Chasing Glory

Тема сообщения: ! ВАЖНО! ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЧТИТЕ

Это сообщение помечено как срочное.

Большинство из нас знают Сэма Винчестера или читали его книги и статьи. Он оказывал огромную помощь нашему сообществу на протяжении многих лет, но, возможно, вы не знаете, что он УБИЛ Гордона Уокера, который был нашим другом и соратником по охоте. Сэм в настоящее время находится в бегах с демоном. Демон — Рыцарь Ада, который был схвачен Гордоном.

Мы не знаем, одержим ли Сэм, загипнотизирован или просто перешел на сторону демонов, но, несомненно, что он ОПАСЕН. Как и его рыцарь, которого, как нам кажется, он «любит», что является ГРЕХОМ, даже если бы тот не был демоном. Важно, чтобы мы ОБЪЕДИНИЛИСЬ, чтобы устранить эту угрозу.

Ниже прикреплены фотографии Сэма и вместилища Рыцаря. Если вы увидите их, УБЕЙТЕ ИХ, но НЕ делайте этого в одиночку. Демон ОЧЕНЬ силен, и мы не должны недооценивать Сэма, в конце концов убил Гордона. Убийство охотника влечет за собой последствия, и разве у нас недостаточно забот, чтобы беспокоиться ещё и об этих двоих!

Спасибо вам за то, что помогаете нам всем, и, пожалуйста, ПЕРЕШЛИТЕ это электронное письмо КАК минимум двум людям, чтобы они узнали об этом!

— Недавно разосланное электронное письмо всему охотничьему сообществу континентальной части Соединенных Штатов и Канады

Пар, поднимавшийся от бумажного стаканчика, пах так вкусно, что Сэму пришлось приложить немало усилий, чтобы не разрыдаться. Он взял его у Дина, пробормотав «спасибо». Напиток был теплым даже сквозь картонку, в которую Дин не забыл поставить стакан. Печка в машине наконец заработала (наверное), но его пальцы всё ещё не слушались, благодаря морозному утру в Айдахо. — Поверить не могу, — заявил Дин, усаживаясь обратно на водительское сиденье, как только отдал кофе Сэму, — сколько сейчас существует видов кофе. На заправке. Серьезно. — Эта заправка лучше, чем остальные, — городок, который они проезжали мимо, потому что Дин считал его слишком большим, должно быть, был довольно зажиточный. Сэм сделал пробный глоток кофе, затем ещё один, побольше, как только убедился, что кофе не прожжет дыру ему в языке. — Кстати, о видах, что это? — Французская ваниль, — Дин, должно быть, уловил, насколько Сэму понравился напиток, потому что он выглядел чрезвычайно довольным собой, когда отъехал от заправки. — И потом, у них было столько всего, что можно было в него положить: сиропы, сливки, ещё кучу всякого, так что я добавил немного сливок и пару капель карамели. — Я так и подумал, — сказал Сэм, кивая и делая еще один глоток. Ощущение было такое, будто пьешь мороженое, но не в плохом смысле. Он никак не мог смириться с тем, насколько хорош Дин был в сочетании вкусов для существа, которое ничего не чувствовало. Теперь, когда в его распоряжении больше не было кухни Сэма, он работал, как мог. На некоторое время воцарилась приятная тишина, даже музыка не играла из динамиков. Поблизости не было радиостанций с классическим роком — по крайней мере, тех, которые соответствовали бы высоким стандартам Дина, а коробка с кассетами (найденная в подвале Бобби; по его словам, большинство из нее изначально и принадлежало Дину) была сброшена на пол вчера днем во время особенно неловкого занятия любовью — Импала не была спроектирована таким образом, чтобы двое мужчин их комплекции занимались сексом. Дину еще предстояло собрать их все. Сэм уставился в окно, потягивая кофе. Он забыл название городка несмотря на то, что они проехали указатель, сообщавший о нем, менее двадцати минут назад, но, похоже, он был прав в том, что это богатый город. Дома были симпатичными. Новые или отреставрированные. Они были отделены от магазинов. Он слегка нахмурился; Сэм не часто бывал в таких местах, потому что монстры довольно редко селились в богатых поселках. По крайней мере, не те монстры, которые создают проблемы. Он задумался, почему. — Итак, теперь, когда ты выпил свой волшебный элексир, — начал Дин, прерывая размышления Сэма, — ты достаточно проснулся, чтобы поговорить? Сэм снова нахмурился. — Ну да, — сказал он. — но я и до этого был довольно бодр, — ему было всего двадцать пять, и он достаточно много работал, пока жил в хижине, чтобы отвыкнуть от галлонов кофе, которые ему приходилось выпивать, чтобы нормально функционировать в старших классах. Конечно, он уставал без него, но он не был необходимостью. С другой стороны, в последнее время он пил гораздо больше. Потому что, по иронии судьбы, он спал не так хорошо, как раньше, когда его всю ночь беспокоила нога. — Приятно слышать, — Дин кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Возможно, в этом и не было необходимости, учитывая его рефлексы и отсутствие других машин на дороге, но Сэм все равно так чувствовал себя спокойнее. Ему было приятно, что Дин, вероятно, делал это только для того, чтобы он мог почувствовать себя лучше. — Есть какие-нибудь пожелания относительно того, куда мы направимся дальше? — Ты хочешь сказать, что на этот раз ты не собираешься просто выбирать за нас обоих? — Сэм подавил зевок очередным глотком кофе. — Дай мне подумать. Я не могу сказать «куда-нибудь, попрохладнее», так как погода уже изменилась, — и так как Дин в конце концов сдался и направил их на север. — Может… куда-нибудь, где есть парки? Или, по крайней мере, лес. Я начинаю уставать бегать по обочине. — У тебя это хорошо получается, — прокомментировал Дин. — Ты бегаешь дольше, чем раньше. И я не спрашивал, и ты ничего не упоминал, но... тебя всё ещё тошнит во время бега? Или после? — Сэм покачал головой. — Что ж, это хорошо. — Да. Это… — Сэм подыскивал слова, которые не прозвучали бы странно. Как он и ожидал, поначалу всё было паршиво, но он помнил, как начинал бегать с отцом помимо стандартных тренировок, которым он его обучал, и был готов к этому. Было больно, особенно на следующий день; в то первое утро Дин помог ему встать с постели, хотя Сэм был бы совершенно не против просто лежать и предаваться своим мучениям весь остаток дня. Его тошнило. Однажды он согнулся, содрогаясь от рвотных позывов, на обочине пустынной дороги. И, конечно, в шортах он выглядел ужасно. Он ненавидел свои ноги еще до того, как из одной из них был выдран огромный кусок. Когда наступили первые заморозки, он почувствовал огромное облегчение от того, что смог носить длинные брюки, не рискуя получить тепловой удар. Но потом стало лучше. Всё становится лучше, если заниматься этим каждый день, конечно, если потом не проводить по десять часов в машине. Теперь его больше не тошнило, и на утро после пробежки он не ходил так, словно ему было девяносто. Изменилось и многое другое. Он снова начал воспринимать свою левую ногу не просто как обузу и источник боли, а как нечто большее, чтобы даже неосознанно переносить на нее свой вес. Его ступни стали более твердо и равномерно стоять на земле. Возможно, он даже стал лучше спать. Он определенно научился быть более терпеливым с Дином, и ему становилось всё легче и легче сохранять спокойствие, которое он испытывал во время бега. Между этим и тем, что он делал с Дином, тренировками с оружием, спаррингами и опросами по базовым фактам (в которых он не нуждался, поскольку написал целые книги по большинству темам, которые они обсуждали, но Дин, казалось, получал от этого удовольствие, так что…), он чувствовал себя сильнее. Способным на большее. Может, теперь он действительно смог бы постоять за себя на охоте. Может быть. По крайней мере, он больше не беспокоился о том, что Дин не забрал его трость из хижины. — Мне уже лучше, — наконец решил Сэм. — Да, ты уже почти не хромаешь, — согласился Дин. — что просто замечательно. И твоя стойка стала намного лучше, когда ты стреляешь. Не говоря уже о том, как ты метко целишься. Как я тебе и говорил, — он улыбнулся Сэму, и тот ответил ему тем же. Он был прав, и не мешало время от времени признавать это. К тому же, когда Дин впервые показал ему мишень, в центре которой было больше всего дырок от пуль, это было действительно приятно. — Теперь ты чувствуешь себя увереннее, да? С оружием? — Да, — признался Сэм. — Со всем, если честно. Наконец-то, — он сделал еще один глоток из бумажного стаканчика, который до сих пор держал в руках. Он был примерно наполовину полон. — Просто нужно было время, чтобы снова сесть в седло. — Природа зверя, — глубокомысленно согласился Дин. На мгновение воцарилось молчание, затем он сказал: — Как только мы доберемся до этого твоего места с парками, где бы оно ни оказалось, нам нужно будет найти библиотеку. — Зачем? — Боже, он реально имел очень смешанные чувства к библиотекам. — Ну, потому что ты сказал, что в мотелях Интернет отстойный, и ты можешь взять свой компьютер и подключиться к нему в библиотеке, верно? — когда Сэм кивнул, он продолжил. — И я знаю, что у них есть ещё компьютеры в библиотеках. Так что, если ты научишь меня пользоваться одним из них, я смогу тебе помочь. — С… чем именно? — спросил Сэм, качая головой и искоса глядя на него. На самом деле он не слишком часто пользовался своим ноутбуком. Он боялся проверять свой веб-сайт или электронную почту, поэтому в основном он просто раз в пару дней подключался к Wi-Fi в мотеле, чтобы посмотреть заголовки газет о восточной части страны. Они переживали там волну преступности, а также множество несвоевременных штормов. По крайней мере, таково было гражданское объяснение. У Сэма появились некоторые подозрения. До сих пор Дин не проявлял особого интереса к компьютеру или Интернету, что казалось ему немного странным для парня, умершего в восьмидесятых. Возможно, он отошел от шока по