The King's Mate | Пара Короля

Идя по тропинке к особняку, Хуа Чэн внимательно прислушивался, чтобы понять, кто мог бы бродить по огороженной территории — слуги, рабы или звери. Однако к моменту, когда он стоял перед двойными дверями особняка, он ничего не услышал. Еще раз осмотревшись, Хуа Чэн открыл дверь и вошел в особняк. Первое, что он заметил, — это то, что внутри было совершенно пусто. Вокруг не было ни слуг, ни рабов, ни садовников, ни горничных — никого. Хуа Чэн решил, что либо у демонов высших рангов не было привычки постоянно держать прислугу в доме, либо, возможно, ее вообще не было. Хотя было бы странно думать, что демоны низших рангов ведут более комфортную жизнь, чем демоны высших рангов. Подумав, что вполне возможно, что Хуа Чэн просто еще не сталкивался с кем-то из слуг, он посоветовал себе действовать осторожно. Тем не менее он не спешил знакомиться со своим новым домом. Архитектура действительно была очень интересной и новой для него, однако, если разобраться, ничего особенного в ней не было. Как и во всех особняках, здесь были прихожая, кухня, официальная и неофициальная столовые, гостиная, несколько спален и ванных комнат. Разумеется, имелось и несколько комнат для развлечений. Хотя особняк был совершенно обычным, Хуа Чэн решил, что, по крайней мере, подвал выглядит довольно интересным: он был довольно просторным и совершенно пустым. Здесь были только стены, пол и потолок, сделанные из камня. Кроме этого, здесь не было ничего. Это, конечно, показалось ему немного любопытным, и он не был уверен в его назначении, но был благодарен за его существование, поскольку это значительно облегчало ему осуществление его планов. Тщательно осмотрев особняк, Хуа Чэн пришел к нескольким выводам. Например, он выяснил, какая комната принадлежит ему на данный момент, а в какой живет его «пара». Он также понял, что если в особняке и работает кто-то из персонала, то он точно здесь не живет. Поскольку Хуа Чэн проверил все комнаты, он мог с уверенностью сказать, что в этом месте проживают только два человека. И не только это, но и то, что они, как ни странно, не живут в одной комнате. Единственные две обжитые комнаты находились в противоположных концах особняка. И определить, в какой из них кто живет, было довольно легко. Впрочем, это не имело значения: Хуа Чэн полагал, что «пара» проживет не более нескольких дней. Честно говоря, Хуа Чэн не ожидал, что попадет в совершенно пустой дом. Он думал, что к его приходу в доме будет хотя бы несколько слуг. Но так как этого не произошло, он почувствовал себя немного глупо из-за того, что так много готовился без всякой видимой причины. Хуа Чэн решил, что раз уж здесь никого нет и делать больше нечего, то ему имеет смысл заняться подготовкой к следующему этапу своего плана. Поэтому он прошелся вокруг и собрал немного дров и соломы, а затем спустился в подвал и соорудил довольно большой камин. Когда Хуа Чэн почувствовал удовлетворение от проделанной работы, он вернулся наверх и развел огонь в печи. Теперь, когда он практически покончил с делами на день до прихода «пары», он не знал, чем себя занять. Поэтому в конце концов он решил наведаться в небольшую библиотеку, которую нашел на втором этаже. В это время его бабочки на всякий случай наблюдали за территорией и комнатами на всех трех этажах особняка. Хуа Чэн не мог сказать, сколько времени он провел там, читая всевозможные полезные книги, прежде чем почувствовал нарушение барьера, окружающего особняк. Осознав, что он каким-то образом связан с барьером, когда вошел в него с помощью ключа, он решил, что это ощущение нарушения барьера должно было уведомить его о чьем-то присутствии внутри него. Поэтому Хуа Чэн отложил книгу и небрежно спустился в прихожую. В конце концов, это было правильно — приветствовать каждого, кто входил в частный дом. Прошло всего несколько мгновений, как входные двери распахнулись, и Хуа Чэн оказался лицом к лицу с «парой». Выглядел он, мягко говоря, интересно. Его одежда была абсолютно черной, на ней не было ни единого узора, только имя, вышитое красной нитью, располагалось на левой стороне груди, что было весьма удобно для Хуа Чэна. Однако еще более необычными были черные перчатки, черные сапоги, черный шарф и, прежде всего, черная маска. Он не мог сказать, из какого материала она была сделана, но ее поверхность была гладкой, а на верхней половине имелась лишь одна прорезь, где должны были располагаться глаза. Однако прежде чем Хуа Чэн успел что-то сказать, «пара» расстегнула