чиновник, но он опытный и сильный заклинатель, а ещё ей кажется, что он не гнушается использовать тёмные искусства. И когда мужчина делает очередной выпад рукой, чтобы ещё больше навредить девушке, Сусу закрывает глаза. На улице слышится свист, а двери резко распахиваются слетая с петель. Бессмертная чувствует знакомое тепло и не ощущает мучительную боль. Открывает глаза и благодарно улыбается: она окружена узорами застывшего огня, который образует вокруг неё защиту. Чуньюй, её родная подвеска, сияет над головой божественным светом. Сусу уверенно встаёт на ноги и раскрывает ладонь, чтобы ближе призвать принадлежащий ей одной артефакт. — В детстве мне часто говорили, что за одно лишь подозрение в связи с демонами может не поздоровиться. Бессмертные и заклинатели, как страшилка для непослушных демонят… Я верила этому, но глубоко внутри себя хотела, чтобы это не было правдой, — говорит Сусу, которая под защитой артефакта чувствует себя увереннее. — Больше скрываться смысла нет, — не сдерживает свою бессмертную сущность, являя золотистый свет, исходящий из нутра. Под её ногами развивается вихрь чистой энергии, и налобная лента слетает, открывая старейшинам секты и чиновнику метку светлой сущности. Незамысловатая причёска распускается и чёрные волосы, развеваясь, добавляют некий эффект таинственного величия. — Я бессмертна от рождения, глупый человек, и ты посмел мне навредить. Должна ли я простить тебя? — задаёт риторический вопрос Сусу, чувствуя некое превосходство перед всеми. — На моей Родине такое не прощается… — окровавленные губы украшает кривая ухмылка, которая в этот момент делает её больше похожей на демона. — Так девушка — бессмертная? — перешёптываются старейшины, не заметившие такого благословения Небес. Но теперь она скорее готова стать для них проклятием, и им срочно нужно как-то исправить ситуацию, чтобы задобрить прирождённую светлую, которая могла бы прославить их. — Эта девчонка во власти злых сил! — указывая на неё, находится, что сказать чиновник, видя сомнение собравшихся. — Возможно, она и есть демон, способный на иллюзию, и всё это время водила нас за нос. Наш долг освободить мир от этого существа! Объединив силы, мы избавимся от этой ведьмы! — Оу, Вы мне льстите, советник, говоря про ведьму, — смеётся Сусу, подлетая к старейшине, что держит в своих трясущихся руках поднос с кольцом Цзиня. — Я заберу своё, Вы же не против? — Видите! — расходится мужчина и шепчет заклинание, чтобы атаковать Сусу. Чуньюй не позволяет вредить Сусу, но старейшины тоже решают присоединиться к советнику императора, видимо больше руководствуясь страхом перед гневом правителя, если сейчас они не подчинятся его доверенному лицу. Сусу пытается уворачиваться от боевых заклинаний — всё-таки атакующие заклятия не шутки, а какой бы она бессмертной ни была, но против большинства не выстоит. Как и защита ещё не полностью пробудившейся подвески может дать брешь. Что и случается. Одной из атак удаётся задеть её, ранив в плечо. — Она не способна атаковать! — радуется чиновник, замечая, что ведьма лишь уворачивается, но в ответ не атакует. — Видимо, все её силы уходят на эту иллюзию. К сожалению, Сусу изучала лишь заклятия против демонов, только они были в приоритете. А в секте почерпнула свои знания парой неизвестных ей талисманов, которые сейчас точно будут бесполезными. Остаётся лишь одно. Меч-цзян материализуется в руке девушки, окончательно подтверждая слова чиновника в том, что она во власти злых сил. Сусу имеет право