Два Якоря по цене одного

В комнате Сэры всегда был бардак, но сегодня - бардак какой-то особенный. Грустный бардак. Обычно все хаотично разбросанные вещи светились жизнерадостностью, но в этот раз они лежали так, словно пережили бурю. Бурю в лице конкретной эльфийки, которая плакала всю ночь, и не хотела, чтобы кто-то об этом узнал, ибо узнавший получит стрелой в наглый зад. Дверь была как всегда открыта, на бочке лежал потрепанный дневник, а Сэра, насупившись, что-то чиркала на бумаге. - Сэра, у тебя есть минутка? - Нейс вообще был не уверен, что это хорошая мысль. Но другого выхода не оставалось. Появившись на пороге эльфийки, он пытался не упасть с ног от жуткого головокружения, облокотившись рукой на дверной проем. - Для такой заразы как ты - да, - лучница рисовала схему того, как лучше всего испортить мелом фрески Соласа. Лысый зануда давно уже нарывался. - Мне нужна помощь для одного дельца, - осторожно начал Лавеллан, словно издалека. За спиной он держал сверток с платьем. - Дельца? - она заинтересованно уставилась на эльфа, затем с любопытством перекинула взгляд на кусок свертка, торчащий из-за спины Инквизитора. - Да, небольшая шалость, чтобы позлить Кассандру, - подмигнул Нейс. Если его не хотят пускать к Эвелине по-хорошему, то придется проявить смекалку. - А что это там у тебя такое? - полюбопытствовала Сэра. Инквизитор, услышав вопрос, смущенно отвел взгляд, стараясь спрятать сверток. - Да не упрямься ты так, Нейсище, я все равно знаю, что ты что-то прячешь, жопка важнючая! Сэра откинула в сторону листок и переступила через лежащую на полу стопку разбросанных книжек вперемешку с игральными костями и чьими-то носками. - Показывай давай! Нейс вздохнул. Не хотелось, чтобы лучница силой вырывала у него платье. Тем более, что сил у Лавеллана уже не было. - Это платье, - уклончиво произнес он, не желая распространяться. - Ну, уж точно не для твоей эльфячей задницы, - ухмыльнулась лучница, поняв, что обязательно нарисует его в таком виде в своем дневничке. Еще и чепчик на голове добавит. - Ты мне поможешь? - А кому подарочек? Не усатому же павлину! - хихикнула эльфийка, думая о том, что и Дориана тоже нарисует в платье. Нейс насупился. У него появилось желание уйти и просить помощи у кого-нибудь еще. Например, у Быка. - Шучу я, дурья башка! - она хлопнула Лавеллана по плечу, и тот чуть не потерял равновесие. Сэра догадывалась, для кого. Нейс уже не держал платье за спиной. Зеленый сверток так и манил взгляд эльфийки. - Шалость, говоришь? - глаза Сэры хитро загорелись. Если эльф хочет пройти мимо бдительной стражи в лице Кассандры, это непременно нужно сделать. Ведь, во-первых, это очень веселое занятие, да и Кассандру приструнит. А во-вторых, может, Инквизиторы, наконец помирятся. - Значит, ты согласна? - Лавеллан выдавил из себя улыбку, - Мне понадобятся длинная прочная веревка и крюк. - Для твоего Нейсейшества - все, что угодно! - гоготнула эльфийка, представляя лицо Кассандры, которую обвели вокруг пальца. Нейс никогда не думал, что в столь теплую погоду может быть такой пронизывающий до костей ветер. Он, как дурак, упорно карабкался по веревке, закинутой на балкон леди Тревельян. Сверток с платьем они с Сэрой предусмотрительно привязали к его спине, чтобы не выпал. В лесу эльфу приходилось взбираться по всяким растениям, в том числе и лианам, когда клан перебирался в более жаркий климат. Он привык, хоть и давно не лазал. Думал даже, что забыл, как ползать по деревьям. Но давний навык быстро и машинально вспоминается, когда нужен. Снизу что-то восторженно кричала Сэра, подпрыгивая и размахивая руками - приободряла. Ветер доносил ее радостные