The King's Mate | Пара Короля

В течение 41 дня Хуа Чэн делал все возможное, чтобы его гэгэ выжил. Он не осмеливался покинуть его, если не было чего-то абсолютно неизбежного. Каждый миг альфа перебирал в уме возможные сценарии и ситуации, которые могли сложиться в любой момент. На самом деле он просто ждал, когда что-то пойдет не так. Чтобы случилось что-то, что Хуа Чэн забыл учесть. Но теперь, когда он наконец-то понял, как использовать этот маленький кусочек чистого белого нефрита, оставалось преодолеть еще одно препятствие. Хуа Чэн понимал, что именно эта часть процедуры вызывала у него наибольшее беспокойство. Действительно, кусочек имел небольшой размер и был наполнен откровенно абсурдным количеством магии. Но для того чтобы вся эта магия подействовала на Се Ляня, ее нужно было нанести на его кожу. Проблема заключалась в том, что кожа омеги была сплошь покрыта красной сыпью, и Хуа Чэн решил найти место, где не было бы травм и сыпи. Но, к сожалению, такого места не существовало. Хуа Чэну пришлось смириться с тем, что его первоначальный план не удастся осуществить, и он решил прибегнуть к следующему лучшему варианту и поместить его туда, куда, по словам Яньли, обычно вставляют подобные предметы. Это было основание шеи. Конечно, до этого места было трудно добраться, и Хуа Чэну очень не хотелось двигать Се Ляня, но чем скорее он даст своей паре средства, чтобы помочь ему исцелиться, тем лучше. Хуа Чэн аккуратно, но тщательно расчесал волосы омеги набок, стараясь, чтобы ни одна прядь не мешала ему, а затем осторожно переместил туловище мужа чуть вперед, чтобы обеспечить себе доступ к затылку. Когда все приготовления были закончены, Хуа Чэн глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, и слегка надавил белым нефритом на затылок, не оказывая сильного давления. Однако уже через мгновение нефрит начал двигаться сам по себе, все глубже погружаясь в кожу Се Ляня, пока не остался виден лишь крошечный кусочек. В этот момент Хуа Чэн понял, что затаил дыхание на весь процесс, и вздохнул с облегчением. Он ожидал, что его гэгэ плохо отреагирует на вторжение, но ничего страшного не произошло. Даже крови не было. Хуа Чэн подумал, что это из-за гладкой поверхности камня, но он знал, что это не может быть причиной. Любое проникновение в кожу так глубоко должно было вызвать кровоточащую рану. Для Хуа Чэна это было доказательством того, что магия уже действует на Се Ляня, и именно поэтому он нашел в себе смелость дотронуться до крошечного кусочка нефрита, который торчал наружу. Прикоснувшись к нему, Хуа Чэн мог управлять барьером, который он поместил внутрь нефрита. К счастью, барьеры были очень податливы и могли быть сформированы в любую форму, какую бы ни пожелал их создатель. Хуа Чэн провел некоторое время, проверяя границы этих барьеров, и пришел к выводу, что их практически нет. Он даже помещал барьеры внутрь людей, которых использовал для тестирования ядов, и никто из них, казалось, даже не заметил этого. Конечно, Хуа Чэн не мог быть уверен, что это произошло потому, что они уже онемели от его яда, поэтому из любопытства он даже поместил один барьер в свою руку. И он ничего не почувствовал. После этого он снова проверил его на тех, кто еще не был отравлен им, и даже спросил их, чувствуют ли они, что под их кожей что-то ползает. И хотя некоторые из них запаниковали от такого предположения, все они в итоге ответили, что ничего не чувствуют. Барьер, который Хуа Чэн сейчас устанавливал под кожей мужа, был очень простым. Его единственная функция заключалась в том, чтобы защитить Се Ляня от любого острого предмета, режущего глубже, чем на уровне кожи. От пореза бумагой он конечно не защитит, но от того, чтобы его снова чуть не порезали на кусочки, точно спасет. Хуа Чэн очень тщательно подошел к установке барьера, поэтому ему потребовалось около двух часов непрерывной концентрации и внимания к деталям, но в итоге он остался доволен своей работой. Оставалось сделать еще одну вещь. Нужно было наложить печать на нефрит. Хуа Чэн действительно ненавидел делать это со своей парой, но он не мог рисковать тем, что нефрит может быть удален, будь то нападение, гравитация или царапина. Он знал, что вероятность того, что произойдет что-то из этого, невероятно мала, но не нулевая, и Хуа Чэн не хотел рисковать, когда речь шла о здоровье и безопасности Се Ляня. Печать, которую альфа наложил на шею мужа, была небольшой, лишь немного больше самого камня, и хотя он ничего не мог сделать с тем, чтобы она не светилась таким же красным цветом, как его глаза, он мог, по крайней мере, сформировать внутренний узор круга в виде любимого цветка омеги. Когда он закончил, ему показалось, что красный цвет хорошо сочетается с белым цветом нефрита, и Хуа Чэн возненавидел себя за то, что ему показалась красивой метка, которую он оставил на коже Се Ляня без его