защищаться, но и заклинатели призывают свои мечи. Обстановка для неё серьёзнее некуда, бессмертной не сбежать, а положение у неё невыгодное. Она тренировалась только с шицзе, одиночный бой и тот не на мечах. А говорила ей Пянь Жань прекратить уделять время талисманам… Да и меч Цзиня она призывала от силы лишь раз. Устрашить-то может и устрашила, но только хуже себе сделала, потому что не выпутаться. Духовное оружие демона — прямое доказательство того, что она имеет непосредственное отношение к силам зла. — Засада… — хныкает Сусу от беспомощности. Меч-цзян вырывается из её руки и множится, разделяясь на несколько копий, которые стремглав устремляются против старейшин секты. Те делают попытку блокировать неожиданную атаку, к которой Сусу точно никакого отношения не имеет, но у них ничего не выходит. Их тела пронзаются насквозь, а мечи уже следуют до новых целей. — Нет… Стойте… — протягивает руку бессмертная, но танец мечей в достижении их целей, ей не по силам остановить. — Не нужно… На поднявшийся шум вбегают послушники секты, которые только множат жертвы кровожадного меча-цзян и его копий. Для них было бы лучше, если бы они не ослушались приказа, оставаясь, несмотря ни на что, за пределами главного чертога. — Прикажи им замереть, — зачарованный металл касается горла Сусу, а сама она оказывается в руках имперского чиновника. — Ты может и бессмертна, но посмотрим, как ты сможешь существовать с перерезанным горлом. Ты же хочешь жить, Сусу? — шепчет ей на ухо мужчина. «Простите, госпожа, но мне не хватает сил…» — мелодия арфы стихает в голове девушки. Чуньюй исчерпывает себя. — Это не я — меч сам, я пыталась… — дрожащим голосом оправдывается девушка, но внутри во всём винит себя за то, что призвала меч-цзян. — Неужели? — надавливает лезвием, от чего образовывается порез и проступает алая кровь. Меч-цзян зависает в воздухе, а его копии замирают напротив живых адептов секты и уцелевших старейшин. — Бедствие моё, ты нагулялась? — раздаётся бархатный, обволакивающий собой голос. Демон появляется в тёмных всполохах своей силы, вальяжно рассевшись, подогнув ногу, на выступе алтаря с благовониями. Все свечи мигом гаснут от образовавшегося порыва ветра, а за окном солнечная погода сменяется пасмурной. Тьма пришла в этот дом в лице демона, чьё холодное равнодушие, играющее в глазах, внушает лишь страх всем присутствующим. Он прошёл через барьер без шума, не подняв тревогу, и при этом уцелел, что говорит о невероятной силе, скрытой в нём. Ему нипочём зачарованные символы, которые, утрачивая силу, стираются на глазах. — Цзинь… — Сусу вначале радуется, что этот кошмар скоро закончится, а потом, словно очнувшись от иллюзорности своей выдуманной надежды, с беспокойством глядит на выживших. — Нет! Не трогай их! — кричит девушка, дергаясь в руках советника, отчего зачарованное лезвие кинжала мужчины глубже ранит её. — А где же: «Милый, я скучала»?.. — издевается демон. — Сразу что-то требуешь… — закатывает алые глаза, но тут же возвращает свой взор к девушке. Цзинь явился при полном демоническом облачении, даже в чёрных волосах угадывается тёмно-красноватый оттенок некоторых прядей. Он ни капли не опасается смертных, смотрит лишь на Сусу и лезвие, которое её ранит. — Тебе больно? — спрашивает, будто не всё равно ему. Размяв пальцы, спрыгивает с алтаря, оправляя подолы тёмного одеяния. Только собирается сделать шаг, как его опутывают верёвки, пропитанные водами реки Жошуй и заговорённые против демонов. Лицо Цзиня выражает только скуку из-за