Миг и наши пути пересеклись

      Дождь не был сильным, но резкие порывы ветра делали его внезапным. Не поймешь с какой стороны капли прилетят в этот раз. К тому же сырость всегда плохо сочеталась с ветром, делая атмосферу в целом какой-то суетливой и подавленной. Смертные бежали в тепло, машины оставляли за собой кучи брызг, а низкое, темное небо Пекина давило, нарочно прибивая к земле.       Впрочем, ни одна из этих проблем не касалась бессмертных. Хуа Чен лениво следил за каплями, скатывавшимися по оконному стеклу, будто играя в своеобразные догонялки. Гэгэ допивал свой жутко переслащенный какао на каком-то новомодном молоке, периодически отвечая на сообщения в смартфоне с нежной улыбкой. Хуа Чен и сам невольно улыбнулся, глядя на эту успокаивающую картину.       — Надеюсь гэгэ не собирается ехать домой на автобусе? — с ухмылкой спросил он.       — Ах, Сань Лан, неужели ты меня уже гонишь? — Се Лянь говорил наигранно обиженным тоном, однако в глазах стояли знакомые смешинки.       — Этот недостойный не осмелился бы, — пафосно ответил Хуа Чен, заражаясь веселостью.       — Меня заберут, не переживай, — Се Лянь отхлебнул свой жуткий напиток, вновь уткнувшись в телефон.       Вообще встреча подразумевалась рабочей, но как это обычно у них бывает, все быстро перестроилось на теплый и непринужденный дружеский лад. Во многом из-за этого Хуа Чен любил вести дела с гэгэ. Он никогда не выматывал, в отличие от смертных. Этим только дай волю, все жилы вынут. Порой демон скучал по старым временам, когда подобные проблемы можно было решить быстро и эффективно. Он тяжело вздохнул. Его телефон в отличие от Се Ляня оставался безмолвным. Под отправленным им самим сообщением будто в насмешку висели две цветные галочки и молчание в ответ. Эта его манера выматывала. Что за дурацкая привычка отвечать мысленно, забывая дать ответ собеседнику, что по духовной сети раньше, что в сообщениях сейчас? Хуа Чэн вздохнул, вновь глупо уставившись в окно.       — Знаешь, — внезапно серьезно начал Се Лянь, водя глазами от демона к телефону и обратно, — Я очень рад, что ты не смотришь на него также как на меня, — Хуа Чен ощутимо вздрогнул, поднимая ошарашенный взгляд на Се Ляня, из-за чего последний кожей ощутил недоумение, перемешанное с паникой, что повисло в воздухе, — Нет, нет, Сань Лан, я не имел ввиду ничего такого. Не переживай прошу. Я, наоборот, ужасно рад, что ты смог найти свое счастье. Чтобы между нами не происходило, я бы никогда не стал желать тебе зла. Оттого и рад, что А-Сюань для тебя не стал заменой прежней душевной привязанности, — Хуа Чен все еще настороженно продолжал смотреть на Его высочество, однако поза заметно расслабилась, — Сань Лан, прошу тебя, я не верно выбрал выражение. Это не было намеком или упреком, клянусь.       — Я тоже рад, что гэгэ счастлив, — аккуратно отозвался демон, но Се Лянь тут же расплылся в яркой, благодарной улыбке, что окончательно успокоило Хуа Чена.       Порой он удивлялся тому, как у них все сложилось. Раньше он готов был изничтожить каждого, кто посмеет сомневаться в его чувствах к Се Ляню, а теперь оно вот так. На самом деле трудно сказать, кто из них первым понял, что любовь может и не прошла, но трансформировалась во что-то абсолютно иное. Что-то уютное и домашнее, но уже далекое от тех чувств, что испытывают супруги друг к другу.       И если бы дело было исключительно в Хуа Чене он может и промолчал бы. Его привязанность к наследному принцу была так глубока и составляла настолько значительную часть его личности, что он бы не позволил себе оставить Се Ляня по каким-то столь незначительным причинам, как ушедшие чувства. К обоюдному счастью, дело было не только в Хуа Чене.       