Иная судьба

Две девушки потрясают округу в Пустынной Бездне, устраивая потешные бои, отвлекая спокойно перемещающихся демонов, которые невольно жмутся у стен или друг к другу, лишь бы не попасться под горячую руку двух взбалмошных особ. Девушка в светло-бежевом всегда проигрывает девушке в бледно-фиолетовом. Вот и сейчас, с лицом абсолютного победителя, более сильная из них наносит решающий удар, который приносит ей очередную победу. — Пянь Жань, ты слишком жестока, — подпирая поясницу, опирается о каменный выступ рукой Сусу. Из потрёпанной косички девушки выпадает цветок камелии, который накануне ей презентовал Цзинь. Цветы в Пустынной Бездне не растут, но демон постоянно радует свою подругу различными соцветиями из иных миров. — Я даже и половину сил не использую, — устраивается сверху выступа лисица. — Тысяча лет прошло, а твой уровень даже до среднего заклинателя никак не дойдёт. Но у тебя прекрасная основа от природы, только местность и отсутствие толкового учителя губят возможный талант. На талисманах ты далеко не уйдёшь. — Да знаю я… Но они даются проще всего. — Пойдём, хватит на сегодня, — спрыгивает лиса и готова уже уйти, но Сусу её останавливает. — Что такое? — Ещё раз, — просит девушка, Пянь Жань закатывает глаза — вот нравится этой мазохистке синяки получать. Потом же будет страдать и ныть о жестокости. И вот снова они устраивают сражение, в котором Сусу пытается одолеть девятихвостую лису выученными светлыми заклинаниями, отточенными до идеала. И в этот раз, как и все предыдущие, она проиграла бы, если бы не решение схитрить. Девушка призывает на помощь обоюдоострый меч-цзянь, лезвие которого клубится чёрно-золотистой энергией демона с всполохами, похожими на огненное пламя. Меч-то и отражает лисью атаку, и позволяет Сусу загнать демоницу в ловушку для демонов, при повторной атаке демонической энергией меча. Пянь Жань ловушка не навредит, но бой засчитывается в пользу Сусу. И юная девушка очень гордится собой. Всё-таки нечестная игра порой на руку, а лисица сама виновата, что не ждала подлости от Сусу. — Ах ты подлая сестрица, — смеётся, принимая поражение Жань. — И откуда же ты разжилась такой игрушкой? — она присматривается к оружию в руке Сусу, которое уже начинает исчезать. — Цзинь дал на особый случай, — пожимает плечами девушка, показывая той колечко из цельного тёмного янтаря. Туда-то и прячется призванный для победы цзянь. — Так-так-так, — лисица приобнимет Сусу, беря в ладонь её руку, приглядываясь к кольцу на пальчике. — И какие же виды у этого молодого демона на тебя? — Что? О чём ты? Мы просто друзья! — Да прям! Это же демоническое оружие созданное из духа, таким не делятся с «просто друзьями», — подкалывает её Жань. — Скорее у него виды на то, что скрывается под твоими светлыми, как рассветное утро, одеяниями. — Глупости, — но даже отмахиваясь от слов шицзе, хватается за ворот, запахивая его сильнее. — Он дорого платит за твою благосклонность, являясь демоном, у которого парное духовное оружие, одно он отдал тебе. Считай, что пару сотен лет совершенствования выкинул. А ты это глупостями называешь. В конце концов, однажды бы демоны положили на тебя глаз, Цзинь не так и плох. По крайней мере, после меня, он единственный, кто в силах тебя терпеть. — Шицзе! — Но я-то тебя чуть-чуть люблю, а он? В его действии должна быть какая-то корыстная цель, — прищуривается лисица. — Тут либо переспать с тобой, либо однажды это оружие обратится против тебя, и Цзинь совершит свою месть. Не думаю, что он забыл, как из-за тебя повредил свой первозданный дух, подвергшись воздействию Печати Разрушения Кости. Цзинь находился рядом, когда Сусу потребовала убить её, чтобы не стать в дальнейшем жертвой с изощрённым убийством. Уже после она осознала, что вовсе не хотела умирать в тот день, а так же то, как она рисковала, пойдя на поводу у эмоций, находясь под впечатлением от казни смертных. Потерявших сознание детей тогда обнаружили Пянь Жань, отправившаяся на поиски пропавшей