Между нашими мирами

Сон постепенно забирал всех, и узкие коридоры с мрачными комнатами заполнились гробовой тишиной, нарушаемой лишь тихими звуками дыхания раненых. Несмотря на отсутствие окон, было понятно — наступила глубокая ночь. Чтобы не переносить раненую Луну, ребятам отдали комнату Невилла. И хоть неловкость проскользнула между Драко и Гермионой при виде лишь одной кровати, от усталости им совершенно не было до этого дела. Гермиона, вопреки своему внутреннему напряжению, заснула быстро. Она повернулась к стене, лицо было наполовину скрыто рукой. Драко лежал рядом, его взгляд был устремлён в «потолок». Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним всплывали образы этого мира, лица тех, кого они встретили, и самое главное — слова Луны, которые он не мог выбросить из головы. «Они повзрослели… Тео». Эта фраза не давала ему покоя с тех пор, как прозвучала. Драко прокручивал её снова и снова, пытаясь найти логичное объяснение, но всё упиралось в один вывод, который казался слишком безумным, чтобы быть правдой. Не выдержав, он тихо поднялся, стараясь не разбудить Гермиону, и вышел в гостиную. Там царило то же безмолвие, лишь мерцание магического огонька нарушало мрак. Драко подошёл к столу, где стояла фляга с водой, и налил себе немного в старый железный кубок. Сделав пару глотков, он внезапно почувствовал спиной чужой взгляд. — Не спится? — прозвучал тихий, но ровный голос. Драко обернулся и увидел Луну. Она сидела в углу, полуосвещённая мягким светом. Её лицо всё ещё было бледным, а на шее виднелись следы бинтов. Девушка выглядела ослабленной, но глаза выдавали силу, которая шла изнутри. — И тебе, кажется, тоже, — сухо ответил он, подходя ближе, в его голосе чувствовалась напряжённость. — Рана? — Пока держусь, — ответила Луна, попыталась улыбнуться, но улыбка больше напоминала гримасу боли и усталости. Драко сел ближе к ней, держа дистанцию, которая давала ощущение пространства, но позволяла внимательно наблюдать за её реакциями. Он понимал, что вопросы нужно задавать осторожно, и любые резкие действия могли всё испортить. Ему нужно было больше времени, больше фактов. — Как вы дошли до идеи со Стражами? — начал Драко, не показывая волнения в голосе. — Всё это… сосуд, другая реальность. Это звучит как что-то из древних сказок. Луна медленно перевела взгляд на него, её лицо оставалось спокойным, но глаза слегка прищурились, словно пытаясь понять, чего он добивается: — Ты удивишься, но иногда именно сказки дают ответы, — ответила она после небольшой паузы. — Когда всё начало рушиться, мы искали любые источники силы, которые могли бы помочь. И случайно наткнулись на упоминание Стражей. Драко кивнул, скрывая своё напряжение. Её слова звучали убедительно, но он всё ещё чувствовал, что она не договаривает. — А как вы вообще поняли, что нас можно найти? — спросил он, делая вид, что этот вопрос возник у него внезапно. — Почему вы решили, что именно мы — те, кто сможет вам помочь? Луна усмехнулась, её губы дрогнули, но в улыбке не было радости. — Это был риск, — ответила она, её голос стал немного тише. — Когда мы использовали сосуд, мы видели фрагменты, кусочки другой реальности. Нас больше привлекло не то, что вы делали, а то, как вы жили. Ваш мир был другим — более светлым. И мы поняли, что вы победили там, где мы проиграли. Драко почувствовал, как внутри что-то сжалось. Её слова звучали так, будто они искали не просто помощь, а надежду. — Что именно вы видели? — спросил он осторожно, стараясь сохранить спокойствие. Луна отвела взгляд, её пальцы начали нервно теребить ткань на коленях. — Мы видели сны, — произнесла она тихо. — Иногда обрывки воспоминаний, которые, кажется, принадлежали вам. Ваши победы, ваши поражения. Мы видели моменты… счастья. То, чего у нас больше не было. Драко замер. Ответ был слишком размытым, чтобы удовлетворить его, но он заметил, как её голос задрожал на последнем слове, и решил рискнуть. — И поэтому ты знала имя Тео? — спросил он, как ни в чем ни бывало, но взгляд остался цепким. Луна подняла глаза, её лицо застыло. На мгновение в глазах отразился шок, но она тут же отвернулась, пальцы дрогнули, а руки сжались. — Тео? — переспросила Луна, будто