Се Лянь разумно рассудил, что он, как более старший, должен начать этот неприятный разговор. Уже тогда с высоты своего опыта он мог понять, что проживать вечность в попытках догнать ушедшие чувства не то, что может сделать их счастливыми.       Он хотел любить, еще сильнее хотел быть любимым. И может это и было эгоистично, но именно Хуа Чен показал ему, что такой путь правильный. В отношениях нужно выбирать себя и это Се Ляню уже показала жизнь. Не нужно тащить на себе бремя нераздельных чувств, сожалений о прошлом или неосуществимом будущем. Подобная жертвенность не сделает никого счастливым.       Он не верил, он знал — они с Хуа Ченом заслуживают большего, чем эти угасшие отношения.       — Я не понимаю, как это случилось, гэгэ, — едва не плакал демон, болезненно смотря на свое высочество.       — Сань Лан, чувства не становятся фальшивыми, если они прошли. Здесь нет, ничьей вины, — мягко улыбался уже бывшему мужу Се Лянь.       Это не было легким ни для кого. Смертным тяжко после разрыва отношений, что длились несколько лет. Чего уж говорить о сотнях, что прожили вместе Се Лянь с Хуа Ченом. Однако дышать стало проще. Может горше, но проще. Они учились жить друг без друга и получалось не так паршиво, как могло показаться изначально. Стремительно меняющиеся эпохи не были благосклонные к небожителям. Демонам было легче, ведь их существование никогда не зависело от веры в них смертных, однако и перед ними новое время поставило неожиданные вызовы. Разрыв с мужем Хуа Чен переживал довольно тривиальным, хоть и продуктивным способом, уйдя в работу. Ее было вдоволь. Внезапно, смертным перестало хватать объяснений, что перед вами мол де демон. Нынче они верили в науку, в деньги, в психологов. Хуа Чен против не был. Он, как и все демоны, впрочем, всегда был хорош в адаптации.       Внезапно компанию ему составил выползший из своей конуры Хе Сюань. Отчего-то свершившаяся месть стала для него куда большим потрясением, чем Хуа Чен, да и сам Черновод ожидали. На столетия он закрылся в своей мрачной башне среди скелетов рыб и урн с прахом родственников, развлекаясь едой (на сколько пожирающий разум голод можно считать развлечением, разумеется), восстановлением костяных драконов и топя корабли.       В последний раз, когда Хуа Чен был у него, он темной тенью бродил по берегу моря, выдавливая односложные ответы на вопросы про самочувствие и дальнейшие планы. Но в то время отношения самого Хуа Чена еще горели ярким огнем, отчего ему было мало дело до душевных метаний (насколько у демонов вообще есть душа, разумеется) черного бедствия. Новой эпохе было плевать на их горести и печали. Вариант с безвылазным обитанием в мире демонов не устраивал ни одного из бедствий, поэтому пришлось брать себя в руки и вспоминать, что они не только расстроенные демоны, но и взрослые мужчины, которые не горели желанием терять собственные владения.       Быстро выяснилось, что несмотря на россказни смертных работа и время прекрасно лечат… ну пожалуй любые раны. А процесс поставки земли на кадастровый учет может нанести травму похлеще иного божественного оружия. Но и из Медной печи не выходят те, кто не обладает недюжей силой воли и упрямством.       