нецензурные восклицания в сторону Искательницы. Все-таки они провели Кассандру и Каллена, и эта маленькая победа согревала душу. Да, тут было очень высоко, и Нейс рисковал сорваться. Но ради того, чтобы снова увидеть Эвелину, стоило это сделать. Никакие Кассандры его не остановят, когда есть верные друзья, готовые помочь. Не такие злюки. Хоть Нейс был уставший и вымотался, да и голова кружилась, он умудрился доползти до балюстрады, вцепился в нее и перемахнул через ограждение, плюхнувшись на балкон и ударившись обо что-то локтем. *** Толпа кричит и беснуется. Кто бы мог подумать, что цивилизованное общество может быть таким же жадным до крови, как какие-нибудь аввары? Но их можно было понять, пожалуй. На коленях стоял главарь банды "Голодные Пасти". Он склонил голову на плаху, грудь его широко и часто вздымалась, пока глашатай громко читал приговор. Вот только толпа была слепа, пока гудела и улюлюкала. Никто из присутствующих не видел маленького мальчика с черными вьющимися волосами. Он виноват и боится. Эвелина Тревельян стояла на эшафоте, крепко сжимая в руке инквизиторский меч, и она была единственной, кто знал Бранвена Рейнера. Маленький Бран разбил коленку, а новые штаны снова раздерты. - Эви, помоги мне, - жалобно сказал мальчик. - Я не могу залезть на лошадь. - Незачем было так бегать, - юная леди фыркнула. Сколько им было лет? Двенадцать? Или меньше? Почему так трудно уловить образ... - Я больше не буду дразниться. Честно. Эвелина с подозрением смотрела на тантервальца. Тот только и делал, что всячески досаждал юной Тревельян. Спасения от него не было. Но теперь он смотрел почти умоляюще. Девочка взглянула на колено. Выглядело оно жутковато. - Ладно, - Эвелина вздохнула и привычным жестом откинула косички. Бранвен просиял. Усадить Брана на лошадь оказалось непросто. Но девочка очень старалась помочь другу, хоть и подозревала, что обещание окажется враньем. И она не ошиблась. Едва Рейнер расположился в седле, то тут же дернул Тревельян за косу и, хохоча, ускакал. Эвелина, красная от обиды, залезла на своего скакуна и помчалась следом. Она нагнала обидчика уже возле усадьбы. - Эви, какая же ты глупая, - смеялся Бранвен, спешившись. - Сам дурак, - надулась леди. Тут появился Максвелл. Увидев знакомую парочку, он радостно объявил на все поместье: - Бран и Эви - жених и невеста! - и убежал, довольный своей шуткой. Покрасневшая с головы до пят Эвелина Тревельян хотела, чтобы Макс сгинул с глаз. Его забрали в Круг через неделю. Эви стала младшей в семье, и теперь принадлежала Церкви. С тех пор Бранвена она не видела. И вот, теперь обидчик и его любимая жертва стоят вместе на эшафоте. И никто не закричит, что они жених и невеста. - Кончай его уже, Инквизитор! - крикнул кто-то из толпы. Девочка без рыжих кос подошла к мальчику, который больше никогда задорно не засмеется. Как же все могло так резко поменяться? Когда Бран успел стать таким? Руки Эвелины Тревельян дрожали. Но теперь она не леди из Оствика. Только Инквизитор. Рейнер смотрел на девушку, не отрываясь. "Помоги мне, Эви", - говорили его черные глаза, которые совсем не изменились. Маленькая леди зажмурилась и, вложив всю силу в удар, навсегда отрезала путь в тот вечер, где они скакали вокруг поместья. Еще одна тропинка к беззаботному счастью растворилась. И черная, черная грязь растеклась под ребрами. Что-то тяжелое покатилось с плахи. - Ты обещал, что не будешь дразниться, Бран, - прошептала Эвелина, отвернувшись, и замечая, как мир вокруг превращается в нелепые кляксы. Будто на акварель пролили ведро воды, и теперь она блекнет, исчезая с бумаги. Комната Эвелины такая просторная. В