Ветры Судьбы

Годами ранее. Ледяной ветер рвал наспех установленную в поле палатку. Тканевая крыша покрылась тонким слоем снега и под его тяжестью медленно прогибалась вниз. Внутри палатки царила пустота, за исключением двух фигур и грубого подобия письменного стола, сколоченного из досок. Первый человек — рядовой, принесший письмо несколько минут назад. Второй — генерал, который теперь читал его, склоняясь ближе к слабому пламени свечи. Его ярко-голубые глаза сузились, выискивая истину между строками. Генерал не был простым человеком. О нём ходили разные слухи. Одни называли его Хранителем, утверждая, что состав под его началом всегда возвращался с поля боя невредимым. Другие видели в нём самого дьявола: беспощадного, холодного, не знающего милосердия. Последнему верили больше. Людская логика была проста — откуда у смертного столько мощи и везения? И если он не продал душу дьяволу, то сам, несомненно, являлся его воплощением. Однако никто не осмеливался спросить его напрямую. Рядовой старался не смотреть на дергающиеся тени, которые плясали по стенам палатки, искажаемые дрожащим светом свечи. Эти тени напоминали чертей, готовых в любой момент выскочить из-за спины своего хозяина по первому приказу. Солдат украдкой переводил взгляд с тяжёлых кожаных ремней на шее генерала к рукояти меча, торчащей за его плечом. Генерал дочитал письмо, подправил спадающий с плеч утеплённый плащ и негромко произнёс: — Казнить. Рядовой отдал честь и поспешно покинул палатку, но генерал остался. Он перечитал письмо снова, внимательно разглядывая ровный, мелкий почерк. Каждая буква казалась выверенной, холодной, как будто автор совсем не испытывал тревоги, отдавая приказ на убийство невинных. “Чего ещё ожидать от Сатаны?” — с тихим хмыканьем подумал он. Рядовой вернулся. Его дыхание сбивалось, голос прерывался от спешки. — Товарищ генерал, солдаты… они… отказываются выполнять приказ. Генерал поднял взгляд, в котором не было ни гнева, ни удивления. Только холодное спокойствие, острое, как сталь. — Что значит “отказываются”? Ты докладываешь о дезертирстве? — Нет, товарищ генерал, они боятся. Там… ведьма. На мгновение в палатке повисла тишина, нарушаемая только гудением ветра. — Чушь, — коротко бросил генерал и встал. Он вышел из палатки навстречу северному ветру. Рядовой семенил за ним, стараясь не отставать. Перед ними предстала группа беженцев — мужчин и женщин, стоявших на коленях в снегу. Маленькое поселение, оказавшееся не в том месте и не в то время. Каждый пленённый был окружён солдатами: один держал их за голову, натягивая шею, другой стоял рядом, готовый пресечь любую попытку сопротивления. Но из смиренной толпы выделялась одна девушка. Её длинные чёрные волосы спутались и закрывали лицо, а изорванное платье открывало посиневшую от холода кожу. Она яростно вырывалась, кусала руки солдат, пытаясь освободиться. — Если вы тронете нас, я клянусь, прокляну вас! — её голос был надломленным, но в нём звучала такая сила, что даже ветер не мог заглушить крик. Солдат рывком откинул её голову назад, заставляя показать лицо. Генерал замер. Черты девушки были тонкими, почти детскими, а в её глазах светилось что-то большее, чем страх. Это был вызов. — Так-так… Неужели ты тот самый дьявол? — усмехнулась она, её голос дрожал от холода, но в нём звучал мрачный триумф. — А ты та самая ведьма? — произнёс он, сузив глаза. Их взгляды пересеклись. Её чёрные, как ночь, глаза пылали яростью, а его — ледяные и бездонные — были полны равнодушия. — Пощади мою семью, — прошептала она. — Это в твоих силах. — Нет. Сколько раз он слышал такие мольбы? Они больше не вызывали у него ни жалости, ни сомнений. — Ведьму сжечь, — сказал он, отворачиваясь. Но голос девушки остановил его: — Скажите имя. Я хочу знать имя того, кто посмел отнять мою жизнь. Генерал медленно обернулся. Его губы искривились в холодной улыбке. — Геральд. Она смотрела на него с ненавистью, но затем её лицо озарилось странной, почти болезненной улыбкой. — Что ж, Геральд… Бойтесь крика ворона. Геральд остался, чтобы лично убедиться, что от тела девушки останется лишь пепел. Но когда костёр разгорелся, и её фигура исчезла в огне, тёмное небо разорвал крик ворона. Один раз. Второй. Третий. На мгновение Геральд почувствовал нечто странное. Это не было страхом. Но в этом чувстве, зарытом глубоко внутри, что-то шевельнулось, как будто тысячи теней смотрели на него с улыбкой.