Штормовое предупреждение

      У Шичиро кружится голова от голода, духоты и постоянных тычков, коими одаривает её в последнее время молодой Учитель. И маленькие детские ладошки могли легко ей привидеться среди близко посаженных к стене низеньких кустов. Вот только Голос не менее озадачен, убеждая, что ребенок был достаточно материален.       Шинадзугава пытается откашляться от попавшей в рот пыли и комков земли. Сплевывает.       — На кого в этот раз засмотрелась, Шинадзугава? — Учитель хватает Шичиро за ногу, хорошенько протащив за собой по земле. — Опять на муравьев? Это даже не смешно, — хмыкает раздосадованно, поднимая девушку за ногу.       Шичиро нащупывает ладонями землю, как опору. Сдувает чёлку с глаз. Капельки пота с висков и лба скатываются вниз, попадая в глаза.       — Двадцать отжиманий, — приказывает мужчина, отпуская Шичиро, — десять на одной руке, десять — на другой.       Шичиро считает отжимания бесполезной тратой сил и времени. Держит своё мнение при себе, тем самым раздражая Голос своей бесхребетностью. Концентрируется на дыхании и зажмуривает глаза. Правая рука дрожит. Дрожит и всё её тело. Раз. Два. Три. Скрещивает ноги, держа планку. Четыре. Пять. — Надо было убить его, когда была такая возможность, — Голос зол.       Лекарства больше не помогали сдерживать его. Сколько она их принимает? Чуть больше месяца? И где результат?       Шесть. Семь.       Молодой учитель не соврал и взялся за её обучение всерьёз, гоняя по тренировочной площадке утром и вечером. День был отдан для зализывания ран и занудным, долгим лекциям по каллиграфии, чтению и счёту. Шинадзугава умела читать и считать про себя. Умела писать. Иероглифы выходили у неё острыми, маленькими, почти не читаемыми, чем бесила Узуя до нервной дрожи в пальцах. Жёнушки также наставляли Шичиро, уча её разбираться в лекарственных травах и делать питательные пилюли. К ядам её пока не подпускали.       Восемь.       Впрочем, не пускали и на кухню, боясь, что спалит всё поместье.       Девять.       Десять.       Долгий выдох, и она меняет руку, прогибаясь в спине. У Шичиро левая рука слабее правой. Она это знает. Знает это и Учитель. Узуй велит пошевеливаться, опускаясь на корточки, широко расставив ноги. Голос приказывает ей цапнуть мужчину за колено.       Раз. Два. Три.       Её ведёт в сторону, но Шичиро выставляет правую руку, оставаясь в планке.       — Бесталантное чудовище, — ворчит Учитель, толкая её ладонью в спину, заставляя упасть на живот. — Продолжай дышать.       Шичиро дышит. Громко. С хрипом. Чувствуя, как горят лёгкие в грудине. Мышцы в руках и плечах напряжены.       Сегодня на ней только тренировочные одежды и утяжелители. Молодой Учитель где-то раздобыл ещё один комплект бус: таких же неудобных и громоздких. Привычных для нее.       — Поднимайся, — Шичиро заторможено моргает, понимая, что провалилась в забытье на пару минут и тем самым сбивая технику дыхания.       Голос отчего-то молчит.       Шинадзугава медленно садится, не используя рук. Мотает головой, как побитая собака.       — Сегодня прилетел ворон.       — Я видела, — хрипит Шичиро. Отворачивается, заливаясь кашлем.       — Меня не будет некоторое время, — продолжил Учитель, поднимаясь. — Хинацуру и Макио уйдут со мной. Сума останется за главную. Ты поняла меня, Шинадзугава? Ты обязана будешь слушаться её во всём и оберегать, — специально ещё тычет пальцем ей в лоб, выделяя каждое слово. — Это тебе понятно или повторить?       — Понятно, — отводит взгляд.       — Как приведешь себя в порядок, зайди в мой кабинет.       Шичиро кивает и расслабляет плечи, чуть сгорбившись. Запрокидывает голову, дыша, как выброшенная на берег рыбешка. И совсем не думает о детских, чужих ладошках, так открыто выглядывающих из коротких маленьких веток.       Ей понадобилось около пяти минут, чтобы встать. Ещё около трёх, чтобы зайти в дом и дойти до купальни.       Шинадзугава все ещё не признавала общественные бани, но последние недели ей некогда было возмущаться. Оставшихся сил едва хватало, чтобы смыть с себя грязь и пот, поужинать и дойти до своей комнаты. Шичиро даже оставила своё расследование, желая найти странных серых существ, что обитали в доме.       Обучение у дедушки Куваджима тоже было не из лёгких. Вот только мужчина, обучив основам дыхания Грома, не наседал, а предпочитал мягко наставлять, считая, что она сама сможет найти свой собственный путь.       Опустившись в холодную воду, Шичиро блаженно выдыхает. «Не переусердствуй», — словно наяву слышит она голос Геньи. Интересно, как он там? Как поживают остальные?       — Получше твоего, — ворчит Голос.       — Это не так, — отвечает ему Шинадзугава.       В письмах, что родные писали ей каждые две недели, не было повода для беспокойства.       Шичиро смывает с себя пыль и пот, хорошенько пройдясь по телу мыльной тряпкой. Долго трет руки и ноги, разгоняя по ним кровь. Лицо. Волосы. Переодевается в чистые вещи: парочка свежих комплектов одежды всегда лежало на одной из полок вместе с полотенцами.       