Сусу, и приближённые Владыки, уловившие его силу, её невиданный всплеск, который задел и Пустынную Бездну. Часть сводов царства демонов в тот день обрушились. Сы Ин, захотевшая раз и навсегда избавиться от Сусу, чуть не лишила Пянь Жань всех её хвостов, но, как девочке потом рассказали, за защитницу-лису и детей вступился дракон. Когда Сусу услышала об этом, ей было неимоверно обидно, ведь её отец тоже там был, но Ди Мянь не сделал ничего, чтобы помочь ей. А дракон, которого она оскорбила, используя, как ездовое животное, защитил. Пянь Жань в ту ночь забрала не только Сусу, но и Цзиня. Девочка плохо помнит, что было, когда тёмный лотос печати раскрылся, но, как сказала лисица, именно Цзинь принял на себя основное воздействие, закрыв Сусу собой, а потому больше девочки пострадал. Мальчик не пожелал остаться в лисьей норе, как того хотела Пянь Жань, ведь у лисы была совесть, а отпускать раненого демонёнка просто опасно было для его жизни, но тот всё рано ушёл, не дав себе времени на восстановление. Позже Сусу сама отыскала демонёнка, пробравшись в место обиталища цилиней Владыки. Как только мальчик ни ругал её, ведь цилини чуть не полакомились глупышкой. Цзинь и вправду за ними присматривал, а потому монстры его слушались и отступили, так и не получив кусочка Сусу в свою пасть. А на вопрос о том, зачем же она явилась, девочка ответила, что ей вновь нужно сказать ему спасибо. Чем-то существенным отблагодарить она его не могла, только словом. Конечно, её благодарность ему не очень-то и нужна была, но он её не прогнал. А потом Сусу начала приходить всё чаще и чаще, и как-то так незаметно пещера цилиней стала самым укромным местом девочки. Зверюги её начали игнорировать и уже без Цзиня она могла смело пройти мимо них. Но мальчик всегда был в пещере, кажется, даже лишний раз не отлучался из неё. Именно там Сусу овладевала бессмертными практиками под язвительные поправки демонёнка. И откуда он всё знает-то? Но «годы наблюдений» его единственный ответ. Дьявольский Бог больше никаким образом не появлялся в жизни Сусу, и во дворце с того дня она не была. Казалось, что её наконец-то оставили в покое, только семейство Пянь продолжали за ней следить, а Пянь Жань даже баловала названную сестрицу чудаковатыми безделушками из мира смертных. Она к ней по-настоящему добра. Она и Цзинь, пусть демон и мог уколоть её, задев словами, но вреда никакого не причинял и по-своему помогал. Может быть, из-за того, что они оба, по сути, сироты, он и проникся к ней. А, возможно, из-за того, что постоянное общество цилиней сделало его не таким, как другие демоны. В любом случае, прошедшая тысяча лет пролетела довольно беззаботно и даже продуктивно, её уровень поднялся, и она уже не так трусила перед демонами. И в этом ей всём помог Цзинь, а Сусу даже и не знала, что, отдавая ей янтарное кольцо с мечом, он, фактически ослабил себя. Может быть, Пянь Жань права, и таким образом он выразил своё намерение насчёт неё? И цветы, которые тот таскает для неё… — Нет, это какая-то глупость, — неловкий смешок. — Он просто… — Милочка, демоны никогда ничего «просто» не делают, — всё не унимается Пянь Жань. — Руководствуются либо выгодой и развлечением, либо страхом и жаждой угодить вышестоящим, опять же, ища и для себя плюсы. К примеру, силу и большую власть, которую может получить от союза с более могущественным сородичем. — Ну я точно не подхожу под это, — качает головой Сусу. — Но у тебя есть тело, выгода которого в удовольствии обладания им. Вы молоды, а демоны в этот период самые сладострастные. Но парню нужно отдать должное, очень терпеливый и даже жертвенный. Так романтично… — Шицзе, это всего лишь недоразумение, — всё пытается найти оправдание девушка, — я верну ему кольцо. — Верно, обидь демона, который положил на тебя глаз, создай своей шкурке неприятности. Ты до сих пор не можешь пробудить артефакт у себя на шее, чтобы использовать, а Цзинь достаточно силён и в состоянии тебе навредить. Мальчик неплохо поднатаскался