Проводить время с Хэ Сюанем было легко и приятно. Откровенно говоря, оно всегда так было. Стал бы Хуа Чен тратить время на глупых, невыносимых личностей. Прирезал бы, как только тот с Тунлу спустился и дело с концом. Однако, будущий Черновод оказался умным и осторожным демоном. Шутка ли, Хуа Чен поведал ему о перипетиях с Его высочеством. Хэ Сюань умел слушать и не осуждать, что было важно для вечно одинокого князя демонов. У Черновода вообще была удивительная манера на любое даже самое чудовищное заявление пожимать плечами, мол, «чего уж теперь, не развоплотиться ж», от которой гора сомнений и терзаний мигом спадала с плеч. Теперь их вновь обретенная дружба (да, они вместе решили, называть это дружбой) стала маленьким уголком постоянства в быстро меняющемся мире.       Сильнее всех их возобновившимся отношениям радовался Се Лянь. К облегчению Хуа Чена в отличии от многих небожителей у Се Ляня дела шли в гору. Мусорное божество пользовалось теперь огромным почтением. Как смертные умудрялись загрязнять все, к чему прикасались не могло не поражать. Но если этим они помогали Его высочеству, пусть. В отличии от них, Хуа Чену этим грязным воздухом вообще не нужно было дышать.       По обоюдному согласию, разрывать общение с Се Лянем окончательно они не стали. Хуа Чен не был уверен, что смог бы пережить подобную категоричность, вот так сразу. К тому же принц, также, как и он занимался обустройством своей жизни в новых реалиях, поэтому видеться приходилось и по деловым вопросам. Вести диалог с генералами-подпевалами, помогающими Се Ляню, Хуа Чен наотрез отказывался. Что ж Хэ Сюань пришелся тут кстати.       По-началу Хуа Чен не понимал, отчего Его высочество постоянно расспрашивает про Черновода. Отчего улыбается при его упоминании так довольно и светло. Что такого смешного в том, что Хэ Сюань живет у него. Работы много, дом большой, Хэ Сюаню хватило место со всем его океанариумом. А совместное проживание экономит силы и время. Когда же до него дошло, то Хуа Чен не знал, он больше в шоке или негодовании:       — Гэгэ, да ты сводишь нас! — возмутился он на одной из встреч. Под довольный смех Се Ляня.       — Я думаю, Сань Лан, с этим вы и без меня прекрасно справляетесь. Почему бы не дать себе еще один шанс на счастье? — наследный принц лукаво улыбался, пока Хуа Чен устало опирался щекой на ладонь, — Я бы хотел, чтобы ты испытал радость взаимности вновь. Порой мне становится совестно за себя.       — Это пустое, гэгэ, — отмахнулся Хуа Чен, с четким пониманием, что не испытывает ни капли ревности к новым отношениям Се Ляня. Лишь радость за дорого человека.       — Он нравится тебе?       — Не думаю, что о глубоких чувствах может идти речь, — откровенно признался демон. Хэ Сюань был ему близок. И дорог тоже был. Столько лет бок о бок не могли пройти бесследно, но после расставания с Се Лянем, в Хуа Чене будто засел страх, что любая его душевная привязанность рано или поздно обречена на конец. И пусть с Его высочеством в итоге все сложилось хорошо, переживать подобный опыт вновь, привыкая к отсутствию человека рядом, не хотелось совершенно.       — Полагаю глубоким чувствам нужно время, Сань Лан. У нас все началось, несколько… — Се Лянь запнулся, подбирая слова.       — Скажем нетривиально.       — Скажем так. Не любые отношения должны быть таковы. Порой немного простоты — именно то, чего нам не хватает.       — Этот подумает о словах гэгэ.       