Дьяволица

Гилдартс схватил девочку за руку и рывком потащил за собой в переулок, скрываясь от ненужных ушей и глаз. Один лишь кот стал свидетелем разговора, и, случись что, то только он мог дать показания в суде. Однако полосатик не обратил на них никакого внимания, наблюдая за голубем, который дразнил пушистика, переходя с одного места водоотлива на другое. Прижав Мираджейн к стене, мужчина нагнулся и расставил руки на уровне ее плеч, не оставив путей к отступлению. Теоретически, девочка могла нырнуть вниз, но шанс быть зажатой между его колен не выглядел заманчивым. Лицо мужчины было серьезным, взгляд кричал: ты подозрительна. — Откуда ты знаешь? — прошипел он, склоняясь ниже и вдавливая Мираджейн в стену. От такого напора ей пришлось отвернуть голову в сторону и зажмуриться, только бы не видеть ядовитых глаз. — Никто не знал. И догадываешься почему? Мы не оставляли свидетелей, — Гилдартс сжал девичий подбородок двумя пальцами и развернул бледное напуганное личико к себе. Мираджейн уперлась ладонями в мужскую грудь и попыталась отстранить его — тщетно. Он как скала — не обойдешь и не сдвинешь. — Стоит ли упоминать, что название гильдии известно лишь нескольким людям? Говори: откуда у тебя информация? Она сама не знала этого. И не скажешь ведь, что в голове пролетела. Мужчина не поверит, несмотря на то, что это чистая правда. Гилдартс ждал объяснений, нужно было что-то говорить. Соврет — прикончит, бровью не поведя. Мираджейн не сомневалась в этом. И тут внутри нее что-то щелкнуло, словно током ударило. В груди начал разжигаться огонек, и его уже было не потушить. Язык жгли слова, плевком летевшие в лицо Гилдартса: — То есть это как? Вы помните про гильдию, все нюансы, а человека, с которым как раз так и занимались ее уничтожением, забыли? Сильный, благородный, мужественный, верный друг и товарищ… Да как бы не так! — ее грудь напряженно вздымалась, сдерживая злость. Она всасывала в себя как можно больше воздуха, пытаясь стабилизировать дыхание и успокоить сильно бьющееся сердце. Гилдарст удивленно выгнул бровь, спросив: — Закончила? Теперь, может, объяснишь? — Да Господи! — взревела Мираджейн. — Временами я вижу прошлое и возможное будущее. Сперва думала, что схожу с ума, но, как оказалось, совсем нет. Мужчина положил указательный палец на ее губы, предотвращая словесную лавину, и, убедившись, что она верно истолковала его желание, сделал шаг назад, потер кончик носа и сложил руки на груди, склонив голову к правому плечу. — Сколько тебе лет? — Тринадцать. Он отвел взгляд, сдвинул брови и закусил нижнюю губу, еле заметно покачивая головой взад и вперед. Мужчина долго молчал, Мираджейн не сводила с него глаз. — Хорошо, — Гилдартс наконец прервал молчание. — Допустим, я могу тебе поверить. Но, — поднял указательный палец вверх, — мы это только предполагаем. Давно у тебя это началось? — Четыре месяца назад. — Тогда что-то произошло, я прав? — Я думала, что такой сильный и опытный волшебник уже сам обо всем догадался, — девочка усмехнулась, цокнув языком. — Мне нужно убрать последствия неудачного поглощения, не могу трансформировать руку обратно. — С этим вопросом тебе поможет мастер Боб, более ничего добавить не могу. — И еще кое-что… — Мираджейн сделала глубокий вдох, собираясь с силами, чтобы произнести до сих пор дающиеся ей с трудом слова: — Герри погиб. Думала, что вы должны знать об этом, все же были товарищами, но сейчас понимаю, что вам глубоко плевать. Вы даже не помните его. Лицо Гилдартса помрачнело. Глаза залились скорбью и с тяжестью глядели на девочку, уголки губ опустились. Он поднял руки, посмотрел на ладони, шевеля пальцами, но спустя мгновение опустил их и громко выдохнул. Мужчина подбирал слова, однако ничего не лезло в голову. — Мне очень жаль и стыдно. У меня действительно не самая лучшая память на имена. Но ты молодец, что рассказала, спасибо. Герри был храбрым воином, думаю, он погиб достойной ему смертью. Мираджейн грустно улыбнулась. Он умер незаслуженно. Герри мог прожить долго и счастливо, обзавестись семьей, завершить незаконченные дела, исполнить свои желания и мечты. Но вместо этого его остывшее тело лежит в земле, пожираемое червями. — Мне