маску и сняла ее. Лицо под ней было довольно средним, не таким красивым, как у его гэгэ, но и не самым уродливым из тех, что он встречал. — Нечасто приходится видеть тебя дома так рано, А-Лин, — поприветствовал он, хотя по тону его голоса Хуа Чэн понял, что немного просчитался. Судя по тому, как Ша Хуалин рассказывала о своих отношениях, и в частности о своей паре, Хуа Чэн решил, что это очень поверхностные отношения, что оба они занимаются только физической стороной дела. Может быть, потому, что она никогда не рассказывала о характере своей пары за пределами их... развлечения, и описывала его только как ревнивого, контролирующего, властного и тому подобное. Однако она не упомянула, что парень, похоже, испытывает к ней настоящие чувства. Тон его голоса был теплым, он напомнил Хуа Чэну его самого, как он разговаривал со своим гэгэ, когда наконец-то смог увидеть его после долгого рабочего дня. Конечно же, его взгляд еще больше подчеркивал теорию Хуа Чэна. Если бы только один раз было упомянуто, что пара обожает и любит Ша Хуалин, Хуа Чэн не стал бы рассматривать ее в качестве цели. В конце концов, его план состоял в том, чтобы оставить парня в живых на несколько дней, узнать, где он работает, в чем заключается его работа, как он ведет себя с Ша Хуалин и как он ведет себя с другими людьми, чтобы после убийства как можно лучше подражать ему. Однако Хуа Чэн точно знал, что ему не по силам притворяться, что он любит кого-то, кто не является его гэгэ. Даже если это было всего лишь притворство, это уже было слишком похоже на предательство. — Какой-то глупый кот испортил мне день, и я больше не в настроении гулять, — нахмурился Хуа Чэн. Это вызвало добродушный смех «пары». — Кот? — спросил он с веселым блеском в глазах. Хуа Чэн вздохнул и рассказал ему историю о том, как гонялся за котом по всей Окраине Города, потому что она украла мешочек, преувеличив при этом многие детали. — Ну и как работа? — спросил он, когда закончил. — Ты же знаешь, мне запрещено говорить о работе, император приказал бы убить меня по принципу «Что происходит в Королевской Обители, то остается в Королевской Обители», — рассмеялась «пара». — Но сегодня было очень утомительно, скажу я тебе, — вздохнул он. — Ну, сначала я пойду приму ванну. Халаты я оставлю в умывальнике, так что будь добра, постирай их как можно скорее, послезавтра они мне снова понадобятся, — с вопросительной ноткой сказал он. — Конечно, — улыбнулся Хуа Чэн, и «пара» ушла. Как только он ушел, Хуа Чэн перестал улыбаться и скрестил руки на груди. У него пока не было достаточно информации, но она должна была подойти. По крайней мере, он уже знал, что тот работает в Королевской Обители. Если это было похоже на работу в его собственном королевском дворце, то Хуа Чэну не о чем было беспокоиться. Конечно, форма была немного странной, но если ему все равно придется ее носить, то не будет иметь значения, менял он форму или нет, так как человек, скрывающийся за маской, оставался полностью анонимным. Проблема заключалась в том, что ему было запрещено говорить о своей работе. Но это не изменится, даже если Хуа Чэн попытается выпытать у него все в течение следующих нескольких дней, скорее всего, он только вызовет подозрения, если будет задавать слишком много вопросов. В конце концов Хуа Чэн решил, что знает уже достаточно. Он знал имя, знал, где работает, и знал, что надеть на работу. Со всем остальным можно было разобраться на ходу. Единственное, что ему еще нужно было знать, — это время начала работы. Хуа Чэн без труда узнал это, пока за ужином обсуждали планы на следующий день. Хотя, поскольку среди разогретых остатков вчерашней еды были человеческие пальцы и ноги, Хуа Чэн остался голодным. Однако в каком-то извращенном смысле было приятно узнать, что этот человек виновен в поедании подданных Хуа Чэна, ведь так у него хотя бы было оправдание для его убийства. Как только «пара» закончила рассказывать и съела свою последнюю порцию, Хуа Чэн зевнул, вытянув руки над головой и похотливо выгнув спину. Это помогло отвлечь внимание мужчины на грудь тела Ша Хуалин. В тот момент, когда пара отвлеклась, две бабочки появились и обезглавили мужчину. Не теряя времени, Хуа Чэн бросил голову в еще горящую печь, а тело, все еще сидевшее в кресле, за долю секунды отнес в подвал и бросил в костер, который развел там ранее. Когда от тела остался только пепел, Хуа Чэн не мог отделаться от чувства вины и надеялся, что в следующей жизни эти двое снова найдут друг друга.