поводу новых технологий, еще когда только выбрался из Ада. Возможно, ему никто не сказал, что Всемирная паутина на треть состоит из порно. Это казалось более вероятным, подумал Сэм, снова поднося стаканчик ко рту. Он сомневался, что кураторы Дина сочли бы необходимым учить Рыцаря Ада гуглить разные непристойности. Они даже не сказали ему, что он может накладывать проклятия. — С поиском охоты. Последний глоток кофе застрял где-то в горле Сэма, и заставить себя проглотить его было адски больно. Как только дыхательные пути освободились, его охватил сильный приступ кашля, и он изо всех сил старался не расплескать то немногое, что оставалось в бумажном стаканчике, втягивая воздух через сморщенную трахею и борясь с желанием согнуться пополам. Он бы поставил его, но в машине не было подстаканников, и он знал, что оставлять его на полу было небезопасно. — Я бы не вывалил это на тебя так, если бы знал, что ты подавишься, — голос Дина звучал обеспокоенно, и когда Сэм открыл слезящиеся глаза, он понял, что они съехали на обочину. Они стояли прямо перед чьей-то подъездной дорожкой. Дин, вероятно, собирался хлопать его по спине, когда понял, что он всё же не умирает, если судить по тому, как он едва удерживал руку на руле. — Не в то горло попало? — Ага, — хрипло выдавил Сэм. Ему казалось, что большая часть того, что он только что проглотил, попала ему в легкие, хотя он точно знал, что этого не могло быть. — Отстой, — Дин выглядел искренне сочувствующим. Но Сэм сомневался, что он действительно помнит боль от неудачного глотка, даже если именно этим его пытали в аду, что маловероятно. — Спасибо, что не выплюнул всё в машине. — Ага. Да. Это определенно было первым, что пришло мне в голову, — сухо ответил Сэм. Он вытер рот тыльной стороной ладони, пока Дин выводил машину обратно на дорогу, а затем неохотно допил остатки кофе. Иронично, но выпив ещё чуть-чуть, он почувствовал, что боль проходит. Пока они ехали по городу, Сэм ждал, что Дин скажет что-нибудь еще об охоте, но тот молчал. В машине воцарилась тишина, дома вокруг начали редеть, и Сэм, в конце концов, понял, что Дин ждет от него чего-то большего, чем недовольное хрипение. Поэтому он прочистил горло и сказал: — Я подавился, не потому что ты упомянул об охоте. — Хорошо. — Правда. Это просто совпадение. — Я тебе верю. Сэм не поверил ему, но не стал спорить. — Я имею в виду, конечно, это меня удивило, — он смотрел в окно, а не на Дина. Дома становились все дальше и дальше друг от друга, так что они, должно быть, уже выезжали из города. — Я даже не думал об этом. Наверное, я просто был сосредоточен на тренировках, а не на том, для чего они нужны, — ему стало интересно, куда именно направляется Дин, учитывая, что они еще не выбрали конкретное место назначения. — Ты… думаешь, я готов? — А ты? — спросил Дин в ответ. Сэм допил остатки своего кофе, такого густого и сладкого, что его начало подташнивать карамельным сиропом, вместо того чтобы сразу ответить. Он не знал. Он точно не чувствовал себя готовым к охоте, даже на привидение или ведьму-недоучку. Прошло всего несколько недель с тех пор, как он поднялся на вершину холма в Неваде, и несколько месяцев с тех пор, как ему вернули ногу. А до этого прошло почти десятилетие с его последней, кровавой, катастрофической, трагической охоты. В глубине души он все еще был исследователем и писателем, которому было комфортно с монстрами только тогда, когда они были за решеткой. Его тело, казалось, все еще отражало это. Он знал, что поддерживает форму, и знал, что ему удалось нарастить мышцы, особенно на ногах, поскольку его икры наконец-то стали выглядеть более или менее ровно. Но это было ничтожно мало. Он все еще был меньше Дина, чьи мускулы были исключительно напоказ. По его мнению, он даже не был похож на охотника. Или не думал как охотник. И уж точно не чувствовал себя таковым. — Нет, — в конце концов сказал Сэм. Это прозвучало скорее как признание, чем как утверждение. — Я так не думаю. Я думаю, мне нужно больше времени, чтобы попрактиковаться. — Сколько? — спросил Дин. — Хм? — Сэм не ожидал такого вопроса. — Как ты думаешь, сколько тебе еще нужно времени? — уточнил Дин, глядя на Сэма. — Э-э-э… — и как, черт возьми, он должен был оценить что-то подобное? Дин все еще смотрел на него, не мигая, что, казалось, случалось с ним слишком часто. Было ясно, что он хочет услышать ответ, поэтому Сэм попытался что-нибудь придумать. — Еще несколько месяцев? — предложил он неуверенно. — Почему бы не сделать это целым годом? — спросил Дин. Сэм был удивлен, в основном потому, что не услышал в его голосе сарказма. Что не означало, что его там не было, но зеленые глаза, сверкающие, как изумруды под стеклом, в лучах утреннего солнца, были непроницаемы. — Ладно, — рискнул Сэм. Дин кивнул. — К тому времени ты определенно стал бы сильнее, — согласился он. Он снова стал смотреть на дорогу, что по-прежнему успокаивало. — И, возможно, ты бы даже преодолел некоторые проблемы, что мучают тебя сейчас, — Сэм молчал, покусывая зубами обветренную кожу на нижней губе. — Но, скорее всего, нет. Это то, что ты пронесешь с собой всю жизнь. Или дольше, если тебе не повезет, — он почти улыбался. Сэм задумался, не говорит ли он сейчас о себе. — Ты не почувствуешь, что готов, ни через год, ни через два, ни через десять. Никакие тренировки этого не изменят. Сэм сглотнул. — Судя по тому, как идут дела и новостям о ситуации на востоке, я сомневаюсь, что у меня есть в запасе десятилетие, — сказал он, скорее признавая правоту Дина. — Знаешь, — согласился Дин. — конечно, таким тупицам, как я, ничего не говорили об общей картине, но я знаю, что где-то в плане должен быть пунктик «массовая резня». Возможно, у нас не так много времени для закрытия Врат, скоро может быть уже поздно. Все эти охотники, которые хотят насадить твою голову на палку, будут замучены до смерти или, возможно, оставлены для личных утех. Лилит и Аластер оба любят домашних питомцев. Ты этого хочешь? — Нет! — огрызнулся Сэм. Он был слишком зол на Дина за то, что тот посмел хотя бы предположить подобное, чтобы обратить внимание на то, что тот упомянул двух лордов, которых, вероятно, знал очень хорошо. — Я так и думал, — Дин вздохнул через нос, и Сэм, пристально посмотрев на него, заметил, как смягчились черты его лица. — Никто не выбирает или ждет, пока будет готов. Нас просто пихают в это дерьмо носом. — Не всех, — возразил Сэм, чувствуя, что упрямится. — Иногда кто-то начинает жить нашей жизнью и без всяких трагедий. Ими не движет жажда мести или необходимость кого-то спасать, поэтому они могут потратить сколько угодно времени на тренировки и… — Да, их я не учитываю, — перебил Дин. — Ты же знаешь, что идиоты, увидевшие одного единственного оборотня, сбрасывающего кожу, и решившие поиграть в Ван Хельсинга, долго не протягивают. Они не воспринимают охоту всерьез, пока кто-нибудь не умирает, и обычно этими «кем-то» являются они сами. — Отлично, — сказал Сэм. — Хорошо. Никто ничего не выбирает. Я не выбирал, меня вырастили таким. Я никогда не был нормальным. Как и ты, — в его голосе невольно зазвучал вызов, когда он спросил: — Так почему же я не могу выбрать сейчас? Теперь, когда у меня есть такая роскошь? — Потому что у тебя ее нет, — ответил Дин. — Ни у кого из нас ее нет. Черт возьми, Сэм, ты думаешь, я с нетерпением жду этого? Я не хочу проходить через все трудности с поиском и расследованием дела только для того, чтобы убить что-то. Есть более простые способы сделать это. Сэм изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Дин был демоном, и это было совершенно нормальным и здоровым желанием для кого-то вроде него. Он должен быть благодарен, что тот до сих пор так хорошо справлялся с ним. — И я могу сказать тебе, что я не в восторге от необходимости подвергать тебя такой опасности, — продолжил Дин. — Не важно, насколько ты крутой или как хорошо я могу защитить тебя. Но ты твердо решил пройти Испытания и спасти мир, и я знаю, что мне не удастся переубедить тебя. Так что, по крайней мере, я могу спасти тебя от собственной неопытности. Что означает охоту, — он взглянул на Сэма краем глаза. — И чем дольше ты будешь оставаться вне игры, тем легче тебе будет отговорить себя. Сдаться. И хотя мне, честно говоря, наплевать на всё, кроме тебя и меня, — уверен, мы это уже выяснили, — тебе не всё равно. Ты даже заботишься о людях, которые считают, что твое место в Аду, и если ты не сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы спасти их и всех остальных, то в конце концов возненавидишь себя, — его руки двигались по рулю, расслабляясь и соскальзывая вниз. — И я не хочу этого для тебя. Сэм посмотрел на него сбоку и сглотнул во второй раз, прежде чем отвести взгляд и позволить волосам упасть ему на лицо. Снова стало больно, как тогда, когда он чуть не подавился кофе, но эта боль имела за собой другую причину. На этот раз он сдерживал слезы. Он посмотрел из-под темной челки на пустой бумажный стаканчик, который все еще держал в руке, уперев донышко в бедро. Он подумал о том, чтобы раздавить его, но это показалось ему глупым и неэффективным. К тому же он больше не злился. Даже на Дина, за то, что он так часто оказывался раздражающе прав. В основном, он чувствовал страх. Кислый страх, что был так знаком ему, но выплескивать его через сжатое горло, было бы унизительно. Поэтому он просто сосредоточенно молчал. Он боялся боли. Боялся испортить подарок, который преподнес ему Дин, прежде чем успеет привыкнуть к нему. Боялся позволить умереть невинному. Принять неверное решение. Облажаться. Потерять Дина, что было довольно глупо, потому что он, вероятно, мог пересчитать способы убить Рыцаря на пальцах одной руки. Доказать правоту всех, кто его ненавидел, когда они говорили о том, какой он слабый, трусливый и бесполезный, какой он предатель. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил ему последнее прямо в лицо, но был уверен, что это уже дело времени. Возможно, к страху примешивалась и жалость к себе. И он уже начинал испытывать отвращение к самому себе, хотя Дин сказал, что ненависть появится, только если он так и не начнет охотиться. — Сэм, — голос Дина был таким тихим, что он едва расслышал его из-за громкого рычания двигателя. Он всё почувствовал, конечно, почувствовал. Таково было намерение Сэма. — Я могу пообещать, я обещаю, что это даже отдаленно не будет похоже на твою последнюю охоту. Или на мою, — он потянулся к Сэму, который закрыл глаза, когда мозолистая рука Дина накрыла его ладонь и нежно сжала. — Не будет никаких вендиго, никаких адских псов, никаких изолированных лесов. Мы выберем самый простой вариант, докопаемся до правды, а затем вместе всё преодолеем, не торопясь. Всё будет в порядке. — Ты не можешь обещать, что всё будет в порядке, — тихо запротестовал Сэм, качая головой и не открывая глаз. — Наверное нет, — признался Дин. — Но я могу пообещать, что сделаю всё возможное, чтобы избежать неприятностей. Сэм открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть в окно. Они все еще двигались, и город остался позади. Домов больше не было, только ровный ландшафт. Равнины были усеяны осколками и бороздами блестящих черных скал, зарослями кустарника и чахлыми деревцами. Он понятия не имел, что в Айдахо есть лавовые поля, но, наверное, в этом был смысл. Йеллоустоун был не так уж далеко, а это был всего лишь один большой вулкан. — И я знаю, что ты сделаешь всё, что в твоих силах, — продолжил Дин. Сэм, наконец, снова посмотрел на него, и смех, который совсем не соответствовал его нынешнему настроению, но который он все равно не смог сдержать, вырвался из него. — Ты очень веришь в меня, — заметил он. — Ты — единственное, во что я верю, — ответил Дин. В его голосе звучала неприкрытая правда, когда он повернулся, чтобы встретиться взглядом с Сэмом. Сэм сглотнул, удерживая его взгляд ровно настолько, чтобы почувствовать легкий дискомфорт, и в этот момент Дин спросил: — Слишком по-девчачьи, правда? — Немного, — согласился Сэм. — Согласен, — Дин снова перевел взгляд на дорогу, моргнул, и глаза его потемнели, сопротивляясь свету, бьющему через лобовое стекло. Сэм просто опустил козырек и сделал мысленную пометку напомнить Дину, чтобы он вернул глазам нормальный цвет, если они попадут в пробку. Большинство людей, вероятно, даже не заметили бы ничего, но рисковать и устраивать аварию смысла не было. — Давай постараемся не заниматься этой лабудой слишком часто. Сэм фыркнул. — В любом случае, — решительно заявил Дин, — я не собираюсь решать за тебя. Особенно учитывая, что ты оказался таким недовольным, когда я выбирал наш путь. Это должен быть твой выбор, потому что в конечном итоге ты будешь обижаться на меня, что бы я ни пытался заставить тебя сделать. Сэм оперся локтем о дверцу машины и закрыл лицо рукой. Успокаивало ли его, пугало или оскорбляло то, как хорошо Дин знал его, или, по крайней мере, думал, что знал? Ему требовалось больше времени, чтобы решить этот вопрос. И, вероятно, сейчас он был не так важен. — Потрать столько времени, сколько нужно, чтобы принять решение, — внезапно включилось радио, зазвучала нестройная музыка и послышались голоса, громкость и содержание звука менялись в зависимости от того, как крутились кнопки. Хотя Дин всё ещё держал обе руки на руле. Сэм прищурился, глядя на приборную панель; он все еще не мог привыкнуть ко всему этому «телекинезу». На самом деле, ко всем его «демоническим способностям» в целом. — И убедись, что ты доволен им. Сэм вздохнул, выпрямляясь и меняя позу. Пустая чашка из-под кофе, которую он устал держать, оказалась у него между колен. Он выбросит ее, когда в следующий раз попросит Дина остановиться на заправке, чтобы сходить в туалет. Было бы проще просто бросить её на пол, но Дин бы закатил истерику. Было заметно, что именно это он и хотел сделать, когда радио стало совсем нечетким, станции слились, стоило им выйти за пределы диапазона, а прием ослабел, и в конце концов он просто выключил его, разочарованно фыркнув. — Доволен, — тихо повторил Сэм. Что ж, чтобы быть довольным, он должен был не заниматься… этим. Охотой, Испытаниями, играми в прятки как с демонами, так и с людьми, которых он считал союзниками, если не друзьями, всего несколько месяцев назад. И он не мог просто взять и отвернуться от всего этого, потому что до самых костей был пропитан непреодолимым чувством долга, и он знал, что сойдет с ума от чувства вины, если выберет сейчас осесть где-нибудь с Дином и играть в «семью». Таким образом, ему пришлось бы жить в мире, где закрытие Врат Ада не было необходимостью, что означало бы, что демонов и монстров не существовало, а это было самым стереотипным желанием любого охотника. Не говоря о том, что он уже просил слишком многого, даже если и подозревал, что жизнь в таком мире означала, что он никогда не встретился бы с Дином. При нынешнем положении вещей, которое вряд ли изменится в ближайшее время, лучшее, на что он мог надеяться, — это не чувствовать ужасной вины за принятые решения. Значит, он должен пройти Испытания как можно быстрее, и тут Дин был прав: их нельзя начинать, не подготовившись. Адские псы были ужасны; ему нужно было вернуться в форму, прежде чем он столкнется с ними. — Я хочу начать охотиться, — наконец сказал Сэм. — Сейчас. Мы можем начать поиски, как только доберемся до следующего города. Дин посмотрел на него, и Сэм не мог понять, удивлен он его решением или нет. — Уверен? — Да, — Сэм не мог отделаться от мысли, что, сказав это, он должен был почувствовать что-то… особенное. В конце концов, это решение определяло его судьбу. Он возвращался к охоте после нескольких лет, проведенных на скамейке запасных, когда он был уверен, что никогда не выберется из своего леса. Но ничего особенного не случилось. Может быть, всё изменится, когда он зашнурует ботинки и возьмет в руки ружье не для того, чтобы спустить всю обойму в мишень; может быть, будет лучше, если ничего не изменится. — Тогда тебе лучше начать искать город с парками, тропинками и библиотекой, — ответил Дин. — Небольшой город. Это все, что ты хотел, верно? — Да, не знаешь такого? — спросил Сэм. — Не то чтобы я помнил наизусть весь Айдахо, — заметил Дин, мельком взглянув на него и приподняв бровь. Его глаза все еще были черными. — Особенно сейчас. Сэм фыркнул, затем повернулся на своем сиденье и встал на колени, чтобы перегнуться через спинку. Он порылся в дорожных картах, некоторые из которых были разложены, а некоторые переплетены в книги, в коробке на полу заднего сиденья. И у него, и у Дина были сотовые телефоны, но они были слишком дешевыми, чтобы иметь выход в Интернет. И он не мог воспользоваться своим ноутбуком в машине, хотя Дин и спрашивал его об этом раньше; объяснять, почему он не может просто выйти в Интернет, было сущей занозой в заднице, возможно, потому что он и сам не очень хорошо в этом разбирался. Так что остались только старомодные карты, что невозможно было свернуть обратно. Сидя на пассажирском сиденье и читая дорожную карту, он испытывал болезненную ностальгию. Он начал выполнять обязанности штурмана для своего отца, как только научился читать, что каким-то образом дало ему право сидеть на переднем сиденье. Сэм схватил карту Айдахо и буклет с более подробным описанием некоторых городов рукой, свободной от пустого стаканчика, затем снова повернулся и откинулся на кожаную обивку, удобно подогнув под себя ногу. От него не ускользнуло, что Дин никак не отреагировал на его решение начать искать охоту, точно так же, как и сам Сэм не испытывал никаких особых чувств, когда принял это решение. Либо оно его не удивило, либо он не хотел раздувать из него большое дело. Это было похоже на него — попытаться сохранить всё как можно более привычным, пока Сэм возвращался к образу жизни, от которого его заставили отказаться, когда он был ещё подростком, и Сэм был благодарен, даже если Дин делал это неосознанно. Отказ от охоты был таким грандиозным и ужасным, и травмирующим, поэтому тихое возвращение казалось освежающе приятным. Только он и Дин знали о нем, и никому из них не было до него особого дела. Он тоже мог быть полезным. Сэм разложил карты у себя на бедрах, стараясь не слишком отвлекать Дина от вождения, когда занял часть и его стороны машины тоже, и некоторое время изучал маленькие точки вдоль красных и черных линий дорог, обозначавших маленькие городки. Солнце поднялось на несколько градусов, так что оно больше не светило им прямо в лобовое стекло. Сэм едва расслышал, как глаза Дина снова приобрели человеческий цвет, заглушаемые успокаивающим урчанием двигателя, да и то только потому, что он напрягал слух, пытаясь поймать момент. Через несколько минут он открыл буклет. С течением дня он, наконец, согрелся и снял куртку. Она была от Carhartt, громоздкая и жесткая, совершенно новая. Потребовалось воспользоваться некоторыми довольно ловкими акробатическими трюками, и он был почти уверен, что Дин в какой-то момент вмешался с телекинезом, чтобы не дать ему сбросить всё, чем он успел обложиться, на пол. Как бы то ни было, он снова устроился на сидении и начал листать буклет, переводя взгляд с него на карту побольше и обратно. — Ладно, — объявил он в конце концов. — Кажется, я нашел одно место, но оно в другой стороне…

