Дьяволица

Есть ли жизнь после смерти? Существуют ли рай и ад? Что происходит после того, когда душа человека покидает его тело? Свет в конце тоннеля, а затем пустота и темнота? Перерождение?

На эти вопросы человечество еще не скоро найдет ответы. И найдет ли вообще? Однако ходят в народе сказания, что действительно существуют люди, которым Бог подарил второй шанс, вторую жизнь. Но что есть легенды? Это то, во что люди хотят верить, то, что служит для них утешением. Впрочем, подобное еще долго будет оставаться пустышкой, потому что нет научных, логических объяснений тому, что происходит после того, когда человеческая душа теряет свой сосуд. Конечно, в мире существует множество людей, переживших клиническую смерть, после которой они начинают сказывать различные истории, и в них обязательно прозвучит или свет в конце тоннеля, или то, как этот человек был призраком, невидимой оболочкой, кричал, звал на помощь, но никто его не видел и не слышал. Также нельзя не упомянуть о тех, кто помнит свою прошлую жизнь до малейших деталей — и это заставляет насторожиться и задуматься. Но, как уже было сказано выше: вопрос о том, что же происходит после смерти, еще долгое время будет оставаться неразгаданной тайной.

***

— Мираджейн, — позвал тихий голос матери, после чего белокурая голова выглянула из детской. Девочка, маленькая копия своей родительницы, быстрыми, но легкими, едва слышимыми шагами подбежала к ней. Женщина сидела напротив двух кроваток, покачивая то одну, то вторую в такт стучащей по окну ветке дерева. В корзинках сладко посапывали маленькие существа: Эльфман и Лисанна, ее младшие дети. Мираджейн было всего семь лет, но она уже смотрела на мир осознанно, под призмой взрослого человека, прекрасно понимая все, что ей говорят и что происходит вокруг. Это был послушный ребенок, родители почти никогда не ругали ее, только поражались, почему их дочь растет такой смышленой не по годам. Более того — Мираджейн уже чувствовала себя взрослым человеком. Ей не без труда, но в разы быстрее давалось усвоить то, чему другие дети учились долгое время. Сперва родители гордились своей маленькой звездочкой, гением в теле ребенка, нередко даже хвастались перед соседями, не задумываясь о последствиях. Суеверный и завистливый народ обвинил семью Штраусс в сделке с дьяволом, а Мираджейн назвали дочерью Сатаны. Из-за быстро разносившихся слухов им пришлось сменить город, о гениальности дочери они решили больше не распространяться. Удивительно, но у этой маленькой девочки была поразительная память, словно многоэтажный архив, в который можно было обратиться в любой момент. Она помнила радость родители от первых ее шагов, их нежные и теплые объятия, горячие поцелуи. Но вместе с добрыми воспоминаниями в памяти остались и печальные отрывки. Мираджейн остановилась подле матери и устремила взгляд на горящий в камине огонь, замерев. В языках яркого пламени девочка видела отголоски прошлого. Ей тогда совсем недавно исполнилось два года, Стелла — мать — только родила Эльфмана и была довольна слаба: несколько дней лежала в кровати и не могла оторвать голову от подушки. Отец в то время сильно уставал на работе, чтобы прокормить семью. И в один из вечеров, когда изнуренный мужчина сидел подле жены, нежно сжимая пальцами ее ладонь и с любовью рассматривая личико сына, а Мираджейн спала в кроватке, к ним в дом ворвалась разъяренные жители деревни. Они кричали и грозились сжечь их вместе с домом. Мужчина пытался успокоить толпу, но вместо этого только еще больше разозлил ее. Люди, гонимые бесами, прорвались в детскую и окружили деревянную кроватку. Мираджейн поморщилась, вспоминая перекошенные ненавистью лица, яростные, пылающие диким пламенем глаза и вопли: — Отродье дьявола! Бесовской ребенок! Один из них — высокий мужчина с длинной седой бородой — дернул девочку за ручку и поднял над кроваткой. Он внимательно всматривался в детское личико, черты которого напоминали ангельский лик: белокурые волосики обрамляли розовые щечки, большие голубые глаза открыто смотрели на него, ротик был приоткрыт в немом удивлении. Толпа стихла в ожидании вердикта, и только за пределами комнаты были слышны крики отца, которого вдавливали в пол, и детский плач. Мираджейн молчала, оцепеневшая от страха. Она понимала, что решалась ее судьба. Моргнула, и слезки побежали по щекам. Она не слышала ничего, кроме своего сердцебиения. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. На этом воспоминания обрывались. Следующий эпизод — друг отца бежал по темной улице, крепко прижимая завернутого в одеяло ребенка к груди. Через его плечо она видела, как деревянный дом постепенно пожирал огонь, превращаясь в один большой костер. И снова пустота… Как им удалось выбраться? Когда Герри успел прийти к ним на помощь? Что произошло тогда? После того случая родители никогда не подавали виду, что что-то произошло, как будто и не было ничего. Мираджейн решила следовать их тактике. Они были счастливы, что их маленький вундеркинд не запомнил этого, и послушный ребенок хорошо отыгрывал свою роль. Сморгнув, девочка тряхнула головой, отгоняя кошмар, и перевела взгляд на женщину. — Мамочка, как долго еще папа будет отсутствовать? Стелла перестала напевать колыбельную и замерла, уголки ее губ покосились, сияющие голубые глаза потускнели. Она перевела взгляд на дочь и грустно покачала головой. Год назад Фиор объявил войну соседнему королевству, месяц назад отец ушел на фронт. Мираджейн, любившая проводить время за книгами, понимала, что на поле боя умирают люди, и ей не сложно было догадаться, что одним из павших бойцов может оказаться ее отец. Девочке было невыносимо каждый день наблюдать за переживаниями матери, за тем, как она увядала на глазах, молилась по ночам и, уткнувшись лицом в подушку, тихо, едва различимо всхлипывала. Рядом с дочерью Стелла всегда старалась держать лицо, чтобы не травмировать ребенка лишний раз, но иногда, забывшись, давала слабину, и все эмоции вырывались наружу. Так они и жили, пока однажды на пороге дома не появился Герри. Он был молчалив и долго не мог поднять головы. Стелла сразу догадалась, что мужчина пришел сообщить скорбную весть. Ее лицо побелело, от красивого румянца, в который влюбился ее муж с первого взгляда, не осталось ни следа. Женщина поджала губы и обхватила предплечья, приглашая мужчина пройти в гостиную. — Милая, иди к себе в комнату, — она натянуто улыбнулась, грудь ее вздымалась от частых вдохов, зубы вцепились в нижнюю губу. Кивнув, девочка затаилась на лестнице, со ступенек которой открывался вид на диван, на котором взрослые расположились в паре сантиметров друг от друга. Герри молчал, Стелла боялась прервать эту паузу, понимая, что после произнесенных мужчиной слов жизнь ее семьи изменится. Прошло всего две минуты, но это время казалось вечностью. Тиканье настенных часов сливалось с биением сердца, за окном подвывал ветер, голая ветка била по стеклу, огонь в камине сбавил свой аппетит и уменьшился в размерах — казалось, все вокруг находилось в напряжении. — Маркус, — прошептал Герри, все так же не поднимая головы. — Он… — мужчина не сдержался, глухой стон сорвался с губ. Боль утраты и вина за случившееся резала его изнутри. Герри воевал несколько лет, в этом и заключалась вся его жизнь — служить короне. Он прощался с товарищами, попадал в плен, подвергался пыткам, но лучшего друга потерял впервые. Мужчина закрыл лицо рукой, его плечи задрожали. — Он умер? Ответь мне: он умер? — женщина схватила Герри за руку, впившись ноготками в огрубевшую кожу. Уголки плотно сжатых губ опустились, слезы бежали по лицу, шее, ключицам. Герри махнул головой. — Плен? — в ее голосе прозвучала едва заметная надежда. И снова отмашка. — Неужели?.. — она побледнела еще больше, вскрикнула, широко распахнув глаза, и упала на пол без сознания. Герри уже склонился над ней, аккуратно положил ее голову к себе на колени и пытался привести