Лабиринты доверия

***

      По моим венам разливался Аметал, а затуманенный рассудок впитывал звуки, окружающие меня.       — Я всё ещё против этого способа, — послышался голос Анны.       — Анна, мы не можем доверять только тому, что видим, — отрезал Грег.       Даже в таком сложном состоянии я ощущала взгляд генерала на себе. Через минутную заминку я различила силуэт Анны, которая присела передо мной на корточки.       — Лэйн, сейчас я погружу тебя в сон. Мы сможем провести аналитику. Постарайся расслабиться, — её руки аккуратно и успокаивающе водили круги на моей ладони. В скором времени я погрузилась в себя.       Я слышу, как Анна спрашивает о моём детстве, и я погружаюсь в воспоминания: всё моё детство прошло в тени, словно я была невидимой. Я всегда искала любви и внимания, но каждый раз, когда мои руки тянулись к родителям, нити моих надежд обрывались. Я была нежеланным ребёнком.       Я стремилась быть идеальной, добиваться успеха в учёбе и спорте, но даже самый небольшой успех не приносил долгожданного тепла. Сверстники тоже не замечали меня, и я не знала, как открыть своё сердце. Вместо этого я создавала маленький мир в своём сознании, где могла быть любимой.       С каждым разом, когда я тянулась к людям, я чувствовала только их безразличие. Одиночество стало моим постоянным спутником, и я начала сомневаться в себе. Теперь я понимаю, что вся моя жизнь — это бесконечная борьба за что-то, что, возможно, никогда не будет достижимым. Каждый день я живу с ужасным чувством недостаточности, как будто моя душа заблудилась в поисках любви.       Далее я услышала вопрос о своей профессии:       Когда я закончила обучение и стала криптографом, во мне вспыхнула волна облегчения. Наконец-то я достигла чего-то значительного, но в глубине души я всё равно ощущала недостаток — как будто этого не хватало, чтобы кто-то увидел меня по-настоящему. Все мои усилия, бессонные ночи и самопожертвование ярко выделялись, но не приносили долгожданного признания.       Мне хотелось, чтобы мои успехи оценили. Я чувствовала, что нашла своё призвание — быть не просто специалистом, а тем, кто может изменить мир, остановить надвигающуюся угрозу. Но даже с этим знанием в сердце сидело странное беспокойство: буду ли я когда-нибудь достаточно хороша, чтобы заслужить любовь и уважение?       Разгадывая шифры, я испытывала прилив энергии и самоуважения, но отголоски одиночества всегда оставались. Я знала, что мои способности могут стать каким-то образом значимыми, и мне хотелось, чтобы их оценили — важно было, чтобы кто-то сказал: "Ты делаешь важное дело".       С каждым новым успехом я искала подтверждение своего достоинства, надеясь, что хоть кто-то заметит меня, и признание станет тем тёплым светом, который сможет затмить все страхи и сомнения. Я готова была к вызовам, но мне также хотелось, чтобы меня увидели и оценили. Только тогда я действительно почувствую, что всё, что я сделала, имело смысл.       За затворками моего сознания я слышала неприятные перешёптывания. Анну просили спросить что-то другое. Что-то о Нике... Но девушка задала мне вопрос, который потребовал генерал.       — Лэйн, расскажи, что было в кабинете генерала, когда ты туда пробралась.       Моя голова начинала раскалываться, но воспоминания притянули моё сознание, и с губ стало срываться:       — Я о-о-осторожно прокралась в тёмный коридор, — мои воспоминания вызвали дрожь и заставили сердце колотиться от волнения и страха. — Я старалась бесшумно пролезть через окно... когда я влезла внутрь, стараясь сделать это как можно тише.       Как только мои ноги коснулись пола, я перевела взгляд на кабинет. Он был полон карт, документов и расчёрченных планов. Я знала, что здесь могла найти что-то важное. Руки дрожали от ожидания, когда я начала перебирать бумаги на столе. Потом дверь распахнулась, и в кабинет ворвался генерал, его угрожающий силуэт заполнил пространство.       Схватив меня, он прижал к полу, и меня охватил панический ужас. Внутри меня вспыхнула воля к борьбе — я знала, что не могу сдаться. Я вырвала руку и, изо всех сил, полоснула его по руке лезвием.       — Грег, остановись! — крик Анны вырвал меня из недавних воспоминаний. — Она сойдёт с ума!       — Где Ник? — Грег слегка тряхнул меня. Что-то в моей голове щёлкнуло, и я крепко взяла мужчину за руку…

