Песнь Серафима

      Куникудзуси сидел на скамейке парка, что находился не так далеко от того места, где он встретил странную девушку, еще более странного демона и оказался свидетелем того, как кукла, преследующая его, оказалась уничтожена лишь одним нажатием на курок. Его жизнь и так не была примером нормальности, но теперь она начала закручиваться в странную воронку, в которой парень болтался без возможности выбраться. Демоны, ангелы, Бог, призраки, потусторонние. Именно ему не было сложно поверить во все это, так же как не сложно было догадаться о том, что первые воевали со вторыми. Испокон веков силы сталкивались друг с другом, и если он стал центром эпидемии, что ж, это можно было принять. Но на кой черт он им сдался? Виновата ли была в этом его странная способность? И, возможно, девушка, упорно молчавшая несколько минут, на деле прекрасно знала, откуда взялась такая ненормальная вещь, как его зрение? — Барбара, я слушаю, — вздохнув, вернул он девушку с небес на землю. — На небесах и в аду начался новый круг жатвы, — начала она. — Ты являешься свидетелем от небес, а Фишль — свидетелем от нижнего мира. В зависимости от того, кто первым пройдет свои испытания, в мире людей будут господствовать либо нижние, либо верхние силы. В прошлой жатве… — девушка слишком странно покосилась на него, от чего Сумирэ в непонимании приподнял брови. — В прошлой жатве одержали верх демоны. Обычно между сражениями проходит около века, но в этот раз, смотря на то, что творит ад в мире смертных, Небеса не стали закрывать на это глаза и запустили новый круг битв. — Погоди, но что меняется от правления небес или ада? — спросил парень, пытаясь переварить тот факт, что оказался втянут в еще большую неразбериху, чем предполагал. — Меняется слишком многое. Пока правят ангелы, они не допускают прибывания нечисти в мире людей, но, пока здесь находятся демоны, они никак не контролируют появление всякой нежити. Люди перестают верить в нас, в милосердного нашего создателя, в мир лучший. Понимаешь? — Барбара посмотрела с такой надеждой, что стало неловко. — Допустим.       На деле Куникудзуси не понимал. Не понимал, к чему были такие правила, почему ангелам и демонам нельзя было разобраться между собой, почему люди оказывались втянуты в то, во что не должны были быть втянуты. И почему выбрали именно его? Было такое количество людей, которые посещали церковь ежедневно, так при чем здесь был он? — А моя способность… — Боже всемогущий, нет, твоя способность — это чистейшего вида грех в глазах ангелов, — подпрыгнула на месте девушка, заставляя одноклассника удивиться лишь больше. — Это удел свидетелей ада, и тех… Кхм… Прости, я не должна так резко высказываться о тебе. Но в тебе есть все зачатки веры, и ты сможешь предотвратить катастрофу, которая надвигается на наш мир. Демоны потеряли край! Из-за них люди лишь страдают и вовсе забывают о вере. Но, если о ней забыть, кто будет защищать их от того, что видишь ты? — А ты этого не видишь? — спросил Сумирэ, складывая руки на груди.       Ему совершенно не нравилось подобное отношение к себе, но сделать с этим он ничего не мог. В конце концов, похоже, что эту девушку было бы сложно убедить хоть в чем-то обратном ее мнению, но стоило ли? Сам парень не мог убедить даже себя в том, что его способность была в рамках нормы. — Я не человек, поэтому мне, к сожалению, дано лицезреть это нескончаемое уродство, — вздохнула она, возвращаясь на свое место. — Но, прошу, подумай об этом еще раз. От тебя зависит очень многое, впусти в себя веру, она наполнит твой крест и сможет защитить от нечисти. Сможет защитить нас всех, твоих друзей, близких, родителей, каждый человек в этом мире в опасности, пока человечеством правит ад. — Но что будет со мной, когда мы выиграем? — Ты сможешь полностью очистить свою душу от грехов и перестанешь видеть то, что не дано видеть обычным людям. Ты сможешь жить спокойно, молиться и со своей смертью попадешь в рай, — мягко улыбнулась Барбара.       Куникудзуси постарался вдохнуть глубже. У него шла голова кругом от того, сколько всего он пережил за последние два дня, но, по всей видимости, это был вовсе не конец. Он хотел было спросить про тех странных людей, и людей ли, которых встретил десятком минут ранее, вот только он помнил о просьбе девушки никому о ней не рассказывать. Странно, но по отношению к ней он испытал какое-то внутреннее доверие, чего нельзя было сказать о Пегг, которая буквально свела его с ума на добрую ночь и часть дня. — Ты будешь и дальше сводить меня с ума? — поинтересовался парень, внимательно рассматривая одноклассницу. — Это самый быстрый способ, по докладному листу Фишль уже смогла пройти грех гордыни. Это случилось даже быстрее, чем с прошлым свидетелем от ада… — ее голос дрогнул, а глаза опустились прямиком к земле.       Подставив под голову свою руку, Сумирэ внимательно посмотрел на нее. По всей видимости, Барбара о чем-то глубоко задумалась, но ждать не сильно хотелось. Сильнее хотелось вернуться домой и поспать, вот только, прежде чем соглашаться пусть и на выгодное, но слишком опасное предложение, парню хотелось узнать чуть больше. — Почему в период прошлой жатвы выиграли демоны? — спросил он, но лицо Пегг лишь еще больше исказилось, но уже через секунду она глубоко вздохнула. — Они… — она отвела взгляд в сторону, сжимая в ладонях края скамейки. — Они жульничали. Об остальном я должна молчать, по правилам я не должна была рассказывать тебе и остального, но в этой битве правил нет. Поэтому как можно скорее ты должен отказаться от всего мирского, следовать заповедям и молиться каждый день. Но главное — верить. Верь в Бога, и тогда он даст тебе силы для борьбы, — улыбнувшись на последние свои слова, девушка встала со своей скамьи, протягивая руку однокласснику. — Небеса надеются на тебя.       