Chasing Glory

С.В. явно что-то скрывает о жизни/отце/происшествии в Вермонте. Вежливое напоминание о том, что терапия не сработает, если он не будет честен, ни к чему не привело. Возможно, жестокое обращение? Видны явные признаки перенесенной травмы. Паранойя/защитная реакция. В отчете из больницы говорилось о множественных шрамах разного возраста по всему телу. Возможно, стоит обсудить этот вопрос на будущих сеансах.

Говорит, что ведение дневника помогает. По-прежнему отказывается делиться содержимым. Не проблема.

Похоже, испытывает сильное чувство долга. Упомянул о «возвращении к работе» и «спасении/защите людей». Похоже на оговорки: отказывается отвечать и уходит в себя, когда его просят пояснить. Возможна мания величия или нарциссическое расстройство личности.

Совершенно очевидно, что он не осознает масштаб своей травмы. Твердо верит в полное выздоровление, если не считать «небольшой хромоты», и возможность ходить без посторонней помощи. Отрицание сохраняется даже после того, как ему полностью объяснили повреждения и перспективы, а также показали фотографии и рентгеновские снимки его ноги под бинтами.

Не имеет представления о своих физических ограничениях и считает, что способен на гораздо большее, чем есть на самом деле. Неясно, новая это проблема или давняя.

Отрицание — приоритет №1 на данный момент.

— Заметки из личных дел пациентов бывшего психотерапевта Сэма Винчестера.

— Просто иногда ты бываешь таким чертовски тупым. То, как Дин это произнес, прозвучало грубо. Как что-то само собой разумеющееся. Он не выглядел сердитым или расстроенным, и это разозлило Сэма еще больше, чем если бы он наорал на него. — Я тупой? — потребовал он. — Серьезно? Ты, кажется, единственный, кто всё время думает, что убегать куда-то одному такая уж классная идея. — Ну, — Дин держал руль одной рукой. Он ездил так постоянно, вероятно, ему не нужно было пользоваться обеими руками, как, например, обычному человеку, когда он водил, поэтому Сэм не был уверен, почему именно сейчас это его так сильно раздражало. — Я закончил охоту. — Да, — согласился Сэм. — А еще в тебе было полно гвоздей, и ты не мог использовать свои способности, и меня чуть не съели. — Я бы не позволил им тебя съесть, — сказал Дин. — И вчера тебя никто не съел, хочу заметить. Ни кусочка. — А что, если бы они знали, кто ты такой, Дин? — спросил Сэм, разводя руками. — Что, если бы в тех туннелях тебя ждала дьявольская ловушка, а не просто кучка упырей с гвоздями от гробов? — он ответил на свой собственный вопрос: — Они бы сделали со мной всё, что только захотели, а ты бы даже не смог пошевелиться. — Прости, — сказал Дин. — Ты что, только что… признался, что нуждался во мне, чтобы я спас твою тупую задницу? — Мне нужна была твоя помощь в этой охоте, — сказал Сэм. Было трудно не шипеть сквозь стиснутые зубы, пока он признавал это. — Конечно, нужна была. Это был мой первый раз за много лет. Я немного заржавел, — он сделал глубокий вдох. — А ты, кажется, думаешь, что я совершенно беспомощен. И я сказал тебе, что мы партнеры, и я прикрою твою спину, и ты первый вспомнил, как я призвал тебя после того, как Гордон отправил тебя в Преисподнюю, но, похоже, всё это вылетает в трубу, когда мы охотимся, — он зло посмотрел на Дина. Поддерживать это выражение лица буквально причиняло боль — его голова раскалывалась ещё с прошлой ночи, — но оно того стоило. — Или когда я хочу пройти Первое Испытание и начать спасать этот чертов мир. И, если ты помнишь, ты обещал, что я смогу начать после охоты. — Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас похож на пятилетку, — заявил Дин. Он даже не удостоил Сэма вежливым взглядом. — Именно так ты и обращаешься со мной! — Ладно, во-первых, — Дин поднял указательный палец руки, лежавшей на руле. — Я не говорил «после охоты». Я сказал «по крайней мере, после одной охоты». А если и не сказал, то я это имел в виду. И во-вторых, — он поднял средний палец. — Я не думаю, что ты беспомощен, ясно? Но я думаю, что