Между нашими мирами

Министерство магии гудело, как улей, охваченный паникой. Гермиона стояла в той самой камере, её руки уже были связаны магическими путами, а глаза сосредоточены лишь на волшебном черном кубе, который остался в углу, обзор на него местами закрывали мракоборцы, медленно сжимавшие кольцо вокруг неё. Её сердце бешено колотилось, а тело дрожало от усталости и страха. Она знала, что не сможет долго сопротивляться. И вдруг, словно из ниоткуда, появилась фигура, чьи ноги стояли на обломках некогда мощного артефакта. Её Драко. Его взгляд был сосредоточенным и ледяным, а движения — молниеносными. Не успели служащие министерства среагировать, как первая вспышка заклинания разорвала строй мракоборцев, отбрасывая к стенам. Их тела с глухим стуком ударились о камень, и звук палочек, падающих на пол, эхом разнёсся по коридору. Они пытались скоординировать свои действия, но двойник не давал им ни единого шанса. Каждое его заклинание было точным и смертоносным. Гермиона, скованная магическими путами, застыла, не в силах понять, что происходит. Но сердце замерло, когда взгляд Драко встретился с её глазами. Его лицо смягчилось, а в уголках губ появилась усмешка. — Привет, любимая, — произнёс он с ласковым, но пугающим тоном. Её лицо озарилось радостью. Она шагнула к нему, забыв обо всём, что её окружало. Даже путы на руках казались мелочью, которую можно игнорировать. Глаза сверкали, и Гермиона чуть не заплакала от облегчения. — Ты здесь… наконец-то, — её голос дрожал, но в нём звучала искренняя радость. Он поднял руку, одним движением убрал путы с её запястий. Его жест был одновременно нежным и властным. Когда руки оказались свободны, он притянул её к себе, заключив в крепкие объятия. Его глаза встретились с её, и в них читалось что-то тёмное, но для неё это была долгожданная надежда. Мракоборцы, успевшие прийти в себя, снова выстроились вокруг, но копия Драко лишь лениво поднял палочку и обрушил на них волну магии. Они снова осели, не выдержав натиска. — Бомбарда, — произнёс он, и ближайшая стена взорвалась. Обломки разлетелись в стороны, обнажив проход в другой отдел. Он схватил её за руку и повёл за собой. В воздухе снова завыла тревога. Громкий механический голос разнёсся по каждому уголку здания: «Драко Малфой и Гермиона Грейнджер должны быть задержаны немедленно. Любыми методами». Мракоборцы начали заполнять коридоры, но двойник Драко не давал им шанса приблизиться. Он атаковал их с точностью убийцы, и каждая вспышка магии сопровождалась падением ещё одного. Они бежали через министерство, словно через поле боя. В последний раз, как они надеялись. Копия Гермионы держалась рядом с ним, её глаза светились решимостью и радостью, её сердце пело. Она знала, он пришёл за ней. Теперь всё будет иначе. Она не отставала и помогала ему с расчисткой пути. Когда они добрались до каминов, копия Драко замер. Он внимательно осмотрелся, камины начинали закрываться. Затем он резко подтолкнул её к одному из них: — Идём, — приказал он коротко. Гермиона подчинилась без слов, но её взгляд был прикован к его лицу. Она увидела в нём не только силу, но и то, чего ей так не хватало все эти годы — уверенность в завтрашнем дне. Едва они скрылись в пламени, как к каминам прорвались Гарри, Джинни, Тео и Блейз. Их глаза расширились от шока, когда они увидели разрушения и ускользающее пламя камина. — Это не они, — тихо произнёс Тео, его голос был полон уверенности. Джинни кивнула, её лицо выражало смесь страха и отчаяния. — Нет, — прошептала она. — Это были не они. Не успели все прийти в себя, как коридор заполнили мракоборцы во главе с Кингсли. Их палочки были направлены прямо на группу. — Гарри Поттер, — произнёс Кингсли, его голос звучал холодно. — Все вы задержаны. Ребята отпустили палочки и вскинули руки. Стоя под прицелом десятков палочек мракоборцев, они обменялись взглядами, но никто не произнёс ни слова. Только тяжёлое дыхание выдавало напряжение, повисшее в воздухе. Их вели в зал заседания, Кингсли шагнул вперёд, его лицо было мрачным, как грозовое небо. Кроме него и окружающих их мракоборцев, всех, кто ещё был на ногах, больше никого из сотрудников не было. — Малфой и Грейнджер устроили хаос в Министерстве. А вы появились прямо здесь, на месте преступления. Не смейте отпираться, — его голос был наполнен сталью, но в нём читалась усталость. Гарри шумно выдохнул, его глаза встретились с Кингсли. — Кингсли, послушай… — начал он, но министр прервал его жестом. — Нет, Гарри, на этот раз не будет «послушай». Вы все под стражей, пока не будет доказано обратное. Уведите их, — приказал Кингсли. Мракоборцы начали двигаться вперёд, но Гарри сделал шаг вперёд, подняв руки. — Ты должен знать, это были не они — сказал он твёрдо. Кингсли остановился, его взгляд оставался прикованным к Гарри, словно он пытался прочитать его мысли. Затем он нервно потер переносицу и осмотрев пустой зал, сказал: — Остальных в камеры. Поттера ко мне в кабинет, — сказал он, не отводя взгляда от Гарри. Когда их вели по коридору, Гарри невольно почувствовал облегчение. Пэнси ушла вовремя. Она должна была быть с сыном. Даже если они не выберутся из этой ситуации, Джеймс хотя бы останется с матерью. Это было единственное, что держало его на плаву.