и, наверное, ровня мне… Даже несмотря на повреждённый дух он впечатляет, ещё немного, и Сы Ин будет жевать свои кости от зависти. Не думаю, что так уж и плох этот вариант. Или ждёшь, когда старый лис наберётся смелости просить дозволения у Повелителя избавиться от тебя, сбагрив менее лояльно настроенному к тебе демону? Хочешь стать звездой оргии? Сусу уши зажимает. Что такое говорит Пянь Жань? Нет, конечно, девушка уже давно знает, чем ночами занимаются обитатели этих владений, и насколько они не стесняются демонстрировать это, но как-то выстроила вокруг себя иллюзорность того, что это её никак не коснётся. Даже становясь старше, обретая уже не детские, а всё более женственные формы, Сусу не задумывалась, что хоть кому-то в этом месте она может стать интересна в этом плане. — Уж поверь мне, на твоё чересчур симпатичное личико соискатели найдутся, — Жань обхватывает щёчки девушки, чуть сдавливая их, отчего розовые губки обретают форму бантика. — Ну что за милашка, — смеётся лисичка-сестричка. — Пянь Жань, прекрати, — отмахивается от подруги, а лицо покрывается лёгким румянцем спелого персика. И всё-таки Сусу смущена… Нет, не темой оргий и её в ней предполагаемого участия, а тем, что малый шанс правды в словах лисицы имеется — Цзинь действительно может хотеть от неё чего-то такого. И она задумывается, а нравится ли он ей? Ведь без каких-либо чувств со своей стороны девушка не станет добровольно отдавать себя демону, или кому бы то ни было ещё. Нужно подумать об этом. Ведь, если окажется, что он ей симпатичен, то, может быть, и не стоит возвращать кольцо? В конце концов, если всё же отдаст себя другу, она не будет ничего ему должна. «Сусу, ты мыслишь совсем, как демон», — хмыкает про себя девушка.

***

Его глаза формы персикового цветения смотрят так, будто видят насквозь. Не просто душу читают, но и самые потаённые, кажется, скрытые от самого Цзи Цзэ, спрятанные в самых темных уголках сознания, мысли. Его нрав непредсказуем и изменчив так же, как яркий блеск пробивающихся лучей восходящего солнца на фоне зелёных нефритовых кристаллов его радужек сменяется кроваво-красным заревом. Прямой аккуратный нос с чуть выступающим закруглённым кончиком в сочетании с утончёнными чертами лица выглядит идеально. Четко очерченные скулы придают волевому подбородку мужественность, но при этом подчеркивают бесподобное природное изящество. И при всём грозном виде Дьявольского Бога, ему не скрыть благородство во взгляде, которое читается не только в глазах, но и манерах, речи. Даже его тонкие губы, растягивающиеся в едкой ухмылке, безупречно ровные и красивые. А тихий зловещий смех — песнь сирен: гипнотизирует и чарует, завлекая в свои силки. Бог-Дьявол красив и весьма харизматичен, его изречения плавны и мудры, а уж что творится в его мыслях, увы не дано познать никому, ибо выше него никого нет, а уж равных тем более. Цзэ трепещет перед ним, всё ещё помня, чем окончилась их последняя встреча. Царство Шанцин потеряло Бога Войны, а Дьявол получил дракона-потопа. Бог Вечности отныне старается быть аккуратным в выборе слов, с него сбита спесь. Эта Тьма напротив него доказывает, что даже боги могут пасть перед его силой и стать его слугами. — Ты уже достаточно узнал, друг, — мурашки проходятся от этой спокойной интонации… Друг? Опасное слово для Бога Вечности из уст Бога-Дьявола. — Ты видишь моё лицо, а это дозволено немногим, знаешь мою историю, но до сих пор не можешь погадать? — Я не гадалка… — отворачивается Цзи Цзэ от своего собеседника. — Оу, я невежда. — Мне жаль, что я трачу Ваше время, — кто узнает в царстве Шанцин об этих встречах, посчитает предателем. — Моё время ты уже убил две тысячи лет тому назад! И убил бы ещё на десятки тысяч лет, если бы план Мин Е был бы приведён в действие и сработал! Цзэ старается сохранять присущее богу спокойствие. Убил… Да если бы его и вправду можно было убить! Две тысячи лет — всего лишь миг. Но этот миг стоил Чу Хуан жизни, погубил Мин Е и сотни фениксов