камине весело потрескивает огонь. На столе лежит нетронутая кипа бумаг, которые Инквизитор никогда не позволяла разбирать эльфу. Ведь он рожден в глухомани, и ему нельзя доверять документы. Да и не умеет он. В лесу никаких ровненьких стопок бумаг нет. Нейс осторожно открыл дверь балкона и проник внутрь, стараясь дышать спокойно. Его сердце бешено стучало, словно бившаяся в судорогах бабочка, а дыхание совсем не хотело выравниваться. Большая светлая уютная комната. Лавеллан остановился, испуганно глядя на кровать. Все ведь хорошо! Эвелина жива. На постели, укутанная под несколькими теплыми одеялами, лежала леди Инквизитор. Была она подозрительно бледная, а рыжеватые волосы разметались по подушке. Неспешно Нейс положил сверток с платьем на стол. Рядом с черным перышком ворона, которое, наверное, Каллен вынул из-за уха Эвелины. Неправильно. Розалия говорила, это их удача. Может, так и есть? Нейс развернулся, вздохнув. Решившись, он подошел к леди Тревельян и присел на колени, неотрывно смотря на почти белое, как у куклы, лицо. Совсем неживой куклы. Пусть очнется, скажет, что Нейс - дурак. Пусть прогонит! Пусть сделает что-нибудь! Лавеллан ощущал, что у него трясутся руки, а паника проникает в самое горло и мешает дышать. Нужно вздохнуть. Втянуть в себя воздух, а потом выдохнуть. Это ведь поможет? Но нет, Эвелина Тревельян не шевелилась, а дыхание было едва слышно. Взяв ее руку, которая свешивалась с кровати, Нейс ощутил, насколько та холодная. Гораздо холоднее, чем его, когда он полз по канату. Жизнь покидала девушку, и ничего нельзя было сделать. Судя по тому, что говорил сегодня Коул, девушка явно выбирала смерть. А почему - не понятно. - Эвелина, - сказал Нейс с надеждой. - Ты ведь слышишь меня?... Но в горле застрял болезненный ком, и Лавеллан больше не смог ничего больше изречь. Коул говорит, она не услышит. Не услышит… - Пожалуйста, - снова попытался начать Нейс. Болезненный комок в горле не пропадал, и давил сильнее, - Не умирай, Эвелина. Казалось, что в его сердце впиваются осколки стекла, и терзают, терзают. Но Тревельян лежит, безмолвно, лицо спокойно. Ничего не выражает. Остается лишь ждать, остается лишь надеяться. Девушка хочет умереть. Она выбрала. Не то, совершенно не то. И не услышит, что все неправильно. Что все, происходящее там, в Тени - лишь иллюзия. Протянув руку, Нейс с грустью провел пальцами по ее волосам. Смотреть на такую Эвелину очень больно. - Не уходи, скажи, что я идиот, накричи на меня, выйди замуж за Каллена... Только не уходи... Нейс почувствовал, что снова теряет контроль над собой. Что эмоции берут верх над разумом и топят его в беспросветном отчаянии. Ведь это он виноват в том, что случилось. Он выпустил злосчастную бутылку из рук. Надо было сразу же уничтожить! Или Дориану отдать, тот бы позаботился, чтобы яд не попал в руки гостей праздника. Да уж. Праздника…. Послышался звук аккуратных шажков, скрип открываемой двери. Эльф, вздрогнув, осторожно повернул голову в сторону лестницы. Ему было все равно, кто войдет, даже если пресловутая Кассандра. Он не оставит здесь Эвелину одну. Не оставит, и будет драться с Искательницей. Хотя, конечно, шансов на победу не будет, и суровая воительница его выпрет отсюда. Но по лестнице поднялась отнюдь не она. Показалась рыжая шевелюра тайного канцлера. - Милорд Лавеллан! - Лелиана была, мягко говоря, ошарашена. Каким-то образом Инквизитор номер два все же пробрался в покои, и теперь стоит на коленях перед Номером Один. Шпионка с опаской подошла к постели. - Я... Я не уйду, - Нейс постарался, чтобы голос звучал тверже. Если советница сейчас попытается его прогнать... Она, вопреки