Сигарета во тьме

      Открывая глаза, я бы хотел видеть прекрасную девушку, нависшую надо мной: нежный взгляд смотрит ласково, шелковистые волосы укутывают хрупкие плечи, кончиками щекоча меня. Чуткие губы едва касаются моей щеки, а маленькие пальчики игриво перебирают алые перья на крыльях.       Нет, только не крылья. Ненавижу, когда их трогают.       Лицо в очках, с вечно недовольно-предвзятым взглядом, возвращает меня с небес на клятую землю: Ноа, убедившись, что я проснулся, перестал трепать меня за плечо, а, увидев мой тяжелый взгляд, направленный на его пальцы, сжимающие мою куртку, резко отдернул руку и поспешил оправдаться:       - Твоя очередь дежурить на крыше. Ты не просыпался, и я решил разбудить…       Парень затих и быстро ретировался к своему спальнику, стараясь как можно меньше оборачиваться. Я проводил его убивающим взглядом, попутно гадая сонным разумом над вопросом, которым я задался в нашу первую с ним встречу: как такое недоразумение вообще взяли в военный отряд? Мелкий, щуплый, физически он уступал, кажется, даже девушкам. Но надо отдать должное, характером был силен: не боялся высказываться там, где другие опасались даже подумать; упрямый и спокойный – он всегда выступал той правдой в отряде, от которой другие так старательно отворачивались и не хотели видеть.       Испуганный вздох со стороны переключил мое внимание на себя: Мира, поднявшись на руках и часто дыша, затуманенным взглядом осматривалась. Наткнулась взглядом на меня, затем на копошащегося Ноа, после переключила свое внимание на какого-то парня из северных, громко храпящего на пару с Лестером. Кажется, придя в себя, девушка проверила часы: носила она их странно – циферблатом на внутренней стороне запястья. Нахмурившись, девчонка тихо накинула верхнюю одежду: сначала белые штаны и куртку, кучей сваленные у спальника; наспех, будто бы в панике, зашнуровала берцы, стоящие у ящика (видимо, чтобы просохли); накинула винтовку на плечо; прихватила что-то из рюкзака и поспешила в сторону выхода, по пути пнув храпуна: тот дернулся во сне и перевернулся с бока на спину, захрапев еще громче. Удивленные поведением новоиспеченной «компаньонки», я и Ноа переглянулись, как только хрупкая фигурка исчезла в черном проходе.       Отогнать от себя остатки сна не удалось, даже когда я вышел на улицу и, глубоко зевнув, уловил запах сигарет. Прокрутив в голове, что из моего отряда никто не курит, я принялся вспоминать: курил ли кто-то во время перехода из северных. Не припомнив ничего подобного, я аккуратно, стараясь не шуметь, обошел снегоходы и, выбравшись из-под нависших веток, побрел по следу тоненькой струйки дыма. Удивлял не сам факт того, что рядом вальяжно покуривал какой-то чужак, а то, что это не заметила Анхея.       Если она вообще еще не крыше.       Пронесшаяся в голове мысль заставила вздрогнуть и осмотреться по сторонам: луна серебром заливала лес, не было даже ветра – тихая ночь, не предвещающая каких-либо бед. Мелькнувшая рядом белесая тень среди деревьев привлекла мое внимание: что-то бубнив под нос, человек часто затягивался сигаретой, а знакомая винтовка крепко сжималась голой рукой, которую нещадно жег мороз. Девушка докурила и одним щелчком отправила окурок в сугроб: та, жалобно зашипев, потухла навсегда. Хрупкая фигурка, натянув капюшон почти на нос и сгорбившись от холода, быстрым шагом побрела в мою сторону, кажется, ориентируясь только по своим следам, оставленным недавно.       Неужели заразилась?       