Nataraja

Октябрь 1867 года, Девоншир, Англия. — Это сделал я!       Слишком твёрдо, слишком легко брошенная фраза заставила Картера лишиться дара речи. Он только метнулся взглядом от синюшно-бледного, распростёртого на брусчатке тела к столпившимся ученикам, как увидел Лероя Смита — тот стоял абсолютно прямо, и в голубых глазах его горел безумный кураж от свершённой только что самоклеветы. Джордж Браун оторопело захлопал глазами и поправил козырек кепи. — Интересные дела, — протянул он, смерив Смита оценивающим взглядом — как петух червя, которого хотелось склевать. — Интересные дела, говорю я, мистер Квинсберри, — он обратился к запыхавшемуся, растрёпанному директору, чуть ли не галопом прискакавшему к телу убитого ребенка. — В школе у вас творятся! Мистер Смит, вы готовы повторить признание мистеру Квинсберри и мистеру Уилкинсу? — Ещё бы, — без малейших колебаний ответил Лерой, так, что Амадеус вздрогнул и на мгновение усомнился то ли в рассудке друга, то ли в его добропорядочности. — Я убил его. Все услышали, как директор крякнул в усы от такой новости. — Их всех убил я! — тем временем, бешено сверкая глазами, сообщил инспектору Смит. — Приплатил отцовскими деньгами цыганам из кочевого табора, чтобы они мне помогли справиться с монахами! А младшеклассника подманил в тёмном коридоре и сам… — он изобразил руками удушение. — Шарф спёр у Картера!       Это было неслыханно. Лерой с пеной у рта нес полнейшую околесицу, лишь бы отвести подозрение от Картера. Амадеус был бы и рад его оправдать, но язык начисто отказывался слушаться, а колени безобразным образом тряслись. — Л-лер… Л-лер-р… — Зачем же, дорогой мой? — не обращая больше внимания на предыдущую жертву, Браун кивнул находившимся рядом с ним констеблям, и они взяли Смита с двух сторон за плечи. — Зачем вы убили бедное дитя? — Хотел подставить Картера! Он мне противен! Выскочка! Всезнайка! — Лерой театрально сделал гневный выпад в сторону обомлевшего Амадеуса. — А монахов вы за что прикончили? — А ни за что. Я от скуки взялся писать криминальную историю, и мне нужна была достоверность. — По части фантазирования Лерой, похоже, сам не заметил, как вошел в раж. — Надо же на ком-то проверить действенность методов убийства, чтобы потом поверили читатели? — Бедный мальчик, вы в своем уме… — было воззвал к Смиту Уилкинс, но Картер увидел, как Квинсберри почти незаметным движением потянул его за манжету и взял указательным пальцем за мизинец, совершив при этом два нажатия. Это что тайный знак?       Амадеусу вдруг пришло в голову, что он оказался прав насчет причастности руководства школы к убийствам и сговоре с Нортоном, который, к слову, так и не появился во дворе! Осознав чудовищность своей догадки, Картер едва устоял на ногах. — Замечательно! — хлопнул в ладоши Браун. — Да вы, мистер Смит, душегуб, каких поискать! Но мы вас вычислили, а? Теперь, вы, дружочек, не отвертитесь и ответите за злодеяния по всей строгости закона. Вам придется примерить Тайбернский галстук, не сомневайтесь, мистер Смит!       Амадеус увидел, как разом побледнел Лерой, но суровость предстоящего наказания ничуть не сломила его решимость. Они с Картером встретились взглядами как раз тогда, когда тот уже в порыве отчаяния хотел заявить о соучастии в убийствах. Смит моргнул дольше обычного, и этот краткий сигнал дал Картеру понять, что Лерой следует какому-то одному ему известному плану, а Амадеусу велит помалкивать. Крайне довольный Браун, несмотря на присутствие лежащего у ног мёртвого ребёнка, потирал руки. Он велел взять Лероя под арест и отправить прямиком в участок. Проходя мимо Хилси, Смит вдруг фыркнул ему: — Вы были бы следующим, сэр Кристофер! Жалко, у меня руки оказались коротки! Хилси с явным испугом округлил глаза и прижал платок к губам. — Я полагаю, мистера Картера, все же, стоит запереть в кладовой, — одними губами подсказал Уилкинсу директор. — До выяснения обстоятельств, так сказать.       