не поняла вопроса. — Ты произнесла его в бреду, — спокойно говорил Драко, сохраняя вид ничего не подозревающего человека. — Не знаю, в нашем мире нет такого человека. Может быть, и вправду слышала в видениях. Драко ничего не сказал. Он заметил её замешательство, то, как дрогнули её плечи. Это была не просто случайность, и он знал это. Но сейчас был не тот момент, чтобы давить. — Кажется ты ещё не восстановилась после ранения, — сказал Драко, откидываясь на спинку стула. — Поговорим позже, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Его слова прозвучали буднично, но внутри него всё кипело. «Если она действительно наша Луна…» — подумал он, уходя обратно в коридор. Драко знал, что нужно больше доказательств, прежде чем сделать вывод. Но прежде, чем выйти, он решил напоследок попробовать ещё раз: — Луна, кто такие фармолусы? — О Драко, тебе лучше… знать, — она сказала это. Он застал её врасплох, и Луна проговорилась, сразу же. Драко замер. Всё в его мире, в котором он ещё минуту назад едва пытался удержаться, вновь перевернулось. Слова Луны не просто зацепили его, они обрушились лавиной, разрушая всё, что он считал правдой. Его сердце болезненно сжалось, сознание наполнилось ощущением, похожим на шок. Он шагнул назад, словно нуждался в пространстве, чтобы осознать услышанное. Её взгляд — полный отчаяния и тихой мольбы — только усиливал это состояние. Его разум лихорадочно метался: «Если это она… Если это действительно она… Всё, что я знал, ложь?» Драко почувствовал, как его ноги подкашиваются, и опустился на стул у стены. Голова упала на руки, а пальцы крепко сжались в волосах. Образы прошлого пронеслись перед глазами: Луна, её светлая улыбка, её ясные глаза, полные странной мудрости. Её потеря, которая была как нож в сердце, теперь ощущалась иначе. Какой-то новой, более сложной болью. Драко резко поднялся, как будто движение могло помочь ему справиться с эмоциями. Его руки дрожали, когда он облокотился на стол. «Если это она, если это действительно Луна», — думал он, — «как мне быть теперь? Как жить с этим знанием?» — Почему ты так ответила? Так говорила наша Луна. Не сразу понимая, как реагировать, девушка замерла. Её взгляд пробежался по его лицу, словно она искала ответ на то, насколько глубоко он копает. Затем Луна попыталась улыбнуться, но улыбка выглядела натянутой: — Я… не понимаю, о чём ты, — тихо сказала она, её голос прозвучал чуть дрожащим, но настороженным. — Разве это странно? Наши миры похожи. Связаны, может быть. Может, она правда говорила тебе то же самое, что я могла говорить здесь. — Не лги, Луна, — произнёс Драко, делая шаг к ней, его взгляд стал жёстче, а голос приобрёл угрожающий оттенок. — Это слишком специфично, чтобы быть совпадением. Она подняла руку, словно пытаясь успокоить его, но её пальцы слегка дрожали: — Драко, ты сам знаешь, как пересекаются судьбы. Люди в одном мире делают похожие выборы, говорят похожие слова. Это не значит, что… — Ты назвала Тео, — перебил он, его голос звучал как ледяной укол. — Тео, которого ты не знаешь. Его нет здесь. Нет в этом мире. Её глаза слегка расширились, но Луна быстро взяла себя в руки, взгляд стал твёрдым. — Я уже ответила на это, — бросила она. —Ты просто хочешь верить в то, что я твоя Луна. Я понимаю, Драко. Но я — не она. Он замолчал. Её слова резанули сильнее, чем ожидалось. Но Драко не отступил: — Я просто хочу знать правду, — сказал он, его голос стал тише, но в нём слышалась угроза. — Если это ты… Она прервала его, подняв руку. — Если бы даже это была я, — медленно сказала Луна, её голос был мягким, но в нём звучала горечь, — я бы не хотела, чтобы ты это знал. Я вижу, что утрата захватила тебя, и ты ищешь чуда после всего произошедшего, но это не так, перестань додумывать. Драко смотрел на неё долго, пытаясь прочитать её лицо, её жесты, но она была слишком опытной в этой игре. — Хорошо, — сказал он наконец бесстрастно. — Пусть будет так. Малфой развернулся и вышел из комнаты, но внутри всё бурлило. Он сделал вид, что поверил, но его мысли уже строили цепочку, которая вела к одному: она знала слишком много. Слишком много, чтобы быть просто ещё одной Луной из другого мира. Драко вернулся в их