Даже если бы Хуа Чен уверился в собственных чувствах и полностью отринул страхи, оставалась еще вторая часть их потрясающего тандема. При переезде Хэ Сюань первым делом перетащил к Хуа Чену урны с прахом родных и невесты. Алый демон не был против, хотя, будучи с детства обделенным родительской заботой слабо понимал эту трепетную привязанность. Что касается бывшей невесты (мертвые автоматически становятся бывшими, Его высочество данную мысль поддерживал не охотно, чего не скажешь о его собачьем дружке Фэн Сине, что ж один тебе плюс, генерал здоровый член), то тут ситуация была сложнее. С одной стороны, Хуа Чен не мог требовать чего-либо от окружающих и Хэ Сюаня, в частности, пока сам стабильно раз в месяц, а то и больше ужинает с бывшим мужем. С другой стороны.       — Как это вообще можно сравнивать?! Се Лянь жив, здоров и даже переживает за вас двух идиотов. А Хэ Сюань ни разу не был замечен с доской Уиджи за общением с мертвой подружкой, — закатив глаза заметил генерал-подметала.       — Доска Уиджи? — удивленно спросил Се Лянь, хлопоча у плиты. Часть Хуа Чена была рада, что теперь, он мог просто сказать, что не голоден, не боясь обидеть Его высочество.       — Думаешь за сотни лет непревзойденный не попробовал все остальные методы общения с мертвыми, иначе чего ради вообще хранить остатки даже не жены на каминной полке?       — Я полагаю это память, — скромно ответил Се Лянь.       — Отчего же ты не хранишь прах своих родителей дома, раз это такая славная память? — Се Лянь лишь неопределенно пожал плечами. Не было похоже, что он вообще хочет побеждать в споре об остатках чужих невест, — И вообще, полторы тысячи лет прошло, там уже поди и нет ничего от праха-то, — Хуа Чен без интереса слушал эти никуда не ведущие рассуждения, откровенно не понимая, как вообще все пришло именно в эту точку. Что пошло не так и в какой момент?       — Хэ Сюаню меньше полутора тысяч лет, вы не помогаете, и я не понимаю отчего моя личная жизнь стала предметом всеобщего обсуждения.       — Извини, Сань Лан, — хоть бы смутился для приличия.       — Можно подумать мы спим и видим, как бы послушать о вашей некрофилии, — недовольно пробурчал Фэн Синь, стушевавшись под общим вниманием. Се Лянь смотрел непонимающе, а Му Цин почти восхищенно.       — Учишь новые слова, Цзюйян, похвальное рвение.       — Да, чтоб ты…       — Сели оба, — развел их по стульям Му Цин, в этой кухне не было столько места, чтобы развести их по углам, — Что касается тебя, одноглазый, то вот тебе помощь. Большая часть из всей той ереси, что мы делаем — это обыкновенные привычки, которые давно не несут в себе никакого потаенного смысла. Просто спроси. Если уж ты добился Лянь-Ляня, то охмурить Черновода не станет большой проблемой. Купи ему в свой до абсурда огромный дом аквариум с акулой, доску Уиджи и болтайте с мертвецами вместе. Питомцы и общее дело сближают.       — Вы за этим его держите? — Хуа Чен кивнул в сторону Фэн Синя.       — Вроде того.              Ни акулу, ни треклятую доску Хуа Чен покупать не стал. Но на честный разговор Хэ Сюаня все ж таки вызвал. Невозмутимости черного бедствия можно было только подивиться (когда дело не касалось посмертной мести, разумеется, в этом случае он запирался в темном замке аки принцесса). Он молча выслушал все откровения. Покивал на сомнения. На предложение попробовать более близкие отношения, пожал плечами и кивнул, возвращаясь к своим графикам. Хуа Чен постоял рядом недолго, сел и спросил:       — Хочешь, куплю тебе акулу?       — Живую?       — Разумеется.       — Нет.       Как славно, подумал Хуа Чен, поднялся, постоял рядом с диваном с минуту и ушел звонить гэгэ. Му Цин вклинился в разговор, заявив, что он все же псих, раз в такой момент пошел звонить бывшему. Ну и черт с ним. Пусть быть психами станет их общим увлечением.       Ночью Хэ Сюань пришел к нему в комнату в своей черной шелковой пижаме, замерев в дверях. Хуа Чен не сразу понял, что от него вообще хотят.       — Что-то случилось?       — Ты сказал, мы вместе? — сногсшибательная прямолинейность.       — Да, и? — Хуа Чен понял, но Хэ Сюань уже кивнул своим мыслям и развернулся уходить, — Постой. Ты можешь лечь со мной, если хочешь.       — А ты хочешь?       — Хочу? — Хэ Сюань развернулся чтобы на этот раз точно уйти, — Да постой ты, — подскочил Хуа Чен, хватая его за руку, — Послушай, для меня это тоже в новинку. Я не знаю, как нужно или правильно, и не хочу все испортить. В прошлый раз, — Хэ Сюань поджал губы, — Ладно, сейчас не будем об этом. Ляг, а если мне не понравиться, я скажу, и мы попробуем еще раз позже, — Хэ Сюань переводил задумчивый взгляд с алого бедствия на кровать, но все же кивнул. Хуа Чен улыбнулся и поспешил вернутся в кровать. Неприятно не было. Не привычно спать снова не одному, но он, пожалуй, быстро вспомнит как это делается. Им в общем-то не был нужен сон. Все это скорее было неким ритуалом. Что ж Хуа Чен оценил посыл по достоинству. Не сразу, но все же.       — У тебя красивые глаза.       — Не примазывайся, — отрезал Хэ Сюань, поглубже заворачиваясь в одеяло. Ну ничего, они попробуют еще раз попозже.

***

      — Сань Лан? — позвал его Се Лянь, вырывая из потока мыслей, — Я тебя расстроил? Прости меня, я вовсе не хотел.       — Пустое, гэгэ, просто вспоминал, — мягко улыбнулся Хуа Чен, — Этот верующий должен извиниться, но даже если твои прошлые слова были намеком, он бы дал отрицательный ответ, — казалось Се Лянь не сразу понял, о чем идет речь, но затем мелодично рассмеялся.       — Я рад это слышать, Сань Лан. И я горжусь тем, какими стали ты и я, — Хуа Чен мог лишь кивнуть на это. Телефон Се Ляня вновь засветился от оповещения, а напротив кафе остановилась машина. Даже сквозь залитые дождем окна было видно, что генералы вновь что-то эмоционально выясняли. Хуа Чен лишь закатил глаза, но посмотрев на Се Ляня понял, какую мысль тот пытался ему донести. Взгляд Его высочества был наполнен радостью и безграничной нежностью. Казалось, юное лицо светилось от переполнявших его чувств, и в то же время это не было похоже на те моменты, когда наследный принц смотрел на самого Хуа Чена. Видеть счастье дорогого человека, действительно, отрадно.       — За мной приехали, Сань Лан. Передай от меня привет А-Сюаню и скажи, что я безмерно рад и горд его поступлению в университет.       — Будем надеется, что на этот раз студент Хэ сможет стать выпускником Хэ, — хохотнул Хуа Чен, пока Се Лянь застегивал свое белое пальто. Радует, что некоторые вещи не меняются с годами.       Хуа Чен проводил Его высочество взглядом, вновь печально поглядев на молчавший телефон. Подошедшая официантка предложила обновить напиток, но Хуа Чен и под страхом развоплощения не стал бы пить сладкий ужас Его Высочества. Он не понимал зачем сам Се Лянь, не большой любитель сластей, пьет эту чепуху. Ответа по-прежнему не было. «Черт с ним, не умеет отвечать пусть сам догоняет по городу», подумал Хуа Чен, поднявшись за пальто и в этот момент Хэ Сюань зашел в кафе. Он даже не искал его взглядом, а сразу направился в нужном направлении, будто у него есть внутренний радар, настроенный прямо на Хуа Чена.       — Ты опять забыл написать ответ.       — Я написал, — Хэ Сюань был категоричен как всегда, разматывая свой огромный шарф. Хуа Чен показал ему злополучный телефон.       — Из-за дождя проблемы со связью, — пусть так, с невозмутимостью Хэ Сюаня могло посоперничать только его упрямство. Разумеется, можно было сказать кое-что об упрямстве самого Хуа Чена, но ему нравилось идти навстречу своему мужчине. Черный демон жестом подозвал официантку. Ему не требовалось открывать меню. Весь заказ давно был выучен наизусть.       — Твои глаза сегодня выглядят особенно выразительно.       — Хм, у тебя красивый пиджак, — они только учились делать и принимать комплименты, но Хуа Чен все равно расплылся в лисьей улыбке.       — Расскажешь про свой день?       — Обычные лекции.       — Я очень хочу послушать про твои лекции.       — Профессор Ван, дал практическое задание в парах … — Хуа Чен, действительно был готов вечность слушать про муниципальное управление, если Хэ Сюань будет тем, кто рассказывает. Он был так горд за своего мужчину, что переступил, через ужасы посмертия и вспомнил про собственные устремления. Каждый раз, когда демон делился подробностями учебы, его желтые глаза светились мягким золотым цветом, а жесты становились шире. Иногда, Хуа Чен готов был поклясться, он видел румянец на его щеках. В такие моменты алый демон думал, о том, что, если за Се Ляня он без сомнений был готов умереть, то ради Хэ Сюаня, ему неизменно хотелось жить.       Он был бы рад оставшуюся вечность смотреть в эти золотые глаза и слушать о дискретности полномочий государственного служащего. Он действительно хотел, засыпать с ним, даже если сон не требовался вовсе, целовать тонкие губы и гладить жесткие черные волосы. Он хотел забирать его из университета на своей неоправданно дорогой машине, по-мальчишески радуясь завистливым взглядам однокурсников и украдкой показывать язык урне с прахом бывшей невесты. Он хочет купить ему акулу или даже кита, если это сможет заставить возлюбленного улыбаться.       — А-Чен? Ты чего?       — Думал о том, как сильно люблю тебе, — он не первый раз говорил ему об этом, но каждый раз А-Сюань так мило смущался, что Хуа Чен, со всей присущей его демонической натуре жадностью, хотел видеть это еще, и еще, и еще.       — Я тоже тебя люблю.       — Еще бы такого и не любить, — Хэ Сюань усмехнулся и сжал кружку с чаем сильнее. За последние годы его всепоглощающий голод значительно притупился. Это было хорошим знаком.       — Поедем домой, А-Сюань?       — Конечно, еще много работы.       — Умоляю, никакой работы сегодня. Скоро Праздник середины осени, почему бы нам не выбрать место, где мы будем заказывать лунные пряники.       — Ты ведешь себя как ребенок.       — В самом деле? — Хуа Чен одним слитным движение перегнулся через стол, глубоко поцеловав Его превосходительство Повелителя Черных вод.       Господин не заставил себя долго ждать, тут же отвечая с не меньшим пылом. Хуа Чен двинулся еще ближе, прижимая возлюбленного краем стола к спинке дивана. Хэ Сюань тут же обхватил руками щеки алого бедствия притягивая его ближе к себе.       — Я прошу прощения… — возмущенная официантка стояла напротив них с конвертиком счета. Хэ Сюань оторвал себя от партнера, который, впрочем, даже не думал отстраняться. Оно бы и не вышло. Рука Черновода сдвинулась на затылок Хуа Чена, жестко фиксируя в этом состоянии.       — Мы вас прощаем, — скучающе отозвался Хэ Сюань, ловко выхватив свободной рукой конвертик и явно собираясь вернутся к прерванному поцелую.       — Вы не могли бы …       — Не могли, — на этот раз черный демон первым поцеловал Хуа Чена, который собирался со всей возможной отдачей отвечать на инициативу своего возлюбленного.

***

      Пожалуй, с точки зрения смертных их отношения были ужасны. Хэ Сюань продолжал держать прах бывшей невесты на каминной полке, а Хуа Чен звонил бывшему мужу в самые неподходящие моменты. К счастью, среди них не было ни одного смертного.