И только смерть разлучит вас

Первый вдох режет горло. Приносит с собой эйфорию, к которой он не готов. Кружится голова. Его тело обретает материальность. Он больше не бесплотный. Теперь он на этой стороне мира. Весь. Целиком и полностью. Лидия так расслаблена в его руках. Чувствуется вес её тела, вот-вот уронит! Скорее опускает её на ближайший уродливый стул. Так непривычно ощущать чужой вес. Руки не слушаются. Настолько чужое это всё. В теле призрака он не чувствовал ни тяжести, ни лёгкости. Совсем забыл о том, какого это. «К плоти нужно привыкать». — Что… что произошло? — приходит в себя Лидия — Наш первый поцелуй, крошка! Крышесносный, скажи? Хихикает он через боль. — Вы только что закрепили союз поцелуем. — Поясняет священник, — Это недопустимо! — доносится возмущенный возглас Делии. — Она ещё ребенок! — кричит Чак, — А! А! А! МИНУТОЧ-ЧКУ! Во-первых. Сколько ей лет? — Шестнадцать! Больной ты ублюдок! — Ох, какая досада, Чед. Во пер… — Я Чарльз! — Соболезную. И тем не менее — во-первых. Битлджус расхаживает деловито, заведя одну руку за спину и материализовав на глазу пенсне. — Вот в моё время девочек выдавали замуж в одиннадцать, а в шестнадцать они уже рожали третьего. И во-вторых: сущая мелочь — твоя дочь САМА согласилась! — отвечает Битлджус. Да. Чего-чего, а ложь в загробном мире не приветствуется, и даже сам БиДжей, каким бы балаболом ни был, если дело касалось договоренностей — свои слова подбирал крайне внимательно. Все законы этого «другого» мира он опробовал на собственной шкуре. — Все, что сказано вслух — это обещание. Обещания должны быть исполнены. — Добавляет священник. — Я не позволю тебе её забрать! — почти рычит Чак на Битлджуса, в ответ последний театрально хватается за сердце. — Она этого НЕ хотела! — вступается Делия. — Хотела. — Говорит священник, — правила таковы, если хотя бы один из двоих не носит в своей душе искреннего желания, то в момент скрепления поцелуем такой договор теряет божественную силу и расторгается. Иначе говоря — если бы невеста не хотела, сердце демона бы не забилось. Что скрывать, Битлджус чувствует некое замешательство, слыша слова священника, ибо ни о какой любви и речи тут не могло идти. Да, ему и вправду пришлась по вкусу юная девица, и он не прочь её пригубить. Но такая пошлость, как любовь…. Ему это и в голову не могло прийти. На самом деле нет охоты копаться во всех этих бюрократических условностях. Единственное, что его действительно заботит, так это то, что он теперь вправду живой. Ему больше от этой семейки ничего не надо. Он мог бы просто испариться прямо сейчас. Но он не он, если бы упустил возможность покошмарить и поиграться с мышками, тем более после такого долгого затишья, длиною в сорок поколений. — У этого существа нечему биться! — добавляет Чак, — Лидия скажи ему! Что ты не хотела! — Ой. Ой. А что я тут вижу. — Битлджус перевоплощается в Битл-Опру Уинфри, и возникает рядом с Лидией. — Лидия, скажи честно, ты испытывала когда-либо психологическое давление, находясь в этой «семье»? Опра подносит микрофон к ней и сразу убирает, не давая сказать, продолжая тороторить, не обращая внимания на неё. — А Делия — это твоя мачеха, так ведь? Твои мама и папа в разводе, а где мама? Как скоро он привёл новую маму? Он говорил с тобой об этом? Он видит её поменявшееся лицо. — Ох, похоже, я задела за живое. Бедняжечка… давайте все вместе похлопаем смелой девочке! Битлджуса несёт, стоило бы остановиться, всё-таки она и вправду ничего плохого для него не сделала, он на какую-то долю