разрешения. Как он мог быть таким подлым? Встряхнув головой, Хуа Чэн откинул волосы гэгэ на спину, чтобы скрыть ужасающие следы своих действий, и осторожно вернул Се Ляня в то положение, в котором тот находился до того, как Хуа Чэн посягнул на его шею. После того как Хуа Чэн наложил на мужа печать, сыпь на его теле сошла с почти видимой скоростью, хотя только на 44-й день на теле Се Ляня полностью исчезли красные пятна. Раны, нанесенные мерзким демоном, еще не до конца затянулись, но и в них наметился большой прогресс, и Хуа Чэн даже осмелился в последние несколько дней наполнять ванну Се Ляня до плеч. Конечно, он внимательно следил за ранами, но по сравнению с тем, какими серьезными они были всего несколько недель назад, сейчас они выглядели просто замечательно. Честно говоря, Хуа Чэн подумал, что его муж, вероятно, снова будет хорошо ходить. Эта мысль заставила его остановиться и тщательно проверить все раны, полученные Се Лянем до того, как Хуа Чэн нашел его. И альфа понял, что больше нет причин держать омегу спящим. Даже укус на шее превратился в чистую и правильную метку, и не было заметно никаких побочных эффектов от его яда. Пульс был нормальным, а дыхание - ровным и глубоким. Хуа Чэн каждый день поил Се Ляня чаем, а последние 44 дня постоянно держал его в травяной воде. По правде говоря, больше не было причин держать его в ванне. Поэтому Хуа Чэн взял мужа на руки, вытащил его из ванны и перенес через портал на стол для осмотра, где высушил самым пушистым куском ткани. При этом Хуа Чэн в очередной раз мрачно заметил, что его омега все еще слишком худой, что неудивительно после такой чайной диеты, но он поклялся кормить его только лучшей пищей, которую может предложить Гуйши. Достаточно высушив мужа, он облачил его в удобный и свободный белый халат, который должен был ему понравиться, когда он проснется. Справившись с этой задачей, Хуа Чэн снова взял Се Ляня на руки и шагнул через другой портал, ведущий в спальные покои Королевской Обители. Там Хуа Чэн уложил Се Ляня на кровать, положив подушки именно так, как предпочитал омега, и натянув мягкое одеяло до самого подбородка. Только когда Хуа Чэн убедился, что его гэгэ будет комфортно, он положил палец на его лоб и снял с него печать. После этого ему оставалось только ждать, когда возлюбленный проснется сам. *** Ожидая, пока Се Лянь наконец откроет глаза, Хуа Чэн внимательно следил за изменениями в его состоянии, но в конце концов отвлекся, решив, что ему нужно решить вопрос о том, хочет ли он, чтобы их дети видели папу в таком состоянии. Это должно быть безопасно для травм гэгэ, ведь они действительно зажили удивительным образом. Кроме того, дети, скорее всего, переживали из-за того, что не видели родителей последние несколько недель, и их прибытие сюда, несомненно, немного облегчит их переживания. Если только они не забеспокоятся еще больше, когда поймут, что их любимый папа все еще без сознания... В конце концов Хуа Чэн решил привести их сюда, но лишь на короткое время. Чтобы они убедились, что хотя бы физически с папой все в порядке, и чтобы Хуа Чэн объяснил им, что нужно набраться терпения, чтобы он очнулся. Приняв решение, он открыл портал, но на этот раз на улицу, прямо перед входной дверью Яньли. Он подошел к ней и постучал, уже слыша изнутри визги и крики. Дверь открыла служанка демонесса-лошадь, которую Хуа Чэн не видел целую вечность, но она с готовностью впустила его в дом. Внутри он обнаружил, что его дети играют в сражение, причем Эмин проигрывает. Что было вполне предсказуемо. Через несколько секунд они увидели, что Хуа Чэн наблюдает за ними, но Жое оказалась чуть быстрее и громко крикнула «Отец!», после чего подбежала к нему и на полной скорости врезалась в его ноги. Спустя мгновение в них врезался Эмин, который заплакал. Хуа Чэн вздохнул, но приложил все усилия, чтобы успокоить их обоих. После того как ему это удалось, Хуа Чэн объяснил им, что они могут навестить папу, если захотят, но при этом сразу же предупредил, что, скорее всего, он не проснется во время их визита. Несмотря на это, они оба настаивали на том, чтобы хотя бы увидеть его, поэтому, сообщив Яньли, что возьмет детей с собой на время, но вернет их позже, Хуа Чэн открыл портал. За время пребывания в доме Яньли они, несомненно, познакомились с демонами и магией, но все равно с сомнением смотрели на то, чтобы пройти через портал. Тот факт, что только Хуа Чэн, как создатель портала, мог видеть, что находится по ту сторону, не способствовал их опасениям, понял альфа и взял Жое за руку. Эмин уже цеплялся за одну из его ног и не отпускал ее даже после того, как Хуа Чэн сделал несколько шагов к порталу, а потому он решил, что сын не отпустит его, пока они не окажутся на другой стороне. Хуа Чэн оказался прав, но как только они вышли на другую сторону, Жое и Эмин отпустили его и бросились к постели папы.