Имени твоего ради

В дороге минуты текли медленно и, к большому сожалению экзорциста, до прибытия у нее все ещё оставалось непозволительно много времени, чтобы обдумать произошедшее за последние дни. Дитц договорилась с собой, что сейчас сосредоточится не на славном шестисотлетнем парне-полтергейсте, а на той части событий, где фигурировал могущественный демон, вышедший из куклы. Воспоминания о зле и собственных страданиях сейчас казались той маленькой и самой понятной частью истории, в которой экзорцист могла худо-бедно сориентироваться. Остальное плавало в черно-белом тумане и звоне стекла. Когда кукла попала к ней, у этого маленького грязного и весьма непривлекательного куска фарфора было довольно приличное кладбище из хозяев и нетривиальная квартирка в виде обувной коробки. Зачем Лидия вообще купила эту дрянь на блошином рынке, она сама не знала. Возможно, дело здесь было в исключительном, особенном одиночестве, чувстве неприкаянности, которое она разделяла с этой куклой. А может девушка просто решила поиграть с огнем. В детстве Дитц не могла себе позволить вот так просто принести понравившуюся вещь домой и оставить, хотя бы, на день. Поделки с уроков труда, носки в полоску, цветные стеклышки, ракушки, вырезки из газет, колпак с Хэллоуина или просто засушенные бутоны роз — в большинстве случаев, мачеха просто выкидывала эти артефакты, ведь они оскорбляли ее чувство прекрасного. Что уж говорить о слепом на один глаз котенке, который тут же отправился в питомник. Спесивую натуру Делии оскорбляло все, что не имело на себе клейма ее художественной мастерской и не могло представлять мало-мальскую ценность в денежном эквиваленте. Они не поговорили даже после смерти отца, и вскоре девушка съехала из особняка с черным шопером наперевес. Там покоился плеер, две пары трусов (разумеется, черных) и триста долларов. Больше в этом доме не осталось никого и ничего, что еще можно было бы спасти, что еще представляло хоть какую-то ценность, в обход ценника. Она до конца жизни будет сожалеть, что отец ее не послушал и взял в жены женщину, которая своими выходками довела его до инфаркта. Впрочем, маленькая Лидия все равно бы не нашла подходящих слов, чтобы переубедить такого упрямого человека, как Чарльз. По сути, он ведь просто нашел то, что полюбил, и дал этому себя убить, разве можно его в чем-то обвинять? Наверно, это все-таки лучше, чем погибнуть от застрявшей в горле кости или гангрены. Папа... Милый, добрый папа... В голове будто заскреблись жуки. Мелкие, искрящиеся, они приносили боль. Когда участок трассы заметно опустел, девушка буквально заставила себя сделать остановку. Возможно, это последние сумерки, в которых она хоть что-то видит. Возможно, в следующий раз тьма придёт, и это будет конец. В похожем на свет блике фар мелькала дорога и край обочины, но остальная часть пути, как судьба человеческая, была скрыта в бархатистой утробе ночи. Неотступные поля кукурузы и пшеницы колыхались на ветру, то и дело норовя склониться к постепенно остывающей земле. Быть дождю. Нервозность отдавала ощущением жирных пальцев, словно Лидия поела в Wendy's, и во всем ресторане не было ни одной чёртовой салфетки. Пришлось несколько раз протирать кожу антисептиком, прежде чем отчаяться и закурить. Лишь только акварельное пламя ожило в ее руках, тени на самом краю поля зашевелились. Девушка наблюдала, как на задворках бури собирается неведомая мгла, словно что-то неумолимое, что-то неестественное, оттого и устрашающее. Она правда никогда не видела в природе такого глубокого черного цвета. Даже в сердце мачехи иногда распускались камелии. Если счастье можно сравнить с яркими бликами, что отбрасывают на пол подвешенные под потолком компакт-диски, то за все тридцать пять лет у нее суммарно набрался бы только один солнечный день. День, когда она по-настоящему поняла, что не одна. Еще одна затяжка. Едва слышный стон. Что она, в сущности, еще может сделать? Ей совершенно точно не выжить в этой передряге, и будь она проклята, если утянет за собой еще кого-то. Ни один ритуал не помог изгнать демона из куклы, напротив — сидящее внутри зло стало постепенно показываться в нарисованном отблеске неживых пластиковых глаз и разговаривать с ней. Многим позже Лидия, наконец, поняла, что она принесла домой, и вот тогда ей стало по-настоящему жутко. Вскоре после первой полноценной беседы с демоном, Дитц собрала все свое коллекционное богатство и сожгла под мостом. В груди свербело шестое чувство, что это не поможет, но экзорцист старательно отгоняла любые мысли о неудаче. Когда пламя забрало свои дары, а ветер развеял прах, поднялся ураган. Он бил стекла машин и путал провода на телефонных столбах, а в скрежете арматуры затерялись последние звуки ее имени. Низшего демона достаточно легко обмануть и заставить выйти из тела человека, чтобы переселиться в животное или предмет. Животное потом, конечно же, убивают, а предмет сжигают, как нечто настолько мерзкое, что даже наш непостижимый мир вынужден отторгнуть его, как что-то, чему никогда не суждено прижиться. Если с низшими духами все относительно просто, то с высшими демонами бывают самые ожесточенные схватки, после которых для человечества наступает самый обескровленный рассвет. Все потому что существа высокого ранга имеют достаточно сил извести не одного человека, но целые города, и они не преминут использовать темноту живого сердца, чтобы сделать из нее колодезную заводь, в которой под силу утопить даже душу. В таких случаях катастрофически важно узнать имя посланца ада, чтобы просьба свалить в туман была более адресной и убедительной. Вот только несмотря на свои попытки найти хоть какие-то полунамеки, какие-то ниточки, записи в дневника и адреса, Лидия раз за разом терпела фиаско. Продавец, у которого она купила куклу, тоже исчез. На следующий день после ритуала произошел первый приступ. Почему демон сразу не завладел экзорцистом, было не понятно. Возможно, Лидия действительно приобрела необходимые навыки самозащиты после общения с Мейтлендами и одним высокомерным, заносчивым, самовлюбленным... ...призраком, который, по сути, выполнил свою часть сделки. Он спас Адама и Барбару, а Лидия вместо благодарности скормила его песчаному червю. Если закрыть глаза на этику, то это стандартное поведение любой средневековой девчонки, которую позвал замуж не тот человек. Несмотря на это, БиДжей пришел к ней вчера и предложил помощь, хоть девушка и не просила. Но как демон узнал, что его старая знакомая в беде? Следил? Окурок сверкнул в густых чернилах, пролетев, как комета, свои последние тридцать метров и тут же был втоптан в землю начинающимся дождем. Отделившиеся от тьмы тени плавно двигались к машине через кукурузу. Как бы ни была зрима граница света, за которой заканчивалась дорога и начиналось поле, Лидию терзал страх, что фара за ее спиной сейчас недостаточно яркая, будто бы даже добро в этот раз оказывается бессильно. Зябко передернув плечами, она поспешно села в машину.