Я, приготовившись к худшему раскладу, сжал руки в кулаки и преградил ей путь: девчонка врезалась в меня идеально, как я и планировал. Стукнувшись головой об мою грудь, это ходячее недоразумение обдало меня никотиновым шлейфом и, отскочив по инерции назад, поскользнулось и село на задницу: капюшон слетел, явив мне растрепанные после сна волосы, заплетенные в косу; а серые колючие глаза растерянно уставились на меня. Пока немая пауза затянулась, я принялся бегло осматривать девушку на наличие хоть каких-то признаков заражения.       - Какого хрена ты тут встал? – Девчонка зло рявкнула на меня, поднимаясь на ноги.       Узнаю нрав.       - Это ты какого хрена сама с собой общаешься? Недостаток внимания?       Судя по реакции девушки, я явно застал ее врасплох и, кажется, немного напугал. Серые глаза в панике забегали по лесу и спустя пару мгновений вновь уставились прямо на меня:       - Я по нужде вышла, вообще-то. Ты что, подглядывал?       - Чего? – Я скривился, - Ты сама с собой разговариваешь ночью в лесу и удивляешься тому, что за тобой кто-то наблюдал? Ты и вправду ебанутая.       Узнавать причины такого странного поведения совершенно не хотелось, поэтому, развернувшись, я направился к лестнице, ведущей на крышу: пора было сменить Анхею. Готов поклясться, что чувствовал спиной, как меня убивают взглядом, разумеется, безрезультативно.       Ангел, бросив на меня лишь мимолетный взор, буркнула себе под нос:       - Опять проспал?       Я в ответ пожал плечами и молча проводил взглядом блондинку, спрыгнувшую в темноту. На сон я никогда не жаловался: спал крепко, благодаря чему мог потом подолгу патрулировать без ущерба для силы и внимательности.       Ясная ночь позволяла отколотой луне освещать окрестности, словно большая лампочка. Заледенелая корка на снегу по-подлому подсвечивалась: завтра будет еще более сильный гололёд. Было очень тихо и холодно: из-за кусающегося мороза дежуривший со мной смертный то и дело шмыгал носом, переступал с ноги на ногу в попытке согреться и неимоверно меня этим раздражал. Повязка на его лице, натянутая по самые глаза, покрылась инеем, из-за чего казалось, что у парня седая борода. А накалившаяся на морозе одежда неприятно шуршала при каждом его движении.              Да-а… Я тоже не в восторге от такого холода.       Ночь обещала быть унылой ровно до того момента, пока на лестнице не послышались размеренные шаги. Я так и не понял обрадовался я или расстроился, когда в ночи показалась чокнутая девчонка: может, совместное дежурство и не принесет удовольствия, но зато скучно точно не будет.       Хоть послушаю о чем общаются больные люди сами с собой: не погоду же обсуждают.       Проходя мимо меня, девушка попыталась одарить меня презирающим взглядом, но получилось плохо, что-то было не так: на милом лице делили между собой место растерянность и страх. Суетливость в движениях выдавало неуравновешенность: по направлению к сменщику, девица несколько раз споткнулась на ровном месте.       - Мира? Ты чего так рано? – Удивленно спросил парень, обнаружив у себя за спиной девчонку.       - Не спится. – Ответ, сказанный тихим, мягким и обволакивающим голосом, растворяется в ночи. – Иди отдыхай.       - Замерзнешь так долго дежурить. Посиди еще хоть немного у огня и приходи.       - Я люблю холод.       Я стоял к ним спиной и делал вид, что совершенно не слушаю их бесполезный бубнеж, но давящая тишина вокруг заставляла даже самый тихий звук ураганом отпечатываться в голове.       - Кто я такой, чтобы упрашивать тебя одуматься? – Парень тихо засмеялся.       - У тебя все равно ничего бы не вышло.       Пошуршав еще немного, парень удалился и, судя по звукам, феерично съехал по скользкой лестнице на заднице, оставив меня и Миру на крыше одних.       Мира… Ну и имечко.       