Песнь Серафима

Почитай Бога и одному Ему служи. Не сотвори себе кумира. Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно. Помни день субботний. Почитай отца твоего и мать. Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. Не желай ничего, что у ближнего твоего.       Вспышки света, блаженство души и нежное покрывало свободы. Ни страха, ни отчаяния в этом мире быть не должно. Лишь прекрасная вера, соблюдение правил и ежедневные молитвы — все, чтобы сделать жизни людей хоть капельку лучше.       И как Куникудзуси не замечал этого ранее? Верить в то, кому он приходил молиться, было так прекрасно. А какой красоты был вид сложенных в молитве рук! Сквозь них словно проходило тепло небес, перед глазами трепетали ангельские крылья. Именно этому он должен был отдать всю свою жизнь, посвятить всего себя вере и надеждам на судьбы других людей. Все эти мелочи, которые касались его, как человека, — все они настолько бессмысленны. Экзамены, университет, школа, — все это лишь сбор людей, не понимающих всей важности духовного просветления. А он больше не такой. Он будет верить, он будет знать, что за ним наблюдают.       Резкий треск снизу помутненного сознания заставил опустить глаза к обваливающейся по краю картинке.       «Нет, не нарушайте моего счастья», — взмолился парень, но перед глазами уже замелькали неясные образы. Белые волосы, кровь, много крови. И снова чистота белого пространства.       Куникудзуси резко открыл глаза, едва ли не подпрыгивая на месте, тяжело дыша, но мягким и одновременно резким движением его уложили обратно на что-то мягкое. — Тише, тише, идет служение, — Барбара повернулась взглядом к скульптуре Иисуса, продолжая касаться пальцами волос одноклассника, который не смог больше оторвать взгляд от величества божественного изваяния.       Сердце в груди билось с такой скоростью, что, не выдержав, он поднялся, падая наземь, складывая руки в молитве. Помешательство. Желание, чтобы его просьбу услышали. Если это позволит ему больше не видеть, если его лишат зрения, если он станет хоть чуточку чище, то он будет верить. Он верит прямо сейчас, испытывая лишь нескончаемое уважение. — Я верю… — прошептал он, пробуя на вкус то, что ранее казалось чем-то безмерно глупым и несуществующим. — Я вижу, и Бог видит, — прошептал ангел ему на ухо, от чего в голове новым потоком заструились молитвы, пожирая собой все сознание.       Как он оказался дома, парень не смог понять сразу. Он помнил, что провел в церкви около трех часов, и на город опустилась ночь, в которой он все же старался не появляться на улице, но на сердце было спокойно. Он пребывал в блаженстве осознания мироустройства. Никто и ничто не могло его взволновать, на груди висел крестик, напитанный верой и полностью отгоняющий всех тех, кого парню приходилось видеть. Вера. Лишь эта безоговорочная вера в бога могла изменить его жизнь и привести к полному, всеобъемлющему счастью. — Куникудзуси, где ты был? Мы с отцом волновались. С тобой все в порядке? — спросила женщина, выбежавшая навстречу сыну в коридор квартиры. — Почему ты не отвечал на наши звонки? — Мама, все хорошо. Я задержался в церкви, — проговорил он в ответ, счастливо улыбаясь. — Кажется, мои молитвы были услышаны, и на меня спустилось божественное благословение. — Куни… — женщина больше не нашла, что сказать.       Она просто проследила за тем, как, обходя своего отца, ее сын направился в свою комнату, закрывая за собой дверь.       В ней было темно. Небольшая икона в углу, компьютер, кровать, шкаф и стол, окно, из которого можно было увидеть лишь соседнее здание. Оставалось немного свободного пространства, но его должно было хватить для того, чтобы упасть на колени и выставить вперед руки, продолжая свои молитвы.       Счастье кружило в теле вихрем, затрагивало каждый нерв и в последствии помогало запоминать не только новые строки, но и латынь, за ночь парню удалось прочитать около двух сотен страниц Библии. Но ему нужно было больше. Больше того, что помогло бы исполнить мечту, защитить себя и своих близких.       Рассвет брезжил за окном, а значит самое время было показывать свое почтение матери и отцу. Если бы только Куникудзуси мог похвастаться навыками готовки, то смог бы приготовить завтрак, но вместо этого он развесил по балкону выстиранную с вечера одежду, захватил в холодильнике какой-то сендвич и засветло вышел из дома.       