в чувства, шлепая ладонью по щекам. Услышав торопливые шаги, мужчина обернулся. Мираджейн не выдержала, увидев его лицо, выражавшее нестерпимую боль, бесконечное сочувствие и неизбежность всего происходящего. Стена самоконтроля разрушилась, она упала на колени возле матери и, зарывшись головой в подол ее платья, заплакала. Понимала ли она тогда ужас всего случившегося? Или просто испугалась за мать? Все вместе. Маркус пропал без вести. Просто исчез, испарился, словно его никогда и не было. Это самое худшее, что могло случиться. Не знать, где сейчас находится твой близкий, родной человек, все ли с ним хорошо или, быть может, он сходит с ума, страдает. В сердце селится надежда о возвращении, воссоединении, люди не могут просто так взять и отпустить. И это чувство Штрауссам приходилось нести в себе изо дня в день. Стелла ела все меньше, ее тело высыхало: глаза, уже давно потерявшие свой блеск, впали, щеки осунулись. Всем своим видом женщина напоминала скелет, труп. Хотя, скорее всего, она и была мертва… Дети были единственной причиной, из-за которой она продолжала просыпаться каждое утро и изнемогать от напрасных надежд. Каждый вечер Стелла сидела перед окном, подперев руками голову и вглядываясь в даль улицы. Каждый вечер она выходила за двери дома и возвращалась только на рассвете. Каждый вечер, день и утро она плакала, устремляя свои молитвы к Богу. С ужасом наблюдая за тем, как мать усыхает, Мираджейн пыталась давить в себе предчувствие новой трагедии. Девочка мечтала, чтобы все это оказалось всего лишь страшным сном, очнувшись от которого, она спустится вниз и увидит смеющегося отца, обнимающего сидящую у него на коленях женщину. Мираджейн часто думала об этом, сидя в кресле в гостиной и наблюдая за медленными телодвижениями матери. Даже сейчас она сидела на своем излюбленном месте. Вздохнув, подумала о том, как давно не слышала ее смех, не видела ее улыбки. Счастливой и беззаботной улыбки… Когда женщина, сделав все дела дома и уложив детей спать, уходила на улицу, Мираджейн забиралась на скамью подле окна и ждала возвращения женщины, время от времени вытирая накатывающие слезы. Осознание беспомощности человека перед жизнью пришло к ней слишком рано. Она чувствовала себя слабой и ничтожной, не способной даже на то, чтобы осчастливить и спасти от безумия родную мать. Как же ей хотелось стать сильнее, стать тем самым волшебником, про которых твердили вокруг. Тогда бы Мираджейн смогла отправиться на поиски отца и обязательно бы нашла его. Или то, что от него осталось, чтобы похоронить должным образом. Но она всего лишь ребенок… Девочка сама не заметила, как по щекам побежали слезы. Взволнованная мать подбежала к дочери, заключив маленькое худое тельце в объятия, прижимая ее голову к своей груди. — Мирочка, дорогая, — рука матери заботливо гладили по спине. — Я понимаю, как тебе тяжело, любимая. Потерпи, папочка скоро вернется. Он не умер, сердцем чувствую, что жив, — она стиснула руки сильнее, припав ледяными губами к щеке дочери. Вот только ее вера в это давно пошатнулась. Одним из вечеров женщина, как обычно, ушла из дома. Мираджейн покорно сидела у окна в ожидании. Солнце выглянуло из-за горизонта, но матери все еще не было. Тревога заползала в сердце, таилась в закоулках души. Пальчики нервно перебирали ткань тюли, зубы жевали нижнюю губу. Не выдержав, Мираджейн подскочила на ноги и принялась слоняться из угла в угол, не зная, что делать. В ее маленькой головке царил хаос. От набегавшей каждый раз новой волны паники становилось трудно дышать. Девочка поймала себя на мысли, что может больше никогда не увидеть мать, ее пусть и исхудавшего, но все такого же красивого лица, не услышать нежного, родного голоса. И когда наступил новый вечер, а женщина так и и не вернулась, то Мираджейн была уверена в случившейся трагедии. Накормив младшеньких и уложив их спать, она решила отправиться на поиски, виня себя за то, что не сделала этого раньше. На