*****

— У тебя есть сотовый? — Ага. — Бумажник? — Да. — Вода? — Я не уйду далеко. Я попью еще, когда вернусь в мотель. — Ты уверен? — он даже не смотрел на него, но Сэм мог сказать, что Дин нахмурился. — Тебе нужно безумное количество воды, чтобы все твои мягкие части тела оставались… ну, мягкими. — Я в курсе. Но если я выпью слишком много до или во время бега, всё станет слишком мягким. — Тебя стошнит? — Меня стошнит. — Я так рад, что еще не застал тебя за этом действом. — Да. Я тоже. Сэм потянул за шнурки на своих кроссовках, чтобы убедиться, что они затянуты, затем выпрямился и поднялся с кровати. Кроссовки натерли ему на ногах ужасные мозоли, когда он надевал их в первые несколько раз, но с тех пор он успел их достаточно разносить. Они были удобнее, чем его ботинки. Не так удобны, как их отсутствие, но он не мог бегать босиком по грунтовым дорогам. — Хорошо, — объявил он. — Думаю, я готов идти, — он слегка помахал рукой Дину, сидевшему в их комнате за маленьким столиком, скрестив руки на груди. — Увидимся позже. Желаю повеселиться в библиотеке. Дин фыркнул. — Ага, спасибо, — он изогнулся в талии, чтобы дотянуться до ноутбука Сэма, уже упакованного в мягкий чехол. — Я уверен, что эта старая кошелка на стойке регистрации изгонит меня обратно в Ад, если я снова попытаюсь воспользоваться принтером. Вчера она сказала, что мне повезло, что она не заставила меня заплатить за всю бумагу, которую я использовал у них. — Ладно, во-первых, не думаю, что сегодня её смена. И, во-вторых, просто… не трогай принтер, — про себя Сэм удивлялся, почему Дин продолжает выдавать ему бумажные копии статей из Интернета. До сих пор тот откладывал каждую из них, либо узнавая в работу чего-то, на что он пока что отказывался охотиться, либо считая, что этот тип монстров имел человеческое происхождение, поэтому они просто отправлялись прямиком в ближайший мусорный бак. — Ты же используешь мой ноутбук, просто оставляй статьи, которые находишь, открытыми на отдельной вкладке или добавляй их в закладки, или еще что-нибудь. И потом показывай мне. — Ага, да, — Дин сделал паузу. — Я не помню, как делается ни то, ни другое. Сэм подавил вздох раздражения, хотя делать это было в принципе бесполезно: Дин бы почувствовал, что он на него сердится. (Хотя выражение его лица не изменилось). Они были здесь, в городе, который выбрал Сэм, уже пару дней. Он назывался Белвью, и большая часть первого дня была посвящена ускоренному компьютерному курсу для Дина. Сэм учил его пользоваться как своим ноутбуком, так и динозаврами в библиотеке, потому что они разительно отличались друг от друга. Он никогда раньше не учил кого-то пользоваться компьютером, особенно кого-то, у кого был практически нулевой опыт обращения с ними, что заставило его осознать, что он, оказывается, был ужасным учителем. По крайней мере, в этой области. Он был нетерпелив, не мог ответить на многие вопросы Дина, и многое из того, что казалось Дину самым непонятным, Сэм просто принимал как должное. Например, имена файлов, гиперссылки и поисковые запросы. Так что Дин не был виноват в том, что еще плохо разбирался в компьютерах, с таким-то учителем. — Хорошо, — терпеливо сказал Сэм, пересекая комнату. Он схватил второй стул и подтащил его к столу Дина, опустился на него и расстегнул молнию на чехле для ноутбука. Он расстегнул липучки и вытащил компьютер, перевернул его экраном вверх и поставил на стол. — Я быстренько напомню тебе. — В этом нет необходимости, — быстро сказал Дин. — Я уверен, что смогу разобраться с этим, когда доберусь до библиотеки. Тебе лучше уйти, пока на улице не стало жарко. — Все в порядке. Ничего страшного, — ответил Сэм, водя указательным пальцем по клавиатуре, чтобы включить компьютер. Он не говорил этого, но не хотел, чтобы Дин бесцельно возился с его ноутбуком. Он мог случайно загрузить вирус, или панель инструментов, или еще что-нибудь. — Это не займет много времени. Он вошел в учетную запись, которую создал для Дина. Рабочий стол с обычным фоновым изображением был почти пустым. Он не загружал много иконок, желая оставить всё как можно более простым. Дин, казалось, не возражал. Сэм дважды щелкнул по Chrome, который был установлен всего около восьми месяцев назад, параллельно делая над собой усилие, чтобы не барабанить пальцами по столу. Wi-Fi в этом мотеле был отвратительным. Даже хуже, чем dialup , от которого Сэм страдал годами, будучи подростком в конце девяностых. Это было главной причиной, по которой они проводили так много времени в библиотеке. К большому облегчению Сэма, наконец-то появилась домашняя страница Google. — Итак, чтобы открыть новую вкладку, нажми на этот маленький квадратик. Тот, на котором стоит плюсик, — он продемонстрировал. — Чтобы открыть что-либо в новой вкладке, щелкни правой кнопкой мыши по ссылке, затем нажми «открыть в новой вкладке», когда появится меню. Или удерживай control на клавиатуре, вот здесь, — он указал пальцем. — прежде чем щелкнуть. Так тоже можно, — он переместил курсор. — Чтобы добавить что-то в закладки, нажми на эту звездочку, пока находишься на странице. Так ты добавишь сайт в список и сможешь вернуться и найти его в любое время. Даже если закроешь вкладку, — он взглянул на Дина, который пристально смотрел на экран. — Понял? — …да-а. — Если ты что-то не понимаешь, просто позвони мне. Возможно, я смогу помочь по телефону, — скорее всего, нет, у него вряд ли получится получить работу в техподдержке. К тому же, не факт, что у него будет ловить связь. — В противном случае, просто подожди меня. Я буду в библиотеке через час или два. — Хорошо, — Дин аккуратно закрыл ноутбук, затем убрал его обратно в чехол и начал застегивать. Он обращался с ним мягче, чем Сэм. — Тогда увидимся. Удачной пробежки. — Спасибо, — сказал ему Сэм и поднялся со стула. Он направился к двери, открыл ее и вышел. На улице было холодно. Вероятно, ниже нуля, поскольку всё вокруг было покрыто толстым слоем пушистого белого инея. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но его лучи постепенно окрашивали небо из темно-фиолетового в розовый. Сэму пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы сдержать слезы, которые вызвал резкий воздух и первые слабые лучи рассвета, что отпечатались на внутренней стороне его век. Он был рад, что надел толстовку с капюшоном поверх своей обычной футболки. Однако стояла осень, а не зима. Температура уже поднималась, так что ему не нужно было беспокоиться об обморожении или обожжённых легких. Было все еще прохладно, поэтому он натянул капюшон на уши, завязав большую часть волос в высокий хвост, и засунул руки в передние карманы. Белвью был маленьким городком. В нем находилось не так уж много парков — по крайней мере, не тех, в которых можно бегать, — но полузаброшенных тротуаров было предостаточно. Или неиспользуемых проселочных дорог, по которым бегал Сэм. Они позволяли ему избегать машин и давали пространство для пробежек. Именно туда он и направлялся сейчас. На самом деле всё это находилось совсем недалеко от их с Дином мотеля. Он остановился там, где асфальт переходил в гравий, а затем и в грунтовку. Выцветший знак, испещренный дырами от дроби, гласил, что движение автотранспорта строго запрещено, а гораздо более новый знак, прикрученный к столбу прямо под ним, предупреждал о плохой дороге впереди. Сэм не сводил с них глаз, чтобы не потерять равновесие, когда сделал глубокий выпад, морщась от боли в бедрах и подколенных сухожилиях. Он задержался в таком положении примерно на минуту, затем поменял ноги. Покончив с этим упражнением, он еще немного потянулся. Он немало настрадался от судорог и потянутых мышц, когда был моложе, пока один из футбольных тренеров в средней школе наконец-то вбил ему в голову связь между подготовкой перед бегом и нежеланием умирать после него. Сэм мог бы поразминаться еще в мотеле. Места было предостаточно, и внутри было намного теплее, но он понимал, что выглядит глупо, занимаясь этим. Дин, вероятно, не стал бы смеяться над ним, но Сэм не хотел заставлять его бороться с внутренним искушением. Как только он почувствовал себя достаточно гибким, его тело согрелось, расслабилось и стало готовым двигаться дальше, он отправился в путь. Воздух слегка обжигал дыхательные пути, а изо рта вырывались белые клубы пара, но по мере того, как день становился теплее, разглядеть их становилось все труднее и труднее. Его сердцебиение, дыхание, скрежет и хруст подошв по неровной земле громко отдавались в ушах. Может быть, было бы неплохо слушать музыку во время пробежек. Но раньше он никогда этим не занимался, и у него не было ничего, на чем он мог бы слушать её. Его двадцатидолларовый мобильник не мог даже к Интернету подключаться, не то что музыку воспроизводить, и он не собирался тратить свои весьма скудные средства на покупку iPod. Может, и к лучшему, учитывая, что наушники вообще могли не держаться. В конце концов, Сэм не прогуливался. Он бежал. Он был создан для бега на длинные дистанции. Его учитель математики в последней средней школе, которую он посещал, который по совместительству был тренером по легкой атлетике, сказал ему об этом, и Сэм верил ему до сих пор. Длинноногий и стройный, он первые пару минут всегда чувствовал себя неуклюже и нескладно. Но как только он находил свой ритм и его сердцебиение выравнивалось, он, казалось, мог продолжать вечно. Он и сегодня смог поймать ритм. Деревья проносились мимо по обе стороны от него, иней на их разноцветных листьях блестел в лучах восходящего солнца. Его движения были плавными. Казалось, его ноги не столько бьются о землю, сколько земля подталкивает