Обтирая волосы на ходу, Шинадзугава доходит до личного кабинета молодого Учителя, что разделён с его же спальней только тонкой, бумажной стенкой. Шичиро не была удивлена, что Узуй спит со своими тремя женами в одной комнате. Размышляя на досуге, как они занимаются сексом: так же вчетвером или по определённым дням? Ведь у каждой из жен была своя комната. Голос говорит, что они чередуются, но она слабо верила в это.       — Заходи, — Шичиро не успела даже постучать, как раздался довольный голос Учителя.       Шичиро открывает дверь и сразу закрывает её, пытаясь понять, что только что увидела. «Таких огромных мышей ведь в природе не бывает».       — Открой дверь и взгляни ещё раз, — просит Голос.       — Значит, мне не показалось, что на столе Учителя выстроились ровным строем десяток мускулинных мышей с блестящими повязками на головах? — решает уточнить Шичиро, забывшись.       — Тебе не показалось, — вместо Голоса отвечает ей Учитель. — Зайди в мой кабинет. Живо!       Дождавшись, когда Шичиро зайдет в комнату и закроет за собой дверь, Узуй продолжил:       — Знакомься, Шинадзугава, это Мыши с мышцами, — указывает ладонью на строй мышей, глядя на Шичиро насмешливо. — Мыши, это моя блестяще бесталантная ученица.       — Мне надо здесь хоть что-то говорить? — Шичиро не понимает, у кого это спрашивает: у своего учителя или голоса. Заливается в кашле.       — Нам удалось прийти к общему соглашению, — Узую плевать на чуть пришибленный вид Шинадзугава и её бесполезные попытки понять, не сошла ли она окончательно с ума. — Клан Серобрюхих готов пойти к тебе во служение, — в доказательство его слов три мыши откололись от общей толпы, выходя вперёд. У одной из мышей отсутствует кончик хвоста, а у Шичиро дёргается глаз.       — Он сумасшедший, — казалось, что и Голос обескуражен происходящим.       — Мыши!       — Они ещё и разговаривают?!       — Газ, — сипло, — в комнате?       — Эти мыши являются клановыми фамильярами наравне с воронами Уз, — вносит немного ясности Учитель, но от этого спокойней не становится. — Так как ты моя ученица, Шинадзугава, то тебе нужно научиться работать с ними.       — Не шиноби. Охотник.       — Ты блестяще переоцениваешь себя, — смеётся Тенген.       Шичиро беспомощно закрывает и открывает рот, переводя взгляд с улыбающегося лица Учителя на мышей и обратно. «И что я должна с ними делать?» — не понимает Шинадзугава.       — Они сильны, достаточно умны и коммуникативны, — он сейчас их расхваливает? — У них четкий слух и обоняние. Идеальные компаньоны. И я дарю их тебе.       — Не нужно, — идёт на попятную Шичиро, натыкаясь спиной на дверь. Нащупывает ладонью ручку. — Не хочу. Никаких подарков. Не нужно.       — Шинадзугава, — произносит успокаивающе молодой Учитель, — успокойся. Ты можешь идти. Мы вернёмся к этому разговору позже.       Ей не нужны подарки. Не от него. И никого другого. Из кабинета выходит стремительно, захлопнув громко за собой дверь. Идёт вперёд, сбросив на пол влажное полотенце. Затем останавливается, пройдя три шага. Возвращается, поднимая брошенную тряпку. Взглядом цепляясь за кольцо. Старое. Неказистое. Жмущее. С трудом, но Шичиро удаётся прокрутить его на пальце, сдирая кожицу.       Уже в своей комнате усаживается за столик, складывая полотенце. Разглаживает ладонями ткань.       Шинадзугава не любила животных. От них слишком много грязи. Но у неё когда-то был ослик. Что же с ним стало? Укладывает тяжёлую голову на руки, упираясь лбом в холодное дерево. Ей нужно успокоиться. Собраться с мыслями.       — Мыши!       Шичиро опрокидывает столик, выхватывая из рукава рубашки кунай.       — Убей!       — Учителя. Питомец, — рука у неё крепка. — Нельзя.       — Мыши! — да это на писк даже не похоже! Полноценное, осознанное слово.       Мышь дёргает обрубком розоватого хвоста, глядя на неё проницательно своими чёрными глазами-бусинками.       — Это я, — кивает на обрубок, — сделала?       — Мыши!       И как это понимать?       — Зачем? — хрипит Шичиро. — Служить. Мне.       — Мыши!       Шичиро раздосадованно чешет бровь и опускает руку. Она отказывается понимать хоть что-то в этом мире. Пытается убедить себя, что раз существуют демоны, то и говорящие животные. Например, вороны Уз или мыши с мышцами. Это логично.       — Это дико.       Пока Шичиро приходит в себя, мышь ставит на место столик, позвав своих сородичей. Те сразу выбежали из шкафа, скооперировавшись. Их было больше, чем трое. Шестеро, если точнее. Ещё две морды выглядывали из-за створки шкафа, опасливо оглядывая комнату.       Мышь с обрубком вместо хвоста, видимо, глава их маленького клана, заставила выстроиться на столе перед Шинадзугава. Те стали играть мышцами, красуясь перед Шичиро.       — Мыши!       Прятавшиеся в шкафу мыши вышли вперёд. Самки. С выводком.       — Теперь, — Шичиро трудно подбирать слова, — жить. Вы. Здесь?       — Мыши!       Шинадзугава заваливается на спину с глухим стоном. «Надо рассказать мелким», — решает Шичиро, концентрируясь на дыхании.       — Мыши!       Шичиро приходится приподняться на локтях.       — Мыши!       — Живите. В шкафу, — принимает неизбежное Шичиро, падая обратно на пол.       — Мыши!       На разбросанные по полу футоны Шичиро предпочитает не обращать внимания.