комнату, его шаги были почти неслышны, но дверь всё же тихо скрипнула, нарушив тишину. Гермиона, лежавшая спиной к выходу, медленно повернулась. Её лицо было бледным, волосы растрёпаны, а глаза слегка прищурены после сна: — Что-то случилось? — спросила она сонным голосом. Она поднялась на локтях, пристально и с тревогой глядя на него. Драко замер на мгновение, его взгляд метнулся к ней, но быстро отвёл глаза, делая вид, что всё в порядке. Он медленно сел на край кровати, его руки упёрлись в колени, а плечи едва заметно напряглись. «Что ей сказать?» — подумал Драко, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он не мог рассказать ей. Не сейчас. Возможно, даже никогда. Эта догадка была слишком абсурдной, слишком опасной. Если он вдруг ошибается, это может разрушить всё. А если же прав… Он сжал кулаки, но тут же быстро расслабился, заметив, как Гермиона изучает его лицо. — Ничего, всё в порядке, — наконец сказал Драко, его голос был ровным, но немного глухим. — Спи. Гермиона нахмурилась, её взгляд стал внимательнее. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять: он что-то скрывает. Но также ей известно, что он не расскажет, пока сам не решит. — Правда? — тихо переспросила девушка, не отрывая взгляда от него. Драко повернулся к ней и медленно кивнул, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то, что она не успела уловить: — Спи, Грейнджер, — повторил он, его голос стал чуть мягче. — У нас завтра будет сложный день. Её губы дрогнули, словно Гермиона хотела что-то сказать, но вместо этого она молча легла обратно, повернувшись к стене. Драко остался сидеть на краю кровати, его взгляд был прикован к полу. Мысли о Луне и её словах не оставляли его в покое. Он почувствовал, как внутри всё сжимается от осознания, что он не сможет долго скрывать это. Но пока это был его груз. Только его.

***

Стук в дверь раздался резко, как выстрел, разрывая тишину. Драко открыл глаза и сразу встретился со взглядом Гермионы. Её глаза, полные усталости, не выражали ничего, кроме принятия неизбежного. Она не сказала ни слова, и он тоже. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, будто каждый из них пытался найти ответ, которого не существовало. Второй стук, более настойчивый, заставил их двигаться. Гермиона первой отвернулась, медленно садясь на кровати и заправляя за ухо прядь волос. Её движения были скованными, словно она не хотела, чтобы этот день начинался. Драко тоже поднялся, молча натягивая черный сюртук, который уже потерял свой элегантный вид. Он почувствовал её взгляд спиной, но не обернулся. В комнате повисло молчание, тяжёлое, как свинец. Они вышли из комнаты, как по сигналу, и направились к гостиной. По мере приближения гул голосов и хаотичные звуки становились громче. Когда они вошли, их встретило оживление, но оно как и вчера не несло в себе ни радости, ни надежды. В центре комнаты кипела работа. На длинном деревянном столе лежало магловское оружие — пистолеты, ножи. Рядом раскинулись карты, расписанные разными пометками: крестами, линиями, надписями, наспех выведенными чернилами. Записки с именами и короткими описаниями людей были аккуратно разложены стопками, словно файлы в архиве. Возле карты стоял Джордж, его лицо было угрюмым. Он что-то быстро объяснял Римусу, указывая на карту, но, заметив Драко и Гермиону, замолчал. Все это напоминало им о их годах войны и штабы Ордена Феникса. Гермиона чувствовала себя неуютно бесполезной, и хоть она раз за разом твердила себе, что это не их война, нахождение в стороне при таких обстоятельствах давило на нее грузом вины. Драко же быстро оценил происходящее и вошёл внутрь, его лицо оставалось бесстрастным. Он ничего не сказал, но его взгляд был напряжённым, как струна, готовая оборваться. Их заметила Луна. Она подошла к ним, протянув по чашке горячей жидкости, запах которой сложно было назвать приятным. — Кофе, — коротко сказала она, её голос звучал спокойно, но глаза выдали усталость. Они молча взяли чашки, и Луна жестом указала им следовать за ней. Она повела их в другую часть убежища, оставив позади шум и гул голосов. Узкий коридор, освещённый тусклыми лампами, казался ещё более давящим, чем обычно. Когда они