их вверх. Он почти летел. Всё было прекрасно и одновременно шумно и тихо. И затем наступала лучшая часть: когда его тело двигалось так быстро и работали почти все группы мышц, его разум останавливался. Не было ни страха, ни тревоги, ни чувства вины. Он не переживал из-за своей ноги. Она становилась просто еще одной частью его тела и работала именно так, как должна была. Он никогда не хромал во время бега. Когда Сэм снова начал заниматься им, Дин не захотел присоединиться. Он и сейчас не хотел. И это было облегчением — он не отрывался от Сэма почти никогда, и тот боялся признаться ему, что предпочел бы оставить его позади. Не говоря уже о том, что Сэм не был уверен, как именно он должен сказать что-то подобное. Возможно, бег просто не нравился Дину, учитывая, что он мог бежать без проблем в буквальном смысле бесконечно. Возможно, он чувствовал, что Сэму нужно время побыть одному, хотя вряд ли эмпатия так работала. Причина на самом деле не имела значения. Он бы, наверное, болтал сейчас, если бы был здесь, так как физическая нагрузка не мешала его дыханию. Сэм любил его, он говорил ему об этом много раз, но это не означало, что он не мог наслаждаться покоем, который приходил, когда он бегал один. Однако у всего есть конец. Какое-то время он наслаждался совершенным спокойствием, но вскоре усталость в ногах, боль в груди, пот, выступивший на коже и пропитавший одежду, разогнали его. Сильная жажда вернулась, хотя он всё ещё считал, что не брать с собой воду было правильным решением. Сэм продолжал бежать еще некоторое время, пока дискомфорт не перестал быть приятным и не начал просто раздражать. Когда это произошло, он чуть замедлился, затем ещё чуть-чуть, и, наконец, перешел на шаг. Он тяжело дышал и слабость растекалась по его конечностям, но он отказывался присесть или наклониться, сложив руки на колени. Как он и сказал Дину в машине, его больше не тошнило (если только он не пил слишком много воды), и он очень гордился этим. Возможно, слишком гордился, но в последнее время у него было не так много побед, так что Сэм не брезговал. Тропинка, по которой он шел, петляла, сначала уводя дальше от города, а затем возвращаясь обратно, при условии, что он не сворачивал с нее и не следовал по каким-либо более мелким тропинкам, которые ответвлялись от нее и вели вглубь леса. Он мог свернуть на одну из них и пуститься бежать снова, как только придет в себя, но он знал, что не должен перенапрягаться, и что Дин ждет его. Поэтому он решил пройти оставшийся отрезок пути, на ходу доставая телефон из кармана толстовки, как только его дыхание стало немного медленнее. Прошло чуть меньше часа с момента, как он вышел из мотеля, и у него не было пропущенных звонков от Дина. Это обнадеживало. Возможно, это означало, что у того не возникло проблем с ноутбуком и он не разбил его в приступе ярости. Подходя к Белвью, Сэм убрал телефон. Он уже чувствовал себя лучше, и искушение снова начать бежать одолевало его. Лучше ему было вернуться в мотель и быстренько принять душ, а затем отправиться в библиотеку. Вероятно, на сегодня с него было достаточно тренировок. Пробежка и холодный воздух определенно разбудили его. Однако эта бодрость исчезнет, как только он окажется в жаркой, душной маленькой библиотеке. Просматривая почти идентичные статьи со всей страны — или, по крайней мере, из западной ее части. Было бы неплохо добавить немного кофеина в организм. Тропинка, по которой он шел, выходила на парковку заправки; он был уже рядом. Мог бы купить там кофе. Может быть, даже положить немного… Громкий взрыв смеха внезапно прервал размышления Сэма. Он моргнул, осознав, что стоянка находилась ближе, чем он предполагал. Сквозь деревья, отделявшие его от нее, он мог видеть машины, расположенные беспорядочным кругом, что явно нарушало границы, обозначенные желтой краской. Смеялись люди, часть из которых сидела на капотах, а часть стояла в центре круга. Конечно, он не мог разглядеть их лиц, но в глаза бросалось множество фланелевых и джинсовых рубашек, а по их голосам, которые доносились до него громко и отчетливо, он понял, что все они были мужчинами. Может быть, лесорубы. Или рабочие на нефтепромыслах. Здесь вообще была нефть? Возможно. Казалось, что весь запад был покрыт скважинами и буровыми установками. — У-у, — сказал один из них, когда смех стих, и Сэм невольно представил, как он вытирает выступившую в уголке глаза слезу. — Это было неплохо… Серьезно, — пауза. — Кто бы догадался, что он играет за другую команду? — Ну, я никогда не встречался с ним лично, — заговорил кто-то еще. — Не было причин для этого. Но я слышал, что он был довольно тихим, увлекался книгами, любил поддерживать чистоту в своем доме. И, насколько я знаю, он никогда не водил туда девушек, кроме той рыжей лесбиянки. Все указывало на это, разве нет? Более или менее? Послышался тихий шепот согласия, и Сэм сжал губы в тонкую линию. Было совершенно очевидно, что они обсуждали. Впрочем, это было не его дело, и это не сказать, что гомофобия была для него чем-то новым или шокирующим. Хотя ему и было жаль их друга, или кем бы он ни был для них. Надеюсь, ни он, ни «рыжая лесбиянка» не знали, что о них говорят за их спинами. А может, было бы лучше, если бы они знали. — Да, он один там был девчонкой, я так много слышал о том, какие длинные у него волосы. Сэм невольно почувствовал, как щеки, онемевшие от утреннего воздуха, заливает румянец, и натянул капюшон, чтобы прикрыть собственные волосы. Просто мера предосторожности. — Это не совсем правда, — заметил первый голос. — У него там было много девушек. Типа. — Да, я всегда думал, что он использовал их для снятия стресса, — прокомментировал третий мужчина. — Ну, я бы так и сделал. Если бы я был на его месте. — Раньше я каждый день благодарил Иисуса, что со мной не случилось ничего подобного, — заговорил уже четвертый мужчина. Скоро Сэм сможет увидеть их всех. Он уже свернул на тропинку, что должна была вывести его из-за деревьев. — Представьте, только одна нога. Черт возьми. Фантомная боль прошлась по левой икре Сэма, от пятки до задней поверхности колена. — У него обе ноги, — поправил один из них. — Он просто не может ею пользоваться. — В последний раз, когда я его видел, он просто сильно хромал. — О, да. Так и есть. Сэм споткнулся, и ему пришлось опереться рукой о дерево, чтобы не подвернуть лодыжку. Он сглотнул, и стенки его горла, внезапно ставшие сухими, как наждачная бумага, болезненно заскрежетали друг о друга. Они не могли говорить о нем. Это было невозможно. Должно быть, это было совпадение. Его ладонь обожгло, когда он заставил себя продолжать идти вперед, но, взглянув на нее, он не увидел ни крови, ни царапин. Он успел выйти на парковку, когда один из мужчин, возможно, второй, прокомментировал: — Интересно, не из-за этого ли демон так запал на него вообще? По моему опыту, им нравятся подобные вещи. Знаете, раненые, искалеченные… неправильные. Ощущение было такое, будто кто-то разбил о голову Сэма воздушный шарик с ледяной водой, позволив ей облить его с головы до ног. В животе и в копчике возникло ощущение пустоты и невесомости. В пояснице заболели почки, как будто его ударили по ним ногой. Он рассеянно подумал, могло ли его железы сводить из-за огромного количества адреналина, выброшенного в кровь. О, боже. Так много людей носили джинсовую и фланелевую одежду. Лесорубы. Хулиганы. И охотники, о которых он даже не подумал. Не позволил себе. — Насколько я слышал, это он запал на демона, — их разговор продолжался. — Должно было именно так всё и было. Тварь и в смирительной рубашке не могла быть связана туже, когда Гордон привез его. Сэм не осознавал, что перестал дышать, пока у него не закружилась голова и ему не пришлось втягивать воздух через зубы. По крайней мере, он продолжал идти, и его темп оставался почти нормальным. — Гордон! Черт. Какая потеря. — И не говори. Нужно найти этого предателя и его черноглазую сучку и выпотрошить их обоих, пока кто-нибудь другой не пошел по его стопам. Земля ему пухом. Послышалось тихое журчание, и Сэму показалось, что на асфальт вылилось примерно полпальца виски. Затем раздалось: — Эй. Оклик был настороженнее и громче, чем весь их предыдущий разговор, но Сэм едва уловил его. Он был сосредоточен на том, чтобы выбраться отсюда, не привлекая к себе внимания, в единственном оставшемся ему направлении. Он не мог вернуться на тропу. Они бы заметили. — Эй. Серая толстовка. Сэм остановился, мгновенно напрягшись и слегка задрожав, потому что он знал, что звали его, как бы он этому не противился. Ботинки зашаркали по асфальту в его сторону, и он закрыл глаза. Он не мог повернуться к ним лицом. По крайней мере, один из них видел его раньше; они бы узнали его. Он не мог бежать, потому что они могли застрелить его. Он не мог драться. Он никогда не носил с собой оружия на пробежки — ему это и в голову не приходило, да и Дин никогда не предлагал ничего подобного. В свои сто девяносто три сантиметра живого мяса он был неуязвим для большинства опасностей, подстерегающих одиноких бегунов. Он вспомнил, как кто-то однажды сказал ему, что ангелы могут услышать твои молитвы, если ты знаешь их имена. Он подумал, не призовет ли он Дина, если будет мысленно выкрикивать проклятия в его адрес. — Ты чего, Айк? — спросил кто-то из охотников. Сапоги остановились. — Винчестер — рослый сукин сын, разве нет? — ответил тот, что отделился от группы. — И мне показалось, что я видел длинные волосы. Послышалось фырканье. — Ты тупица. Это не он — ты видишь где-то хромание? — Сэм рефлекторно напряг мышцы левой ноги. — Оставь этого парня в покое и вернись сюда. Мне