бесполезности потуг совершенствующихся смертных. — Отлично, вместе с головой распутной девки я принесу императору и демоническое ядро, — довольно смеётся чиновник не умаляя своей хватки. — Как ты её назвал? — наклоняет в бок голову Цзинь, будто присматривающаяся к цели птица. — Что? Не решаешься атаковать, когда твоя шлюха в моих руках? — Ну вот, ты снова оскорбляешь моё Бедствие… — касается верёвки Цзинь и та рвётся от этого прикосновения, освобождая демона. — Желаешь изжить свой род? — с наигранным участием интересуется Цзинь. — Болезни, мёртворождение… Неудачи… — одаривает лёгкой улыбкой советника. — Нет, зачем же мелочиться? Вся империя, которой ты служишь, погрязнет в крови: засуха, наводнения, войны, голод, болезни и смерть… Великая Ся станет ничем из-за того, что какой-то низменный человек посмел ранить и оскорбить моё Бедствие! — демон раскидывает руки и, задирая голову к потолку чертога, тихо смеётся — неестественно и слишком жутко, что даже Сусу мурашками покрывается. — Хватит хорохориться, нечисть! — рявкает мужчина. — Сусу, иди ко мне, — демон унимает своё веселье обещанием кары, и протягивает руку в ожидании, когда девушка очнётся и выпутается из лап этого смертного. Чиновник лишь смеётся, грубее делая свой захват. Он уверен, что девчонке не уйти, а демон дорожит ею. Она щит против этой напасти. Даже его можно одолеть, лишь время на сотворение мощнейшего заклинания необходимо. — Господин, я же так и не ответила откуда я родом… — словно мёртвым голосом говорит девушка. — Я родилась и выросла в Пустынной Бездне, — чиновник напрягается, слыша это. — Мой дом располагается в тени дворца Дьявольского Бога, это нора девятихвостых лисов, которые меня вырастили. Вы видели когда-нибудь бога, господин? Я да. Меня били и унижали из-за моего происхождения, сажали на цепь и морили голодом. Несчётное количество раз лисица-мать меня пыталась съесть, ещё больше мне пускали кровь… Знаете, какую боль причиняет оружие демонов? Мои кости подвергались разрушению артефактом Владыки… Я видела смерть и слышала крики несчастных, которых пытали, с которыми забавлялись. Меня даже чуть не съел цилинь… — горечь воспоминаний скатывается солёной влагой по её щеке. — Меня душил и оскорблял мой самый близкий… — она смотрит на Цзиня, силясь найти хоть каплю эмоций в жутких алых глазах. Пусть это будет раздражение… Презрение… Хотя бы что-то… — Вы правда думаете, что я боюсь Вас, советник? — рука Сусу поднимается, касаясь лезвия под возглас удивления. — Я пережила вещи и пострашнее вашего кинжала… — вырываясь из хватки, она резко хватает мужчину за запястье и выворачивает его, до хруста. Кинжал падает на пол и Сусу подбирает его. Советник воет от боли, не ожидал он такого выпада от хрупкого вида девушки. — Жестокость порождает только ещё большую жестокость, — девушка вкладывает ладошку в раскрытую руку Цзиня. И он тут же притягивает её к себе, приобнимая за талию. Свободной рукой, с тыльной стороной ладони, касается пореза на шее Сусу. — Не убивай, достаточно крови, — кладёт голову ему на грудь. — Пощади… И демон, и бессмертная вздрагивают одновременно. Сусу отшатывается от Цзиня и смотрит на свои невзрачные серые одеяния ученицы, которые в районе живота окрашиваются в красный. Один из старейшин уличил момент, когда демон отвлёкся на девушку и незаметно подкрался со спины Цзиня, пронзив того заговоренным мечом, лезвие которого прошло насквозь демона и ранило Сусу. — Не нужно, — ладошки касаются раны, и Сусу оседает. Зрение её туманится, а реальность всё больше и больше оставляет девушку. — Я в порядке… — вены под кожей начинают чернеть, ведь попавшая в организм кровь Бога-Дьявола самый настоящий яд для любого существа. — Вы будете жрать собственную плоть! — рычит Цзинь и что-то яркое появляется за его спиной, но зрение Сусу уже подводит. — Секта ваша сгинет, а империя потерпит крах!