ожиданиям эльфа, не стала ничего говорить. Глаза ее немного блестели. - Лелиана, - Нейс непонятливо смотрел на тайного канцлера. - Вы ведь скажете Кассандре, да? Лавеллан не сомневался, что так оно и будет. Они ведь все заодно. Уважают Резерфорда больше, чем Нейса. А Лавеллан - просто эльф, которому “посчастливилось” обзавестись Якорем из-за дурацкого стечения обстоятельств. Не выкидывать же лишний экземпляр Вестника Андрасте! Им нужно было перестраховаться. Лицемеры, которые сделали эльфа вторым Инквизитором, показывая, что они уважают все расы Тедаса. Что они уважают “Выбор Создателя”. Нейс ведь им говорил, что не хочет быть Инквизитором. Но они сделали. Запасным. На случай, если Эвелина “сломается”. - Нет. Не скажу, - бывшая бард замялась. - Просто побудьте с ней немного, хорошо? - Хорошо, - кивнул Лавеллан, хмурясь. Он не ожидал такой перемены. Ведь эльф уже приготовился к обратному. - А почему вы меня к ней не пускали? - Командор настоял, - шпионка не удивила Инквизитора номер два своим ответом, хоть и в голосе звучало чувство вины. - Понятно, - он больше не смотрел на Лелиану, бережно поглаживая Эвелину по волосам. - Я пойду тогда, - сказала советница, стараясь перестать созерцать сцену, от которой что-то болезненно сжималось внутри. - Хорошо, - Нейс глядел на Эвелину, а голос дрожал. Она не должна “сломаться”, не должна… Зачем запасному Инквизитору одному править балом? Он не умеет. Да и не это главное. Нейс не знал, что ему делать, если леди Тревельян умрет. Он этого не вынесет. Глупый, глупый Лавеллан. Лелиана отвернулась и уверенно зашагала к выходу. Она стала размышлять о том, что сказать военному советнику такого, чтобы тот не подумал отправиться в инквизиторские покои на ночь. - Коул сказал, что она не хочет возвращаться, - Нейс вспомнил его слова. Эльфа трясло. Если Эви не вернется, все потеряет смысл. - На все воля Создателя, - подавленным голосом ответила шпионка и вышла из комнаты. Пламя в камине колыхнулось. Потухшие свечи у алтаря Андрасте. Все мертво. Эвелина сидела во мраке, грея руки о последнюю свечку. Воск, обжигая пальцы, ложился на них мягкой коркой. Разве Создатель не отвернулся от Тедаса навсегда? И есть ли смысл жить? - Его нет, - хрипло ответила девушка. У алтаря было темно, а рядом лежало письмо от Каллена. "Не успели спасти". Что будет дальше, если попробовать жить? Она проснется, игра продолжится, будто фигуры и не ломались. Возможно, потом она выйдет замуж командора. Тревельяны будут в восторге от того, что лучшая партия Южного Тедаса досталась им. Может быть, Эвелина когда-нибудь полюбит статного мужчину подле себя, как это делали многие аристократки и будут делать до скончания веков. Обычная история. Но это значит, что всю жизнь придется прошагать рука об руку с болью. Никогда не сказать "люблю" тому, кому принадлежит это слово. Бояться назвать другое имя в ночи. Обманывать всех вокруг и себя, поддерживая идеальную репутацию Вестницы. Притворяться, будто Нейс Лавеллан и никогда не существовал и видеть в каждом сне полустертый образ. На стене заплясали тени от последней свечи. Там был виден дуб, а под ним - две фигурки, слившиеся в поцелуе. Инквизитор прикоснулась к губам. Слишком мало для Эвелины. Слишком много для Тревельян. Она отняла пальцы от губ и задула свечу. Больше и не надо. Нейс удивился, но, похоже, успел заснуть, прислонившись головой к кровати. Когда он проснулся, за окном было уже темно. От сильного ветра завывал сквозняк пугающим приведением. Выпрямившись, Лавеллан вдруг понял, что что-то не так. Рука девушки потеряла все тепло, совсем как тогда, в комнате Соласа. Она холодная, даже ледяная. Совсем