Несколько часов прошли вполне комфортно: девушка часто прикладывалась к небольшому термосу, висевшему на поясе, судя по пару, идущему от него, внутри был еще теплый чай; то и дело проверяла патронник и крючок, неизменно смотрящий вверх; периодически поднимала винтовку и заглядывала в прицел, отслеживая сначала небо, а потом окружающий лес; а еще много курила, из-за чего, должно быть, вся округа провоняла сигаретным дымом. И чем больше она курила, тем сильнее начинала суетиться: размеренно ходила по всему периметру крыши и, если бы не частое дыхание и бегающие глаза, я бы подумал, что она просто старается согреться. На очередном ее круге я не выдержал и как следует рявкнул:       - Если ты решила привлечь внимание всей округи, то еще неплохо было бы сделать пару выстрелов, чтобы наверняка.       Девушка, подскочив, наконец-то остановилась и посмотрела на меня так, будто бы видит впервые. Из-за расширенных зрачков серой радужки почти что не было видно, а дрожащие губы что-то тихо шептали. Я напрягся и вслушался: еле разборчивое «пожалуйста, не надо».       - Чего не надо?       Вопрос я задал больше для того, чтобы протянуть время и придумать, что делать со всей ситуацией, нежели из интереса. Из-за растерянного и перепуганного вида девчонки я чувствовал себя некомфортно и хотелось поскорее с этим закончить. Предвкушение веселья на совместном дежурстве с душевнобольной сменилось растерянностью: я не знал, как себя вести в данной ситуации. Пока я прикидывал в голове варианты развития событий, снайпер будто бы вышла из ступора и начала тихо отходить назад, не спуская с меня огромных испуганных глаз. Я бросил взгляд за ее спину и увидел, что бортик совсем близко, еще пару шагов и девчонка свалится с крыши.       Ну и хорошо, проблема сама себя решит.       Шаг. Еще шаг и хрупкая фигурка спотыкается и начинает падать назад, продолжая сверлить меня перепуганным взглядом.       Блядь…       Я до последнего не планировал что-либо предпринимать: упадет, так упадет, я, в любом случае, не причем, но что-то заставило меня резко подлететь к ней и схватить за грудки куртки, из-за чего девушка зависла над ночной пропастью. На мгновение мы так и застыли, всматриваясь в лица друг друга. Все это длилось до того момента, пока девчонка не перевела затуманенный взгляд на мои крылья: страх заиграл на ее лице еще больше, она заерзала, рукой пытаясь ухватиться за болтающуюся на плече винтовку:       - Не надо. – Прошептала еле-еле.       Наконец, нащупав оружие, девушка хотела перехватить его второй рукой и судя по мелькнувшей решимости на ее лице, планировала выстрелить в меня. Не дожидаясь фатального момента, я как следует ее встряхнул и, наклонившись поближе, спросил:       - Да что с тобой такое? Приди в себя!       Встряхнув еще раз послабее, больше для удовольствия, нежели для профилактики, я наконец-то смотрел в нормальные глаза: зрачок уменьшился, взгляд прояснился, а точеные брови нахмурились. Девчонка, кажется, сама не поняла, что произошло, и, быстро осмотревшись, вцепилась в мою руку, злобно шипя:       - Не трогай меня! - Серые глаза были холоднее прежнего: острый лед нещадно кольнул внутри, заставив сердце пропустить удар.       Это еще что была за хуйня?       Я, опешив от внутренних ощущений, бегло бросил взгляд вниз и, увидев большой сугроб, равнодушно (по крайней мере, я старался сделать равнодушный вид) пожал плечами и ухмыльнулся:       - Как скажешь.       Я ослабил хватку и Мира, беспомощно махнув руками, начала падать вниз. Все происходило медленно, вязко: провожая девушку взглядом, я видел как затрепеталась русая коса; как вытянутая ладонь перестала тянуться вверх, пытаясь ухватиться хоть за что-то; как капюшон, объятый воздушным потоком, накрывает собой испуганно-удивленные глаза. Глухой удар прервался звонким звуком ломающейся гололедицы: снайпер, провалившись глубоко в сугроб, скрылась под снегом, а затем зашевелилась, пытаясь выбраться.       