Тот кивнул и, крепко сжав руку Амадеуса, потащил того в кладовку. Картер понимал, что он находится в руках убийцы. Он плелся, еле передвигая непослушные ноги и не имея представления о том, что дальше станется с ним, Лероем и Джигме. Но Джереми Уилкинс втолкнул мальчика в темную комнатку и, осмотрев коридор в обе стороны, прикрыл за ними дверь. — А теперь, милый юноша, — очень тихо шепнул он бледному, сжавшемуся на полу Картеру, — давайте-ка начистоту обо всем, что вы и мистер Смит успели выяснить. Первый вопрос — Джигме жив? — Я н-не зн-н... — Мистер Картер! — пожурил его наставник. — Я старый опытный разведчик, а вы с мистером Смитом — дурные актеры и шалопаи. Но уж в то, что вы такие прожжённые убийцы, нас с Квинси не заставят поверить никакие силы! И если вы мне в течение пяти минут не расскажете, что творится в школе, я вас придушу вот этими самыми руками, какими хочу вытащить из петли! Конспираторы! — фыркнул он. — Самонадеянные мальчишки!       И тогда Амадеусу разом стало очень легко дышать. Конечно, на сто процентов Уилкинсу доверять было нельзя, но теперь их с директором тайный армейский знак стал понятен и давал хоть какую-то гарантию помощи. Кроме того, будь Уилкинс в сговоре с убийцами, он не стал бы допытываться, что известно Картеру, а что нет. Ему бы об этом поведал Нортон. Как и о том, что… — Я н-нич-чего не знаю, сэр, — вновь обретая самообладание и пытаясь притом унять бившую тело дрожь, сказал Амадеус и достал из кармана записную книжку. Он указал наставнику глазами и вдобавок легонько кивнул на дверь кладовки, боясь подслушивания. Уилкинс прекрасно понял опасения мальчика, он загородил спиной замочную скважину и громко заявил: — Так ли уж не знаете? В это время Амадеус написал на листке и показал Уилкинсу слово «ДА», а потом сказал: — П-понятия н-не им-мею. — Прекрасно, — выдохнул Уилкинс и принялся болтать, меж тем, приписывая что-то в блокнот Картеру. — Амадеус, я знаю Смита с очень нежного возраста. Да, он способен исчеркать стол писульками, но не организовать убийства четырех взрослых людей. И, глядя на вас, высокого и подтянутого, я бы еще смог поверить, что вы удушили бы восьмилетнего ребенка шарфом, не подняв шума! Но про Лероя Смита такого сказать никак нельзя! Он и клюшкой по мячу не всегда попадает! Куратор вернул Амадеусу записную книжку, и тот увидел вопрос: «Где Джигме сейчас? В комнате у Лероя или у вас?» — Так что же? Кто убийца? — меж тем спросил Уилкинс, прислоняясь к двери. — Я н-не зн-наю сэр! — постаравшись вложить в голос как можно больше отчаяния, воскликнул Амадеус и написал в книжке: «Нортон. Это абсолютно точно. Джигме у меня в комнате, но это уже точно не абсолютно». Амадеус отдал книжку, уронил голову на руки, и услышал после секундной тишины тяжелый вздох Уилкинса. — Неужели, — озадаченно произнес тот. — Вот уж не подумал бы. — Потом встрепенулся и продолжил: — Вот уж не подумал бы, что, забыв шарф на месте преступления, вы не только не дознаетесь правды, но и послужите виновником смерти ученика! Это же угроза вам, понимаете? Амадеус! Почему вы не рассказали нам все сразу? О том, что вы были там? Книжка была вновь протянута Картеру, и он прочел рядом со своим ответом: «Я, признаться, грешил на Фамсворта. Что думаете делать? Сможете описать мне кратко, почему вы считаете Нортона убийцей? И откуда взялись цыгане?» — Вы бы нам не поверили, — дерзко отозвался Картер, спешно строча историю их с Лероем недавних приключений. — Вы ведь велели мне заниматься учебой, когда я предложил помощь следствию. — Откуда же я мог знать, что вместо следователя к нам пришлют бездарного осла? — в голосе Уилкинса читалось нетерпение. — Амадеус, вы