Мой Всадник Апокалипсиса

— Я не отпущу тебя. Не сейчас. Не уходи, прошу, останься этой ночью... Голод поднял тебя на руки, словно ты весила не больше пёрышка. Его движения были уверенными, а взгляд — сосредоточенным, как будто он пытался сосредоточиться исключительно на твоем спасении, а не на хаосе чувств, что бушевал в его душе. Ты, слабо обхватив его шею, пыталась что-то сказать, но силы окончательно покинули тебя. Только когда он положил тебя на свою кровать в твоей комнате, ты почувствовала, как ледяной воздух перестал резать кожу. Свет пробивался сквозь треснувшие витражи, озаряя его лицо, на котором застыла тень вины и тревоги. Голод уложил тебя на мягкую подстилку из мехов, заботливо поправил твои волосы, но не отпускал твою руку. — Где ты был все это время? — спросила ты слабым голосом, но с неожиданной твердостью. — Даже Вики не знала, где ты. Он отвернулся, будто его взгляд мог выдать слишком многое. Тишина повисла между вами, пока он не вздохнул глубоко, словно набираясь смелости. — Я был там, где не должен был быть, — наконец ответил он. — Подальше от тебя, чтобы не причинить вреда. Ты знаешь, почему я ушел. И... Занимался своими делами. — Ты думаешь, что мне легче без тебя? — твой голос звучал горько, дрожа от эмоций. — Я умирала сегодня, Голод. Умирала! И ты говоришь, что оставил меня ради моего блага? Какая ирония! — Алина, если бы я остался... Я не знаю, что было бы с тобой и твоими близкими. Ты не знаешь всего, ты... не понимаешь, что значит быть со мной. Это разрушает все, к чему ты стремилась. Ты не выдержала и села, пусть и с трудом. Боль в теле ещё отдавала  слабой тенью, но ты не позволила ей взять вверх. — Ты боишься разрушить меня? Голод, я разрушена уже давно. Неужели ты не видишь? Ты думаешь, я стану счастливой, если ты снова уйдешь? Ты думаешь, мне станет легче, если я снова останусь одна? Он замолчал, его дыхание стало тяжелым, словно каждое твое слово било его сильнее, чем любой враг. Он сделал шаг назад, словно хотел снова скрыться в тени, но ты схватила его за руку. — Останься, — прошептала ты, но в твоих словах чувствовалась вся глубина отчаяния. — Прошу тебя... Не оставляй меня. Не в этот раз. Голод закрыл глаза, словно борясь с собой. Его плечи дрожали, но он не вырывал руки. Ты видела, как тяжело ему принять решение, как он боится сделать что-то, что может разрушить ваш мир. Но потом он сел рядом, позволив тебе остаться рядом. Его пальцы, прохладные и осторожные, легли на твою щеку, словно проверяя, д ействительно ли ты здесь. — Хорошо, — сказал он наконец, почти шепотом. — Но только на эту ночь. Хочу убедиться, что с тобой все хорошо. Тьма за окном сгущалась, обволакивая храм, но внутри него становилось теплее. Ты чувствовала, как напряжение между вами нарастает, как каждое его движение отдается в твоем теле. Голод сидел рядом, наблюдая за тобой, словно пытаясь запомнить каждую черту твоего лица, каждый оттенок твоих эмоций. Ты не выдержала и села ближе, почти вплотную. — Прошу, не бойся быть со мной.  — сказала ты, глядя ему в глаза. — Ты не монстр, Голод. Ты спас меня, снова и снова. Я... я не боюсь тебя, пойми, черт тебя дери! Его взгляд смягчился, но всё равно оставался полон внутреннего конфликта. — Ты не понимаешь, что говоришь, — ответил он. — Я не тот, кого ты хочешь. Я разрушу всё, к чему прикоснусь, если останусь с тобой. Ты усмехнулась, несмотря на всю тяжесть момента. — Тогда разрушь. Только останься. Эти слова, словно сорвавшись с твоих губ, разорвали последние барьеры между вами. Ты потянулась к нему, чувствуя, как твое сердце вырывается из груди, и он не отстранился. Ваши губы встретились вновь, но на этот раз в поцелуе не было отчаяния — только долгожданное принятие. Его руки скользнули к твоей талии, обнимая крепче, словно он пытался удержать тебя здесь, в этом мгновении, навсегда. Ты чувствовала, как между вами исчезает всё, что разделяло вас столько времени: страх, боль, сомнения. Оставались только вы двое. Эта ночь принадлежала вам, и ни прошлое, ни будущее не могли этого изменить. После того, как мир вокруг вновь обрел покой, а вы оба остались лежать, согретые теплом друг друга, ты повернулась к нему. Его взгляд был