A Father's Wrath / Гнев отца

В её душе бушевала буря эмоций, когда она следовала за Адамом. Адам был жив, хотя она видела его… и подвела его… Но он шёл впереди неё. Адам был жив. Он задавал странные вопросы и говорил слишком тихим голосом, но это было нормально. Он был жив. Как? Как он оказался здесь? Она видела, как он умирал. Видела кровь, чувствовала потерю, пустоту. Она подвела его. Она позволила ему умереть. Но теперь он шёл впереди неё, сильный и решительный. Как? С каждым его шагом её сердце билось всё быстрее, дыхание становилось коротким и неровным. Как он мог здесь оказаться? Она видела его смерть: нож, кровь, тишина. Это преследовало её. Её рука дрожала, и она сжала её в кулак. Должна была быть сильной, твёрдой ради него, ради себя. Не могла позволить эмоциям выдать её. Не сейчас. Чувство вины — настолько сильное, настолько острое, настолько сокрушительное. Как она могла допустить подобное? Как могла так жестоко подвести его? Воспоминания о его смерти — как зияющая рана, свежая и грубая, — всё ещё стоят перед глазами, стоит лишь закрыть их. Как его тело съёживалось, как жизнь покидала его глаза. Но теперь он здесь, ходит, дышит, разговаривает. Благодарность — яростная, обжигающая. Он вернулся. Отданный ему, она хотела упасть перед ним на колени, разрыдаться, кричать небесам об этом чуде. Но она не могла, она должна была сохранять самообладание, должна была быть сильной, должна была стать оружием, в котором он нуждался. Подступили слёзы, вина и облегчение смешались, внутри — беспорядок, хочется закричать, молить о прощении, сказать ему, как ей жаль. Но он никогда не примет её вину, он утешит её снова, и она сломается ещё больше. Его доброта, его понимание — драгоценный, незаслуженный дар. Хрупкая надежда, словно нежное пламя, которому Адам не позволял разгореться слишком сильно. Но и не смел его угасить. Адам был жив, здесь, с ней. Ему дали ещё один шанс. Она не упустит его на этот раз, защитит его, будет рядом с ним, убедится, что ничто больше не отнимет его у неё. Каждый взгляд, который она украдкой бросала ему в спину, напоминал ей о том моменте, когда она потеряла его. Нож, кровь, тишина, которая последовала за этим. Культя её оторванной руки горела, когда она стиснула челюсти, чтобы не упасть. Она должна была быть неприкосновенной, ради него, ради себя. Она не могла позволить своим эмоциям выдать её сейчас. Адам расхаживал с важным видом по мраморному полу, словно по небесному променаду из золота и серебра. Многие смотрели на них, приглушённые голоса указывали на неё. Он смущённо улыбался, глядя в её сторону. Они не узнали Первого Мужчину без маски. Лют не замечала их. Её разум был в смятении, а эмоции на пределе. Адам двигался медленно, едва обращая внимание на происходящее. Наконец, он остановился. — Сюда, — сказал он, словно руководствуясь инстинктом. Он был жив! Однако вопросы не давали ей покоя. Как он выжил? Почему он спрашивал о Еве так, будто не помнил её? Каждый новый вопрос добавлял ещё больше замешательства в её внутренний мир, превращая его в эмоциональный ураган. Но даже эти вопросы не могли затмить радость и огромное облегчение от того, что он был здесь. Адам был жив. Это было всё, что от него требовалось. Их путь был размеренным, и Адам продолжал совершать причудливые манёвры на протяжении всего пути. Но только когда количество строений и сооружений стало уменьшаться, а кристаллический известняк под их ногами превратился в облачный пол, разум Лют вновь привлек его внимание. Нет… Эта тропинка… Как он оказался здесь? Когда известие достигло их, они уже стояли у Золотых ворот, и Адам был в центре внимания, беседуя с изумлённым Питером. Увидев его, святой широко раскрыл глаза и чуть не потерял сознание, соскользнув со своего возвышения. Он быстро поднялся на ноги и с трепетом подошёл к Первому Мужчине. — Адам? — прошептал он, не веря своим ушам, его взгляд блуждал по фигуре человека перед ним. — Это... это действительно