с мистером Смитом совершили множество опасных действий. На месте несчастного Валентайна Лэнгли могли оказаться вы сами! И, понравится вам это или нет, но, скажи вы мне о пропаже шарфа вчера вечером, бедный мальчик мог бы остаться жив! Значит, не исключено, что настоящие убийцы близко! И теперь, расправившись с монахами, Джигме и Лэнгли, они станут охотиться за вами? За нами? Школе конец, конец, вы понимаете? С такой репутацией мы пропали! Амадеус исподлобья покосился на наставника. Он тоже думал обо всем этом, причем уже минут пять. — П-прост-тите нас, сэр… мы хоте-тели поступ-пить по справедливости. Уилкинс жестом показал ему, чтобы он не отвлекался от изложения событий. — А поступили, как зарвавшиеся молокососы, коими вы и являетесь. Не исключено, что мистер Смит отправится на виселицу, а вы — на каторгу за сообщничество. Ведь других версий у нас нет, а признание есть! Браун теперь не успокоится, пока не накажет кого-нибудь. Ясно же, что ему нужно раскрыть дело, а не поймать виновных. Амадеус вытер пот со лба и протянул Уилкинсу книжку. Пока тот читал ответ, воцарилась тревожная тишина, которую Картер решил прервать еще одним: — П-ростите нас, сэр. — Поздно теперь просить прощения. Наше с вами будущее весьма и весьма туманно, — Уилкинс передал книжку Картеру. Тот прочитал: «Наберитесь мужества, мой друг. Я попробую найти и укрыть Джигме и передам ваши сведения Квинсберри. Ждите новостей». Потом потребовал книжку обратно, засунул ее себе в карман и сказал на прощание: — Вы останетесь заперты здесь. У меня нет оснований доверять вам после всего, что вы устроили, сэр!       Куратор громко, якобы в сердцах хлопнул дверью и запер её на ключ. Оставшись в уединении, Амадеус подпёр подбородок руками. Все обстояло плохо, но уже не так плохо, как казалось сначала. Он винил себя в забывчивости, в неосторожности с добыванием сведений, как та демонстрация негодяю рисунка со знаком Джигме. Ведь этот шаг, убийство ученика, был явно предназначен не только Амадеусу. Нортон знал, знал, что Джигме жив и находится в школе, что его прячут ученики, и что рано или поздно монашку придется предъявить себя. И тогда... Картер с силой ударил себя кулаком по колену. Как я мог забыть этот шарф! Зачем ему, черт возьми, монашек?! Его угнетало чувство вины. Уилкинс был прав. Если бы не чудовищное самомнение Картера, жизнь бедного Валентайна Лэнгли можно было бы спасти. И Лерой не томился бы в участке. Что с ним сейчас делают? Допрашивают? Избивают? Надеюсь, куратор сможет повлиять на его арест. Какая все это глупость! И я вынужден оставаться здесь! Картер, неспособный действовать, снова предался размышлениям о деле. Шива, Шива...       Профессор так воодушевленно рассказывал ему об одном из главных богов индуизма, что Амадеус не мог не предположить, что разгадка в этом... Ритуальные убийства. Туги, почитатели жестокой супруги танцующего бога. Странное выжженное клеймо на теле ребенка и на черепе в той шкатулке, с которой уехала мать. Как связать все это воедино?       Амадеус понимал, что единственным ключом к загадкам оставался Джигме. Он родился в год, когда умерла мать Амадеуса и когда им был обнаружен странный череп. Знак на черепе соответствует знаку на груди мальчика. Его растили на Тибете, в радости и почестях, недоступных простому послушнику. Его не раз спасали от смерти, в этом сомневаться не приходилось. В отличие от остальных буддистских монахов, ему разрешено питаться мясом. За ним охотятся убийцы-туги и профессор Нортон, который, судя по всему, помешан на Шиве и всем, что с ним связано. Фанатик! И... божество?       