ты упрямый, абсолютно нереалистичный и слишком тупоголовый, чтобы понять, что ты ведешь себя сейчас именно так, и тебе нужно больше практики, прежде чем ты возьмешься за что-то столь огромное, как Испытания. — Я гораздо меньше беспокоюсь о том, что пострадаю, чем о том, что ты решишь бросить меня и в одиночку пустишь кровь адским гончим, — сказал Сэм. — А потом они утащат тебя обратно в Ад. Дин с силой выдохнул через нос, и Сэм тут же пожалел о том, что только что произнес. С его стороны сказать это было хуже, чем если бы Дин заговорил о Гордоне или Воне. Он не думал, когда произносил это, и не хотел верить, что подсознательно пытался ранить Дина, но, учитывая то, что он чувствовал сейчас, это было вполне вероятно. Особенно потому, что он никак не мог заставить себя извиниться, пока тянулись секунды молчания. — Я облажался прошлой ночью, — сказал Дин через некоторое время и убрал руку с руля, чтобы подбросить обе ладони в воздух. Облегчение Сэма от того, что демон решил пропустить последнюю фразу мимо ушей, сменилось паникой, пока тот не опустил руку обратно. — Я признал это, я извинился, и я до сих пор чувствую себя дерьмово. Не уверен, чего еще ты от меня хочешь, — наконец, он посмотрел на Сэма. — Нам обоим нужна практика, хорошо? Я отвык работать в команде, а ты отвык вообще от всего. И я не понимаю, почему мои слова так тебя разозлили. — Извини, что я сразу не согласился с тобой, когда ты назвал меня тупицей, — едко ответил Сэм, чувствуя, как у него всё сильнее раскалывается голова. — Ну, сейчас ты ведешь себя очень глупо, — непримиримо ответил Дин. — Что особенно расстраивает, потому что я знаю, что ты не тупой, — его рука крепче сжала руль. — Прошлой ночью ты мог умереть, Сэм. Или повредить мозг, или остаться без рук и ног. Ты серьезно не понимаешь, почему мне не хочется позволять тебе сразу перейти к Испытаниям? — А ты не понимаешь, почему мне не хочется, чтобы ты вел себя так, будто можешь принимать решения за меня? — парировал Сэм. — А я не за тебя их принимаю. А за себя — и это еще одна вещь, которую ты, похоже, не осознаешь, — зрачки Дина были неправильной формы, в центре его глаз яростно клубился черный дым. Сэм мог видеть его отражение в зеркале заднего вида. — Ты не можешь сделать это сам. Как бы тебе это ни претило, тебе нужна моя помощь, и ты должен хотя бы что-то делать по-моему. — Я сказал, что позволю тебе подстричь меня. — Как… благородно и великодушно с вашей стороны, ваше долбаное величество, — Дин снова посмотрел на него, затем громко вздохнул. — Знаешь, я чувствую, как сильно тебе больно. Должно быть, отчасти из-за недостатка сна. Почему бы тебе просто не забраться на заднее сиденье? Мы сможем разобраться с этим, когда твой мозг не будет висеть на волоске от вытекания через уши. — Я в порядке. — Ты… — Я сказал, я в порядке. Отказавшись от предложения Дина, Сэм едва не расплакался, не в первый раз он уже подавлял это желание с тех пор, как они выехали из мотеля. Он знал, что не выспался. Его тело наказывало его за это, а также за удары, которые он получил по голове прошлой ночью. Гусиное яйцо за виском, так разбухло, что он мог видеть его форму даже под волосами, и когда он разделил волосы перед зеркалом, морщась от боли, которую причиняло ему даже такое слабое прикосновение, кожа на его голове была темно-фиолетовой от кровоподтеков. По крайней мере, лысина на затылке покрылась корочкой. Но она болела практически при каждом движении. Он никогда раньше не осознавал, как сильно от разговоров или кивков натягивается кожа на затылке. Вздремнуть было бы просто невероятно. Принять немного Тайленола или ещё чего-то тоже было бы неплохо; всё, что угодно, лишь бы хоть ненадолго избавиться от мучительной головной боли. Он был почти готов попросить Дина вылечить его. Но пока что он отказывал себе в этом из чистой упрямости, как он отказался прервать их спор, чтобы отдохнуть. Дело было даже не в том, что он хотел настоять на своем или не хотел давать Дину время придумать более