И только смерть разлучит вас

      Тихо.       Слышно как капли дождя бьются о землю. Тарабанит сложный ритм струйка, бегущая с крыши склепа, стоящего неподалеку от его могилы.       Тук.       Тук.       Тук-тук.       Если напрячься, то можно услышать, как черви ползут на поверхность, ближе к влаге. Перерывают почву своими пульсирующими тельцами. Жучки, спящие подальше от теплого солнечного света днём — сейчас от дождя пробуждаются и копошатся-копошатся-копошатся, роются-роются-роются.       Он всех их слышит. Всех.       Старуха его, конечно, блестяще провела. Другого от Виктории и не ожидал, если уж честным быть. Но и он оказался не прост, и она наверное уже обо всем догадалась.       Шуршит замысловатый механизм в руках. Один квадратик потерялся.       — Не совпадает…       Переводит взгляд на механические часы, с маятником и боем, висящие у него на стене. Они тоже участвуют в симфонии звуков. Если прикрыть глаза, то можно убедить себя, будто сидишь в кресле перед камином, а дождь льет за окном.       — Интересно, там день или ночь?       Время становится такой условностью, если нет цели и режима. Нет режима сна, режима бодрствования, а также режима питания, режима работы и режима отдыха. Везде должен быть порядок, чтобы непременно всюду успевать. Он кивает своим мыслям.       — Всё так… всё так и есть, пока ты живой…       Битлджусу никуда не надо и режим ему без надобности. У него нет четкого графика. Единственное, что его действительно интересует последние полгода — это то, сколько времени ему ещё придётся выждать, перед тем как засечь её.       Он лежит на диване, прямо в ботинках и уличной одежде. Ни в чём неповинный, пробегающий мимо таракан был схвачен и с характерным хрустом разгрызан.       — М-м-м… Прям как начос!       Пережёвывая животинку, он вертит в пальцах уже который день кубик Рубика. У него получилось собрать четыре стороны. Демон собирает головоломку, потому что справочник для усопших он выучил наизусть ещё когда люди верили, что принятие ванны — это лечебная процедура. А делать что-либо ещё параллельно с постоянной медитацией на будущую жену — отвлекает.       Битлджус хоть и оказался вероломно возвращён в свою «камеру», но бабка не учла его прозорливости. Ему повезло и след от той девчушки всё ещё не был стёрт.       Поэтому сейчас он точно знал — будь бы это не та, не его будущая жена — то Виктория точно не стала бы его отзывать. По всей видимости у неё просто не оставалось выбора. Битлджус её запомнил. Её свечение и цвет. А значит он сможет её и найти.       Преследованиями раньше он не занимался, сидя в могиле особо не напреследуешься, но слава всем падшим ангелам, этот трухлявый справочник хоть на что-то да сгодился спустя столько лет. Способ один есть. Можно входить во сны, в те моменты, когда человек уязвим и подглядывать. Если бы у него не было проклятий, он смог бы даже сотворить сам сон.       — Нужно в следующий раз Джуно пожаловаться — ненормированный рабочий день сведёт меня в могилу!       Он смотрит на маску Хёттоко, лежащую на кресле,       — Уилсон, да что? Уилсон, сейчас же прекрати на меня так смотреть, я не выношу когда ты такое лицо делаешь! Ой нет-нет-нет не надо мне это говорить!       Маска все так же молча лежит, искривившись в вечной гримасе, вытягивая губы в трубочку, именно так, как было задумано мастером.       — Да! Да и что? И что?! Ну знал и чего?.. Как-то всё-таки бесчеловечно, когда тебя могут дёрнуть по делу в другой конец города, даже если ты сидишь на толчке нахрен?! Не находишь?!       В случае с Битлджусом это работает в буквальном смысле.       — Ну да окей, ты меня поймал! Сдаюсь! — поднимает ладони кверху, — я никогда не сидел на толчке, ты доволен? Сейчас нет, мне не надо уже, а при жизни их просто не придумали! Ну да… и все… Ох ты серьезно не знаешь? Да, именно так, Уилсон, все «ходили» просто из дыры на балконе, прямо на головы прохожим, либо посреди дороги присаживались. Ой-ой, посмотрите на него, неженка! Такие как ты терпели до дома, чтобы сходить под родной кусток или в выгребную яму!       Битлджус морщится в отвращении.       — Господи Иисусе, я даже помню до сих пор эту клоаку! Как-то раз вниз туда заглянул, и угадай что я там увидел? - увлеченно рассказывает он. — Я увидел там белых длинных друзей, принимающих «грязевые ванны», понимаешь, да, о чём я? — посмеивается, — белые длинн… да всё-всё! Ну ты сам заговорил об этом, я за язык не тянул! А вонь там такая стояла, что даже глаза слезились! Я тебе говорю, тебе очень повезло, что ты не родился в десятом веке!       Смеется.       — Уилсон, а ты знаешь, я сейчас был бы рад почувствовать даже ту ядреную вонь.       «Хоть что-то почувствовать».       Приятный звук хрустящего механизма, как хорошо, что он хотя бы звуки может слышать. Щелчок.       — Аха! Ещё одна сошлась!       