своего, пока ещё ссохшегося, но уже начинающего биться, сердца, проникается к ней сочувствием. — Так долго жить во лжи и терпеть это лицемерие! Как я тебе сочувствую, крошка. Что ж… в этой семейке есть в чём поковыряться. Не думала начать с курса терапии для тех, кто пережил потерю близких? Он на пару секунд встречается с ней взглядом. И видит это. Очень настоящее и подвижное в её глазах чувство, обрамлённое влагой. Боль. Переборщил немного. Он лишь хотел выбесить наблюдающих родителей. Чувство вины обрушивается, но он не подаёт виду, просто переводит тему. И ещё ему захотелось проучить Чака, Битлджус не виноват во всем этом дерьме. В конце концов, это не он игнорировал депрессию своей дочери, у него-то вообще детей нет. По крайней мере нет тех, о которых ему было бы известно. А ещё он сейчас чувствует каждую свою косточку, прямо под мышцами. Он крепко сжимает зубы и терпит. — Заткнись! Не лезь к ней! Выпусти меня! Я твою морду ещё ярче разукрашу, чёртов клоун! Ты не имеешь никакого права! — вопит Чак, совершенно без шансов выпутаться из объятий бетонной скульптуры, — Право? — Битлджус задумчиво поглаживает свой подбородок, — Хорошее слово, тебе нравится, Лидия? Чисто технически я имею право прямо здесь и сейчас консумировать брак, Челси, если ты понимаешь о чем я, — Битлджус намерено коверкает его имя. Приобняв Чака, игриво касается кончика его носа пальцем, и смотрит на него, играя бровями. Это действует блестяще, теперь тот от ярости красный, как томатный суп. — Клянусь, если ты её хоть пальцем тронешь… — шипит Чак, — А чем-нибудь другим можно? Он говорит это заговорчески и тычет Чака локтем в грудь, на что тот плюет Битлджусу в лицо. — АУЧ. — С усмешкой вытирает его харковину своим нагрудным платком Битлджус. — Грязный пёс… тебе конец. — говорит Чак сквозь зубы, — Папа, хватит! — перепуганным голосом кричит Лидия, Демон понимает их чувства, поэтому спокоен. Знает, что просто может бровью повести, и все будет, так как ОН захочет. Его вообще ничего остановить теперь не в силах. Остальные может быть пока и не осознали, но скоро поймут. Битлджуса сдерживало только заколдованное имя. — Я смерти не боюсь, в отличие от некоторых, смекаешь, Чед? — Прекратите! — кричит Лидия, — вы оба, хватит! Он слышит страх в её сбивчивом тоне. — Ну что ж, как пожелаете, моя юная леди. — Изображает поклон Битлджус, прикладывая правую руку к сердцу, Он и вправду не стал бы её трогать. Хотя хочется жутко. Лидия пахнет розовой водой, чёрт, как же это выразительно. Он так давно не ощущал запахи, и этот запах — первое, что он почувствовал в своей новой жизни. — Лидия — моя роза с шипами… С каждым поворотом этой метафоры в голове он все больше и больше пропадает в своём похотливом желании. — Мы же договаривались о том, что брак формальный. — Добавляет она. Чёрт. А он совсем ведь, об этой мелочи забыл. Досадная глупая поправочка. — Хорошо, крошка, договор дороже денег. Пока ты не попросишь — и пальцем не трону. Слова произносятся учтиво, но звучат зловеще и ядовито. По-змеиному. — Брак заключён, — говорит Делия, — но Лидия уже, очевидно, жалеет о своём решении, и она хочет развода, не так ли Лидия? Скажите, они же могут развестись? Ты же хочешь развестись, дорогая?! — Разводы не предусмотрены. Только смерть разлуч… — отвечает священник, не дав ему договорить, Чак выпалил: — Что за чушь?! Я сейчас мигом всё закончу! Битлджус! БИТЛДЖУС! БИ…&#! % — АААП! - новоиспеченный муж подлетает к тестю и зажимает его губы между пальцев. — Лучше бы Вам не делать так