убедительный аргумент. В этот момент он просто боролся, чтобы бороться. В чем его отец и другие люди постоянно обвиняли его, когда он был моложе. — Хорошо, — согласился Дин, беззаботно пожимая плечами. — Если ты хочешь провести остаток дня в мучениях, кто я такой, чтобы останавливать тебя. Но ты, по сути, доказываешь мою точку зрения насчет твоего упрямства. — Просто сдержи свое слово и перестань вести себя так, будто я какой-то хрупкий идиот, которого ты должен защищать, — сказал Сэм. — И я лягу. — Так докажи мне, что ты не идиот и не нуждаешься в защите, — сказал Дин, и Сэма действительно возмутило, насколько рассудительно прозвучал его голос. — Поохоться со мной еще раз и на этот раз постарайся не оказаться избитым до полусмерти. — Даже если я это сделаю, разве ты будешь доволен? — спросил Сэм. — Или ты просто придумаешь другую отговорку? — казалось, Дин собирался что-то ответить, поэтому Сэм опередил его. — Ты так сильно опекаешь меня, что я даже не уверен, что ты воспринимаешь меня как личность. Ты всё время забываешь, что у меня многолетний опыт охоты или что последние восемь лет я провел, раскалывая монстров. А не просто сидел и жалел себя. — Так ты хочешь, чтобы я тебя защищал, или нет? — спросил его Дин. — Ты так злишься из-за этого, но еще ты злишься из-за того, что я сбежал прошлой ночью, вместо того чтобы стоять, приклеенный к тебе, и не дать тому упырю оттаскать тебя за волосы. Реши уже. — Если бы это было всё, что он сделал, ты не был бы так против того, чтобы я участвовал в Первом Испытании, — сказал Сэм. Вместо того, чтобы ответить сразу, Дин провел свободной рукой по волосам. На его лице промелькнуло разочарование. — Ладно, — сказал он немного погодя. — Я знаю, что ты, вероятно, взорвешься сейчас, особенно сейчас, когда ты весь такой стервозный. Но я начинаю сомневаться, стоит ли тебе вообще участвовать в Испытаниях. Сэм хотел бы доказать Дину, что тот неправ, не взрываясь на месте и не выливая на него тонну стервозности, но то, что тот только что сказал, вызвало у него такой прилив инстинктивного гнева, что сдержать его было невозможно. Вероятно, даже если бы он не был измучен и всё его тело не было покрыто одним огромным синяком. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — потребовал он. Он бы покачал головой, если бы не боялся, что его вырвет. — Это закрытие Врат Ада, Дин. Избавление от всех демонов навсегда. Или, по крайней мере, так с ними было бы легче справиться. Не говоря уже о самом Аду. И не пытайся убедить меня, что демоны — не такая уж большая проблема. Мы не можем поехать на восток, потому что та часть страны кишит ими, и даже ты не знаешь почему. И мы едем с пяти утра, потому что некоторые из них подобрались слишком близко. Сэм пролежал в постели всего несколько часов, когда Дин вернулся в комнату после сожжения упырей. Он был в самой середине сонного цикла, ему снились гниющие тела, рваные дыры в земле и огонь, поэтому, когда Дин разбудил его, он был слишком не в себе, чтобы сразу понять смысл того, что тот говорил. Он видел, Дина, перепачканного грязью и пахнущего дымом после зачистки кладбища, но это было всё, что соглашался обработать его мозг. В конце концов, он полностью проснулся, понял, что Дин почувствовал присутствие пары демонов в радиусе десяти миль, и начал собирать вещи, чтобы они могли уехать. Он тихо паниковал из-за того, что те демоны тоже могли учуять Дина, пока тот не успокоил его. Они были низкоуровневыми, а он был Рыцарем. Если он не хотел, чтобы они знали, где он, они не будут знать, пока не окажутся почти вплотную с ним. Вот почему раньше у них не возникало подобной проблемы, и сегодня, вероятно, было простым совпадением. Но им все равно нужно было держаться на расстоянии от других демонов. К тому времени, как они сели в машину, Сэм вспомнил обещание Дина поговорить о его прическе и Первом Испытании. Он поднял эту тему, и с тех пор они не прекращали ругаться. — Да, — сказал Дин, — Я знаю, — ликование Сэма был недолгим, потому что демон тут же продолжил: — Но мы вели себя так, будто это единственное возможное решение проблемы демонов, и, возможно, нам пора вытащить головы из задниц. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — повторил Сэм. Казалось, будто между его глазными яблоками и впадинами в черепе набился песок, и он был готов разорвать любое дерьмовое объяснение, которое предложит Дин. Каким бы оно ни было. — Мы даже не знаем, сработают ли Испытания так, как предполагается, — сказал ему Дин. Его голос был странно тих. У Сэма возникло ощущение, что он неохотно признается в чем-то, что беспокоило его долгое время, в чем-то, что он пытался игнорировать. — В конце концов, никто никогда раньше этого не делал. Очевидно, — он снова вскинул свободную руку. — Или, черт возьми, что ещё хуже — может, и делал. И они ни хрена не исправили. Или испортили всё ещё больше. — Твой Пророк прочитал о них со Слова Божьего, — заметил Сэм. — С демонической Скрижали. — Да, вообще-то, я думал об этом, — сказал Дин. — Он мог неправильно что-то понять. Ты, очевидно, никогда раньше не видел Пророка за работой, но это всё равно, что наблюдать, как кто-то пытается просверлить дыру в собственной голове. Это больно. Пророки рождаются с умением читать по-енохиански, они единственные, кто умеет, но их мозг всё равно не приспособлен для этого, потому что они люди. Я думаю, это как-то связано с Грехопадением человека, с первородным грехом… типа того. Не в этом дело. Сэма раздражало собственное стремление делать заметки. — Бог тоже мог ошибиться, — продолжил Дин. — Он не создавал демонов или Ад — это сделал Люцифер. Поэтому я не знаю, насколько хорошо Он понимал нас, когда писал эту Скрижаль, чтобы… чтобы «привесть вселенную в порядок» или как там. — Диктовал, — натянуто ответил Сэм. — Не понял? — спросил Дин. — Бог не записывал Свои Слова. Он диктовал их Метатрону. Ангельскому писарю, Гласу Божьему. Дин сделал глубокий, медленный вдох. — Реально. Это ведь сейчас так важно. Именно на этом мы должны сосредоточиться. Спасибо, что поправил меня, Сэм. — Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты просто правильно всё выучил изначально, — ответил Сэм, отворачиваясь к окну. — Ладно, — сказал Дин. — Как тебе такие знания? Бог — тот ещё засранец. Видел ли ты за всю свою жизнь что-нибудь, что заставило бы тебя думать, что Он не стал бы описывать в одной из Своих Скрижалей фальшивое или… или совершенно ужасающее средство от демонов, просто чтобы надуть нас? Сэм не ответил. Он подумал о том, чтобы сказать Дину, что тот явно верил в то, что это сработает достаточно, чтобы умереть за это. Эти слова всплыли у него в голове белой вспышкой, от которой головная боль только усилилась, но он не произнес их вслух. Сегодня он уже достаточно наговорил. Дин дал ему немного позакипать, прежде чем снова нарушил молчание. — Возможно, всё было бы по-другому, если бы Испытания были легкими, — сказал он. — Но все они — кошмарны. Я помню. И я не хочу рисковать тобой ради чего-то, что даже не факт, что сработает. — Хорошо, — сказал Сэм. Боже, как болела его голова. Он уже с трудом соображал из-за боли. — Вот как. Ты не хочешь «рисковать мной». Ты говоришь так, будто я принадлежу тебе или ты полностью меня контролируешь. — Пусть будет так, — раздраженно сказал Дин. — И мне жаль. Но ты продолжаешь говорить так, будто всё ещё работаешь в одиночку. Как будто ты должен беспокоиться только о себе, — он замолчал, и когда Сэм отвел взгляд от окна и снова посмотрел на него, то увидел, что Дин смотрит на него, стиснув зубы. — Но на кону не только твоя жизнь, не так ли? — Ты хочешь сказать, что нам нужно поработать над нашими отношениями? — фраза прозвучало более насмешливо, чем Сэм предполагал. — Не повредит, — Дин пожал плечами. — Возможно, в этом корень всех проблем, с которыми мы сталкиваемся сейчас. Видит бог, у меня всегда не ладилось с моногамией, а у тебя, по сути, вообще нет опыта. И прошло всего чуть больше полугода, — он посмотрел на верхнюю часть