Идти дальше, идти больше, к утренней молитве.       Очнулся от своего дурмана в голове парень внезапно и резко. Так, словно его что-то выдернуло и вернуло в реальный мир. Перед лицом лежал лист с контрольной работой по литературе, к которой он должен был готовиться вчерашним вечером, но вместо этого потратил все время на то, чтобы полностью погрузиться в показанное ему безумие.       Молчаливо обведя взглядом класс, все еще пытаясь понять, где он находится и что делает, он успел заметить странные взгляды, которые на него бросали одноклассники. — Сумирэ, ты пришел в норму? — спросила учительница, тяжело вздыхая. — Может быть, тебе стоит сходить в медпункт? Твоя проповедь была достойна похвалы, но никак не относится к теме Кобо Абэ, которую мы проходим. Кроме того… Тебе стоит быть более осторожным в своих выражениях о самоубийстве твоей одноклассницы. Мне бы стоило вызвать твоих родителей в школу.       Воздух перестал поступать в горло, когда парень понял, что только что произошло. Он вспомнил: — Самоубийство — это высшая степень греха! Ее душа никогда не найдет покоя и будет продолжать существовать лишь в тленном жаре преисподней. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Сколько бы мы ни страдали, у каждого есть свой шанс в жизни. Данный нам Богом и Отцом нашим…       Вспоминая каждую свою сказанную фразу по очереди, Куникудзуси почувствовал, что задыхается в накатывающем на него смущении. Умерла его одноклассница, как он мог так просто разглагольствовать о ее грехах и неподобающем поведении? Что с ним происходило? Парень не понимал, сколько бы ни думал об этом. Более того, за время со вчерашнего вечера он практически не ел и вовсе не спал. Тошнота слишком явно подступала к горлу, но он медленно перевел взгляд на Барбару, слегка встревоженно смотревшую на нее. — Это ты… Ты… — прошептал про себя он, резко сбрасывая с шеи крест, откладывая его в сторону и подскакивая из-за парты.       Нет, он не мог находиться в этом помещении. Оказаться осужденным даже Томой, который хмурил брови, смотря чересчур изучающе, словно пытаясь понять, что происходило, было невыносимо. Невыносимо так же, как насмешливый взгляд со стороны второй новенькой, так же, как презрительные взгляды остальных и их перешептывания, которые чуткий слух слишком хорошо улавливал.       Выбежав в коридор, а затем забежав в туалет, Сумирэ согнулся над унитазом практически вдвое, выплевывая лишь кислую, жгучую горло жидкость. Он помнил каждое слово, сказанное вчерашним вечером Барбарой. Она и ангел? Что это за бред и как он смог в него поверить? То, что она смогла изгнать лишь одного небольшого духа, подобное не подтверждало. Стоило обходить стороной эту сумасшедшую, но как быть, если единственную ближайшую церковь она уже знала? Другая находилась в нескольких станций метро. — Братик, твоей подруги больше нет рядом? — спросил голос со стороны, заставляющий прикрыть рот и практически подскочить на месте, оборачиваясь.       Никого.       «Кажется, у меня действительно галлюцинации», — подумал про себя Куникудзуси, но все же решил прикрыть открытую дверь туалета. От греха подальше, но если он снова увидит эту демоническую игрушку, шанс на выживание… — Я пришла поиграть с тобой, почему ты меня избегаешь? Братик, я хочу твоей любви. Дай мне съесть твое сердце.       Булькающий звук за спиной перекрыл доступ к кислороду. Этого просто не могло быть. Неужели даже ранее спокойное и мирное здание школы теперь было поглощено нечистой силой? Страх колким узором на нервах распространился до самого сердца и головы, вводя словно через иглы порцию адреналина.       Больше ждать и проверять сил не было. Резко открыв дверь, Сумирэ выбежал из кабинки, пытаясь как можно скорее выбраться из проклятого места, но проклято было точно не место, а он сам.       Прямо перед выходом, в нескольких сантиметрах, стояла та самая кукла. Выражение ее лица приобрело новые оттенки: легкая улыбка, полуприкрытые глаза, кровь, скопившаяся на губах, теперь стекала тонкой струйкой прямо на ее светлое платье. Кружева впитывали ту в себя, ненасытно поедая. — Братик, я тебя люблю. Полюби и ты меня, — прошептал голос, но прямо в голове.       