правда нужно идти, но перед этим дам тебе совет: никому не рассказывай о своих видениях, можешь нарваться не на тех людей, — он ободряюще похлопал Мираджейн по плечу и ушел. Все же поверил ей. До гильдии Мираджейн шла в тяжелом раздумье. Ей было обидно за Герри. Столько сказанных хороших слов о человеке, который даже имени его не запомнил. Как это вообще возможно? И если мастер Боб может ей помочь с перевоплощением, то почему он до сих пор отмалчивается и делает вид, что ничего в этом не понимает? Ей захотелось подойти к мужчине и спросить все прямо, выяснить, наконец, что вообще происходит. Но отказалась от этой затеи. Наверное, у него есть весомые причины так поступать. Она подождет еще немного. Вернувшись в гильдию, Мираджейн принялась за работу, пытаясь выкинуть из головы только что случившийся разговор. У нее и без того было полно забот, если еще и из-за этого переживать начнет, додумывать, загоняться, то точно сойдет с ума. На мгновение Мираджейн вспомнила бабушку Пёрл с Цветочной улицы. В Гребольте она толком ни с кем не общалась, почти всегда сидела дома, боялась выйти на улицу, да и старенькая уже была, ноги ходили плохо, глаза слабо видели. Так и умерла, совсем никому ненужная. Девочка заботилась о ней, как могла. Приносила еду, помогала прибираться, развлекала разговорами. После смерти Мираджейн о бедной, несчастной старушке больше некому будет вспомнить… Так и с Герри. Она присела за стол и вздохнула, вытягиваясь на плоской поверхности и опуская голову на руки. В гильдии сегодня было тихо и малолюдно. Доска заказов пустовала, официантки делились сплетнями между собой. Сейчас самой популярной повесткой среди них был Гилдартс, его мускулистое тело, мужественное лицо и весьма непристойные фантазии молодых девушек. Карен была на задании, поговорить совершенно не с кем. По крайней мере Мираджейн так думала… — Привет, Мира, — послышался скрежет стула, и чьи-то руки опустили на столик. Девочка подняла голову и тяжело выдохнула: перед ней сидел Хибики, парень с правильными и очень красивыми чертами лица. От четырнадцатилетнего волшебника почти все девушки города сходили с ума, среди его поклонниц даже находились любительницы мальчиков помладше. Значительно младше. Один раз из-за него произошла драка. Его фанатки обитали почти везде, Мираджейн чувствовала, как несколько пар завистливых глаз внимательно наблюдали за ними. Вот только ревновать стоило совсем не к ней. — Как долго Карен будет отсутствовать? Мальчик был по уши влюблен в заклинательницу духов. Все разговоры всегда сводились исключительно к одному: «Что она любит?», «Где она?», «С кем?», «Карен так прекрасна сегодня», — только это она и слышала почти каждый день. И порой Хибики так доставал, что получал несколько словесных пощечин. Но Лейтис — это еще не самое страшное. Красавчики «Синего Пегаса», как правило, никогда не ходили по одиночке. — Мирочка, — горячее дыхание обожгло ухо. — Ты как глоток свежего воздуха в столь мрачный день. Началось… Слева от нее, положив локти на стол и подперев ладонями свою голову, расположился маленький мальчик со светлыми волосами, выстриженными под чашу. Всегда, стоило ему завидеть Мираджейн, Ив заваливал ее комплиментами и норовился покрыть поцелуями руки. Поначалу это льстило, но когда подобное стало повторяться регулярно, день изо дня, девочка была готова рвать и метать, скрываться в самых дальних уголках города. Но от десятилетнего мальчика не было спасения — парнишка находил абсолютно везде. И откуда он только таких красноречий понабрался? Это риторический вопрос. В каждой стае есть свой вожак, и в их группировке данную роль исполнял Ичия, или как они любили выражаться: «Самый обворожительный мужчина во всем мире». — Моя леди, не хотели бы вы сегодня ночью отправиться со мной любоваться звездами? — Ив потянулся за девичьей рукой, но она ловко увернулась и поднялась со стула, расправляя юбку. — Синоптики обещают пасмурную погоду на вечер, — сдержанно ответила и, взяв в руки тряпку, отправилась начищать следующий столик. — Постой, — Хибики ухватил ее за запястье. — Так когда Карен вернется? Мираджейн пожала плечами. — Тебе давно пора заговорить с ней. — Ты же