лобового стекла, размышляя про себя, вместо того чтобы сосредоточиться на дороге. По крайней мере, не было пробок. — Но я хочу сказать, что ты прав. Это твое решение. Но в некоторых вопросах тебе придется пойти мне навстречу. Как с твоими волосами и с тем, что нам обоим нужно больше практиковаться. Это просто часть того, что значит быть парой. — Я знаю, — Сэм мог бы сказать, что больше не хочет быть парой, но даже сейчас это было неправдой. — Итак, — Сэм не заметил, как они подъехали к заправке, и Дин заехал на стоянку. Остановив машину рядом с одной из колонок, он вынул ключи из замка зажигания и откинулся на спинку сиденья, положив руки на колени. Он уставился прямо перед собой. — Чего ты хочешь? — Я хочу пройти Первое Испытание, — Сэм набрал в грудь воздуха и произнес следующую часть нарочито спокойным тоном. — Что я должен сделать, чтобы ты помог мне с ним? — Я облегчу тебе задачу, — ответил Дин. — Давай я подстригу тебя и мы еще раз поохотимся вместе. Потом мы обсудим это ещё раз, вместе, и решим, готовы мы или нет. — Ладно, — это был не такой уж ужасный план. — Хорошо? — Да. Довольный, Дин вылез из машины и занялся заправкой. Сэм закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Он даже не мог опустить голову, так сильно болел затылок. Носовые пазухи у него заплыли, шишка на черепе пульсировала, и он тихо застонал. Пару минут спустя он проснулся от того, что кто-то открыл его дверь. Это был Дин. Должно быть, он зашел в магазин, чтобы заплатить за бензин, потому что в руках у него был пакет. Он положил его Сэму на колени, и то, что было внутри, оказалось тяжелым и холодным. Сэм открыл его и увидел бутылочку Gatorade. — Мы решили проблему, — сказал Дин. Он закрыл дверь со стороны Сэма, обошел машину, снял газовую форсунку и забрался внутрь. — Это значит, что ты можешь начать выздоравливать, — он указал на сумку. — Там ещё есть флакон с Адвилом. Так что попей и прими лекарство, а потом садись на заднее сиденье и отдыхай. — Ладно, — Сэм со вздохом сдался и открыл бутылку. Напиток был голубой и такой холодный, что у него аж зубы заболели, когда он сделал глоток. Он бережно держал ее, чтобы не опрокинуть на себя, пока Дин выезжал с парковки и выводил их обратно на дорогу. Дин снова вел машину одной рукой. Правой. Сэм решил проигнорировать это, сосредоточившись на газировке и на том, как сильно он хотел снова лечь спать. Краем глаза он заметил, как Дин сменил правую руку на левую и потянулся через разделявшее их пространство. Сэму пришлось быстро проглотить свою газировку, когда тот начал засовывать ладонь ему в джинсы, и он едва не закашлялся от усилия. — Что ты делаешь? — спросил он, прочищая горло. Не то чтобы заниматься сексом после ссоры было чем-то необычным. На самом деле, даже несмотря на то, что Сэм, как выразился Дин, «практически не имел опыта», он был почти уверен, что это не было редкостью для многих пар. Обычно, однако, секс не наступал так быстро. Или пока они ехали по высокоскоростному шоссе. — Я как-то слышал, что оргазм может помочь от головной боли, — ответил Дин. — Снимает напряжение, высвобождает гормоны счастья, — он посмотрел на Сэма. — Не говори мне, что тебе это не нужно. Я знаю, у тебя сейчас мигрень. И ты не даешь мне вылечить тебя, так что… — Ты действительно собираешься подрочить мне за рулем? — спросил Сэм. Он не был уверен, что готов прекратить ссору с Дином. Он был раздражен внезапной близостью и не хотел, чтобы к нему прикасались, но не смог удержаться и слегка прижался к руке Дина, поглаживавшей его. — Я справлюсь, — заверил его Дин. — Поверь мне. Я отлично справляюсь с многозадачностью. И на дороге опасны только минеты. Мастурбация вполне безопасна. Сэм мог бы подумать, что сейчас он чувствует себя слишком плохо, чтобы возбудиться, но его тело уже реагировало на Дина, член набухал и твердел под джинсами. Даже когда его бедра неосознанно раздвинулись, и он с шипением выдохнул, он протянул свободную руку и схватил Дина за запястье. Дин немедленно