таким же глубоким и загадочным, как всегда, но в нём больше не было прежнего холода. Ты прикоснулась к его лицу, улыбнувшись. — Не исчезай, — сказала ты тихо. — Пожалуйста. Он молчал долго, словно взвешивал каждый ответ, но наконец, его губы тронула лёгкая улыбка. — Только если ты сама этого не захочешь. Ты почувствовала, как в тебе вспыхивает желание, такое яркое и неотступное, что его невозможно было игнорировать. Твои руки скользнули по его плечам, твои губы снова коснулись его шеи, оставляя легкие следы тепла. Ты чувствовала, как его дыхание становилось прерывистым, как его тело реагировало на твои прикосновения, но что-то в нем оставалось настороженным, словно он боролся с собой. — Голод, — прошептала ты, поднимая глаза к его лицу. — Я хочу тебя. Его взгляд потемнел, и в нем мелькнуло то, что ты не могла сразу понять: смесь страсти и глубокой внутренней борьбы. Он закрыл глаза, будто пытаясь взять себя в руки, но его пальцы на твоей талии дрогнули, выдавая его желание. — Алина, нет... — его голос был тихим, но твердым. — Я... я не могу. Ты отстранилась, удивленно посмотрев на него. — Почему? — спросила ты, не понимая, что удерживает его. — Я знаю, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Мы уже любились, Голод. И не раз. Он выдохнул, его губы дрогнули, словно он хотел ответить, но замолчал. Его руки поднялись, чтобы отстранить тебя, но вместо этого он притянул тебя ближе, прижимая к себе так, будто хотел укрыть тебя от всего мира. — Потому что я не могу контролировать себя рядом с тобой, — прошептал он, почти хрипло. — А если я потеряю контроль, это может закончиться плохо. — Ты никогда не сделаешь мне больно, — ответила ты, не отпуская его взгляда. — Я верю тебе. Ты почувствовала, как боль прокатилась по твоей груди, но ты не отступила. — Ты всегда держишь себя под контролем ради меня, — сказала ты, нежно проведя рукой по его щеке. — И я доверяю тебе. Даже сейчас. Если ты боишься, что что-то пойдет не так, я готова рискнуть. Потому что я хочу тебя, Голод. И потому что я люблю тебя. Он закрыл глаза, словно пытаясь собрать все свои силы, чтобы не поддаться твоим словам. Но его руки крепче сжали тебя, его дыхание стало горячее, когда он наклонился к твоим губам. Поцелуй был долгим, полным желания и противоречий, но затем он отстранился, опустив голову. — Ты не понимаешь, Алина, — сказал он, голос его дрожал. — Я — воплощение того, что нельзя насытить. Даже если я позволю себе это, я всегда буду хотеть больше. Я могу сломать тебя. А я не позволю этому случиться. Голод продолжал молчать, избегая твоего взгляда. Его лицо было напряжено, словно он боролся с невыносимым внутренним конфликтом. Его руки все еще лежали на твоей талии, но теперь в них чувствовалась какая-то странная нерешительность. Ты сжала его ладонь, заставляя его посмотреть на тебя. — Скажи мне, — твой голос был тихим, но требовательным. — Скажи, что ты хочешь. Только честно. Без всех этих страхов и запретов. Я... заслуживаю знать. Он медленно поднял взгляд, его зеленые глаза, обычно такие твердые и спокойные, сейчас были полны боли и тоски. — Я хочу тебя, Алина, — его голос был хриплым, будто каждое слово давалось с трудом. — Хочу так, как не хотел ничего и никого за все свои столетия. Но это желание... оно меня разрушает. И я боюсь, что разрушит и тебя. Хоть мы и были близки, а вдруг что-то случится? Ты замерла, услышав его слова. Они были как глоток свежего воздуха, как признание, которое ты так давно ждала. Но вместе с ними пришло и осознание, что он искренне боится. Ты провела рукой по его щеке, стараясь удержать его в этом моменте. — Тогда пусть разрушит, — сказала ты твердо. — Пусть всё рухнет, если это нужно, чтобы мы были вместе. Но только не оставляй меня. Не сейчас. Он глубоко вдохнул, словно пытаясь успокоить себя, но его пальцы дрожали, когда он осторожно провел ими по твоей щеке, по линии твоих волос. — Ты не понимаешь, что говоришь, — тихо сказал он, его голос звучал так, словно он сам не верил своим словам. — Я не могу рисковать тобой. Не могу потерять тебя. Чем чаще я с тобой, тем больше я хочу быть рядом. Тяжелее с тобой расстаться. Ты приблизилась к нему, прижавшись к его