знаешь, что Карен игнорирует любое мое слово. А как-то раз она так озлобилась, что… — его лицо помрачнело, а по телу пробежала легкая дрожь. — Все еще жутко. — Будь мужчиной! Хватит страдать из-за девушки. Лучше бы чем-то полезным занялся, — она выдернула свою руку и смерила его строгим взглядом. Как же они ее достали… — Ты такая глупая, Мираджейн, — Хибики элегантным движением поправил спавшую на глаза челку и харизматично улыбнулся, подмигнув Мие, которая как раз в этом время проходила мимо. Самый настоящий клоун. Ужасно то, что таких шутов в гильдии четыре штуки! И один чуднее второго. Мираджейн с ярым энтузиазмом вытирала деревянный стол, пытаясь избавиться от жирного оранжевого пятна, но оно не собиралось уходить со своего уже излюбленного места. Всю прошлую неделю в южной стороне залы дежурила Мия, однако девушку не особо волновали грязь и пятна, она вообще была довольно ленивой и неопрятной. Мираджейн только поражалась, как мастер ее еще не уволил. Солнечные лучи проникали в гильдию через огромные оконные рамы, освещая полупустую залу. Хибики с Ивом ушли, Мия тоже где-то скрывалась, отлынивая от работы. Сегодня был замечательный день, хоть солнце и не грело, но чувствовалось тепло, растекающееся по всему телу. Мираджейн было уютно и комфортно. Ее мысли уходили далеко в прошлое, когда мама с папой были еще живы, и она играли с ними в догонялки на зеленой лужайке за домом. В один из дней девочка упала и поранила коленку. Отец бережно поднял дочь на руки и, целуя в лобик, перенес в комнату, в которой, усадив ребенка к себе на колени, дул на ранку, а мама дезинфицировала ее ваткой, пропитанной целебным раствором. За окном по дороге бегали детишки, смеялись и представляли себя в роли волшебников, якобы уничтожая монстра. Вот только Мираджейн с собой в игру никто и никогда не звал. «Ты другая. Родители не разрешают нам играть с тобой!», — фраза, которую она слышала неоднократно. Но даже в таких условиях ей посчастливилось найти друга, который не раз заступался за нее и всегда играл, не обращая внимания на издевки со стороны других. Она уж и имя его забыла, но глаза, всегда смотревшие на нее с теплотой и заботой — нет. И вечно непослушные темные волосы, торчащие колючками вверх. Мальчик не раз разорялся бранью на их счет. А потом Штрауссы покинули деревню… Интересно, встретившись однажды, они узнают друг друга или просто пройдут мимо? Ей бы хотелось вновь увидеть его, поговорить, узнать, как сложилась его жизнь. Послышался звук открывающейся двери и голоса. В залу вошла небольшая группа волшебников, громко обсуждающая минувшее задание. По их счастливым лицам и заливистому смеху было ясно, что выполнили они его на «ура». Ребята окинули взглядом залу в поисках приятелей или каких-нибудь изменений в интерьере гильдии, попутно следуя к барной стойке. Мираджейн с грустью посмотрела на тряпку, которую она сжимала в руке, и усмехнулась. Весело, наверное, ходить на задания компанией друзей, путешествовать по королевству, помогать людям. Куда лучше, чем сидеть в душном здании. Захватывающие приключения, удивительный мир магии, новые люди, места и пейзажи — конечно, это было куда лучше работы подавальщицы. Она перевела мрачный взгляд на забинтованную руку и стиснула зубы. Волшебница, которая не умеет колдовать. Да и в чем заключается ее дар? Поглощать монстров и перевоплощаться в них? Это уже не волшебство, а проклятие какое-то. Хибики владеет магией архива, Ив — снежный колдун. Все это в разы полезнее. И безопаснее… Девочка сильнее сжала тряпку, чувствуя, как по руке тонкими струйками побежала грязная вода. Она закусила губу и насупилась, затаив обиду на собственную судьбу и жизнь в целом. Это совсем не то, чего хотелось бы девочке ее возраста. Внутри была пустота. Глубокая бездна, жаждущая чего-то невозможного, чего-то такого, которого она не то, чтобы не могла раздобыть, а даже понять требуемого. У Мираджейн прекрасные младшие брат и сестра, но этого мало. В гильдии все не так, как ей хотелось бы. Нет той семейной атмосферы, уюта и тепла, верных и преданных друзей. Волшебники «Синего пегаса» были очень добрыми и приветливыми, вот только ощущение чуждости окружающего никак не