***

Спустя некоторое время после побега А-Лина у Цзи Цзэ появилось странное ощущение, что что-то непременено случится, но не с юным драконом. Но если не с ним, значит Чу Фэн что-то учудит. Бог Вечности направил слугу следить за Богом Войны и безотлагательно доложить ему, если тот приметит какие-то странности в поведении феникса. Так беспомощно Светлейший давно себя не чувствовал. Как же ему бы пригодилась сейчас утраченная реальность. — Цзи Цзэ! — раздающийся голос вынуждает кровь в жилах заледенеть. Только не это… Тёмная аура отравляет светлый дворец божества, когда в нём появляется самолично Бог-Дьявол. — Что тебе, гад, ещё от меня нужно?! — шипит Цзэ, чувствуя, как фантомная боль от потери глаз усиленно настигает его, но он старается сохранить разум и про себя отсчитывает время, когда будет поднята тревога из-за бреши, которую несомненно оставил Дьявол, проникнув в Шанцин. А ведь восстановленный барьер после того случая, когда Цзэ призвал жемчужину Иллюзии, считался ещё более совершенным, и что даже Дьявольскому Богу его не сокрушить. — Она умирает… — Что? — не сразу понимает своего недруга светловолосый. — Сусу… И Цзэ чувствует кровь… Вместе с тьмой пожаловал и её аромат. — Да… — силится не выругаться. — Тебе же это и нужно! — бросает бездумно, потому что уже начинает считать, что Вечность играет с ним, насылая свои игривые ведения, где он по-прежнему слеп. — Цзэ! — Видят Небеса я с ним не заодно, — бурчит под нос и высвобождает свою силу, чтобы скрыть присутствие Дьявола в Шанцин. — Верни мои глаза! — споткнувшись на пути к источнику удушающей ауры, требует Бог Вечности. — Мне вот, серьёзно, не до твоих глаз! — Простите, но мой третий глаз сбоит и я скорее рухну в мир смертных, навернувшись, чем помогу Сусу, — видел бы его, точно бы по макушке настучал… для вида. Дьявол цокает, а одна из пустых глазниц Цзи Цзэ начинает ныть. Белая повязка падает, а Бог Вечности силится вновь привыкнуть к возвратившейся реальности, которая какая-то мутная. — Это… Не мой глаз… — моргает светловолосый, и вздрагивает, когда зрение единственного глаза кое-как проясняется, но фокусировка не чёткая, а потому вначале даже кажется, что всё, как и думал светлый бог, обман. Дьявольский Бог, находящийся в окружении разбросанных книг, страницы которых уже окрашиваются в красный, измазан кровью, в ошмётках от чьих-то тел, поддерживает тело угасающей Сусу в своих объятиях. — Что было, тем и пользуйся! — огрызается тёмное божество. Брезгливо передёргивается, понимая, что дарованный глаз ещё недавно кому-то принадлежал, и Цзи Цзэ просто отдали то, что прилипло к одежде непрошеного посетителя. Подходит и начинает наклоняться, чтобы осмотреть Сусу, но в горло тут же упирается острие Разящего меча. — Угрожать калеке, к которому сам явился? Н-да… Проблемы с доверием? — Просто помоги ей, — вздыхает Дьявол, отводя меч. Цзэ закатывает единственный глаз, и возвращает своё внимание к Сусу. Колотая рана в районе живота и вены все чёрные. Смотрит неодобрительно на Владыку демонов. — Это не я! — Мгм, — поджимает губы Цзэ и, призывая божественную энергию, начинает вливать её в девушку. — Наверное другой