Амадеус просидел весь день в заточении, размышляя. Его молодой пытливый ум не прекращал работать ни на секунду, и он не хотел ни на что отвлекаться. Правда один раз он слышал, как по лестнице поднимались инспектор Браун и директор Квинсберри, при этом Квинсберри обронил фразу, озвученную Амадеусу наставником — «из-за всего этого нашей школе конец». Позже Картеру принесли еду, и он отказался бы от ужина, если бы не был уверен, что отыщет в нем послание от Уилкинса. Так и вышло. Развернув салфетку, Амадеус обнаружил там свою книжку с карандашом и поспешил прочесть известия, обнадеживающие и не очень: «Директор в курсе ваших приключений. Лерой держится, как кремень, и категорически отрицает свою невиновность. Браун планирует завтра утром провести следственный эксперимент на месте убийства школьника. Он принял решение призвать из города еще троих полисменов для прочесывания территории школы в поисках убийц. Это, пожалуй, первое его здравое решение за все время следствия! Надеемся, вы сможете выступить и рассказать все, что вы знаете. Джигме не нашел. Нортон весь вечер шутил. Судя по вашим открытиям, он человек фанатичный и крайне опасный. Будем начеку. Надеемся, Джигме объявится. Отправили телеграмму вашему дяде. Крепитесь, постарайтесь поесть и выспаться. Скоро все закончится, и да поможет нам Господь!»       Амадеус досидел до ночи, не в состоянии ни поесть толком, ни уснуть, и страшно переживая за участь Лероя и Джигме.       Но, когда школа уже час или два пребывала в полной тишине, Амадеус услышал тихий скрежет прямо в стене каморки. Он напрягся всем телом, боясь, что это убийцы пришли за ним. Но в вентиляционной отдушине над потолком мелькнули бусинками два чёрных глаза, и Картер чуть не расплакался от облегчения. Конечно, ни огромному индусу, ни профессору Нортону было не пролезть в шахту вентиляции! Это смог сделать только верткий и ловкий маленький орангутан Джигме. Грязный монашек было открыл рот, чтобы радостно поприветствовать друга, но Амадеус приложил палец к губам и вновь использовал для общения записную книжку. Благо решетка у вентиляционной шахты была не очень мелкая. «Опять сбежал? Несмотря на мой запрет покидать комнату?» «Я видел, что было утром и залез обратно в подвал, — объяснился Джигме на довольно разборчивом английском. — Было страшно. Но потом решил, что надо вас спасать, и пришел к тебе. Я знаю, что делать. Нужно сказать, что я жив, и что я видел». Амадеус кивнул ему и неожиданно быстро успокоился. Он написал Джигме: «Сюда едет полиция, Джим. Завтра состоится следственный эксперимент — Лероя попросят показать, как он убил школьника. Скорее всего, на это представление, в назидание остальным, соберут всю школу, включая преподавательский состав. Директор и Уилкинс — наши друзья, они все знают и будут держать ситуацию под контролем. У меня достаточно улик, чтобы обвинить Нортона и его индийских наемников в убийстве твоих учителей. И у меня есть главный свидетель. Ты. И ты, мой мальчик, должен будешь появиться, как только я тебя позову. Уверен, ты сможешь быть достаточно осторожен, чтобы убийцы, которые находятся вблизи от школы, не настигли тебя». Джигме прочитал послание Картера и кивнул. В его глазах стало еще больше решимости. Амадеус, следуя душевному порыву, попросил блокнот обратно и написал там: «Ты очень смелый, малыш. Очень, очень смелый. Как Лерой. Я горжусь тем, что вы мои друзья. У нас все получится. Зло будет наказано, чего бы это ни стоило. Вместе до конца!» Джигме сверкнул улыбкой в темноте, написал что-то и, бросив книжку Амадеусу, исчез в темноте шахты. «На санскрите «Джигме» означает «бесстрашный», — было написано рядом с признанием Амадеуса. — Я все сделаю, как ты сказал. До завтра».       Амадеус закрыл книжку и, наконец, улыбнулся. Ему предстояла третья бессонная ночь подряд, но, несмотря на психическое изнеможение, он не мог позволить себе уснуть. Завтрашний день был решающим в этой запутанной игре, и он никак не хотел проиграть Нортону жизни двоих друзей.