покидало, а наоборот — преследовало каждый день, стоило ей переступить порог гильдии. Иногда в голове пробегала мысль, жгучее желание покинуть это место, убежать и оставить прошлое позади. Отправиться в долгий путь и наконец найти место, которое она сможет назвать своим домом. Место, возвращаясь в которое, не будет чувствовать себя чужой, а наоборот — родной. И знать, что там ждут ее возвращения, и это не будет оставлять ей иного выбора, кроме как вернуться. А самое главное: чтобы к Эльфи с Лисанной относились так же, стали и их семьей тоже. Настоящей семьей. Девочка вновь опустилась на стул, судорожно выдыхая и пытаясь усмирить дрожь в груди, так бессовестно заставляющую трястись плечи. Сжала подол юбки и шмыгнула носом, плотно стиснув губы и вперив взгляд в носки туфель. Мираджейн пыталась сдержать слезы, настроить себя на позитив, думать о чем-то приятном, но взор затянула мутная пелена, и черные ботинки начали расплываться, смешиваться с полом, другими окружающими ее цветами. Почувствовав резкий приступ злости, она сильнее сжала бедную измятую ткань, а после резко расцепила пальцы. Соленые капли скатились по щекам, игнорируя все ее усилия остановить их. Ей было стыдно за собственную слабость. Мираджейн вытерла мокрые дорожки тыльной стороной ладони, надеясь, что никто не заметил, поднялась на ноги и, затерев грязную лужу на столе, двинулась на кухню. Дождавшись конца рабочего дня, она наконец-то отправилась домой. Солнце уже почти село за горизонт, раскрасив небо в яркие краски, смешав все оттенки красного и оранжевого. На улице почти не осталось людей: все спешили домой к своей семье, словно муравьи разбегались по муравейнику — и каждый в свою лунку. Мираджейн тоже торопилась скорее очутиться в теплой гостиной, увидеть счастливые лица Эльфмана и Лисанны, прижать их маленькие тельца и сказать о том, как сильно она по ним скучала, услышать то же самое в ответ. Впереди показалось небольшое кирпичное строение серого цвета — их дом. Немного поднажав, девочка сорвалась на бег, отворила деревянную дверь и, взбежав по лестнице парадной, дернула за металлическую ручку и перешагнула порог квартиры. Но ни звука бегущих маленьких ножек, ни самих детей не застала. Подозрительно. В столь позднее время они уже должны быть дома. Ее обдало холодным потом, и легкая дрожь пробежала по спине, однако еще рано разводить панику. Стараясь не нервничать и сохранять холодный рассудок, пробежалась по небольшой квартирке и, убедившись, что детей нет, выбежала на улицу. Волнение постепенно нарастало, затягивало в свои пучины, медленно пробираясь в самое сердце. В голову ударил адреналин, она буквально летела по дороге, не ощущая ни тяжести, ни боли в легких, не чувствуя привкус крови на язык, усталости. Мираджейн пробежалась по всем детским площадкам, везде, где могли бы находиться Эльфман с Лисанной. Было страшно. Безумно. В глубине души она понимала, что волноваться не стоило: в городе они в безопасности, и ничего плохого не могло случиться. Но они должны были быть дома. Не было ни единого дня, когда бы Эльфман с Лисанной гуляли вечером, не предупредив об этом сестру. В который раз пробегая мимо дома, она заметила две маленькие фигуры, едва освещенных тусклым светом уличного фонаря. Эльфман и Лисанна собирались войти внутрь, в руках они держали небольшую картонную коробку, перевязанную тоненькой атласной ленточкой. Дети решили сделать своей любимой старшей сестрице подарок на день рождения — испекли торт, попросив помощи у миссис Хервольт — соседки по улице —, вот только не уследили за временем и опоздали к положенному часу. Мираджейн забыла о своем дне рождении, а они помнили. Она заключила брата и сестру в объятия, крепко прижимая к себе и целуя каждого в лобик. В ту минуту девочка была самой счастливой. Все ее дневные заботы, размышления и порывы убежать куда подальше отошли на второй план, просто забылись, стоило нежному сливочному крему коснуться ее языка. Пускай их семья не так велика, как хотелось бы, пускай в гильдии все по-другому, ежели в ее представлениях, — это не самое главное, все еще образуется. В жизни Мираджейн уже есть место, где ее ждали, и где она любима. Вот, что важно.