груди, слушая, как его сердце бьется быстрее. — Ты уже рискуешь, — ответила ты. — Каждый раз, когда уходишь. Каждый раз, когда отталкиваешь меня. Но я всё равно здесь. Я не боюсь тебя. Он замер, его взгляд стал более напряженным. Ты почувствовала, как он осторожно обнимает тебя, словно стараясь сохранить этот момент. — Алина... — прошептал он, и ты услышала, как в его голосе дрожит скрытая страсть. — Если я позволю себе тебя снова, то больше не смогу остановиться. Тяжело... — Так не останавливайся, — ответила ты, закрыв глаза, прижимаясь к нему сильнее. — Просто будь со мной. И на этот раз он не отстранился. Вместо этого его губы снова накрыли твои в поцелуе, который был куда более глубоким и властным, чем раньше. В нем не было страха — только желание, которому он наконец позволил вырваться наружу. Ты не могла так просто отпустить его слова, его страхи. Твои пальцы коснулись его шеи, провели по линии ключиц, оставляя после себя тёплые следы. Ты видела, как его тело напряглось от твоих прикосновений, как его дыхание стало глубже, как он невольно подался ближе, даже когда говорил, что не может. — Ты ведь хочешь этого, Голод, — прошептала ты, наклоняясь ближе, так, чтобы твои губы касались его уха. — Ты сам сказал это. Так почему же ты бежишь? Повторяю для тебя ещё раз: мы ведь уже были любились. Это ничего не разрушило. Его глаза, затуманенные страстью и сомнением, встретились с твоими. В них снова плескалась внутренняя борьба, но теперь она казалась слабее, чем его желание. Он медленно тряхнул головой, как будто пытался отрицать очевидное. — Тогда всё было иначе, — пробормотал он. — Тогда я думал, что смогу держать себя в руках. Но теперь... ты значишь для меня больше, чем когда-либо. Если я позволю себе это сейчас... я могу потерять контроль. Ты улыбнулась, и в твоей улыбке было столько нежности и упрямства, что он, казалось, на мгновение потерял слова. Ты осторожно провела ладонью по его груди, чувствуя, как его сердце бьется слишком быстро. — Значит, доверься мне, — мягко сказала ты, поднимая взгляд к его лицу. — Все будет хорошо. Ты потянулась к его губам, но в этот раз остановилась в миллиметре, давая ему шанс отступить, если он этого хочет. Но он не отстранился. Его руки, которые еще секунду назад нерешительно лежали на твоих плечах, теперь с силой притянули тебя ближе. Его губы накрыли твои, и в этом поцелуе не было больше сомнений — только желание и жар, который он так долго сдерживал. Ты чувствовала, как его пальцы скользнули по твоей спине, как его дыхание становилось прерывистым. Он был полностью поглощен тобой, а ты — им. Его прикосновения, такие сильные и в то же время осторожные, заставляли твое тело гореть. — Ты сломаешь меня, — прошептал он, когда ваши губы на мгновение разомкнулись, но его голос звучал уже неуверенно. — Я больше не смогу уйти... — Тогда не уходи, мой темный ангел,— ответила ты, глядя ему в глаза. — Останься со мной. Я этого и добиваюсь. Его тело прижалось к твоему, а его губы снова нашли твои. На этот раз он уже не сдерживался, позволяя желанию взять верх. Ты ощущала, как он больше не борется с собой, как отдается тебе полностью, так, как когда-то давно, когда между вами еще не было стен. Этот момент принадлежал только вам двоим, и ничто больше не имело значения. Голод смотрел на тебя, его глаза были полны нежности, и ты почувствовала, как его рука скользит по твоей спине, прикасаясь к твоей коже так осторожно, будто боялся, что каждый его жест может разрушить этот хрупкий момент. Он снял с тебя майку медленно, аккуратно, словно каждый движущийся слой ткани был частью какого-то более глубокого, невысказанного ритуала. Ты не прервала его взгляд, ты ощущала его нерешительность и вместе с этим силу его желаний. Когда его рука коснулась твоего плеча, ты почувствовала тепло его кожи и лёгкую дрожь в его пальцах, будто бы он не знал, чего ожидать от этой близости. Его движения были плавными, и каждый его шаг, каждое движение было полным уважения и вниманием к тебе. Ты сняла свою одежду так же осторожно, как и он. В этот момент между вами не было ни спешки, ни паники — только осознание того, что каждый из вас готов раскрыться друг перед другом, без слов