***

      Утром следственный эксперимент не заставил себя ждать. На центральном дворе, где был обнаружен труп ученика, собралась вся школа, чтобы поглазеть на коварного убийцу и получить урок на всю жизнь.        Подъехал полицейский экипаж. Закованный в наручники Лерой с видом надменным и бледным, с гордо поднятой головой прошествовал мимо шеренги учеников — ни на кого не обращая внимания, плотно сжав губы, прямиком к месту гибели Лэнгли. Амадеус, стоявший близко к Смиту, краем глаза наблюдал за лицами других школьников. Еще совсем недавно дружелюбные детские физиономии теперь были преисполнены гнева и порицания. Должно быть, такие чувства всегда сопровождают идущих на казнь преступников. Гнев, порицание, отвращение публики. Вкупе, конечно же, с плохо скрываемым любопытством. Сэр Хилси и компания жались друг к дружке и таращились на Смита, непривычно тихие, охваченные страхом и интересом. «Убийца! Злодей!» — вот что читалось в глазах большинства присутствующих.       Впрочем, директор Квинсберри сохранял беспристрастие и поистине военную выдержку. Он стоял совсем рядом с подлинным убийцей — профессором Фрэнсисом Нортоном. Амадеус мог только догадываться, какая буря эмоций бурлит внутри спокойного внешне старого вояки. Квинсберри однозначно желал свернуть шею Нортону за все, что вынесла по его вине школа, но ждал официального разоблачения. Джереми Уилкинс же наградил Лероя прямым и жестким взглядом, в котором читались хорошо отыгранные осуждение, разочарование, укор. Он подошёл ближе к Смиту и сказал громко, так, чтобы слышали все: — Негодяй, я был расположен к вам! — и удалился в группу учителей.       Профессор Нортон скрестил руки на груди и исподлобья посматривал то на Лероя, то на Картера. Его лицо ничем не отличалось от лиц других взрослых. То же мрачное выражение, та же холодная невозмутимость. Но что скрывалось за ней?       Амадеус вмиг покрылся мурашками. Он прекрасно видел, что карманы сюртука профессора не оттягивал пистолет, никакого оружия не висело у него на поясе. С виду опасаться было нечего. Картер сглотнул слюну и вслед за Лероем приблизился к тому месту, где вчера нашли тело Валентайна Лэнгли. Два констебля, что вели Смита под руки, освободили его из кандалов. Инспектор протянул ученику шарф, на котором все еще как четки, виднелись узелки. Лерой взял его в руки. — Джентльмены! — начал допрос инспектор Браун. — Как вы знаете, в школе произошла серия жестоких убийств. Четыре дня назад погибли ученик средних классов Джи… Дж... Джигме? А также четверо монахов, сопровождающих данного ученика. Покойный был тибетец. А также, вчера был зверски убит ученик младших классов Валентайн Лэнгли. И вот, перед нами убийца! Он сам изволил вчера во всем признаться! При этих словах толпа охнула, раздались тихие перешёптывания. Инспектор продолжил, обращаясь к Смиту: — Ну-с, сэр, будьте любезны показать, как именно вы убили несчастного Валентайна Лэнгли?       Тот сжал в руках шарф и в нерешительности обвел глазами толпу. Ясно было, что Лерой не имеет понятия, как душить детей шарфом.       И тогда Амадеус Картер двинулся вперед, глубоко вздохнул и сказал инспектору: — Мистер Смит никого не убивал, инспектор!       