***

      Ни одному из присутствующих не понравился выпад Грега. Его агрессивное желание добиться правды могло стоить всему отряду целостности разума Лэйн. Анна старалась остановить его, когда вдруг тело Лэйн зашевелилось, а рука вцепилась в предплечье Грега.       — Я не прощу. Не прощу ни одного из вас, — тихий, но такой холодный шёпот вызывал мурашки. Лэйн смотрела своими глазами прямо в душу каждому из отряда.       — Как ты узнала, где Ник? — продолжал напирать Грег.       — Во сне.       Её ответ так и не изменился. Вот ведь. Из-за личного страха и недоверия они поступили с девушкой так жестоко. Старались влезть в её голову и рылись в воспоминаниях, ковыряя старые раны.       Было видно, что девушка вот-вот сойдёт с ума, как послышался её вопль:       — ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!       Мгновение спустя генерал подошёл к девушке, сидящей на кресле, и выдернул катетер.       На глазах Анны застыли слёзы. Ей было стыдно перед Лэйн. Она понимала, что Лэйн не та, кто должен подвергаться подобным низким, уже запретным, способам воздействия на разум.       Ей хотелось обнять, прижать к себе Лэйн, дрожащую то ли от холода, то ли от боли. Анна взяла Лэйн за плечи и повела прочь, Грег вызвался помочь, но синеглазая брюнетка рыкнула на него, чтобы тот катился к чёрту.

***

      Я проснулась ранним утром… Всё это время я верила. Но когда воспоминания накрыли меня новой волной, осознание обрушилось на меня, уничтожая те маленькие зачатки веры в тёплое отношение некоторых из отряда. Меня снова обманули…       Я открылась своим, как я думала, товарищам, доверилась им, и теперь это доверие подорвано предательством. Сначала я чувствовала себя слегка живой, найдя кусочек искренности и понимания в глазах. Но когда меня предали, этот удар был подобен молнии, оставив только пепел былого доверия. Моё сердце, некогда наполнявшееся надеждами, превратилось в кладбище мечтаний. Я чувствую, как горечь раздирает меня изнутри, словно обманутая надежда покинула меня навсегда. Эта боль проникает в мою душу, разрушая то, кем я была. Я оказалась в тёмной бездне, где нет света и выхода. Снова…       Внутренние монстры, которые я долго прятала, теперь вырываются на свободу. Они шепчут мне, что никто не достоин доверия, а настоящие друзья — лишь миражи. Я чувствую себя одинокой, как если бы между мной и окружающими растянулась бездна.       Я сама виновата. Я не должна была искать понимания, заботы. Всё, что мне нужно, — это чувство собственной значимости, нужду во мне и признание.       Вероятно, ради получения своих ответов я бы провела такую процедуру с каждым. Но как было горько от того, что каждый жест, который я воспринимала как проявление заботы, был уничтожен.       Я смотрела в потолок, понимая, что сейчас на моём лице полная пустота. Краем глаза я заметила шевеление со стороны кровати Анны. За движением послышался звук — Анна встала и потянулась после долгого сна.       Всё, что я хотела сейчас сделать, — это закрыть глаза и притвориться спящей. Не было ни сил, ни желания выдавать своё бодрствование посторонним. Я ощутила, как нежные руки Анны поправили моё одеяло. Спустя какое-то время послышался звук закрывающейся двери. Я повернулась на бок — спиной к окну, лицом к двери.       