Будни крысолова

Брагинский не ожидал, что вызов закончится в спальне небольшой квартирки в престижном районе. Ещё меньше он ожидал распятое на кровати полуобнаженное женское тело, залитое кровью и залившее кровью всю кровать и часть пола под ней. Тем более он не ожидал, что убийца останется рядом с телом, пытаясь привести девушку в чувство и не понимая, что с такой кровопотерей редко какое живое существо выживет, даже будь он вампиром или тварью. Вампир сопротивляется в хватке, истошно вопит и дёргается, но сил, чтобы одолеть двух сотрудников Третьего отдела, ему не хватает. Нехватка вампирской силы, слабость и подсознательное отчаяние не дают ему и шанса, чтобы сбежать с места резни. Слишком много следов указывают на то, что он виновник, начиная от залитого кровью лица и одежды, расцарапанными в мясо запястьями, и заканчивая исступлённо-животным порывом оказаться рядом с лежащим на кровати телом в попытке вернуть мертвеца к жизни. — Нет! Нет, пожалуйста! — голос перебивается визгом, от которого один из сотрудников силой захлопывает вампиру челюсть. Брагинский его не ограничивает, но морщится, оборачиваясь к Йену, осматривающему труп девушки. К самому телу он едва прикасается даже в перчатках, но чуть-чуть сдвигает голову в сторону, чтобы получше рассмотреть дыру, которая ещё час назад заменяла девушке половину шеи. Вырванная сонная артерия, желтеющие в ране позвонки и литры засохшей крови, которые должны были быть в теле, а не разлиты по всей спальне. — Мари! — Потише давай, — предупреждают вампира. — Пустите! Я могу ей помочь! Она ещё может встать! — Не сможет, — парирует Йен, снимая перчатки. — Объёмная кровопотеря и несовместимые с превращением травмы. У тебя ничего бы не вышло. Вампир от этих слов падает на колени, хрипло подвывая. Лишь спустя пару минут дрожащим шёпотом он пытается объяснить то, что произошло. Брагинского эта история заставляет поморщится своей тривиальностью. Йен же едва кривит губы, рефлекторно протягивая руку к горлу, чтобы дотронуться до колоратки, но ничего не говорит, предпочитая осуждать молча. Вампир рассказывает классическую историю любви, запретной и сладкой. Он — обычный вампир, которого обратили пару лет назад, она — смертная девушка, которая зачитывалась любовными романами в библиотеке, в которой они и познакомились. Искра, буря, любовь с первого взгляда, которая в конечном итоге привела к тому, что она разрешила ему себя укусить в шею. И он согласился, радуясь от такого проявления доверия, но не сдержался. Редкий вампир сдерживает животное внутри себя, которое всегда жаждет крови. И он нанёс ей едва совместимые с жизнью травмы, которые решил исправить попыткой сделать ещё хуже — и обратить её. Тоже неудачно. Это можно было бы назвать трагедий на уровне Шекспира, но нет. Это глупость и безответственность, приведшие к гибели, не более того. Единственное, что нужно узнать, это то, предупреждали ли упыря о том, что ему нельзя кусать людей в шею. И, если нет, то кто его создатель — и в таком случае задержать и этого вампира. — Уводите, тут всё понятно. — Ма-ари-и-и-и-и! Вампира волоком утаскивают из квартиры, скрываясь под чарами невидимости и беззвучия, чтобы соседи не подумали о том, что произошло рядом с ними. Хотя, они наверняка подумают о том, что эта парочка была сатанистами. Люди всегда так думают, когда не могут объяснить это более классическими эпитетами. Алкоголики, наркоманы, люди с низкой социальной ответственностью, сатанисты, психи — кто угодно, но не монстры из сказаний. Йен тяжко выдыхает: — Делают глупость, и ладно сами страдают, так из-за них другие подставляются. — А как же всепрощение? — Иван произносит это слишком ехидно, но священник эту интонацию игнорирует. — Это выдумка грешников, чтобы успокоить свою душу, — пожимает плечами Йен. — Никакого всепрощения нет. Поэтому я имею полное право осуждать идиотов. — Грубое выражение для церковника. — Грубое выражение для твари, но я не обижаюсь, — он раскрывает руки в прощающем жесте. Выглядит слегка комично без рясы священника, но даже так, в чёрной рубашке и такого же цвета джинсах с этим римским воротником он выглядит как святой отец. Скорее, святой сын — из-за возраста, — но в любом случае он всё ещё детище Ватикана. — Он же подлежит казни? — переводит тему Йен. — Да, — холодно отвечает Брагинский. Любой обычный вампир подлежит казни, если в состоянии аффекта убивает человека. Само возникновение этого состояния означает, что вампир не способен контролировать себя и свою жажду, а следовательно представляет угрозу для сокрытия Тёмного мира и своих сородичей. Тем более, если обычный вампир убивает свою пару, которую сам же выбрал, как свою вторую половинку. — Девочку жаль, его... — Вряд ли? — предлагает Иван. — Наверное, — священник пожимает плечами. — Может быть, я просто не понимаю таких, как он. Я всю жизнь сдерживаю себя от земных слабостей и не знаю нужды в них. Но они ведь не могут без этого. Им нужна кровь. — Кровь можно получать разными способами, в том числе и не от человека. Это, — тварь кивает на дверной проём, — малодушие. — Согласен, — кивает Йен. Недалеко внизу раздаётся грохот шагов группы медиков, пришедших забрать тело и возможные улики, подтверждающие то, что уже узнали. В какой-то более хорошей истории Мари могла бы стать жертвой другого вампира, а её парня просто подставили, но в реальности чаще всего всё гораздо проще и более печально. Но такова жизнь.