***

Споры и объяснения шли без остановки в кабинете Шеклболта уже не первый час. Министр отказывался принимать рассказанное Гарри, а тот не отступал. Пока их в очередной раз не прервали: — Министр. Подсчитаны жертвы. Четырнадцать убитых и тридцать восемь раненых Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер во время побега. Во время взлома камеры никто серьезно не пострадал. Артефакт уничтожен, исследователи подтвердили разлом магической оболочки. Восстановлению не подлежит, — без пауз и запинок произнесла секретарша с надломленным голосом. Гарри стоял перед столом Кингсли, его лицо было усталым, но взгляд оставался твёрдым. Министр выглядел не менее измученным, но в его глазах горела ярость, смешанная с растерянностью. Они оба понимали, что это был переломный момент. — Четырнадцать убитых… — повторил Кингсли, его голос дрогнул, он провёл рукой по лицу, словно пытался стереть накопившуюся за день тяжесть. — Гарри, ты понимаешь, что это означает? — Это были не они, — упрямо повторил Гарри, его голос был низким, но в нём звучала уверенность, которая уже успела подействовать на других. — Кингсли, я видел их. Это были их копии. Ты должен мне поверить. Кингсли встал из-за стола, обошёл его и встал прямо перед Гарри, смотря ему в глаза: — Я верю только своим глазам, Поттер! — его голос был пропитан яростью, но глаза выдавали опустошение. — А это звучит как самая глупая выдумка. Гарри выдержал его взгляд, его руки сжались в кулаки: — Твою мать, Шеклболт! Ты своими глазами тремя часами ранее видел её копию, но не можешь поверить, что их двое? — он говорил быстро, будто боялся, что министр прервёт его снова. — Ты сам виноват в том, что гонялся за Гермионой, а не за правдой! Секретарша, всё ещё стоявшая в углу, молчала, но её лицо выражало смесь ужаса и беспомощности. Её слова о жертвах ещё звенели в ушах Гарри, но он держался. Кингсли повернулся, уставившись на пустую стену. Он скрестил руки на груди, его челюсть была сжата: — А что я должен был делать? Доказательства были против неё! Мы всё ещё не установили, что это за «копия», а ты просишь поверить, что она ещё и не одна! И они приперлись из как ты сказал… Другой реальности и разнесли мне половину Министерства? — его голос сорвался на крик. — Если даже это так, то где подлинные Малфой и Грейнджер? Гарри глубоко вздохнул, его голова опустилась: — Мы не знаем, — ответил он тихо. — Я рассказал тебе все, что знал. Что-то произошло в этой камере, доказательством тому служит разлом артефакта. Я не прошу отпустить нас, просто поверь и докопайся до правды. Кингсли долго молчал, его глаза всё ещё были прикованы к стене. Затем он кивнул, но не обернулся: — Хорошо, — медленно сказал он. — Ты тоже отправишься в камеру. Как одолжение за твои заслуги, я не стану трогать твою жену. Мы начнем разбирательство, но если выяснится, что ты мне лжёшь, Поттер… — Я не лгу, — перебил его Гарри, его голос был твёрдым, как камень. Кингсли вздохнул, опустив плечи. — Попроси увести его, — сказал он, поворачиваясь к секретарше. — Начни с библиотеки. Это контакт той, что сможет помочь, — напоследок сказал Гарри и протянул бумагу с номером, который ему оставил друг на всякий случай. — Её зовут Айс, если скажете, что дело касается Драко, она не откажет. Топот за стенами кабинета напоминал о том, что Министерство ещё не оправилось от произошедшего. Но для Гарри это была первая маленькая победа. Он знал, что впереди — самый сложный бой.