Дьявольский Бог завёлся в мире и траванул эту девочку своей кровью… Дьявол недовольно смотрит на светлого бога зелёно-золотистыми глазами. — Что? Это ж не ты, значит… — Тебе разве не нужно сосредоточиться? — Не будь я Богом Вечности, стал бы божеством болтливости. Чего мне терять? — Я найду, что ещё у тебя можно вырвать… или оторвать, — ухмыляясь, мужчина косит взгляд на ханьфу Цзэ, задерживаясь в районе паха. — Ауч… Удар ниже пояса, а как же солидарность? — всё же чуть отодвигается подальше Цзэ. На всякий случай. — Но мне кажется, или это была попытка подшутить? — Не отвлекайся! — Да я-то сосредоточен, но лучше отпусти Сусу, а то моя позитивная энергия долбанёт… Упс! — хихикает Цзэ, когда добавляя усиление потока светлой ци, задевает Дьявола и того начинает слегка передёргивать. — Как ощущения? — Прекрасно… — сквозь зубы говорит мужчина. Терпит, но не отпускает — вот упрямый. — Куда пропал? — прибавляет живительную энергию Бог Вечности. — Тут парочка демонов надоедливых всех замучили. Скачут, то туда, то сюда. Наверное, кого-то потеряли… А ещё слышал, что нашего дракончика из призрачной реки какой-то демон достал. Но мы так и не поняли, что там за интриги плетёт твоя верная собачонка и для чего дракончика нашего пыткам подвергла. Не сообщишь, по секрету, что мутят нынче в Бездне? — Тебя и языка лишить? — Собеседник из Вас, Владыка, так себе… Но я буду говорить, в противном случае ищи себе другого бога. — Совсем страх потерял? — Я потерял реальность! — не сдерживается Цзэ, позволяя истинным эмоциям поселиться в бархатистом голосе. Отчаянье, безнадёжность, толика безумия. Невозможность всё исправить и изменить. — Давай, впитывай мою боль! Тебе же это так нравится… — стихает голос в нотах обречённости. Дьявол отворачивается, прикрывая глаза, а Бог Вечности ухмыляется: никому не нравится, когда мордой в содеянное тыкают, как какого-то глупого котика. Но Дьявольский Бог вряд ли понимает, что для Цзи Цзэ значат его глаза. — Я даже не уверен, что всё происходит взаправду, — в своей фантомной боли горько смеётся Цзэ. — Это точно какое-то ответвление… Игра… Чтобы Дьявольский Бог спасал ту, которая ему мешает исполнить задуманное из-за своего существования? Нет, не верю… — скользит несовершенным взглядом чужого глаза по фигуре Дьявола. — Нет… Девушка бьёт отчаянно в грудь тёмного бога, который уже на грани. Слёзы катятся по её щекам, и она качает головой в отрицании и душащей безысходности. Дьявол берёт изящные ручки бессмертной в свои ладони, прижимает к груди, сообщая, что иного пути для него нет. Сусу продолжает качать головой, кричит на него, что не готова и не хочет вновь переживать его потерю. Молит его не делать этого, грозится, что никогда не простит и даже искать не будет, если он сейчас посмеет её оставить. А в Дьявольском Боге больше нет сил для сопротивления неизбежному. Окровавленными ладонями гладит щёки Сусу, большими пальцами вытирая солёные капли, и что-то говорит, но из-за нарастающего гула не расслышать. Рукоять Разящего меча, воткнутого рядом с ними в землю, обхватывает чья-то тёмная рука. Некто слишком долго ждал своего часа, чтобы его сейчас упустить. Тёмная тень встаёт позади Бога-Дьявола, который улавливает движение, но Печать Разрушения не успевает раскрыться, чтобы защитить… — Её следует оставить в Шанцин, — отшатывается Цзэ, падая на колени, когда спасение жизни молодой бессмертной окончено. Яд извлечён, но последствия, в виде слабости, ещё долго могут беспокоить девушку. Даже Светлейший исчерпал