The King's Mate | Пара Короля

В течение следующих нескольких дней Хуа Чэн просматривал записные книжки Цзюнь У, которые тот счел слишком полезными, чтобы сразу бросить их в огонь, и узнавал все, что мог, о том, как ему предстоит управлять этим дворцом. За последние несколько дней к нему не приходило ни одного сопровождающего или личного слуги, чтобы предложить свои услуги, и Хуа Чэн не был уверен, что их просто не было, потому ли, что он должен был сам выбирать, или просто потому, что эти чистокровные демоны смотрели на него свысока. К сожалению, в записях и текстах не упоминалось ничего, что могло бы помочь в сложившейся ситуации, поэтому Хуа Чэн решил оставить все как есть. Ему не нужны были личные помощники: все равно никто из них не был бы так полезен, как Инь Юй, и в итоге только раздражал бы его. Даже если бы это считалось необычным, Хуа Чэн решил, что у него достаточно веских причин, чтобы оставаться самим собой. Но главное, Хуа Чэну удалось совершить прорыв в изучении барьеров, защищавших дворец, и даже выяснить, как именно работают те, что позволяли войти только определенным людям. Этому достижению он был очень рад, хотя и хотел поговорить с Яньли, прежде чем пытаться построить подобный барьер самому. Итак, Хуа Чэн открыл портал, ведущий из его покоев прямо на улицы Окраины Города — теперь, когда он стал императором, он был очень рад этому умению — и шагнул через него. Однако казалось, что с близлежащего рынка доносится шум, и Хуа Чэн не мог удержаться от любопытства. Желая сначала удовлетворить свое любопытство, прежде чем отправиться к Яньли, он направился в сторону необычайно оживленного района. Прибыв на место и увидев разыгравшуюся перед ним сцену, он почувствовал такое раздражение, что его левый глаз начал подергиваться. В центре суматохи стоял довольно причудливо выглядящий демон-сурок с устрашающей массой зубов, угрожающим выражением человекоподобного лица и когтями, которые могли быть очень смертоносными. Его тело было покрыто грубым мехом и испачкано грязью. Однако на плече этого существа было еще кое-что, что особенно раздражало Хуа Чэна. Прямо перед ним был его родной сын, брыкающийся и обещающий демону кровавую расправу сквозь рыдания. Это зрелище мгновенно уничтожило все относительно хорошее настроение Хуа Чэна. Более того, он почувствовал сильную ярость. Хотя, похоже, этому грязному демону было нелегко взять Эмина в руки. Не задумываясь, Хуа Чэн направился к демону, его аура, несомненно, была убийственной. От одного его шага окружающие демоны затихли, и были слышны только крики и всхлипы его сына, да крики демона, пытавшегося взять его под контроль. Демон был настолько сосредоточен на Эмине, что не заметил Хуа Чэна, даже когда тот уже стоял прямо перед ним. Хуа Чэн схватил Эмина за воротник и вырвал сына из хлипких рук этого вонючего сурка. Как и следовало ожидать, его ребенок закричал еще громче и замахал руками во все стороны. Поскольку его ребенок стал представлять собой некоторую угрозу безопасности, Хуа Чэн придержал его, вытянув руку в сторону, как можно дальше от собственного тела, а другой рукой обхватил шею демона-сурка. — Что ты делал с моим сыном? — опасно низким голосом спросил Хуа Чэн у демона. Услышав вопрос, демон застыл на месте. И Эмин тоже. Наконец. — Т-твоим сыном? — спросил демон ужасающе хриплым голосом, а его глаза метались туда-сюда между Эмином и Хуа Чэном. Через мгновение демон побледнел. — Но он же не похож на демона, правда? — закричал демон, заставив Хуа Чэна с большей силой обхватить горло демона и слегка проткнуть его когтями. — Это ты его похитил? — спросил Хуа Чэн. — Да! — ответил демон и схватил Хуа Чэна за руку, безуспешно пытаясь освободиться. — Ты думал, что он — еда? — спросил Хуа Чэн, создавая вокруг себя духовной энергией довольно большой рой бабочек с острыми краями. — А зачем он мне еще нужен? — закричал демон, когда эти бабочки начали безжалостно атаковать его, нанеся несколько глубоких, но не смертельных ран. — Знаешь, что я делаю с теми, кто пытается съесть мою семью? — спросил Хуа Чэн, зловеще улыбаясь. — Пытаешь их, видимо! Я понял, а теперь отпусти меня! — прокричал демон, продолжая царапать когтями руку Хуа Чэна. По правде говоря, эти когти причиняли боль и наносили урон, но, в отличие от демонов низкого ранга, Хуа Чэн обладал безумно быстрыми способностями к заживлению, поэтому раны на его руках затягивались почти сразу же, как только появлялись. — Близко, — с удовольствием отметил Хуа Чэн. – Больше никто не станет связываться с моей семьей и не уйдет от меня живым. Сказав это, Хуа Чэн позволил демону несколько мгновений метаться в слепой панике, продолжая атаковать бабочками. Почувствовав, что достаточно наказал демона за то, что тот хоть раз прикоснулся к его ребенку, он вывернул руку, все еще державшую Эмина, так, чтобы тот не смог увидеть своего похитителя. Затем он отпустил горло демона и приказал двум своим бабочкам обезглавить его, прежде чем тот успел скрыться. Поскольку это был демон низкого ранга, у него не было способностей к самовосстановлению, и поэтому не было необходимости сжигать обе части тела, чтобы убить его окончательно. Поэтому Хуа Чэн просто сказал: — Приберитесь здесь, — и, развернувшись, направился к дому Яньли. При этом он, конечно, прижал Эмина к груди, прежде