***

Ночь над другим миром была тёмной и глухой. Воздух, густой и холодный, казался пропитанным тревогой. Драко и Гермиона шли молча, их шаги гулко отдавались по каменным улицам, покрытым тонким слоем пепла. Всё вокруг казалось мёртвым, заброшенным. Разрушенные здания, иссечённые временем и магией, стояли, словно безмолвные свидетели катастрофы. Она шла рядом с Драко, её руки всё ещё немного дрожали, но Гермиона старалась держаться. Её взгляд блуждал по обломкам зданий, которые едва напоминали её собственный мир, и от этого сердце сжималось. И самое ужасное, за всё это время они не увидели ни одного человека. Лишь временами слышались крики и вспышки магии. Гермиона, пораженная жутким воплем какой-то девушки, готова была броситься на шум, но Драко удержал её. Они были беспомощны в чужом мире, лишенные палочек… — Ты в порядке? — тихо спросил он, его голос прозвучал как редкий луч тепла в этом ледяном хаосе. Она не ответила сразу, но потом кивнула. Драко взглянул на неё, взгляд был полон беспокойства, но не стал настаивать. Вместо этого он повернулся к дороге, их путь был долгим и наполненным неопределённостью. Гермиона рассчитывала на него, но сам Драко очень смутно понимал, что нужно было делать. Он направлял их к лавке Олливандера, в надежде найти хотя бы самую обычную палочку. Внезапно из-за угла разрушенного дома донёсся звук, похожий на шорох. Драко замер, подняв руку, чтобы остановить Гермиону. Шаги, едва различимые, становились всё ближе. Из тени появился знакомый силуэт, но, как и всё в этом месте, он излучал лишь тьму и безысходность. Когда человек оказался под уличным фонарем, его лицо стало различимым, и Гермиона смогла лишь ахнуть. — Кто тут у нас, — его улыбка была зловещей. — Предатели. Драко напомнил себе, что здесь всё могло быть перевернуто с ног на голову, и быстро понял — перед ними враг. Он почувствовал, как его мышцы напряглись, а пальцы сжали запястья Гермионы, отводя её за спину, будто его тело могло само по себе защитить её от той тьмы, что исходила от фигуры перед ними. Это был Гарри Поттер, но его глаза, мерцающие зловещей зеленью со змеиными зрачками, и холодная усмешка делали его неузнаваемым. Гермиона замерла, её дыхание стало прерывистым. Она не могла поверить своим глазам. Гарри, их Гарри, был всегда символом надежды, света, а этот человек перед ней был лишь тенью того, кем он должен быть. — Мы не собираемся сражаться с тобой, — холодно сказал Драко, его голос был ровным, но рука крепче сжала запястье Гермионы. — О, но это не от вас зависит, — усмехнулся Гарри. Его палочка сверкнула, и заклинание сорвалось с её кончика, направляясь прямо к ним. Перед ними мгновенно поднялся защитный барьер. Вспышка осветила улицу, и звук столкновения магии разнёсся эхом, отражаясь от руин. Гермиона отступила на шаг назад, её сердце бешено колотилось. Из-за угла здания выбежала Луна. Драко и Гермиона замерли на месте, мгновенно осознавая, что их шансы против этого существа минимальны. Луна, выскочившая из тени, выглядела так, будто только что вырвалась из очередного кошмара, её лицо выражало смесь усталости и ярости. — Бегите, сейчас же! — закричала она, не сводя взгляда с Гарри, её палочка уже была направлена вперёд, а в глазах читалась отчаянная решимость. Гарри, казалось, даже не заметил её. Он хищно улыбнулся, его палочка дрогнула, и новый заряд магии устремился к ним. — Протего! — выкрикнула Луна, её голос эхом разнёсся по улице. Защитный барьер вспыхнул, отражая заклинание в сторону, но ударная волна разметала обломки камней вокруг. Луна едва удержалась на ногах. Драко, не теряя времени, схватил Гермиону за руку. Его взгляд был напряжённым, но в нём читалась безоговорочная решимость защитить её любой ценой. Гермиона ещё раз бросила взгляд на Гарри, но его облик был настолько искажённым, что она больше не могла видеть в нём друга. Лишь существо, которое нужно было оставить позади. Они побежали по узким переулкам, их шаги отдавались в пустоте. Сердце Гермионы колотилось, её ноги с трудом слушались, но она не останавливалась. Позади слышались взрывы и крики. Она не знала, насколько долго Луна сможет сдерживать его. Ещё один взрыв раздался позади, и улица озарилась ярким светом. Гермиона оглянулась на секунду и увидела, как Луна, сгорбившись, поднимается на ноги, её палочка всё ещё горела в её руке. — Мы не можем её оставить! — выкрикнула Гермиона, задыхаясь от страха и боли. — Это не наше дело, — отрезал Драко, его голос был жёстким. — Я не дам тебе рисковать! Вспышка магии и резкий хлопок заставили Драко и Гермиону инстинктивно остановиться и шагнуть назад. Прямо перед ними, словно возникшие из ниоткуда, стояли двое знакомых парней. Джордж и Фред Уизли, несмотря на усталость, выглядели собранными и решительными: — Вы со мной. Фред — Луна, — резко скомандовал Джордж, даже не обратив внимания на удивлённые взгляды Драко и Гермионы. Фред, кивнув, моментально развернулся и побежал к месту битвы, где Луна всё ещё сдерживала