Он заставил тело содрогнуться в панике и подступающей боли. Прямо в мозгу, в самом мозгу что-то скреблось, выворачивалось наизнанку, заставляло судорожно хватать воздух, но после упасть на колени. — Братик, ты уже меня любишь, не правда ли? — продолжала говорить кукла, но резко открывшаяся дверь свезла морок, освобождая нервы от чувства страха. — Куни, что с тобой происходит? — спросил Тома, проходящий внутрь.       Тот застыл на месте, смотря на друга, который, обхватывая голову склонился к полу. Он не то плакал, не то мучался в нескончаемой боли, но вот кровь…       Куникудзуси слишком поздно понял, что из носа по губам, по подбородку текли красные струйки, капающие на пол слишком часто, так, словно кто-то оставил глубокий надрез изнутри. Едва ощущая, как его поднимают наверх и заставляют склониться над раковиной, парень нашел в себе силы лишь на то, чтобы взглянуть на себя в зеркало.       Бледный, как полотно, темные круги под глазами, с красными каплями, размазанными по лицу. — Я схожу за медсестрой, — бросил Тома и хотел было убежать, но его поймали за край пиджака. — Нет, останься, сейчас все пройдет, — пролепетал Сумирэ, включая в кране воду и старательно стирая кровь с лица.       До этого момента ему казалось, что он уже нашел самый действенный метод обходить всю нечисть: глаза в пол, молись про себя, и тебя никто не тронет. Он и раньше забывался, натыкался на каких-то призраков и демонов, но ему хватало того, что он носил с собой амулет из храма, его редко трогали. Но теперь даже он не помогал. Что происходило? Вероятно, об этом знала лишь одна-единственная девушка, которая либо загипнотизировала его, либо вручила в руки наркотик, не понятно, что именно. — Что с тобой сегодня происходит? — на легком выдохе спросил Тома, зачесывая передние пряди светлых волос назад. — Что это была за лекция? Ты что, стал религиозным фанатиком, пока я не видел? — Я не знаю… Если предположить, что существуют призраки и демоны, как думаешь, ангелы могут существовать? — попытался быстрее перевести тему от своего стыда Куникудзуси, но получил лишь раздраженный выдох. — Об этом я и говорю. Ты совсем поехал крышей? — спросил парень, наблюдая за тем, как одноклассник все тщетно пытается остановить кровотечение. — Да не знаю я! — воскликнул он в ответ, но тут же замялся. — Прости, я не хотел кричать. Но, если от моего вопроса зависит жизнь, что бы ты ответил? — Приехали… — вздохнул Тома, уперев руки в бока. — Ангелы, спрашиваешь? Если предположить, что существуют призраки и демоны, то почему бы и им не существовать? Ладно, все, хватит. Пошли в медпункт. У тебя кровь так просто не остановится.       Сумирэ только и успел прикрыть нос ладонью, поднимая голову к потолку, доверяя однокласснику свое сопровождение. Он только и успевал проглатывать неприятную жидкость и вдыхать через рот воздух. Наверное, так можно было и захлебнуться, но пачкать кровью полы учебного заведения не хотелось.       Крайне неприглядное состояние ученика заставило медсестру поднять слишком сильный шум. Она порывалась не то вызвать скорую, не то позвонить родителям, параллельно измеряя давление лежащего на кровати Куникудзуси, но того это утомляло, кажется, сильнее, чем бессонная ночь и встреча со странной куклой прямо в туалете. Хотелось смеяться. Ладно бы это была какая-нибудь туалетная Ханако-сан, но нет. Это была максимально проработанная кукла, явно не принадлежащая их стране. Кажется, про таковую снимали какой-то из фильмов ужасов? Смешно, до колик смешно и обидно, что видел все это лишь он один. Всех больше волновало именно состояние ученика, и никак не волновала темная тень, находящаяся прямо у входа в медкабинет.       