вошли в комнату Луны, она жестом предложила им сесть. Гермиона, стараясь не смотреть на Драко, заняла место напротив, а он остался стоять, опираясь на стену. — Всё, что вы видели в гостиной — не ваше дело, — начала Луна, её голос был тихим, но твёрдым. — Я найду способ отправить вас назад. Пока вы будете здесь, в безопасности. Я не знаю, когда артефакт восстановиться и даст о себе знать, поэтому просто наберитесь терпения. Гермиона резко подняла голову, её глаза сверкали гневом. — Как это — не наше дело? — спросила она. — Вы сами сказали, что мы — ваша надежда. Что мы должны помочь. А теперь вы просто отпускаете нас, что изменилось? Луна вздохнула, её взгляд стал мягче, но от этого ощущался не менее тяжёлым: — Я уже говорила, это никогда не входило в мои планы, — ответила она. — Подвергать вас опасности — не то, чего я хотела. И я не прощу себя, если вы пострадаете здесь или чего хуже. Гермиона стиснула зубы, её руки сжали чашку так крепко, что суставы побелели. Да, это было прекрасным раскладом для них. Но она не могла оставаться в стороне, потому что это шло против самой её сущности. Всю свою жизнь Гермиона боролась — за справедливость, за правду, за своих друзей. Для неё сидеть в безопасности, пока другие сражаются и рискуют жизнью, было равносильно предательству самой себя. Она никогда не выбирала лёгкий путь, даже если этот путь был сопряжён с болью и опасностью. И со вчерашнего дня в её голове звучали голоса её друзей, которых она потеряла, лица тех, кто погиб в их войне. Гермиона помнила каждого, кто положился на неё, надеясь на её силу, её знания. Кроме того, её терзало чувство вины. Она не могла избавиться от мысли, что их присутствие здесь, в этом мире, связано с их ошибками, с их выбором. И теперь, когда перед ней стояла ещё одна война, пусть даже не её, Гермиона не могла просто отвернуться. Этот мир был чужим, но страдания здесь были настоящими. Фред, Римус, Тонкс были настоящими. — Мы поможем, — неожиданно сказал Драко, его голос был резким. — Я буду выходить на битвы. Но Грейнджер останется здесь. Гермиона замерла, её глаза расширились от гнева. Драко, зная её лучше многих, принял это решение за неё. Она уважала его силу, его решимость, но не могла смириться с тем, что он так легко оставляет её в стороне. Это расценивалось ей не как забота, а как недоверие. Драко видел в ней ту, кого нужно защищать, а не равного. И это её бесило! — Ты не можешь решать за меня! — выкрикнула Гермиона, её голос звенел, как струна, готовая лопнуть. — Драко, всё что делало меня слабой, осталось позади: видения, тревога, страхи. Всё это нашло объяснение, не смей меня жалеть! Но Драко даже не посмотрел на неё. Его взгляд был прикован к Луне, а голос прозвучал холодно и непререкаемо: — Она останется здесь. Луна долго смотрела на него, пытаясь понять, почему его решение изменилось. В ней возникли воспоминания об их вчерашней ночной встрече, её лицо выражало смесь благодарности с сожалением. Наконец, она кивнула: — Хорошо, — тихо сказала Луна, избегая встречаться взглядом с Гермионой, и вышла оставляя их наедине. Драко сделал движение, словно собирался выйти следом, но Гермиона резко схватила его за правое плечо и потянула назад. Её хватка была такой сильной, твёрдой, как будто от этого зависело всё: — Мы ещё не закончили! — выпалила она, её голос был низким, почти рычащим. Он обернулся, его лицо было бесстрастным, но в глубине глаз мелькнуло раздражение: — Грейнджер, это не обсуждается, — отрезал Драко, делая вновь попытку выйти. Но она не позволила. Её рука скользнула вниз и крепко сжала его запястье, словно пытаясь удержать его не только физически, но и эмоционально. Гермиона была неумолима, её взгляд горел, а губы дрожали от сдерживаемого гнева: — Мерлин, Малфой, я взрослый человек, ты не можешь решать за меня! — бросила она. Его терпение лопнуло. В одно мгновение он развернулся к ней, его руки грубо схватили её за плечи и прижали к стене. Его дыхание было прерывистым, а взгляд горел огнём. Гермиона оторопела от такого жеста, даже испугалась, но сохранила гордость, не показывая этого ему. — Ты не понимаешь, — прошипел Драко, наклоняясь ближе, так что их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Она