Мои глаза были закрыты. Воспоминания о поступке отряда снова накрывали с головой. Прислушавшись к своей душе, я поняла, что нет смысла разжигать в себе боль и обиду по этому поводу. Я просто забуду, словно этого не было. Слишком тяжело думать о том, был ли их поступок оправдан или нет.       С одной стороны, я понимала их. Каждый переживал о товарищах. Неясно, откуда появившаяся я подрывала любое доверие и уверенность в происходящем внутри отряда. Могу только представить картину их глазами: «Девушка, которая осталась жива, будучи куском пропитания для отродий на обвале. Ужо странно, что меня никто не тронул. Девушка, которая числилась погибшей со всеми уже как три года, неожиданно появляется у облома и заявляет, что ничего не помнит. Пытается сбежать, потом врывается в кабинет генерала в поисках ещё какой-то информации. Непонятная, потерявшая память, не только рыщет по кабинету, но и, будучи застуканной, ранит генерала остриём в руку. Странно было и то, как вела себя Лэйн. Без эмоций, без особой разговорчивости. Юный криптограф, хранивший сотни и сотни тайн, и вызывающий подозрения, вступает в конфликт с Ником, который на крайнем обходе в тот же день пропадает. Усугубляет ситуацию сон, который озвучивает девушка. Якобы зная, где надо искать Ника…» Но с другой стороны, как они не могли понять меня? Неужели они не видели и не пытались увидеть всю эту ситуацию моими глазами?       «Холод, пробирающий всё моё тело, резал кости. Моё пробужденное сознание встретило настоящего белокрылого ангела. Только лицо его совсем не отражало доброту. Он протягивал руку и направлял меня к остальным, когда меня снова пронзил ужасный вопль. Не успела я осознать всё, что случилось с миром, как меня огрели прикладом. Внутри стягивал мерзкий узел недоверия. Как можно поверить, что я умерла? Что меня не было три года? Что вся база «Сибирь» ушла под развал? Проснувшийся человек, ещё не успевший сориентироваться, видит бессмертных, каких-то других тварей и узнаёт о смерти всех своих товарищей. О своей смерти и о пропаже самого ценного для его души — Книги Апокалипсиса. Резкий тайм-скип разрывает осознание, оставляя за собой лишь трёхлетнюю амнезию…»       Почему никто не подумал о том, как было страшно мне? И что я сделала для отряда?             «Когда была возможность, я не выстрелила в Дмитрия. Я хотела жить, хотела защитить себя, но не смогла. Этот человек пугал, но я не могла, потому что это слишком жестоко. Слишком для меня. В тот день в его кабинете я впервые ощутила что-то помимо страха и надежды. Я ощутила — ток по жизни. Или совсем недавний случай, когда я взяла управление снегоходом на себя. Мы с Грегом разделили момент жизни и смерти. Мы вместе боролись за возможность узнать правду о Нике. Я могла столкнуть мужчину. В моей голове действительно на секунду вспыхнула мысль. Я действительно могла гарантировать себе жизнь. Столкни я лишний груз. Но я выбрала пройти этот путь с… товарищем, коим считала Грега…»

***

      В комнату вошёл генерал. Мужчина чувствовал напряжение на протяжении всей ночи. Нет, он не сожалел о содеянном. Ему были слишком неясны мысли Лэйн. Он на подсознании понимал, что она не причастна к исчезновению члена отряда. Но его личный интерес и домыслы перед его обязанностями как генерала ничего не значили. Грег привёл достаточно обоснований для проведения этой процедуры над Лэйн. Девушка лежала на своей кровати, крепко обнимая свои плечи. Одеяло накрыло её по локоть. Генералу показалось, что девушка лишь притворяется спящей. Очередное притворство не вселит в него доверие. Слишком велико желание проверить — правда ли спит Лэйн.       Подойдя к её кровати тихими, широкими шагами, генерал уже потянулся к шее девушки, чтобы свершить задуманное, как его глаза привлёк край странной тетради, торчащий из-под матраса, на котором лежала Лэйн.       