теперь обратились ко злу. А ещё выросла девочка, судьбу которой Цзэ видит, как через толщу воды. Не ясно пока ему предназначение Сусу. — Но я действительно… — он упирается руками о сотканный из божественной энергии стол, за которым и проходит эта встреча. — Вина?.. — в руках Владыки демонов появляется изящный фарфоровый кувшин с напитком. — Это жестоко… Я больше не пью, — но взгляд напротив не терпит возражения. — Да, вина, — обречённо кивает. — Если я что-то увижу, ты меня убьешь? — зачем спрашивать то, что итак известно им двоим. По сути, он существует до сих пор лишь из-за того, что Дьяволу нужны ответы. — Тогда мне выгодно молчать, — хмыкает Цзэ. — Но я пойму, если ты солжёшь, — он разливает вино. — А если утаю что-то? — принимает светлый бог из рук тёмного кубок. — Нам обоим выгодно покончить с этим. В конце концов, тебе тоже любопытно. — Единственная выгода от наших бесед, это то, что бессмертные и демоны не гибнут тысячами. По крайней мере, небожителям это выгодно, а тебе… Тысячу лет назад ты уже вспылил не на шутку, дал волю бедствиям, стирающим цивилизации в смертном мире. Даже Шанцин утеряло несколько парящих дворцов. Значит, не так и бесчувственен. Такого раньше не было, репетиция Пути Всепоглощения? — Хочешь обсудить мои чувства? — изгибает бровь Дьявольский Бог. — Ты же не расстроишься, если скажу, что их нет. — Дьявольский Бог способен на ложь, так банально. Нити любви есть у всех, даже у богов. Они в ответе за чувства и эмоции. Поэтому не обессудь, но я скептически отношусь к твоим словам, но сделаю вид, что они истина. А вообще, мы как нашкодившие мальчишки, прячемся по облакам, чтобы никто нас не нашёл, — Цзэ позволяет себе немного смеха, от этого сравнения и Бог-Дявол выдавливает ухмылку. Бог Вечности отпивает из кубка. — Нет, ничего не вижу. А может ты позволишь взглянуть на Сусу? — вино Дьявол, конечно, дал ему креплёное и явно с усиливающим эффектом. — Стоит мне взглянуть в её глаза. — Сусу прекрасно и без твоего взора обойдётся. Испортишь ещё. — Даже странно это слышать от Дьявольского Бога. Может, это ты её портишь? Она — последний чистый феникс, дочь высшей богини, но у тебя не получается ни убить, ни отравить злом насильно. Но находясь среди демонов, она, наверное, и думает, как демон. Это плохо для её светлой души. — Думаю, я не тот, кто будет беспокоиться о чистоте души, непорочности и прочей мути, которой любят забивать свои головушки бессмертные. — Но всё-таки она тебя беспокоит. Я подглядывал, прости. И духи цветов жалуются… Дьявол наливает ещё вина, игнорируя слова Светлейшего. Бог Вечности продолжает пить. — Дело не в Сусу… — через несколько кубков, вдруг выдаёт Цзэ. Его радужки начинают светиться. — Причина… — Бог Вечности хватается за голову, будто пытается унять боль, которую ему причиняет настигнувшее неожиданно видение. — Чу Хуан, за миг до смерти, эта её смерть… Но к кому она обратилась перед тем, как исчезнуть? — он впервые прорывается так далеко, насильно преодолевает защищающий прошлое заслон. — Её последние слова о защите, но это не всё, было ещё не озвучено… Обращение… Шан… Шан… Взгляд Дьявольского Бога меняется, потому что он не хочет, чтобы это имя прозвучало, не хочет, чтобы Бог Вечности увидел что-то ещё. — Замолкни! — дикий ужас поселяется во взгляде Дьявола. — Ничего не осталось! Не смей! — стол, за которым они сидят, растворяется, а Бог-Дьявол подрывается, хватает своего собеседника за шею и сдавливает её, чтобы тот умолк. «Так вот кого больше всего на свете боится Дьявольский Бог», — думает Цзэ и в следующий миг теряет свои глаза, которые безжалостно вырывают. Кровь стекает по светлому лику божества, который отныне не сможет отличить реальность от прошлого или будущего. Сила бога обращена против него. Цзи Цзэ кричит от игл боли, что поражают его разум. Всё что он сейчас может — это наблюдать бесконечное количество раз, как рука Бога-Дьявола, лишает его реальности. Лучше бы он убил его, а не оставил влачить это жалкое существование.

