Останься 3: Осколки

      Казалось, они шли вечность, но вот перед глазами замаячил уже знакомый дом, однако Роман даже не стал доставать ключи, провёл парня мимо дверей своей квартирки-мастерской и всё так же молча прошёл к лестнице на чердак. Чеслок тоже не находил, что сказать, накатывала ностальгия по неудавшемуся свиданию, и почему-то память обжог последний кошмар.       Оба поднялись на крышу, Роман поставил бутылку с виски на пол и протянул Чеслоку руку — тому ничего не оставалось, кроме как подойти поближе, но на беду его синеглазое чудовище сказало: «Не бойся». Стало по-настоящему страшно. Но не столкнёт же он его с крыши, в самом деле? Не исчезнет… Или всё же?..       Роман не исчез, прижал его спиной к себе одной рукой, а второй заставил приподнять голову, чтобы тот видел звёзды.       — Просто смотри в небо. Так легче, чем если я буду смотреть в твои глаза.       — Зачем? — тихо спросил Чеслок, чувствуя, как сердце уходит в пятки.       Роман сжал его чуть крепче и положил голову на его плечо, прикрыл глаза, набираясь смелости:       — Мы сначала ушли, но поняли, что там прошло слишком много времени. Мы ведь были тут тогда почти год. Помнишь же, что там время идёт иначе? Данталион нас не оставил, вопреки ожиданиям, у меня есть подозрения, что это связано с Ником, но неважно. Мы вернулись сюда, но порой кто-то из нас делает вылазки домой, по крайней мере для того, чтобы Ник и Эд обновили протезы, — тихо шептал он в самое ухо Чеслока, продолжая судорожно обнимать его одной рукой. — Я ушёл не потому, что предал, разлюбил или ещё что-то. Точнее не так, я ушёл, потому что мне нужно было принять всё произошедшее и позаботиться о друзьях и детях, а не вернулся, потому что понимал, что причинил тебе много боли, потому что знал, что я ненормальный, больной, если хочешь. После смерти Доры я больше двух лет с таблеток не слазил. Я хотел для тебя нормальной жизни, спокойной. Знал, что не могу этого дать. В моих глазах ты останешься тем же юношей, что играл для меня на скрипке, когда я торопливо писал портрет в нотной тетради.       Чёртово небо, чёртовы звёзды, чёртов голос. Всё так… странно? Они расстались семь, семь, мать его, лет назад. Но чувства живы. Это ненормально, так не бывает. За это время должна выветриться боль, память затянуться паутиной, но нет же, помнят, дрожат в руках друг друга. Кинулись в постель, не отдавая себе отчёта в том, почему и зачем, а теперь, как малолетки, притащились на крышу и мёрзнут, но не уходят. У Чеслока перехватывало дыхание, голова кружилась, а в горле стоял ком слёз. Он бы очень хотел взглянуть в глаза Ромы, но тот не позволял этого сделать. Продолжал:       — Наше отношение друг к другу ненормально. Я порой ходил на твои выступления, сталкер недоделанный. Смотрел, как ты взрослеешь, восхищался твоей игрой. Порой передавал через кого-то цветы без записки. Хотел быть рядом и боялся подойти. Каждый раз думал, что прошло слишком много времени. Глупо? Согласен… Особенно когда говорю об этом сейчас тебе. Конечно, я пытался тебя забыть. Возможности напиваться несколько дней подряд или уходить в наркопритоны у меня больше не было, всё же на нас легла ответственность за Августа и Мишеля. Только вот не мог забыть, веришь или нет? В каждом, кто проявлял ко мне хоть малейший интерес, я искал твои черты, но их не было, а мне становилось тошнотворно скучно. Я не буду тебя обманывать, я не могу обещать светлого будущего, не обещаю остаться навсегда, но сейчас… Сейчас я готов идти через всё это рядом с тобой. Хочу хотя бы попробовать быть вместе, как бы трудно и страшно мне ни было.       Чеслок обернулся рывком, скинув с себя его руку, опрокинув неосторожным шагом бутыль с дешёвым виски, несколько секунд, не веря, смотрел в васильковые глаза напротив, отмечая, как их заволокло стекло слёз. Два сентиментальных идиота.              — Больше никогда, слышишь, никогда не принимай таких решений без меня. Я буду с тобой, только если ты дашь мне клятву не уходить, не сказав ни слова. Я понимаю, что может случиться что угодно, понимаю, что легко не будет, но ты должен быть со мной честен. Я этого вполне заслуживаю, даже если ты так не считаешь! — голос срывался куда-то вниз, предательски дрожал, выставляя напоказ всю боль прошедших лет. Вот сейчас бы как-нибудь очень быстро научиться этой насмешливой безучастности у Ромы, сделать вид, что всё равно на то, что он сказал, не дать залезть под рёбра. Только вот перед ним он так себя держать не умел, да и с самой первой встречи всегда искал слова помягче, всё прощал, был терпелив как никогда, просто потому, что иначе не выходило. Он другой, из другого мира, с другой историей, но только ради него удавалось заткнуть гордость, к сожалению, Вайолет такой нежности и ласки так и не дождался, за это до сих пор немного стыдно, особенно вспоминая слова Мидлфорда, но не об этом сейчас.       — Хорошо, дружок. Я обещаю, — тихо прошептал Роман, подходя ближе. — Я приложу все силы, чтобы больше тебя не разочаровывать. Обещаю.       — Честно? — тихо спросил Чеслок, обнимая его уже сам.       Ветер, вечер, крыша. Никого больше, только две запутавшихся, захлебнувшихся в собственной боли душонки. Ни наивного ожидания, что всё будет просто, ни клятв в вечной любви. Обещание быть честным и согласие попробовать быть вместе, только и всего.       — Честно, — мягко проговорил Роман, улыбаясь.