С неким разочарованием Дмитрий отступил. Он в красках представил, как его рука ложится на шею девушки, перекрывая воздух, заставляя её глаза распахнуться. Он бы упивался её страхом и желанием выжить в этих серых, бездушных, на первый взгляд, глазах. Дух генерала захватывало одно лишь представление о том, как рот девушки пытается выхватить ещё один глоток воздуха, лишь бы удержаться за жизнь.       Все его представления разрушил какой-то кусок бумаги. В последний раз взглянув на вроде как спящую, Дмитрий понял, что должен попросить Анну осмотреть комнату и отобрать то, что Лэйн скрывает.              Дмитрий вышел из комнаты без лишнего шума и спустился к отряду, который только собирался внизу. Его взгляд сразу нашёл наиболее приближённых к нему людей — Анну, Киру, Грега, Ноя и Лестера, а также нелюдей — Каина и менее близких ему Анхею и Пилеона.       Кивнув тем, на кого он обратил внимание, он дал понять, что им нужно задержаться после собрания.       — Слушайте внимательно. У нас есть важная задача по охране окрестностей Роткова. Виктор, ты берёшь первый пост на севере, у старой библиотеки. Я хочу, чтобы ты внимательно следил за движением в лесу. Есть какие-то вопросы?       — Нет, сэр. Я всё понял. У меня будет полный контроль над этой зоной.       — Хорошо. Михаэль, ты займёшь оборону на восточном подъезде к городу. Проверь все укрытия и подготовься к возможным неожиданностям. Нам нужны глаза и уши в той части.       — Я наготове, сэр. Убедлюсь, что всё под контролем и не допущу неожиданностей.       — Отлично, Михаэль. Лиам, ты будешь прикрывать юг. Держись на связи с Виктором и Михаэлем. Если заметишь что-то подозрительное, сообщай сразу.       — Я всё запомню, сэр. Ни одна тень не ускользнёт от меня.       — Это именно то, что мне нужно от вас всех. У нас нет права на ошибку. Если снова что-то пойдёт не так, мы будем в неприятном положении. Держитесь вместе и не теряйте бдительность. Рядом будет Пилеон и Анхея. Бессмертные прочёсывают лес в поисках возможных следов. С ними тоже держите связь.       — Поняли, сэр. Мы позаботимся о том, чтобы всё было в порядке.       — Вы получите от нас своевременные отчёты.       — Мы будем на чеку, генерал.       — Хорошо. Удачи вам, ребята. Знайте, что жизнь члена отряда зависит от вашего профессионализма.       Поделив остальной отряд на три группы, генерал направил их на поиски в лесной части. Нужно найти Ника. Живым или мёртвым. Второй вариант состояния подчинённого заставил генерала ощутить тяжесть в груди. В такие моменты генерал осознавал, что настоящая сила лидера заключается не только в умении командовать, но и в умении заботиться. Он искренне переживал за каждого, и эта забота становилась его внутренним двигателем, побуждающим действовать предельно осторожно и мудро. Эта внутренняя борьба между долгом и чувством защитника отнимала у него порой множество сил, но в её глубине оставалась искра отцовской любви к своим подчинённым — любовь, которая требовала от него лучшего, самое важное в этой борьбе за жизнь и безопасность. Ответственность за жизни делала мужчину человечным, в то время как события вне отряда отбирали её и делали его монстром, питающимся болью и отчаянием.       Надо найти Ника. Ника и святошу церковной свиты, который был с ним.       Мужчина ждал, когда отряд покинет поместье, чтобы сможет поговорить с приближенными более открыто.       Генерал обратился к оставшимся:       — Я здесь, чтобы сделать важное заявление. В последние дни многие из вас выражали сомнения по поводу одной из наших новых участниц — Лэйн. Я понимаю ваши опасения, ведь в нашем деле доверие — это главное условие. Каждый из вас имеет право ощущать безопасность… Однако после детального расследования, наблюдений и бесед я могу с полной уверенностью заявить: Лэйн — не просто часть нашей команды, она полноправный член нашего отряда. Доказательства говорят сами за себя. Я видел её преданность делу, её усилия и стремление помочь нам в самых сложных ситуациях. Она проявила не только смелость, но и умение действовать в кризисных моментах.       