Гарри. Его палочка сверкнула, и вспышка заклинания осветила его рыжие волосы. Луна подняла голову, заметив его, и чуть расслабилась, поняв, что теперь она не одна. — Чего стоите? — рявкнул Джордж, вырывая Гермиону из её оцепенения. Драко и Гермиона переглянулись — медлить и правда не стоило. Они последовали за Джорджем, который уже направился в сторону разрушенного здания. Его шаги были быстрыми, но уверенными, словно он точно знал, куда идёт. Гермиона пыталась осмыслить происходящее. Уизли. Здесь. В этом месте. Но перед тем, как задать хоть один вопрос, Драко крепче сжал её руку, словно давая понять, что сейчас не время. — Вы уходите через портал, — быстро объяснил Джордж, не оборачиваясь. — Фред и Луна задержат его, чтобы вы успели. Они добрались до полуразрушенной часовни, где под сводами каменных арок что-то мерцало. В центре помещения, окружённый остатками магической энергии, находился круг, излучающий слабое свечение. — Время поджимает, — бросил Джордж, быстро начертив что-то на полу своей палочкой. — Внутрь. Немедленно. Драко огляделся, его взгляд был полон сомнений, но он знал, что альтернатив нет. Он первым шагнул в круг, увлекая за собой Гермиону. Свечение усилилось, и они почувствовали, как воздух вокруг них начинает вибрировать. Гермиона закрыла глаза, ощущая, как её тело теряет опору. Последнее, что она услышала, был голос Джорджа: — Римус, они там. Подвал встретил их звенящей тишиной и гнетущим холодом. Воздух был тяжёлым, пропитанным сыростью и чем-то металлическим. Тусклый свет исходил от пары магических ламп, прикреплённых к неровным стенам, будто вырытых когтями гигантского зверя. Гермиона пошатнулась, но Драко крепко удержал её, помогая встать на ноги. — Что это за место? — прошептала она, её голос звучал глухо, словно само помещение поглощало звуки. Драко огляделся. Узкий коридор тянулся в обе стороны, его неровные стены казались бесконечными. Потолок был низким и напоминал треснувшую кору дерева. Пол покрывала смесь земли и камней, которые скрипели под ногами. Справа раздались шаги, и через мгновение перед ними появился Невилл Лонгботтом. Его лицо было суровым, покрытым мелкими царапинами, а одежда выглядела так, словно он только что вернулся с поля боя. В его руках была палочка, слегка дрожащая от напряжения, но взгляд оставался сосредоточенным. — Вы целы? — коротко спросил он, не давая времени на ответы. Его голос звучал резче, чем они привыкли слышать, это был не тот Невилл, которого они знали. Гермиона медленно кивнула, но её взгляд не отрывался от его лица. — Вы остаётесь здесь. Тонкс скоро придет, — продолжил Невилл, быстро окидывая их взглядом. Он развернулся и исчез в темноте, его шаги быстро растворились в глубине коридора. Гермиона и Драко остались в гнетущей тишине, окружённые стенами, которые, казалось, готовы сомкнуться вокруг них. Тишина в подвале становилась почти осязаемой. Время словно застыло, и каждый звук — шорох земли, лёгкое потрескивание магических ламп — эхом разносились в ограниченном пространстве. Гермиона стояла у стены, её взгляд был устремлён в пустоту, но мысли бурлили в голове, как шторм. Она видела перед собой лица: Луна, Фред, Римус. Каждый из них был призраком её прошлого, но здесь они были живыми, настоящими, пусть и изувеченными этим миром. Гермиона хотела бы радоваться возможности увидеть их, поговорить, обнять, но проблема в том, что это были не её друзья. Это — лишь их оболочки. Она посмотрела на Драко, который сидел на краю старого кресла, словно боялся, что оно не выдержит веса его мыслей. Его голова была опущена, руки сцеплены перед ним, а губы сжаты в тонкую линию. Он не произносил ни слова, но Гермиона знала, что он думает примерно о том же. Драко пытался сосредоточиться, но его разум упрямо возвращался к одному: «Как мы отсюда выберемся?». Этот мир был не просто чужим — он был враждебным, и каждый его уголок кричал о том, что надежды здесь больше не осталось. Он думал, насколько усложняется их задача вернуться домой. Его взгляд скользнул по трещинам на стенах и неровностям пола. Воспоминания о его собственном мире, о его величии, теперь казались далёкой сказкой. Даже мрак, который принёс Волдеморт в их реальность, казался ничтожным по сравнению с тем, что они увидели здесь. Несмотря на гнев, вызванный их похищением и всем тем, что им пришлось пережить, в этот момент сердце Гермионы отозвалось жалостью. Она и Драко были здесь всего несколько часов, но ужас этого мира уже казался невыносимым. А они? Они жили здесь больше пяти лет. Жили в этом кошмаре. Сочувствие к жителям данного мира было глубоко. Луна, всё ещё яркая, но с глазами, в которых поселилась вечная боль. Джордж, с его жестоким спокойствием, прикрывающим глубокую рану, оставленную войной. Невилл, сжимающий палочку, словно это его единственная связь с самим собой. Они были живы, но эта жизнь была далека от той, что она знала. А Гарри… Какой ужас мог заставить Гарри Поттера, их Гарри, превратиться в