улице было холодно. Мороз щипал за щеки и нос, ледяной ветер беспощадно бил по лицу, пробирался под шубку, вымораживая все части тела. Дороги были покрыты толстым слоем льда, буквально катившим ее по улицам. Мираджейн ходила из дома в дом, спрашивала прохожих, но никто из них не видел женщину. Ноги слабели, коленки подкашивались. Холод перестал ощущаться так явно. Страшные мысли и образы лезли в голову, и стоило больших усилий отогнать их, чтобы продолжить путь, не бросаясь в панику. Вернувшись к дому, Мираджейн остановилась во дворе, глядя на сарайчик. Это единственное место, где она еще не была. Шоркая ногами по заледенелой тропинке, девочка слышала удары сердца в ушах, перед глазами все расплывалось. Она почти не сомневалась, что найдет свою мать за дверями деревянного строения. Догадка терзала, жуткая картина вырисовывалась перед глазами. Она несколько помедлила, прежде чем решилась и распахнула двери, остолбенев. В петле висело тело худой женщины, подбородок был прижат к груди. Труба под его тяжестью прогнулась, на полу валялся стул. Ей хотелось закричать, но она словно лишилась голоса. Хотелось зарыдать, но слезы высохли. Осознание приходило медленно, выбивая из-под ног землю. Мираджейн выставила руку, пытаясь ухватиться за дверь, но пальцы проскользила по ней, и девочка упала на колени, неотрывно наблюдая за трупом. Казалось, что все это происходило не с ней, все это не соответствовало реальности. Еще вчера ее мама была жива, расчесывала ей ее длинные волосы, гладила по голове и говорила, что все будет хорошо. Ну и что в этом хорошего? Совсем недавно женщина впервые за столь долгое время улыбнулась и даже рассмеялась на нелепый танец Эльфмана, пытавшегося ее подбодрить. Совсем недавно у нее появился аппетит. Совсем недавно Мираджейн решила, что все налаживается. Как же она ошибалась… Поднявшись, Мираджейн, шатаясь, вышла на улицу, вошла в дом и, закрывшись у себя в комнате, легла на кровать. Она долго лежала на спине, изучая потолок, в эту минуту казавшийся еще темнее обычного. Но затем, как по щелчку, состояние шока прошло, и девочка перевернулась на живот и, уткнувшись лицом в подушку, завопила, выпуская наружу душевных демонов. Она извивалась, дергала ногами, била руками по матрасу, но легче не становилось. В мыслях проносился образ матери, в ушах звучал ее голос, шепчущий: «Все будет хорошо, родная». Мираджейн вцепилась пальцами в волосы, выдирая клочок за клочком, впивалась ногтями в лицо, выводя на щеках кровавые полосы, кусала подушку. Рыдания душили ее, девочка задыхалась от бушующих в голове мыслей, противоречивых чувств, одолевающих ее. Непонимание, скорбь ненависть, несогласия принять реальность, вина. Что ей двигало в тот момент? Разве любви ее детей было мало, чтобы исцелить душевные раны? Чтобы хотя бы удержать ее на этом свете? Зачем? Почему она оставила их? Кто теперь позаботится о ее бедных сиротках? Что Мираджейн сделала не так? Где она допустила ошибку? Маленькой девочке не понять скорбь женщины, загнанной в угол жестокими проделками судьбы. Ее разум помутился, человеческая слабость взяла верх и толкнула Стеллу на необдуманный поступок. Забираясь на стул и просовывая голову в петлю, она не думала ни о чем, кроме как о душевном спасении. Для нее больше ничего не существовало. Боль пожирала женщину долгие годы, женская душа сгнила, сердце высохло, а перед глазами было терзавшее ее лицо любимого мужа. Удары в дверь и крики младшеньких вывели из транса, вернули в реальность. Спустившись с кровати, девочка вышла к брату и сестре. Дети были напуганы и, увидев исполосованное лицо Мираджейн, ужаснулись. Она натянула улыбку, чувствуя, как тело начинает бить мелкой дрожью. Как объяснить им случившееся? Опустившись на колени и обняв их, девочка ласково прошептала, как когда-то это делала мама: «Все будет хорошо, мои милые, не плачьте, я рядом». Мираджейн заменит им мать, станет их опорой и поддержкой, больше у них никого нет.