не такая… - Эвелина! - Нейс кинулся обеспокоенно нащупывать вену на ее запястье. Но пульса не нашел. Тревельян, похоже, приняла окончательное решение там, в Тени, под грузом своего прошлого, из которого так и не смогла выбраться. - Пожалуйста, не надо! - в панике прокричал Лавеллан, отчаяние душило его. Давило и пыталось прихлопнуть, словно муху, попавшую под мухобойку. Ладони вспотели. Неужели Эвелины больше нет? Есть только холод и завывающий сквозь щель балконной двери сквозняк. Нейс чувствовал, как его сковывает ужас. Нет, ведь она не могла… Парализующий яд, страх, который не дает дышать. Душит, душит и не вздохнуть! Все вокруг стерто. Ничего нет. И было ли? - Эвелина! - Нейс вскочил на ноги и принялся ее трясти. Но пользы это не приносило. Дышала ли она вообще в тот момент? Почему такая холодная? Паника поглощает, словно жадный и ненасытный хищник. Эвелина больше не отзовется. Нет, отзовется. Отзовется! - Эвелина!.. Эви, пожалуйста, не умирай! - взмолился Нейс, прекратив ее трясти. Холодная. Белая, словно снеговик. “Эви” - он никогда ее так не называл. Если не считать вчерашнего дня. Окружающая действительность казалась ненастоящей, картонной, словно была декорациями кукольного театра. Паника застилала глаза. Но Нейс не желал верить в то, что леди Тревельян ушла. Что ее больше нет! Что он остался один. Опять. Как это нет, если есть! - Не надо, Эви! Не сдавайся! У тебя же есть причины жить! - кричал Лавеллан срывающимся голосом, склонившись над девушкой. - Не надо думать, что это не так! Но Эвелина сдалась. - Эви! Зачем это все? Дурацкие слёзы, которые он пытался сдерживать, а теперь ненавидел себя за них, упали ей на щеку. Упрямые! Никак не хотят остановиться. Он - идиот, который не уберег. Кто вообще тогда дернул Эвелину отбирать у него бутыль с вином? “Глупый, глупый Лавеллан,” - она так часто это говорила. А теперь больше не скажет. Никогда. - Я же люблю тебя, дурочка! - нужно ее образумить, позвать. Почему она так делает? Ведь ее же спасли! Он гладил девушку по щеке, пугающе холодной. Коснулся, закрыв глаза, носом ее рыжеватых волос. Раздражает это глупое решение. Маленькая и беззащитная девочка Эви. Это она сейчас делает глупость, а не Нейс! Это его очередь сейчас злиться и обижаться! - Просто живи… Эви! Зачем она умирает, словно бежит от чего-то? Почему?! "Эвелина!" Вокруг было темно, хотелось заснуть. Усталость навалилась на веки. Она лежала на полу среди потухших свечей, свернувшись калачиком. Холода уже не было. Только бы прикрыть глаза на секундочку... "Эвелина!" - в ушах был странный звон. Очень похоже на какой-то знакомый голос. Непонятно, чей. Девушка зевнула и повернулась на другой бок. Ей дадут наконец уснуть? "Эвелина!" Тревельян зажмурилась посильнее. Глаз уже сомкнуть нельзя! Потом пускай зовут. А сейчас нужно поспать... "Эвелина!" Девушка раскрыла глаза. Кто это говорит? Кто мешает спать? Почему-то от звука внутри что-то шевелилось, и черная грязь неприятно булькнула. Свечи потухли, в комнате темно. Кто кричит? Почему сон не идет? "Не надо, Эви!" Инквизитор вскочила. - Кто это? - осипшим голосом потребовала ответа она. Тьма внутри колыхнулась. "Не сдавайся! У тебя же есть причины жить!" Не сдаваться? Но в комнате уже темно. Никакого огонька больше нет. Все потухло. "Эви!" - эхом пронеслось вокруг. Девушка попыталась выйти из комнаты, но дверей найти не смогла. Она била от отчаянии по каменным стенам. Она одна здесь, в темноте, замурована навеки. Но тогда кто это так настойчиво зовет? "Я же люблю тебя, дурочка!" Голос. Знакомый голос. Тревельян вдруг почувствовала что-то странно знакомое. Сапфировые глаза. Тьма еще раз