Таких фантомов было слишком много по всему городу. Сумирэ уже давно перестал обращать на них внимание. Они ничего не делали. Просто стояли, словно потерянные меж мирами души. Порой они издавали какие-то звуки и даже говорили слова, но не более. Лишь отголосок и отпечаток прошлого. — Да у тебя давление семьдесят на сорок! — воскликнула медсестра, снимая с руки школьника эту удавку. — Ничего страшного, я немного посплю, и все пройдет, — вздохнул в ответ Куникудзуси, надеясь лишь на то, что его защитит от нападок духов хотя бы присутствие рядом Томы и этой женщины, с которой ранее не приходилось встречаться. — Я позвоню твоим родителям и попрошу забрать из школы. А ты, бездельник… — медсестра уставилась на второго присутствующего парня. — Возвращайся в класс и передай, что у твоего одноклассника переутомление и ему срочно нужно вернуться домой. Я напишу справку. — Куни, ты точно в порядке? Может, все же лучше скорую? — спросил не очень решительно парень, но в ответ получил лишь отрицательное покачивание головой. — Нет, не нужно.       Устав от всего, парень прикрыл глаза. Если он сейчас немного поспит, умрет ли во сне? Придет ли за ним та кукла? Оставалось надеяться лишь на то, что она хотя бы не тронет посторонних. Но почему он должен был так думать? Парень точно не знал, но был уверен в том, что никто, кроме него не должен страдать в этом мире. Ни семья, ни друзья, ни кто бы то ни был. Он отстрадает эту жизнь за всех, кто не видит ничего лишнего.       Проснувшись лишь ближе к закату, Сумирэ приподнялся на руках и осмотрелся по сторонам. Медсестра спала за столом рядом, темная тень так и продолжала стоять у входа, пропуская сквозь себя яркие закатные лучи. Было немного холодно и хотелось есть. Ко всему прочему, по всей видимости, родители так и не смогли выбраться с работы, чтобы забрать сына из школы. Но это было даже к лучшему. Не хотелось бы, чтобы кто-то рассказал о внезапном ударе веры школьника.       Перевернувшись на бок, Куникудзуси заметил рядом с собой уже знакомый крестик. Одна из жемчужин, висевших на нем пропала. Их было всего девять. Попытавшись осмотреться и понять, не слетел ли драгоценный материал куда-то, парень убедился в том, что такого не произошло. Тот просто пропал. Или, возможно Барбара сняла один? Но она вернула ему эту подвеску, хотя брать ее вновь не хотелось. Но, возможно, и стоило поверить в ее честную силу?       Подумав об этом еще около минуты, парень все же взял в руки украшение и надел на шею. Благо, теперь его разум не стал сходить с ума по Богу и всему, что было с ним связано, однако стало спокойнее. — Ты проснулся? Как себя чувствуешь? — спросила женщина, что так же проснулась и чуть потянулась, сбрасывая с себя морок сна.       На ее лице забавно отпечатался край тетради, а прическа оказалась чересчур растрепанной. В общем и целом, женщина явно переживала за ученика и это стало понятно сразу, едва она спешно достала тонометр, что бы еще раз проверить его состояние. — Уже лучше. Ты сможешь дойти до дома самостоятельно? — спросила она, на что Сумирэ лишь кивнул, поднимаясь на ноги. — Спи побольше и не голодай, хорошо? — женщина аккуратно поправила съехавшую во время сна рубашку парня и положила ладонь на его плечо. — Спасибо вам за заботу, — уважительно поклонился тот в ответ и поднялся с кровати, подхватывая со стула свой пиджак и сумку. — Не за что, мне только в радость помогать детям. На вас лежит столько ответственности, еще и вступительные на носу. Желаю тебе удачи и следи за своим здоровьем получше, — улыбнулась она на прощание и Куникудзуси улыбнулся в ответ, кланяясь перед выходом.       Идти домой оказалось куда легче обычного. Все же сон пошел на пользу. Легкое тепло весны и запах цветов, распустившихся на деревьях по кромке дороги, отвлекал от тревожных мыслей. Было жаль, что парень не мог поднять взгляда от тротуара. Хотелось бы полюбоваться цветением, может быть, даже присесть на обочине и вдохнуть воздух глубже в легкие, проследить за спускающимся за дома солнцем, улыбнуться всему миру, но в голове продолжали вертеться лишь мысли о том, что он был каким-то не таким. — Братик, твое сердце стучит? — голос позади заставил остановиться.       Сумирэ и в этот раз не стал оборачиваться. Слишком неожиданно, слишком резко прерывалось этой чертовой куклой мгновение спокойствия, но ведь на груди продолжал висеть этот «ангельский крест», неужели и он не мог остановить ее? — Что ты от меня хочешь? — попытался он заговорить с ней, но резкий смех в голове вновь вызвал сильнейшую боль. — Я хочу твое сердце. Оно такое вкусное, такое чистое, принесенное мне в руки самой правительницей. Напитанное чистым светом, — голос девочки начал искажаться, что в мыслях, что в реальности. Зазвучал неприятно дребезжащим гулом. — Я не отдам тебе его, — попытался возразить парень, но кукла резко оказалась прямо под его ногами. Лежала, смотрела замершим взглядом куда-то в небеса, и в тот же момент хрустали синевы задвигались, взирая точно в его глаза.       