скоро нужно уходить, а мы так и не узнали, чем ты там занимался. Раздался раздраженный хмык, призванный скорее скрыть смущение, которое, вероятно, испытывал Айк. Обращаясь к Сэму, он пробормотал: — Извини, я подумал, что ты мой знакомый, — он услышал, как тот обернулся, и приготовился сделать шаг сам, но тут Айк бросил ему через плечо: — И подстриги свои чертовы волосы, сынок. Ради бога. Он вернулся к остальным охотникам. Сэм покинул парковку на ногах, которые едва чувствовал, и с лицом (онемевшим, но на этот раз не от утреннего мороза), на котором отсутствовали какие-либо эмоции. Мысль о кофе снова пришла ему в голову, когда за спиной раздался очередной взрыв смеха, но он даже не взглянул на небольшое здание за колонками, мимо которых проходил. Он не хотел, не мог оставаться здесь дольше, чем это было абсолютно необходимо. Он выбрался со стоянки на узкую дорогу. Ступая по обочине, гравий на которой стал мягким из-за слоя опавших листьев, он повернул за угол и спрятался за гущей деревьев. Затем он снова побежал. Не теми ровными движениями, какими он бежал раньше, — это был стремительный спринт. Он преодолел десять шагов, прежде чем нога подвела его. Мышцы напряглись и отказались слушаться, совсем как в те времена, когда большая часть его ноги либо отсутствовала, либо была покрыта рубцовой тканью. Мышцы свело судорогой, и из них ушла вся сила, оставив вместе с тем и его тело. Так что, когда Сэм навалился на нее всем весом, потому что именно так работает бег, она согнулась, как размокшая зубочистка. Его лодыжка подвернулась, и колено попыталось согнуться в направлении, в котором, как он был уверен, оно не сгибалось, и он тяжело упал. Сэм взмахнул руками, но это не принесло ему большой пользы. Листья и гравий были скользкими от растаявшего инея, так что его руки просто выскользнули из-под него, и в процессе он ободрал себе ещё и ладони. Затем он ударился лицом о землю. Вскоре за лицом последовало и всё остальное. Раздался громкий треск; и он знал, что слышать, как что-то ломается, не обещало ничего хорошо. Зубы Сэма впились в язык, и рот наполнился горячим медным привкусом, но причиной этому было не падение. Прикусив язык, он подавил крик. Он не мог позволить себе ни звука, потому что его услышали бы охотники на стоянке, и, конечно, они бы пришли, увидели его лицо и поняли, кто он такой, и тогда… ему реально не хотелось слишком сильно задумываться об этом — в свое воображение и его возможности он верил безоговорочно. Он чувствовал, как в подбородок и скулу впивается гравий, а вся левая сторона его лица была горячей и напряженной, уже распухая. Если кровь еще не текла из него, то скоро уже должна была потечь, но вряд ли это сделало бы его совершенно неузнаваемым. Не для тех, кто встречался с ним лицом к лицу. Он с тихим стоном поднялся на ноги. Боль не была ошеломляющей; адреналин, который он получил, проходя мимо охотников, сейчас пришелся как нельзя кстати. Его руки дрожали, когда он дотащил себя до деревьев и кустов, окаймлявших дорогу, и сел, тяжело дыша и наполовину прячась, пока оценивал ущерб. Он знал, что не сливался с окружающей обстановкой: его толстовка была серой, брюки — темно-синими, а кроссовки — преимущественно белыми, и все это отлично контрастировало с желтыми, красными и коричневыми листьями и ветками. Но инстинкт укрыться был слишком силен, чтобы его игнорировать. Сэм, поморщившись, первым делом осмотрел свои руки. Основной удар пришелся на ладони. Они были ободраны, первые несколько слоев кожи были содраны; то мясо, что осталось было горячим, влажным и нежным, темно-розовым с красными вкраплениями крови. В некоторых местах они уже покрылись глубокими синяками, а в других были коричневыми и черными от грязи. В раны попал гравий, в основном мелкие кусочки. При мысли о том, чтобы вытащить их, у него внутри все переворачивалось. Лицо пульсировало. Боль проникала глубоко в череп, превращаясь в мигрень. Он мог бы провести по нему кончиками пальцев — по большей части неповрежденными — и попытаться наощупь определить поврежденные участки, но он не хотел усугублять ситуацию, да и не был уверен, что хотел знать, что не так с его лицом, прямо сейчас. Его ребра и грудина болели в том месте, где он ударился ими о землю, но ничего не было сломано. Он знал, как ощущались сломанные ребра, и это была не та боль. В легких ощущалась какая-то щекочущая боль, и он не мог сделать слишком глубокий вдох, не почувствовав позывов к кашлю, но это было от выбитого из них кислорода. Его беспокоила острая боль в обеих коленных чашечках (по крайней мере, они не были содраны об асфальт благодаря штанам). Бедра немного болели, и, как ни странно, яйца тоже немного ныли, хотя он был уверен, что они не ударились о землю. И еще сотня разных болячек, ссадин и ушибов были разбросаны по всему его телу — и он до сих пор понятия не имел, что это была за шутка такая, — но сильнее всего пострадала его левая нога. Его колено и лодыжка ныли от нестерпимой, щемящей боли, но даже она бледнела по сравнению с теми ощущениями, что разрывали часть ноги между ними. Ощущение было такое, словно кто-то взял гигантский нож для нарезки дыни и соскреб всю мякоть между задней поверхностью колена и ахилловым сухожилием, зазубренным краем царапая кость по всей длине. Ему казалось, что кто-то прижал к его икре тупые, ржавые лезвия старой газонокосилки. Это было похоже… похоже на то… что он чувствовал сразу после того, как вендиго поточил об него когти. Сэм облизал губы, ощущая вкус крови, песка и земли. Ему нужно было всё прощупать, убедиться, что на самом деле всё было в порядке. Опустив руку к левой икре, он невольно вызвал еще один нежелательный всплеск адреналина, когда нащупал пустую штанину там, где должны были быть округлые мышцы. У него закружилась голова, организм был переполнен гормонами, и, слегка покачиваясь на месте, он заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не потерять сознание и подавить рвотный позыв. Его икра не отвалилась на ровном месте, это было нелепо. И действительно, когда он схватился за ногу — и зашипел от новой боли, пронзившей его от прикосновения пальцев, — она была все еще цела. Просто судорога была такой сильной, что она уменьшилась на треть или четверть от своего нормального размера. Его стопа была опущена вниз, приняв нечто вроде балетной позы, и он не мог полностью выпрямить колено. Внезапно у него защипало в глазах. Не от боли, хотя она была мучительной (и знакомой). Он провел тыльной стороной окровавленной, грязной ладони по глазам, как пятилетний ребенок, пытаясь затолкать воспоминания, которые только что непроизвольно нахлынули на него, обратно туда, где им и место. Воспоминания о том, как он просыпался по утрам в хижине после переутомления днем ранее, о кошмарах, которые каким-то образом выводили его ногу из строя, о тех разах, когда он пытался сделать слишком много или двигаться слишком быстро и был немедленно наказан за это. — Черт возьми, — прошептал Сэм. — Черт возьми, черт возьми, черт возьми… — подобное не должно было повториться, но и плакать из-за этого не стоило. Он не мог позволить себе проявить слабость. Он все еще был слишком близко к охотникам. Кто-нибудь из них мог проехать мимо в любую секунду. Он должен был добраться до Дина, а затем они должны были уехать отсюда как можно скорее, потому что ни один из них не был здесь в безопасности. Тяжело дыша, он снова дотронулся до своей ноги и закрыл глаза. Он не мог идти в таком состоянии. Подобные судороги могли длиться больше часа во времена, когда он еще жил в хижине, и, как правило, ничто — ни горячий душ, ни растирания, ни лекарства — не могло утолить боль. Теперь, когда мышцы были целыми и здоровыми, они могли продолжаться ещё дольше. Неважно, что мышцы были целыми и здоровыми, а значит, судорог не должно было быть вообще. Ему нужно было позвонить Дину, чтобы он приехал и забрал его. Сэм не хотел, чтобы он приближался к охотникам, которые, вероятно, не узнали бы его, но всё равно могли как-нибудь определить, кто он такой, но у него не было выбора. Левой рукой он порылся в кармане своей толстовки, которая уже начала затекать. Когда он дотронулся до телефона, то громко застонал. Ему чертовски повезло. Он вытащил свой сотовый телефон или, по крайней мере, то, что от него осталось, из кармана, позволив ему упасть на землю рядом с собой, чтобы он мог открыть глаза и злобно посмотреть на него. Вот что это был за треск. Он предпочел бы сейчас, чтобы это была кость. Сэм втянул в себя воздух. Чтобы охотиться — чтобы пройти Испытания и спасти тех засранцев на парковке, хотели они того или нет, — он не мог всё время полагаться на Дина. Как бы заманчиво это ни было. Он должен был быть готов решать свои проблемы самостоятельно, и ему нужно было научиться контролировать свое тело. Он не мог долго здесь сидеть. Холодная сырость листьев и грязи, на которых он сидел, просачивалась сквозь штаны и трусы; его задница немела. Поэтому он убрал то, что осталось от его сотового, обратно в карман, потому что не мог просто оставить его там. Удар о землю сбил капюшон с его головы, поэтому он натянул его обратно и совсем немного, но почувствовал себя лучше. Затем он подтянулся, ухватился за ближайшую ветку, которая показалась ему достаточно прочной, чтобы выдержать его вес, и, вскрикнув от боли, выпрямился. Он пошатнулся, все еще неустойчивый от избытка адреналина. Его правая нога отвыкла выполнять большую часть работы. Он сжал ветку, за которую держался, и грубая кора впилась в его царапины. Боль вернула ему ясность мысли и позволила сосредоточиться на чем-то, кроме своей ноги. Он держал