***

Мин Е проходит в личные покои Владыки, которые Бог-Дьявол упорно не покидает уже некоторое время. До этого пытались и другие растормошить Повелителя, но были выкинуты за пределы не то, что покоев — дворца. Ди Мянь, Сы Ин и Цзин Ме больше не рискуют сунуться, а Мин Е всё равно. Он не боится. Ему терять нечего, разве что жизнь, но и она давно утратила всякую ценность. Однако Бог-Дьявол нужен Пустынной Бездне, а слухи, что тёмное божество хандрит, уже за пределы царства демонов распространяются. Дракон слишком ответственен, чтобы пустить всё на самотёк. Демонам нужен правитель. — Тоже пришёл напомнить мне, что я несу тяжёлую ношу? — скрипучим и хриплым голосом обращаются к нему из темноты покоев. Пахнет кислым вином и ладаном. — Повелитель, вы нужны своему народу. Дьявол что-то бурчит невразумительное, а потом несколько свечей загораются красным пламенем, и Мин Е в полной мере лицезреет плачевное состояние Владыки. Слегка вьющиеся на концах волосы распущены и представляют собой беспорядок, под зелено-золотистыми глазами залегла тень усталости, кожа чуть ли не прозрачна, отчего сильнее выделяются пухлые губы. Одеяния небрежно накинуты и наполовину распахнуты. Сам Бог-Дьявол располагается на полу в окружении кувшинов с вином, половина из которых стоит, ожидая своего часа, а другая валяется рядом, опустошенная ранее. Дракон отворачивается, ему не положено видеть эту картину, а тем более видеть Дьявола без маски. К тому же состояние Владыки ему кое-что напоминает, а это уже личная боль. — Ты так же несчастно выглядел, когда жёнушка тебя кинула? — спрашивает его Владыка, будто бы улавливая думы дракона. — Бог Вечности напился, и вот мы тут, — он смеется, рыская по полу в поиске кувшина, который бы утолил его жажду. — Скорее, это я бросил Цзю, — качает головой Мин Е. — Но я хотел… — Как лучше, — кивает Владыка, заливая в себя вино. — По опыту скажу, что всякая муть происходит из лучший побуждений. А потом сидишь и голову ломаешь, как в это вляпался? Всё же должно быть не так! И разгребаешь, а это вообще никому уже не надо, а всё равно, упрямо идёшь к цели, попутно придумывая ещё одно хитросплетение под извечным названием «Как лучше», и снова наступает какая-то задница. А ещё, твоё «Как лучше» вечно получается «Как хуже». Вот «Как хуже» ты сделал точно. — Возможно… — Кто дольше живёт? — вскидывает бровь Демонический Бог. — Сомневается он ещё… Ты яйцом ещё не был, когда я уже раздавал оплеухи божкам. Между прочим, начал не я, но виноват всё равно я. Это не справедливо! И прекрати стоять, сядь! Мин Е послушно выполняет просьбу-приказ и садится напротив Повелителя, который уже протягивает ему кувшин с вином. Отказаться не получится. — Ди Мянь спит и видит, как бы сесть на моё место. Дурак даже не понимает, какая это ноша. У него власть перед глазами и три мира. Сы Ин послушна до глупости, причём собственной. Цзин Ме постоянно самоутверждается, змееныш не так доверчив, как Сы Ин, но такой же властолюбивый, как Ди Мянь. Но его хотя бы не интересует место бога. Достаточно и того, чтобы демоны плясали под его дудку. А вот тебе на это плевать, на всю эту власть, но ты солдат. Любишь порядок, а потому не жалуешь моё нынешнее поведение. Салютует ему кувшином и прикладывается к горлышку. — Ты был Богом Войны, по-настоящему только тебя можно назвать мне ровней. — Я уже давно осознал, каким был самонадеянным, — отводит взгляд в сторону Мин Е. — Но твой план, нужно признать, был хорош, — улыбается Дьявольский Бог, а в голосе дракон улавливает даже что-то