Отпрянув на один шаг назад, Куникудзуси схватился за крестик на шее, закрывая глаза. Он надеялся на то, что хотя бы это сможет ему помочь. Он верил, он хотел верить, но…       Грудь сдавило силками. Внутри болело. Неужели этот прекрасный закат, этот вечер, запах цветов станет последним, что почувствует парень?       Резкий хлопок и свист пули, треск куклы заставил резко открыть глаза, смотря на то, как кукла рассыпается в прах. Ее осколки дребезжали словно в попытках закричать, но было уже поздно. — Кто… — выдохнул про себя парень, поднимая взгляд вперед.       Перед ним стояла девушка, примерно его возраста. Красные глаза, черная кофта, шорты, все ее ноги были забиты мелкими татуировками, кажется, то были руны. Она смотрела на него, не отрывая взгляда. Спустя несколько секунд незнакомка сократила расстояние, из-за чего-то облегченно выдыхая. — Подумать только, эта хрень реально работает, — она почесала голову рукой, в которой держала пистолет, и бросила взгляд красных глаз точно на парня. — Ох, и погонял же ты нас… Никогда столько не путешествовала, как за последние семнадцать лет. — Стой… Ты кто вообще? Откуда у тебя пистолет? Что ты сделала? — не удержавшись, спросил Сумирэ.       Он не знал, почему вообще заговорил с этой непонятной девушкой. Она выглядела более чем подозрительно, так и еще изнутри нее шла плотная демоническая энергия, которую можно было есть хоть ложкой. Но тем не менее именно она помогла не умереть сегодняшним вечером и общалась так, будто знала его всю свою жизнь. Но он не знал. Неясного в разуме Куникудзуси становилось все больше смысловых дыр. — Охренеть… И правда нихрена не помнишь. Вот тебе и… Ладно, — прервала она саму себя, но тем самым стала выглядеть еще более таинственной в его глазах. — Я не планировала тебе помогать, и не должна была, но, если бы этого не сделала, он прирезал бы меня на месте. Поэтому никому не рассказывай, что встречал меня. Встретишь кого-то, кто будет расспрашивать, — молчи. Но… Почему, мать твою, ты не используешь эту побрякушку? — спросила незнакомка, подцепляя пальцем крестик на груди. — И куда смотрит твой ангел? — Что? Барбара? Она и правда ангел? — продолжал теряться в догадках и мыслях парень, чувствуя, что внутри начинает понемногу закипать. Объяснять ему, конечно же, ничего не стали, вот только на лице у девушки отразилось крайнее напряжение, а вместе с тем неверие. — Барбара? Нет, бред, оболочка не может носить то же имя, — прошептала она себе под нос, после чего резко обернулась, заслышав вдали бег.       Выглянув из-за плеча незнакомки, парень увидел, как к ним бежит какой-то крупный парень в шортах, хаори с принтом каких-то аниме персонажей и майке. Тот выглядел чересчур раздетым для погоды, но лишь одно присутствие этого человека ввело Куникудзуси в приступ не то паники, не то полного онемения. — Не подходи ближе! — прикрикнула на него девушка, после чего взглянуло в небо. — Черт… Валим! — она резко развернулась, откидывая в сторону рукав толстовки, обнажая руку, покрытую вдоль и поперек рунами. — Ах-ха-ха! Но я даже не поздоровался! — воскликнул парень издали и в тот же миг словно растворился в пространстве, как и странная незнакомка.       Поморгав пару раз глазами, Сумирэ лишь выдохнул. Точно галлюцинации. Не иначе. Как люди могли так просто раствориться в пространстве? Они не оставили за собой и следа, даже пепел от куклы исчез следом. Но вместо всего небо озарила яркая вспышка, и почти перед носом парня появилась Барбара. — Я почувствовала, что что-то произошло. Что-то случилось? Ты в порядке? — взволнованно проговорила она, осматривая своего подопечного со всех сторон. — Объясни мне, что происходит? Какого черта ты появляешься из вспышек, а на меня нападают духи?! — повысил голос Куникудзуси, больше не выдерживая комка нервов, скопившегося в нем после встречи с тем странным парнем. — Ох… Тебе нельзя злиться, никак нельзя. Ты должен успокоиться. Хорошо, я объясню тебе.