Проклятым духам редко позволено покидать кладбище. Его гроб — его дом. Или скорее подобие, созданное в результате тягучей скуки. И совсем не для физического комфорта. Ему далеко наплевать на комфорт, уже очень давно наплевать.       В принципе-то он может лежать ещё хоть тысячу лет, не двигаясь, на ледяном камне. Вот только... велик шанс потерять ту самую крохотную часть, которая делает его — им. Тем, кем он был при жизни. Тем, кого он уже почти забыл. Даже имя прежнее стало звучать как чужое, как не его. Теперь новое имя он носит куда дольше, теперь оно привычнее. Даже на его надгробии оно, а не прижизненное. Да и не человек он, давно уже. А все равно хочется оставить при себе крупицы человечности.       Именно поэтому у него есть здесь и стол, и кресло, и пыльные подушки; даже шкаф с одеждой, картины, лампы, бумага и перо с чернилами. И Книги. У Битлджуса го-оры книг и каждую перечитал минимум трижды.       Ни шкаф, ни одежда ему ни к чему — он бесплотен, и всё, что ему нужно для смены прикида — просто выдумать его. Он даже притащил телевизор в свою могилу. Такой диковинки во времена его юности не было, увидел он его в начале 50-х. Так капельку легче ждать. Ждать когда его на короткое время призовут избавив от ожидания. Ожидания ничего. Ожидания никогда.       И, на самом деле, Битлджус ухватился за идею выследить девчонку не из-за последней надежды, которую давит всеми своими демоническими силами. Скорее ради того, чтобы в очередной раз доказать себе самому — насколько глубока его обречённость.       Но он без сомнения поставил на это всё. Ему ради такого ничего не жалко. О да, ему до дрожи охота узнать — что она за личность, его «будущая бывшая жена». Из справочника он вспоминает часть про полтергейстов-преследователей.       «Перед тем, как начать преследование — узнайте настоящее имя жертвы. Лучше, если у вас есть элемент из гардероба или из личных вещей жертвы. Чем более полон образ существа в сознании преследователя — тем проще будет найти жертву и сонастроиться».       В распоряжении же у него сейчас был лишь след ауры. След её эмоций и чувств. И знание — она точно была в шатре и смотрела на все те вещицы.       «После того, как вы почувствовали ауру жертвы — вы сможете проникнуть в её сон. Лучше, если жертва в этот день подавлена эмоционально, опьянена, физически измотана или больна — такие живущие более податливы для воздействия со стороны и не оказывают сопротивлений. Так же для духов, обладающих магией — возможно увидеть за день до событий, искажение в ауре, которые влекут для жертвы за собой события, снижающие их эмоционально-психический тонус».       Что ж. У него не так много интересных занятий на ближайшие выходные. Первое время ничего не выходило. Всё, чего удалось достичь — это перемещения хозяина следа. Он лишь ощущает в какую сторону от его могилы пошла она теперь. Со временем быть настроенным на её след стало чем-то обыденным и естественным. Спустя пол года ему даже не приходилось прикладывать для этого усилия. Он так привык, что не обращал на это внимание.       Хруст, щелчок.       — ЕСТЬ!       Он искренне доволен очередной маленькой победе, и бросает готовый кубик за голову, в гору с несколькими десятками таких же… собранных кубиков, разных манер исполнения и сложностей. Провернув рукой в воздухе у него появляется ещё один, пока не собранный.       — Занятная безделушка, да? Уилсон? Он поворачивается к другу не услыхав ответ, — Эй! Ну дружище, ты даже одного не собрал! Так у тебя ничего не получится! Ты что, не хочешь играть? Идет уже десятая сотня лет, по его подсчетам, как он существует в своей могиле. Это сейчас, он весь такой смирившийся, может спокойно лежать на диване и собирать головоломку наперегонки с Уилсоном. Первое время после смерти, после страшного суда, где он узнал, что проклятья всё-таки работают, начались дни привыкания к новым правилам существования. Сперва он постоянно просто лежал в своем гробу не имея возможности ни выбраться, ни уснуть. От злости бился и пытался разгромить заколдованную древесину. От злости на свою участь. Злоба на себя, на свой выбор и на всех, кого винил. Он даже физической боли не чувствовал, а хотелось. Оказалось — боль приносит облегчение. Это стало открытием. Он только шум создавал, пугая этим живых людей пришедших к почившим, и трепал свой разлагающийся труп. Наблюдая за тем, как тебя поедают своими маленькими ртами опарыши и глисты — можно стать философом. Созерцая банкет, где главное блюдо — ты сам, сложно сохранить ясный разум. Как-то начинаешь переоценивать жизнь, моральные ценности пересматривать. К тому моменту, когда от него остаются одни кости, Лоуренс уже научился искажать пространство и творить иллюзии. А сейчас — сейчас Битлджус даже не обижается на судьбу. Ему правда немного скучно, но это мелочь. Он просто хочет поскорее доказать себе и Виктории, что никакой жены из её шарлатанских предсказаний не существует. А ещё ему хочется собрать один миллион кубиков и выложить из них слово «вечность». — Может, блять, тогда хоть что-нибудь изменится?!