Под Белой Звездой воды

Юнхуа не может оторвать взгляд от вида из окна комнаты, которую ей любезно выделили во Дворце невероятного наслаждения. Название подобного заведения девушке показалось весьма странным и своеобразным, но вслух озвучивать своё мнение она не рискнула. В конце концов, её не спрашивали. Смотреть на оживленные улицы с высоты увлекательно. Демоны, духи, даосы и даже небожители, девушка уверена, что в эту самую секунду кто-то из жителей Небес затерялся в толпе, снуют туда-сюда, напоминая беспокойный муравейник. Во Дворце можно легко заблудиться. Юнхуа бы не отказалась от сопровождающего, но на такую просьбу Хуа Чэн как-то снисходительно улыбнулся и скрылся в коридоре. Девушка надеялась, что за этой улыбкой не скрывалась жажда убийства. В выделенной комнате был балкон, который выходил как раз на Проклятые Сады, только хорошо от этого не было. Сады хоть и являлись Проклятыми, но оставались живыми. Мученические стоны и плач пострадавших растений раздавался в ушах оглушающей какофонией, и запертые двери совсем не помогали снизить громкость. От этого болела голова. Будь её воля–приступила бы к работе в эту самую минуту, но Собиратель Цветов под Кровавым Дождем добро не давал. Предсказать его реакцию девушка не могла, потому старалась не дёргаться лишний раз. Целее будет. Если вообще выберется отсюда когда-нибудь. —Ваше молчаливое присутствие заставляет нервничать,–Юнхуа отошла от окна и повернулась в сторону двери. Там, опершись на косяк и сложив руки на груди, уже некоторое время стоял Хуа Чэн. Не почувствовать демона было сложно. Возможно, он специально даже не пытался скрываться. —Прошу прощения за это. —Когда я могу приступать? —Когда посчитаете нужным.–Юнхуа чувствовала себя странно рядом с мужчиной. Девушку не покидало ощущение, будто в любую секунду её могут безжалостно убить, но при этом казалось, что Хуа Чэн достаточно сдержанный и терпеливый. Какому из предчувствий нужно верить–непонятно. —Что насчёт сопровождающего? Прошу прощения, но в этих коридорах можно легко потеряться,–неловкая, но всё ещё напряжённая улыбка сама расцвела на лице. Собиратель Цветов немного качнул головой, отчего его волосы плавно сползли с плеча. Смертельная красота. —Им буду я. Сногсшибательная. Если бы Юнхуа шла, непременно бы споткнулась. —Что я должна буду сделать за оказанную услугу? —Сущую мелочь, которую мы обговорим позже. Клянусь, ничего опасного. Это действительно мелочь,–Хуа Чэн откровенно насмехался и даже не пытался скрыть этого. Червячок сомнений упорно прогрызал внутри новые ходы, рискуя создать нерушимые лабиринты. —В таком случае, предпочту как можно быстрее приступить к работе. Идти по коридорам с Собирателем Цветов под Кровавым Дождём–жутко. Юнхуа незаметно передёргивает плечами и старается идти на расстоянии вытянутой руки. Это должно дать небольшую фору. Призрачный шанс, в случае чего. Девушка не была уверена в том, что Непревзойденный будет придерживаться условий их небольшого договора, но надеялась на какую-никакую, но добросовестность. Выглядел мужчина надёжно и в мягком освещении коридоров не так уж опасно, как не посмотри. Жаль, что не всегда внешнее соответствует внутреннему. Они идут и идут, дорога всё никак не заканчивается, и принцесса начинает всерьез задумываться о том, сколько служащих сходит здесь с ума. А сойти с ума вполне можно. —Вы настолько плохо ориентируетесь в пространстве?–Юнхуа слышит смешок и впивается взглядом в темный глаз демона. —Если бы стены не заглушали потоки духовной и проклятой энергии, было бы намного проще. Как долго Вы приспосабливались к этим лабиринтам? Ваш дом поистине удивителен. —Называйте Дворец резиденцией. Дома живут члены семьи, а когда ты один–это не дом.–Юнхуа кивает и, наконец, отводит взгляд. Янтарные глаза описывают круги по стенам, высоким потолкам и полу. Она давит в себе поднявшую голову печаль и старается пробудить уверенность. Хотя бы показную. Хотя бы какую-то. Они молчат совсем немного. Юнхуа сглатывает. —То, что можно будет назвать домом, в конце концов, мы в силах создать самостоятельно и привести туда семью. —Но как быть с теми, кто не считает своей семьей тебя? —Постараться сделать всё возможное, чтобы изменить их мнение. Если не получится–что же, значит это не твоя семья. Главное не упустить шанс. —Вы его уже упустили? Юнхуа останавливается, кривясь от плача за большими дверьми, ведущими, несомненно, к Проклятым Садам. Вовремя. —Прошу простить, но я не думаю, что Вам нужно это знать. Упустила. Об этом неприятно думать, но в её жизни было несколько человек, которых девушка вполне могла назвать семьей. Она хотела однажды собрать всех под одной крышей, чтобы назвать какое-то место домом, но теперь это сделать чрезвычайно трудно. Дом для неё расколот на три части, одна из которых безвозвратно потеряна. Остаётся сгрести в охапку оставшиеся две и смириться с недостающей опорой. Юнхуа обводит взглядом территорию, над которой придется хорошо потрудиться, и выдыхает: —Да уж, Ци Жун действовал наверняка...–она хочет дать ему подзатыльник. И не один,–Можете оставить меня. В одиночестве легче настроиться на работу. Не переживайте, не сбегу. —Даже если бы захотели, не смогли бы,–Хуа Чэн скрывается в коридоре, а Юнхуа мысленно соглашается с демоном: И правда не смогла бы. Умереть легче, чем разобраться в местном лабиринте.