колыхнулась, больно врезаясь в ребра. Наглая улыбка. Маленький огонек загорелся на месте, где было сердце. Странный рисунок на лице. Эвелина зажмурилась и закричала. От боли, обиды, всего, что переполняло ее с давних-давних пор. Бессмысленная война, Конклав, притворство, метка на руке. Лицо обожгло чем-то горячим. Девушка потрогала щеку. На ней была чья-то слеза. Тревельян поднесла ее в глазам. Слезинка искрилась в свете десятков свечек, вспыхнувших вокруг. Нейс лежал на кровати рядышком с накрытой одеялами Эвелиной и плакал, прижавшись к девушке. Жизнь ее покинула, исправить это было нельзя. Казалось, будто реальность смеется, показывает кулак, ввергая в пучину уныния. Это все неправильно. Этого нет. Не может быть! Нейс прижался носом к ее щеке, словно котенок, который не мог найти свой дом, а добрые люди взяли и подобрали его. Слезы стекали на подушку, делая ее мокрой и холодной. - Эви… - Лавеллану хотелось закричать от боли, раздирающей его душу изнутри. Его губы дрожали. Зачем теперь жить, если он опять не смог спасти любимую девушку? Почему снова должен через это пройти? Разве Боги не поиздевались над ним еще три года назад? Для чего что-то делать? Быть глупой рукой с Якорем, которая нужна только для того, чтобы закрывать разрывы. Делать вид, что Эвелины не было? Смириться... Но ведь она была! Тревельян навсегда осталась в его сердце, и так просто оттуда не исчезнет. Всхлипнув, Нейс провел рукой по ее щеке. Приятной на ощупь и холодной. У него больше ничего не осталось. Оставалось только утонуть в своем отчаянии, которое затягивает удавкой петлю на шее, и плакать. Эви рядом, но не дышит. Ее больше нет. Но ведь она должна быть? Почему все так неправильно? Почему он снова лишается дорогого существа… Почему? Нейсу казалось, что если он отпустит Эвелину, если перестанет к ней прикасаться, то она исчезнет. Хотелось сжаться в комочек и раствориться. Словно карамель в антиванском ядовитом вине. Если Эвелины нет, то и его тоже не будет. Интересно, осталось ли что в той злосчастной бутылке? Может, стоит найти и выпить последние капли? Ветер за окном становился сильнее. В такую погоду страшно выходить на улицу. Начинался дождь, а пространство невыносимо давило. Нейс дрожал, его знобило. Еще чуть-чуть, и он завоет, как одинокий и отчаявшийся зверь. Клана больше нет, Эви больше нет, сил жить уже тоже не осталось. Есть только горькие воспоминания о прошлом, обжигающее чувство вины и ослепительно-белая мерцающая пустота. Как чистый лист, с которого нещадно стерли все рисунки. Страшная. Там нет ничего. Она душит, едким невидимым дымом проникает в легкие и мешает дышать. - Вернись, Эви… - комок в горле мешал разговаривать, а сердце ныло. Нейс лежал, прижавшись к ней, словно надеялся согреть. Ему хотелось кричать. Кричать на весь Скайхолд. Порвать голосовые связки и навсегда лишиться голоса. А еще - страшно было не касаться Эвелины. Вдруг появятся призраки и заберут девушку в Тень? Тогда ничего не останется. Если и было. И вдруг... - Нейс, - пробормотала Инквизитор сквозь уходящий сон. Левая рука зачесалась, и девушка недовольно нахмурилась. Услышав свое имя, Нейс вздрогнул, решив, что голос Эвелины раздается у него в голове. Он боялся открыть глаза и убедиться в том, что прав. Тревельян почувствовала, что ее кто-то прижимает к себе через одеяла. Рука на правой щеке была словно кусочком лета, ее тепло приятно согревало. - Нейс? - она раскрыла глаза, ничего не видя за сонной пеленой. - Эв.. Эвелина! - Лавеллан все же открыл глаза, возвращая себе реальность. Его рука, лежащая на щеке Тревельян дрогнула. Настойчивыми каплями приходило осознание того, что девушка, в