И только смерть разлучит вас

«Вся наша жизнь — это развлечение перед смертью»©

***

      — Держи! Держи дверь! — кричит Делия, упираясь сама плечом в неё.       — Держу-у, — кряхтит Адам. Он правда очень старается, насколько это возможно для привидения, подпирает спиной.       В дверь и стены комнаты колотят предметы декора. Кроме стучащих и бьющих стекла безделушек доносится хриплый рык, похожий то на тигриный, то на медвежий, а иной раз слышатся и ослиные визги. Звуки эти ненормальные. Нечеловеческие,       — Скоро они уже?! — стонет Делия,       — О! Вот они! Уже заходят! — кричит Барбара, смотрящая вниз со второго этажа, на вход,       В дом входят Чарльз, Лидия и какой то местный священник, держащий в руках дорожную сумку. Пока они очень торопливо поднимаются наверх, Адам и Барбара прячутся за стенку.       — Дорогой отец Клаус, на вас вся надежда! — радостно восклицает Делия,       — Ничего не могу обещать, я не экзорцист, но я попробую что-нибудь сделать.       — Экзорцист тут и не поможет… — говорит Лидия на ухо Чаку, на что он мягко, но строго одергивает дочку за ткань одежды, и подходит к двери комнаты, даже снять с супруги груз,       — Открывайте! — командует приглашенный священнослужитель.       — С…Святой отец! Советую вам всё-таки — наденьте это! — говорит ему Делия с опаской отходя от друбузжащей двери, и протягивает футбольный шлем и защиту на грудь, которую им ещё ранее принесли Адам с Барбарой, на что он кивнув, соглашается,       — Стойте! Слышите? — говорит Делия,       — Чего? — настороженно спрашивает священник, За дверью перестают колотиться предметы, становится тихо, подозрительно тихо,       — Он успокоился. — говорит Лидия,       Видимо, из-за того, что он услышал движение двери, а может потому, что Лидию почуял, кое-кто за дверью — сделал паузу в телекенетическом метании предметов по двери.       Чак и Делия открывают запертую на ключ тяжёлую дубовую дверь, та со скрипом отворяется. Оттуда валит тошнотворный запах кислятины, железа и пота.       Связанный за руки, за ноги и шею канатной веревкой. Повязанные места стёрты до той степени, когда видно мыщцы и фасции. Распятый и, казалось бы, беспомощный. Перемазанный собственным желудочным соком, которым его рвало, в крови и ещё какой-то склизской дряни черного цвета, лежит в кровати он. И он явно не в восторге. Со злыми, горящими желтым, глазами. С похожими на акульи зубами, чудом не разгрызшие металлическое удило, вставленное в его рот и фиксирующее голову плотно, так, что для того, чтобы бросать свой пугающий взгляд, ему приходится вывернуть свою шею под неестественным углом. Хрипит и тяжело дышит. От двери взгляда не отводит.       Увидев эту картину, священник прикрывает дверь, и тяжело сглатывает.       — Напомните, а кто это? — спрашивает «экзорцист»,       — Мой муж. — невинно отвечает Лидия.