ее в воздухе, но теперь уперся носком ботинка в мягкую землю, отчего по его затвердевшим мышцам пробежала мучительная дрожь. Затем он заставил подошву полностью опуститься. Такое сгибание развязало то, что крепко держало его икру, и всё самопроизвольно освободилось. Сэм ахнул, и только тот факт, что его рука все еще лежала на ветке, удержал его от нового падения. Он успел забыть, как приятно ощущать внезапное отсутствие боли. В некотором смысле это было даже лучше, чем оргазм. Он оттолкнулся от дерева и пошел дальше. Его сердце всё ещё бешено колотилось в груди, но он и так потратил впустую достаточно времени, и с каждой секундой ему становилось всё больнее. Он засунул руки в карманы толстовки и ссутулил плечи, стараясь держаться подальше от земли. Но сказать было легче, чем сделать, он продолжал шататься и терять равновесие. Хотя его левую ногу больше не сводило судорогой, удар оставил его обессиленным, колено и лодыжка продолжали болеть, и приходилось сильно хромать. Он мог только надеяться, что Айк не решит проехать мимо. Если бы он увидел, как Сэм идет сейчас, то, возможно, решил бы продолжить знакомство. Намного более близкое. Мысли о нем невольно напомнили Сэму, о чем охотники говорили, когда он проходил мимо. Они говорили о нем, он не мог этого отрицать. И о его сексуальной ориентации. Их мнение на этот счет было предельно ясным. Он подумал о своем последнем разговоре с Гордоном (тщательно избегая воспоминаний о его концовке), о том, как тот его обзывал и как он сказал, что для него педик Сэм или не педик не имело значения, потому что это никак не влияло на способность человека охотиться. По крайней мере, если выбирать правильных партнеров. Сэм ухмыльнулся, и его лицо заболело. Никогда бы не подумал, что будет скучать по Гордону. Они упомянули и кое-кого еще, его друга. «Рыжую лесбиянку». Должно быть, Чарли. О которой… черт возьми. Он не вспоминал о ней несколько месяцев. Он был слишком занят, чтобы уделить им хотя бы минуту размышлений, несмотря на то, что если бы не они с Гартом, он не выжил бы в хижине. Гарт. Он не вспоминал ни о Гарте, ни об Эллен, хотя она практически усыновила его после инцидента с вендиго, была ему сиделкой, терапевтом и почти матерью. Он жил под одной крышей с Джо, а затем ещё и с Эшем, когда тот появился, и ни один из них не приходил Сэму в голову с тех пор, как они с Дином уехали. Чувство вины пронзило его насквозь. Он бы провел рукой по волосам, если бы не был уверен в последующей боли. Как из-за хвоста, стягивавшего его волосы, так и из-за состояния его ладоней. Должно быть, они услышали ту же версию событий, что и все остальные, поскольку он даже не попытался изложить им свою. Беспокоились ли они о нем? Считали ли они, что он умер? Могли ли они поверить в то, что о нем говорили? Было ли им интересно, о чем он вообще думал, когда убивал Гордона? Ненавидели ли они его? Сэм сглотнул. Привкус крови от прикушенного языка никуда не делся. Он не верил, что они могли его ненавидеть, но в последние годы он не прилагал особых усилий, чтобы поддерживать контакт. Чарли и Гарт обычно задерживались ровно настолько, чтобы успеть разгрузить припасы и коротко расспросить о его делах, потому что они знали, что он не терпел долгих разговоров. В последний раз, когда он разговаривал с Эллен, она решила, что он позвонил ей только потому, что ему что-то было нужно, и она оказалась права. Он общался с Эшем только короткими, безличными смсками. И он даже не помнил, когда в последний раз разговаривал с Джо. Он замкнулся в себе там, в хижине Бобби. Его возмущали визиты охотников и людей, которых он привык считать членами своей семьи. Единственными, с кем он общался ежедневно, были монстры, и он даже не заботился о них как следует, Вон был достаточным подтверждением этому. И всё же он скучал по тому месту, вспоминал его как лучшую часть своей жизни. Вероятно, он заслужил те раны, что покрывали тего тело прямо сейчас. Сэм закрыл глаза, но ненадолго, чтобы не споткнуться обо что-нибудь и не упасть снова. Он должен позвонить им, всем им, как только у него будет новый телефон, сухо подумал он, чувствуя, как остатки старого царапают костяшки его пальцев. После всего, что они для него сделали, они, по крайней мере, заслуживали объяснений и заверений в том, что с ним все в порядке. Даже если они и ненавидели его. Он свернул на улицу, которая вела к библиотеке. Это было небольшое здание, и выглядело оно так, словно до того, как его переделали в библиотеку, оно было чьим-то маленьким квадратным домиком. Передний двор был заасфальтирован, представляя собой крошечную парковку, но поскольку сейчас было буднее утро в маленьком городке, на ней стояла только одна машина. Крошечная Джетта, принадлежавшая одной из двух библиотекарш — молодой, с которой Дин не ладил, но которая, к сожалению, одевалась так, будто хотела навязать как минимум три разных стереотипа одновременно. Хотелось бы надеяться, что внутри будут только они с Дином. Сэм знал, что выглядит как сбитое неосторожным водителем животное, и предпочел бы не пугать маленьких детей. В обычной ситуации он бы сначала вернулся в отель. Принял душ и переоделся. Но это требовало времени, которого у него не было, а мысль о горячей воде, попадающей на его кожу, заставляла его содрогаться. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Почти сразу же раздался испуганный вздох со стороны стойки регистрации, которая была вжата в угол прямо рядом с дверью. Сэм оглянулся и увидел, что библиотекарша (блондинка, но с явными темными корнями; чуть за двадцать; очки без линз; вязаный свитер) прикрывает рот обеими руками, широко раскрыв глаза. — О, боже мой, — выпалила она, слегка опуская руки и сжимая их в кулаки. — Вас… вас сбили? Что случилось? Вам нужна «скорая»? — одна рука потянулась к громоздкому телефону, обмотанному проводами. — Нет-нет, — Сэм покачал головой. Шея не поддавалась командам мозга. — Я просто ударился. Споткнулся о собственные ноги, — он попытался улыбнуться, но, черт возьми, как же больно. — Сомневаюсь, что мне нужна скорая, ничего не сломано. Мне просто нужно найти моего… — он замолчал, опасаясь использовать слово «парня», учитывая, в какой части страны он находится. — Он вон там, — библиотекарша указала пальцем. Они с пожилой дамой работали вместе каждый день, а Сэм и Дин были здесь уже несколько дней, так что она их знала. Она знала, что они были вместе, хотя, возможно, и не знала, почему, и она знала, что Сэм занимался бегом. Она решила, что они были журналистами-расследователями. — За книжной полкой. Вы уверены, что вам не нужна помощь? — Я в порядке. Спасибо. В маленьком помещении было почти удушающе жарко и воняло бумагой на кислотной основе. Запах почти шокировал, контрастируя с прохладным утренним воздухом, и пальцы Сэма распухли и одеревенели, когда он откинул капюшон. Его ботинки, мокрые от листьев и грязи, скрипели по пожелтевшему линолеуму, когда он прошел вглубь библиотеки и обогнул одинокую книжную полку, на которой располагался отдел художественной литературы. Дин был там, сидел за своим обычным круглым столом, рядом с тремя устаревшими компьютерами и принтером. Сэм немного удивился, почему Дин не бросился на ноги, как только он вошел. Его слух определенно был достаточно хорош, чтобы насторожить его неровным стуком шагов Сэма. Однако он получил ответ, когда увидел, что Дин сидел в наушниках, подключив шнур к ноутбуку и отрегулировав их под свою голову. Когда Сэм приблизился, Дин вскользь перевел взгляд с экрана на него. Затем он мгновенно вскочил на ноги, выругавшись и даже не потрудившись снять наушники. Сэм слегка вскрикнул, когда прорезиненный шнур натянулся и чуть не сбросил ноутбук со стола. Наушники с шумом ударились о клавиатуру, когда Дин исчез из-под них долю секунды спустя. Затем он оказался прямо перед Сэмом, лихорадочно изучая его и бормоча вопросы себе под нос. — Кто это с тобой сделал? Где болит? Тебя что-нибудь укусило? — Никто мне ничего не сделал, я просто упал, и не телепортируйся на людях, — Дин хотел было дотронуться до его лица, но Сэм схватил его за запястья своими ободранными руками, затем взглянул на библиотекаршу. Она встала из-за своего стола и обеспокоенно смотрела на них поверх полок. — Нам нужно уходить. Прямо сейчас. — Что бы ни случилось, ты выглядишь так, словно попал в мясорубку, — ответил Дин, высвобождая свои запястья из рук Сэма и, очевидно, игнорируя всё остальное, что он сказал. — Позволь мне вылечить тебя. — Не здесь, — напряженно произнес Сэм. Еще один взгляд на библиотекаршу. — Не раньше, чем мы окажемся в другом городе или, еще лучше, в другом штате. Я помню, что это изматывает тебя, и мне было бы спокойнее, если бы ты сейчас был в полной боевой готовности. Дин посмотрел на него, затем покачал головой. — Лечение царапин и синяков не доставит мне особых хлопот, — заметил он. — Это не отращивание новой ноги, — он отступил на шаг, затем опустился на стул. Сэм остался на месте, нетерпеливый и расстроенный. — Что тебя так напугало? — В городе есть охотники, — Сэм старался не выпаливать это слишком громко. Но он чувствовал себя ужасно, и ему было страшно, и казалось, что Дин не воспринимает это всерьез. — И они говорили о нас. Дин выпрямился, наконец-то выглядя обеспокоенным. — Какого черта они здесь делают? Здесь не на кого охотиться. Я бы знал, если бы было. — Я не знаю, просто разговаривали, — Сэм вытащил резинку из волос, поморщившись, когда она потянула несколько (вероятно, ушибленных) участков кожи на голове. — Они были на заправке. Возможно, они уже уехали, я не знаю. Они стояли и пили, может быть, четверо или