перестал двигаться. — Хочешь, чтобы я остановился? — тихо спросил он. — …нет, — решил Сэм, подумав пару секунд. Он отпустил запястье Дина, закрутил крышку на своей бутылке и отложил ее в сторону. Вчера они занимались этим дважды, так что его аппетит к сексу был в значительной степени удовлетворен. Однако его аппетит к Дину остался прежним. Он тоже слышал, что мастурбация полезна для лечения головной боли, хотя скорее читал, чем слышал, и решил, что готов попробовать. Но после их недавней ссоры он не хотел сидеть сложа руки и пассивно позволять Дину заботиться о нем. Он отодвинул руку Дина в сторону и расстегнул пуговицу и молнию на джинсах. Снова схватив его руку, он засунул ее под боксеры, и Дин услужливо провел пальцами по его неуклонно увеличивающемуся органу. Когда он вытащил его ровно настолько, чтобы крепче ухватить, Сэм обхватил свои яйца через слои ткани, в которых они покоились. Дин тихо засмеялся, держа его член как джойстик (на самом деле это был очень хороший эвфемизм для обозначения пениса, внезапно понял Сэм) и проводя большим пальцем по щелке сверху, из которой уже начала сочиться сперма. — Ты действительно берешь всё в свои руки, правда? — спросил он. — Рад за тебя. — Хочешь, чтобы я… вернул должок? — выдохнул Сэм, надеясь, что Дин скажет «нет». Проделывать это с самим собой было достаточно тяжело, учитывая боль, которая в данный момент раскалывала его череп по центру. — Нет, — ответил Дин, — Тебя мне хватит, — он улыбнулся через лобовое стекло. — Просто надеюсь, что никто не проедет мимо и не заглянет к тебе в окно. — К счастью, это не займет слишком много времени, — Сэм оперся рукой, в которой не держал пакет, о крышу машины и закрыл глаза. Бывали времена, когда для него важнее было путешествие, чем пункт назначения. Когда он хотел растянуть его и по-настоящему насладиться. Это было не из таких. Он просто хотел закончить, поэтому делал все остановки и делал всё, что ему нравилось, когда он только учился. Слегка потянул и сжал яйца, определенным образом изогнул бедра, прижался задницей (которая из-за всех тех оргазмов, которые он испытывал при стимуляции простаты в последнее время, стала его эрогенной зоной) к кожаному сиденью. Дин погладил его, и он мягко дернулся в его руке. Его всегда удивляло, как приятно ощущались мозоли Дина на чувствительной коже его члена. Трение было невероятным. А когда Дин убрал руку и сплюнул на ладонь, стало ещё лучше. Примерно через пять минут Сэм выдохнул и откинул голову назад, ускоряя темп бедрами и руками в попытке достичь конца. Он финишировал ровно. Было приятно, но удовольствие не увеличивалось. Он был на грани оргазма, но не знал, как достичь его. — Ну же, малыш, — уговаривал его Дин. Его голос, низкий и грубый, посылал горячую волну по всему телу Сэма. — Кончи для меня, Сэмми. Это было именно то, в чем Сэм нуждался. Через несколько секунд он кончил, что-то бормоча себе под нос, покрывая ладонь Дина липкой белизной. Было хорошо, даже лучше, чем он ожидал, от внезапного прилива удовольствия у него даже слегка задрожали ноги. Однако самое интересное произошло в первые секунды после оргазма: его мигрень прошла. Боль притупилась, пока не стала почти терпимой. Сэм вздохнул с огромным облегчением и откинулся на спинку сиденья, не открывая глаз, пока Дин не остановил машину. Сэм вытер себя и руку Дина салфетками, затем допил свой Gatorade и принял три таблетки Адвила. Прежде чем забраться на заднее сиденье, он наклонился и робко поцеловал Дина. — Спасибо, — сказал он. — Это действительно помогло. Сильно. И… — он заколебался. — Прости. За всё то, что я наговорил раньше. — Всё в порядке, — ответил Дин. — Извини, что назвал тебя тупицей, — когда Сэм устроился на заднем сиденье, положив куртку под голову, чтобы использовать ее как подушку, он оглянулся через плечо и сказал: — Я разбужу тебя, как только мы отъедем на пару штатов, и я найду хороший мотель. Тогда мы сможем найти охоту. — Тогда, мне есть чего с нетерпением ждать, — Сэм закрыл глаза.