это? Её грудь сжалась от боли, откуда-то внутри поднялась новая волна жалости и грусти. Но жалость быстро сменилась гневом, когда она снова прошлась взглядом по опущенной голове с платиновыми волосами. «Мы не должны были здесь оказаться. Это не наша битва. У нас была своя война, и мы выиграли её. Почему мы должны сражаться еще и за чужой мир?» Драко не находил покоя. Он пытался выстроить план, но каждая мысль казалась тупиком. Подумал о Лавгуд и её обещаниях. Её объяснения не были убедительными. Они скорее похожи на извинения, которые та произносила, чтобы унять своё собственное чувство вины. Но ему это не было нужно. Гнев захватывал его в свои сети, но настоящей причиной гнева было нечто другое. Беспомощность. Впервые за долгое время он не мог найти выход. Гермиона, сидевшая неподалёку, выглядела ещё более уязвимой, чем обычно. Её глаза блестели от сдерживаемых эмоций, а руки были скрещены на груди, словно она пыталась защитить себя от этого мира. «Почему я вообще послушал её?» — раздражённо подумал Драко, сжав пальцы на подлокотниках кресла. Он должен был настаивать на своём и не идти на поводу своих глупых желаний остаться с ней. Если бы Драко не исполнил свою часть сделки, её бы здесь не было. Лучше бы он лежал под землей, чем видел её здесь. Как и всегда, его злость была направлена на самого себя. Его гнев, направленный на Луну, на копию Гермионы, на этот грёбаный мир, всё сильнее смешивался с презрением к себе. Мысли обрывались на полуслове, но оставляли после себя горький осадок. Он не мог простить себе, что втянул её в это. Внезапно они услышали глухой звук шагов, доносящийся издалека. Гермиона резко выпрямилась, а Драко встал на ноги, его взгляд стал холодным и сосредоточенным. Оба инстинктивно приготовились к худшему. Шаги приближались, и каждый начал жадно глотать воздух, боясь, что это было их последней возможностью. Воздух, пропитанный сыростью и холодом, казалось, замер в ожидании. Драко сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули решимостью, а рука нервно скользнула к пустому карману, где должна была быть палочка. Гермиона, дрожа, вжалась в стену, её глаза были прикованы к темноте коридора, откуда доносился звук. Из темноты коридора внезапно показалась фигура. Сначала они заметили лишь свет от лампы, который играл на поверхности чужой палочки, но затем шагнувший вперёд человек вышел из тени. Это была Нимфадора Тонкс. Её облик был таким знакомым, что это вызвало болезненный отклик у обоих. Однако этот взгляд, лишённый её обычной живости, говорил о том, что перед ними была другая Тонкс, выжженная и закалённая этим миром. На лице — длинный шрам, пересекающий правую щёку, а в глазах читалась усталость, смешанная с железной волей. Гермиона застыла на месте, её мозг пытался переварить увиденное. Тонкс. Живая. Она даже не заметила, как из её груди вырвался слабый вздох, почти похожий на шёпот: — Нимфадора? Тонкс резко обернулась, её взгляд встретился с глазами Гермионы, но вместо радости или узнавания в нём была лишь непроницаемая холодность: — Здесь меня так не называют, — резко бросила она. — Идите за мной. Драко не медлил. Он подошёл к Гермионе и осторожно, но твёрдо взял её за локоть, направляя вперёд. Она пошатнулась, но, почувствовав его прикосновение, быстро пришла в себя и двинулась за Тонкс, не отрывая взгляда от её спины. Они шли по узкому коридору, где каждый шаг звучал, как раскаты грома. Тонкс двигалась быстро, уверенно, будто знала каждый камень этого лабиринта. Гермиона едва поспевала за её шагами, а Драко следовал чуть позади, его взгляд постоянно блуждал по сторонам, выискивая возможные угрозы. — Куда мы идём? — наконец спросил он, его голос был низким, но в нём чувствовалось напряжение. — Я отведу вас в вашу комнату, — бросила Тонкс, не замедляя шага. — Она принадлежала Малфоям, до их побега. Драко стиснул зубы, его ярость вновь вспыхнула, но он сдержал себя, зная, что сейчас любые вопросы или протесты будут пустой тратой времени, но всё равно не мог молчать. — Нам нужно уходить, а не отдыхать! — Слушай меня, не знаю как там в ваших цветочных мирах, но тут нет ни одной лишней минуты нянчиться с вами. Вы либо выполняете наши инструкции, либо умираете, —Тонкс резко остановилась, её взгляд был холодным, а голос — полным желчи. Её слова прозвучали жестко, и Драко едва сдержался, чтобы не ответить в том же духе. Его руки сжались в кулаки, а челюсть напряглась. Гермиона, не выдержав, сделала шаг вперёд, встав между ними, и украдкой посмотрела на Драко, который стоял с мрачным выражением лица, но не произнёс ни слова. Она знала, что он ненавидит чувствовать себя беспомощным, особенно в мире, который буквально угрожает их существованию. Но она также понимала, что Тонкс права. У них не было другого выбора. Гермиона спокойно кивнула Нимфадоре, и они продолжили путь по узкому коридору, который вскоре расширился, открывая просторную, но такую же мрачную комнату. Стены, выложенные грубым камнем, выглядели