Кто я?

      Металлический скрежет. Яркий свет. Перед глазами всё плывёт, монотонный шум наполняет голову. Веки чуть приподнимаются, но тут же падают. Голоса.       Кто это посмел зайти в капитанскую комнату?              Леви дёргается в попытке подняться — сон тут же испаряется. Глаза распахиваются, яркий белый свет снова слепит. Он не может двинуться; во рту — кляп. Леви тяжело втягивает воздух и оглядывает себя — страх собирается в горле. Нагой. Привязан к странному креслу. Ноги широко раздвинуты. Одна из ламп светит прямо на гениталии. Мерзко. Он невольно дёргает ногами в жалкой попытке сдвинуть их и тут же бросает эту затею, сосредотачиваясь на окружении.       Круглый зал, какие-то странные коробки с объёмными круглыми стёклами, направленными прямо на Леви. Крепления выглядят прочно, да и чёрт с ними! Люди или… нет… это не люди. В комнате трое существ, все повернуты к Леви спиной. У одного — рога, у другого — кошачий хвост. Третий — единственный нормальный. Всех их объединяет одно: белые медицинские маски и халаты.       Тебе пора проснуться.       Леви невольно сглатывает и осматривает комнату широко распахнутыми глазами. Он снова пытается пошевелиться, в этот раз аккуратнее. Запястья закреплены по бокам от тела. Жёстко, даже не прокрутить.       Грудь удерживают два скрещенных ремня. Давление ощутимо, но дышать даже полной грудью не мешает. Ноги закреплены как руки.       Своими проверками Леви привлекает внимание одного из существ. Или всё же человека? Этот больше остальных похож на человека; нет, он выглядит точно как человек. Мужчина, идеально выбритый, с чёрными как смоль глазами, мягко улыбается и подходит ближе. Леви не сводит с него взгляда. На враче надета медицинская шапка и халат, маска спущена на подбородок.       — Привет, — спокойно говорит незнакомец и касается голой рукой быстро вздымающейся груди Леви. — Ты напуган, это нормально.       Леви хмурится и мычит проклятья в ответ, во взгляде лишь холод и презрение.       Леви быстро осматривает ближайшие объекты. Взгляд останавливается на хирургических инструментах, поблёскивающих на свету. Несложно догадаться о планах на сильнейшего воина человечества, но в голове всё равно всплывают образы, как эти штуки впиваются в его плоть, как кожу отделяют от мышц. Леви видел оторванные куски тел не раз, видел ещё в Подземном городе, видел и глубокие резаные раны на себе — почему-то тогда они не вызывали ничего, кроме отвращения, а теперь…что-то изменилось. И совсем нет времени на понимания этого «что-то». Леви замечает, что дрожит.       Волосы прилипли ко лбу, теперь тот чешется.       — Я знаю, что это ужасно, — снова говорит врач, замечая взгляд пленного, — но ты должен потерпеть. Я объясню всё позже. Ты не умрёшь.       Леви не успевает отреагировать: слышится женский голос позади. Он не может разобрать слов. Врач убирает руку, что-то отвечая. В круглую комнату, отодвигая штору, входит вульгарно одетая женщина, выглядящая как воплощение разврата. Она приветливо машет рукой. Её широкая улыбка, окрашенная в красную помаду, заставляет ещё сильнее напрячься.       Леви судорожно ищет способ побега, хоть что-то, напоминающее спасательный круг. Он смотрит на шторы, откуда пришла эта сука, — там должен быть выход.       Но тебе не выбраться.       Он снова скользит взглядом по существам и комнате, по приборам, инструментам. Невольно ещё раз осматривает свою позу, челюсть сводит не только от стыда и гнева, но и от страха. Да, ему страшно.       Женщина, зашедшая в комнату, имеет при себе чемоданчик. Она перекидывается парой слов с, видимо, главным врачом, который и общался с Леви, а потом подходит к пленнику. Однако не обращает на него внимания. Она садится на корточки рядом и начинает что-то чертить. Её грудь едва не вываливается из декольте.       Рисунок состоит из кругов и символов, Леви не может разглядеть его полностью. А напряжение растёт, желудок скручивает, в висках пульсирует. У него не получается вспомнить ситуацию хуже, чем сейчас. Паника стала проявлять себя.       Он пытается успокоить себя равномерным дыханием и наблюдением. Помогает, но плохо.       Сейчас, отвлёкшись от комнаты и существ, Леви замечает, что наверху огромные окна, за которыми стоят кресла. Напоминает амфитеатр, как в главном театре Митры. Это не просто операционная. Это шоу. Дыхание снова становится рваным, когда женщина начинает рисовать что-то на груди Леви, его руках и ногах. Подавленная паника на секунду вспыхивает и так же быстро потухает, когда символы вокруг и на теле загораются, изменяют свой цвет и гаснут. Леви мычит что-то нечленораздельное и встречается со зловещим ублюдским взглядом этой вульгарной твари.              .       .       .       Проходило время. Оно тянулось мучительно медленно. Тело затекло, и Леви сжимал и разжимал кулаки, чтобы хоть как-то разогнать кровь. Существа вокруг продолжали суетиться: что-то мыли, чертили, носили. У Леви было время, чтобы заметить: хирургические инструменты накрыты едва заметным блестящим куполом, казалось, что воздух дрожит. Купол был мнимый: через него спокойно проходили руки, а вот любая одежда задиралась — купол не пропускал ткань.       Ерунда какая-то.       Он зажмурился, положил голову на бок и с силой выдохнул, поднимая веки. Краем глаза он заметил блеск над головой, а потом вспомнил, как задрался рукав врача, когда тот касался груди пленного.       . . .       Понятнее не стало.       И всё же — как он здесь оказался? Леви старался сохранять спокойствие, наблюдая за существами вокруг и главное — за врачом. Они несколько раз пересекались взглядами, врач странно смотрел на пленного, а потом продолжал что-то делать перед странным светящимся прямоугольником.       Суета.       «Что-то идёт не по плану?»       Ещё через какое-то время врач надел белую маску, полностью закрывающую лицо, существа вокруг сделали то же самое, спрятав свои рога и хвосты. Теперь они все выглядели одинаково, разве что у главного хирурга маска была белая, у ещё одного существа — бледно-голубая, а у ещё двоих — серая. Люди или нелюди начали занимать места в амфитеатре. Неминуемое начало шоу желчью наполнило горло Леви. Каждая мышца была напряжена до предела, ещё чуть-чуть и они лопнут. По ногам бегали иголки; горло сжали тисками; язык, усталый от кляпа, онемел.       Это всё какой-то бред. Люди с рогами и хвостами! Ну, бред же! Хотя правительственные свиньи много скрывают — уж в чём в чём, так в этом Леви не сомневался. Вдруг титаны — это их рук дело? Как-то Эрвин сказал ему, что власти выгодно, что за стенами полно гигантов: люди вынуждены подчиняться, ведь им некуда уйти. А что если они заключили сделку с какими-нибудь демонами? Бред. Абсолютный, смехотворный бред! Как такое вообще могло прийти в голову?       Почему я не могу проснуться?              Никогда, никогда раньше он не чувствовал такого страха и такой безысходности… Если не считать двух недель с мёртвой матерью. Высоко в потолке загорелся куб без верха и низа, на котором появилось изображение нагого Леви.       Уже не страх, а ужас и самый яркий стыд наполняли живот мужчины. Он пару секунд не отрываясь смотрел на то, как является куклой в адском шоу.       Послышалась торжественная музыка, когда все зрители в масках заняли свои места. Они явно были не из низшего, и даже не из просто обеспеченного класса. Пускай все зрители выглядели иначе, одевались в странную одежду, но Леви знал это ощущение, это позёрство. Это были до неприличия богатые гости. Гнев в ту же секунду затмил всё остальное, все мысли и чувства. Леви представлял, как медленно вырывает глотки каждому из них. Как он, покрытый чужой липкой кровью, ощущая запах и вкус металла, сбегает отсюда. Из фантазий его вывел голос главного врача, а по совместительству и ведущего мерзкого шоу. Он что-то говорил на непонятном языке. Сколько Леви не пытался, он не мог разобрать ни слова. А потом на кубе в воздухе появились они… Картинки, которые понял бы и пятилетка.       Операция. Этот шут собирается отрезать Леви гениталии и яйца, разворотить живот и вшить женские органы. Кровь застыла, а сердце остановилось. Леви полностью замер, пытаясь очнуться от кошмара. Только вот затёкшие конечности говорили: «Очнись, идиот. Это реальность». Крик гнева застрял в горле. В эти несколько мгновений, пока картинки сменяли друг друга, паника охватила разум, заставляя яростно дёргаться.       ПРОСНИСЬ! ПРОСНИСЬ!       Но нельзя проснуться, не засыпая.       Леви едва не задыхался, кляп мешал, резал уголки губ. Ярость лишь больше раззадорила зрителей. На кубе стали появляться цифры. Четырёхзначные, пятизначные… Леви догадался, что это были за суммы: суммы денег.       Он не какой-то цирковой кролик! Леви чувствовал, как сила пробегает по венам, как мышцы наливаются силой. Он дёрнулся, но результата не было. Лишь тогда на тело упала пелена отчаяния. Тяжёлая, плотная и душащая.       ПРЕКРАТИТЕ ЛЫБИТЬСЯ!       Ассистенты подали врачу чашу, в которую тот окунул руки — жидкость стала перчатками. Подали скальпель.       Без анестезии?       Сердце Леви снова пропустило удар, он смотрел на врача широкими глазами, ища хоть малейший намёк на… Леви сам не знал, на что.       Холодный металл коснулся паха Леви, тот откинул голову назад, упёрся затылком в кресло, втянул воздух носом, сжал кляп зубами и закрыл глаза.       Переживу. Переживу. Они поплатятся.