Глаза генерала замечали весь спектр эмоций на лицах других. Сожаление — в глазах Грега, отвращение (то ли к речи генерала, то ли к отряду) — в глазах Каина, раздражение — на лице у снайпера Киры. Только взгляд Анны и Ноа был потуплен, словно оба о чём-то задумались. Лестер же был слегка равнодушен к происходящему. Каждый из собравшихся знал об использовании запретного наркоанализа над Лэйн.       Генерал продолжил:       — Сомнения, которые мы испытывали, были вполне естественными. Но долг перед каждым из вас требует, чтобы мы оставили прежние предвзятости позади. Мы не можем позволить себе делить нашу команду на «своих» и «чужих» — особенно когда столкнулись с общими вызовами. Как лидер, я должен помнить, что мы все несём свою долю ответственности. И если кто-то из нас идёт по этому пути вместе, мы должны поддерживать его, а не исключать.       Не стоит забывать: мы выступаем как единое целое, и только так сможем преодолеть любые преграды, которые стоят на нашем пути. Вместе мы сильнее. Надеюсь, что каждый из вас также сможет признать невиновность Лэйн, как и я, и мы сможем двигаться вперёд к нашей общей цели, вооружённые доверием, единством и командным духом.       На последнем слове генерал усмехнулся.       — И Амитал Натрия, забыли упомянуть, генерал, — огрызнулся ангел.       Брошенная фраза Каина заставила Дмитрия сжать кулаки, сложенные на груди. Его взгляд потяжелел, а желваки заходили от гнева. Он был зол не на слова Каина, а на то, как они вызвали новую волну разочарования в самом себе.       — И, если понадобится, его тоже, — оскалился Дмитрий на слова ангела.       Генерал направил своё внимание на оставшихся:       — У нас есть важные задачи по обеспечению безопасности и поддержанию состояния здоровья нашего отряда в окрестностях Роткова. Давайте по порядку.       — Слушаю вас, генерал, — отозвалась Анна, поймав взгляд генерала на себе.       — Анна, ты будешь следить за состоянием Лэйн. Убедись, что она нормально себя чувствует и готова к дальнейшему переводу. Если заметишь какие-либо изменения в её состоянии, дай знать немедленно. — Последнее слово вышло слишком выделенной частью его приказа, но генерал не стал задерживаться на этом.       — Поняла. Я позабочусь о том, чтобы она была в порядке и получала всё необходимое, — отозвалась Анна.       — Хорошо, — Дмитрий кивнул и перевёл взгляд на темнокожего мужчину. — Грег, Ноа, вам поручается проверить звуковые ловушки вокруг нашего расположения. Каждая из них должна быть исправна, и я не хочу никаких сюрпризов. Работайте в парах и докладывайте о статусе.       Парни утвердительно кивнули, показывая готовность выполнять задачу.       — Отлично, — взаимно кивнул генерал. — Теперь Кира и Лестер, вам поручается патрулировать периметр поместья. Смешивайтесь с местностью, следите за любыми признаками активности и будьте готовы реагировать на любые угрозы извне.       — Я наготове, генерал, — как всегда быстрее, чем это необходимо, отозвалась Кира. — Мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить безопасность, и с должным вниманием выполним ваш приказ.       Лестер лишь закатил глаза на перевозбуждённую Киру и утвердительно кивнул генералу, показывая, что он услышал приказ и готов к его исполнению.       — Прекрасно, — ухмыльнувшись на старания девушки выслужиться перед ним, Дмитрий перевёл своё внимание на ангела. — И, наконец, Каин, ты продолжишь искать необходимую литературу в церковных библиотеках.       — Ок, — равнодушно ответил ангел. Его фигура потянулась, разминая тело парня, а крылья слегка подрагивали. Всем своим видом Каин демонстрировал отсутствие интереса к окружающей обстановке. Весь этот напускной и бессмысленный вид строгости вызывал в ангеле лишь отвращение к происходящему, как к лицемерному фарсу. Хотя чем он сам был лучше…?       — Раз всем всё ясно, можете идти, — скомандовал генерал. — Удачи вам!       — Есть, сэр! — отрапортовали члены отряда, направляясь к выходу для выполнения задач.       — Анна, зайди через десять минут ко мне в кабинет, — генерал задержал девушку за руку, когда та поднималась по лестнице, проходя рядом с генералом. Та в ответ на приказ лишь кивнула.       Зал казался опустевшим, но помимо самого генерала в зале стоял Каин, испепеляя взглядом мужчину.       — Что не так, ангелок? — заговорил первым генерал, сощурившись с некой неприязнью в отношении Каина.       — Хотел напомнить тебе, — начал ангел. Генерал насторожился, замечая, как его обращение было пренебрежительно выгнано, пока парень приближался к массивной фигуре, возвышающейся над всем залом. — Что ты, как и остальные, — лишь порождение лжи. — Ангел подошёл ближе к генералу и, понизив голос, завершил речь: — Ты обещал не причинять вред этим девушке. Но в очередной раз солгал. Я обещаю, каждый из вас ответит за это.       Ангел развернулся и вылетел из зала на своих крыльях, создавая легкий ветер. Дмитрий знал, что что-то связывало ангела с Лэйн. Но что именно — не знал. Ангел не мог говорить всё открыто по смешным стечениям обстоятельств. А сама девушка и вовсе не помнила его.       Генерал направился в свой кабинет, где стал дожидаться Анну. В обозначенное время послышался стук. Анна, как всегда до боли пунктуальная, пришла секунда в секунду. Генерал впустил девушку.       Дверь, разделявшая кабинет от всего остального поместья, заставляла сбросить их роли генерал-подчинённый, давая право на более фамильярное обращение.       — Как Лэйн? — без лишних предисловий спросил Дмитрий, не смотря на Анну. Его глаза были направлены куда-то на стену, за спину сестры.       — Спит. Точнее, делает вид. Ночью ворочалась, — сухо ответила Анна. — Что такое, Дима? Стыдно? — спросила она, замечая отсутствие прямого взгляда от старшего.       — Аня, — осадил её Дмитрий, резко переведя острый взгляд на девушку, — не стоит пытаться докопаться до того, чего нет, — сказал он так, будто сам был в этом уверен. Но мужчина знал, что он всё чаще и чаще стал поддаваться эмоциям. Слишком живым и слишком ярким.       Девушка лишь хмыкнула на выпады мужчины и села напротив. Анна заняла излюбленную позу Дмитрия — тоже сложила руки на груди. Дмитрий же постукивал пальцами по столу, прежде чем отдать приказ:       — Обыщи комнату Лэйн, когда она придёт ко мне. Тебе надо найти то, что похоже на тетрадь. Если найдёшь что-то подозрительное — доложи мне. Но тетрадь ты должна принести мне.       Мужчина увидел в глазах сестры вспыхнувший гнев. Словно море синие глаза стали более грозными — тишь осталось позади, и теперь бурлил шторм. Девушка огрызнулась, задавая вопрос:       — Это приказ генерала, не учащегося на своих ошибках или просьба брата, заинтересованного в грязном белье девушки?       — Это приказ. Выполняй, — холодно ответил генерал.       — Позови ко мне Лэйн. Немедленно, — добавил он, когда сестра стремительно направилась к двери.       Спустя минут десять в кабинет генерала вошла девушка. Лэйн выглядела как всегда хорошо, несмотря на крепкую хватку на фолианте. Одежда подчёркивала её достоинства. Чёрный топ с длинными рукавами не казался достаточно тёплым, но выгодно выглядел на стройном теле темноволосой девушки. Из светлого в её образе были только шорты свободного кроя и её чуть светлее обычного кожа. Чёрные колготы подчёркивали стройность ног, демонстрируя их длину и вызывая некие соблазны. Генерал был уверен, что, пройдя так, девушка мимо отряда, она бы собрала жадные взгляды в свою сторону. Генерала это напрягало. И нет, его это настораживало не из личного интереса, а из подозрений к девушке. Слишком много мужского внимания в её сторону. Да и то, как обычно настороженная и поверхностно добрая Анна близко подпустила к себе соседку, заставляло усомниться в искренности её бескорыстного поведения.       — Садись, лаборант.       Дмитрий, всегда транслирующий уверенность в том, что управляет ситуацией, в момент изменился в лице. Когда девушка села за стол напротив генерала, она протянула тетрадь, которая была спрятана за книгой, и положила на стол перед Дмитрием.       — Анна сообщила мне о вашем желании утолить свой интерес, — девушка без лишних эмоций положила толстую, местами помятую тетрадь в псевдокожаном переплёте на стол. — Вы могли просто сказать, я бы отдала сама.       Дмитрий понимал, что Лэйн действительно отдала бы по его приказу. Но он не хотел дать понять девушке, что увидел спрятанную ею вещь. Её равнодушие к его действиям начинало раздражать. Он не мог понять ход её мыслей. Безэмоциональный взгляд Лэйн и весь её вид всегда демонстрировали незаинтересованность и равнодушие, напускное спокойствие перед генералом. Невольно он стал замечать свою нужду вытряхнуть из девушки всё равнодушие. Заставить её показать эмоции. Дмитрий видел себя в совсем юной девушке. Только, если Лэйн было двадцать четыре года, то Дмитрию тридцать семь. И мужчине пришлось много времени посвятить армии и уже всё себя отдать в борьбу за выживание.       — Учту на будущее, лаборант, — холодно ответил генерал и, после паузы, добавил: — Как чувствуешь себя?       — Хорошо, — резко ответила девушка и потом тише добавила: — Генерал.       В комнате повисла напряжённая тишина, когда взгляды мужчины и девушки пересеклись, словно два могучих потока, пытаясь проникнуть в души друг друга. У мужчины были ледяные синие глаза, искрящиеся холодом и решимостью, в то время как у девушки взгляд был равнодушно-серым, как умиротворённое море, скрывающее под собой мрак невысказанных эмоций.       Он пытался прочитать её, словно переворачивая страницы загадочной книги, искал в её глазах хоть малейшее отражение чувств — тени печали, искры надежды или даже оттенок интереса. Каждый миг медленного молчания острил это противостояние, создавая атмосферу, насыщенную невысказанным и непонятым.       Его синие глаза стремились к её серым, словно звёзды тянутся к луне — они отражали беспокойство, волю к пониманию. В каждом взгляде он задавал вопрос: есть ли в тебе что-то, что можно понять, или все гербарии эмоций уже давным-давно засохли? Секунды превращались в минуты, а время казалось застыло в неведении, в этой бесконечной борьбе, где она была непобедимым противником. Девушка смотрела на него с лёгким безразличием, но в её взгляде проскальзывали едва заметные нотки испытания. Она знала, что он пытается разглядеть в ней эмоции, домыслить её внутренний мир, и это лишь подливало масла в огонь их тишины. Она, словно камень в реке, оставалась неподвижной и холодной, поскольку понимала его стремление, но не желала давать ему удовольствие от достигнутой цели.       Мужчина не сдавался, и в этот самый момент его ледяные глаза наполнились оттенками разочарования и настойчивости. Он стал искать не только эмоции, но и всё, что могло указывать на возможность взаимопонимания. Он пытался увидеть за её равнодушным фасадом какую-то искру тепла, хотя бы маленькую толику чувства, но что-то внутри неё оставалось недоступным, непроходимым и непредсказуемым.       Взгляд раскалялся, сливаясь с её серым цветом, который никак не желал смениться на яркий, не желая открывать свои тайны. Она была как загадка, а он — как исследователь, потерянный в бескрайних просторах её внутреннего мира. Каждый взгляд был вызовом, криком о помощи, танцем двух душ, не умеющих найти общий язык.       