которую он был так смертельно влюблен, жива. Что она вернулась. Может, Эвелина услышала, как он ее звал, когда тонула в грустных воспоминаниях в Тени? Пелена перед глазами рассеялась, и девушка увидела, что лежит на постели в объятьях эльфа. Первой реакцией был испуг. Она хотела вскочить, но смогла только неловко отпихнуть его от себя, обнаружив, что крепко укутана одеялами. Нейс был удивлен не меньше. Казалось, что сердце собирается выскочить из груди и лопнуть. Страшась того, что Эвелина сейчас закричит, он попятился и упал с кровати прямо на каменный пол, ушибив локоть и ударившись затылком. Инквизитор кое-как избавилась от одеял и обеспокоенно подползла к краешку кровати. Она с трудом верила в происходящее. Ноги путались в длинной ночной рубашке. Лавеллан, потирая ушибленный затылок, неловко присел на полу: - Я тут... Это... - ничего дельного в голову не шло. Его голос дрожал, а на щеке блестели дорожки слез. Глаза были покрасневшими, и из-за этого синева радужки казалась еще насыщеннее. А сам эльф трясся, словно находился сейчас под холодным, пробирающим до костей ливнем. Нейс был рад, что Эвелина очнулась. Плевать, что сейчас она его прогонит. Девушка заметила, как эльф уставился на нее. Смутившись, Тревельян машинально попыталась пригладить волосы - те были жутко растрепаны. - Что? - Н-Ничего, - Нейс попытался встать, но с первого раза у него это не получилось. Все-таки, он был слишком слаб и вымотался за этот тяжелый день. Голова закружилась, Лавеллан покачнулся, и ему стоило больших усилий снова не оказаться на полу. Тревельян робко протянула правую руку. Сердце у Нейса выстукивало какой-то бешеный ритм, словно хотело вырваться на свободу. Она протягивает ему руку? Это все взаправду или снится? Лавеллан неловко взялся за ее правую своей левой, ощущая, как от прикосновения по телу проносятся слабые заряды электричества. - Нужно кого-нибудь позвать. Он был не уверен в этом. Голова раскалывалась после падения, а окружающая действительность начала раскачиваться, как большие сумасшедшие качели. - Да, - ответила Эвелина. Наверное, надо. Вдруг ее уже хоронить собрались? Судя по раскрасневшемуся лицу Инквизитора номер два, так и есть. Но огонек в груди спас девушку. Его огонек! Она наклонилась и схватила его руку и второй ладонью, с силой потянув на себя, надеясь помочь эльфу приобрести вертикальное положение. Но Нейс, не удержавшись на ногах, упал на нее сверху. В его глазах было очень сильное изумление. Что Эвелина делает? Разве она не любит Каллена? Мошек в глазах становилось все больше, а в ушах звенело. Самочувствие давало сбой. Но на бледных мокрых щеках появился румянец смущения. - Я... Я... - кажется, от внезапно накатившей радости у него отказывал дар речи. - Ой, - покраснела Тревельян, не ожидавшая такого поворота событий. Сердце бешено колотилось. Бежать было некуда. - П-прости... - Нейс попытался подняться, но у него из-за слабости и недосыпа это не вышло. Да еще и комната куда-то уходила, пытаясь провалиться во тьму. Главное - не лишиться сознания. Из-за эмоциональной встряски организм никак не мог определиться: вырубиться ему или нет. Лавеллану было неловко, что Эвелина видела его в таком состоянии. Бледного, в слезах, испуганного. - Ничего, - пробормотала девушка. Она вдруг поняла, что положила свою ладонь на щеку Инквизитора номер два и рассматривает рисунок на его лице. "Что ты делаешь?" - завопило благоразумие. Но Эвелине было все равно. Создатель подарил ей второй шанс, и теперь все будет по-другому. Больше никакого вранья, никакой игры в прятки. Об этой жизни она не будет сожалеть! - Эви, - вымолвил Нейс, опираясь руками на