ты? Совпадение. Он не мог поверить. Он не мог представить, как такое возможно. Адам склонил голову набок и с улыбкой ответил: — А кем же ещё я могу быть? Руки Питера, до этого бесцельно блуждавшие в пространстве, стремительно заключили крупного мужчину в крепкие объятия. — О, это чудо! Я думал, мы действительно потеряли тебя! Адам ответил на объятия, нежно похлопывая Питера по спине. — Кажется, даже чудесам есть место в жизни этого старика, — мягко сказал он, и в его голосе звучала теплота отца, утешающего своего ребёнка. Питер отпрянул, в его глазах блеснули слезы, готовые пролиться. — Как ты… — начал он, но, казалось, слова застряли у него в горле. — Даже я не до конца понимаю это, — ответил Адам, слегка пожав плечами. — Но сейчас я здесь, и это самое важное. Между ними повисла тяжёлая тишина. Адам внимательно смотрел на Питера, и в его глазах промелькнуло нечто неуловимое. Затем он неожиданно поднял палец и указал на святого. — Адам… — начал было Питер. — Питер! — окликнули его. — Да? — Питер запнулся, поражённый внезапностью внимания Адама. — Открой врата в ад, — произнёс Адам. Слова прозвучали как гром среди ясного неба, и воздух вокруг, казалось, замер. Питер был ошеломлён, его глаза расширились от неожиданности. Он сделал шаг назад, недоверчиво качая головой. — «П-почему?» — с трудом выдавил он, его голос дрожал от волнения. — «Потому что я хочу попасть туда», — ответил Адам небрежно, словно просил о простом одолжении. Лют почувствовала, как её сердце пропустило удар, а по спине пробежала холодная дрожь. Воспоминания нахлынули на неё с новой силой, и образ золотого ножа, вонзающегося в Адама, прокручивался в её голове, словно ночной кошмар. Она не могла дышать, не могла думать. Это было слишком. Адам был жив, но боль потери всё ещё чувствовалась, такая же острая, как всегда. В мгновение ока она оказалась рядом с ним, схватив его за плечи. Её голос был едва слышен. — «Почему?» — спросила она срывающимся от волнения голосом. «Ну, чтобы убить змею…» — произнёс Адам, делая шаг вперёд с выражением недоверия и ужаса на лице. «Нет, нет, нет! Это безумие!» — решительно возразил Питер, делая ещё один шаг назад. «Питер, пожалуйста, — взмолился Адам, и его голос стал мягче, но в нём слышалась настойчивость. — Открой ворота. Доверься мне». Питер скрестил руки на груди, отказываясь. «Это самоубийство!» — воскликнула Лютня, делая шаг вперёд, словно пытаясь физически заблокировать Адама. В её голосе звучали отчаяние и мольба. Она не могла вынести мысли о том, что может потерять его снова, только не после всего, через что они прошли. Она была готова противостоять ему, искренне беспокоясь о его безопасности. Несмотря на огромную разницу в их силе, она знала, что он никогда не причинит ей вреда. Адам повернулся, чтобы посмотреть на неё с печальным выражением на лице, и на мгновение она осмелилась надеяться, что ей это удалось. «Лютня», — воскликнул он. «С-сэр!» — ответила Лютня, резко занимая позицию с выражением надежды на лице. «Я не собираюсь умирать», — произнес Адам с усмешкой. Когда его взгляд встретился с её глазами, произошло нечто удивительное: сверкающее золото, которое когда-то озаряло их, уступило место спокойному синему цвету, пересеченному шестью яркими красными линиями, пульсирующими таинственной энергией. И тут она почувствовала это. Ощущение, которое распространялось по всему миру, словно тёплое защитное одеяло, окутывало её, даря чувство спокойствия и бодрости одновременно. Казалось, сам воздух вокруг неё ожил, пульсируя от силы, исходившей от Адама. В этот момент его присутствие заполнило каждый уголок её существа, предлагая чувство безопасности, почти осязаемое. В душе Льют воцарилось спокойствие, мысли прояснились, эмоции вновь обрели контроль. Взгляд Адама был красноречив, излучая непреклонную уверенность и решимость. Это была улыбка, обещавшая безопасность перед лицом опасности, и, когда Льют заглянула в его глаза, она почувствовала, что всё