и без лишнего давления. Ваши глаза встречались, и в этом взгляде не было ничего, кроме молчаливого согласия и готовности довериться. Между вами царила тишина, но она была не напряжённой, а тёплой и уютной. Каждый взгляд, каждое движение казались продиктованными не спешкой, а глубоким взаимным пониманием. Голод осторожно прикоснулся к твоей руке, как если бы искал в этом жесте какой-то ответ, подтверждение. Он не спешил. Все его движения были обдуманными, почти будто он пытался убедиться, что ты готова. Он касался тебя так, словно вы любились в первую вашу ночь. Словно вы впервые оказались вдвоем в одной постели нагими. В постели ты видела его разным, нежным или доминирующим над тобой. Но сегодня он по особенному бережно с тобой обращался. Этой ночью все было по особенному, словно вы изучали свои тела заново. И да, вам обоим было хорошо. Ты ощущала его дыхание, его прикосновения, и в тебе росло чувство странного спокойствия. Он аккуратно положил ладонь на твою спину, слегка приподняв тебя, и ты, почувствовав его силу и одновременно бережность, стала ближе к нему, не сомневаясь в его намерениях. Ваши тела касались друг друга, и это было как будто продолжением того же молчаливого общения, что возникло между вами с самого начала. Ты снимаешь его водолазку, пальцы чуть касаются его кожи. И в этом жесте есть всё — и осторожность, и стремление, и уважение к той грани, которая сохраняет между вами расстояние, даже если оно становится всё меньше. Его волосы распались, мягкие пряди медленно касаются его обнаженных плеч, создавая ощущение лёгкости и невесомости. Тёмные локоны, как тень, плавно ложатся на его кожу, слегка касаясь её, придавая ему ещё более загадочный вид. Ты видишь, как каждый его жест вызывает маленькое движение в этих волосах, как они играют на свету. Ты чувствуешь, как его губы мягко касаются твоей груди, пооследуя дорожку до живота, нежный поцелуй, будто он бережно исследует каждую линию твоего тела. Его дыхание становится немного глубже, но всё так же лёгким и едва ощутимым. Он не спешит, каждый его жест, каждое прикосновение наполнены тишиной и вниманием, создавая ощущение, что этот момент бесконечен. Твои ощущения становятся более яркими, его присутствие вокруг тебя кажется согревающим и в то же время удивительно спокойным. Ты выдыхала его имя, и в этом звуке было что-то глубокое, личное, будто каждый вздох становился частью этого момента, этим моментом. Его губы застынули на твоем теле, а он, кажется, ощущал твои мысли, понимая, что для тебя это не просто прикосновение. Его взгляд встретил твой, и в этом взгляде не было спешки, только тихое ожидание. Твои пальцы скользнули по его коже, и этот жест стал новым языком общения между вами, в котором не нужно было слов. — Голод... Люби меня. Его глаза мягко потемнели, и он замер на мгновение, будто ловя каждое слово, которое ты произнесла. Тонкая нить молчания тянулась между вами, но в его взгляде читалась безмолвная обещанность. Он осторожно приблизился, его дыхание коснулось твоего лица, и ты почувствовала, как его руки, уверенные и бережные, вновь касаются твоей кожи, словно это было обещание. Он тихо шепчет твое имя в ответ, его губы находят твои, и этот поцелуй, нежный и глубокий, как будто сливается с каждым твоим желанием. — Я уже давно люблю, little one. — I know, — тихо ответила ты, улыбаясь, чувствуя, как его слова наполняют тебя теплом. Его рука скользнула по твоей коже, и ты прикрыла глаза, наслаждаясь его близостью.  Вы целовали друг друга везде, где можно, и где нельзя. Ты почувствовала его внутри себя, и ахнула. Тебя переполнили собственные чувства в сердце. Вы иногда разговаривали с друг другом, тихо, но вы слышали друг друга. Ты улыбнулась, гладя его пряди волос. —My Horseman of the Apocalypse. — And you, my little one, are my everything. — I love you, Hunger. I want you to be near me always, not just tonight. — I am forever with you, angel.

***

Вы заснули оба без задних ног. Уставшие, но довольные. Рукна Голода была на твоей талии, а ты в его защитных объятьях. Так вы и проспали до самого утра. Спустя столько времени вы спали в одной постели снова. — Как ты и хотела, я остался с тобой этой ночью.