***

Ей не пришлось ждать каких-то немыслимых знаков, определённого дня в году или фазы луны, чтобы переступить порог кафе «Эстрагон» — достаточно было лишь написать смс и принести с собой дар. Нью-йоркский Ковен никогда не открывал свои тайны простым обывателям или вечно снующим туда-сюда ищейкам ортодоксальной церкви. Тесный круг ведьм с трудом терпел тех, кто поставил магию на поток, не гнушаясь делать из этого шоу, но Лидия думала, что заслуживает исключения, потому что для сантиментов она была теперь куда смертнее первых и куда сложнее вторых. — Что я могу сказать, моя девочка, ты в дерьме, — после обстоятельного рассказа изрекла Молли. — По самые помидоры, — выдохнула Дитц, чтобы снова набрать воздуха для вопроса, но мысли путались. — Так какого рода помощь тебе нужна? — первая спросила Молли, выключая суп. — Женского, — рыкнула Дитц, но тут же успокоилась и добавила устало: — Мне нужен человек, который поможет узнать имя этой твари и провести обряд по изгнанию. — Ты не пробовала позвонить кому-то более компетентному, например, своему духовнику? — обворожительно улыбнулась старая ведьма. Черный кот на стуле требовательно мяукнул. Дитц одарила обоих убийственным взглядом. — Серьезно, Лидс, мы тут грехи не отпускаем, мир не спасаем и отчитки не делаем. Это все к святошам, — развела руками глава Ковена. — Молли...— Дитц сжала кружку с глинтвейном. — Ты ведь понимаешь, что если мы не узнаем имя этого духа, то единственный способ убить его будет убить м... — Так! Ничего не хочу даже слышать, — ведьма выставила вперед ладонь. Ее узловатые пальцы подрагивали от веса перстней. — Значит вот что, Лидс: в больнице Святого Бьеноре работает бывший отец Бернадотт. Возможно, он тебе и нужен, но я не уверена. Лучше тебе с ним лично переговорить. Только... прихвати выпивку, а то на сухую с ним разговаривать невозможно. — Спасибо, — благодарно просипела Лидия. Девушка потянулась через стол и взяла подругу за руку. — Когда разберешься с делами, жду тебя на праздновании Самайна. Мы с девочками будем рады тебе и твоему... — Лидия подняла недоуменный взгляд на подругу. Молли замолчала на полуслове, будто бы и вовсе передумала что-либо говорить. Черный кот Килька снова мяукнул и горделиво взобрался на стол к миске с предсказательным печеньем. Проследив за движением чужого фамильяра, Дитц потянулась к тарелке и достала один сдобный конвертик. Решив пока его не открывать, она завернула печенье в салфетку и убрала в карман. — Я пойду. Спасибо за помощь, — кивнула экзорцист после непродолжительного молчания. Молли кивнула. — И что вы все на тот свет торопитесь, — задумчиво изрекла она в пустоту.