***

Юнхуа не может сомкнуть глаз. Они не первый день двигаются в сторону столицы Юнъаня, можно было бы уже и прывыкнуть к дороге, но успокоиться не получается. Девушке всё время кажется, будто за ними кто-то наблюдает, пронзает острым -клинком- взглядом затылок. От этого возникает ощущение, будто один неверный шаг может стоить жизни. Они останавливаются. Передохнуть. Сделать вдох полной грудью. Дать возможность Юнхуа присесть. Девушка понимает, что она в этой компании слабое звено, и от этого становится ещё хуже. Принцесса опирается на дерево и задирает голову, чтобы лучше видеть звёзды. Ей на них нравится смотреть. Небо успокаивает. Небо отрезано от земли и потому лишено мирских проблем. Это всё далеко. Это всё его не касается. Смотря на звёзды, Юнхуа пытается внушить себе, что какая-то часть насущных дел к ней тоже не относится. —Чего Вы боитесь?–слышится со стороны. Девушка вздрагивает и переводит взгляд на юношу в черных одеждах. Умин неподвижно стоит среди деревьев и задаёт вопрос шёпотом. —Мучительной смерти. Се Лянь тебе наверняка ничего не говорил, но я умерла, наложив на себя руки. И это произошло быстро. Я ни о чем не пожалела. И не мучилась долго. Кратковременная боль и всё. Темнота. Юнхуа говорила это, кажется, не столько Умину, сколько самой себе. Полное осознание приходить не хотело. Юнхуа будто зависла в воде совсем близко к поверхности, но вынырнуть не могла, как бы не старалась. И это раздражало. Раздражало также сильно, как многое другое. Девушка рисковала стать истеричкой и прекрасно это понимала. —Можешь, пожалуйста, присесть? Юноша помедлил, а потом нерешительно опустился на траву неподалеку. Юнхуа хотела с кем-то если не поговорить, то хотя бы побыть рядом. Даже в молчании. Почувствовать чье-то мало-мальское участие. Этого не хватало. Девушка улыбнулась: —Тебе нравится ночное небо? —Я редко смотрю на него. —Так посмотри хотя бы сейчас. Оно бесподобно.–Юнхуа из-под полуприкрытых ресниц проследила за тем, как юноша нерешительно поднял голову и замер. Неуверенность. Снова. С братом он держался увереннее. В чем же дело? Или ей просто кажется? Она хотела спросить об этом, но промолчала. Лезть в душу насильно–себе дороже. —И правда, бесподобно...–завороженно прошептал Умин. Да... Красиво...

***

Внутри всё взрывается, когда он видит её в логове отброса. Мог бы дышать–задохнулся бы. Не верит сначала. Иллюзия. Фантазия. Но стоит заглянуть в холодные решительные глаза–падает. Проваливается под землю, перестает чувствовать собственное тело. Она стоит прямо перед ним, смотрит прямо на него, совсем не изменившаяся и по-прежнему теплая. Хуа Чэн чувствует потоки духовной и проклятой энергии, слившиеся в одно целое, чувствует Юнхуа всем своим существом и не понимает как себя вести. Теряется. Совершенно. Она заговаривает, и Хуа Чэн растворяется в трепете. Как же этого не хватало, как давно он не слышал этот голос, такой мягкий, но отдающий пограничным, сокрытым от близких, холодком. Мужчина не помнит, как отвечает, он не помнит, как ему хватило сил сдержаться, чтобы не выкинуть какую-то глупость. Видят Небеса, Собиратель Цветов под Кровавым Дождем еле удержался от того, чтобы заставить Ци Жуна верещать от боли за его мерзкие низкие слова. Рискованная идея вспыхивает в голове спонтанно, он не успевает её даже в полной мере осознать. Побыть ближе подольше, пока есть возможность. Пожалуйста. Согласись же. Умоляю. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Хотя бы пару дней. Прошу! С согласием приходит облегчение. Детская радость затапливает всё. Кончики пальцев совсем немного подрагивают от волнения. На восстановление Садов должны уйти недели две. Две недели. Четырнадцать дней. Так мало, но так непозволительно много. Очнись. Две недели с тобой. Точно хорошая идея?–думается мельком, но резко становится невыносимо холодно. Ужас селится в сознании по соседству с трепетом. Четырнадцать дней на его территории с таким существом рядом. С чего он вообще взял, что может позволить себе? Хуа Чэн не даёт эмоциям отразиться на лице, в глазу, хоть где-то. Юнхуа иногда проницательна до ужаса. Он знает. Помнит. Ему много не надо. Просто... Посмотреть. Близко, далеко–ему всё-равно. Хотя бы как-то запечатлеть образ в памяти ещё раз. Хуа Чэн смотрит издалека. Он следит за уверенными движениями, чувствует даже с такого расстояния потоки живительной энергии и не может позволить себе отвести взгляд. Кажется, отвлеклись на мгновение,–и женская фигура растворится в сумерках, оставляя после себя только слабый запах сливы. Который исчезнет быстрее, чем он добежит до Проклятых Садов. В происходящее Хуа Чэн всё ещё верит с трудом. Ему даже начинает казаться, что это происки какого-то ничтожества, решившего козырнуть своими выдающимися способностями. Мужчина опирается на стену и одним движением создаётся пару серебряных бабочек. Наблюдать, но не надоедать. Даже если это иллюзия, даже если это происки какой-то гадости, он готов обмануться. Временно.