сырыми, а потолок был низким, создавая чувство клаустрофобии. В углу стояла старая кровать с потрёпанными одеялами, рядом — небольшой стол с кривыми ножками. Это было всё, что можно было назвать «мебелью». — Вот, — коротко сказала Тонкс, указывая на комнату. — Луна будет с вами разбираться. Если вернется. — И это всё? — ядовито спросил Драко, его голос дрожал от сдерживаемого гнева. Тонкс повернулась к нему, её взгляд стал ледяным: — Да, это всё, — ее тон настолько был пропитан желчью, что Гермиона почувствовала, как внутри всё сжимается. Драко стиснул зубы, но ничего не сказал. Гермиона тихо вздохнула и отвела взгляд, пытаясь не встречаться с ней глазами. Та ещё раз посмотрела на них, затем резко развернулась и исчезла в коридоре, захлопнув за собой дверь. Гермиона облокотилась о стену, её руки невольно скрестились на груди, как будто она пыталась защитить себя от этого холодного и безразличного мира. Драко не мог больше терпеть. Его кулаки врезались в стену. Один раз. И ещё один. И так несколько раз пока Гермиона просто наблюдала за этим, а слезы сами по себе стекали по лицу. — Сука, — прокричал Драко. Он хотел быть сдержанным, холодным и уверенным как обычно, под своей маской, ради неё, но это место вытесняло всё подобие силы в нем. Когда костяшки пальцев покраснели и покрылись кровью, он с силой вжался в стену лбом. Гермиона осторожно подошла к нему и положила руку ему на спину в районе лопаток, привлекая внимание. — Ты не должна быть здесь. Тебе нельзя было меня уговаривать, — хрипло прошептал Драко, не поднимая головы от холодной стены. Его голос дрожал, но не от усталости — это было отчаяние, прорывающееся наружу. Гермиона медленно убрала руку, но осталась рядом. Она чувствовала, как его боль резонирует с её собственной. Он всегда был для неё чем-то вроде утёса, сильным и непоколебимым, даже когда внутри него бушевали ураганы. А сейчас этот утёс, казалось, рушился прямо у неё на глазах. — Это был мой выбор, Драко, — тихо сказала она, её голос был спокойным, но в нём звучала нотка твёрдости. Он резко повернулся к ней, его глаза были налиты гневом, но в их глубине читалась боль. — Ты ничего не знала, Грейнджер! — выкрикнул он, его голос эхом отразился от каменных стен. — Ты не знала, что они собирались сделать! Не знала, что мы окажемся в этом… аду! — Его слова были резкими, но Драко не мог остановиться. Её глаза снова наполнились слезами, но она не отвела взгляд: — Как и ты! Ты тоже не заслуживал здесь оказаться. Но ты тут, потому что пытался спасти меня, — Гермиона говорила отрывисто, через силу проходясь по каждому шраму внутри. Слова пронзали его, как ледяное лезвие, не оставив шанса на защиту. Он видел, как слёзы наполняют её глаза, но она не позволила им пролиться. Её голос дрожал, но в нём звучала решимость, которая оставила его без ответа. — Ты думаешь, меня это не убивает? — продолжала Гермиона, её дыхание стало рваным, но она не остановилась. — Каждый раз, когда я вижу тебя… Каждый раз, когда ты винишь себя… Мне хочется закричать, что это моя вина, а не твоя! Драко отвёл взгляд, не в силах больше смотреть на неё. Его плечи напряглись, а руки скрестились в замок, прижимаясь ко лбу. Её слова касались самых болезненных мест в его душе, но он не знал, как ответить. Гермиона медленно протянула руку, осторожно коснувшись его ладони, покрытой ссадинами. Её пальцы были тёплыми и мягкими, и это прикосновение успокаивало его, даже если Драко не хотел этого признавать. — Мы найдём выход, — сказала она, её голос стал тише, но твёрже. Гермиона уткнулась лицом в его плечо, и простояли так неподвижно немало времени, прежде чем дверь отворилась. В проеме появилась Луна. Её волосы были спутаны, лицо покрыто грязью, а на щеке выделялась свежая ссадина от режущего заклинания, из которой ещё сочилась кровь. Её одежда была порвана, и по краю рубашки тянулась алая полоса, явно намекающая на рану. Но больше всего бросалась в глаза её улыбка — неестественная, натянутая, словно она пыталась притвориться, что ничего страшного не произошло. Гермиона вскочила на ноги, её лицо побледнело. — Это всего лишь царапины, — попыталась сразу же успокоить её Луна, но её улыбка дрогнула, она провела рукой по лицу, оставляя на щеке тёмные разводы, будто только что вышла из боя. — Главное, что жива. Драко, не говоря ни слова, пристально смотрел на неё, затем прищурился и сделал шаг вперёд, вглядываясь в её лицо: — Что произошло? — холодно спросил он, его голос звучал так, будто вырезал ледяные глыбы из воздуха. Луна отмахнулась, её улыбка стала ещё шире, но в глазах мелькнуло что-то, что заставило Гермиону напрячься. — Просто небольшая стычка с местными… Эм… Неприятностями, — сказала она, опустив глаза. — Нет, что в целом происходит в вашем гребаном мире? — он словно прорычал эти слова сквозь сжатие зубы. Его напрягала её фальшивая улыбка. Ему нужна правда и только, и когда он получит её, заберёт Гермиону отсюда подальше. Луна выдохнула, её плечи слегка