действительно будет хорошо, пока он рядом. «Собери подкрепление и следуй за мной», — произнёс Адам, и с этими словами он исчез из виду, оставив Льют стоять на поляне, сердце её колотилось от смеси страха и решимости. Она быстро обернулась, её глаза лихорадочно осматривали окрестности в поисках его. В нескольких десятках метров от себя она заметила его: он стоял, упираясь руками в завесу, отделявшую Небеса от царства проклятых, разрывая её с силой, которая не поддавалась логике. «Сэр!» — закричала она ему вслед. Адам оглянулся на неё с уверенной улыбкой. «Я полагаюсь на тебя!» — крикнул он в ответ, прежде чем исчезнуть в Небесах. Лют обернулась к единственному человеку, который был здесь, — Питеру. Она собиралась попросить его позвать Серафимов, но то, что она увидела, поразило её. Святой Пётр, обычно выглядевший нестареющим, внезапно показался ей гораздо старше, чем можно было бы ожидать от его бессмертного тела. Он стоял, пристально глядя на то место, где исчез Адам, с непроницаемым выражением лица. Затем, медленно, слёзы навернулись на его глаза, стекая по обветренным щекам. — Эти глаза… — пробормотал Питер, его голос был едва громче шёпота. Его руки дрожали, когда он сцепил их вместе, всё его тело дрожало от волнения. Он опустился на колени, его голова склонилась почти до земли в жесте благоговения, плечи затряслись от тяжести пережитых чувств. Лют медленно подошла к Питеру и опустилась на колени рядом с ним, положив руку на его дрожащее плечо. — Питер? — спросила она. Питер медленно поднял голову, и его глаза встретились с её глазами, полными слёз и удивления. — Я… я недостоин, — выдавил он, его голос был едва громче шёпота. Всё его тело сотрясалось от эмоций, слёзы текли ручьём. «Что это?» — спросила Льют с недоумением. Что могло так расстроить обычно весёлого мужчину? Питер медленно поднял голову, по его лицу текли слёзы. Его глаза встретились с глазами Льют, и в них отразилась смесь благоговения и печали. «Думать… думать, что я когда-нибудь снова увижу эти глаза», — прошептал он дрожащим от волнения голосом. «Я действительно… недостоин». Замешательство Льют усилилось, но затем она вспомнила слова Адама, которые эхом прозвучали в её голове. Он доверил ей собрать подкрепление. С новой решимостью она повторила про себя: «Подкрепление», полная намерения больше не потерпеть неудачу. Когда Лют поднялась, груз неудачи тяжким бременем лёг на её плечи, и волна отчаяния прокатилась по её жилам. Она не могла позволить себе снова подвести Адама. Её сёстры, экзорцистки, были первой мыслью, но она знала, что они уже однажды подвели его. Однако она всё равно обратилась к ним. И всё же, даже когда она потянулась к нити связи, сомнения грызли её. Они были сильны, но были ли они достаточно сильны? Нет, они уже потерпели неудачу однажды. Она уже потерпела неудачу однажды. Её разум лихорадочно работал, перебирая другие варианты. Серафимы. Они были самыми сильными и могущественными. Они должны прийти. Они должны прийти. От этого зависела судьба Адама, судьба всего мира. Она не могла подвести его, только не снова. С возрастающей решимостью во взгляде Лют обратила свой взор к Питеру, который всё ещё стоял на коленях. — Питер, — её голос был настойчив и умолящ, — ты должен связаться с Серафимами. Скажи им, что это крайне важно. Адаму нужна их помощь. Но прежде чем Питер успел ответить, его прервал мягкий, но властный голос. — С какой целью? Лют обернулась, и её сердце замерло, когда она увидела фигуру, стоящую позади неё. Это было существо неземной красоты, с ниспадающими светлыми локонами, глазами, подобными изумрудам, и ростом, который, казалось, достигал небес. Одетая в сверкающие золотые доспехи, с распростёртыми за спиной шестью величественными крыльями, каждое из которых излучало божественное сияние, заполнявшее поляну. Лют, пораженная, опустилась на колени, осознав, что перед ней стоит архангел. — Ваше Святейшество, — прошептала она с благоговением. Архангел, на которого