похожее на уважение. Ни одна мысль или воспоминания бывшего Бога Войны не утаились от Владыки, когда дракон пал под его власть. Всё, что хотели сделать боги царства Шанцин, чтобы его остановить, теперь для Бога-Дьявола не секрет. — Чу Хуан действительно могла сбежать из формации Девяти Светил, чтобы запечатать мою злую сущность. Хорошо, что эта вездесущая женщина мертва. Скажи, ты правда был готов умереть ради спасения мира? — А разве не для этого существуют боги? Не для того, чтобы защищать? — Типичные мысли Бога Войны, — насупливается Владыка демонов. — Пожертвуй всем, но спаси мир… В итоге ты остался ни с чем. Даже мир от тебя отвернулся. Теперь бессмертные готовы убить того, кто когда-то хотел пожертвовать собой ради них. — Я теперь демон, — впервые легко даются дракону эти слова. — Быть демоном не преступление, но не успеешь им родиться, а уже метку зла получаешь. Мир не оправдывает себя. Боги твердят, что всякая жизнь важна и даже священна, но в то же время делается исключение для демонов. Как будто они хуже других. Бессмертный убил демона — герой. Демон убил бессмертного — тварь и паскуда. А демон тоже хочет жить и совершенствоваться, только дай богам волю, они этого лишат демонов. Лишь страх передо мной останавливает твоих бывших друзей. Но вот тебе секрет — даже, если меня не станет, даже если демоны исчезнут, зло так просто не рассосётся. Оно и дальше продолжит мучить три мира и четыре континента. Только, кто будет контролировать бедствия? Это ноша, которая никому не нужна. Боги и бессмертные предпочтут сваливать все беды в кучу, пока их не станет так много, что всё положительное начнёт исчезать, медленно и мучительно. А когда опомнятся праведные виновники этой катастрофы, тогда будет поздно что-либо предпринять. Миры окажутся в руинах, а бедам конца и края не будет. Ведь некому больше поглощать негативную ци. Нет Дьявольского Бога. А потому мне, как минимум, должны быть благодарны за существование. Не станет добра, исчезнет и зло. — Не думал, что когда-нибудь буду пить с Богом-Дьяволом и слушать его откровения. Как демону, мне не нравится финал Пути Всепоглощения, но как бог я могу понять, что это самый наилучший вариант. Уничтожить всё и умереть самому, чтобы вернуть Хаос из которого всё и появилось… Пожалуй, я бы назвал это Путём Перерождения, — задумчиво произносит Мин Е и отпивает из кувшина. — Точно бывший божок царства Шанцин, — фыркает Дьявольский Бог из-за того, какое название даёт дракон. — А если цель себя не оправдает? Если из Хаоса родится ещё более худший мир? — Что ж, этого мы никогда не узнаем. Да и не очень-то хочется. Я стану наконец-то свободен — в этом моя главная и эгоистичная цель, остальное уже не касается ни меня, ни тебя, ни кого-либо ещё. Некому будет даже вспомнить, о том, что жили когда-то боги, бессмертные, демоны, духи и смертные люди. Будет лишь сила Хаоса — ни добра, ни зла. — Только вот демоны не знают, что сулит им Путь Всепоглощения, они верят в своего Владыку. Но даже если будут знать, не смогут помешать. Они ждут, когда вы приведёте их в лучший мир, но этого не происходит. Бог-Дьявол передумал умирать? Или почему ещё не запущен Путь, который демоны считают своей надеждой и дорогой к господству? — Уходи, дракон. Иди, понаблюдай за своей устрицей, как ты это обычно делаешь. Мин Е понимает, что откровенность Дьявольского Бога на этом закончена. Дракон может только догадываться, но точного предположения дать не рискнёт. Всё началось с Цзэ и остаётся лишь плыть по течению жизни, чтобы узнать финал.