опустились, словно тяжесть, которую она несла, наконец дала о себе знать. Её взгляд метнулся к Гермионе, затем к Драко, и она, наконец, перестала притворяться. — Всё, что вы видите здесь, — начала Луна, её голос звучал глухо, — это последствия. Волдеморт выиграл войну. И он не просто захватил власть, он уничтожил всё, что не подчинялось ему. А если конкретнее — практически всю Европу. Гермиона сжала губы, её лицо побледнело, но она заставила себя выслушать. — Он создал империю, где магия принадлежит только ему и его избранным, — продолжила Луна, её голос стал чуть громче. — Все остальные стали подобием домовых эльфов для «избранных», кто не подчинился, живут в постоянном страхе. Драко стиснул зубы, его взгляд был холодным. — Как он смог это сделать? — резко спросил Гермиона. В её голове никак не укладывалась такая картина. В их войне все касалось лишь Англии, но тут — Европа целиком. И никто не смог ему противостоять? Луна встретила взгляд Драко, и в её глазах отразилась смесь усталости и боли: — Все дело в Гарри. Он был нашим единственным шансом в этой войне, но мы его потеряли. А так как у Волдеморта было слишком много сторонников не только в Великобритании, но и во Франции, Швеции, Германии, мы были обречены, — ответила она. — Что стало с Гарри? — тихо спросила Гермиона, её голос был едва слышен. Луна задержала дыхание, её взгляд стал мягче, но наполнился печалью: — Не знаю, как в вашем мире… Но в нашем Гарри хранил в себе крестраж. И не успела война начаться, как он поглотил его полностью. Он… Старался не поддаваться ему, но сила крестража была сильнее, — почти шепотом говорила она, боль в её словах разрезала как сотни кинжалов, но она не останавливалась. — Волдеморт заполучил его и сделал своим личным палачом. Гермиона закрыла лицо руками, её плечи дрожали. Драко, скрипнув зубами, сделал шаг вперёд. — Вы не пытались остановить его? — спросил он, его голос был холодным, как ледяной ветер. Луна кивнула, её губы дрогнули: — Мы пытались. Мы боролись, пока могли, — ответила она. — Мы уничтожили пять крестражей, но после того как нашли диадему, Волдеморт напал на нашу самую охраняемую базу и испепелил Адским огнем меч Гриффиндора и клыки Василиска. Чашу Пенелопы Пуффендуй мы так и не нашли, он перепрятал её надежнее. — Почему вы не убили Поттера? — спросил Драко без горечи в голосе. Если всё было настолько ужасно, и они шли на крайние меры, вопрос был как никогда уместен. Луна вздохнула, опустив глаза: — Думаешь мы не пытались? — тихо ответила она, явно риторическим вопросом. — Как только он слился с крестражем, он стал Богом на земле. Его сила не сравнима ни с кем. И если бы в нем была личность, кроме той, что держится на душе Реддла, он бы скорее всего его сверг и провозгласил правителем себя, а так стал лишь его лучшим оружием. Тишина вновь окутала комнату. Гермиона и Драко обменялись взглядами, но ни один из них не осмелился заговорить. Каждое слово Луны звучало как приговор, каждый факт о мире, который они не знали, был как удар в самое сердце. Гермиона медленно опустилась на стул, её руки сжались на коленях, как будто она пыталась удержать себя на плаву. В её голове крутились мысли, одна страшнее другой. Она старалась представить себе Гарри, их Гарри, превратившегося в это чудовище, но её разум упорно отказывался принять эту реальность. Драко медленно поднялся с места, его руки были плотно сжаты в кулаки, взгляд прикован к Луне. — И с чего вы решили, что мы бы смогли помочь? — резко спросил он. — В нашем мире не было такого абсурда. Луна лишь отвела взгляд, ссадина начинала гореть и покалывать, она сжала зубы, стараясь не выдавать своей боли. Девушка собиралась ответить на все их вопросы, пока им не станет ясно, что же здесь творится. Она должна была дать им хотя бы это. — Я собрала сосуд после того, как мы потеряли Гарри: шесть лет назад. Мы искали мир, схожий с нашим, но вы не поверите, как много различных реальностей есть. И единственный, что был похож больше всего — оказался вашим. В других либо никогда не было Гарри Поттера, либо не было Волдеморта, или всё шло совсем по-другому. Мы думали, что вы знаете что-то, чего не знаем мы, — признавалась она, еле дыша. Когда Луна произнесла последние слова, тело не выдержало, и она рухнула на пол обессиленная, кашляя кровью. Гермиона и Драко одновременно вскочили, их движения были инстинктивными, резкими. Девушка первой оказалась рядом с Луной, подхватывая её за плечи и осторожно опуская на землю. Её сердце колотилось в груди, а в голове билась одна мысль: «Нет, только не сейчас». — Луна! — воскликнула она, стараясь сохранить спокойствие, хотя её голос дрожал. Она оглянулась на Драко, но тот уже был рядом, его взгляд оставался холодным, но в глазах блеснуло беспокойство. Луна попыталась улыбнуться, но её губы дрогнули, и из уголка рта потекла алая струйка. Она прижала руку к груди, пытаясь остановить кашель, но тело не слушалось. — Это… нормально, — выдавила она с трудом, её голос