пятеро. У меня сложилось впечатление, что они просто проезжали мимо и случайно встретились. — Заправка довольно далеко отсюда, — сказал Дин, кивая. — Они тебя видели? — Да, но они меня не узнали, — ответил Сэм. — Потому что я не хромал. — Почему ты мне не позвонил? — спросил Дин. — Очевидно, ты переживал из-за этого всю дорогу сюда. И я не говорю, что это не проблема, — поспешно добавил он, поднимая руки. Возможно, в ответ на растущее раздражение Сэма. — Но мы могли бы разработать план. Сэм выдавил пару смешков, затем вытащил из кармана несколько фрагментов своего мобильного телефона и бросил несколько штук на стол перед Дином. Хорошо, что они были в библиотеке одни. Они вдвоем наверняка производили много шума. — Я бы так и поступил, — ответил он. — Но я приземлился на телефон. — Черт возьми, Сэм, — Дин поднял то, что когда-то было разъемом для зарядки, и футляром, который его окружал, затем снова уронил на стол. — Я не хочу видеть синяк, который должен был остаться на тебе от него. Нам придется как можно скорее купить тебе новый, — он посмотрел на Сэма. — Итак… что именно произошло? Я полагаю, они не зацепили тебя на дороге. — Нет, — Сэм поиграл резинкой, которую все еще держал в руках. Ему действительно следовало остановиться, учитывая, как сильно болели царапины на его руке. — Я… — он вздохнул и едва удержался от того, чтобы не потереть больной рукой свое не менее поврежденное лицо. — Это глупо. Но как только я отошел от них, я снова побежал, а потом я… — его левая нога слегка задрожала в штанах, и язык внезапно снова ослабел. По крайней мере, судорог не было. — Споткнулся? — подсказал Дин. Сэм кивнул. — Надеюсь, ты понимаешь, что в конце концов тебе придется позволить мне исцелить всё это. Ты выглядишь ужасно и воняешь кровью, — он помолчал и затем добавил, как будто почти забыл то, что хотел спросить: — Больно? Сэм просто кивнул, хотя то, что он чувствовал, быстро приближалось к агонии, так как остатки адреналина выветривались, оставляя его усталым и с помутненной головой. Его не удивило, что Дин не помнил боли от поврежденных нервных окончаний, обнаженных на открытом воздухе. Царапины показались ему такими человеческими, когда он по-настоящему задумался об этом. — Да, неудивительно, — сказал Дин, кивая, а затем наклонился вперед и прищурился, глядя на него. — Похоже, в тебя попала земля. Это просто отвратительно, — с сожалением он добавил: — Тебе будет чертовски больно, когда я возьмусь за это. — Не в первый раз, — сказал Сэм, тяжело вздохнув. Отращивать что-либо, от мышц до кожи, было почти так же болезненно, как и снимать. После этого он замолчал, ожидая, хотя и не был уверен, чего. Может быть, чтобы Дин собрал вещи и последовал за ним обратно в отель. Или, что еще лучше, телепортировал их, как только они вышли из библиотеки. Но ничего из этого не произошло. Вместо этого Дин через некоторое время просто откашлялся, указал на стул рядом с собой и почти ласково предложил: — Давай, присаживайся, Сэмми. Сэм рефлекторно взглянул на дверь, чувствуя, как его охватывает паника, потому что Дин не слушал его, а он не мог сбежать без него. — Но мы должны… — Я знаю, — перебил Дин, но не своим обычным вредным тоном. — И мы уйдем. Мы уйдем всего через несколько минут, я обещаю. Это плохо; мне не нравится, что они здесь, и я действительно не хочу, чтобы кто-то из нас был рядом с ними. Но сначала ты выберешь охоту, чтобы мы знали, куда поедем. — У нас действительно есть на это время? — спросил Сэм, качая головой и разводя руками. — У нас всё в порядке, — ответил Дин. — Они далеко и, если они не работают над делом здесь, они не придут в библиотеку. И они не придут за тобой. Ты сказал, что они тебя не узнали. — Они не узнали, но… — Сэм снова посмотрел на дверь и оборвал себя, не зная, как объяснить свое беспокойство. Должна же быть причина, верно? Ему просто нужно было найти правильные слова, чтобы объяснить это Дину. — Я вытащу нас отсюда вот так, если кто-нибудь из них войдет, — сказал Дин, щелкнув пальцами. — И если они попытаются окружить всё это здание дьявольской ловушкой, чтобы я не смог телепортироваться, я почувствую это до того, как они её закроют, и мы уйдем. Всё будет хорошо, — он просто смотрел на Сэма несколько секунд, затем вздохнул, отвел взгляд и слегка покачал головой. — Просто сядь. Пожалуйста. Ты дрожишь. Сэм знал, что Дин пытается успокоить его, и не был уверен, что тот на самом деле способен распознать, когда вокруг него расставлена дьявольская ловушка. Другие демоны не могли этого сделать, и, в конце концов, всё, что отделяло Рыцаря от адской деревенщины, — это грубая сила. А не повышенная чувствительность. Слова Дина не должны были заставить его почувствовать себя лучше, и он ненавидел то, что несмотря ни на что они работали. — Ладно, — сухо ответил Сэм, но не только потому, что ему становилось трудно двигать лицом. Особенно поцарапанными частями. Он преодолел несколько футов, отделявших его от кресла, почти болезненно ощущая слабость в левой ноге и надеялся, что Дин ничего не скажет по этому поводу. Но ему не следовало надеяться на учтивость от демона. — Ты и ногу повредил? — спросил Дин, когда Сэм опустился в кресло. — Да. — Отстой, — Дин повернул ноутбук к себе, отсоединил наушники и намотал шнур на амбушюры. — Чем скорее мы закончим с этим, тем скорее я смогу тебя подлатать. — Знаю, — способности Дина ничего не могли бы сделать с его ногой, но они, по крайней мере, позаботились бы обо всех внешних повреждениях, что, по общему признанию, было бы неплохо. Они начинали по-настоящему отвлекать. Он потянулся за ноутбуком и придвинул его поближе к себе, изучая экран. Он намеревался просмотреть все вкладки, кроме той, которую Дин открыл, чтобы послушать музыку, и хотя бы бегло просмотреть статьи, которые Дин откопал, правда. Даже несмотря на то, что он все еще был уверен, что это пустая трата времени, которую они не могли себе позволить, и ему казалось, что Дин таким образом пытается заставить его взяться за дело, потому что не верил, что он решится на это самостоятельно. Однако, как только он прикоснулся к сенсорной панели, всё, что произошло сегодня, казалось, сразу же обрушилось на него. Встреча с охотниками, падение, вина. Вместе с этим появилось непреодолимое желание покапризничать. Он открыл первую вкладку, затем указал на появившуюся статью, не удосужившись прочитать название или откуда она взята. — Эта, — сказал он. Дин потянулся за ноутбуком и придвинул его к себе, чтобы посмотреть, что выбрал Сэм, затем нахмурился. — Эта? — повторил он с некоторым сомнением. — Ты уверен? — Да, — ответил Сэм, упрямо игнорируя чувство, что позже он об этом пожалеет. — Хорошо, — явно довольный тем, что дал Сэму достаточно веревки, чтобы повеситься, раз тот так сильно хотел этого, Дин пожал плечами и опустил экран ноутбука. — Это осквернение могил в Монтане. Сэм хранил каменное молчание, пока Дин укладывал ноутбук обратно в чехол и надевал наушники, прежде чем застегнуть молнию. Он был расстроен и зол, но все еще не мог понять, почему именно. Может быть, из-за всего, что произошло, в целом с тех пор, как они сбежали из хижины. Или с тех пор, как к нему привели Дина. Или как он повредил ногу. Или, может быть, просто с тех пор, как он родился. — Пошли, — голос Дина вырвал Сэма из его мыслей, и он поднял голову, чтобы найти того стоящим над ним. В одной руке он держал чехол от ноутбука, а другую протягивал Сэму. У него были мягкие глаза и доброе лицо. Казалось, у него иногда возникали проблемы с выражением лица, как будто он не совсем привык использовать плоть, в которой был рожден, чтобы имитировать человека, но на этот раз у него всё получилось. Что-то в Сэме дрогнуло. Совсем чуть-чуть. Он позволил Дину помочь ему подняться. Они вышли из библиотеки, задержавшись, чтобы заверить всё ещё обеспокоенную библиотекаршу, что с Сэмом всё будет в порядке. Дин проведет с ним остаток дня, и он знал, как о нем позаботиться. Сэм подумал было попрощаться с ней, поскольку они не собирались возвращаться, а она была довольно мила с ними обоими, но в конце концов не стал этого делать. Он толкнул входную дверь вместе с Дином. Как только они миновали парковку, Дин обнял Сэма свободной рукой за талию, позволяя ему опереться на себя, так как он все еще хромал. Они были недалеко от мотеля, и люди могли наблюдать за ними, поэтому Дин не стал их телепортировать. Однако, когда они были уже почти у своей комнаты, он повернулся и зарылся лицом в волосы Сэма. — Да ладно, тебе не понравится, — пожаловался Сэм. Он толкнул Дина плечом, но не настолько сильно, чтобы по-настоящему оттолкнуть его. — Я не принимал душ со вчерашнего дня и весь вспотел. — По-моему, ты хорошо пахнешь, — ответил Дин, и голос его был приглушен кожей головы Сэма. Однако через секунду он отстранился и посмотрел на Сэма. Он заметил: — Ты сейчас в каком-то мрачном состоянии. Сэм вздохнул. — Просто это было дерьмовое утро. Я буду в порядке, особенно когда мы выберемся отсюда. — И всё? — спросил Дин, поглаживая Сэма по бедру. Когда Сэм кивнул, он спросил: — Что ты думаешь по поводу охоты? — Как я и ожидал, — ответил Сэм. — Это просто то, что я должен сделать, независимо от того, как я к этому отношусь. — Могло быть и хуже, наверное, — Дин отпер дверь, не используя ключ. — Прежде чем мы соберем вещи и уйдем, я собираюсь вылечить тебя, и ты не будешь спорить. Иди, сядь на кровать. Сэм громко застонал, не в силах подавить приступ негодования, но понимая, что ему не переубедить Дина. Он, прихрамывая, вошел в комнату, осторожно опустился в изножье кровати и приготовился к тому, что вот-вот произойдет.