При этих словах слушатели опять взорвались гневными возгласами. Лерой шумно вздохнул и всеми силами вцепился в шарф, словно он не давал ему упасть. Браун вмиг побагровел и свирепо воззрился на Картера. Артур Квинсберри прежним армейским жестом осторожно взял Уилкинса за палец. Профессор Нортон поджал губы, но остался неподвижен. Инспектор всплеснул руками. — Тьфу ты, опять цирк! Ну, мистер Картер, можете вы хоть теперь обойтись без этого? Мы же уже нашли убийцу, и он перед нами! Ему нужно только рассказать нам, как он это сделал! Мистер Смит, продолжим. Как вы убили мальчика? Лерой сжимал шарф так, словно это была ядовитая змея. Амадеус, четко, распевая каждое слово, произнес: — Инспектор Браун, мистер Смит никого не убивал. Но! — он воскликнул, обратив лицо к толпе, — мы собрали вас здесь вместе, чтобы поделиться с вами результатами нашего с мистером Смитом маленького расследования! — Какого расследования, что он несёт… — пролепетал в негодовании Годфри Фамсворт. — Потрудитесь объясниться, сэр! — возмутился Джордж Браун. — Я об-бъясню, — едва переводя дух от волнения, сказал Амадеус и продолжил декламировать: — Я все объясню. Дело в том, что те узелки, которые вы видите на моем шарфе, — он продемонстрировал шарф, — и узелки на платке, которым были убиты монахи, дело одних и тех же рук. Но не рук Лероя! Он не смог бы в одиночку справиться с четырьмя крепкими мужчинами, что должно быть очевидно всем! Но те трое могильщиков-индусов, которые с недавнего времени поселились в деревне, являются членами древней и ужасающей секты! Туги! Профессор Нортон, вам это о чем-нибудь говорит? — Амадеус чувствовал, что от волнения его рассказ становится сумбурным и без заикания, но у него доселе не было опыта подобных выступлений. — Что? Молодой человек, при чем здесь я? — недоуменно спросил профессор. — Вы счи-читаете себя неп-причастным ко всем этим злодеяниям, не так ли? — голос Картера дрожал. — Да как вы смеете, маленький негодяй! — Браун было сорвался с места, но директор поймал его за плечо и холодно сказал: — Пусть продолжает. Профессор Нортон нервно улыбнулся. — Что вы имеете в виду? — Вот что! — чуть ли не закричал Амадеус, путаясь, полез в карман и, после некоторых усилий, достал оттуда окурок сигары «Бургомистр». — Это было обнаружено мной на месте преступления у излучины реки, там, где она петляет через лес. Там, где вами и вашими сообщниками были убиты монахи! — Какая чушь! — вспыхнул профессор. — Могильщики, туги! Я считал вас увлеченным Индией человеком, я делился с вами знаниями, и что я вижу? Сэр! Вы выслеживаете меня? Вы пытаетесь меня оклеветать? Вы могли где угодно подобрать мой окурок! Я курю по пять сигар в день! Либо это сделал Смит, раз уж он взялся строить из себя убийцу!       Амадеус застыл с окурком в вытянутой руке, глядя во все глаза на профессора. Он тотчас осознал глубину своего провала. «Боже мой, я опять ошибся», — подумал он, и краска досады залила его лицо. Окурок, честно говоря, был его основной уликой против профессора, а теперь, после его едкого замечания, Картер вновь почувствовал себя идиотом. У него не было свидетелей того, что окурок был им найден на месте убийства монахов, там, где исчез его шарф! Он возвращался с почты один! Стоп! Свидетель! — У меня есть свидетель, — вмиг успокоившись, сказал Картер и переглянулся с Лероем. — У нас есть свидетель! И он здесь. — Вот как? Интересно чего же? — съехидничал профессор, но при этом Амадеус заметил, что его губы и руки подрагивают, а сам он пошел пятнами. — Убийства своих наставников, и того, что в ночь убийства Лэнгли мы были с ним. — И кто же это? — воскликнул Артур Квинсберри. — Джигме Таг-гар Ринпоче. Очередная волна негодующих возгласов. — То есть, вы утверждаете, что Джигме жив? — директор подался вперед, а Джереми Уилкинс ободряюще кивнул Картеру. — Да! Джигме жив! — Лерой метнулся к Амадеусу и стиснул его ладонь. — Джигме! — Амадеус звал монашка, озираясь, пытаясь различить его в толпе учеников. Но его нигде не было. — Джигме! — Ну и где же ваш свидетель, милейший? Вы в своем уме? — обратился к нему инспектор Браун. — Он вот-вот появится, сэр! — заверил его Смит. — Джигме!       