И так они сражались взглядами в этом молчаливом бою, который не требовал слов, но наполнил пространство напряжением, чувствами, надеждами и разочарованиями. В конце концов, вместо решения оставалось только ещё больше вопросов, которыми обменивались в воздухе между ними, как невидимые стрелы, постояльцы в латах противостояния.       Девушка первой прервала их борьбу. Её сердце стучало также спокойно, но его стук она слышала уже в своих ушах. Генерал встал с кресла и довольно спокойно сказал:       — Ты можешь идти, Лэйн.       Давненько она не слышала, как её имя произносит генерал. Девушке почудилось некое разочарование в тоне, но она решила не обращать на это никакого внимания.       Лэйн встала и направилась к двери, готовая открыть массивную дверь кабинета, как генерал её окликнул:       — Лэйн, у двери висит кобура. Кинь её мне.       Лэйн послушалась приказа и взяла в руки мягкие кожаные ремешки. На её удивление тактическая сбруя оказалась весьма увесистой. Лэйн решила подойти и отдать предмет в руки генералу, нежели просто кинуть его. Всё же слишком близко к генералу подходить она не хотела и решила сохранить дистанцию. Лэйн протянула сбрую генералу, но та упала на пол, звако стукнувшись застёжками о деревянный пол. Лэйн поспешно подняла их, стараясь сохранить невозмутимый вид, и снова протянула ремешки генералу. Она хотела создать образ достаточно вежливой и послушной, чтобы избежать новых проблем. В глазах Дмитрия мелькнуло разочарование. Но вовсе не оттого, что девушка была слегка неуклюжей, а скорее из-за того, что она снова не позволила эмоциям проскользнуть на её лице. Да и её покладистость, не свойственная Лэйн, слегка огорчила.       Расправив плечи и привычным движением, генерал надел кобуру и повернулся к Лэйн спиной.       — Поможешь? — обоим было понятно, что вопросительная интонация лишь для приличия.       — Конечно, генерал.       Лэйн ни разу не имела дела со всеми этими застёжками, но довольно быстро сориентировалась. Девушка аккуратно поправляла ремешки. Её пальцы изредка задевали натянувшуюся ткань на мышцах спины. «Каково это — ощущать, как они напрягаются под рукой... именно от моего касания. От меня...» Непрошенные мысли были прерваны генералом:       — Иной раз я думаю, что ты не только потеряла память, но и сердце. У тебя всегда ледяные руки, словно кровь совсем...       Генерал не смог закончить свою речь, почувствовав, как девушка слишком резко и сильно дёрнула застёжки, явно с целью его заткнуть. Бархатный короткий смех сорвался с губ Дмитрия. Он развернулся лицом к девушке и, о да, успел увидеть в ней эмоцию удивления, прежде чем она снова натянула маску безразличия.       — Что? Я хотел проверить, точно ли ты в порядке.       Генерал всё ещё улыбался, когда осознал, что они неприлично близко стоят друг к другу. Он чувствовал её тёплое дыхание на своей груди, что напоминало о том, что стоящая перед ним девушка на самом деле живая. Почти такая же как и остальные. Почти.       Этот пропитанный какой-то интимной атмосферой момент был разрушен Лэйн, которая поспешно сделала шаг назад. Казалось, что и она смутилась столь близкой дистанции.       Генерал хмыкнул на это действие. Его взгляд зацепился за тетрадь. Возможно, это было единственное, что девушка имела из личных вещей.       — Эта тетрадь, — всё ещё смотря в сторону своего стола, начал генерал, — имеет отношение к твоей работе?       — Нет, — спокойно ответила девушка, — это мои личные записи. То, что обычно называют личным дневником.-Слово «личным» девушка неосознанно акцентировала.              — Хорошо. Прочту, когда буду свободен.       — Я могу идти? — нарочито равнодушно спросила генерал.       — Да. Ты свободна, лаборант.       И вот снова она не «Лэйн», а лишь «лабора́нт». Не желая задерживаться в присутствии генерала ни минуты лишней, девушка покинула его кабинет, оставляя мужчину в своих мыслях.