Задумавшись на пару секунд, Куникудзуси принял помощь Барбары и поднялся с места. От нее и правда исходила слишком сильная энергия тепла. Пусть в весь рассказ и верилось с трудом, но, кроме как верить, ему ничего не оставалось. — Я никогда не вру, как ангел, я считаю честью то, что меня выбрали для участия в этой борьбе, поэтому верь мне, Куникудзуси. Я сделаю из тебя святого мессию и избавлю от страданий, — счастливо проговорила девушка, на что парень лишь кивнул в ответ.       Что бы ни происходило дальше, если в итоге это поможет сделать его жизнь хоть чуточку лучше, то будет лучше последовать за ангелом. Надежда, желание скорейшего избавления от преследовавших его по пятам кошмаров — все это подкрепляло веру в то, что, возможно, совсем скоро можно будет ходить с гордо поднятой головой, никого не опасаясь, не думая о том, что он сам может привести беду в свою семью или в семьи друзей.       Попрощавшись с Пегг, Сумирэ развернулся, продолжая свой путь до дома. На самом деле прямо сейчас хотелось просто сесть куда-нибудь и переварить полученную информацию, но едва ли его могли оставить в покое. Иного выхода, кроме как думать, параллельно слушая собственные шаги и рассматривая камушки, встречающиеся на дороге, у парня не было. Он правда мог защитить всех тем, что просто будет молиться? Вроде бы ничего сложного, но это все равно напоминало какие-нибудь мысли из форумов, в которых говорили о способах стать волшебником, феей, принцессой. Таким Куникудзуси не страдал, но все равно в детстве заглядывал в советы в надежде стать хотя бы экзорцистом. Но он уже давно смирился со всем, что с ним происходило, вот только теперь появилась хотя бы самая малая надежда.       Вернувшись домой раньше родителей, Сумирэ глубоко вздохнул, осматриваясь по сторонам. Все было в порядке, никаких таинственных сил или чего-то, что могло напугать или причинить вред.       Он опустил школьную сумку на пол и дошел до широкого окна, откуда виднелась набережная реки. По какой-то непонятной ему причине, каждый раз наблюдая за тем, как мирно прохожие устраиваются на пледе, перекусывают, наблюдают за цветением, ему становилось жутко. Будто бы вода вот-вот должна была поглотить их тела и продолжить истязать на протяжении долгих веков. Мурашки прошлись по коже, заставляя школьника отстраниться и взглянуть на пустующий кухонный стул, кухню, где на плите стояла небольшая кастрюля. — Мама снова забыла убрать… — вздохнул он и прошел дальше, чтобы наложить себе немного еды в тарелку.       Спокойствие и уверенность в собственных действиях возникали постепенно. Мысли находили свой порядок в голове, и, казалось, ничего не могло прервать его спокойствия, но за окном раздался грохот и треск, заставивший резко развернуться.       Нахмурившись, Куникудзуси отложил в сторону тарелку с супом, подходя ближе к балкону. Не хотелось бы увидеть сейчас что-то пугающее. С него хватило за сегодняшний день стресса. Да и что сейчас могло его напугать сильнее, чем треснувшее лицо куклы, поворачивающей к нему свои глаза? За порогом балкона суеверная мама разложила несколько амулетов, и хоть отец постоянно смеялся над этим, но сын был от всей души благодарен за это, ведь то, что делала женщина, работало. Вот только одного он не учел в своих предположениях.       Человеческий фактор. Думая лишь о том, что самое страшное в этом мире — это демон с покосившимся ртом, разорванной в клочья головой и когтями, утаскивающими тебя в шкаф, Куникудзуси никогда не думал, что может стать свидетелем чьей-то реальной смерти.       Сердце в груди стучало как сумасшедшее. Голову заполнило вязкой смесью из неверия, ощущения неправильности и невыносимого вида, это ощущение было настолько неприятным, что желудок свернулся в трубочку. Спокойный свет закатного солнца, падающий на красные капли крови, скатывающиеся изо рта висевшего на перилах балкона мужчины казался насмешкой дьявола. Он выглядел похуже многих демонов, что удавалось видеть, и, вероятно, из-за того, что Куни чувствовал, что это был реальный человек. Его глаза безжизненно смотрели в пол, но руки… Руки чуть шевельнулись. Рот приоткрылся, и из него вырвался поток крови, опадающий брызгами на сероватый пол. За стеклом не было понятно, что именно говорит человек, но тот явно все еще был жив. Он был жив, и ему нужно было помочь, но внезапно даже для самого себя Сумирэ упал на колени, стягивая крест с шеи, зажимая его в ладонях.       Он сидел и смотрел на то, как тело мало-помалу скатывается все ниже с балкона, оставляет кровавые отпечатки на светлом бетоне, а после пропадает с глаз, падая ниже, на улицу. Стекло не смогло остановить женский вскрик, поразивший слух еще одной стрелой паники.       Обхватывая пальцами тонкую ножку креста, бубня нескончаемые молитвы себе под нос, Куникудзуси мог думать лишь о том, что он бы успел. Он бы успел затащить этого мужчину на пол балкона, вызвать скорую и, возможно, спасти, но словно в противовес звучал его же голос: — Самоубийство — это высшая степень греха! Его душа никогда не найдет покоя и будет продолжать существовать лишь в тленном жаре преисподней.       Этот человек сам выбрал себе такую участь, он умер по своей вине, никто не должен помогать таким людям, никто не должен вмешиваться в чужие жизни, включая мессию. Ему оставалось лишь молиться за мирное путешествие души этого человека до ада.