всегда полагались экзорцисты. Одна из семи, кто непосредственно служит Господу. Самый могущественный ангел на небесах. Предводитель небесного воинства. Архангел, одолевший Люцифера. Воплощение добродетели. Таксиарх. С каждым шагом Микаэлы атмосфера вокруг, казалось, менялась, наполняясь силой, которую Лют почти ощущала на своём языке. Каждое движение Микаэлы было обдуманным и целенаправленным, источая ауру власти и уверенности, что одновременно заставляло Лют чувствовать себя одновременно униженной и окрылённой. — Не бойся, — произнесла Микаэла мягко, и в её голосе звучали одновременно властность и сострадание. — Встань и изложи свою просьбу. Лют повиновалась, и её глаза наполнились благоговением и решимостью. — Ваше Святейшество, Адам, Первый Человек, отважился войти в царство проклятых. Он стремится противостоять змею, и мы опасаемся за его безопасность. — Я понимаю, — ответила Микаэла, и её взгляд был проницательным, но понимающим. Лют отметила, что Микаэла не проявила никакого удивления по поводу очевидного воскрешения Адама или состояния, в котором находился Питер. Когда перед Лют возникла Микаэла, её охватил благоговейный трепет. «Если это так, то я предлагаю себя в качестве подкрепления», — просто сказала Микаэла. Сердце Лют забилось быстрее. Архангел сама предлагала присоединиться к ним. С благодарностью и решимостью она ответила: «Ваше Святейшество, мы польщены вашим присутствием и благодарны за ваше предложение помощи». В течение всего разговора Лют не могла не заметить, что Микаэла ни разу не взглянула на неё. Её взор был устремлён туда, где исчез Адам. «Тогда давайте поспешим», — произнесла она. *** Кольцо Обжорства, расположенное в третьем кольце Ада, представляло собой царство наслаждения и излишеств, где его обитатели предавались удовольствиям, которые даруют плоть и чувства. Многие считали его величайшим из колец, ведь здесь жил доброжелательный хозяин, который всегда заботился о том, чтобы его подопечные были хорошо накормлены и развлечены. В Кольце Обжорства регулярно проводились пышные банкеты и экстравагантные торжества, которые были неотъемлемой частью жизни его обитателей. Однако в тот день, когда, казалось, содрогнулся сам Ад, веселье и радость сменились страхом и тревогой. Взрывы и вспышки света эхом отдавались внизу, предвещая приближение того, что казалось апокалипсисом. Некогда радостная и полная жизни атмосфера Кольца Обжорства теперь была наполнена тревогой и недобрыми предчувствиями, когда его обитатели наблюдали за хаосом, разворачивающимся над ними. Земля задрожала у них под ногами, а воздух наполнился запахом серы и горящей плоти. Несмотря на страх, жители Кольца Обжорства не могли оторвать глаз от зрелища, которое разворачивалось перед ними. С благоговением и ужасом они наблюдали, как пол Кольца Гнева раскололся и рухнул, открывая картину полного опустошения. В небесах разыгралось грандиозное сражение титанов, сопровождаемое невероятными разрушениями и хаосом на земле. В этой битве столкнулись две могущественные силы, и исход её был предрешён. Один из титанов, Король Ада, оказался поверженным в неравном бою. Его тело сотрясали чёрные молнии, горло было раздавлено, а крылья разорваны. Он был закован в золотые цепи и утащен вниз ангелом, который пронзил его плоть копьями света. Из зияющей пасти дракона вырвался поток адского пламени. В то же время в воздухе закрутился огненный вихрь, поглощая всё на своём пути. Сферы притяжения ударились о землю, разлетевшись во все стороны. Мощные разряды молний прочертили небо, оставляя за собой шлейф разрушений. Среди этой разрушительной бури появился Вельзевул. Она увеличивалась в размерах, высвобождая свою мощь и ярость. Её фигура казалась огромной и ужасающей, когда она высвобождала опустошение. Её рёв сотрясал землю, и с каждым взмахом крыльев поднимались порывы ветра и обломки. Однако, невзирая на все разрушения и ужас, именно смех Первого Человека поверг их в истинное смятение.