была в замешательстве от того, что он удерживал её, будто имел над ней власть, но не стала сопротивляться. Её глаза метались, будто Гермиона пыталась прочитать что-то в его взгляде, понять то, что он так упорно прятал. — Тогда объясни, — выдохнула она, её голос стал тише, но в нём всё ещё звучала решимость. — Потому что я не могу отвлекаться на тебя в бою! — выплюнул Драко. — Ты будешь мешать. Ты станешь слабым местом, которое я не смогу игнорировать. Слова врезались в неё, как лезвия. Её глаза расширились, она сглотнула, но не отвернулась. — Слабым местом? — прошептала Гермиона, её голос был дрожащим, но не слабым. — Значит, вот ТАК ты меня видишь?! Он резко отпустил её, отступив на шаг, словно близость с ней обжигала. Его руки крепче обхватили палочку, а челюсть напряглась: — Если я буду думать о тебе, мы оба погибнем, — его голос звучал глухо, но в нём всё ещё чувствовалась сдерживаемая буря. Она прижала руки к груди, как будто пыталась удержать рвущиеся наружу эмоции: — Ты не спасешь меня от всего. Тебе придется смириться с тем, что я больше не та нежная девчонка из Министерства, — сказала Гермиона тихо, но её голос был полон боли. Драко посмотрел на неё ещё несколько секунд, а затем резко развернулся и вышел, оставив её одну. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что с потолка посыпалась струйка песка. Гермиона провела пальцами по стене, к которой он её только что прижимал, и глаза наполнились слезами, которые девушка вновь не позволила себе пролить. Считали ли она, сколько раз уже сдерживала свои слезы? Нет. Но теперь уж точно не собиралась давать им волю.

***

Гостиная была залита тусклым светом от магических ламп, создавая зловещие тени на стенах. Гермиона и Драко стояли чуть в стороне, наблюдая за бурной подготовкой, пока Луна что-то обсуждала с Джорджем и Римусом. — Мы не можем больше тянуть, — резко сказал Драко, привлекая к себе внимание, его голос прозвучал твёрдо, как команда. — Если мы будем сидеть здесь, Волдеморт найдёт нас быстрее, чем мы успеем сделать хоть что-то. Все взгляды обратились к нему. Тонкс, стоявшая у камина с перевязанной рукой, хмуро посмотрела на него: — Мы уже знаем это, Малфой, — холодно бросила она. — Проблема в том, что нас слишком мало, чтобы что-то предпринять. Драко подошёл к столу и опёрся на него, глядя на карты с многочисленными пометками: — Значит, надо начинать с самого простого. Нам нужны союзники. Европейские соратники держатся с Волдемортом только из-за страха. Если мы сможем показать, что его возможно победить, надежда вернётся. Джордж резко поднял голову: — Покажем, что его можно победить? Ты, кажется, забыл, что у него есть Гарри! Это, чёрт возьми, не просто его помощник. Это его личная армия в одном теле. Драко сжал зубы, пытаясь сдержать раздражение: — Его можно остановить, — твёрдо ответил он. — Но для этого нам нужно уничтожить его слабости: чашу Пуффендуя, Нагайну и самого Гарри. Без них он перестанет быть таким неуязвимым. Если с Поттером сложнее, то можем начать с первых двух. Гермиона шагнула ближе, её глаза сверкнули от решимости. От их настроя в сердцах остальных появилась искра уверенности, но она угасла слишком стремительно. Так как всё, что они говорили, уже известно. Одно дело говорить, совсем другое — делать. — Вы пытались найти чашу? — спросила она, глядя на Луну, словно ожидая, что та знает ответ. Лавгуд лишь устало вздохнула: — Волдеморт спрятал её так, что даже его ближайшие соратники не имеют доступа, — призналась она. — Наш Драко пытался выведать это годами, но так и не приблизился к разгадке. Ни намека. Драко обвёл взглядом всех в комнате: — Значит, нам нужно разузнать как он думает. В нашем мире он довольно сентиментален, и не прятал крестражи там, где не было связи с ним самим, его прошлым или его амбициями. Римус кивнул, подтверждая то, что тут это было также, но его взгляд оставался мрачным: — Даже если у нас будут догадки, люди Волдеморта ищут нас очень активно. Гарри ищет агрессивнее остальных, особенно после раскрытия предательства Малфоев. На поверхности патрули Пожирателей, завербованные мракоборцы из Министерства и… твари. Дементоры свободно рыскают по