свою силу и восстановление займёт длительное время. — И что она всё время находит в тебе? — вздыхает светлый бог. Сусу из нового видения никогда не выберет жизнь мира, эта девушка, не желающая отпускать Дьявола, который сам уже сдался, выберет, несмотря на угрозу конца, тёмного бога. — Во имя Небес, приведи себя в порядок, не для того я тут силы свои отдавал, чтобы очнувшись, она откинулась от твоего ужасного вида! Всё заляпал! — негодует Бог Вечности. — Нет, ну ты погляди, ценные свитки испорчены, — карикатурно хнычет он, подбирая один из них. — Злодейство твоё границ не знает! — Светлейший порывается ещё высказаться, но замолкает видя воочию картину, как Дьявол, проигнорировавший всё, что только что говорил Цзэ, аккуратно, даже нежно касается бледной щеки спящей девушки. — Эй! Ваше Темнейшество слышит, что я говорю? Оставь её в Шанцин! Для её же блага. — Вот ещё, — будто очнувшись от наваждения, огрызается Дьявол, одёргивая от Сусу свою руку, словно обжёгся. — Ей нельзя в Бездну, иначе всё бесполезно будет! — Мне решать, куда она пойдёт со мной… — Ты дурак? — не выдерживает Цзэ. О да, ему терять нечего, так что пусть тут не глазеет на него угрожающе, не проймёт. — Она — феникс, знаешь, как их трудно выхаживать, чтобы они истинную форму обрели? Единственные в мире в человеческом обличье из яйца рождаются, а чтобы летать могли кучу артефактов поглотить нужно. Они — капризны в выхаживании. Большая удача, что тёмная ци для неё безвредна, но в остальном — так нельзя с фениксом! Теперь ещё и твоя кровь навредила. Губишь почём зря этого ребёнка! Она… — Сусу — моё Бедствие! — оскал Бога-Дьявола отрезвляет светловолосого. — Глупая женщина сама не поняла, что натворила! — мужчина берёт на руки Сусу и исчезает из царства Шанцин. — Я отыщу этого бога, который указ и тебе! — вдогонку кричит, но без толку, Дьявол быстрее падающего звёздного метеора, и уже далеко от этой угрозы в свой адрес. Бог Вечности поднимается на ноги и осматривается. Ему будет трудно объяснить слуге такой бардак. Ещё и частицы тел оставил, испортив пол… Похоже, выбора нет, и пока глаз Цзэ ещё видит, следует найти тряпку и всё тут убрать. В жизни этим не занимался, но кого Дьявол вообще спрашивает об удобствах, которые его не касаются? Хотя бы совести ему хватило спасти Сусу, а вот спасибо не сказал. Но за благодарность уже можно принять и то, что Бог Вечности остаётся невредимым до сих пор. — Что это за видение такое вообще было? Я же не могу видеть их судьбу, — оттирая пол от следов пребывания в его дворце Дьявольского Бога, задумывается Цзэ. — Следовало ему сказать, чтобы мечом не разбрасывался или пусть — заслуживает. Конечно, заслуживает. Избавиться от него будет благодатью. Всё убрав, Цзэ присаживается за стол, где лежит раскрытая книга, оставленная А-Лином. Тёмная бровь изгибается, когда он переворачивает страницы к началу. Да, чернила истлели, но от того, кому подвластно время, невозможно скрыть записи. Немного силы в нём ещё теплится. Разящий меч, рассекающий небеса — оружие из костей Шанди, Небесного Владыки, Верховного Бога Неба, Земли и Подземного мира, правителя Вселенной… Со страниц на Цзэ смотрит Разящий меч повелителя демонов. А на другой странице иной артефакт Дьявола — Разрушение Кости, но тут — это сердце Шанди, Печать Перерождения. В недостающей странице, Цзэ теперь уверен, будет об Убийце Богов. Артефакт некой асуры Юйлин, если верить прочитанным словам Сан Лина. «Перейти по наследству…» — думает Бог Вечности. Так Дьявольский Бог…