кровать, чтобы ненароком не задавить леди Инквизитор. Прикосновения были ему приятны. Эльф ловил себя на мысли, о том какая же она все-таки милая. Никогда еще Эвелина к нему так не прикасалась. И никогда еще не слышала, как он ее так называет. По крайней мере, в ясном сознании. - Эви? - Тревельян удивленно подняла брови. Так называли ее только дома. По телу разлилось тепло. Она будто на мгновение оказалась за двойными стенами Оствика, в полной безопасности от окружающего мира. Нейс смутился, но это имя так приятно было произносить. Кончики его ушей казались горячими. Эвелина, поддавшись порыву нежности, притянула лицо эльфа ближе к себе, целуя его губы. Огонек внутри вспыхнул, превратившись в солнце. Как тогда, в Крествудском лесу. Утопая в зелени ее глаз, Нейс вдруг почувствовал, как все тревоги и волнения, что скопились у него на душе, уходят. И он поддался, повалив ее на бок, ложась рядом. Да, она - человек. Да, может, если у них когда-нибудь будут дети, то у них не будет острых ушей. Ну и что? Плевать... Она смогла его приручить. Невероятно. Но смогла. - Я люблю тебя, Эви, - признался Лавеллан, заливаясь краской. - Только, пожалуйста, больше никогда не пугай меня так, хорошо? Не бери всякие подозрительные бутылки... И он замялся, боясь, что Эвелина может его оттолкнуть. - Ладно, - солнце разлетелось на тысячу светлячков, заполняя каждый миллиметр тела. Нейс улыбался, все еще смущенный тем, что происходило. Его сердце трепетало, словно мотылек, расправляющий светящиеся крылья в ночном небе. Лавеллан чувствовал себя счастливым. Тот ужас с ядом закончился. Эви жива. Как же долго ему не было так спокойно! Не сдержавшись, Нейс снова ее поцеловал, поглаживая по волосам. Ушибленная голова еще болела и кружилась, да еще и от Якоря ладонь жгло. На запястье правой руки саднило клеймо. До сих пор потряхивало из-за пережитого шока. Но теперь все хорошо. Он больше не отпустит ее. Не станет спасать от себя, пытаясь сосватать к Каллену. Какой же Нейс был дурак тогда! Ведь нет у него никакой злой ауры, из-за которой гибнут близкие. Есть только навязчивый страх из-за трагических совпадений. И с этим можно бороться. Ведь рядом Эвелина. А неудачам нужно показать язык. В последние дни с двумя Инквизиторами столько всего происходило, что можно было по сто пятьдесят раз придумать друг другу надгробную речь. Но теперь все станет хорошо. А эпитафии отменяются! Хваленому Создателю явно очень по нраву потешаться над двумя Вестниками Андрасте. Может, ему пора найти себе новое развлечение? - Я люблю тебя, глупый-глупый идиот, - Тревельян улыбнулась по-настоящему, не сдерживаясь, как обычно. Как же просто было это сказать! Будто камень с души упал, и стало так смешно, что раньше ее что-то останавливало. Услышав это, Нейс почувствовал, как его сердце подскочило. Ощущения счастья было так много, что казалось, могло разогнать все тучи за окном, прервав намечающийся ливень. Лавеллан коснулся носом ее щеки, и закрыл глаза. Эвелина прижалась к эльфу покрепче, совершенно забыв, что не причесана и не одета. Впервые в жизни примерной дочки банна ей было так просто и светло на душе. Через несколько часов рассветет. Жозефина тихонько проберется в инквизиторские покои, чтобы проведать подругу. Зайдя, она не сразу заметит, что на постели лежат оба Инквизитора, прижавшись друг другу и запутавшись в одеялах. Леди Монтилье испуганно ойкнет, но обнаружит, что они тихо дышат во сне. Посол аккуратно возьмет чайный набор на подносе со столика и выйдет из комнаты. Потом советница с размаху разобьет фарфор недалеко от двери, дав шанс лорду Лавеллану незаметно скрыться из комнаты. День будет чудесный.