городу, — его голос стал глуше. — Мы не можем выйти наружу, не рискуя. Тонкс нервно потёрла плечо: — И это ещё не всё. Магловское правительство заключило с Волдемортом пакт о ненападении. Они понимают, что пока он не трогает их напрямую, но грабежи, убийства и насилие среди маглов всё равно происходят. Это держится в секрете, но каждый знает, что рано или поздно он доберется и до них. — И что они делают? — спросила Гермиона, её голос звучал почти с отчаянием. — Готовятся к войне, — горько ответил Джордж. — Маглы тоже не идиоты. Они знают, что если начнут сражение сейчас, потеряют в сотни раз больше. Поэтому терпят. Если мы уничтожим хотя бы чашу и Нагайну, есть шанс завербовать их. Драко обвёл взглядом всех присутствующих, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось что-то тёмное, что заставило замолчать даже Тонкс: — Это всё говорит о том, что у нас есть только один шанс. Мы должны быть быстрее, чем они. Начнем поиски чаши, — он сделал паузу. — Будем ломать этот грёбаный страх. — Дело не только в страхе, — перебила его с надменным взглядом Гермиона. — Политики и местная элита не делают что-то лишь из страха, им нужна выгода. И Волдеморт явно дает им это. — Грейнджер, а ты все же такая же — Грейнджер, — с улыбкой произнес Фред то, о чем подумали все вокруг. — Ты права. Волдеморт поставляет им драгоценности, темные артефакты и магические наркотики. За последние три года это превратилось в его золотую жилу. Все его сторонники работают в цехах и хранилищах. — Тогда нам нужен план, как ломать их по одному, и при этом не попасться самим, — твердо указала на их главный план Гермиона. Уверенность разливалась по ней, даруя волну адреналина.

***

Шли дни, наполненные оживлёнными обсуждениями, быстрыми записями и бесконечными корректировками. Атмосфера убежища была натянута, как струна. Взгляды пересекались, обрывки фраз резали воздух, и даже тишина казалась оглушающей. Гермиона и Драко, не говоря уже о местных, трудились на пределе возможностей, разрабатывая стратегию. Планы создавались и отметались раз за разом. У них были идеи, как использовать сеть старых туннелей для проникновения в склад артефактов Волдеморта. Гермиона предложила использовать карту туннелей, которую они обнаружили в архивах убежища. По ним можно было проникнуть в склад, используя недооценённый старый ход, который был замурован, но без наложенных защитных чар. План предусматривал пробивание стены бесшумным взрывным заклинанием и извлечение артефактов. Но Римус сказал, что такой вариант они уже рассматривали, и уже на месте обнаружили, что туннель защищён заклинанием раскрытия. Он реагировал на каждое магическое существо, и в случае приближения срабатывали защитные чары, а затем меньше, чем за три минуты, туда прибывали его люди. Во время этой миссии они потеряли Кингсли и Аластора. Примерно также разбивались о волны отчаяния и другие планы. Сегодня Гермиона сидела за грубым деревянным столом, обложенная картами и заметками, как и последние три дня. В её голове всплыли воспоминания о том, как в их мире они нашли чашу Пуффендуя. Она подняла голову и сказала, обращаясь ко всем в комнате: — Чашу мы нашли в хранилище Беллатрисы. Вы искали там? Именно так они работали, пока не было известно всё об отличиях этого мира. Драко и Гермиона кидали свои вопросы и предположения, пока снова и снова не получали отрицательный ответ. Сейчас произошло то же самое. Луна, прислонившаяся к стене неподалёку, нахмурилась: — Мы искали в хранилищах Гринготтса, — призналась она, её голос был тихим, но в нём звучало напряжение. — В том числе, в её личном. Там ничего нет. Гермиона почувствовала, как внутри всё сжалось. Если даже такие логичные места не дали результата, то где ещё искать? Но её мысли замерли, когда она уловила взгляд Драко, устремлённый на Луну. Его выражение лица было замкнутым, но внимательным, как будто он заметил в ней что-то, что пока держал при себе. И тут Гермиона зацепилась за одну мысль: — Драко… — произнесла она медленно и шепотом, будто пробовала его имя на вкус, вспоминая кое-что. — Драконы. Что с ними происходит здесь? Джордж бросил на неё насмешливый взгляд, но даже он не смог скрыть за своим скепсисом