И тут случилось удивительное. Уилкинс начал громко скандировать «Джигме! Джигме!», возглас подхватила толпа учеников, профессор Нортон попятился назад и ткнулся спиной в статную фигуру директора, тот смерил его пристальным взглядом. — Что такое, мой добрый друг? — Джигме! — звал Амадеус. — Сэр, может, прекратим этот балаган? — обратился к Уилкинсу инспектор. Но один из учеников крикнул всем: — Смотрите! — И указал пальцем на козырек крыши. По нему стремглав бежал черноволосый худой мальчишка, попутно натягивая на себя рубашку. Амадеус закричал и замахал руками: — Джигме! Джигме! Сюда! — Деви, я пураспару! — раздался звонкий голосок с крыши. — В шахте тепуро, и я пураспару! Под изумлённые крики толпы Джигме собственной персоной карабкался вниз по водосточной трубе, как кошка, затем спрыгнул на землю и подбежал к собравшимся. — Я ждесь! — сказал он, переводя дух, с явными следами от штукатурки на румяном заспанном лице. — Я говорил тебе, он жив, — улыбнулся директору Уилкинс. — Он что, болтает по-английски? — практически одновременно с этим отозвался Квинсберри. — Прекрасно, — вдруг сказал Фрэнсис Нортон, таким тоном, что у Амадеуса все похолодело внутри. — Прекрасно, что вы нашли его, мальчики. Всякая жертва благостна для Великой черной Калики, но жертва ее супруга — это подношение из подношений. Кали ма! Амадеус едва успел обернуться и увидеть, как из-под рукава профессора блеснул светлый металл непонятного устройства. Уилкинс закричал: — Держите его!       Двое полисменов и инспектор бросились к Нортону. Профессор истории оттолкнул стоявшего рядом директора, и его рука взметнулась вверх. Глаза Джигме округлились от удивления, рот приоткрылся, Амадеус бросился к нему, чтобы прикрыть его, но, одновременно с этим, прогремел выстрел. Ученики с визгом ринулись в разные стороны, Амадеус поймал обмякшее тело Джигме, и тут же на него упал, защищая от покушения, Лерой. Но было поздно. Из пробитого горла Джигме вылетела струя алой крови, перечеркнув лицо Картера неровным зигзагом. — Д-джим… — почти одними губами прошептал в ужасе Картер, чувствуя, как по его лбу и рукам струится теплая кровь мальчишки. — Он ранен!!! — благушей заорал Смит и прижал к горлу Джигме злополучный шарф. — Де…— Джим захлебнулся в крови, откашлялся и снова захлебнулся, кровь пузырями вырывалась из его носа, но глаза так и остались удивлёнными. Очевидно, он едва понял, что с ним произошло. — Деви… Рерой… — Джим, я здесь! Джим! Лицо Джигме стало смертельно бледным, он сжал руку Амадеуса и сказал: — Деви, Рерой, не буросайте меня… Хорудно… — Отойдите, молодые люди! Или помогайте! — мистер Уилкинс по-быстрому стащил сюртук, оттолкнул Лероя и, оторвав от своей сорочки рукав, принялся перевязывать Джима. Но тот не сводил глаз с Картера и все тянул к нему руку. Амадеус поддерживал его горячую, измазанную в крови голову и, как дурак, твердил: — Все б-будет хорошо, Джим. Все будет хорошо. Мы тебя не б-бросим. — Вместе до конца... Лерой сжимал плечи Амадеуса скользкими пальцами и всхлипывал. — Я не умеру… — сказал, булькая горлом, Джим и смежил веки. К нему уже спешили школьный доктор и миссис Хоуп, которая при виде него залилась слезами. И всю эту картину дополнял скрученный констеблями Фрэнсис Нортон, в исступлении кричащий: — Ом Сарвам Адья Каликарпанам Асту! Пусть всё будет предложено, как жертва Изначальной Калике!