был слабым, едва слышным. — Просто немного… Устала. — Чёрт возьми, не время для игр, Лавгуд! — Драко опустился на колени рядом, его руки легли на её плечи, словно он хотел встряхнуть её. — Где? Луна подняла глаза, её взгляд был полон боли, но в нём всё ещё читалась сила. Она пыталась выровнять дыхание, но каждый вдох давался с трудом. Тогда Луна прижала руку к груди. Драко, не испытывая ни капли смущения, разорвал ее рубашку, чтобы осмотреть поражение, пуговицы разлетелись и звонко стучали о деревянный паркет. Картина, открывшаяся им, заставила воскликнуть от шока. Это была не просто рана — её грудь выглядела так, будто туда вонзилась тьма. В центре зияла чёрная дыра, а вокруг кожа была обуглена, будто молния прожгла её, оставив на теле зловещие узоры. Края раны пульсировали слабым светом, излучая болезненное тепло. Гермиона вскрикнула, закрывая рот руками, но тут же опустилась рядом с Луной, её лицо было бледным. Та снова закашлялась, на этот раз кровью, которая окрасила её губы алым. — Проклятье… — тихо произнёс Драко, его руки на мгновение зависли в воздухе, прежде чем он заставил себя взять бинты из ящика, который принёс. — Почему ты молчала? Луна слабо усмехнулась, её голос был едва слышен: — Я должна… Вам… Ответы. Драко стиснул зубы, его взгляд стал ледяным, но пальцы работали быстро и уверенно. Он схватил её палочку, торчащую из кармана брюк, и начал сканировать рану. Гермиона хотела помочь, но её руки дрожали, а глаза блестели от слёз. — Ты уже сталкивался с таким? — наконец выдохнула она, пытаясь сохранить спокойствие. — Прижми её, чтобы не двигалась, — коротко бросил Драко. Ответ не требовался, на службе в аврорате он видел и не такое, но почему-то сейчас — когда это была Луна, даже если не их — он боялся подвести её во второй раз. Его голос был резким, но в нём слышалась забота. — Держи её голову. Она теряет слишком много крови. Гермиона послушно положила ладони на плечи ее, крепко удерживая. Луна снова закашлялась, тело содрогалось от каждого вдоха, словно лёгкие отказывались выполнять свою работу. — Драко, нам нужен бадьян или настойка… — прошептала Гермиона, её голос дрожал. — Не говори мне очевидное, Грейнджер, — ответил он сквозь стиснутые зубы. — Нам некогда его искать. Чтобы проверить, послушается ли его палочка, Драко произнес несколько заклинаний, передвигая предметы и трансфигурируя стакан в мышь. Как только он убедился, что стулья отодвинуты к стене, а мышь пробежала по комнате с едва уловимым писком, он поднес палочку к ранению, пытался сконцентрироваться, но руки начали предательски рожать. Впервые за столько лет. — Драко, ты сможешь, — прошептала Гермиона, пытаясь его сосредоточить, её голос был полон мольбы. — Она единственная, кто знает, что здесь происходит, ей нельзя умирать. — Она не умрёт, — резко ответил Драко. Его голос был твёрдым, почти угрожающим, словно говорил это не столько Гермионе, сколько себе. Он выдохнул и произнес заклинание, которому обучают всех авроров после прохождения стажировки. Его действие не имело такого же заживляющего эффекта, как экстракт бадьяна, но должно помочь выиграть им время. Драко произнёс заклинание, и свет, исходящий из его палочки, поглотил рану Луны. Магия заполнила пространство вокруг неё, словно тягучая жидкость, скользя по обугленной коже и пытаясь закрыть зияющую дыру. Гермиона сжала зубы, её пальцы сильнее вжались в плечи Лавгуд, удерживая её от резких движений. Луна закричала, её голос был хриплым и полным боли, тело выгнулось, но Гермиона продолжала удерживать её. Драко, напротив, оставался холодным и сосредоточенным, хотя его сердце билось так громко, что он почти не слышал ничего вокруг. Свет от заклинания начал медленно тускнеть, а кожа вокруг раны стала выглядеть чище. Область вокруг неё всё ещё пульсировала, но кровотечение, кажется, замедлилось. Луна обмякла, её дыхание стало ровнее, хотя каждый вдох всё ещё сопровождался тихим стоном. — Она в порядке? — прошептала Гермиона, её голос дрожал. Драко опустил палочку и осторожно коснулся сонной артерии, проверяя пульс. Его взгляд был тяжёлым, но он кивнул. — Временно, — сухо ответил Драко. — Это задержит кровь и не даст проклятью распространиться. Но нам всё равно нужен бадьян. Ты спасала меня магловским методом, есть какие-то… — Нет, не для такого, — мягко перебила она. Луна лежала с закрытыми глазами, грудь медленно поднималась и опускалась. Гермиона осторожно поднялась и, попросив Драко не оставлять её, поспешно отправилась искать зелье в других комнатах. Но он не собирался отпускать её одну, так как не был уверен в безопасности даже этого места. Драко последний раз решил проверить пульс, но, когда склонился чуть ближе и прижал пальцы к ее шее, Луна медленно открыла глаза наполовину, радужки скользили под веками, словно стремясь найти опору в пустоте. И вдруг он услышал фразу, которая лишила его возможности дышать. — Они… так повзрослели… Тео, — прохрипела она, находясь в полубессознательном состоянии.