искру интереса: — Драконы? — переспросил он. — Ничего, гуляют себе. А как они должны быть использованы? — Неважно, как, — отрезала Гермиона. — Главное, что они могут дать нам преимущество. Это только гипотеза, но если их задействовать, то, возможно, мы сможем переиграть Волдеморта с его магическими тварями. Это было сумасшедшей идеей, но никто не отверг её сразу. Остальные отмахнулись от неё, но Гермиона сделала себе пометку. Развивая логическую цепочку Гермионы, Драко который обложился различными старинным фолиантами на пару с Фредом, внезапно нашёл запись о потомках Пенелопы Пуффендуй. И вспомнил, что говорил ему отец о крестражах: — Хэпзиба Смит. Она была последней владелицей Чаши и Медальона. Волдеморт убил её, чтобы присвоить их. Отец говорил, что её дом был похож на музей, потому что она складировала все возможные драгоценности, артефакты и не только. Возможно, Волдеморт оставил там чашу как символ. Он всегда любил такие детали. — Это рискованно, — сказала Тонкс, её голос был резким. — Этот дом может быть забитым ловушками или уже заселённым сторонниками Волдеморта. — Именно поэтому сначала отправим разведку, — твёрдо сказал Драко. — Но мы не можем оставить этот вариант без внимания. Для всех эта информация оказалась неожиданной и по настоящему полезной. В этот момент, после всех бессмысленных гипотез, когда Драко и Гермиона дали более весомые идеи, они начали чувствовать их участие, которое вселяло надежду. Все заработали с большим энтузиазмом, чем раньше. Нет, они и до этого работали с усердием, но тогда задачей было исключительно для выживания, а сейчас появилась возможность работать на спасение. Шел уже пятый день, планы сменялись один за другим. Параллельно с этим они обсуждали другую линию — магическую экономику Волдеморта. Луна раскрыла детали торговли запрещёнными веществами. Волдеморт снабжал магловское правительство артефактами и магическими наркотиками в обмен на молчание. Эти поставки были главным источником доходов для его армии. Поэтому предлагались различные варианты, например, устроить диверсию на одном из магических хранилищ наркотиков, чтобы отвлечь силы Волдеморта. Но и это было скорее теорией, так как чтобы взорвать лабораторию с помощью магловского взрывчатого вещества, им нужно было найти базу боеприпасов, а это было невозможным, потому что магловское правительство ужесточило контроль за своими базами, опасаясь шпионов Волдеморта. Руки опускались, так как это была уже тридцатая идея, которую отвергли остальные. — Мы можем стать приманкой, — внезапно предложила Гермиона, обращаясь к Драко. — Если они так одержимы нашей поимкой, то это их отвлечёт. Драко резко обернулся к ней и прищурился: — Ты не пойдёшь, — сказал он, его голос был холодным, как лёд. — Если кто-то и будет приманкой, то это буду я. — Это опасно, — настаивала Гермиона, но её голос ослабел, когда она встретила его взгляд. Драко не стал спорить. Он просто отвернулся, показывая, что решение уже принято. Гермиона не стала разыгрывать сцену перед всеми, а дождалась, когда все погрузились в подготовку к ночному отдыху. Её мысли были ясными, несмотря на усталость последних дней. Она знала, что Драко не изменит своего решения, если Гермиона не докажет, что её участие необходимо. Она застала его, сидевшим на кровати в их комнате, склонившегося над картой, его пальцы нервно барабанили по ней. Гермиона остановилась в дверях, её взгляд скользнул по нему, замечая, как тяжёлый свет магической лампы подчёркивал линии его напряжённого лица. Она медленно прошла внутрь — Драко не поднял головы, даже не среагировал на её шаги. Лишь спустя пару секунд его голос раздался, тихий, но с едва уловимым раздражением: — Я уже сказал, ты не пойдёшь. Гермиона остановилась перед ним, её дыхание участилось от накопившейся за день злости. Она знала, что если не сделает этого сейчас, то не сможет простить себе — схватила карту и резко свернула её, бросив на землю: — Слушай, Малфой, — сказала Гермиона, её голос был низким, но колючим, словно испускал тысячи электрических разрядов. — Я не стану сидеть здесь, пока все рискуют своими жизнями. Драко, наконец, поднялся, его взгляд холодный взгляд встретился с её разъяренным. Он