Я отошел от края крыши и замер в тишине, пытаясь отдышаться.       У нее действительно проблемы с головой: шизофрения или раздвоение личности. Но что было с ее глазами? Почему зрачки так расширились? И какого хера я почувствовал внутри? Будто бы спицу вогнали в грудь: несмертельно, но пиздец как неприятно.       - Ну ты и ублюдок, - Рык, раздавшийся за спиной, заставил меня обернуться.       - Рекомендую следить за словами. – Я всмотрелся в девушку, поднявшуюся по лестнице, и, не заметив прежних симптомов «ненормальности», решил искренне дать совет. – На твоем месте, я бы обратился к психиатру, с башкой-то совсем все плохо.       - Пошел ты нахер со своими рекомендациями. – Мира глубоко дышала, по выходящему пару из ее рта, можно было сделать вывод, что внутри бушует целый вулкан злобы.       - Еще раз повторяю: следи за своей речью. – Я резко подошел к девушке вплотную и, схватив за лицо, поймал ее взгляд и только после этого прошептал. – Я тебе не твои смертные дружки.       Девчонка попыталась вырваться, но я сжал впалые скулы сильнее, пресекая попытки освободиться. Ледяные глаза опустились куда-то в район моего рта, а тихий голос проговорил:       - Что, убьешь меня? – Легкий намек на ухмылку преобразил девичье лицо, сделав его каким-то грустным, отрешенным. Северный взгляд снова посмотрел мне в глаза упрямо, без страха.       Характерный щелчок вернул меня в реальность. В этот же миг, девушка левой рукой приставила к моим ребрам пистолет. Так мы и замерли: в гордом молчании происходила самая страшная борьба, никто не хотел отступить первым. Из-за прокуренной одежды девчонки в носу неприятно щипало и я уже думал отпустить ее, как услышал где-то вдалеке шаги и тихие голоса. Прислушался повнимательнее: человек десять, направлялись в нашу сторону.       - Сюда кто-то идет. – Сказал я тихо, не отрывая взгляда от девушки. Белая вязаная шапка медленно сползала вниз и угрожала попасть на девичьи глаза.       - Где? – Сероглазая вмиг напряглась, вытянулась, словно струна.       Я сдался первым и отпустил Миру, она же в свою очередь сразу же спрятала пистолет куда-то за спину, перед этим отточенным движением разрядив его.       - Там, - Я указал рукой в нужном направлении. – Идут ровно в нашу сторону.       Снайпер, поправив сползающую шапку, подняла винтовку и начала всматриваться в прицел. Я также пытался рассмотреть среди деревьев ночных гостей.       - Это наши. – Девушка расслабленно выдохнула и опустила винтовку, в очередной раз проверив патронник и крючок. Проверила часы на руке и, снова задымив сигаретой, ушла в другую сторону крыши.       Через какое-то время из леса вышли девять человек, также одетые во все белое. Подняв руку в приветствии, группа молча прошла в здание. Мира, отсалютировав им в ответ, снова принялась бродить по крыше. На этот раз девушка вела себя адекватно: ступая тихо-тихо, она то и дело всматривалась в прицел своей винтовки, периодически попивая чай из термоса. После случившегося мы оба делали вид, что ничего не произошло: я в основном стоял на краю крыши спиной к бродившей фигурке, она же даже не смотрела на меня. Иногда до меня доносился сигаретный шлейф, но девчонка при этом не курила.       Это насколько надо было прокурить одежду, что несет хрен знает за сколько.       Наконец-то, затянувшееся неловкое молчание прервал смертный, поднявшийся на крышу и сменивший Миру. Я мельком бросил взгляд в спину девушке, аккуратно спускающейся по лестнице: все ждал характерного звука, когда она подскользнется и я хоть немного позлорадствую, но ее шаги всего лишь тихо растворились в темноте.       Когда сменился еще один смертный, меня подменил Каин. Мое дежурство наконец-то подошло к концу.