чем пройти сквозь толпу зрителей. — Бабаятакиспугался, — зарыдал Эмин у него на груди. Хуа Чэн вздохнул и слегка похлопал его по спине. — Теперь с тобой все в порядке. Мы скоро найдем папу, и ему не придется долго о тебе беспокоиться, — попытался успокоить сына Хуа Чэн, за что получил крошечный кивок и подрагивающий подбородок. К тому времени, как они добрались до дома Яньли, Эмину удалось сменить громкие всхлипывания на более тихое сопение, но он по-прежнему цеплялся за Хуа Чэна так, словно от этого зависела его жизнь. Хуа Чэн вздохнул и попытался придумать, как отвлечь маленького плаксу, чтобы он полностью успокоился. — Какая красивая коса, — неловко сказал он и слегка поправил волосы Эмина. Сын фыркнул, но уделил внимание концам косы, разглаживая их. — Папа сделал ее мне прошлой ночью, — тихо сказал Эмин и слегка покраснел. Но теперь он улыбался, и Хуа Чэн решил, что он не так уж плохо справился со своей задачей. — Папа очень хорошо заплетает волосы, — кивнул Хуа Чэн, вспомнив, как гэгэ делал ему прически. — Мн, — согласился Эмин, и выражение его лица быстро прояснилось при мысли о Се Ляне. Удовлетворенный результатом, Хуа Чэн постучал в дверь Яньли, которую, к счастью, открыл не слуга-демон, а Цзысюань. — О? Кто это? — спросил Цзысюань вместо приветствия. — Мой сын. Его зовут Эмин, — сказал Хуа Чэн и, наконец, поставил сына на землю, чтобы тот встал на ноги. Правда, ему следовало ожидать, что он спрячется за его ногами, как только он отпустит его. — Он стесняется, — со вздохом добавил Хуа Чэн. Цзысюань усмехнулся и открыл дверь пошире, жестом приглашая их войти. Как и следовало ожидать, Эмин продолжал цепляться за ногу Хуа Чэна, даже когда тот начал идти, но Хуа Чэн не стал ничего говорить по этому поводу. Вместо этого он пересадил малыша к себе на колени, как только занял свое место на диване. — Яньли сейчас занята нашим малышом Цзинь Лином, так что, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем она сможет присоединиться к нам, — сказал Цзысюань, тоже заняв свое место. — Ничего страшного. Может, ты мне поможешь, — ответил Хуа Чэн и начал обсуждать свои теории относительно барьеров. *** К тому времени, когда они проработали все технические моменты, чтобы теория Хуа Чэна заработала на практике, было уже далеко за полдень. И хотя Хуа Чэну очень хотелось поскорее отправиться к своему гэгэ, чтобы заверить его, что с Эмином все в порядке, ему нужно было сначала сделать кое-что еще. Оставив сына у друзей, он открыл портал в свои спальные покои из гостиной Цзысюаня. Там он сформировал внушительный рой бабочек и отправил их в сторону Гуйши, чтобы выяснить точное местонахождение своего гэгэ. Как только он закончит работу здесь, то воспользуется порталом, чтобы встретиться с ним, где бы он ни находился. Приняв решение, Хуа Чэн уселся в позу лотоса и очистил свой разум от нахлынувших мыслей о том, что через несколько часов он снова увидит своего гэгэ. Когда он наконец смог сосредоточиться, то прошел через еще один портал, который привел его прямо к тому месту, где барьеры касались земли. Он был откровенно удивлен, увидев светящуюся красную полосу в месте соприкосновения барьера с землей. Он протянул руку, пытаясь коснуться барьера, и с удивлением обнаружил, что ему это удалось. Было такое ощущение, что он прикасается к твердому гладкому предмету, который совершенно невидим. Тогда Хуа Чэн закрыл глаза, сосредоточился на своей магии и начал создавать еще один слой на уже существующем барьере. По правде говоря, создание одного слоя на уже существующем барьере было невероятно утомительным и изнурительным. Предполагалось, что это намного проще, чем создавать барьер с нуля, но уже через несколько мгновений он почувствовал, что потеет. Ему быстро стало ясно, что он сильно недооценил поставленную задачу, но он был полон решимости справиться с ней одним махом. Если кто-то из демонов заметит, что он затеял, до того, как будет завершен этот слой барьера, его план обернется грандиозным провалом, а такого он просто не допустит. Благодаря несгибаемой воле Хуа Чэна, он все-таки справился и закончил слой без дыр и изъянов, но это невероятно вымотало его, и он едва мог стоять на ногах. Ему хватило сил только на то, чтобы бросить кости и, спотыкаясь, дойти до своей спальни, где он тут же рухнул на пол. В этот момент Хуа Чэн хотел бы закрыть глаза и поспать несколько часов, чтобы пополнить запасы энергии, но он был слишком встревожен, чтобы уснуть. Ведь его бабочки до сих пор не нашли ни гэгэ, ни Жое, а они уже тщательно просканировали все дома в Гуйши. Конечно, он уже просканировал и лес, но именно это и вызывало беспокойство. Он воздвиг барьер, чтобы заточить демонов в городе, и никто из них не мог покинуть его без его прямого разрешения. Но это не означало, что их уже не было на свободе. И он, конечно, не хотел, чтобы они приближались к его гэгэ. Хуа Чэн был уверен, что, пока у его гэгэ есть меч, он легко справится с демоном в схватке один на один. Но он также знал, что гэгэ обычно терял голову, когда волновался, и Хуа Чэн опасался, что его любовь бегает по округе, суетясь, после пропажи Эмина. Несмотря на нарастающее беспокойство, Хуа Чэн уже через несколько мгновений проиграл борьбу за то, чтобы не заснуть, но, по крайней мере, ему удалось увидеть во сне своих бабочек.