больше. Мне пока и самому неизвестно, как это теперь будет работать, понимаешь, да? Это кровная магия. А мы теперь вроде бы как родственники, - Битлджус прижимает голову Чака к груди и целует в макушку. Хоть он и выдает что вздумается, пытаясь отвлечься от этих всех ощущений в теле, терпеть становится почти нереалистично. Всё тело демона ноет и плачет. Ему больно. Он чувствует, как кровь творится в печени и проникает в вены и капилляры, пока они тут размусоливают, ему приходится терпеть не только бред новых родственников, но и миллионы маленьких грызущих изнутри, прямо в этом моменте, рождающихся клеточек. И он ощущает каждую, чёрт бы её побрал, клетку. — Битлджус! — выпаливает наконец Лидия, отвлекая его от погружения в свои новые ощущения, ругань замолкает, все смотрят на неё, — Что произошло во время поцелуя? Я умерла?! — О-о-о… — Битлджус расплывается в улыбке. И очень быстро, оказывается рядом, в её ногах. Он чувствует тяжеловесность своего тела. Его силы и способности ощущаются так же, как и были, но это тело… его почти наизнанку выворачивает. Он хочет спать. Он хочет есть. И он хочет трахаться. У него трещит голова и щекочет всю кожу и мясо. А сейчас, сидя тут и играя с колечком на ее пальце, он, как ни в чем ни бывало, говорит: — Ты же ничего не знаешь о реальных сделках с демонами, так ведь, дитя? Надо было читать мелкий шрифт и прочее дерь… кхем. — То есть, ты умолчал о том… — Что, ну да… ты умерла. На пару секунд. Формально. Ну, а затем опять ожила. Демону становится все тяжелее выносить физические ощущения. Они такие навязчивые и громкие. Корни зубов и десны режет, он чувствует привкус металла на языке. «Чёрт. Чёрт. Чёрт». Он начинает чувствовать те части своего тела, которые уже не помнил. Оказывается корни волос тоже могут болеть. Как же это отвлекает. — Живущий, заключая брак с усопшим, умирает. — размеренно декларирует священник. — А потом, их сердца начинают биться с одной и той же секунды, в одном и том же ритме. — О-охх! До жути люблю романтику! Пропискивает Битлджус и делает ресничками, глядя снизу вверх. Лидия сидит, как вкопанная, он чувствует её напряжение, как же это выводит из себя в купе с его телом. Он уже не борется. Кожа чешется, «Чешется, чешется, чешется!» - он начинает чесать руки и шею, и грудь, и от этого становится только хуже, — И остановятся эти сердца так же, одновременно. — Подытоживает священник. — ЧТО?! — рявкает Битлджус. О да, на это ему хватило внимательности, — И ты только сейчас мне об этом говоришь?! В этом моменте его дискомфорт от тела переходит в часть шкалы с максимальными показателями. Он уже не может. Он хочет отсюда сбежать. Но нет во всем мире места, где ему удастся скрыться от боли. Его терпение тлеет ежесекундно. «Сбежать, прихватив Лидию, чтобы после всего этого отыметь ее как следует.» Формальности теперь формальны, по закону она его собственность, как и он её, но лучше Лидии об этом не знать. Мысли такие беспорядочные, он уже не понимает, что сказал вслух, а что проглотил. «Боже как же все чешется и болит! Хребет ломает аж, а-а-а… всё-таки хорошо было, когда был мертвый» . Если это продлится ещё хотя бы пару часов, он окончательно свихнется и такая пытка будет куда более действенной, чем шесть веков в гробу. Он начинает чувствовать, как органы в животе наполняют его полости. Отвратительнее ощущение, чем это — сложно придумать. Будто море жирных червей ползает и распирает изнутри. Он начинает извиваться и чесаться, прыгая и чертыхаясь. — БОЖЕ ПРАВЫЙ, Я СЕЙЧАС ВЗОРВУСЬ! КОГДА ЭТО БЛЯТЬ ПРЕКРАТИТСЯ УЖЕ?! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ТАК! — Через несколько дней. Хладнокровный тон священника только взрывает сдержанность Битлджуса, — ДНЕЙ?! — Вам поможет постельный режим. Молоко. Забота жены. — ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! Священник чиркает что-то на куске бумаги, передает его Лидии, и разрезая ребром ладони пространство перед собой, шагает в преисподнюю. — АХ ТЫ, СУКИН СЫН, Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ! НЕ СМЕЙ УБЕГАТЬ! Битлджуса начинает не вовремя тошнить своей же кровью, подрываясь к выходящему в пустоту священнику, он падает на пол, обрызгивая кровавым фонтаном все перед собой. Стонет. Он не успел. — ЧТО, БЛЯТЬ, ЗНАЧИТ ОСТАНОВЯТСЯ ОДНОВРЕМЕННО А-А-А?! *** Лидия с ужасом наблюдает за метаморфозами этого существа, отныне зовущемся ее мужем. Его зубы становятся острыми акульими в три ряда, глаза наливаются красным и зрачки меняют форму, он ноет и стонет, встать теперь он даже не пытается. Его рвёт. Извивается на полу, будто червяк, придавленный лезвием лопаты. Это выглядит пугающим. Битлджус кричит истошно, плюясь оскорблениями в уже исчезнувшего священнослужителя, — УБЛЮДОК! КОЗЬЯ МОРДА! ВЫРОДОК! ЧТОБ ТЕБЕ ВСЮ ВЕЧНОСТЬ ЗАНИМАТЬСЯ ПАССИВНОЙ НЕКРОФИЛИЕЙ! Он обдирает кожу на лице и рвёт волосы на голове своими демонскими когтями, а вид его меньше и меньше похож на человеческий. Его лицо и тело то перевоплощается в тела животных, то обратно в обычную форму, волосы меняют цвет, из царапин текут струйки крови и какой то черной слизи. Он, как кот с аллергией, которому нельзя вылизывать себя, а он все лижет и лежит до заплешин. «Жаль не существует специальных конусов на шею для демонов». Он просто разрыват своё же тело и верещит. Лидия впилась в сиденье руками, созерцая ужасающую картину. Зрелищно, ничего не скажешь. Его голова начинает вертеться на триста шестьдесят градусов по своей оси, предметы в комнате начинают летать в беспорядке, Лидии теперь становится по-настоящему страшно. «Всё-таки выходит, раньше — он ещё в своем уме был.» — Лидия, уходи оттуда! Он сейчас здесь всё разнесет! — кричит отец, Лидия выходит из ступора, да, они правы. Но если его не остановить — им всем сегодня конец. Она подбирается к нему и пробует ногами и руками удержать его руки. — Ты себя убиваешь! — она пытается обратить на себя его внимание, но у нее ничего не получается, демон отмахивается и припичатывает её к столу воздушной волной. Она ударяется затылком. Не долго мешкая — хватает один из стульев, снова рвётся к нему. И ей удается каким-то чудом, хотя бы ненадолго, зафиксировать его руки, она встречается с ним взглядом. Его глаза, жёлтые, бешеные, пена изо рта, по лицу рассеченные раны, мясо видно и кости, кровь ещё эта стекает... её передёргивает от увиденного, — ТЫ и МЕНЯ этим убьешь, если не успокоишься! — кричит ему здравую мысль Лидия. *** Только после этого, Битлджус находит силы, «Надо взять себя в руки...» Он останавливается. Поднимает окровавленные руки вверх. Облизывает неестественно-длинным языком все свое дерьмо с лица и вытирается рукавом. Он уже почти потерял сознание, и может это было бы наилучшим вариантом. Но он все ещё был здесь, и чувствовал. Всё, на что хватает его самообладания — это вышвырнуть семейку Дитцев за пределы дома. Взять под контроль свою истерику и тело он не может, в достаточной степени, чтобы здесь всех не зашибить. Слава дьяволу, его разума ещё хватало на то, чтобы сложить два и два. Умрет девчонка — ему тоже придёт конец.