***

      — Господи, но уж над дверью герб могли снять, — проворчал Эд, косясь на рыжика.       — Ой, бука, — Ник подкатил глаза, придерживая стремящегося забежать вперёд Августа за воротник.       — Вы уже здесь? Добрый вечер… — встретил их растерянный Редмонд и тут же несказанно удивился. — Данталион?!       — Привет, птенчик, где остальные? — демон окинул внимательными водянистыми глазами пространство за его спиной.       — Мы ждали вас завтра… Я собирался выйти в сад, поэтому столкнулся с вами зд… Это не важно, почему вы с ними?!       — Ну вот, напугался. Я говорил, надо было Данта дома оставлять, — недовольно пробурчал Мишель, скрещивая руки на груди. — Эдгар, прости что рано припёрлись, по другому не выходило. Вы же всё равно пустите?       — Да, конечно, но ответьте на вопрос, почему это существо с вами?       — Существо? — Данталиона явно не устроило такое обращение. — Ладно, это забавно.       На лестнице послышались торопливые шаги, Герман и Грегори,обеспокоенные внезапным шумом, выбежали в холл и застыли, увидев почти неожиданных гостей.       Николас почти не изменился, всё ещё невысокий и знакомо растрёпанный, в уголках глаз собрались мелкие морщинки-чёрточки, ровно такие же, как были у Инека, а вот выражение лица всё же успело стать взрослее. Эда узнать было сложнее, лысину всё же скрывал небольшой ежик волос, хотя шрам на затылке бросался в глаза, фигура и лицо чуть осунулись, стали какими-то усталыми и вымученными, но, в отличие от Ника, он был одет с иголочки. Зато Мишель и Август, почти близнецы, выглядели великолепно, как нежные цветки, выращенные с ювелирной нежностью в ласковой заботе, впрочем, так оно и было.       За спинами прибывших обнаружились, к всеобщему удивлению, Роман и Чеслок, явно приехавшие вместе. Именно эти двое сейчас вызывали куда большее удивление, чем присутствие демона. Никто и подумать не мог, что Чеслок вообще решится пересечься с этим мужчиной хотя бы взглядом, не то что вновь найти общий язык. Особенно это задело Вайолета.       — Ну что, так и будем стоять? — с ленивой усмешкой спросил демон.