смотрел на неё так, будто пытался понять, стоит ли вообще тратить силы на спор: — Грейнджер, я устал повторять одно и то же, — отрезал Драко, медленно поднимаясь. — Если что-то пойдёт не так, нас убьют. А ты… — он замолчал, но его взгляд говорил больше, чем слова. Гермиона сжала руки в кулаки и шагнула к нему, её лицо было близко, настолько, что девушка чувствовала его дыхание: — Да, я. Я — что? — бросила она почти шёпотом, но в нём звучал вызов. — Ты боишься потерять меня? Или боишься, что я могу справиться? Драко отвёл взгляд, словно пытался удержать себя от ответа, который мог разрушить его собственные убеждения. Гермиона уловила этот момент слабости и схватила его за плечо, притягивая к себе: — Ты всегда будешь видеть во мне только сломанную игрушку? — спросила она, отводя взгляд, её голос был хриплым от гнева и боли. Драко резко развернулся, его глаза сверкнули от накопившихся эмоций. Он схватил её пальцами одной руки за подбородок, не сильно, но с нажимом, заставляя смотреть ему прямо в глаза: — Я не считаю тебя жалкой, пойми ты, — сказал Драко сквозь зубы, его голос дрожал от ярости. — Ты думаешь, я могу спокойно воевать, зная, что ты рядом? Гермиона смотрела на него, её глаза блестели, но не от слёз. Это был вызов, в котором смешались гнев и разочарование: — Тогда скажи это, — прошептала она, её голос стал мягче. — Скажи, что ты боишься за меня. Драко молчал. Его взгляд блуждал по её лицу, пальцы всё ещё держали её подбородок, но уже не так сильно. Он не мог сказать это, не мог признать перед ней или перед собой, что она была права. Отпустив её руки, как будто прикосновение обжигало его, Драко сделал шаг назад, развернулся и молча вышел, оставив Гермиону стоять в тишине. Её дыхание было тяжёлым, сердце стучало, словно пытаясь прорваться наружу. Она провела рукой по стене, её мысли метались, но слёзы больше не просились наружу. Гермиона вновь обрела внутреннюю сталь, что таилась эти годы. В эту ночь она так и не смогла уснуть. А он так и не пришел. Драко вышел из комнаты, хлопнув дверью, и на мгновение остановился в коридоре. Воздух в убежище был густым, пропитанным пылью и чем-то металлическим. Он провёл рукой по лицу, пытаясь унять хаос в голове, и направился в сторону гостиной. Там его снова встретила Луна. Она сидела за столом с кружкой, из которой поднимался слабый пар, но её взгляд был устремлён куда-то вглубь комнаты. Её лицо казалось спокойным, но глаза выдавали усталость. Эта девушка вообще спала когда-нибудь? Драко замер на пороге, их взгляды встретились, но на этот раз они не попытались завязать разговор. Он подошёл к ближайшему креслу и тяжело опустился в него. Между ними воцарилась гнетущая тишина, которую никто из них не хотел нарушать. Луна медленно отпила из кружки и поставила её на стол, чуть сдвинув пальцами в сторону. — Знаешь, — наконец заговорила она через время, её голос был тихим, почти не слышным, но в комнате не было ни звука, поэтому каждое слово звучало отчётливо. — Вы так много обсуждаете планы, стратегии для нас, но за всё это время вы ни разу не спросили меня, как вы сможете вернуться домой. Её слова повисли между ними невидимым грузом. Драко откинулся в кресле, сложив руки на груди, но его взгляд остался неподвижным, прикованным к ней. В её глазах не было упрёка, только усталое понимание. — Может быть, потому что мы уже не уверены, что это возможно, — наконец произнёс он. — Или уверены, что, если бы была зацепка, ты бы уже рассказала. — У меня есть варианты, — тихо продолжила Луна, её пальцы неуверенно заиграли с краем кружки. — Но каждый из них связан с риском. И с жертвами. А вы не задаёте вопросы, потому что… боитесь услышать ответ? Драко не думал о её словах, он был зациклен на другом. Всё, что она говорила, только подчёркивало то, что его тревожило. Её реакция, её интонация, её выбор слов. Всё это казалось слишком… знакомым. — Или потому что мы не готовы доверять тебе, — резко сказал он, выдержав паузу. Луна выдержала его взгляд, лицо оставалось спокойным, но что-то в её глазах дрогнуло. — Это справедливо, — признала она, отворачиваясь, пальцы чуть сильнее сжали кружку, и девушка заговорила уже тише. — Я бы тоже себе не доверяла.